Текст книги "Там, где мы есть (СИ)"

Автор книги: InNOCH

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 69 страниц)

– Конечно, – и Робби, и Питер только слышали о других Мирах, а теперь их можно было и увидеть.

Холли вытащила телефон и, немного повозившись, повернула экраном к собеседнику. Картинка хоть и была черно-белой, но была так подробно прорисована, что почему-то казалась цветной: у девушки, стоящей на носу корабля, явно темно-каштановые волосы; по сторонам каждого борта – полупрозрачные стены, за одной из которых отчетливо видны огромная серебристая луна и карликовое золотистое солнце, а за другой – россыпь разноцветных звезд, образующих невероятной красоты созвездия; радужные сполохи, тянущиеся от полупрозрачных стен друг к другу, образуя огромные арки радуг… Робби была хорошо знакома эта иллюстрация из чужого подсознания – Колин как-то описывал ему прохождение узкого перешейка между двумя соседствующими Мирами: Верлией и Сурфидией, нестабильность границ которых и порождала радужные тяжи, сплетающиеся в причудливых танцах.

– Вот еще одна зарисовка, – картинка на экране сменилась, а Холли заинтересованно наблюдала за реакцией своего собеседника, изогнутая левая бровь которого явно говорила о его изумлении.

– Это… – монохромный рисунок поражал мельчайшими подробностями тщательно прорисованных зданий, кораблей и даже замка, что виднелся на заднем плане. Нарисованный Мир был очень даже узнаваем – Колин в своих коротких сообщениях как-то описал и Листерию. Но увидеть ахроматичный Мир с его двумя солнцами, наползающими друг на друга и рождающими «живую серость», завладевающую Листерийским портом и поглащающую подробно прорисованные, вплоть до кручения швартовых тросов, корабли – все это было… – Потрясающе…

– А это последнее, что Бран нарисовал, – Холли провела пальцем по экрану, и у Робби перехватило дыхание, потому что он узнал в черно-белых штрихах свой Неверлэнд: кромка леса; песчаная полоска пляжа; утес, выдающийся далеко в океан; силуэты двух волков, сидящих на краю утеса, и… Феликс с Питером, наблюдающие за приближением корабля с раздувающимися белыми парусами. – Последний год из-за спазмов рук, Брандон почти не брал в руки карандашей, – девушка положила телефон на стол и замолчала, но Робби чувствовал, что они подошли к тому моменту, который стал переломным. Холли тяжело вздохнула и снова заговорила, уставившись в одну точку. – Примерно год назад у Брана начались внезапные приступы непроизвольных сокращений мышц. Все началось со спазмов ног, потом рук, а потом и всего тела. Он мог неожиданно упасть от очередного приступа, который то вытягивал его тело в струну, то скрючивал, выворачивая суставы, а Бран даже кричать не мог из-за спазма связок, а только хватал воздух ртом. Сначала мы думали, что это эпилептические припадки, которые могут случаться у аутистов. Но после проведенных обследований ему поставили диагноз – синдром мышечной скованности. Малоизученное заболевание, от которого пока нет излечения. Родители перерыли всю информацию об этом синдроме, разговаривали с коллегами, пытались даже как-то лечить, но болезнь довольно быстро прогрессировала. От этих непроизвольных сокращений мышц тело Брана будто одеревеневало и сковывало мучительной болью. Иногда это длилось минуты. Иногда – часы. Бывало, что за день случалось несколько приступов. Невозможно было предугадать ни сами приступы, ни их длительность. Со временем Брандон стал бояться яркого света, громких звуков и даже обычных прикосновений, – Холли торопливо рассказывала, в чем именно выражалась болезнь, а Робби слушал ее и ловил себя на мысли от том, что именно год назад в другой реальности Листерия отметила Хеллиона как своего Верховного Мага, и почему-то Роб улавливал связь между двумя событиями в разных реальностях… – Брандон почти все время неподвижно лежал в своей комнате в абсолютной тишине и практически в темноте. Боялся, что малейшее движение, звук или свет спровоцируют очередной спазм. Но это не помогало, и сокращения мышц становились все чаще и сильнее настолько, что у Брана рвались связки и ломались кости… – девушка зябко передернула плечами, а на ее глазах выступили слезы. – Пара ребер, ключица, левое запястье… Он старался терпеть, но как можно вытерпеть такие мучения? Он страдал от невыносимой боли и мучался от бессонницы, – Холли подняла глаза на Роба и смахнула со щек слезы. – Постепенно комната Брана превратилась в больничную палату. Сначала родители привезли специальную кровать с подъемниками, чтобы можно было менять положение Брандона. Потом появилась автоматическая капельница для внутривенного ввода обезболивающих и еще одна – со снотворным, которое погружало Брана в медикаментозный сон, чтобы он мог хоть немного отдохнуть. Но иногда, когда болезнь «забывала» о нем и не мучила изнуряющей болью, он становился прежним Браном. В один из таких моментов он и увидел как-то тот самый сериал, в котором вы, Робби, играли своего Питера Пэна. Мама что-то смотрела по телевизору и уснула, а Брандон увлеченно просмотрел серию и даже попросил найти в интернете предыдущие. В общем, он так проникся Питером, Крюком, пропащими мальчишками и Феликсом, что в его рассказах о путешествиях по Мирам собственного подсознания появились все эти сериальные персонажи. Я говорила ему, что под действием препаратов, на которых он вынужден находиться, может и не такое присниться. «Сны. Это все лишь ничего не значащие сны», – говорила я. Брандон же только загадочно улыбался. Он называл свои сны – изнанка сознания, или другая реальность, в которой живет подсознание, или как он любил говорить: «Там, где мы есть и всегда будем». И однажды мне удалось увидеть другую реальность Брана. Он уснул после очередного приступа, а я не захотела уходить, взяла его за руку и уснула… – пальцы Холли вцепились в края блюдец, и нарисованные кофейные портреты одновременно развернулись к Робу. – Оказалось, что по ту сторону сознания Бран оставался ребенком – мальчиком по имени Хелли. Иногда, правда, он важничал и именовался Хеллионом. В его снах Мэтью был Бенджамином или Беном, а я – Сидни или как ему больше нравилось – Сид, – девушка подвинула Робу поближе чашку с портретом Хеллиона, давая ему понять, как именно выглядел Брандон в другой реальности. – Это Хелли. На самом деле его и в семье так называли, потому что на свое настоящее имя Бран откликался очень неохотно и даже злился.

– А почему именно Хелли? – Робби оторвал взгляд от портрета Хеллиона на молочной пенке и посмотрел на девушку. – Довольно необычное имя.

Breaking Benjamin – Anthem of the Angels

– Так называл меня Бран, когда был совсем маленьким и плохо говорил, – Холли, не отрывая взгляда от портрета маленького мальчика, тепло улыбнулась. – Не получалось у него произнести мое имя правильно. А я каждый раз смеялась и подтрунивала над ним. Говорила: «Эх ты, Хелли-Хелли». Вот так к нему и пристало это имя. Бран почти всегда игнорировал свое имя, и это как раз типично для аутистов, а вот на «Хелли» отзывался с удовольствием. И зачастую это помогало достучаться до него, когда он в очередной раз терялся в своем подсознании… – девушка снова замолчала, а Робби, наблюдая за тем, как она нервно сжимала свои тонкие пальцы, понимал, насколько тяжело ей все рассказывать. – Болезни было мало страданий Брана, ей нужен был сам Бран… – Холли подняла голову – слез в ее глазах больше не было, а во взгляде снова появилась отрешенность. – Мышечные спазмы стали такими сильными, что сдавливали его грудную клетку и вызывали приступы удушья. Легкие Брана сжимались так, что иногда появлялся кашель с кровью. И в конце-концов, его пришлось подключить к аппарату искусственной вентиляции легких. Он не мог двигаться, не мог дышать, не мог спать, не мог самостоятельно есть… Последние месяцы родителям все чаще приходилось держать его в пограничном бессознательном состоянии, а нам всем – наблюдать за его мучениями. Мы все дежурили возле него по очереди, чтобы он не оставался один, хотя он почти все время спал, а может – находился в забытьи. Мы молились за него и надеялись, что внезапно появившийся синдром, также внезапно исчезнет. И мы думали, что этот день настал… – девушка опустила взгляд на другую чашку капучино и задумчиво провела кончиками пальцев по краю блюдца, а когда снова подняла голову, Робу показалось, что на мгновение ее глаза стали абсолютно черными… Как у Сид, когда у нее включался дар «ищейки». – В день своего восемнадцатилетия Бран был необычайно общителен и весел, насколько ему позволяло его состояние. Это было странно, но болезнь, приковавшая его к постели, как будто вдруг отступила – ни приступов, ни боли, ни удушья. Конечно, Брандон был слаб, но впервые за долгое время попросил вывести его на улицу. А еще он убедил родителей – устроить пикник и пригласить друзей: как своих, так и Мэттью. Это был замечательный день… – Холли улыбнулась своим воспоминаниям. – Родители решили, что у плохо изученного заболевания все же есть стадии ремиссии. А я, наблюдая за Браном, понимала, что болезнь не отступила. Она дала ему короткую передышку, чтобы он успел закончить свои незавершенные дела и успеть со всеми проститься. Я вдруг четко «увидела» день, когда его не станет… – глаза девушки снова потемнели. – Иногда я могу предвидеть события, но о моем «даре», – Холли изобразила пальцами кавычки, – знал только Бран. Наверное, именно поэтому в тот вечер он сказал мне: «Ты же знаешь, что подсознание неподвластно смерти. И мы обязательно встретимся в другой реальности, Сидни. Там, где мы есть и всегда будем». А через неделю Брандон уснул, чтобы больше никогда не проснуться. Но теперь каждую ночь Хеллион приходит в мои сны. Вот только он больше немаленький мальчик. Хелли повзрослел и стал очень похож на своего брата-близнеца – красивый, высокий, стройный светловолосый парень, с правильными чертами лица, обаятельной улыбкой и с пронзительными синими глазами, – Холли медленно придвинула вторую чашку с портретом повзрослевшего Хеллиона. – Он стал таким, каким и должен был быть в жизни, если бы пленившие его синдромы не накладывали свои отпечатки на его внешность. Теперь он свободен от своих синдромов, от боли, от страхов. И я рада, что Бран умер, потому что каждую ночь вижу, как он счастлив в своей другой реальности, несмотря на то, что стал Правителем немного пугающего мира… – глаза Холли становились насыщенного темно-синего цвета, и Робби чувствовал себя чертовски неуютно от ее взгляда, пронизывающего словно лучи сканера. – Я рассказала вам и о Бране, и о Хелли… И я очень удивилась, когда вы произнесли это имя… А еще мне показалось, что вы меня узнали… – девушка продолжала сканировать Роба глазами, которые стали иссиня-черными. – Так почему вы назвали меня этим, как вы сами сказали, необычным именем?

– Возможно, Холли, вам это покажется странным, но… – Роб на мгновение отвел глаза в сторону и снова посмотрел на ожидающую ответа девушку. – Другая реальность, где живут наши подсознания, действительно существуют. И я хорошо знаю Хеллиона, с которым дружен в своей другой реальности. Он действительно удивительный. Но в последний раз я видел его вот таким маленьким мальчиком, – Робби развернул чашку с уже немного расплывшимся портретом Хелли. – Он бесстрашно отправился спасать своего непутевого брата Бена, – вторая чашка с портретом повзрослевшего Хелли, который стал почти копией Бена, тоже развернулась к Холли, – который сбежал в тот самый пугающий Мир, который называется…

– Листерия… – Холли выдохнула название странного Мира, который снился ей вот уже как почти две недели.

– Да, в Листерию, о которой я много слышал, но никогда не видел. Зато видел, как управляемый Капитаном Киллианом Джонсом уплывал к горизонту «Веселый Роджер», унося от берегов моего Мира и Хеллиона, и Феликса, и тебя… Сидни, – Робби не знал, как именно отреагирует Холли на его признание, и не отрывал взгляда от темных глаз девушки, которая, казалось, не восприняла его слова всерьез.

– Вообще-то, я не бариста, а управляющая этой кофейни… – Холли вдруг улыбнулась и стащила с волос резинку, которая стягивала высокий хвост, и тяжелые темные пряди, обрамляя четкими прямыми линиями бледно-фарфоровое лицо, упали на плечи девушки. – Он попросил меня разыскать тебя, а я знала, в какой день и в какой час ты появишься в моем кафе. Поэтому пришлось всему персоналу укоротить рабочий день, а самой встать за прилавок и вспомнить не только навыки баристы, – девушка сняла заколку, позволяя густой челке закрыть лоб и черные брови правильной формы. – У него есть для тебя послание, которое касается тебя, Киллиана и всех нас.

Робби, завороженно наблюдая за перевоплощениями Холли в привычную для него Сидни, точно знал, кто именно попросил Сид разыскать его. Он дернулся, когда Холли, протянув через столик правую руку, коснулась его правой ладони своими прохладными пальцами. Роб хотел было убрать руку, но девушка быстро перехватила его ладонь и крепко сжала ее. Реальность вокруг стремительно завертелась и размылась, сменяя обстановку уютной кофейни на совершенно другую: темные стены, украшенные гобеленами; массивная резная дверь черного дерева; тяжелые портеры темно-красного цвета не закрывают окон, позволяя лучам двух разноцветных солнц, рассеиваться легкой ненавязчивой серостью. Левую ладонь Робби Кэя по-прежнему крепко держала Сидни, которая, закрыв глаза, стояла к нему вполоборота, а его сознание будто находилось в плену привычно-яркой синевы озорных глаз…

Red – Best Is Yet To Come

– Ну, здравствуй, Питер.

Робби завороженно смотрел в синеву и пытался понять, каким образом он смог оказаться в… Листерии. Он даже на мгновение закрыл глаза, не веря, что такое вообще возможно… Возможно, это просто сон, но ему никогда не снились другие Миры… Возможно, когда он откроет глаза, то снова окажется за столиком в кафе на окраине Сан-Диего…

– Не закрывай глаза, Питер, иначе я не смогу удерживать твое сознание. Это, знаешь ли, довольно трудно.

Робби снова открыл глаза, обвел взглядом мрачноватую комнату, которая не преобразилась, став снова уютным залом кофейни, и встретился взглядом со статным светловолосым юношей в темно-серых, богато расшитых серебром одеждах, который, в свою очередь, заинтересованно наблюдал за его реакцией. Если бы Робби ничего не знал – что-то от Колина, что-то от Холли, то решил, что перед ним стоит Бен. Но обаятельная улыбка и озорной мальчишеский блеск ярко-синих глаз подсказывали Робби, что это никто иной как…

– Хеллион! – он было дернул руку, чтобы освободиться от крепкой хватки Сидни и обнять парня, которого был безумно рад видеть. Роб не понимал, да и не хотел понимать, как Хеллиону удалось затащить его сознание в свой Мир.

– Нет, нет, не отпускай ладонь Сидни, – Хелли предостерегающе покачал головой и улыбнулся. – Потому что она помогает мне держать связь с тобой. И я не знаю, как долго будет длиться эта связь и сколько у нас времени.

Робби взглянул на девушку, которая выглядела так, будто находилась в трансе: лицо как застывшая маска, закрытые глаза, никаких движений. Ее руки были скрещены так, что левая крепко держала правую ладонь Питера, удерживая его сознание и позволяя ему встретиться с подсознанием Хеллиона, которого Сид держала за левую ладонь.

– Как ты, Хелли? – лицезреть взрослым того, кого привык видеть маленьким мальчиком, было несколько непривычно. – Справляешься с обязанностями Верховного Мага Листерии?

– Я еще не вступил в полноправное правление Листерией. Сегодня на закате двух солнц мне предстоит пройти последнюю и самую важную церемонию, – парень улыбнулся. – Но если в целом, то все очень даже неплохо. А проходить все испытания и вовсе весело, и я бы даже сказал – слишком просто. И в общем-то, мне нравится этот Мир, которому суждено стать моей Вечностью. Но, если честно, я скучаю по Неверлэнду. Мы все скучаем. А кое-кто и вовсе места себе не находит, потому что не может вернуться, – Хелли не уточнил, кого именно имел в виду, но Робби догадывался, о ком он говорил. – Прости, но мы не ожидали, что окажемся в ловушке.

– Но ведь после церемонии все измениться, и граница Листерии снова станет доступной для скольжения?

– Возможно. Но это только лишь предположение, о котором я говорил… – во взгляде Хеллиона проскользнуло что-то такое, отчего сердце Роба на мгновение замерло. – Ты видел Киллиана в своей настоящей реальности? – Хелли вдумчиво всматривался в глаза Робби, и тот кивнул. – Ты открыл его сознанию доступ в свой Неверлэнд? – снова проницательный взгляд, прощупывающий сознание, и Роб отрицательно мотнул головой. – Почему? – Хеллион ждал ответа, а Робби не знал, что сказать… Может быть, потому что… – Ты боишься, да?

– Да… – незачем скрывать очевидное.

– Его?

– Его, себя… нас.

– Но ты ведь понимаешь, что это шанс для тебя, для него… для вас? Ты боишься его потерять, но если не дашь ему шанс, то все равно потеряешь, так ведь?

– Да… – это еще одна очевидность.

– Так может, стоит рискнуть? – Хеллион склонил голову набок, а Робби почувствовал, как в его сознании появилась уверенность, отметающая все сомнения, будто кто-то намеренно задавал его мыслям правильное направление. Роб знал того, кто мог «читать» мысли, но вот управлять… – Ну, вот и хорошо, – Хеллион удовлетворенно тряхнул светлыми кудрями и улыбнулся. – Но я связался с тобой не для этого. Мне нужна твоя помощь, Питер, – улыбка исчезла, взгляд стал абсолютно серьезным. – Вернее, твое разрешение и немного содействия, – Хеллион замолчал и совершенно по-детски прикусывал зубами нижнюю губу, как делал раньше, когда сомневался.

– Я не понимаю… – Робби действительно ничего не понимал, глядя на нерешительность Хеллиона. – Какое разрешение?

– Да господи, Хелли, чего ты боишься? Скажи ты ему уже! – воздух рядом с Хелли дрогнул и Роб увидел… Феликса, который держал своего Повелителя за руку. Робби впервые видел Феликса в образе Цепного Пса Верховного Мага Листерии, но вид у него был вовсе не устрашающий. Может потому, что звериная желтизна его глаз была разбавлена прожилками плавящейся зелени. Может потому, что на лице, несмотря на тонкую полоску бледного шрама, не было и следа жестокости. Может потому, что кожаные латы, в которые было затянуто его тело, были не совсем черными, а разбавлялись деталями серых оттенков, расшитыми серебром узоров, перекликающихся с вышивкой на камзоле Хеллиона и создающих некую целостность и гармонию между ними… – Это же Питер… – Феликс широко улыбнулся. – Рад видеть тебя, дружище. Как там в Неверлэнде без нас?

– Безумно тоскливо. Без вас в Неверлэнде все не так, и мне чертовски вас не хватает, – Робби улыбнулся и закусил губу, чтобы остановить слезы, подступившие оттого, что он был невероятно рад снова увидеть своих друзей. – Так о чем ты не решаешься сказать мне, Хелли? – странно было, что со своим даром убеждения Хеллион боялся чего-то попросить, но парень молчал и кусал губы.

– Это просто невозможно, – Феликс глянул на своего онемевшего Повелителя, закатил глаза и покачал головой. – Если ты не можешь спросить Питера, то спрошу я, – он перевел взгляд на Роба. – Дело в том, что для прохождения последнего испытания Хеллиону нужно открыть свой портал. А мы все прекрасно знаем, где именно находится, так называемая, оборотная сторона портала.

– Ты хочешь сказать, что в Неверлэнде откроется Листерийский портал? – конечно, Роб знал о какой портале идет речь. Он сдвинул брови, осмысливая возможные последствия.

– Нет-нет, никакой угрозы для твоего Неверлэнда не будет, – Хеллион поспешил заверить Хозяина Неверлэнда в безопасности такого соседства. – Я обещаю тебе, что не допущу ничего такого.

– Конечно, не допустит, – Феликс утвердительно кивнул головой. – Хеллион же отчасти и Хранитель Снов. Так что, Питер, ты можешь быть абсолютно спокоен за свой Неверлэнд.

Конечно, Роб прекрасно помнил, что Хелли с его даром имитации перенял от Питера Пэна кое-какие способности. По-сути, Хеллион действительно был Хранителем Снов, если даже Неверлэнд принимал его за Питера. Но Хеллион теперь был и без пяти минут Верховным Магом и Правителем Листерии, а воспоминания о предыдущем листерийском маге были не очень то приятными. После того как Хеллион покинул Неверлэнд, портал застыл, став похожим на кусок тонкой слюды неопределенного цвета, и перестал беспокоить Питера своей возможной для Потеряшек опасностью. И Роб прекрасно понимал, чем может обернуться открытие портала, который свяжет его реальность с Миром, где когда-то правила темная магия, но с другой стороны…

– Хелли, в моем Неверлэнде много лет находился Темный портал, который был куда опаснее, – Робби усмехнулся. – Так неужели ты думаешь, что меня испугает портал, который принадлежит тебе. Я доверяю тебе и очень надеюсь, что ты будешь частым гостем в моем Неверлэнде. Ты ведь сможешь проходить через свой портал?

– Думаю, что да… – Хеллион шумно втянул в себя воздух и закусил губу.

– В чем дело, Хелли? – Роб нахмурился, подозревая, что Хелли что-то недоговаривает.

– Дело в том, что я даже не чувствую принадлежащий мне портал. Будто его что-то блокирует и не дает мне с ним связаться.

– Думаешь, что это Неверлэнд?

– Нет, – Хеллион покачал головой. – Листерия оказалась куда коварнее, чем можно было предположить. Ее границы будут закрыты, пока у этого Мира нет Верховного Мага, который должен управлять Листерией и защищать ее от внешних угроз. И это препятствие не позволяет мне связаться с другими Мирами ни с помощью магии, ни с помощью, например, того же амулета, открывающего временные порталы. Магическая защита Листерии будет разрушена, как только я вступлю в должность Верховного Мага. А я не смогу пройти последнее испытание, потому что портал, с которым я связан, находится за пределами Листерии. Замкнутый круг, мать его!

– Но ты ведь знаешь, как разорвать этот замкнутый круг, не так ли? – Робу усмехнулся эмоциональности парня. Слышать, как ругается повзрослевший Хеллион, было довольно непривычно, как, впрочем, и Феликсу, судя по его изумленно взметнувшейся брови. – И поэтому ты устроил мою встречу с Сидни… – для Робби стало вдруг очевидным, кто стоял за всеми этими странными стечениями обстоятельств. – А до этого пытался связаться со мной через Киллиана… Он здесь, кстати? – Роб быстро окинул взглядом кабинет.

– Нет, – Феликс покачал головой. – Мы решили, что он не должен знать о нашем плане. Так будет лучше. Но я думаю, что он будет только рад вернуться в Неверлэнд.

– Как он вернется, если Листерия стала закрытым Миром? – Роб недоверчиво прищурился.

– У Хеллиона есть план, который, возможно, тебе не понравится, – Феликс аккуратно потянул Хелли за руку, выводя своим жестом парня из задумчивости.

– В чем состоит твой план, Хеллион? – Робби поймал оживший взгляд парня.

– С одной стороны, то что мой портал находится за пределами Листерии, конечно, хреново, – парень шумно втянул в себя воздух, задержал дыхание и медленно выдохнул. – Но с другой стороны, хорошо то, что он в Неверлэнде, магия которого намного сильнее магии Листерии. И если заполучить немного этой магии, то я уверен, что мой план сработает.

– Не понимаю, о чем ты? О какой магии идет речь? И при чем здесь Киллиан?

– О твоих магических браслетах. Тебе ведь больше не нужны оба браслета, чтобы переходить в свою другую реальность? – Хелли заинтересованно смотрел на Роба.

– Ты и об этом знаешь… – способности Хеллиона каждый раз поражали, если не сказать – шокировали. Робби Кэю действительно необязательно было надевать оба браслета, чтобы оказаться в Неверлэнде. Он выяснил это совершенно случайно, когда однажды, надев один из браслетов, автоматически затянул шнуровку, забыв при этом надеть второй браслет. Его забывчивость почти никак не отразилась на процессе перехода. Ну может, если только прохождение стадии темной Бездны, разделяющей реальности, было чуточку дольше, чем обычно. Но в общем и целом – никакого дискомфорта.

– Ты не думал, что это потому, что Неверлэнд стал твоей Вечностью? – Хелли усмехнулся ошарашенности Робби. – Так вот. Теперь о роли Киллиана… – Хеллион немного помолчал, думая, как правильно донести до Питера свою мысль. – Неверлэнд, после того, как вы смешали свои подсознания, – парень выразительно выгнул бровь, вызывая у Роба неловкость, – считает вас с Киллианом единым целым. В нем есть часть тебя, а в тебе, соответственно, часть его. Ты и сам знаешь это. Между вами очень прочная связь. Поэтому если ты разделишь с ним магию Неверлэнда, то она вас соединит.

– Не понимаю…

Red – As You Go

– Все же очень просто. Если один браслет будет на тебе, то ты окажешься в своем Неверлэнде, а если другой браслет будет на Киллиане, который находится здесь, то между ними возникнет сила притяжения, которая создаст что-то вроде соединяющей два Мира магической воронки, которая пробьет брешь в защитной магии Листерии. Конечно же, магия Неверлэнда заберет Киллиана в твою реальность довольно быстро, но мне хватит времени, чтобы почувствовать и открыть свой портал. Я пройду последнее испытание, а Киллиан вернется в Неверлэнд. Не навсегда, конечно. Он будет с тобой, пока на нем будет магический браслет. Как только ты его снимешь с Киллиана, он вернется обратно. Но границы Листерии откроются, поэтому «Веселый Роджер» сможет покинуть пределы этого Мира в любое время, – Хеллион пожал плечами. – Вот такой план.

– И этот план подразумевает, что я должен одеть браслет на… Киллиана в нашей настоящей реальности, – до Робби начал доходить смысл этого запутанного и сложного плана. – В этом заключается ваше – «немного содействия»?

– В общем, да, – Феликс решительно кивнул. – Я прошу тебя, Питер, помоги Хеллиону. Потому что, если ты откажешься, то последствия могут быть самыми печальными для всех нас.

– Тебе не кажется, что это звучит… как шантаж? – Робби подозрительно прищурился – у него снова было чувство, что его загоняют в ловушку.

– Нет, Питер, – Феликс покачал головой. – Это звучит как последняя надежда.

– Хорошо… – мысль о том, что его принципиальность и дурацкие страхи могут стоить друзьям жизни, помогла Робу определить приоритеты – он не мог допустить, что подсознания Феликса и Хеллиона лишаться Вечности и растворятся на Границах Миров. – Предположим, мне удастся с ним встретиться…

– Он ждет тебя, – у Хеллиона немигающий взгляд, а Робби не сомневается в его утверждении.

– Сколько у меня времени? – странный вопрос в Мире с другими временными понятиями.

– Ты успеешь, – еще одно утверждение, в котором Роб не сомневается. – Время не должно тебя волновать. Только дай нам знать, когда окажешься рядом с ним.

– Как именно?

– Неважно. Но лучше что-то очень эмоциональное. Я думаю, ты найдешь способ…

Возможно, Робби только показалось, но окружающий воздух вдруг стал вязким, время замедлилось, а они все будто находились в какой-то прострации… Неожиданно раздавшийся громкий и настойчивый стук, от которого сотрясалась массивная резная дверь, заставил их всех одновременно вздрогнуть и дернуть за руки Сидни, которая распахнула глаза, выходя из транса, в котором находилась. И по тому, как окружающая реальность стала покрываться крупной рябью, Робби понял, что его связь с Хеллионом и Феликсом стала нестабильной.

– Бен, как всегда, не вовремя, – Хеллион недовольно поморщился.

– Как я узнаю, когда именно должен одеть браслет на его руку? – Роби торопился прояснить еще кое-какие моменты.

– Я сделаю так, что ты поймешь, – Феликс поспешно вступил в их странный диалог. – Только руки не перепутай, – парень усмехнулся своему же замечанию. – Хотя я сделаю так, что ты не перепутаешь.

– Я очень надеюсь, что у нас все получится, – с каждым ударом в дверь связь становилась все слабее, и Робби не стал выяснять, что именно сделает Феликс. – И я буду ждать вас всех в Неверлэнде, – о неудачном исходе их безумного, как теперь казалось Робу, плана думать не хотелось… Ему оставалость только верить Хеллиону. Потому что, если во что-то очень верить, то это непременно сбудется.

– Я не сомневаюсь, что план Хеллиона сработает. До этого ведь все получалось, – Феликс озвучил мысли Питера и сердито посмотрел на массивную дверь, в которую долбился Бен. – Пойду, открою этому нетерпеливому… Увидимся, Питер, – Феликс подмигнул Питеру, отпустил руку Хеллиона и исчез.

– Все будет хорошо, и мы обязательно встретимся, – реальность вокруг теряла четкость, но Хеллион пытался задержать сознание Робби. – Питер, ни в коем случае не отпускай руку Сидни – она поможет твоему сознанию безболезненно вернуться. И моя сестра не должна помнить о вашей встрече в настоящей реальности. Помоги ей все забыть. И еще… Если ты решишь оставить ему частичку магии Неверлэнда, она будет всегда соединять вас, где бы вы ни находились…

Хеллион, наконец, отпустил руку Сидни и исчез, а темные стены комнаты, и гобелены на стенах, и оба листерийских солнца за окнами пришли в движение и закружились вокруг Робби и Сидни, руку которой он сжал покрепче, чтобы не потерять связь с девушкой. От стремительного круговорота размытой реальности начинало подташнивать, и Роб закрыл глаза, а когда открыл, то обнаружил и себя, и Холли, сидящими за столиком в уютном зале кофейни. В дверь кто-то настойчиво стучал, но никто из них не обращал на это внимания. Холли по прежнему сжимала правую ладонь Роба, а взгляд ее был темным и… то ли заинтересованным, то ли настороженным.

– Спасибо, что составили мне компанию, Холли, – Робби вспомнил о просьбе Хеллиона и крепче сжал ладонь девушки. – Уже поздно, – он бросил взгляд на часы – почти десять. Получалось, что он провел в другой реальности около десяти минут, хотя ему показалось, что на самом деле значительно дольше. – Вас подвезти? – в ожидании ответа Роб, не отрывая взгляда от девушки, взял свободной рукой ложку, быстро перемешал в обеих чашках капучино с остатками молочной пенки, чтобы ничего не напомнило Холли, о чем они говорили. Вернее, о ком.

– Нет, спасибо… – девушка не отводила взгляда от черных глаз собеседника. – За мной должен приехать брат…

Робби разжал руку, отпуская ладонь Холли, и взял со стола стакан с недопитым мокко и с написанным на нем собственным именем – еще одна возможная «улика».

– Так это ваш брат пытается разнести дверь? – он откинулся на спинку стула и улыбнулся, указывая на дверь.

– Ой! – девушка вскочила и побежала к двери. – Мэттью! – она повернула ключ и рывком открыла дверь, впуская брата. – Извини, я тут немного заболтались, с посетителем, – Холли обернулась к подошедшему Робу.

– Добрый вечер, – Роб протянул светловолосому парню руку, которую тот автоматически пожал. Мэттью был очень похож на Хеллиона, которого Робби буквально только что видел в другой реальности. Вот только цвет настороженных глаз был другого оттенка. – Простите, что задержал вашу сестру. Да и сам я что-то задержался. Мне нужно успеть до полуночи вернуться в Лос-Анджелес. Надеюсь, что трафик в это время не слишком напряженный, – Робби отпустил руку молчаливого Мэта, который недоверчиво поглядывал то на него, то на сестру. Роб взглянул на девушку, которая была явно смущена пристальным вниманием брата, и улыбнулся. – Спасибо еще раз, Холли, и за компанию, и за кофе.