Текст книги "Там, где мы есть (СИ)"

Автор книги: InNOCH

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 69 страниц)

– Ты этого хотел? – резко дергает за волосы, заставляя запрокинуть сильнее голову и выгнуть шею, в которую впивается жалящим поцелуем.

– Да-а-а-а… – от такой ласки с долей агрессии Колин буквально выгибается, захлебываясь стоном, и пытается перехватить терзающие его губы.

Питер довольно хмыкает, когда Колин сначала хватает ртом воздух, а потом стонет и умоляет его поцеловать. Но Питер, удерживая голову Колина в нужном ему положении, дышит в его губы горячо и рвано и наряду с этим скользит ладонью по его груди… животу… оглаживает бугор ширинки, удовлетворенно хмыкает отмечая чужое возбуждение. Он быстро расправляется с застежками его кожаных штанов, под пояс которых запускает пальцы… И Колин выгибается до хруста в позвоночнике, когда рука Питера сжимает его член, а его рот, открывшийся в безмолвном крике, накрывают губы желанным поцелуем. Глубоким. Страстным. Проникновенным. И таким долгим, что у Колина подкашиваются ноги, и он со стоном падает перед Питером на колени, хватает его за бедра, притягивает к себе и проводит носом ниже пояса штанов, ощущая под тканью растущее напряжение и вдыхая терпкость сводящего его с ума мускуса. Одной рукой справиться с кожаными завязками на штанах Питера практически невозможно, особенно если пальцы дрожат от возбуждения и нетерпения. О том, что у него есть очень удобный аксессуар, Колину с улыбкой напоминает сам Питер, когда тот поднимает на него свой взгляд, поплывший от плохо контролируемого желания. И Колин несколькими осторожными движениями крюка вспарывает шнуровку на поясе штанов своего искусителя, чтобы освободить его напряженную плоть и, в конце концов, ощутить в себе его возбуждение и упиваться их близостью…

Колин получил от Питера удовлетворение своих тайных желаний в полном объеме и даже больше, а вот что касалось желаний Робби… Как-то подозрительно ловко и привычно, будто на автомате, расправился с его одеждой Колин, безжалостно вспарывая ткань и шнуровки своим крюком. Одно из двух: или Колин быстро привык к своей особенности – хотя у него же есть довольно большая актерская практика во владении точно таким же аксессуаром; или же с Робом был вовсе не Колин. И Роб склонялся именно ко второму варианту. Хотя бы потому, что, в отличие от Колина, который путаясь в реальностях, путался и в именах, чаще произнося его настоящее имя, только Киллиан мог называть его исключительно Питером. Не боясь травмировать, ощутимо проходиться по его плечам, спине, бедрам своим крюком. Привычно перехватывать его левую ладонь правой рукой на пике удовольствия и беспрестанно выстанывать его имя, принадлежащее этой реальности, чередуя с нескончаемыми поцелуями и тихими признаниями… Но это и неважно. Эта ночь смешала их реальности. И теперь они оба, измотанные и выбившиеся из сил, раскинулись на сбитых простынях и рассматривали созвездия в ночном неверлэндском небе… Им обоим казалось, что эта ночь в Неверлэнде затянулась. Как будто кто-то остановил время: луна зависла на одном месте, звезды не меняли своего положения, мрамор все еще хранил дневное тепло, взятое у солнца, а со стороны лагеря иногда доносились взрывы хохота, хотя по ощущениям мальчишки должны были давно спать. И Робби догадывался, кто мог продлить эту ночь.

Daughtry – Feels Like Tonight

– Не хочешь познакомиться с Хеллионом? – Робби не был уверен в том, кому именно задает свой вопрос, и теперь, затаив дыхание, ждал ответа.

– Ну, я с ним вроде как знаком… Видел его в своих последних снах.

Так мог ответить только Колин, и Роб, перевернувшись на живот, приподнялся, оперевшись на локти.

– А лично познакомиться хочешь?

– Хочу…

– Тогда, может, прогуляемся до лагеря? – Колин задумчиво смотрел в ночное небо и не торопился с ответом. Робби вздохнул и подпер голову рукой. – Познакомишься и с Хеллионом, и с Феликсом, и с мальчишками.

– Зачем? – Колин повернул голову и нахмурил брови.

Робби и сам не понимал, зачем это предлагает Колину, если открыл свой Невелэнд для его сознания лишь на одну ночь. Но он чувствует, что…

– Мне бы этого хотелось.

– Хорошо, – Колин кивнул. – Но только давай немного попозже, – он подхватил лежащего на расстоянии вытянутой руки Роба и подтянул к себе. – Я хочу еще немного побыть с тобой наедине, – он обхватил кажущиеся хрупкими плечи, прижал к себе своего мальчика и поцеловал его в макушку, когда тот пристроился на его плече. – У тебя здесь красиво. И я бы хотел… – Колин замолчал на полуслове, потому что знает, что его желание останется только желанием.

– Чего бы ты хотел? – Робби подцепил левой рукой правую ладонь Колина и преплел их пальцы.

– Проводить здесь каждую ночь, – Колин крепче сжал замок их рук. – С тобой, – он прижался губами к дрогнувшим тонким пальцам. – Он сказал… что для этого я должен отдать Неверлэнду свое имя.

– Ты никому ничего не должен, – Робби моментально понял, кто сказал об этом Колину, и дернулся, порываясь приподняться, но крепкий обхват руки и крюк, вонзившийся в плечо, остановили его попытку.

– Ты знал, что меня назвали в честь обоих дедушек? – Колину вовсе не нужен ответ на его по сути риторический вопрос, потому что он все уже для себя решил. – Деда по отцовской линии звали Джеффри, а маминого отца – Артур. Поэтому мое полное имя звучит как Колин Артур Джеффри ОʼДонохью.

– А я все никак не мог понять, почему у тебя тройное имя, – Робби больше не предпринимал попыток высвободиться и абсолютно спокойно выслушал сложное имя Колина, которое не будет принято Неверлэндом – балкон, где они сейчас находятся, защищен от любого магического воздействия, в том числе и от посягательств коварного острова. И все же Колину следует знать кое-что… – Он обманул тебя. Неверлэнд пленяет только подсознание, поэтому не ты будешь проводить здесь каждую ночь.

– Жаль… – Колин вздохнул, понимая, что после этой ночи Неверлэнд снова будет закрыт для его сознания. – Но… – он вспомнил, как Робби постоянно твердил ему, что не разделяет их с Киллианом, а значит… – Если он будет с тобой здесь каждую ночь, то и я буду здесь тоже. Просто не буду об этом помнить, так ведь?

Сказать о том, что это не так, Робби не решился. Ему бы хотелось, чтобы Киллиан остался в Неверлэнде навсегда, потому что это означало, что когда придет их с Колином время уйти в другую реальность, они оба окажутся здесь и проведут вместе свои Вечности. Но в то же время Робу, как, впрочем, и Питеру, все это казалось неправильным – такие решения нужно принимать не потому что так хочется, не под давлением сложившихся обстоятельств, а все основательно обдумать и учесть. Конечно, все просчитать невозможно и ни в чем нельзя быть уверенным. Хотя в том, что Капитан Киллиан Джонс не сможет жить без своего корабля и без морских приключений, Робби как раз уверен. Поэтому сначала ему нужно поговорить с Киллианом и убедить его вытащить из Листерии «Веселого Роджера», а уж потом…

– Прогуляемся? – он приподнялся на локте и, бросив быстрый взгляд на Колина, подцепил со спинки кровати свою разорванную рубашку.

– Хорошо, – Колин знает, что Робби отвечает вопросом на вопрос, обычно переключаясь на другую тему, когда уходит от ответа. – Куда пойдем? – подтянувшись, он привалился к спинке кровати и следил взглядом за Робом, который, поднявшись, принялся собирать разбросанные вещи, бегло просматривая их на предмет повреждений.

– Заглянем в лагерь, – Робби снял с перил камзол, повертел в руке, скривил губы, заметив брешь на рукаве. – Если Хеллион с Феликсом там, ты сможешь с ними познакомиться, – он запихнул камзол под мышку к другим вещам, требующим восстановления. – А если их уже нет, то можем дойти до утеса… – прошел к изножью кровати, поднял с пола свою куртку, осмотрел и бросил единственную уцелевшую вещь на кровать. – Никогда еще не встречал в Неверлэнде рассвет, – он лукавит, потому что однажды такое случилось, когда в ту самую ночь их первой с Киллианом близости он тянул время их расставания до самого рассвета.

– Значит, встретим его вместе…

Skillet – The Last Night

Колин присел на кровати, провожая взглядом Роба, деловито направляющегося с ворохом собранной одежды к выходу, и поймал себя на том, что пялится на его задницу и думает о том, что с удовольствием встретил бы рассвет и здесь, но он прекрасно знает, что все будет так, как захочет этот мальчик… Колин поднялся, намереваясь отправится за Робби, исчезнувшим в полумраке проема, но тот, одетый в совершенно целехонькие рубашку и штаны, уже шел обратно.

– Одевайся, – Робби протянул Колину его аккуратно сложенные вещи.

– Но… – Колин развернул совершенно целую тонкую батистовую рубашку, которая совсем недавно связывала его руки и, он в этом абсолютно уверен, была разорвана сразу в нескольких местах. – Как ты это сделал? – взгляд полный удивления.

– Это же мой Неверлэнд, – Роб пожал плечами. – Всего лишь немного магии, – он уселся на край кровати рядом со своими валяющимися на полу сапогами, подцепил один и, натянув его на ногу, занялся шнуровкой. Мысль о том, что ему необходимо поговорить с Киллианом, прежде чем принять свое решение относительно их будущего, не давала покоя. Вот только он не знает, в какой момент подсознание Колина сменит его вновь проявившееся сознание. Хотя… Промелькнувшая догадка была связана с тем, что на все вопросы отвечал именно тот, кто знал ответ. Тогда нужно задать такой вопрос, который вызовет на разговор Киллиана… Робби взглянул на Колина и, немного подумав, дернул подбородком, указывая на повязку на правом запястье. – Кстати, что у тебя с рукой?

– Это?.. – Колин натянул штаны и, взявшись за рубашку, завис взглядом на своем запястье, обмотанном белой тканью, и будто что-то вспомнив, дернул бровью. – А, это работа Феликса.

– Феликса? – Робби замер, глядя в глаза цвета спокойного штиля и понимая, что сейчас разговаривает с… Киллианом, которому было известно об инциденте во время церемонии. А значит, догадка Роба оказалась верна.

– Ну, да… – Киллиан уверенно кивнул и, усмехнувшись, просунул голову в ворот рубахи. – Представляешь, – он взглянул на замершего Роба и аккуратно, чтобы не зацепить тонкую ткань, продел крюк в пройму рукава, – прямо в разгар церемонии он уронил свою секиру, и та, падая, задела мою руку. Это потом они с Хеллионом признались, что все было спланировано. Но в тот момент я испугался, что мог лишиться и второй руки… – он снова задумчиво уставился на белую повязку на своем запястье и покрутил ладонью, прежде чем сунуть руку в пройму рукава, словно хотел убедиться, что она на месте. – Порез был не очень глубоким, но крови было много. Вот Хеллион и подлечил меня немного, перед тем, как отправить к тебе, – Киллиан натянул рукав рубахи на правую руку, подцепил за подбородок не сводящего с него глаз Роба и провел большим пальцем по его губам. – Хотя… Они сказали, что это был знак для тебя, и что именно ты поможешь мне вернуться в Неверлэнд, – он вопросительно изогнул бровь в ожидании ответной реакции.

– Они с Феликсом все подстроили, – Робби дернулся, выходя из своего ступора, прислушался к шуму, доносящемуся со стороны лагеря, и ухмыльнулся. – И пока они еще в Неверлэнде, ты можешь сказать Хеллиону спасибо за то, что снова помог нам встретиться.

– Обязательно скажу, – Киллиан наклонился к сидящему на кровати Робу, быстро чмокнул в губы и, ловко орудуя крюком, принялся заправлять рубашку в штаны.

– Твоего «спасибо» заслуживает еще кое-кто, – Робби быстро зашнуровал свои сапоги, подцепил куртку и, поднявшись с кровати, повернулся к Киллиану, который, избегая смотреть Робу в глаза, так подозрительно сосредоточенно шнуровал рубаху, что не оставалось сомнений, что он прекрасно знает, о ком сейчас идет речь. – Тебе не кажется, что условия твоей с ним сделки были неравноценными?

– В смысле? – Киллиан, все же оторвавшись от процесса завязывания шнурков и застегивания крючков, вскинул голову.

– Не делай вид, что ничего не понимаешь, – Роб усмехнулся. – Он сказал, что ты уступил ему ночь со мной в обмен на свое реальное имя.

– Но…

– Но сам провел со мной половину этой ночи, а значит, вашу сделку можно считать недействительной, – Робби покачал головой. – И зачем обманывать самого себя, Киллиан?

– О чем ты говоришь?

– О том, что ты не рассказал ему всей правды о том, что произойдет, если отдать свое реальное имя Неверлэнду.

– Ах, об этом… – Киллиан присел на кровать, чтобы обуть сапоги. – Ты думаешь, он случайно сказал свое имя здесь, где Неверлэнд его не услышит? – он вскинул голову. – Он сказал его не Неверлэнду, а мне. А что касается тебя… Он получил, что хотел. А еще он хотел увидеть, как тебе хорошо с… ним же. Ведь я – это и есть он в этой реальности. И мне показалось, ты был не против того, что мы сменяли друг друга, – Киллиан поднялся, деловито потопал ногами, чтобы сапоги сели так, как надо, и развернулся к Робу – нахмуренные брови и сложенные на груди руки не сулят ничего хорошего. – Ну, не сердись, – Киллиан виновато улыбнулся и притянул к себе насупившегося парня. – Я тоже соскучился по тебе, а он оказался понятливым, – он прижался губами к нервно пульсирующей на виске венке. – И я благодарен ему за то, что, несмотря на то, что ты всего лишь на одну ночь открыл для него свой Неверлэнд и на наши с ним договоренности, он позволил мне побыть с тобой.

– Каково это – договариваться с самим собой? – Робби прижался к груди своего Кэпа, но не почувствовав привычного запаха корабельной древесины, вскинул голову и понял, что снова разговаривает с Колином.

– Непривычно. Как будто мысленно разговариваешь с другим собой. И еще немного странно, когда не можешь управлять своим телом. Но в то же время – видишь, слышишь и чувствуешь все то же, что и… он, – Колин мягко обхватил ладонями лицо своего мальчика и поцеловал его приоткрытые губы. – Ты хотел прогуляться…

Питер мог бы просто щелкнуть пальцами, как только они вышли на лестницу, и переместить их с помощью своей магии в нужное место, но ему больше нравится, держась за руки, неспешно брести по тропинке, ведущей к озеру в глубине леса и к лагерю Потеряшек, и снова рассказывать Колину о своем Неверлэнде. Конечно, он рассказывал Колину о своей другой реальности и раньше. Но одно дело только слышать, и совсем другое, когда все видишь сам, находясь в этой реальности. И пока они шли к лагерю, Питер рассказывал о своих подопечных: и о мальчишках-потеряшках, что ненадолго задерживаются в Неверлэнде; и о тех, что уже давно находятся на острове, и которых он – Питер Пэн – считает своей семьей.

– Вместо Феликса за мальчишками теперь приглядывает Сэд.

– Успешно?

– Справляется. Мальчишки его слушаются… Серьезный и ответственный. Он мне нравится.

– Мне уже начинать волноваться по поводу этой симпатии? – в вопросе сарказм и нотки ревности, больше присущие Киллиану…

– Можешь считать, что это повод не оставлять меня одного надолго, – Питер рассчитывает, что его не менее саркастичный ответ все прояснит.

– Я намереваюсь остаться с тобой навсегда, – и это желание Киллиана…

– Мы еще успеем это обсудить, а у него осталось совсем немного времени… – во взгляде Питера укор, и Киллиан опускает глаза, а когда снова поднимает, прищуривается и улыбается в точности как Колин.

OneRepublic – Counting Stars

Когда они появились в лагере, над поляной повисла тишина, а в их сторону обратилось несколько десятков настороженных глаз. Парень, в ногах которого лежал белый волк, жестом пригласил их к костру, и как только они уселись на освобожденные потеснившимися мальчишками места, разговор возобновился. Вполуха слушая парнишку, рассказывающего о забавных случаях из своей службы юнгой на флагмане королевского флота, Колин рассматривал сидящих вокруг костра. Он сразу узнал Феликса, сидящего напротив и обнимающего одной рукой светловолосого парня, который сканировал Колина изучающим взглядом. Это Хеллион – Колин знаком с ним по своим снам, несвязанным с Неверлэндом… И как только эта мысль появилась в голове Колина, Хеллион подмигнул ему и поприветствовал легким кивком головы. Колин пробежался глазами по лицам других мальчишек и поймал себя на мысли, что благодаря рассказам Роба, кое с кем он был заочно знаком. Парень, который пригласил их к костру – это Сэд, а белый волк, пристроившийся в его ногах, конечно же, Призрак. Вот тот парнишка, что сидит рядом с рассказчиком и сосредоточенно что-то выстругивает из деревяшки – Кайл. Парнишка, который растянулся на земле и задумчиво рассматривает звезды – Тим. Заливисто хохочущий мальчик, лицо которого усыпано веснушками – это определенно Рон, а вот этот, треплющий холку Тени – Грей… Колин узнает добрую половину мальчишек. И у него чувство, что он заново приобрел когда-то потерянную семью. Ему тепло вовсе не от жара костра, а от согревающей дружелюбной атмосферы и искренних улыбок, адресованных непосредственно ему. А может быть, его согревает Питер, который, перекинул ногу через бревно, придвинулся к Колину, тесно прижался к нему и, обхватив руками и уперевшись подбородком в его плечо, затих, слушая очередную историю. От его дыхания тепло и немного щекотно, а тихий переливчатый смех, иногда раздающийся над ухом, вызывает бесконтрольную улыбку.

Когда Хеллион сообщил, что им с Феликсом пора возвращаться в Листерию, умиротворенность семейной идилии взорвалась суетой, потому что все дружно собрались их провожать. К лесу в направлении тропинки, ведущей к утесу и бухте, потянулась цепочка галдящих и веселящихся мальчишек. Шумная ватага утащила за собой и Феликса и, как ни странно, Колина, которого все, конечно же, приняли за Киллиана и теперь засыпали его вопросами и о «Веселом Роджере», и о Мистере Сми, и о его впечатлениях о Листерии. Колин растерянно оглянулся, явно ища поддержки Питера, но тот лишь беспомощно развел руками и пожал плечами.

– Хорошая получилась ночь.

– Хорошая, – Питер узнал тихий голос того, кто стоял за его левым плечом. – Только какая-то подозрительно долгая, тебе не кажется? – он обернулся – Хеллион с улыбкой провожал взглядом ватагу мальчишек, которые почти скрылись в лесу.

– Просто захотелось продлить удовольствие себе и… вам, – пристальный взгляд темно-синих глаз. – Это ведь не Киллиан сидел с нами возле костра?

– Откуда ты знаешь?

– Мысли, Питер… Особенно, если они навязчивы, – Хеллион кивнул головой в сторону доносящегося из леса шума, намекая Питеру, что было бы неплохо и им направиться к побережью бухты. – Если Киллиан и мог сожалеть о том, что эта ночь рано или поздно закончится, то уж точно не переживал бы, что больше не сможет вернуться в твой Неверлэнд, который ты открыл для него только на одну ночь. И он мучается от того, что не может быть с тобой ни в одной из реальностей. И отчаянно желает быть с тобой хотя бы в своих снах… Почему только одна ночь, Питер? Чего ты боишься? – Хеллиону и не нужно слышать ответ, ему достаточно мыслей, которые Питер позволяет ему прочесть. – Понятно… А по-моему, они прекрасно ладят друг с другом. И вообще, воспринимай их как одно целое.

– Легко сказать, – Питер хмыкнул. – Особенно, если видишь, что они разные.

– Думаю, что это как-то связано с твоим браслетом… Но ведь это и хорошо, что они разные, – Хеллион закусил губу и слегка толкнул Питера плечом. – Ощущения же тоже разные?

– Господи, Хелли, сейчас же прекрати читать мои мысли! – Питер, ошарашенно остановившись, почувствовал, как зарделся, и надеялся, что в ночном полумраке Хеллион не заметит его смущения.

– А ты прекрати мне их навязывать, – Хеллион обернулся и расхохотался, глядя на остолбеневшего Питера, а потом схватил его за руку и потянул за собой, заставляя продолжить путь. – Не принимай поспешных решений, Питер. Знаешь, лучше сделать и пожалеть, чем сожалеть об упущенных возможностях.

– Ты прав, Хелли… – Питер размышлял о том, что он должен сделать, чтобы потом не сожалеть.

– А вообще, прекрати заморачиваться и наслаждайся моментом, – Хеллион подхватил Питера под руку и, ускорив шаг, потащил его через лес. – И поторопись. Как только мы с Феликсом уйдем, у вас останется не так много времени. Если ты, конечно, не передумаешь…

Ночь в Неверлэнде закончилась, как только Хеллион и Феликс скрылись в своем портале. Звезды дрогнули и растворились в серости предрассветного неба, луна побледнела, став почти прозрачной, а линия горизонта ожила бледно-розовым светом, предвещающим близкий рассвет. Бриз, потянувшийся из неверлэндских лесов к океану, стал ощутимо прохладным, но Питеру было тепло сидеть в кольце обнимающих его рук.

– Красиво, да? – он поерзал, устраиваясь уютнее в согревающих объятиях.

– Очень, – Колин крепче прижал к себе своего мальчика и уткнулся подбородком в его острое плечо. – Сколько нам осталось?

– Как только солнце покажется над горизонтом, – Питер вздохнул и откинул голову Колину на плечо.

– Знаешь, чего бы мне сейчас хотелось? – Колин провел носом по его шее.

– Чего? – Питер, подставляя шею под его губы, зажмурился от щекочущего кожу теплого дыхания.

– Остановить время, – Колин прошелся легкими поцелуями от чувствительного места за ухом к не менее чувствительному – ямке над ключицей. – Не хочу возвращаться в свою реальность… Не хочу возвращаться туда, где тебя нет. Хочу остаться здесь. С тобой. Навсегда.

– Ты же знаешь, что это невозможно… – Питер насторожился.

– Невозможно для меня, но не для него. И поэтому я, Колин Ар…

– Нет! – Питер молниеносно извернулся в кольце обнимающих его рук и зажал ладонью Колину рот. – Не делай этого! – он не давал Колину освободиться от его ладони, зажимающей рот. – Послушай меня! Я уберу руку, если ты мне пообещаешь, что не станешь произносить свое реальное имя, – Колин замер, заметавшись взглядом по лицу Питера. – Иначе я сделаю так, что никто из вас больше не появится в моем Неверлэнде, – видимо, угроза сработала, потому что Колин сделал движение глазами, и Питер, расценив это как согласие, убрал ладонь.

– Я не понимаю… – чистая голубизна глаз моментально сменилась штормовой серостью. – Ты не хочешь, чтобы я навсегда остался с тобой в Неверлэнде?

– Хочу… Но еще хочу, чтобы ты вернулся в Листерию, и…

– Я не…

– Дай мне сказать, Киллиан! – Питер снова зажал ладонью открывшийся в явном протесте рот собеседника. Его вдруг разозлила эта странная настойчивость – во что бы то ни стало отдать свое реальное имя Неверлэнду… И Питер вспомнил, что не видел на груди Киллиана цепочки с двойной подвеской – меч и череп – оберег, который защищал его, в том числе и от посягательств коварного острова. – Где твой защитный амулет, который я просил никогда не снимать?

– Остался на «Веселом Роджере»…

Питер видел во взгляде собеседника растерянность, но теперь он хотя бы понимал, что на желание Киллиана – стать пленником Неверлэнда – явно влияет сам остров. Усиливая его. Делая практически неконтролируемым. Черт… Хеллион даже это просчитал… Но у Питера несколько иные планы.

– Я хочу, чтобы ты вернулся в Листерию.

– За амулетом?

– И за амулетом тоже… – Питер улыбнулся, когда Киллиан непонимающе дернул бровью. – Если не хочешь, чтобы я всякий раз сходил с ума, думая, что с тобой может что-то случиться, – улыбка сменилась серьезной сосредоточенностью. – Ты должен вернуться в Листерию за своим кораблем, Киллиан. Потому что без тебя «Веселый Роджер» не сможет вернуться в Неверлэнд, а ты не сможешь без своего корабля, если потеряешь его.

– Однажды я уже пережил потерю своего корабля, помнишь?

– Я помню… – Питер поморщился, потому что прекрасно понимал о каком «однажды» напомнил ему Киллиан. – И поэтому ты должен вернуть его. Нет, не так. Ты должен вернуться в Неверлэнд на «Веселом Роджере». Так будет… правильно. Понимаешь? У Капитана Киллиана Джонса должен быть корабль. И если тебе это не нужно, то это нужно мне, – и все же во взгляде Киллиана Питер видел сомнение. – Я не знаю, как тебя еще убедить… Твой корабль стал частью тебя, меня, моего… нашего Неверлэнда, – Питер улыбнулся своему уточнению, потому что поймал себя на мысли, что его Неверлэнд уже не принадлежал только ему: и Киллиан со своим «Роджером» и своей командой; и ватага мальчишек, хозяйствующих на острове; и Призрак с Тенью; и Феликс с Хеллионом; и Сидни с Беном – все они стали неотъемлемой частью Неверлэнда. – Посмотри, как сиротливо выглядит бухта без твоего «Роджера». Верни его в Неверлэнд, Киллиан. А я, как обычно, на этом утесе буду ждать вашего возвращения.

Red -Hold Me Now

– Хорошо, если ты так настаиваешь, – Киллиан обреченно вздохнул – ведь знает, что все равно уступит; знает, что будет так, как захочет его мальчик, но… – Но как я вернусь в Листерию? Боюсь, что без помощи Хеллиона это невозможно.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что тебя в Неверлэнд переправил Хеллион, – Питер усмехнулся, взял руку Киллиана и, задрав рукав тонкой батистовой рубашки, принялся разматывать на его правом запястье повязку, из-под которой показался браслет, в точности такой, какой был надет на его левой руке. – Узнаешь? Я одел его на руку… другому тебе в нашей настоящей реальности.

– И поэтому мы с ним встретились… – Киллиан вскинул голову, ища в глазах Питера подтверждения своей догадки.

– Да. Браслеты Хранителя Снов соединяют подсознание с сознанием, смешивая их, делая единым целым. И именно поэтому, находясь здесь, я все помню о том, что произошло в моей настоящей реальности. Как, впрочем, и наоборот. Но Хранители умеют разделять свои реальности и свои сущности. И если мой дар врожденный, то ты получил его от меня, и пока не научился совмещать свое подсознание со своим сознанием, поэтому вы как бы… – Питер задумался, подбирая правильное определение. – В вашем случае магический браслет сработал так, что сознание и подсознание существуют отдельно в одном теле. И вы все еще находитесь в Неверлэнде, потому что мой браслет держит вас здесь. И как только я сниму его, ты снова окажешься в Листерии, а он вернется в свою реальность.

– А знаешь, он мне понравился, – Киллиан подался чуть вперед, намереваясь поцеловать своего красивого, но слишком серьезного мальчика. – И наша ночь мне понравилась… – он выдыхает свое признание в губы, которые трогает легкая улыбка.

– Мне тоже…

– Может, как-нибудь повторим?

– Может…

– Может прямо сейчас? – в голубых глазах вспыхивают озорные огоньки.

– Прямо сейчас… – Питер присматривается и понимает, что это не озорные огоньки – это отражение показавшегося над горизонтом края солнечного диска, – …мы все должны вернуться в свои реальности, – он снимает свой браслет и, нащупав концы завязок браслета на руке Киллиана, дергает их, быстро подцепляет пальцами полоску потертой кожи, снимает с Киллиана свой второй браслет и зажимает его в кулаке. – Я буду ждать вас. Возвращайтесь.

Он не знает, кому именно адресовано его «возвращайтесь» – Киллиану и «Веселому Роджеру», которого он давно считает чем-то одушевленным, или Киллиану и Колину… А может, им всем… Но определенно знает, что прежде, чем очертания окружающей реальности начнут размываться, он хочет поцеловать того, кого должен будет сейчас отпустить. Наверное, их желания совпадают, потому что он оказывается в кольце крепко обнимающих рук, а его губы пленяет поцелуй с привкусом легкой горечи предстоящей разлуки, которая через мгновение начинает закручиваться вокруг них стремительно темнеющей воронкой. Они проваливаются в разделяющую реальность Бездну, черноту и невесомость которой, глядя друг другу в глаза, даже не замечают…

Они не разрывают зрительный контакт и тогда, когда темнота вокруг них рассеивается, возвращая их в гостиничный номер, за окном которого начинало заниматься утро.

– Скажи мне, что это – не сон…

– Смотря, что ты считаешь сном…

– Тебя… – Колин протягивает руку к лицу Роба, чтобы поправить его челку, мешающую ему смотреть в теплую зелень глаз, но почему-то не решается. – И… его. И нашу ночь в твоем Неверлэнде…

– Ты же знаешь… – Робби дергает уголком губ и вроде как улыбается ему, но у Колина болезненно сжимается сердце от этой улыбки. – Нет никаких снов, а есть…

– …другая реальность, куда мы уходим, когда засыпаем, – Колин вспоминает, о чем когда-то рассказывал ему Роб. И если до сегодняшней ночи он относился к этому с некоторой долей недоверия, то теперь Колин убедился в том, что другая реальность действительно существует – он провел там потрясающую и очень реалистичную ночь со своим красивым мальчиком. Жаль, что единственную… – И я бы хотел засыпать рядом с тобой каждую ночь в этой реальности, чтобы с тобой же уходить в другую, – он замечает промелькнувшее в зеленых глазах сожаление и торопливо, чтобы успеть сказать все, что ему хочется сейчас сказать, продолжает: – Я знаю, что это невозможно. Знаю, что ты мне скажешь… И то, что мы не можем быть вместе в этой реальности, и про жизненные обстоятельства, и про обязательства, и про теорию взаимоисключения. Хотя этой ночью твоя теория не подтвердилась… – Колин задумчиво смотрит в глаза своего мальчика и спохватывается, когда в них мелькает недовольство. – Я все это знаю, Робби. Но мне бы хотелось быть с тобой… во всех реальностях. Хотя бы иногда. Чувствовать тебя. Знать, что мы есть…

– Не начинай, Колин, – Робби морщится и хмурит брови, а сожаление в глазах окончательно сменяется недовольством. – У тебя был выбор, но ты выбрал одну ночь, которую получил, и которая, увы, закончилась, – Роб дотягивается до лежащих тумбочке часов и бросает взгляд не циферблат. – Мне пора.

– Останься, Робби… – Колин хватает Роба за руку, останавливая его попытку подняться, и притягивает к себе. – Не уходи, – он сжимает его ладонь, порывисто целует прохладные пальцы и отчаянно умоляюще шепчет: – Останься… Я ведь не прошу невозможного… Всего пару дней… вместе… в этой реальности… Проведем их так, как захочешь ты. Пожалуйста, Робби…

Он умоляет своего мальчика в надежде, что Роб все же согласится. И в какой-то момент ему даже кажется, что мольбы будут услышаны, но… Колину хорошо знаком этот вмиг потемневший гипнотизирующий взгляд, как и крепкая хватка, из которой невозможно высвободить руку, и холод, впившийся иглами в его ладонь.

– Возвращайся в свою реальность, Колин…

Сердце замирает, когда прохладные губы касаются его лба, погружая в головокружительную невесомость. Веки тяжелеют. И Колин, чтобы освободиться от магического воздействия, дергает головой, отстраняясь от губ Роба, но тут же тонет во взгляде его глаз, черные зрачки которых заполняют всю зелень радужки, а потом чуть сжимаются, освобождая… голубовато-зеленый с прожилками плавящейся зелени край…

– С возвращением в Листерию, Капитан Джонс, – хорошо знакомая широкая улыбка и приветственный кивок головы. – Хеллион все же оказался прав.