Текст книги "Там, где мы есть (СИ)"

Автор книги: InNOCH

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 69 страниц)

Питер очнулся оттого, что почувствовал на левой щеке что-то горячее и шершавое, как наждачная бумага, а по лицу стекали капли холодной воды. Он открыл глаза. Дождь… Впервые в Неверлэнде шел дождь. Питер вспомнил, что произошло, и сердце сжалось и заполнилось… болью и сожалением. В нем больше не было темноты и холода. Тьма ушла из его сердца, оставив где-то в самой глубине крошечную темную точку, как напоминание о себе, словно отметила его, чтобы узнать при следующей встрече. Портал забрал себе в жертву то, что было в сердце Питера в тот момент, когда они с Феликсом закрывали портал… Феликс! Питер приподнял голову и столкнулся взглядом с Призраком, который сидел прямо перед ним, свесив язык набок.

«Слава богу, ты пришел в себя! Черт! Взрыв был довольно неожиданным… И вас не слабо отшвырнуло… Ты как?» – волк подошел к Питеру и лизнул его в щеку. Шершавое и горячее…

– Вроде нормально… – Пэн прислушался к себе, но ничего, что могло бы насторожить, не почувствовал.

«Я никогда не видел, чтобы темные порталы закрывались вот так… Тебе достался какой-то эксклюзивный вариант. Но вы справились, а у нас снова сюрприз», – Призрак махнул мохнатой головой в сторону.

Питер привстал и посмотрел туда, куда указывал белый волк – темного портала больше не было. Но он не исчез бесследно, Тьма оставила Питеру его портал, в который он не ушел тогда, когда у него был выбор на границе миров. Тогда он решил вернуться в Неверлэнд. А теперь он получил еще один щедрый подарок от Её Величества Тьмы… Или все же искушение? На прощание? Или как напоминание? С этим Питер разберется позже, а пока…

– Где Феликс? – Питер присел и осмотрелся.

Chris Daughtry – What About Now

Феликс лежал неподалеку за его спиной. Неподвижно, уткнувшись лицом в песок, как тогда, когда Киллиан ранил его. Питеру казалось, что еще чуть-чуть и он увидит, как из-под тела начнет растекаться темная кровь, моментально впитываясь в песок. Он подхватился и, подлетев за считаные секунды, упал на колени рядом с телом Феликса. Питер осторожно потряс Феликса за плечо, но никакой реакции не последовало. Пэн неожиданно вспомнил слова Феликса: «Если со мной что-то случиться, похорони меня рядом с Уайзом». Черт! Феликс знал, что может погибнуть, но все равно помог Питеру справиться с темным порталом. Пэн осторожно перевернул друга и задохнулся, увидев его слишком бледное лицо. Крупные капли дождя падали Феликсу на лицо, но он никак не реагировал. Питер пытался нащупать пульс сначала на руке, потом на шее, но безуспешно – пульса не было. Пэн дрожащими пальцами попытался справиться со шнуровкой рубашки Феликса, но намокший узел не поддавался. Магия тоже ему не могла помочь, она была слишком слабой. Возможно, темный портал забрал ее у Пэна, а может просто Питер истратил все силы, пока закрывал переход в другие миры. И тогда он рванул намокшую ткань рубашки Феликса, обнажая его грудь, к которой припал ухом, пытаясь расслышать удары сердца. Но как бы Пэн не старался расслышать хотя бы слабые удары, он не слышал ничего – только тишину. Сердце Феликса было мертво… Еще одну потерю Питер не вынесет… Он приподнял Феликса и потянул на себя, обхватывая руками его тело и прижимая к себе. Он укачивал его как ребенка, гладил по голове, запутываясь пальцами в его светлых кудрях, и просил… Нет, умолял не оставлять его одного, не бросать в этом безрадостном мире. Он целовал Феликса в бледную щеку и в висок, сдерживая рвущиеся из груди рыдания. Уложив голову Феликса себе на колени, Питер долго смотрел на его красивое, но страшно бледное лицо. Он осторожно гладил кончиками пальцев лоб, невесомо скользил по щеке, осторожно касался губ… Феликс был похож на ангела, даже шрам ни сколько ни уродовал утонченные черты его лица… Он и был, по сути, Ангелом-хранителем Питера Пэна и его верным помощником. Нет, он был лучшим другом в этой реальности. Любимым другом…

– Я люблю тебя, Феликс, – Питер наклонился и поцеловал Феликса в бледные губы. – Спасибо, что когда-то решил остаться со мной. Спасибо, что присматривал за Неверлэндом. Спасибо, что помогал мне все время. Спасибо, что просто был… Мне будет тебя не хватать…

Дождь усилился, и струйки воды стекали по лицу Питера Пэна, смешиваясь с его слезами. Питер не замечал, что плачет, смотрел на серые волны беспокойного океана, что-то еще говорил Феликсу и гладил его мокрые от дождя волосы. Он знал, что должен перенести Феликса в Пещеру Забвения, но оттягивал этот момент. Ему казалось, что Феликс просто уснул, потому что Питер не ощущал запаха смерти, как это было раньше… Может, во всем был виноват дождь?

– Ты плачешь?

Питер замер, не веря своим ушам. Он оторвал взгляд от океана и посмотрел на Феликса, в голубовато-зеленых глазах с прожилками плавящейся зелени которого застыло недоумение.

– Нет, это просто дождь… – Питер смахнул со щек мокрые дорожки и улыбнулся.

– Да? – Феликс протянул руку, коснулся мокрой щеки Питера пальцами и лизнул их, пробуя на вкус. – Какой соленый дождь…

– Ну, мы же посреди соленого океана… – Питер улыбнулся и порывисто сгреб Феликса в охапку. – Господи! Я думал, что ты умер…

– Нет, Питер, я наконец-то ожил… Чувствую сейчас себя живым, как никогда.

Феликс говорил Питеру правду, потому что за очень долгое время уже почти смирился со своим мертвым сердцем, а теперь чувствовал в своей груди ритмично бьющееся сердце, наполненное жизнью и… любовью. Он опасался, что темный портал заберет его мнимую жизнь. Но, видимо, портал забирал то, что на тот момент находилось в сердце. Поэтому мертвое сердце Феликса принесло в жертву сковывавшие его пустоту и холод и снова ожило. А любовь… Любовь вернул Питер своим поцелуем.

– А вообще, стоило умереть ради того, чтобы услышать, что ты любишь меня, – Феликс подтянулся, присел рядом с Питером и толкнул его плечом.

– Люблю, – Питер кивнул и улыбнулся. – Но не обольщайся. Любовь многолика, Феликс, и многогранна. И это не только влюбленность, привязанность… Любовь – это еще и дружба, верность…

– Я уже давно понял, что ловить мне нечего, – Феликс вздохнул и грустно улыбнулся. – Какой сегодня выдался денек, насыщенный событиями… Ты вроде хотел уйти пораньше, а тут столько всего навалилось. Что там с порталом? – Феликс обернулся и застыл в недоумении. – Это еще что за хрень?..

– Это не хрень. Это мой портал… – Питер обернулся и тоже замер в растерянности, – в мою другую реальность…

Они оба не отражались в светлой серебристой поверхности… Они оба могли уйти из Неверлэнда прямо сейчас.

– Меня долго не будет, Феликс, – Питер перевел взгляд на Феликса. – Пообещай мне, что когда я вернусь, ты будешь меня ждать и никуда не уйдешь из Неверлэнда.

– Обещаю, – в глазах Феликса не промелькнуло даже тени сомнения. – Я никуда не уйду и дождусь тебя, даже если тебя не будет целую вечность… Тебе пора? – Питер кивнул головой. – Не волнуйся, Питер, здесь все будет в порядке.

Питеру действительно было пора уходить, потому что Робби Кэй улетал дневным рейсом в Лондон. Он снял с запястий браслеты, которые удерживали его в Неверлэнде, сказал Феликсу: «Увидимся» и ожидая, когда размоется окружающая его реальность, увидел в сером дождливом небе Неверлэнда черные мазки с ярко светящимися… звездами. И уже проваливаясь в хорошо знакомую ему бездну, которая вернет его в настоящую реальность, Питер подумал, что это хороший знак.

Дождь, который усилился и превратился в ливень, потоками воды смывал удручающую серость острова и возвращал прежний сказочный вид Неверлэнду, которому многое пришлось пережить. Неверлэнд потерял своего Питера Пэна, но нашел путь к сердцу своего Хранителя, попавшего во Тьму. Он нашел Питера в другой реальности и выбрал жестокий способ его возвращения, но оказавшийся единственно возможным. Но вместе с Питером в мир, где рождаются новые сны, пришла и сама Тьма, поселившаяся в его сердце. И Неверлэнд снова нашел способ, как избавить сердце Питера от нее. Но пришлось пожертвовать тем, кто был очень дорог Питеру. И Феликс теперь уже не пленник Неверлэнда – парень заслужил свою свободу, потому что только благодаря ему Питер снова не оказался в темном портале… Хитрая, хорошо продуманная, жестокая игра. Но эта игра стоила свеч, у Неверлэнда снова есть Хранитель снов, а Тьма ушла из сердца Питера Пэна туда, где ей и положено быть. И в Неверлэнде со временем обязательно все вернется на круги своя…

Комментарий к Часть 24. И все вернется на круги своя... Треки, использованные в этой части:

Paper Route – Dance On Our Graves: https://music.yandex.ru/album/261/track/2592

Paper Route – Waiting For The Final Leaf To Fall: http://mp3.startupdj.ru/track/82666361_178464318

The Rasmus – Save Me Once Again: http://mp3.startupdj.ru/track/43486508_187366099

The Rasmus – Guilty: http://mp3.startupdj.ru/track/65498139_89478683

Chris Daughtry – What About Now: http://mp3.startupdj.ru/track/10045584_172643144

Или плейлисты: http://mp3.startupdj.ru/playlist/1

https://music.yandex.ru/users/In.NOCH/playlists/1009

И иллюстрация одной из сцен от Цитрамон: http://firepic.org/images/2015-04/23/q2wh1m2qyxn7.jpg

====== Часть 25. Затишье перед бурей ======

Ashes Remain – Cry Out

Это было, наверное, первое утро в жизни Робби Кэя, когда ему не хотелось не то чтобы вставать с постели, а даже открывать глаза. Хотелось зависнуть на границе между двумя реальностями, затеряться там на время, а может быть, даже и навсегда, чтобы не чувствовать тоскливой безысходности, поселившейся в душе. Робби думал, что самая страшная ночь в его жизни была несколько месяцев назад в далеком Лос-Анджелесе, когда он потерял себя в своей настоящей реальности, и до сегодняшней ночи не чувствовал себя живым. Его тогда словно заморозили, поселив в сердце холод, чтобы он не сошел с ума. Усыпили, чтобы однажды разбудить. А теперь, очнувшись от долгого сна, он понял, что для него оказалось намного страшнее потерять единственного человека в другой реальности… Нет, в обеих реальностях. Потому что сердце как Питера Пэна, так и Робби Кэя принадлежало одному человеку – Киллиану Джонсу… Тяжелая, изматывающая ночь, опустошившая душу и поселившая в сердце болезненные воспоминания, что теперь сжигали изнутри. Хотелось унять этот чертов огонь, обхватить себя руками, свернуться калачикам и протяжно завыть, чтобы выплеснуть эту боль из себя. Но Робби чувствовал, что это ему не поможет, потому что эмоции застыли в груди каким-то давящим «стеклянным шаром», который не дает ему нормально дышать. Уснуть бы и, оказавшись в темноте, не просыпаться целую вечность…

Но открыть глаза и встать все же пришлось, потому что сработавший в телефоне будильник довольно ритмичной и жизнерадостной музыкой напомнил Робби Кэю, что пора бы уже и проснуться, потому что через пару часов он с родителями должен выехать в аэропорт. События, случившиеся в Неверлэнде, никак не отменяли рейса в Лондон. Робби сел на кровати, свесив ноги, и ненадолго завис глазами на браслетах, с помощью которых теперь попадал в Неверлэнд, размышляя – стоит ли их брать с собой в Лондон? Найдет ли он в себе силы вернуться в ближайшее время в Неверлэнд? Правильных мыслей в голову не приходило. Вернее, мыслей не было никаких вообще – ни по этому поводу, ни по какому-либо другому, потому что мозг, видимо, еще не проснулся. Роб положил браслеты на тумбочку, решив, что подумает над этим позже – после утреннего освежающего душа, который поможет окончательно проснуться.

Теплые струи воды освежали, но проснуться не помогали, и Робби крутанул вентиль, делая воду прохладнее. Он наклонил голову, подставляя затылок под упругие струйки душа, и уперся ладонями в кафельную стену. Вода приятной прохладой стекала по волосам, шее, спине, торсу, смывая последние остатки сна, а Робби, закрыв глаза и слушая шум стекающей воды, снова ощущал себя под дождем… в Неверлэнде. Он поднял голову и подставил лицо под прохладные колючие струйки – ощущения только лишь усилились и породили в окончательно проснувшемся мозгу Робби Кэя слишком много вопросов. Но самый главный – успел ли он закрыть портал, чтобы дать Киллиану шанс? Он чувствовал, как жизнь уходила из Киллиана… Робби вспомнил то неприятное ощущение умирающей плоти и передернул плечами. Но если все же успел, то что будет там с Киллианом дальше? Сможет ли он выжить на границе миров? Феликс говорил, что у Капитана есть такой шанс. Вопрос – насколько этот шанс велик? А если Киллиан все же не сможет вернуться к жизни? Если он… Нет, думать о таком исходе нельзя. Нужно верить, что все будет хорошо, потому что в Неверлэнде все определяет вера. И он должен верить, что Киллиан будет жить, пусть даже в другом мире. Главное – он будет жить. А еще Феликс сказал, что Киллиан обязательно вернется, если любит… Любит ли после всего, что произошло? И вернется ли когда-нибудь? Питер готов ждать вечность, вот только Робби пока не готов вернуться в Неверлэнд. Теперь в Неверлэнде все будет не так, потому что там больше нет Киллиана, а, значит, и Питеру там делать нечего…

– Робби, милый, поторопись. Через час с небольшим нас будет ждать такси, а еще бы позавтракать не мешало…

Неожиданно раздавшийся настойчивый стук в закрытую дверь и голос мамы застали Роба врасплох и напугали до чертиков. Сколько же он вот так стоит под душем?

– Да, мам, я сейчас выйду, – Роб закрыл воду и потянулся за полотенцем.

– Жду тебя внизу, – судя по удаляющимся шагам, мама отошла от двери.

– Хорошо, мам, – Роб протер запотевшее зеркало, вглядываясь в свое отражение. – Я спущусь минут через десять.

– Омлет или яичница?

Есть совершенно не хотелось. Вернее, «стеклянный шар», застрявший в его груди, мешал даже дышать, а уж как пропихнуть в себя еду Робби и вовсе не представлял. Но он чувствовал, что мама ждет от него ответа. Он даже «увидел», как она смотрит на закрытую дверь, застыв в ожидании.

– Омлет, мам…

– Хорошо, я почему-то так и подумала, – Роб точно знал, что именно сейчас мама улыбается, голос всегда выдавал ее настроение. А еще по голосу ему показалось, что мама хотела сказать что-то еще – только бы она не заметила браслетов, лежащих на тумбочке… Робби даже затаил дыхание. Но дверь комнаты щелкнула замком, и он выдохнул с облегчением.

Покончив в ускоренном темпе со всеми утренними процедурами, Робби вышел из ванной, быстро натянул на себя футболку и джинсы, застряв при этом одной ногой в брючине. Смешно прыгая в попытке вернуть равновесие, Робби в итоге завалился на кровать и, отчаянно сражаясь с калошиной, закрутившейся вокруг ноги, пожалел, что магия в этой реальности не действовала. Щелкнул бы пальцами… Нет, просто подумал, и джинсы бы мгновенно оказались на его заднице. Он улыбнулся, представляя, насколько бы легче сразу стала его жизнь.

Ровно через десять минут, как и обещал маме, Робби Кэй сидел за кухонным столом. Поковыряв немного омлет в своей тарелке, он отложил вилку и сделал глоток обжигающе горячего кофе из большой белой чашки с собственными инициалами.

– Что-то не так с омлетом? – Стефани заметила, с каким безучастным видом сын возил вилкой в тарелке.

– Нет, мам, с ним все отлично. Это у меня что-то аппетита нет, – Робби обхватил двумя ладонями горячую чашку, будто пытался согреться, и вдохнул кофейный аромат. – А папа где?

– Загоняет в гараж ваши машины, – Стефани поставила на стол порцию завтрака для мужа и чашку кофе для себя. – Хотел оставить их во дворе, но потом решил, что нас долго не будет, и машины нужно все-таки загнать в гараж. Сейчас вернется, – входная дверь хлопнула, и через минуту Айван зашел на кухню. – А вот и наш папочка, – Стефани улыбнулась и быстро чмокнула мужа в щеку. – Садись завтракать, заботливый отец семейства.

Робби обожал своих родителей, которые за столько лет совместной жизни сохранили трепетное отношение друг к другу. Нет, конечно, они тоже иногда ссорились, обижались друг на друга, могли не разговаривать часами – на большее их просто не хватало, потому что за время вынужденного молчания, каждый делал для себя определенные выводы и шел на перемирие. И очень часто чета Кэев решалась на восстановление мира и согласия одновременно, а детям всегда было забавно наблюдать, как папа и мама, спеша друг к другу, сталкивались где-нибудь – на лестнице, например – и начинали одновременно говорить примерно одно и то же. Для Робби родители были идеальной парой, и он мечтал, что когда-нибудь и в его жизни появится девушка, с которой у него будут такие же идеальные отношения. Может быть, такое когда-то и случится в реальной жизни Робби Кэя, но именно сейчас он мечтал только об одном – чтобы Киллиан Джонс выжил на границе миров и когда-нибудь вернулся в Неверлэнд. Вернее, вернулся к нему…

– Роб, ты чего завис? – голос отца вывел Робби из глубокой задумчивости. – Я говорю – смотри, что я нашел в твоей машине.

Робби наконец-то перевел взгляд на то, что положил перед ним отец, и быстро поставил на стол чашку, потому что чуть было не пролил недопитый кофе на себя, когда от волнения затряслись руки.

– Где ты это нашел? – Роб не мог оторвать взгляда от поблескивавшего металла.

– Машины загонял в гараж, ну и проверял заодно салоны и багажники. Вот в твоем багажнике и обнаружил, – Айван хмыкнул, пережевывая свой завтрак. – Еще один трофей с последних съемок?

– Трофей… – Робби кивнул головой. – Со съемок…

Вещь, лежащую на столе, действительно можно было назвать трофеем… Это была та самая кепка из черной кожи с металлической бляхой в форме звезды и надписью «OʼBrienʼs Cap», которую он подобрал на полу туалета того самого ночного клуба, где потерялся в реальностях. Это было невероятно, потому что Роб мог поклясться, что ни в салоне, ни в багажнике кепки не было – он сам перерыл всю машину в поисках этого «трофея», почти сразу после того, как они с друзьями вернулись из Большого Американского Путешествия. Но кепки не было, и он тогда решил, что Кэлум выбросил злосчастную кепку, как, впрочем, и стер с телефона те самые сэлфи. Роб тогда ничего не сказал другу, когда телефон вместо фотографий упорно показывал черный экран. И был даже благодарен Кэлуму за то, что он избавил Роба от всех напоминаний о той ночи. А теперь, когда одно из напоминаний лежало на столе прямо перед ним на расстоянии вытянутой руки, Робби почувствовал, как на «стеклянном шаре» в его груди появилась первая трещинка. Ему даже показалось, что он услышал характерный звук…

– Что-то не так, сынок? – Стефани не могла понять, что видит в глазах сына – испуг, растерянность или волнение.

– Нет, все нормально, – Робби сгреб со стола кепку и поднялся. – Думал, что потерял этот «трофей», добытый с таким трудом… у костюмеров, – Роб улыбнулся как можно беспечнее. – Пойду, отнесу в свою комнату и сумку заодно захвачу.

– Только не задерживайся, – Стефани встала из-за стола и начала убирать посуду. – Такси скоро подъедет.

Роб кивнул матери, выскочил из кухни и буквально взлетел по лестнице – ему нужно было срочно кое-что проверить. Это было похоже на мистику, сон, наваждение… Ему снова напоминали о той самой ночи, которую он мечтал навсегда забыть. Чертовщина какая-то! Он заскочил в комнату, захлопнул за собой дверь и, приваливаясь к ней спиной, вытащил телефон из кармана джинсов. Когда Роб, затаив дыхание, открывал галерею фотографий, он уже знал, что увидит. Но телефон все так же показывал черные квадратики вместо двух тех самых фото, сделанных в ночном клубе. Робби облегченно выдохнул, но зачем-то все же нажал на один из квадратиков. Развернувшийся черный квадратик вдруг стал цветным – Роб ухмыляется, а за его спиной незнакомец, так похожий на Киллиана… Заинтересованный взгляд темных глаз и… кепка на голове… Что за хрень? Роб почувствовал, как на «стеклянном шаре» в его груди появилась еще одна трещина. Он подскочил к тумбочке, где лежали браслеты Неверлэнда, резко открыл ящик, чуть не уронив его себе на ноги, сгреб туда браслеты, швырнул кепку и с грохотом закрыл ящик обратно – ноги его не будет в Неверлэнде. По крайней мере, в ближайшее время точно. Робби не хотел, чтобы что-то снова напоминало ему о Киллиане Джонсе – это слишком больно. Но он так и не решился удалить те самые селфи из ночного клуба. Вернее, попытка такая была, и даже несколько, но он так и не смог нажать на кнопку удаления. Как бы это парадоксально ни было, но этот незнакомец с внешностью Киллиана – это было единственное, что осталось на память Робби о его Капитане, которого он любил в другой реальности.

HONNE – Didnʼt I

Путешествие к берегам Туманного Альбиона в этот раз вышло каким-то затянувшимся и изнурительным. Сначала вылет рейса задержался на несколько часов по метеоусловиям Лондона – самолет не смог вылететь вовремя из Хитроу из-за тумана. Потом одного из пассажиров снимали с рейса – стюардессы шутили, что джентльмен слишком увлекся виски, ожидая вылета в баре. В общем, рейс в Лондон вылетел уже с приличной задержкой, сулившей Робби Кэю ночной перелет, которые он терпеть не мог. В самолете ночью выспаться невозможно, и Роб даже пожалел, что не захватил браслеты Неверлэнда – мог бы тогда эти изматывающие ночные часы провести в компании Феликса. Нет, он, конечно, попытался связаться с Тенью, чтобы хотя бы так быть в Неверлэнде, но попытка оказалась безуспешной. Как тогда, когда Роб находился во власти Тьмы в темном портале и когда потерял связь с черным волком… Неужели Тьма, покинувшая, наконец, его сердце, разорвала связь с его же собственной тенью в другой реальности? Но тяжелая ночь накануне все же дала о себе знать, и Робби уснул, несмотря на постоянный шум двигателей, монотонность разговоров пассажиров и музыку в собственных наушниках. И впервые за долгое время он видел обычный сон – свой Лондонский дом и старых друзей, с которыми когда-то учился, и которые остались в Англии, и почему-то Хэмптон Корт Палас. Красивейший королевский дворец, в котором Робби был однажды на школьной экскурсии…

Он бродит по безлюдным коридорам дворца, проходит мимо множества дверей. Но возле одной он вдруг замирает – его тянет зайти в эту дверь, но он не решается открыть ее. Но дверь притягивает его к себе с такой силой, что невозможно сопротивляться желанию увидеть, что скрывается за этой дверью. И Робби протягивает руку. Медленно. Осторожно. Нажимает на массивную позолоченную ручку, и дверь бесшумно распахивается, позволяя увидеть скрытую за ней тайну… В огромном абсолютно пустом зале у самого дальнего окна Роб видит силуэт мужчины в старинных одеждах периода правления Тюдоров, стоящего к нему спиной. Робби не видит лица, но почему-то уверен, что знает этого статного черноволосого мужчину, когда окликает его удивленным: «Герцог?» Эхо троекратно разносит возглас по пустому залу и, отражая звук от стен и потолка, усиливает его. Мужчина вздрагивает и начинает медленно поворачиваться. Но Робби так и не успевает разглядеть лица, потому что картинка неожиданно размывается…

– Робби, просыпайся, мой мальчик, – Стефани осторожно потрясла сына за плечо. – Стюардесса попросила подготовиться к посадке. Мы подлетаем к Лондону, и самолет уже начал снижение.

Робби поднял спинку кресла, не открывая глаз и пытаясь удержать свое сновидение, но сон все же ускользнул от него. Роб вздохнул и открыл глаза. Он был почти уверен, что только что видел во сне своего Киллиана еще до того, как тот стал пиратом. Что это? Снова напоминание? Или это был тот самый незнакомец из этой реальности со внешностью Киллиана? Да, это снова было напоминание… О том, что он потерял.

Лондон приветливо встретил Робби Кэя слишком теплым солнечным утром, грозящим перейти в удушающе влажный июльский знойный день. Не совсем типичная погода для летней Англии вообще и Лондона в частности. И Робби показалось, что он никуда и не улетал из Хьюстона с его постоянной летней духотой и жарой. Но глядя на мелькающие в окне черного кэба здания в стиле классицизма, с характерными четкими формами и пропорциями, попадающиеся изредка красные телефонные будки, которыми уже давно никто не пользовался, но которые были неким символом города, и проезжающие мимо тоже красные даблдекеры, Робби Кэй точно знал, что он вернулся в родной и любимый Лондон – к себе домой. Роб скучал по этому городу с его улицами, площадями, зелеными садами и парками. Скучал по шуму дневной суеты многонационального города и в то же время – по неспешно текущему укладу жизни лондонцев. Скучал по особенному запаху Лондона – смесь ароматов парфюма лондонских снобов с Пэлл-Мэлл-стрит и восточных специй пакистанских рынков, с примесью тонкого запаха дорогой кожаной обуви и деловых портфелей завсегдатаев Ломбард-стрит, насыщенного цветочного аромата рынка Портобелло, и обязательный ингредиент – свежесть океанского бриза и своеобразный запах речной воды Темзы… Странный и неповторимый запах, присущий только этому городу. Робби соскучился и по вкусу Англии, особенно по любимому «карри» мистера Панджаби – в Америке такого точно не попробовать. Роб скучал по друзьям, которые остались в Лондоне, и с которыми нужно было непременно увидеться. Да чего уж там, он успел даже соскучиться по своим друзьям по Хьюстону – Джозефу, Дэну, Кэлуму, которые улетели в Лондон всего лишь недели три назад. Особенно по Кэлуму Бирну. Но Кэл должен был сегодня вернуться из Португалии, и Дэн Дросфилд ждал вечером всю их теплую компанию у себя – лондонские каникулы начинались весьма неплохо. У Робби Кэя были грандиозные планы на эти летние каникулы – эдакий многослойный кремовый торт сплошных удовольствий от предстоящих поездок и встреч, сулящих массу новых впечатлений. Вот только у Робби было чувство, что на этом торте не хватало вишенки. И предчувствие его не обмануло.

Это было, в общем-то, ничем не примечательное утро для Робби Кэя, если не считать яркого солнца за окном и отличного настроения. Накануне вечером семейство Кэев вернулось из заранее ими запланированной еще в Штатах поездки по Шотландии с ее средневековыми замками, с захватывающими дух живописными пейзажами, вискарнями с отменным Шотландским виски, который Робби, правда, только попробовал. А вот местный темный эль в Эдинбурге они с мамой очень даже заценили и, конечно, привезли с собой – друзья тоже хотели «оценить» легендарный эдинбургский эль. Но эль – это на сегодняшний вечер, а сейчас чертовски хотелось кофе. Гранде мокко с белым шоколадом из Starbacs – было бы идеально. Но сейчас и кофе с молоком вполне сойдет. Когда Робби появился на кухне, родители уже завтракали, и у обоих были какие-то загадочные лица. Словно они выиграли миллион или знали какой-то секрет, которым им не терпелось поделиться.

– Доброе утро, пап. Доброе утро, мам, – Робби первым делом направился в кофеварке и налил себе чашку кофе.

– Доброе утро, Питер Пэн, – родители произнесли свое приветствие в унисон.

Робби вздрогнул, опустил с грохотом чашку на мраморную столешницу и медленно повернулся… Где он успел проколоться? Как они узнали?

– Айван, ну скажи ему уже, – Стефани толкнула мужа локтем в бок. – Не тяни, а то я сама скажу.

– Я сегодня утром получил контракт от телеканала ABC, – Айван положил на стол перед собой довольно увесистую стопу бумаг. – Уже успел прочитать и даже подписать. Неплохие условия, и сроки съемки вполне подходящие. Осталось только подписать тебе, – Айван видел, с каким замешательством сын смотрел на бумаги. – Помнишь, ты говорил, что в апреле, когда снимался в Ванкувере, проходил кастинг на роль Питера Пэна в каком-то сериале? Так вот, они утвердили тебя. И через десять дней ждут в Ванкувере.

Робби завис взглядом на бумагах – он потерялся во времени, пространстве, в реальностях… Он совершенно забыл о том кастинге. Вернее, вычеркнул из своего списка, когда не дождался приглашения на роль. А теперь этот неожиданный контракт, который прислали, даже не став дожидаться его предварительного согласия, будто были уверены… А ведь он так хотел на время забыть о Питере Пэне, отдохнуть от обязанностей возложенных на него в другой реальности, просто побыть обычным подростком пару месяцев. Он даже не взял с собой браслеты, чтобы не бередить себе душу и не искушать соблазном – снова вернуться Неверлэнд. Еще слишком свежи воспоминания о том, что случилось в его Неверлэнде. Он только-только научился контролировать боль в своем сердце, как снова получил напоминание… Нет, он безусловно был рад этому предложению, потому что съемки – это было именно то, что ему безумно нравилось. И вроде это и была та самая «вишенка» на его торте удовольствий, но вот только Робби не понимал – нужна ли она ему именно сейчас?

– Роб, так что мне им ответить? – Айвана смущала растерянность на лице сына. Обычно Робби радовался даже каждому предложению о пробах на роль, а здесь – контракт от крупнейшего американского телеканала…

– Сынок, с тобой все в порядке? – Стэфани подошла к Робби и погладила по руке, выводя сына этим простым жестом из состояния ступора.

– Да, мам, все хорошо, – Робби улыбнулся матери. – Просто… Это было довольно неожиданно. Я уже думал, что не подошел на эту роль.

– А теперь что думаешь? – Айван нетерпеливо тарабанил пальцами по столу. – Потому что, судя по сопроводительному письму, они в тебе заинтересованы. Я бы даже сказал – очень заинтересованы.

Робби подошел к столу, взял увесистую стопку бумаг и пару минут молча держал в руках свой контракт, словно взвешивал для себя всю тяжесть образа, который предстояло сыграть. Нет. Который предстояло перенести из другой реальности в эту…

– Ответь, что я согласен и 19-го числа буду в Ванкувере, – Робби положил контракт обратно на стол и вышел из кухни.

Под чашкой, что так и осталась стоять нетронутой на мраморной столешнице, растекалась лужица остывающего кофе, о котором так мечтал Робби, когда проснулся. Трещина на чашке появилась одновременно с еще одной трещиной на «стеклянном шаре» в груди Робби Кэя… Сколько еще нужно таких трещин-напоминаний, чтобы «шар» не выдержал и наконец рассыпался? Но в оставшиеся дни летних каникул, которые Робби Кэй провел в Англии ничто ему больше не напомнило ни о Неверлэнде, ни о Питере Пэне, ни о Киллиане. Никаких напоминаний целых десять дней. Словно затишье перед бурей…

Комментарий к Часть 25. Затишье перед бурей Треки, использованные в этой части:

Ashes Remain – Cry Out: https://music.yandex.ru/album/2545011/track/22094570

HONNE – Didn't I: https://music.yandex.ru/album/2717831/track/23535459

Или плейлист: https://music.yandex.ru/users/In.NOCH/playlists/1010

====== Часть 26. Новая игра ======

Ashes Remain – Listen

Лондонские каникулы Робби Кэя закончились, едва успев начаться – десять дней это слишком мало. Самолет, вылетевший из Хитроу и взявший курс на Хьюстон, набирал высоту, а Роб смотрел в иллюминатор на Лондон, оставшийся под крылом, с какими-то смешанными чувствами. С одной стороны – печально, что в этот раз каникулы получились слишком короткими, и семья осталась в Лондоне еще на месяц. С другой стороны, впереди Роба ждали съемки, а это его, несомненно, радовало, даже несмотря на странное беспокойство, появившееся сразу после того, как он дал согласие на свое участие в сериале со сказочным названием – «Once upon a time». Роб вспомнил – он даже не стал интересоваться, что это был за проект, решив для себя, что поинтересуется как-нибудь потом, потому что ему была дорога каждая минутка, проводимая на родине, чтобы убивать драгоценное время в интернете в поисках информации. Хотя ему это было и не особо нужно, потому что каждое утро мама буквально пичкала Робби на завтрак информацией о сериале, которую находила в сети. Благодаря маме, Роб был в курсе: что сериал – это что-то вроде адаптации диснеевских сказок в более взрослую версию, что-то типа сказки для взрослых; что два сезона сериала были довольно успешны; что в проекте снималось много известных актеров, в том числе и британских. Мама даже называла имена, но Робби никого и не запомнил кроме Роберта Карлайла, который в Англии был довольно знаменит. Если честно, то Роб вообще всю информацию пропускал мимо ушей. А что касалось мистера Карлайла, то Робби было прекрасно известно – как можно, снимаясь в одном фильме, так ни разу и не встретиться с другими актерами каста. Поэтому – зачем себе сейчас забивать голову призрачными надеждами? Потом, он подумает обо всем потом. Но ни за то время, пока он был в Лондоне, ни за те несколько дней, которые Робби Кэй провел дома в Хьюстоне, перед тем как улететь в Ванкувер, у него так и не возникло желания – разузнать о сериале что-то больше.