Текст книги "Там, где мы есть (СИ)"

Автор книги: InNOCH

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 69 страниц)

Кэлум ничего не говорит, когда они устраиваются на кровати, и Робби протягивает ему руку, а просто переплетает свои пальцы с пальцами друга, крепко сжимая его ладонь, и моментально засыпает как убитый. Роб некоторое время лежит, глядя на темную стену, изредка освещаемую светом фар проезжающих по дороге машин, и слушает шум находящегося неподалеку могущественного океана, пока не проваливается в сон. В этот раз он готов встретиться с мерзкой темнотой, но то ли она не готова ко встрече с ним, то ли решила отступить вовсе, только Робби не мучают ни темные нити, оплетающие его тело, ни тягучая черная вода, пытающаяся забрать его в свою бездну, ни тяжелые черные пески, ломающие его ребра… А может, он просто настолько устал, что его подсознанию абсолютно все равно – сегодня оно не способно к борьбе, а тьме неинтересно такое безволие. Как бы там ни было, но Робби забывается глубоким спокойным сном, ни на минуту не отпуская руку Кэла из своей ладони… Он снова оказывается в темноте, но в этот раз она не нападает на него, принимая причудливых форм. Затаилась, словно чего-то ждет. И Робби даже теряется, но снова, словно издалека, слышит так хорошо знакомый ему шепот: «Все будет хорошо. Я рядом». И хотя тьма обступает его со всех сторон, он спокоен, потому что уверен, что в этот раз с ним ничего не произойдет. Ничего не происходит в его снах и в последующие ночи, и Робби решает, что тьме он больше неинтересен.

Вся их компания не особенно торопится попасть в Лос-Анджелес. Они и из Хьюстона сбегали по выходным, гоняя на машинах по загородным трассам и проселочным дорогам, потому что деревенские пейзажи их привлекали больше городских небоскребов. Они все единодушно сходятся во мнении, что Пасифик Коуст хайвей, несомненно, самая живописная дорога из всех, по которым им когда-либо приходилось колесить. Почти неизменная картина – седые воды Тихого океана, уходящие к линии горизонта и сливающиеся с небом, крутые прибрежные скалы с нетронутой красотой дикой природы, белая пена волн, разбивающихся об эти неприступные скалы. Изредка эта картина разбавляется тихими деревушками у самой воды с испанскими домиками, аккуратными плантациями и посадками фруктовых садов, часто попадающимися маяками, одиноко стоящими на утесах, бензозаправками и маленькими гостиницами в духе 30-х, 40-х годов, уютными городишками. Они не задерживаются в Монтерее, пересекают ущелье Биксби по красивейшему мосту с таким же названием, заезжают посмотреть на знаменитую бухту Биг Сюр, останавливаются понаблюдать за забавными морскими львами, облюбовавшими некоторые прибрежные пляжи, заезжают в национальные парки. И можно было бы проехать несчастные триста пятьдесят миль за один день, но они совершенно не жалели, что задержались на этой трассе на целых три дня. В шумном и суетливом Лос-Анджелесе компания проводит только два дня. По мнению всех, делать в этом городе было особенно нечего – тусить в ночных клубах их компании не всем позволял возраст. А из достопримечательностей им хватило Голливудских холмов, с которых открывался потрясающий вид на город Ангелов, и Аллеи Славы, где все подшучивали над Робби, что когда-нибудь будут разыскивать здесь и его звезду тоже. И конечно, они заехали на знаменитейший Венис Бич, где просто провалялись на берегу до вечера, бездельничая и наблюдая за серфингистами, ощущая все могущество Тихого океана и его дыхание, словно он был живым организмом. Они выехали в сторону Сан-Диего уже на закате солнца, рассчитывая проехать до последней точки их путешествия по Калифорнии около ста пятидесяти миль часа за три, не больше.

Closure In Moscow – A Night At The Spleen

На длинных перегонах дорога, несмотря на всю свою живописность, утомляла, и ребята развлекались болтовней по рации, которую приобрели когда-то, чтобы всегда быть на связи друг с другом во время таких автопробегов, и кто-то подкинул идею поиграть в дурацкую игру «Правда или действие». Все согласились, в конце концов, они все были довольно близкими друзьями – чего они могли не знать друг о друге? Но оказалось, что тайн было у каждого больше, чем предостаточно. И если в начале их автопробега все начиналось с шутливых вопросов, то с каждым следующим разом вопросы становились все более откровенными, и все чаще выбирали действие, чем ответы. В тот вечер, когда компания направилась в Сан-Диего, застряв в пробке при выезде с Венис Бич, они снова затеяли эту игру, чтобы чем-то себя занять в утомительном медленно ползущем трафике. То ли они перегрелись на солнце, то ли это было влияние свободного во всех отношениях города, но только Кэлум выбрал не действие, а ответ на вопрос Дэна, который поверг Робби в шок.

– Итак, Кэлум Бирн, было ли у тебя с твоим другом – тем, что сейчас сидит рядом с тобой, что-то такое, о чем тебе стыдно вспоминать?

У Робби от этого вопроса почему-то вдруг вспотели ладони, и он покосился на Кэлума. Судя по красным пятнам на лице друга, тот собирался сказать правду, и Робби даже знал, что именно вспомнил Кэл – уроки поцелуев от Робби Кэя…

– Да, – Кэлум выдохнул свое признание, мельком посмотрел на Робби, который даже открыл от удивления рот, и вцепился в руль. – Только давайте, без подробностей.

– Что значит – без подробностей? Мы тут все душу изливаем, а тут вдруг узнаешь такое… – это уже Джо. – Роб, ты слышишь меня? Ты следующий. Не отвертитесь… голуби.

Надо ли говорить, что после такого предупреждения Робби Кэй, чувствуя явный подвох следующего вопроса, выбрал действие?

– Ты готов, Робби? Правда или действие? – в голосе Сэма слишком много любопытства.

– Действие.

– Оʼкей… Но это будет трудное задание. Очень трудное. Еще непоздно передумать.

– Действие, Сэм. Я выбираю действие, – Робби был непреклонен.

Задание было действительно трудным, почти невыполнимым: нужно было проникнуть в ночной клуб и предъявить доказательство, что побывал внутри. Семнадцатилетнему Робби Кэю, скорее всего, дальше охраны пройти не удастся, но он почему-то соглашается на эту авантюру. Из Лос-Анджелеса они пока так и не выбрались, поэтому с клубами проблем не возникало, проблема только с выбором.

– Я сам могу выбрать заведение?

– Давай прямо в первый, попавшийся по дороге.

– Договорились.

Они уже не спешили в Сан-Диего, а старательно выискивали вывеску ночного клуба – сделка есть сделка. По какому-то странному стечению обстоятельств первым им попался на глаза, сверкающей вывеской и разноцветными огнями, ирландский паб OʼBrienʼs, перед входом в который толпился народ. Робби сам его заметил и решил, что это и будет его испытанием. Ему увиделась в этом пабе какая-то связь с Англией, и что ему – англичанину, должно было это как-то помочь. Роб не знал, как попадет внутрь клуба, но после некоторого наблюдения за посетителями, решение родилось внезапно, и было отчасти безумным. Он актер, в конце концов, а опыт последнего кастинга позволит ему перевоплотиться в завсегдатая таких мест, вернее, таких вечеринок. Ребята с интересом наблюдали, как Робби превращается из привычного для них простого парня в прожигающего жизнь засранца – сыночка влиятельного и богатого человека, по всей видимости. Этот парень не их друг, а кто-то совершенно незнакомый – с надменным взглядом, презрительной усмешкой и немного гейскими замашками, которому не знакомо слово «нет», и который привык сорить деньгами своего папаши… Робби и по жизни предпочитал дорогие, качественные вещи, и сейчас это ему только на руку: серые джинсы и белую футболку он дополнил черным без рукавов пиджаком-курткой, который захватил невесть для чего, и ярким объемным шарфом, купленном в Сан-Франциско для мамы.

– Твою же мать… – Джордан даже присвистнул от удивления. – Роб, да тебе можно Оскар дать…

Робби широко улыбнулся друзьям, изумленным таким моментальным перевоплощением, и подмигнул:

– Что будет считаться доказательством?

– Ну, что-то существенное, с логотипом клуба, например. Или селфи, чтобы было понятно, что ты был внутри, – Сэм все еще не верил, что Кэй решиться на эту авантюру.

Робби кивнул головой и вальяжной походкой направился к входу в клуб. Главное – пройти охрану, а там сделать все по-быстрому и свалить. Еще издалека заметив интерес к своей персоне на суровых лицах охранников, Робби вытащил из бумажника две сотни, аккуратно их сложил и зажал в левой ладони.

– Это частная закрытая вечеринка, парень, – один из охранников преградил Робби путь.

– Добрый вечер… Смит, – Роб успел прочитать имя охранника на бейджике и протянул ему левую руку с зажатыми купюрами, будто для приветствия. Смит рефлекторно протянул руку в ответ, и Робби, пожимая ладонь мужчины и пристально глядя ему в глаза, четко и уверенно произнес: – Я уверен, что есть в списках.

Мужчина, словно находясь под гипнозом зеленых глаз подростка, молча кивнул и пропустил Робби в клуб, быстро пряча в карман оставшиеся в его ладони аккуратно сложенные две сотни. Минуя довольно темный коридор и ориентируясь на неоновые стрелки на полу и на довольно громкую ритмичную музыку, Робби Кэй прошел в полутемный душный зал, освещаемый светомузыкой и лазерными лучами, разрезающими темноту, и который был просто забит людьми. Многовато для приватной вечеринки… С одной стороны, в этой массе двигающихся в причудливых танцах, полуобнаженных тел в разной степени опьянения было легко затеряться. С другой стороны, Робби физически ощущал витающие в клубной атмосфере флюиды неприкрытых симпатий, взаимного влечения, порочной заинтересованности и запах секса. Откуда ему семнадцатилетнему подростку, у которого даже не было сексуального опыта, было известно, какой запах у секса, Робби не понимал, но был уверен в своих ощущениях, и от этого было не по себе. А еще он чувствовал на себе чужие заинтересованные взгляды, словно был вещью, выставленной напоказ или на продажу, и ему хотелось сбежать из этого зала. Но сначала он должен выполнить условия сделки. На глаза ничего не попадается с клубной символикой, и Робби решает сделать селфи. Он выбирает такой ракурс, чтобы в кадр не попали другие люди, и делает пару кадров без вспышки, чтобы не привлекать к себе чужого внимания. Но видимо, его уловка не остается незамеченной.

– Парень, тебе помочь?..

Совершенно безобидный вопрос, а Робби сковывает от страха… И не потому, что испуган тем, что его застукали за безобидным занятием, а потому, что ему кажется, что он знаком с человеком, который заинтересовался им. Он даже забывает как дышать, и от этого немного кружится голова…

Комментарий к Часть 16. Сны, которые становятся реальностью Треки, использованные для написания этой части:

Nickelback – Savin Me: https://music.yandex.ru/album/37477/track/168653

Ashes Remain – In Too Deep: https://music.yandex.ru/album/1473631/track/13551174

Nickelback – Feelin' Way Too Damn Good: https://music.yandex.ru/album/37494/track/369936

Closure In Moscow – A Night At The Spleen: https://music.yandex.ru/album/2354510/track/20650228

====== Часть 18. У всего есть свой предел ======

В темноте действительно нет ничего плохого – она успокаивает, убаюкивает, уводит от реальности. Она таит в себе тайны, которые так и тянет разгадать, даже если они увлекают в самую бездну…

– Парень, тебе плохо? – чей-то голос доносился до Робби как сквозь толщу воды, и ему совершенно не хотелось знать, кому он принадлежит.

– Что там, Смит? – еще чей-то далекий незнакомый голос.

– Пока не знаю, но похоже, парнишка обдолбался… Блядь, как меня задрали эти приватные вечеринки, вечно на них что-нибудь случается. Эй! Парень, ты меня слышишь? – кто-то сильно встряхнул Робби за плечо, вынуждая все же открыть глаза.

Nickelback – Just For

Это тот самый охранник, который пропустил Робби в клуб… Смит… вроде.

– Ты как? – взгляд у мужчины был взволнованным.

– Я в порядке, – Роб сделал над собой усилие и улыбнулся мужчине как можно беспечнее.

– Уверен? – Смит всматривался в глаза парня, пытаясь по зрачкам определить степень его адекватности. – Может тебе такси вызвать?

– Не нужно, за мной друзья должны приехать, – телефонный звонок раздался как нельзя кстати. – А вот и они, – Робби вытащил телефон из кармана куртки. – Да, Кэл, – он даже не посмотрел на экран, потому что был уверен, что это Кэлум.

– Роб, ты уже около часа в этом долбанном клубе. Ты не забыл, что мы тебя тут все ждем? – в голосе друга проскальзывали нотки обиды. – Джо интересуется, ты там кого-то подцепил или приключений на свою задницу ищешь?

Робби усмехнулся такой ироничности вопроса, его так и подмывало сказать Джозефу что-нибудь едкое и саркастичное, что это с его подачи задница Робби Кэя уже нашла себе приключения, но он как можно радостнее ответил Кэлу:

– Оторвался немного… Сейчас выйду, – и тяжело поднялся, опираясь о стену.

Робби снова посмотрелся в зеркало – глаза уже не такие опухшие, вот только на нижней губе небольшая синева. Несколькими пригоршнями холодной воды Роб освежил лицо и снова посмотрел в зеркало – за спиной маячил Смит и еще какой-то парень, судя по темному костюму и бейджику на лацкане пиджака, тоже охранник клуба. Две пары глаз следили за каждым движением Робби, и это, надо сказать, напрягало. Нужно было убираться из этого гребаного клуба ко всем чертям, и Робби, натянуто улыбнувшись охранникам через зеркало, наконец-то вышел за дверь.

– На хрена ты вообще пустил в клуб этого молокососа, Смит? Нам вот только проблем не хватало с его каким-нибудь, стопудово, влиятельным папашей, – замечание напарника удивило Смита не на шутку.

– Я не помню, чтобы пропускал его…

Робби совсем не помнил, как вышел из клуба и добрался до припаркованных в сотне метров от клуба машин, но подойдя ближе и услышав смех друзей, пришел в себя и изобразил на лице беспечность. Вся компания собралась возле их с Кэлом «Мустанга» и что-то громко обсуждала, но когда Робби подошел, все неожиданно замолчали.

– Ты долго, – Кэл настороженно смотрел на друга. – Что-то случилось? – наверное, Кэлум что-то заметил, а может, что-то почувствовал, но Робби молча покачал головой.

– Да что с ним может случиться? – захохотал Сэм. – Обжимался с какой-нибудь цыпочкой, если вообще в клуб попал… Да, Роб?

– Да попал, конечно, – Джордан мотнул головой, указывая на синеву на нижней губе Роба. – Глянь, какую шикарную отметину оставила цыпочка. Страстная девочка, видимо, попалась. А ты, Джозеф, все их с Кэлом в чем-то подозреваешь.

Все захохотали, а Робби эта шутка друга совершенно не рассмешила. Но он был определенно рад тому, что шарф на его шее скрывает другие доказательства чужой несдержанности, а в темноте сумерек не видны синяки на его запястьях. Иначе ненужных вопросов было бы не избежать.

– Ладно, ладно, поверю, что он все же был в клубе, но все равно требую доказательств, – Сэм не отступал. – Таков был уговор. Так ведь, Роб?

Настойчивость Сэма неожиданно разозлила Робби, хотя, по сути, тот был ни в чем не виноват. И все же именно его желание задать какой-нибудь провокационный вопрос в дурацкой игре, с идиотскими правилами, привело Робби Кэя к катастрофе, разрушившей в одночасье обе его реальности.

– Доказательства, Сэм! Тебе нужны доказательства?! Ты хочешь доказательств?! – Робби буквально взорвался. – Вот тебе доказательство!!! – Роб швырнул со всей силы в Сэма той самой кепкой, которую подобрал в туалете клуба, и которая принадлежала незнакомцу, фактически сломавшему его жизнь. Сэм перехватил летящую ему в лицо вещь и прочел надпись на бляхе. – Доволен?! Или тебе еще нужны доказательства?!

Все притихли, шокированные таким Робби Кэем. Было странно наблюдать этот эмоциональный взрыв, потому что друзья привыкли, что Роб был всегда спокойным, рассудительным и сдержанным. Никто и не взглянул на кепку в руках Сэма, зато все не отрывали глаз от Робби. А вот он не мог отвести взгляда от металлической бляхи на кепке, сверкающей в темноте, с врезавшейся в его память надписью «OʼBrienʼs Cap» и дрожащей рукой пытался выудить из кармана куртки телефон со своим сэлфи на танцполе клуба, чтобы предъявить Сэму еще одно доказательство.

– Успокойся, Роб, – это тихий голос Кэла, который, сжав руку Робби, пытался сдержать его порыв вытащить телефон. – Никому не нужны твои доказательства. Все же согласны, что Роб выполнил условия Сэма? – Кэлум обвел взглядом притихших товарищей. – Может, уже отправимся, наконец, в Сан-Диего?

Вопрос Бирна вывел всех из ступора, и ребята, оживившись, направились к своим машинам, а Сэм задержался и подошел к Робу, который так и не отводил взгляда от кепки в его руке.

– Держи, – Сэм сунул злосчастный головной убор в руку Робби. – Мне не нужны никакие доказательства. Прости. Давай все забудем, как дурной сон. Хорошо?

– Хорошо, Сэм, – Робби поднял глаза на друга. – И ты меня прости…

– Все, забыли, – Сэм улыбнулся и похлопал Роба по плечу. – Ну, чего стоим? Погнали!

В этот раз Робби за руль не сел – состояние было каким-то паршивым и тревожным, и он, доверившись Кэлуму, решил побыть пассажиром. Он уселся на переднее сидение «Мустанга» и со злостью швырнул назад кепку, которую вернул ему Сэм. Надо было бы выбросить ее, но он почему-то этого не сделал – может быть потому, что рядом, как назло, не оказалось мусорки? Они проехали мимо клуба и Робби, бросая последний взгляд на яркую вывеску, устало откинул голову на сиденье и закрыл глаза. Ему все же казалось, что все произошедшее в темных недрах ночного клуба было сном. Дурным сном, который нужно забыть. И он забудет, если ничего не будет ему об этом напоминать… Надо все же выкинуть злосчастную кепку. Робби подхватился и, перевесившись через спинку сиденья, пошарил рукой. Кепки не было. Роб включил в салоне свет и снова посмотрел назад. Кепки не было… Это уже больше смахивало на мистику или на умопомешательство – Роб еще не определился. Снова усевшись на место, он сосредоточился на дороге, совершенно игнорируя недоуменный взгляд Кэла. Кепки не было, но в то же время ноющая боль в заднице напоминала Робби Кэю о реальности.

– Что случилось? – Кэл следил за дорогой, изредка бросая взгляды на Робби. Но даже этих редких взглядов хватило, чтобы заметить синяки на запястьях друга и багровое пятно на шее, которое открыл сбившийся шарф. – Что случилось в клубе, Роб?

– Ничего, о чем я мог бы тебе рассказать, – Робби перевел взгляд на друга.

– Что значит – ничего? Если бы ничего не случилось, то ты не вел бы себя так, словно с цепи сорвался. Чего ты на Сэма набросился? – Кэл почти не смотрел на дорогу. – Не знаешь, что сказать? Тогда может объяснишь – откуда эти синяки на твоих руках? И на твоей шее, кстати, тоже? – Кэл заметил все это, когда Роб включил свет в салоне и вертелся на своем месте, а шарф при этом сбился немного набок. Кэлум протянул руку и приподнял шарф, обнажая шею Робби покрытую уродливыми багровыми пятнами, некоторые из которых были похожи на следы от пальцев рук, сильных, надо сказать, рук. – Твою мать!.. Мать твою, Роб!!! И ты будешь утверждать, что ничего не случилось?! Кто это сделал?!

Робби поспешно отвернулся к окну и уставился в темноту – они ехали по трассе вдоль пляжей Санта-Моники, и там, в темноте, за границей яркого света придорожного освещения скрывался огромный океан. Робби был уверен в этом, но видел только зловещую тьму, манящую к себе… Ему казалось, что там, в темноте, он получит облегчение своему душевному состоянию. А состояние, надо сказать, было паршивым… Вернее, его не было вовсе. После внезапной вспышки злости на Сэма Робби снова вернулся к пустоте, отрешенности и безразличию. Наверное, это была его защитная реакция – сознание выстроило барьер между ним и окружающей реальностью. Как-то, когда Робби учился в Британской школе актерского мастерства, у них было несколько занятий с психологом. Мистер Ронни тогда учил ребят, как справляться со стрессом, который запросто можно получить на съемках, и дал очень ценный совет юным актерам – всегда помнить, что играешь роль, особенно если она тяжелая в эмоциональном плане. И эту же уловку можно применять и в жизни – если не можешь контролировать происходящее, играй роль, которая поможет пережить ситуацию. По сути, вся жизнь – театр, а люди в ней актеры… И сознание Робби вроде бы восприняло все, что случилось, как одну из сцен фильма с Робби Кэем в главной роли. Но настойчивые расспросы Кэла и вспышки флешбэков в памяти заставляли Робби возвращаться в полутемный туалет ночного клуба, рождая нарастающее чувство тревоги.

– Кто, Роб?! Это не похоже на бутафорию… Или тебя снова нельзя ни о чем спрашивать?! – всегда спокойный Кэлум сорвался и впервые за все время их дружбы кричал на Робби – ему было безумно страшно, потому что он ни черта не понимал. – Я не спрашивал тебя ни о чем, когда ты терял сознание на моих глазах, а потом метался во сне и стонал, пугая меня до чертиков. Я не задавал никаких вопросов, когда увидел тебя всего в какой-то бутафорской крови. Не спрашивал, почему ты задыхался во сне, а просто сжимал твою руку, чтобы ты знал, что я рядом, и держал, пока ты не проснулся. Ты говорил, что это все плохой сон. И я тебе верил. Но сейчас то, Роб! Сейчас это – не сон! Это все реально! И я хочу знать, что произошло в том гребаном клубе?!! Кто это сделал с тобой?!! Кто, Роб?!!

Chris Daughtry – You Dont Belong

Кто… Кто… Кто… Ответ пульсирует в голове в такт с неожиданно взбесившимся сердцем, и Робби кажется, что еще немного и его мозг взорвется. Неожиданно салон «Мустанга» становится неуютным, тесным, давящим, душным. Робби кажется, что ему не хватает воздуха. Он задыхается, ощущая боль в своей груди, будто легкие полыхают огнем, а в глазах темнеет. Робби отстегивает ремень безопасности, освобождаясь от его удушливых объятий, обхватывает голову руками и опускает ее к коленям, пытаясь справиться с панической атакой, чем приводит Кэла в замешательство.

– Тебе плохо? – Кэлум одной рукой ведет машину, а другой тормошит за плечо затихшего друга.

Паника не отпускает Робби, и он чувствует, что еще немного и его сознание отключится, потому что не справляется с навалившейся реальностью.

– Останови машину, Кэл…

Кэлум не слышит его сдавленного шепота, а Робби больше не может ждать. Он резко поднимает голову, хватается за ручку и пытается открыть дверь машины на ходу, своим внезапным порывом вынуждая Кэла вдавить педаль тормоза в пол. «Мустанг» резко тормозит, и если бы Робби не вцепился в дверную ручку, то наверняка разбил бы себе лицо о переднюю панель. Роб распахивает дверь, буквально вылетает из салона, немного отбегает от машины и замирает, пытаясь сделать глоток воздуха, но костлявая рука паники, вцепившаяся в его горло, делает все попытки тщетными. Он знает, что сосредотачиваться на этих ощущениях нельзя, что нужно как-то себя отвлечь, переключить внимание хотя бы… хотя бы на парк аттракционов, что сверкал вдалеке на одном из пирсов Санта-Моники, озаряя ночь разноцветными огнями. Это действительно отвлекает Робби, потому что выглядит завораживающе красиво настолько, что он вытаскивает телефон и делает несколько фотографий. Он до того увлечен, что совсем не слышит, как еще две машины останавливаются совсем рядом, и не замечает, как пять пар глаз наблюдают за ним.

– Кэл, что случилось-то? – от неожиданно раздавшегося по рации голоса Дэна Кэлум вздрагивает. – Что за экстренное торможение? Хорошо, что за вами никого не было, а то неизвестно, чем бы тогда все закончилось.

– Я не знаю… – Кэлум не отводит взгляда от Робби. – Роб открыл дверь на полном ходу…

– Роб что?.. – это уже Джордан. – Вот дерьмо… Что у вас там произошло?

Кэлуму хочется сказать, что это не у них произошло, а что-то случилось в том гребаном клубе, о чем Робби не хочет говорить. А возможно, произошло и раньше, когда кому-то вздумалось поиграть в «Правда или действие», а может быть тогда, когда он обнаружил Роба в крови, с расцарапанным руками, скрюченного на полу ванной в доме Джозефа…

– Ничего… Я просто спросил – что он так долго делал в клубе? – Кэлум никогда не расскажет даже друзьям, что он увидел под шарфом на шее Роба.

– Ты просто спросил, а он просто чуть не выпрыгнул на ходу… – в голосе Сэма сквозит недоверие.

Теперь они уже все не спускают глаз с Робби, который что-то рассматривает в своем телефоне и кажется им совершенно спокойным. А он действительно немного успокоился и даже снова начал дышать, но не торопится возвращаться в машину – почему-то решает поделиться красотами Санта-Моники с миром… именно сейчас… именно в этот момент. Но в открывшемся каталоге фотографий, его взгляд притягивают совсем другие кадры – селфи в ночном клубе. И Робби открывает то фото, от которого сердце пропускает удар, а потом начинает биться с удвоенной частотой… На этом селфи он не один, за его правым плечом… тот самый незнакомец, который безумно похож на Киллиана Джонса. Нет, это и есть Киллиан… Его улыбка, его губы, его глаза, кажущиеся темными на этом фото, и немного захмелевший взгляд… Такой же, как тогда в Неверлэнде, когда Робби, не без его помощи, очутился в темном портале и теперь застрял в нем… Непросто застрял – Тьма перебралась уже и в его реальность. И она такая же черная как эта ночь, как беспокойный океан, что волнуется где-то совсем рядом, как… черные глаза незнакомца, когда он сжимал Робби горло, вдавливая в холодный кафель стены клубного туалета… Воспоминания накатывают новой волной, накрывающей с головой, утаскивающей в самую глубь, не отпускающей ни на минуту, рождающей жгучую боль в груди… там, где сердце. Чувство, что кто-то выдирает его сердце из груди… На живую, ухмыляясь, глядя проницательными голубыми глазами, в которых холод и пустота… И чем дольше он смотрит в экран телефона, тем больше это ощущение – от этой раздирающей боли хочется упасть, потому что подкашиваются ноги, хочется кричать, выть, выплеснуть ее из себя… И когда боль переполняет, Робби разворачивается, швыряет свой телефон в темноту, обхватывает себя руками, потому что ему кажется, что иначе боль разворотит грудную клетку, и сердце, что бешено бьется о ребра, выскочит и упадет в придорожную пыль… Но боль все же находит выход с отчаянным криком…

Вы когда-нибудь чувствовали отчаянье и безысходность оттого, что ничем не можете кому-то помочь, потому что не понимаете, что происходит? Конечно, все люди не должны вас посвящать в какие-то свои переживания. Да порой и вы не особо стремитесь узнать подробности жизненных перипетий тех же коллег или соседей, если только они сами не выбрали вас своим личным психологом. Зачем вам все эти люди со своими проблемами? Другое дело – кто-то близкий, тот, кто дорог тебе, кого ты чувствуешь на интуитивном уровне, понимаешь, что что-то происходит, что-то такое, отчего и тебе чертовски плохо, как и ему. И вроде должна быть причина, но ты не видишь ее. Тебе все это чертовски не нравится. И вроде ты готов прийти на помощь советом, делом, просто своим присутствием, но тебя почему-то не посвящают в причины переживаний, не понимая, что эта неизвестность пугает еще больше. Ты пытаешься что-то узнать, но натыкаешься на стену молчания. И ты тоже молчишь, потому что тебе остается только наблюдать и ждать, когда ситуация дойдет до критической точки. Главное, не пропустить этот момент.

В том, что Робби дошел до своей критической точки, Кэлум Бирн не сомневается, как, впрочем, и все остальные. Ребята как по команде выскакивают из машин и замирают в нерешительности, глядя на застывшего Робби. Он стоит к ним спиной, не двигается, а только лишь тяжело дышит.

– Робби… – Кэлум ближе всех и осторожно окликает друга. – Ты пугаешь нас… Роб, посмотри на меня. Ты меня слышишь? Посмотри на меня, Роб! – Кэл повышает голос, и Робби вздрагивает и поворачивается.

Он все так же крепко обнимает себя руками, его лицо искажено болью, а в его потемневших глазах что-то вроде растерянности, словно он не понимает, где находится и кто все эти люди, что напряженно смотрят на него. Он пятится и упирается в отбойник…

– Роб, что с тобой? – Джозефу не по себе от этого ненормального взгляда друга.

А Робби вдруг одним махом перескакивает через дорожное ограждение и исчезает в темноте, где у света дорожных фонарей нет никаких прав.

Все дальнейшее разворачивается со скоростью захватывающего голливудского экшена. Они все вслед за Робби перемахивают через отбойник и понимают, что в этой кромешной темноте у них мало шансов его найти. Джордан с Дэном возвращаются к машинам и разворачивают их так, чтобы фарами осветить темноту насколько это возможно. В свете фар они замечают Робби, бегущего что есть силы к океану, и сначала теряются, не понимая ровным счетом ничего.

– Робби!!! Роб, остановись!!! – Джозеф несколько раз окликает друга, но тот и не думает останавливаться. Это пугает Джозефа до чертиков, и он срывается вдогонку – в беге Робби Кэй ему всегда проигрывал.

– Сэм, позвони Робби и разыщи его телефон, он должен быть где-то здесь, – Кэлум бросает просьбу Сэму и бежит вслед за Джозефом.

Бежать по песку тяжело, и они оба боятся не успеть добежать, прежде чем Робби доберется до океана, к которому так стремится. Но удача на их стороне, потому что Робби спотыкается и падает…

The Rasmus – Keep Your Heart Broken

Робби падает на колени и зарывается ладонями в песок. Он задыхается, но не от боли, хотя она никуда не делась. Ему не хватает воздуха от быстрого бега, и он пытается восстановить дыхание. Он смотрит на безбрежный ночной океан, к которому так стремился, и до которого оставалось не больше пары десятков метров. Он хотел очутиться в его темных водах. Ему казалось, что только их холод может погасить полыхающую в груди боль… Он рад, что вокруг темно. Черное небо, черный океан, черный песок… Он хотел очутиться в темноте, чтобы скрыться от своей реальности… Чтобы черные нити паутины Тьмы опутали его коконом пустоты, черные пески сдавили тисками безысходности, черная вода заполнила его вены леденящим холодом… Пусть так. Пусть заберет его к себе. Пусть заберет его сердце, за котором так упорно охотится, придумывая изощренные уловки. Пусть… Но только не эта раздирающая боль в его сердце, которая напоминает…

– Будь ты проклят, Киллиан Джонс! – Робби, так и не поднимаясь с колен, сгребает ладонями песок и со злостью швыряет его в темноту… Снова и снова… – Будь ты проклят!!! Проклят!!!

Он обессиленно садится на песок и закрывает лицо ладонями, замирая на мгновение, а потом, запрокинув голову, кричит в темное небо – надрывно, протяжно, громко – что есть сил. Он больше не может терпеть эту нескончаемую боль. Он хочет, чтобы она оставила его… Он дошел до своего предела… Он кричит во тьму. Он зовет ее, чтобы она нашла его, пришла и забрала его боль. Но Тьму не нужно призывать, когда она уже вокруг, когда ты сам впускаешь ее в свое сердце. Он ощущает, как Тьма окутывает его и проникает вовнутрь, подбираясь к сердцу, и заполняет его. Ее так много, что у Робби чувство, что еще немного и сердце не выдержит и… Он стонет и прижимает руки к груди, потому что Тьма избавила его от раздирающей боли, заменив ее на пустоту… черную дыру… вакуум… холод… Все кончено. Тьма добралась до его сердца, поселившись в нем и окончательно вырвав из него любовь. Холодно. Его сердцу снова холодно… Она победила. Она получила, что хотела… А теперь она что-то шепчет, сжимая в крепких объятиях… согревая теплом.