Текст книги "Там, где мы есть (СИ)"

Автор книги: InNOCH

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 69 страниц)

Нет, это – не темнота. Это Кэлум. Это он осторожно опускается на колени за спиной Робби. Это он обхватывает его сильными руками, прижимая к своей груди. Это он делится своим теплом. Это он шепчет на ухо…

– Все хорошо, Роб. Я рядом. Все будет хорошо. Я всегда буду рядом… Я не буду тебя ни о чем больше спрашивать, только скажи – чем я могу помочь?

– Увези меня отсюда… Из этого города… Отвези меня домой… – Робби сжимает теплые руки Кэла своими ледяными ладонями, словно боится, что тот исчезнет в окружающей их темноте. Но Кэлум никуда не исчезает, а только лишь крепче сжимает в своих объятьях и прижимается губами к его макушке.

Кэлуму абсолютно было все равно, как все происходящее выглядело со стороны. Ему было совсем наплевать, что неподалеку стоял перепуганный Джозеф и наверняка видел их. Пусть думает, что хочет. Кэлуму совершенно безразлично, что подумали все остальные, когда он вышел из темноты на освещенную дорогу с Робби на руках и бережно уложил друга на заднее сиденье автомобиля. Ему было неважно… Все было неважно, кроме одного-единственного человека, который был его лучшим другом. И ему плевать, как их дружба выглядит со стороны… Он бы так и сказал, если бы ему стали задавать вопросы. Но никто никаких вопросов не задавал. Все молча расселись по машинам и отъехали от злополучного пляжа. Никто не задавал вопросов и тогда, когда красный «Мустанг» свернул на Road 66, по которой они планировали возвращаться. Все понимали, что путешествие закончено, и теперь их путь лежит домой. Они тихо решали по рации – стоит ли им останавливаться в мотеле или им хватит сил гнать до Хьюстона без остановки. Решили, что останавливаться на ночевку все же не будут, а Кэла будут подменять, потому что Роб не в том состоянии, чтобы вести машину. Действительно, навалившаяся на Робби усталость после эмоционального срыва давала о себе знать, а ровный шум двигателя «Мустанга», монотонность движения и тихие переговоры друзей усыпляли…

В этот раз Тьма встретила Робби как родного, как равного себе. Она не пугала, не давила, не старалась взять его в плен, добраться до его сердца, принимая различные формы обличия. Все это уже было ни к чему – она нашла способ поселиться в его сердце, вернее, заменить тепло любви своим холодом. И теперь он со своим холодным сердцем стал ее частью. Теперь у Тьмы нет никаких тайн от Робби. Да и от Питера тоже. Она раскрывает ему секреты, наделяет его своей силой, делится своими знаниями и опытом. Он чувствует это, получая ответы на все свои вопросы. А Тьма не останавливается, открывая Робби все, что раньше было скрыто. Потому что во тьме уже не темно… Перед Робби открыты два портала. Он немного озадачен, потому что откуда-то знает, что это для него. Это щедрая Тьма делает ему подарок, считая, что Робби это заслужил. Он больше не нужен ей? Она отпускает его? Она отпускает его и дает право выбора. Потому что один из порталов приведет Робби Кэя в его другую реальность, в которой он будет жить вечно, а другой… В другом он видит свой Неверлэнд, который ждет своего Питера Пэна. Он в растерянности… У него есть незаконченные дела в одном мире, который ждет его. А в другом мире он получит покой, который ему так нужен… К черту Неверлэнд! К черту Киллиана! К черту все! Он устал. Он слишком устал… Он закрывает глаза и делает свой выбор. Пусть опрометчивый. Пусть глупый. Пусть неправильный. Но это его выбор, о котором он, возможно, будет жалеть. Он открывает глаза и делает шаг, чтобы попасть туда, где хотел бы действительно сейчас оказаться…

Комментарий к Часть 18. У всего есть свой предел Треки, использованные в этой части:

Nickelback – Just For: https://music.yandex.ru/album/40241/track/392359

Chris Daughtry – You Dont Belong: https://music.yandex.ru/album/109030/track/675173

The Rasmus – Keep Your Heart Broken: https://music.yandex.ru/album/86122/track/772452

====== Часть 19. Затмение, не иначе... ======

Chris Daughtry – Long way

Это была странная неделя в жизни Колина ОʼДонохью, почти вся проведенная в пьяном угаре. Странные сны, странные чувства, странные поступки… Нет, он, конечно, чудил по молодости, когда периодически слетая с катушек, зависал с друзьями в пабах, где, напиваясь до зеленых чертей, ввязывался в драки, в которые его втягивала горячая ирландская кровь. Частенько, по пьяни, цеплял девиц сомнительного вида, с которыми кувыркался в дешевых номерах захолустных отелей. От девушек, надо сказать, у красавца Колина отбоя не было, но он всегда предпочитал одноразовые отношения без обязательств. Друзья так и называли его, шутя между собой – наш одноразовый Колин. Впрочем, на жизнь Колину ОʼДонохью было грех жаловаться. Он вырос в приличной семье, получил приличное образование, закончил одну из школ актерского мастерства в Дублине, получал роли сначала в телевизионных и театральных постановках, а потом и фильмах. За одну из ролей молодой актер даже получил награду в категории «Лучший новый талант». Но все же роли были незначительными, эпизодическими, и это Колина немного расстраивало и иногда наводило на размышления о правильности своего выбора в пользу актерства – если то, чем ты занимаешься, не приносит удовлетворения, стоит ли на это тратить силы? И он нашел для себя отдушину в музыке, когда они с другом основали свою группу, где Колин играл на гитаре и солировал. Вот именно в тот период новоявленные молодые рок-музыканты и отрывались, пускаясь во все тяжкие.

Переломный момент в жизни ОʼДонохью наступил, когда он получил главную роль в фильме «Обряд», в котором сыграл молодого священника-экзорциста, и где его партнером по съемкам стал великий Энтони Хопкинс. Причем Колин не особо надеялся на успех, отправляя в Штаты видео для кастинга, наспех снятое в студии своих друзей, но вскоре он получил приглашение от кинокомпании. То ли Колин проникся мистической атмосферой фильма, то ли что-то еще, но именно тогда ему стали сниться странные сны, которые пугали его своей реалистичностью и навязчивостью. Ему часто снился безбрежный океан, белые паруса над головой, и штурвал, ручки которого ложились в его ладони как влитые. В своих снах он управлял старинным кораблем, который принадлежал ему, он был в этом абсолютно уверен. В своих снах Колин ОʼДонохью был капитаном. Он не видел никого больше на своем корабле, но откуда-то знал, что у него была команда, верная и надежная. Колин никому не рассказывал о своих сновидениях, потому что не понимал – откуда вдруг пришли эти сны, но видел в этом какой-то знак. Поэтому, когда он получил приглашение попробовать себя на роль Капитана Крюка в одном американском сериале, то почти этому не удивился, посчитав, что его сны были пророческими. Больше того, он был уверен, что получит эту роль. Первоначально контракт на съемки был подписан только на один сезон, но харизматичный ирландский красавец покорил сердца телезрителей настолько, что продюсеры сериала решили ввести Крюка в следующие сезоны сериала, как одного из главных героев, а Колина, естественно, из «приглашенной звезды» перевести в основной актерский состав. В общем, все складывалось как нельзя лучше. Правда, пришлось уйти из своей рок-группы, потому что Колину не хватало времени, чтобы все совмещать.

Изменения случились не только в жизни, но и в сновидениях тоже. Теперь в своих снах Колин иногда видел остров. Огромный, таинственный и почему-то кажущийся ему зловещим. Он знал, что у этого острова есть хозяин, с которым они как-то связаны, но ни разу не видел его. Он знал, что найдет на этом острове свою погибель, если сойдет на берег, но его тянуло туда. Он каждый раз просыпался в холодном поту, когда ему снились холодные, бездушные, но при этом завораживающие глаза, которые меняли свой цвет от пронзительно зеленого до зловещего черного… Дьявольские глаза… Эти сны пугали Колина, и его спасало только лишь то, что он видел их не каждую ночь. А еще его спасала Хелен, которая появилась в его жизни почти одновременно с островом в его снах. Поначалу, голубоглазая красавица совершенно не заинтересовалась Колином, но своим равнодушием только лишь распаляла его азарт завоевателя. А потом Колин ОʼДонохью… влюбился и сделал все, чтобы Хелен стала его женой. Он был счастлив, когда Хелен сообщила ему, что беременна, и в перерыве между съемками частей очередного сезона собирался лететь домой. Но вместо этого почему-то сорвался в Лос-Анджелес. Вернее, он рванул в город Ангелов после звонка своего друга Джонни Крина. Они вместе когда-то стояли у истоков той самой рок-группы, где Колин был гитаристом, и с которой ему пришлось расстаться. А теперь ребята приглашали его отметить с ними выход нового альбома и вспомнить молодость. И Колин на неделю завис с друзьями…

Всю неделю ему снился один и тот же сон, если темноту вообще можно назвать сном. Засыпая, Колин неизменно оказывался в темноте, в которой почему-то хорошо ориентировался, хоть она и принимала различные формы. Черная паутина, черные пески, черная буря, черная вода… Странно, но его все это совсем не страшило, потому что он был дружен с этой тьмой. А еще он знал, что должен кого-то отыскать в этой черноте, и находил. Колин не видел лица того, кого каждый раз хватал за руку в этой кромешной темноте, и кому каждый раз шептал: «Не бойся. Я рядом», но был уверен, что это мальчик, судя по худощавому телу, которое сжимал в своих объятьях, стараясь оградить от нападающей тьмы. А еще Колин ловил себя на мысли, что желал этого мальчика… Нет, он любил его. Может, так странно и иносказательно сновидения намекали, что у четы ОʼДонохью родиться сын? Может быть…

Ему снова снилась темнота, но в этот раз она не такая черная. В этот раз он видит вдалеке хрупкую фигурку мальчика и что-то похожее на зеркала. Их два и мальчик некоторое время стоит перед ними, а потом шагает в одно из зеркал и растворяется в его поверхности. Колину хотелось закричать мальчику вслед, чтобы он не уходил, не оставлял его здесь одного в этой темноте, что вновь стала кромешной, но… В этой темноте больше никто не будет его ждать. Никто не будет нуждаться в его помощи. Никому не нужны будут ни его рука, ни объятия, ни успокаивающий шепот. Он больше никому здесь не нужен. Даже темноте… Он на мгновение закрывает глаза, а когда вновь открывает, видит безбрежный океан, чувствует вкус соленых брызг и ощущает, как дрожит в его ладонях штурвал корабля…

The Rasmus – Time To Burn

Колин с трудом открыл глаза и уставился в безупречно белый потолок гостиничного номера одного из лучших отелей Санта-Моники. Очередное похмельное утро отличалось от всех предыдущих тем, что Колин не мог вспомнить подробностей ночной тусовки. Нет, он прекрасно помнил, что весь вечер провел в пабе «OʼBrienʼs», который принадлежал их хорошему знакомому Томасу ОʼБрайну, и, скорее всего, почти всю ночь…

Это была закрытая вечеринка по случаю выхода нового альбома его бывшей группы. Они с друзьями выпили реки виски, вспоминая свою шальную молодость, много шутили и смеялись. Друзья сокрушались, что Колин больше не с ними, но в роли Капитана Крюка, эдакого крутого парня в кожаном плаще, да еще и с подведенными глазами, он выглядит куда более выигрышно на экране, чем когда-то с ними на сцене. Где уж друзья нашли черный лайнер, Колину было невдомек, но глаза он себе «рисовал» сам – мастер-класс от Капитана Крюка, чем впечатлил хозяина паба. Томас презентовал ему даже свою фирменную кепку с блестящей металлической звездой и надписью «OʼBrienʼs Cap» и клубный «наборчик для спонтанного секса», как он его назвал. Потому что такой шикарный мужик, по всеобщему мнению, коим являлся Колин, не останется незамеченным. Колин смутился такой шутке, потому что с тех пор, как повстречал Хелен, на других женщин не засматривался. Даже с коллегой по съемкам Дженнифер Моррисон у него были исключительно рабочие отношения, хотя про них ходили всякие слухи. Смутиться он смутился, но почему-то сгреб пресловутый «наборчик» в карман. Потом почему-то разговор зашел про Маркуса, их общего давнего приятеля, который еще во времена их бесшабашной молодости поставлял им девочек для развлечений. Он перебрался в Лос-Анджелес, и расширил список услуг еще и мальчиками…

– Мальчики? – Колин удивился. – Не думал, что Маркус до такого дойдет.

– Колин, это Лос-Анджелес, – Джонни похлопал Колина по плечу. – Здесь на мальчиков повышенный спрос. А у Маркуса мальчики просто роскошные.

– Тебе-то об этом откуда известно? – в изрядно захмелевшем взгляде друга ОʼДонохью заметил блеск. – Только не говори, что ты…

– Нет, – Джонни усмехнулся. – Но минет они делают роскошный. И не изображай из себя святошу, Колин. Я же помню про твои эксперименты.

– Твою мать, Джон! Мало ли, что мы творили по молодости… Сейчас-то ты зачем мне это рассказываешь? – Колин хоть и был пьян, но этот разговор его напрягал.

– Мне кажется, что ты слишком напряжен… Ты в Штатах, Хелен в Дублине… Когда ты последний раз трахался? – Джонни притянул Колина к себе. В грохоте музыки их и так мало кто слышал, но Джон понизил голос до шепота и сунул визитку в карман друга. – Мой тебе совет – позвони Маркусу. Просто скажи, что тебе нужен очень качественный минет.

Колин послал друга к черту, потому что не собирался воспользоваться его ценным советом. Вечеринка набирала свои обороты – алкогольный градус повышался, музыка становилась громче, а на танцполе было уже не протолкнуться. Впрочем, Колина танцы и не интересовали. Он продолжал накачиваться отменным ирландским виски, а потом, вроде, даже выкурил косячок… А может, и не один… Колин увидел его случайно. Парень стоял недалеко от входа, на краю танцпола. Скорее всего, только пришел, потому что выделялся на фоне разгоряченной алкоголем и танцами толпы и выглядел… свежо, что ли?.. Он чем-то сразу зацепил Колина. То ли своей напускной надменностью, то ли растерянностью, что промелькнула в его глазах, то ли вызывающе ярким шарфом на шее. Парень явно чувствовал себя неловко на этом празднике жизни, словно попал в клуб случайно. Красивый мальчик, случайно попавший на приватную вечеринку… И шарф этот слишком кричащий… Джон все же последняя скотина, раз сам позвонил Маркусу. Колин бросил уничижительный взгляд на почти невменяемого друга, поднялся из-за стола и направился к парню, чтобы сказать, что не нуждается в его услугах. Колин подошел вплотную к парню и уже было открыл рот, чтобы сказать ему, что его прислали по ошибке, но увидел, как тот фотографирует себя на телефон…

Колин наблюдает, как парнишка делает еще один снимок.

– Парень, тебе помочь?..

Простой вопрос, а Колин замечает, как напряглись плечи парня. Что-то есть в темном силуэте смутно знакомое Колину… Он отчего-то знает, что у этого незнакомца зеленые глаза… Парень медленно разворачивается, но глаз не поднимает, а смотрит на губы Колина.

– Это приватная вечеринка, и здесь нельзя фотографировать, даже на телефон…

Колин насмешливо улыбается, а потом цепляет подбородок парня и приподнимает голову, вынуждая посмотреть ему в глаза. Господи! Он выглядит юным, почти мальчишка, но глаза… Глаза слишком проницательные, и при таком освещении кажутся Колину почти черными, а взгляд затягивает… Как в его снах… Но только если там, во снах, глаза пугали Колина, то в глазах этого парня он видит… испуг… или растерянность… Он ловит себя на мысли, что откуда-то знает этого парня – возможно, когда-то встречал, в другой жизни; или где-то видел, может, даже во сне… Это какое-то наваждение, но Колина тянет к этому мальчику. Он хочет касаться его, обнимать и, уткнувшись носом в шею – вот там, за ухом, ощущать запах его кожи… Он вдруг понимает, что… безумно хочет этого мальчика. У него давно такого не было, вернее – никогда, если не считать экспериментов по молодости. Может, всему виной виски, которые заменили кровь в его венах. А может, последний косяк был лишним…

– А ты красавчик… Ты мальчик Маркуса? У этого мерзавца нюх на красивых мальчиков.

Колин облизывает пересохшие губы, потому что желание становится невыносимым… Хотя бы поцеловать эти по-детски пухлые губы. Он откуда-то знает об их податливости… Но парень вдруг начинает пятиться, и Колин хватает его за шарф на шее и дергает на себя, притягивая как можно ближе.

– Уже уходишь, не успев появиться? Что так? Может, хоть поцелуешь на прощание?

Колин чувствует на своих губах прерывистое дыхание незнакомца и видит замешательство на его лице. Но испуг в глазах неожиданно сменяется холодностью, и парень решительно выдергивает свой шарф из кулака Колина.

– Обязательно. При следующей встрече, милый.

Парень кривит губы в усмешке, горделиво вздергивает подбородок и дерзит Колину. Это заводит не на шутку. Чертов Маркус все же помнит его вкусы и предпочтения… Красивый, дерзкий и… неприступный.

– Но не по твоим зубам.

Колин с трудом вспоминал весь их диалог, но хорошо запомнил холодный, презрительный взгляд, которым одарил его незнакомец, прежде чем исчезнуть в толпе. Последнее, что помнил Колин – он провожает парня тяжелым взглядом, возвращается к столику, где сидят друзья и выпивает залпом полстакана виски, который явно был лишним, потому что дальше он ничего не помнит… Только темнота…

Голова раскалывалась, и Колин, проклиная себя за то, что вовремя не смог остановить свой порыв упиться до зеленых чертей, все же поднялся с кровати. Его сейчас очень даже спасло бы какое-нибудь антипохмельное средство, но и аспирин вполне сойдет, и умыться еще бы тоже не помешало бы. Хотя освежающий душ будет более правильным вариантом в его случае. Колин налил стакан воды и бросил в него сразу две таблетки аспирина, когда-то еще заботливо врученные ему Хелен, и каким-то чудом завалявшиеся в его сумке. Хелен… Черт! Он не звонил ей уже несколько дней. Колин набрал номер жены и, потихоньку отпивая из стакана жизненно необходимую жидкость, ждал, когда Хелен ответит.

– Привет, милая! Я просто скотина, что не звонил тебе… Прости меня. Прости, ладно? Закрутился… Да, пришлось задержаться. Сцены кое-какие переснимали, потом в Лос-Анджелес нужно было слетать… Да, что-то там с контрактом. И представляешь, встретил здесь ребят из своей группы… Хелен, ну не начинай. Те времена остались в прошлом, и мы уже все взрослые люди… – Колин вынужденно врал жене – зачем ей лишние волнения? – Расскажи лучше, что сказал врач?.. Что? Мальчик? У нас будет сын? О, боже! Милая, я прилечу, как только смогу.

Колин, полагаясь на свои сны, был уверен, что у них будет сын, но новость все равно его ошеломила. Он еще некоторое время после разговора с женой находился в каком-то ступоре, но потом его вроде отпустило, и в голове даже немного прояснилось, но душ был бы все равно сейчас нелишним. Колин зашел в ванную и, тяжело оперевшись на раковину, посмотрел на себя в зеркало. Да уж… Вид был еще тот… Судя по помятости лица, вечер удался на славу. Да и царапина эта на щеке, полученная им на последней съемке от Дженнифер, при чем совершенно нелепейшим образом – еще одна причина, по которой он не улетел домой сразу, не хотел пугать Хелен. Колин открыл кран, набрал пригоршню холодной воды, наклонился и опустил лицо в ладони. Господи… Ему явно не хватало этой простой процедуры, чтобы прийти в себя окончательно. Колин поднял голову и отшатнулся от зеркала. Он увидел в нем… Это был он, но не один…

Chris Daughtry – On The Inside

Он стоит за спиной того самого парня, которого видел на танцполе клуба, и который зацепил его своей дерзостью. Он через зеркало смотрит незнакомцу в… зеленые глаза.

Колин не узнает себя в мужчине с цепким, похотливым, совершенно нетрезвым взглядом… Но это точно он… Память вспышками флэшбеков услужливо напоминает ему то, что он забыл. И теперь Колин, как на экране огромного телевизора, видит в зеркале, как резко разворачивает к себе парня и впивается в его губы. Колин не видит лица незнакомца, только себя.

Он разрывает свой жесткий поцелуй и, оттянув за волосы голову парня назад, смотрит в его глаза.

Колин не знает, что там видит его зеркальный двойник, но жесткий похотливый взгляд сменяется… нежностью?

Он обхватывает лицо парня своими ладонями, закрывает глаза и целует, запутываясь в его волосах пальцами…

И Колину кажется, что он ощущает на самом деле, как пропускает между пальцами каштановые пряди, и чувствует вкус губ этого мальчика… Это какое-то наваждение, и Колин не отрывает от зеркала глаз.

Он видит, что его поцелуй вызвал ответную реакцию парня, потому что тот запускает пальцы в его волосы, сбрасывая с головы кепку – ту самую, что Колину подарил хозяин паба. Незнакомец сам целует зеркального Колина в ответ, забрасывает ноги его бедра; а он подхватывает парня на руки и, не разрывая поцелуя, впечатывает в стену. Они целуются долго, и, наверное, им не хватает воздуха, потому что парень откидывает голову назад и хватает ртом воздух…

Колину кажется, что он держал в своих руках тело этого мальчика и целовал его множество раз…

Он видит, как снимает с парня яркий шарф и осыпает его шею короткими нетерпеливым поцелуями, от которых тело парня выгибается в его руках…

Колин, вцепившись в раковину руками, наблюдает за тем, что происходит в зазеркалье. Он видит свое возбуждение, он видит, как отзывается тело незнакомца на его ласки… Он знает этого мальчика. Он откуда-то знает его…

Все меняется, когда они оба открывают глаза и сталкиваются взглядами. У зеркального Колина снова жесткий взгляд, а парень, словно очнувшись ото сна, смотрит на него испуганно, а затем пытается вырваться. И зеркального Колина это злит. Он хватает парнишку за горло и прикладывает затылком к кафельной стене, жестко впиваясь в его губы. Он перехватывает руки парня, сильно сжимая их, потому что тот не оставляет попыток освободиться, и связывает ярким шарфом…

Колин поспешно отворачивается от зеркала, потому что знает, что произойдет дальше. Нет, он не помнит, но откуда-то знает… Ему хочется верить, что в полутемном клубном туалете ничего не произошло… Но память снова услужливо подсовывает картинку плавающего в унитазе презерватива со следами крови, и Колина начинает мутить – он не мог этого сделать…

– Ты такой сладкий, мой красивый мальчик. Как тебя зовут-то? Хочу знать, кого разыскивать через Маркуса.

Парень вскидывает взгляд и Колин замирает под этим пронизанным болью взглядом…

– Пэн. Меня зовут Питер Пэн…

Колин выскочил из ванной. Он помнил, что Джонни сунул в карман его куртки визитку Маркуса. Обшарив все карманы, Колин нашел заветный прямоугольничек белого картона, набрал номер, и, в ожидании ответа, нервно расхаживал по номеру, кусая губы. Он не знал, зачем звонит Маркусу… Чего он хотел? Увидеть снова этого парня? Объясниться? Извиниться? Он просто снова хотел увидеть проницательные зеленые глаза…

– Алло, Маркус? Маркус, это Колин… Колин ОʼДонохью…

– Колин! Рад тебя слышать! Какими судьбами, дружище? Видел тебя как-то по телеку. В сериале. Ты там такого секси-пирата играешь… Крюка, вроде бы. Вот только название не припомню. Как его там… Да, неважно! Как сам? Я слышал, ты женился?

– Есть такой факт в моей биографии, – Колин облизнул пересохшие от волнения губы. – Да и сам вроде ничего…

– Ага… Ты поболтать позвонил или по делу? – в интуиции Маркусу нельзя было отказать.

– Послушай, Маркус, я хотел бы встретиться с одним из твоих мальчиков, – Колин волновался так, что вспотели ладони.

– О, как! Снова на эксперименты потянуло? – Маркус хохотнул. – Я так понимаю, что ты уже знаешь с кем.

– С тем парнем, которого ты вчера для меня в клуб присылал… Такой, знаешь, красивый мальчик с зелеными глазами и выглядит очень юно… Он сказал, что его зовут Питер Пэн.

Маркус молчал довольно долго, и Колин даже подумал, что телефон отключился.

– Колин, я не знаю – перепили ли вы вчера или курили что-то чересчур забористое, но я не присылал никуда никаких мальчиков… Джон мне, правда, вчера звонил, но я послал его нахер. После одного случая не хочу с ним никаких дел иметь… А ты уверен, что был мальчик? Ты нормально себя чувствуешь? – Маркус явно сомневался в адекватности Колина. – Питер Пэн… Может, тебе померещилось? А, Капитан Крюк? Может, он тебе приснился?

Маркус рассмеялся и отключился, оставив Колина в недоумении. Если это был не мальчик Маркуса, то тогда получается, что парень был или гостем на вчерашней вечеринке, или обычным посетителем клуба, а может, даже и завсегдатаем.

– Томас, это Колин ОʼДонохью, – Колин звонил хозяину паба, где проходила вчерашняя тусовка. – Послушай, мне нужно разыскать одного человечка… Он вчера был в клубе.

Ни сам Томас, ни охрана клуба не припоминали, что видели парня, которого описывал Колин, а камеры, в виду приватности вечеринки, были отключены. Мало того, охранники клуба утверждали, что точно не пропускали парня с ярким шарфом на шее – уж такое они бы точно запомнили. Да тем более, если тот выглядел, как малолетка – несовершеннолетнего никогда бы не пропустили в клуб, даже на приватную вечеринку.

– Колин, ты вчера был в таком состоянии, что мог вполне принять воображаемое за действительное. Может, тебе померещилось? – Колин уже второй раз за день слышал этот вопрос – сначала от Маркуса, теперь вот от Томаса. – А может, он тебе приснился?

И Колин почти поверил, что ему действительно все приснилось. И он бы хотел забыть все, как дурной сон. Но в то же время он бы хотел, чтобы часть сна, та, где красивый зеленоглазый мальчик сам целовал его, повторялась… Пусть не каждую ночь. Пусть иногда. Пусть изредка… Он знал, что где-то в другом времени, в другом мире, в другой реальности он… любил этого мальчика. Просто он об этом забыл, а теперь вспомнил. Он вспомнил трепетное дыхание на своих губах. Он вспомнил, какими мучительно сладкими могут быть поцелуи. Он вспомнил тонкие чужие пальцы в своих волосах… Он вдруг вспомнил, как незнакомый парень сбросил с его головы кепку, словно она мешала ему… Кепка! На нем была кожаная черная кепка с блестящей бляхой и надписью «OʼBrienʼs Cap», подарок Томаса. Колин припоминал, что видел ее и на своей зеркальной копии… Он почему-то вцепился за эту деталь, решив для себя, что если злосчастная кепка у него, то ему действительно все приснилось… Колин перерыл весь номер – кепки не было, как, впрочем, и пресловутого «наборчика для спонтанного секса». Черт! Он снова позвонил Томасу и выяснил, что в клубе кепку тоже не находили. Конечно, он мог ее потерять где угодно, но он уверен, что именно тот парень, которого все считали плодом его пьяной фантазии, сбросил ее на пол клубного туалета. Колин видел это сам только что, полчаса назад, в зеркальном отражении. А значит – это был не сон, это была реальность… Реальность, которую Колин ОʼДонохью неожиданно вспомнил в мельчайших подробностях и теперь отчаянно хотел бы забыть.

И когда-нибудь он проснется и действительно не вспомнит почти ничего… Даже лица «своего красивого мальчика»… Он будет только чувствовать в кромешной темноте его дыхание, прикосновение его губ и запутавшиеся в волосах пальцы. И это наваждение будет изводить Колина почти каждую ночь… Когда-нибудь он забудет. А пока память настойчиво возвращала его в тесную кабинку клубного туалета снова, снова и снова, заставляя каждый раз задаваться одним и тем же вопросом – что на него нашло?.. Затмение, не иначе…

Комментарий к Часть 19. Затмение, не иначе... Треки, использованные в этой части:

Chris Daughtry – Long way: https://music.yandex.ru/album/496793/track/4374090

The Rasmus – Time To Burn: https://music.yandex.ru/album/427547/track/20439536

Chris Daughtry – On The Inside: https://music.yandex.ru/album/496793/track/4374091

====== Часть 20. Возвращение ======

Робби помнил те неприятные ощущения, которые у него были при пересечении границы разделяющей миры, когда Киллиан затащил его в темный портал. Чертовски, надо сказать, неприятные. Словно оказываешься в холодном, липком, дрожащем желе. Он даже закрыл глаза, когда пересекал границу темного портала, отделяющую его от мира, в котором он хотел действительно оказаться. Даже если его выбор окажется неправильным, глупым, опрометчивым. Робби вновь ощутил уже хорошо знакомую ему липкую и тягучую влагу на лице и на руках. Он сделал еще несколько шагов и, наконец, когда почувствовал под ногами песок, открыл глаза.

Civil Twilight – Howʼm I Supposed to Die

Это был не тот мир, куда стремился Робби. Этот мир пугал его. Робби казалось, что Тьма так и не отпустила его из своего плена. Он совсем не ожидал увидеть бескрайний беспокойный океан, свинцово-серые воды которого тяжело накатывали на берег и разбивались волнами о черные прибрежные скалы. Океан штормило, будто он был чем-то взволнован… И было совершенно непонятно, где заканчивалась свинцовая вода и начиналось грязно-серое небо с тяжелыми грозовыми тучами, потому что все сливалось, вызывая странную иллюзию восприятия себя в этом мире – словно небо поменялось местами с океаном, будто мир перевернулся с ног на голову. И от этого немного мутит… Неприятные чувства еще усиливал и странный запах… Но грязно-серый песок под ногами не давал потеряться в этом странном пространстве, расцвеченном всеми оттенками серого. Робби совсем не ожидал увидеть такой свою другую реальность – свой Неверлэнд, в который так стремился вернуться, и ради которого перенес столько потрясений и боли. Здесь не было больше бирюзового океана и голубого неба. Не было буйства красок природы. Не было клонящегося к горизонту оранжевого солнечного диска. Серое небо закрывали свинцовые тучи, через которые невозможно будет увидеть звезды… Сумерки. Теперь здесь царили сумерки – уже не свет, но еще не тьма. Робби не узнавал свою другую реальность, но это был его Неверлэнд, а он был его Питером Пэном…

Питер был потрясен тем, во что превратился Неверлэнд, пока его здесь не было. Он и раньше мог не появляться неделями, но его отсутствие никак не сказывалось и не изменяло остров до неузнаваемости. А еще этот навязчивый тошнотворный запах, витающий в воздухе… Питер осмотрелся и заметил бурые пятна на песке и несколько белых перьев, присыпанных песком. Он вспомнил, что видел сквозь портал, как неподвижно лежал Феликс, и как под ним растекалась кровь, моментально просачиваясь в песок. Питеру и тогда это было страшно видеть, но не так как сейчас. Сейчас Питер буквально физически ощущает этот страх… Странно, что следы разыгравшейся трагедии не засыпало песком, или не смыло волнами. Может, Неверлэнд таким образом хотел напомнить Пэну, как только он вернется, о том – что здесь произошло? Может, поэтому и сохранил эти жуткие свидетельства? Питер не мог отвести взгляда от пятен крови на песке, все время прокручивая в голове кадры с неподвижно лежащим Феликсом, пытаясь понять, что за странный запах он ощущает… Нет, это не запах крови. Он откуда-то знает, что так пахнет… смерть. Остро, сладко, приторно до тошноты… В этот мир, где время останавливается, где никогда никто не болеет, не стареет и не умирает, все же проникла смерть. И Питеру даже страшно было подумать, кого забрала в свой вечный плен эта эфемерность.