Текст книги "Там, где мы есть (СИ)"

Автор книги: InNOCH

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 69 страниц)

В отель они вернулись уже затемно, и когда через несколько минут раздался звонок комнатного телефона, Робби сразу снял трубку, потому что был уверен, что это звонит Паркер.

– Алло, ты забыл пожелать мне спокойной ночи? – Робби прижал трубку к уху плечом, потому что по привычке перед сном просматривал на мобильном свою ленту в Инстаграме, отмечая особенно понравившиеся посты.

– Я хотел с тобой сначала поговорить, а потом пожелать спокойной ночи, – Колин не надеялся, что Робби возьмет трубку. Видимо, удача была на его стороне, и ему все равно, кто забыл пожелать Роби спокойной ночи. Главное, что ему удалось дозвониться. Вот только тишина, повисшая в трубке, не предвещала ничего хорошего… – Только не бросай трубку, пожалуйста.

Тихая просьба Колина больно бьет по нервам, грозя разрушить так тщательно выстраиваемый барьер самозащиты, и Робби перехватывает трубку рукой и присаживается на край кровати, бросая взгляд на дисплей телефона.

– Что ты делаешь в отеле, когда тебя дома ждет жена?

– Хелен сегодня улетела в Дублин.

– Какая жалость, – Робби саркастично хмыкает в трубку. – И все же – что ты делаешь в отеле?

– Я могу прийти к тебе? – Колин мысленно умоляет Роба, чтобы он согласился, но…

– Нет, – Робби быстро набирает сообщение Паркеру с немного странной просьбой, которая рождается спонтанно. – Боюсь, что я буду не один.

– Я подожду, когда ты освободишься. Мне нужно поговорить с тобой.

– Мы уже разговариваем, Колин, если ты не заметил, – Робби фыркает, когда получает ответ от Паркера, и набирает еще одно сообщение.

– Я не хочу вот так, по телефону. Хочу… – на самом деле Колин рад, что Роб не бросил трубку, рад слышать его голос – пусть даже с нотками сарказма, но ему безумно хочется… – видеть тебя.

– Боюсь, что тебе придется ждать до утра, – Робби еле сдерживает улыбку, получив ответное сообщение от Паркера, кивает головой, отправляя последнее послание, и сосредотачивается на разговоре с Колином.

– Хорошо, – Колин замолкает на мгновение, собирая воедино, сказанное Робом – «не один» и «до утра», и это неприятно «царапает» настолько, что начинает подташнивать от приступа ревности. – Я подожду до утра.

– Что ты хочешь от меня, Колин? – Робби начинает раздражать такая настойчивость Колина – неужто непонятно, что ему не нужны никакие ни разговоры, ни личные встречи?

– Хочу, чтобы ты вернулся, – Колин чувствует себя как на минном поле, где любой неосторожный шаг может стать последним.

– Зачем? – Робби задает короткий вопрос, но от того что он услышит в ответ, будет зависеть продолжение их напряженного разговора.

– Ты мне нужен, – Колин говорит то, что действительно чувствует.

– Вот как? – вопрос пронизан таким сарказмом, что Колин, даже не видя Роба, уверен, что его левая бровь изогнулась изящной дугой, а губы исказила кривая улыбка. – А мне кажется, что тебе нужен вовсе не я.

– Послушай…

– Ответь мне на один вопрос, – Робби перебивает Колина на полуслове. – Тебе нужен я или мои сны? – вопрос несложный, и Колин знает, что именно хочет сказать мальчику, умеющему создавать сновидения и забирать чужие сны. Но его ответ может разозлить Робби, и он молчит, взвешивая последствия своего признания. – Понятно… – Робби хмыкает и закусывает губу. – А знаешь что, Колин? Катись к черту! – он с силой кладет трубку на рычаг, сбрасывая своего молчаливого абонента, и выдергивает кабель из розетки.

Колин долго вслушивается короткие гудки, в каком-то оцепенении прижимая сильнее телефонную трубку к уху, пока до него не доходит, что его ожидание бессмысленно. Он полночи не смыкает глаз, подавляя в себе желание пойти в номер 1509 – ему там нечего делать, потому что Робби четко дал понять, что ни видеть, ни слышать его не желает… В конце концов, усталость берет свое, и Колин проваливается в свою уже привычную темноту одного и того же сновидения, которое уже не пугает его как когда-то. В этот раз Колину даже хочется, чтобы Он был властным, грубым, подчинял себе, ломая любое сопротивление и причиняя боль. Колину кажется, что боль, которую даже во сне он ощущает физически, затмит ту, что завладела его душой. Колин ждет Его, но в эту ночь Он не приходит.

Робби не соврал Колину, говоря о том, что этой ночью будет не один. Он опасался, что Колин все же заявится к нему в номер, и упросил Паркера Крофта переночевать у него. Робби даже не подумал, насколько двусмысленно было его сообщение, которое он торопливо написал, попутно разговаривая с Колином.

«Можешь эту ночь провести со мной?»

Ответ, который пришел незамедлительно, развеселил Робби, и он еле сдержал смех, когда понял, что на самом деле написал Паркеру.

«Эм… Мне, конечно, льстит твое предложение, но я как бы не по этой части. Хотя…»

Многозначительное многоточие в конце сообщения снова улыбнуло Робби.

«Я как бы тоже. Я имел в виду – переночевать в моем номере? Возможно, не одну ночь. Хочу разыграть одного человека. Подыграешь мне?»

«Не вопрос! С кем играем, если не секрет?»

Робби задумался лишь на секунду, потом кивнул, соглашаясь с самим собой, и отправил Паркеру имя жертвы их розыгрыша.

«Колин ОʼДонохью».

Несмотря на все опасения Роба, Колин не беспокоит его ни в эту ночь, ни в последующие. Он больше не звонит ему, не пытается встретиться, только во время совместных съемок наблюдает за Робом, не приближаясь, и смотрит глазами побитой собаки. Это раздражает и злит Робби, а вся съемочная группа думает, что это такое вживание в образ, актерская игра, и только Колин ОʼДонохью, когда смотрит в презрительный прищур зеленых глаз, знает, что Роб вовсе не играет. А еще Колина все время изводят вспышки дежавю: знакомые жесты, уже слышанные им фразы и знакомые нотки интонации голоса, левая бровь Питера Пэна, выдающая его истинные эмоции…

На съемках в зеленом павильоне в сцене с Неверлэнским источником, когда Питер Пэн хватает за руку Киллиана Джонса, вынуждая обернуться, и произносит фразу про то, что за магию придется заплатить, Колина словно пронзает электрический разряд, и он опять забывает слова, но вспоминает свои ощущения из сна, который ему снился очень давно, и который он почти не помнит. Эту сцену переснимают снова и снова, а ощущения Колина только усиливаются, пробуждая в его сознании отрывки того самого сна, и он может поклясться, что на руке, вцепившейся в него во сне, был точно такой же браслет, что и на запястье Робби.

Совместные с Колином съемки становятся невыносимыми и для Робби Кэя, потому что он слишком отчетливо помнил все свои сны во всех подробностях. Его сводят с ума знакомые лица, схожие имена, фразы слово в слово, ситуации, которые повторяются с пугающей точностью. Переплетение его реальностей в буквальном смысле. И если первые дни были терпимыми, то съемка в ночном лесу сцены, где Питер беседует с Киллианом о его поцелуе с Эммой Свон, заставляет Робби положить в карман штанов часы, которые помогали ему сориентироваться в реальностях, потому что абсолютно все – начиная с Колина, который выглядел в точности как Киллиан Джонс из его другой реальности, поваленного дерева, на котором сидел пират, бутылки рома в его руке и заканчивая луной, освещаемой мягким светом лесную поляну – все это напоминало Робби о моменте, когда он, будучи Питером Пэном, впервые сам поцеловал Киллиана Джонса и о том, что было после. Вспоминать обо всем больно, а видеть перед собой живое воплощение своего потерянного Кэпа невыносимо. Но Робби удается справиться со своими эмоциям, правда, не без помощи Паркера Крофта, который находил время в своем графике, чтобы быть рядом. Как Феликс с Питером. Только Паркер не был точной копией Феликса, без грима и костюма своего героя, и это не давало Робби запутаться в своих реальностях окончательно и не завалить съемочный процесс. Судя по всему, и Колин ОʼДонохью начинал путаться в своих реальностях, потому что все чаще Робби подмечал смятение в его глазах, словно он пытался что-то вспомнить и понять, но даже если что-то и всплывало в памяти Колина, то все равно не давало никаких подсказок.

Оставалось пережить один день совместных съемок…

Комментарий к Часть 37. Вернуть то, что потеряно... Треки, использованные в этой части:

Kutless – Take Me In: http://pleer.com/tracks/4448436X4mG

Plan Three – What Have You Done: http://pleer.com/tracks/2132993p4S

====== Часть 38. Когда тайное становится явным ======

Вечерние и ночные съемки были привычным явлением в съемочном графике этого сезона, первая половина которого была посвящена мрачному и зловещему Неверлэнду, и чем-то напоминал Робби сумеречное время в его другой реальности и о событиях, что чуть было не привели волшебный мир, где рождались другие сны, к гибели, а его самого превратили практически в бездушного монстра. Наверное, именно поэтому Робби Кэю легко было играть роль своего неоднозначного Питера Пэна, а отчасти еще и потому, что он понимал своего персонажа – для озлобления всегда есть довольно весомые причины. И все же съемки с потерянными мальчиками и Феликсом Робби Кэю давались с большим трудом, потому что напоминали о тяжелых сумеречных временах в его Неверлэнде, а съемки с Киллианом Джонсом и вовсе изматывали, потому что вытаскивали из памяти воспоминания, которые своими «острыми коготками» царапали душу и бередили чуть затянувшуюся в сердце рану. И это была основная причина того, почему Робби Кэй не появлялся в своей другой реальности – там не было того, кто бы мог излечить его, и он боялся, что все может только усугубиться.

Но он был в курсе всего происходящего в его другой реальности, потому что периодически связывался с Тенью. В его Неверлэнде, благодаря Феликсу, все было относительно спокойно и не требовало его безотлагательного вмешательства. Даже с Хеллионом не возникало никаких проблем, хотя именно это настораживало и означало, что Питеру Пэну все же придется познакомиться с сестрой мальчика – Сидни рано или поздно заявится в Неверлэнд, чтобы забрать своих братьев. Несмотря на то, что другая реальность Робби Кэя вполне обходилась без его присутствия, в ней накопилось немало дел, связанных с вновь прибывшими Потеряшками, поэтому появиться в мире, где рождаются новые сны, все же было необходимо. Да и еще, если честно, он соскучился по Феликсу, Призраку, Тени и непоседливому и любознательному Хеллиону, которому обещал поучить, как управлять «Веселым Роджером». И Робби с нетерпением ждал окончания совместных съемок с Колином, после которых у него будет почти неделя перерыва, и следовательно – достаточно времени, чтобы прийти в себя и наведаться, наконец-то, в свой Неверлэнд.

The Rasmus – Lost And Lonely

Последний день совместных съемок, назначенных на вечернее время, не предвещал никакой беды, хотя не задался с самого начала. Колин в очередной раз остался ночевать в отеле, а утром, спускаясь на завтрак, он никак не ожидал, что столкнется в лифте с Робби и Паркером – парни зашли, вежливо кивнули Колину, а затем уткнулись в свои телефоны. Колин не сводил с Робби глаз, но тот делая вид, что не замечает его пристального внимания, улыбаясь, что-то в своем телефоне показал Паркеру, к которому тесно прижимался, озадачивая своим поведением Колина. Паркер приобнимал Робби свободной рукой, сильнее прижимая к себе, и, наклонив голову так, что почти соприкасался губами с виском Роба, рассматривал что-то на экране. И в этом было столько интимности, что Колин почувствовал закипающую в нем ревность и желание оттащить Робби от Паркера Крофта и залепить ему отрезвляющую пощечину. Конечно, он, стиснув зубы, подавил свое желание, вот только завтракать Колину ОʼДонохью почему-то расхотелось, зато появилось непреодолимое желание уехать загород, на свежий воздух, куда он собственно и направился.

Он просидел весь день на берегу океана в том самом месте, где несколько недель назад они с Робби устроили свой первый утренний мини-пикник. Вспоминал, как Роб кормил чаек, бродил по пустынному берегу пляжа, а потом лежал рядом на песке и рассказывал Колину о себе настоящем. Колин даже не заметил, как солнце начало клониться к горизонту. И если бы не его Сара, которая позвонила ему, обеспокоенная тем, что он не появился вовремя в холле отеля, где обычно собирались все, у кого были назначены съемки, то он точно опоздал бы на загородную съемочную площадку, куда в итоге добрался самостоятельно. От гримера не утаился измученный вид Колина, на что он только неопределенно пожал плечами и бросил быстрый взгляд на ухмыляющегося Робби Кэя в компании все того же Паркера Крофта. Черт! Между этими двумя было определенно что-то большее, чем дружба… Когда они успели сблизиться? Или Колин настолько был одержим Робби, что не замечал очевидных вещей? Хотя какие он вообще мог иметь претензии к этому мальчику? Но он злился, и сам не понимал причин своей злости. Колину казалось, что он спит, и ему хотелось ущипнуть себя, чтобы проснуться.

На репетиционных прогонах сцены, в которой Питер Пэн предлагает Киллиану Джонсу заработать свою свободу, ничего такого не происходит, что заставляет забыть слова или просто зависнуть, потому что что-то показалось чересчур знакомым. Может потому, что они оба злятся друг на друга? А может потому, что почти совсем не играют свои роли, а просто чуть более эмоционально, чем это нужно, читают свои реплики? Они бросают друг в друга словами своих персонажей словно кинжалами, стараясь выплеснуть накопившуюся внутри смесь боли, рождающей отчаянье, злости от претензий друг к другу, переходящей в ненависть и презрение, страха, оттого что близки к эмоциональному срыву… У каждого из них свой коктейль эмоций. Между ними искрит так, что это не остается незамеченным для всей съемочной группы, но режиссеру именно такие эмоции и нужны – у героев сложные и неоднозначные отношения.

Когда начинаются съемки, и прожектора софитов выхватывают из темноты фигуру Питера Пэна, у Колина случается первый приступ дежавю – он вдруг четко вспоминает этот силуэт, который когда-то видел в своем сне.

– Поговорим с глазу на глаз?

Колину бы хотелось услышать эту фразу не от Питера Пэна, а от Робби Кэя, потому что им действительно есть о чем поговорить. Но сейчас она его почему-то раздражает.

– Что надо?

Они снова перекидываются фразами своих персонажей, вкладывая в них все свои эмоции, придающие репликам несколько иной смысл, понятный только им двоим.

– Поработай на меня, как когда-то.

Колин хмыкает, потому что следующая реплика хотя и лжива отчасти сейчас, но в будущем обязательно будет правдива.

– Я по прошлому не скучаю.

И вроде бы все идет по сценарию, но когда Питер говорит Киллиану:

– Мы сто лет друг друга знаем, Киллиан. Не раз сотрудничали. По-моему, самое время посотрудничать снова, – Колин вдруг ловит себя на мысли, что они с Робби действительно знают друг друга много лет и не раз сотрудничали. Вот только он не может вспомнить всего этого… Хотя и их странные отношения тоже можно было назвать банальным сотрудничеством, которые переросли в нечто большее, по крайней мере, для Колина.

– Может, мне это не надо?

Колину и самому хочется в это поверить, но он точно знает, что…

– Конечно, надо.

На протяжении всего диалога они держатся друг от друга на расстоянии, потому что физически ощущают обжигающую неприязнь, которую испытывают друг к другу, но режиссера это явно не устраивает.

– Робби, ты не мог бы в следующем дубле подойти к Колину со спины так близко, чтобы у него волосы на затылке зашевелились от твоей близости? Понимаешь, у Киллиана уже есть с Питером неприятный опыт общения, который ему не хотелось бы повторять, поэтому его должны пугать твои слова – они вызывают у него не лучшие воспоминания.

Вот этого Робби Кэй боялся больше всего. За все время общения с Колином ОʼДонохью он ни разу не сокращал между ними расстояние до пугающей близости, чтобы не вызывать у Колина знакомых ощущений из его темных снов – в подсознании Робби хранилось и то, что делает фантом Питера Пэна, и это вызывало странные чувства, в которых он сам не мог разобраться. И если раньше, до того как Робби узнал Колина ОʼДонохью по-настоящему, он наказывал его своей близостью, упиваясь его страхом и своей властью над ним, то теперь… теперь все зависело от настроения Робби Кэя: иногда фантом Питера Пэна дарил свою близость, но в последние дни он не приходил к Колину в его темные сны – теперь это было своего рода наказанием. Робби знал, что Колин помнит об этих своих снах абсолютно все, и боялся, что их непозволительная близость в реальности обязательно зародит у Колина подозрения. Но работа есть работа.

Робби встает за спиной Колина, и когда звучит команда: «Мотор!», делает шаг, сокращая между ними расстояние и выдыхая следующую реплику Колину в затылок.

– Докажи делом. Я буду знать, что мы договорились…

Колин не слышит окончания фразы, он дергается, чувствуя на своем затылке Его дыхание, и знакомые ощущения из его темных снов накрывают с головой, захлестывая волной страха, предвкушения, сладкой истомы… Колин забывает свою реплику и режиссер останавливает съемку.

– Колин, твоя реакция была неподражаема, но давай сосредоточимся и не будем забывать реплики.

– Пять минут, Стив, мне нужно пять минут.

Колин смотрит в глаза Робби Кэя, отошедшего на безопасное расстояние, и сомневается в правильности своих ощущений – у парня совершенно невозмутимый взгляд, который он поспешно переводит на подошедшего к нему Паркера. Это просто наваждение и ничего больше. Просто наваждение… Но когда в следующем дубле режиссер снова просит Робби подойти к Колину как можно ближе, ощущения становятся более объемными.

– А что будет, если я откажусь? – Киллиан наклоняется, сокращая расстояние между их лицами, и вызывающе смотрит Питеру Пэну в глаза.

Колин все еще сомневается в том, что ощущает…

– А что было в прошлый раз, не забыл? – Питер зловеще выдыхает свой вопрос Киллиану Джонсу в лицо.

Колин не забыл. Теперь он не сомневается в своих ощущениях, потому что прямо сейчас чувствует Его жаркое дыхание на своих губах, от которого во рту становится сухо и сладко ноет внизу живота. Он вдруг четко ощущает терпкий запах леса с примесью свежести океанского бриза и не может оторвать взгляда от губ, вкус которых ему хорошо знаком, чувствуя дикое желание поцеловать их прямо сейчас… Это счастье, что у Колина нет больше реплик в этой сцене, потому что все слова и мысли разом улетучиваются, оставляя только одну, которая пульсирует в его голове, заставляя сердце пропускать удары – это Он, и Он реален…

– На, глотни! Ведь ром прочищает мозги…

Колин на автомате отбивает протягивающую ему бутылку с бутафорским ромом руку Робби Кэя, когда произнесенная им фраза рождает еще одну вспышку дежавю – он слышал это во сне, с абсолютно той же саркастичной интонацией… Голос. Он вспомнил этот голос из своих снов.

– Стоп! Снято! Ребята, это было гениально, отличная игра, – Стив в восторге от снятого дубля. – Переснимать не будем, дубль пойдет в монтаж. На сегодня мы закончили, всем спасибо.

Съемочная площадка тут же взорвалась шумной суетой, в которой Колин потерял Робби Кэя из виду. Он практически ворвался вихрем в палатку гримеров, но Робби там не появлялся, как, впрочем, и у костюмеров. Кто-то сказал, что вроде видел, как они с Паркером сразу же уехали с площадки. Оказалось, что Крофт сегодня подменял их ассистента, который приболел, и привозил Роба на съемку, и Колин, не переодевшись и не смыв грим, поспешил к своей машине, в надежде перехватить Роба в отеле. Ему не хватило всего лишь каких-то пары минут – подъезжая к отелю, Колин увидел, как Робби торопливым шагом зашел вовнутрь. Колин выскочил из машины, швырнул на бегу ключи опешившему охраннику с просьбой поставить Мустанг на парковку и бросился вслед за Робом. Он не успел буквально на несколько секунд, когда на бегу увидел, как закрывается лифт, в который зашел Робби, но успел заметить испуг в зеленых глазах парня. Колин заскочил в соседний лифт, который услужливо распахнул перед ним свои двери, и нажал кнопку пятнадцатого этажа.

Chris Daughtry – Itʼs Not Over

Робби успевает заскочить в номер прежде, чем Колин настигает его, быстро захлопывает дверь и опирается о нее спиной, пытаясь выровнять дыхание. Он понял сразу, что выдал себя с головой, когда на съемках увидел взгляд Колина – растерянный и испуганный, и снова ощутил тот самый «стеклянный шар» в своей груди, покрытый трещинами, но так и никуда не исчезнувший, который снова мешал ему дышать. Он сбежал не от Колина, он сбежал от себя и от своих воспоминаний, которые вдруг навалились разом. Хотя и объяснение с Колином его тоже страшило.

– Робби! – Колин с силой ударяет ладонью в дверь с цифрой 1509, которая захлопнулась буквально перед его носом. – Открой мне! Слышишь? Открой мне сейчас же эту чертову дверь! – Колин грохочет кулаком по деревянной поверхности, но все тщетно.

Удары, сотрясающие дверь, сотрясают и тело Робби тоже, но он только сильнее прижимается спиной к гладкой поверхности.

– Роб! Я знаю, что это ты, и хочу, чтобы ты мне объяснил – почему? Почему я?! Я имею право узнать, – Колин прислушивается и улавливает тяжелое дыхание по ту сторону двери.

Для того чтобы объяснить – почему? – придется многое рассказать, но Робби не может этого сделать – правила Хранителей снов, касающихся Неверлэнда, должны соблюдаться. Но даже если правила можно обойти, то ему не хочется переживать все случившееся снова, хотя от воспоминаний, от которых наворачиваются слезы, никуда не деться.

– Черт!!! – сильный удар сотрясает дверь, но она не поддается. – Я знаю, что ты стоишь прямо за дверью и слышишь меня, – Колин немного успокаивается и понижает голос. – Я знаю, что это ты приходишь в мои темные сны, и хочу знать – кто ты и почему выбрал именно меня? – Колин прислушивается к тишине в номере Роба, и хотя больше не слышит его дыхания, все же чувствует его за дверью, разделяющей их. – Эти сны стали мне сниться еще до того, как мы познакомились. Они пугали меня своей реалистичностью, и я мечтал избавиться от этих сновидений. А потом я встретил тебя… Я никогда не говорил тебе, но с самого первого дня мне казалось, что я давно знаю тебя. Странное чувство… И чем ближе я узнавал тебя, тем больше… – Колин осекается и прижимается лбом к прохладной поверхности двери, что стала преградой между ними. – Я чувствовал, что это ты. Вернее, представлял тебя. Хотел, чтобы это был ты, потому что только это помогало мне не сойти с ума…

Тихий шепот сбивчивого признания оглушает, и Робби медленно сползает спиной по двери на пол и обхватывает себя руками, потому что его «стеклянный шар» внезапно покрывается сетью мелких трещин и вот-вот готов взорваться, а сердце взволнованно колотится в груди. Он оказался не готов к такому признанию.

– Открой, Робби, я просто хочу поговорить, – время тянется бесконечно долго, и Колин не выдерживает и снова бьет кулаком в дверь. – Если ты сейчас же мне не откроешь, я сломаю эту чертову дверь!!!

Удар в дверь отдается вибрацией в груди Робби, и… Взрыв! «Стеклянный шар» рассыпается на множество осколков, которые, кажется, впиваются во все внутренности, но дышать не становиться легче, потому что больно, потому что теперь его душат слезы.

– Что здесь происходит? – неожиданно раздавшийся голос заставляет Колина обернуться, и он сталкивается взглядом с Паркером Крофтом.

– Не лезь! – Колина внезапно захлестывает ревность, и он в ярости скрежещет зубами. – Мы сами разберемся.

– Отойди от двери, Колин, – Паркера не пугает яростный взгляд Колина. – Иначе я за себя не ручаюсь…

– Ты мне угрожаешь? – Колин усмехается – парень, оказывается, не из робкого десятка.

– Нет, – Паркер качает головой и буравит Колина взглядом, не предвещающим ничего хорошего в случае несогласия ретироваться по-хорошему. – Просто предупреждаю.

– Ты не знаешь, Паркер, с кем связался, – Колин кивает на закрытую дверь.

– А ты знаешь? – парень усмехается уголком губ.

– Нет, – Колин качает головой. – Но я узнаю, слышишь?! – это уже обращение к Робби.

– Я думаю, что тебе нужно успокоиться, Колин, – голос Паркера абсолютно спокоен, но взгляд по-прежнему опасен. – Незачем так кричать и долбить в дверь. Или ты хочешь, чтобы администрация отеля вызвала полицию, а тебе придется объяснять всю ночь в полицейском участке, почему ты пытался нанести ущерб собственности отеля?

Упоминание Паркером Крофтом полиции приводит Колина ОʼДонохью в чувство.

– Мать твою! Я все равно все узнаю! – Колин еще раз бьет кулаком по закрытой двери и направляется к лифту.

Паркер дожидался, когда за Колином закроется дверь лифта, и осторожно постучался в дверь, которая устояла под натиском разъяренного Капитана Крюка. Что могло такого произойти, что Колин примчался вслед за Робом, забыв переодеться и смыть грим? Впрочем, и Робби сбежал со съемочной площадки, как только прозвучало – «Стоп. Снято!»

– Роб, это я, – Паркер прислушался к тишине за дверью. – Я могу войти?

Не дождавшись ответа, он открыл дверь своим ключом, который у него появился пару дней назад одновременно со странной просьбой Робби Кэя. Паркер толкнул дверь, но она не поддалась. Он осторожно приоткрыл небольшую щель, через которую ему удалось протиснуться в полумрак номера, освещаемого только огнями ночного города. Причина, почему дверь не открылась, стала ясна сразу – ее подпирал Питер Пэн, вернее, Робби Кэй в костюме и гриме своего героя, который сидел прямо на полу, закрыв глаза и обхватив себя руками.

– Что между вами произошло? – Паркер присел перед Робом и заметил темную дорожку на его щеке, в полумраке поблескивающую влагой.

– Это долгая история, – Робби открыл глаза, быстро стер рукой предательскую влажную дорожку на своей щеке и грустно улыбнулся.

– Не расскажешь? – Паркер уселся на пол рядом с другом и тоже облокотился спиной о дверь.

– Не могу… – Роб покачал головой, глядя Паркеру в глаза, и уткнулся лбом в его плечо.

– Расскажешь, когда сможешь, – Паркер обнял Робби одной рукой, прижимая к себе, и легко поцеловал в макушку. – У тебя завтра выходной?

– Да, – Робби удобнее устроился в привычных для него объятьях. – Продюсеры сделали мне такой подарок на день рождения. И завтра я улетаю домой почти на неделю.

– День рождения? И ты молчал! – Паркер пятерней взъерошил волосы Роба. – И сколько же лет исполнится моему Питеру Пэну?

– Восемнадцать, – Робби хмыкнул странно звучащему вопросу Паркера, и особенно его – «моему Питеру Пэну». – Совершеннолетний Питер Пэн.

– Ну, это только в сказке он вечный ребенок. И это скучно, согласись. Детям ведь многое не позволено, – Паркер тихо засмеялся. – Жаль, что ты улетаешь. Мы могли бы неплохо отметить твой день рождения и здесь.

– Я улетаю только после обеда, поэтому у нас будет полдня, чтобы развлечься.

– Заметано! У меня как раз съемки только вечером, поэтому могу даже закинуть тебя в аэропорт. И с меня подарок. Есть какие-то особые пожелания?

– Останешься сегодня у меня? – Роб вскинул голову, чтобы заглянуть Паркеру в глаза.

– Останусь, конечно! – Паркер широко улыбнулся и снова взлохматил растрепанные вихры друга. – И давай уже переберемся на кровать, а то на полу как-то жестковато… Я только в свой номер схожу, ладно? Одна нога здесь, другая тоже здесь.

Arctic Monkeys – Whyʼd You Only Call Me When Youʼre High

Паркер ушел к себе, а Робби, так и не переодевшись, запрыгнул на кровать, включил телевизор и стал перещелкивать каналы, пока не остановился на каком-то спортивном, по которому показывали гонку Формула-1 Гран-при Италии, которую Роб не успел посмотреть в прошедшее воскресенье. Когда Паркер вернулся, то увидел довольно забавное зрелище – Питер Пэн, не отрывая глаз от экрана, смотрел гонку скоростных болидов.

– Никогда не понимал правил этих гонок, – Паркер забрался на кровать и протянул Робу банку пива, которое захватил из своего номера.

– По правилам, на заездах Гран-при от каждой команды могут участвовать только два болида, – Робби, не отрываясь от экрана, взял банку, открыл и отхлебнул пива. – Начинается все со свободных заездов. Пилоты знакомятся с трассой, настраивают болиды. Потом проводится квалификация, согласно которой болиды занимают свои места на стартовой решетке…

За каких-то полчаса Паркер узнал все о гонках, командах, болидах, моторах, шинах, пит-лейне, пит-стопах, зачем нужен прогревочный круг, что означают сигналы светофоров и почему флаги разноцветные, как начисляются очки и, конечно же, о непосредственных героях этого действа – о пилотах.

– За кого болеешь?

– За Люиса Хамильтона, – Роб посмотрел на Паркера через плечо. – Он британец, а я, знаешь ли, патриот.

– Та-а-ак, – Паркер заинтересованно посмотрел на экран, – а американцы есть?

– Не-а, в команде «Катерхэм» есть американец Александр Росси, но он запасной, – Робби пожал плечами.

– Окей, а если бы не Хамильтон, то за кого бы ты болел?

– За Себастьяна Фаттеля из команды «Ред Булл», – Робби усмехнулся. – У него очень хорошие шансы выиграть этот заезд.

– Тогда я буду болеть за Фаттеля, – Паркер уселся рядом с Робби. – Давай на желание? Если победит твой, то я выполню любое твое желание, а если выиграет мой, то ты подаришь мне свою пиратскую треуголку, которая у тебя осталась после съемок в «Пиратах Карибского моря».

– Какая у тебя хорошая память, – Робби засмеялся и, протянув свою банку пива, чокнулся с Паркером. – Договорились! Но я уверен, что выиграет Льюис.

Гонка захватывает с головой их обоих, и они активно болеют каждый за своего пилота, перебивая друг друга, но когда Робби говорит как бы между прочим:

– Я жил у него две недели, – Паркер сразу понимает – о чем он, но молчит, потому что не понимает, как реагировать на это признание. – Помогал ему справиться с кошмарами, которые преследовали его во сне…

– В смысле? – Паркер заинтересовано посмотрел на Робби.

– Помогал ему увидеть другие сны, – Робби смотрит Паркеру прямо в глаза, не мигая, и видит в них сомнение. – Я знаю, что это звучит как бред.

– Вовсе нет, – Паркеру Крофту уже доводилось встречать людей с экстраординарными способностями, но то, что Робби Кэй один из таких… – Просто это как-то неожиданно… А мне ты можешь показать какой-нибудь сон?

– Могу, но тебе это незачем, – Робби качает головой и усмехается. – В твоих снах сейчас все хорошо, не так ли?

– С чего это ты вдруг так решил? – Паркеру кажется, что Робби его просто-напросто разыгрывает.

– Ну, Хеллион же больше не изводит тебя? – Робби закусывает губу, чтобы скрыть улыбку, и хитро прищуривает глаза.

– Хелли отличный парень… – Паркер замолкает на полуслове и удивленно смотрит на Робби. – Он появился в моих снах недавно, и я о нем никому говорил… Откуда ты узнал?