Текст книги "Право рождения (СИ)"
Автор книги: Gusarova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)
Новый рёв загудел по породе, отголоском закачался в хвойниках и шуме ветра:
– Они хотели, чтобы сама Хозяйка Калтысь представилась им? Что ж, я, Уна Айваседа, уделю им сполна внимания! Муж, гони всех в пещеру! Им меня не захитить!
– Что она о себе возомнила? Воровка крови! Воровка земли! – завыл, завертелся юлой Айпох и первым ринулся на Сашу.
Вихри-эрси помчали за предводителем, разметав костёр и палаточный лагерь, накренив чум. Илья загородился рукой от пепла и искр, а потом Саша встала на задние лапы и одним посылом выдула все восемь смерчей с горы, как корова смахивает хвостом назойливых мух. Айвазов понял наказ жены и не стал терять времени.
– Ребят, быстрее, в укрытие! – Он подгонял группу, спешившую к лазу.
– А вдруг обрушится? – Миша и в этой ситуации думал здраво. Словно в ответ на его слова узкий лаз к принцессе раздвинулся, как пластилиновый, и Илья ахнул, заметив, что стены хода оказались выплавлены из адаманта. Земля слушалась Сашу, как податливый материал! Земля сама отдавала руду! Вот почему и стрелы у родичей оплавились – ведь они были изготовлены из местной руды!
«Да, Умси такого не умела, – оторопело подумал Илья. – Не до такой степени! Если вообще могла управлять рудой!»
– Она... Тянет из горы адамант. – Светкино пыхтение рядом замерло, Илья увидел, как падчерица прижимает ладонь к камням. – Что это за заклятье?
– Она с детства в спортзале, – Айвазов обтёр лоб. – Её умения, как колдуньи, на порядок выше, чем у любого местного.
Он прижал к себе тряпичную куклу Бусинки и мельком заметил на безмятежном лице приютившей беглецов снежной принцессы лёгкое подобие улыбки. Или ему опять показалось?
Троица воинов, не умевших становиться ветрами, благоразумно осталась следить за ходом боя. Илья, проводив группу, побежал обратно: он волновался за Сашу. Но зря.
Та уже закатала двоих врагов в адамантовые пласты, словно завернула в рулон, наружу торчали только головы с выпученными в ужасе глазами, и галопом преследовала Ванхо. Зацепила когтями край вихря, подтянула, подмяла и стиснула зубами правую руку охотника. Илья услышал противный хруст костей. Да, убивать их Саша не была намерена, но наказать того, кто держал нож у горла Бусинки, надлежало без жалости. Ванхо испустил истошный вопль и скорчился на земле. Айпох, застрявший в ветвях высокой лиственницы, увидел, что схватка оборачивается далеко не в их пользу, и крикнул Илье:
– Ыляку, успокой свою женщину!
Илья скрестил руки на груди. Саша лукаво подмигнула мужу, приближаясь к очередной жертве, дрожавшей на камнях. Бедный Унху, обычно высокомерный и щеголеватый парень, выставлял руки, как маленький ребёнок и открыв рот, безмолвно сипел от страха. На макушку Айвазову неожиданно шлёпнулась шелуха от кедра. Он посмотрел наверх и обнаружил на фоне запутавшегося в ветвях деревьев ягодно-рассветного неба черный вороний силуэт. Птица расселась на корявом сучке и клевала прошлогоднюю шишку.
«Попкорн бы ещё притаранила!» – мысленно хмыкнул на тётку Ярэ, а это, конечно же, была она, Илья.
– Ну я даже не знаю, – меж тем, промолвил он шаману.
– Ыляку!.. Спаси, – подал голос второй кузен, младший брат Айпоха, Аптя, из металлического рулета. – Прости нас, Хозяйка! Смири гнев!
Саша саданула когтями по лиственнице, и Айпох, считая ветки хребтиной, приземлился перед ней. Скакнул в сторону, потеряв шапку и явив своё кривое лицо.
– Тебя медведь глаза лишил, какая прелесть, – Саша, косолапя, надвигалась на него и считывала прошлое шамана. – Хочешь, я оставлю тебя без второго для симметрии?
Она в два счёта настигла Айпоха и вдавила его за горло в породу. Тот захрипел.
– Ты сильная шаманка, Уна.
– А ты говно-шаман, Нунах, – не преминула опустить его Саша. Её ехидная и торжествующая физиономия высунулась из медвежьей шкуры и мило улыбнулась.
– Я... Айпох, – поправил её эрси.
– Айпох? Нет. Ты – Нунах, и пока вы, ребзя, не окажете мне должного приёма, ты будешь Нунах. Всосал?
– Ты должна... Пройти обряд, Уна. Без этого...
– ...«нельзя вступить в права шаманки Калтысь», бла-бла-бла, – Саша закатила глаза. – Окей, дог. Готовьтесь, через два дня я зависну в твоём стойбище с мужем и моими хоуми. И вы, – она выпустила Айпоха, от которого в камне остался аж «снежный ангел», – должны меня как следует порадовать! И благодарите Небо, что мой муж не вступился за меня!
– Хорошо, Уна. – Айпох, или теперь, Нунах, подхватил свои мониста и колотушку. – Ты заберёшь Белую Звезду в большой город?
– Да, – медведица с человечьей головой ударила лапой об лапу и развернула рулоны из людей, выпуская их.
– Я выделю ей сопровождение. – С этими словами шаман махнул незадачливым воинам. Ванхо, пошатываясь и кривясь, поднялся и уцепился за плечо Аптя.
– Доброй ночи, Ыляку.
– Доброй ночи, Нунах, – посмеиваясь, попрощался Илья.
Только они убрались с горы, как руки Ильи потяжелели – Владка пискнула, уцепившись за его шею.
– Папочка! Мамочка!
Она дрожала и прижималась к отцу, пока тот нёс её к Саше. Чёрная ворона шумно сорвалась с ветки и, одобрительно каркая, скрылась в хвойнике.
– Папочка, я была куколкой, ты видел? Мама, круто ты их прогнала! – трещала Бусинка. – А я чуть не описалась, как мне было страшно! Папа, кто это были?
– Да так, дураки, – Илья отмахнулся. Светка выскочила из укрытия и ринулась обнимать Сашу.
– Мелкая, изи! – смеялась та.
– Ты охренительная колунья! – Касаткина расцеловала её. – Тёть Саш, это было просто... Ауф!
– Ну так, размялась, – Саша скривила губы. – Что-то у меня традишн в залёте месить всяких у##ков. – Она погрустнела на миг. – И дэш с ним. Они получили, что хотели.
– Для Ванхо гуманнее смерть, чем перелом ведущей руки, – заметил Илья. – Он зимой не выживет, а обуза никому в стойбище не нужна.
– Если они хорошо меня встретят, – подмигнула Саша Инне с Мишей, – я дам им всем овердохрена работы. Мне нужны местные добби на стройку и сервис. Я и летела, чтоб договориться...
– Договорилась, нечего сказать! – хмыкнул Айвазов.
Рядом с ним аспиранты-дички шепотком обсуждали случившееся.
– Е##нутая кафедра, – поделился Лев. – Не скажу, что у Кривоглядова было легче, но...
– Но хоть штаны суше, – буркнул юморист Толик.
– Перевестись, что ли, в другой вуз? – Лев собирал колышки от унесённой ветрами палатки.
– Ага, найдут и в самотык резиновый обратят! – осадил его мысли Костик. – Или того хуже, заставят в виде келе отчёты править до морковкиного заговения.
– Фу! Нет! – скривились аспиранты перед такой ужасной участью. – Лучше делать вид, что так и надо.
– Это Качурка, расслабьтесь. – Илья нагнал их и припечатал по плечам. Глянул на кучу розовых шкур вперемешку с жердями, оставшуюся от разрушенного жилища, и понял, что для вызова «службы постройки чума» в ельник можно уже и не скрываться. Все и так про его семью всё окончательно поняли.
====== 24. Откровенный разговор ======
Чем ценны эрские родственники, так это тем, что они всегда сдерживают обещания. К тому часу, как Саша пригнала грузовой вертолёт за монолитом захоронения принцессы, вооружённые родичи явились в лагерь вновь, но теперь каждый верхом на келе. Рожи у всех были торжественными, лёгкие «парадные» малицы – расшиты защитными знаками, какие используют в погребальных церемониях. Суеверия эрси оставались неизменны, пожалуй, столько же времени, сколько их Белая Звезда пролежала в пещере. Илья не сомневался, эрси намерены эскортировать принцессу до самых Шорских гор, а то и дальше. Но то было не единственное сопровождение. Илья созвонился с Ярославой и уведомил её о погрузке находки. Карга же настоятельно попросила племянника отправить с вертолётом в Карасукск Инну. Мать оставалась матерью. Обстановка третьей качурской экспедиции, по её мнению, превращалась для Инны в сплошную опасность. Генрих повыступала вначале, а потом согласилась. Как смекнул Илья, не столько из покорности Карге, сколько из желания дальше плотно заниматься находкой и только ею.
Несколько самых сильных келе бережно вынесли вековавшую в заточении принцессу на простор родной земли. При виде мраморно-светлой мумии эрси, повинуясь массовому порыву, уложили луки перед собой и простёрлись перед нею. Илья счёл нужным поступить так же. Коснулся лбом породы и почувствовал, как на думы снова накатывает горечь. Скрипнул зубами, отругал себя за излишнюю сентиментальность. Повернул голову и увидел, что Владка утирает слёзки. Саша же наоборот ухмылялась, щуря медовые глаза и поглаживая живот. Так ведут себя люди, которым становится ясна правда. Но жена ничего особого не сказала, а Илья не спросил. Назавтра нужно было начинать шурфить другие точки местности, работы там предвиделся непочатый край.
– Ну, раз вы такие, можете на кафедру обратно не являться! – заявила грозно Генрих, трамбуясь на борт.
– Инна, без нас этничка окачурится! – возразил ей, перекрикивая шум моторов, Илья.
– С вами и подавно! – последовал выпад и хохот.
Ветер поднялся от движения лопастей сине-белой махины, завыли в воздухе келе, захлопали накидки эрси, и почётная процессия устремилась за гору. Проводив их взглядом, Илья вздохнул.
«Важное дело сделали, – подумал он. – И если бы только в научном понимании».
Теперь что? Подготовить план работ на последующие дни. Озадачиться инициацией Саши. Да чёрт ещё дери, чем тут заниматься! Илья тоскливо всмотрелся вглубь опустевшей пещеры. Её тоже надлежало исползать вдоль и поперёк, пересчитать и пометить все щели.
– Папа, – отвлекла его от хода мыслей Владка, робко, со спины. Наконец-то после ссоры решилась сама подойти.
– Чего тебе? – отозвался Илья, ожидая, что сейчас дочь скажет: «я уезжаю с мамой». С чего бы и нет, раз одну уже прибрали?
– Пап. – Бусинка освежила ладонь Ильи холодком пальцев. – Мы с мамой посоветовались, и я сказала, что я сама с тобой поговорю, чтобы... – Она замялась и вздохнула тяжко-тяжко, не как ребёнок, а как удрученная заботами старушка.
– Чтобы что? – Айвазов нервно провёл ладонью по лицу, и больное плечо особенно сильно кольнуло. Детская ручка стиснула его запястье крепче.
– Чтобы... Папуля, можно я с тобой буду жить? – Две пары узких глаз, ставших на мгновение круглыми, воззрились друг на друга. – Можно? – Влада прильнула к его камуфляжу, подняла личико, захлопала ресницами. В любой ситуации оставаться кокеткой – это надо уметь. Или попросту таковой родиться.
– Ты сказала – со мной? – не поверил Илья. – Ты вроде хотела уехать.
– Я передумала... – Снова тяжкий вздох и лепет: – Мама меня увезёт и отдаст тётечке Настечке, а сама уедет по делам. Я тётечку Настю люблю, но вообще-то хочу жить с мамой и с тобой и с братиками, и со Светой, с Ликой. Папа, пусть мы вместе будем жить, ну хоть я с тобой, пожалуйста-пожалуйста!
Она стиснула кулачки, показывая, как сильно этого хочет. Илья растерялся. Да, вчера он сам предложил Саше, что уйдёт в декретный отпуск, но как-то ещё не обмозговал практическую сторону вопроса. Представил свои жилищные условия и вспотел от стыда.
– Ты хочешь... вот сейчас? После экспедиции?
– Я тебя слушаться буду, помогать, я никогда-никогда на тебя больше не буду говорить «плохой»! – принялась обещать Влада. – Ну их, куколок! Новых откопаем, а ты у меня один папа. Я тебя так хотела, я у Деда Мороза тебя просила и снежному ворону письмо писала, чтобы...
От избытка чувств малышка разрыдалась, и её голос гулко скакал по пещерным сводам. Илья, крепясь, чтобы не совершить необдуманного, присел перед ней на корточки и обнял.
– Влада, – поделился он. – Влада. Я не могу жить в Балясне, я работаю в Новосвире. Это очень далеко от того мира, к которому ты привыкла. От твоего дома и Колпаковки. А в Новосвире у меня совсем ничего нет. Одна комната в общежитии. Нет ни особняка, ни дачи на Вольхе, ничего такого. Телевизор, и тот не самый новый. Кровать – ты бы её видела! Понимаешь? Я беден, практически босяк.
– У тебя есть котик, ты говорил, – сморгнула дочка слёзы и положила ему ладошки на лицо. – Мама нам купит всё, что мы попросим, папочка. И дом, и машину, и кровать купит. А я тебе всё украшу, чтобы красивое было. Ты только... Возьми меня к себе!
Своими мольбами она невольно будила в Айвазове мучительные воспоминания. То, как сам он, будучи беззащитным ребёнком, сжимался в замерзший комок на руках у Севы Тиронова. Как он дрожал и молил богов о милосердии, пока бабушка Умси кричала на них:
– Забирай его отсюда, и летите, куда хотите! Всё одно не приму! Ему тут не жить без Ачи! Это он виновен в их смерти! Не родной он мне, оставишь, выброшу в тундру!
– Твой же внук, старая ты ведьма! – бросал ей Сева желчно.
– Не нужен он тут! Порченая кровь! Чужеродный! – Ыляку вздрогнул, когда бабка плюнула им вослед.
Потом он слушал почти то же от Севы. Год за годом. Каждый раз, когда тот прилетал в детдом, и Ыляку настырно просил забрать его оттуда.
– Не могу я, Иська, не проси, не могу! Опасно тебе со мной! – втолковывал Сева, бегая взглядом по чему ни попадя, лишь бы не смотреть сироте в глаза. – Опасно. Пойми ты! И тебе со мной опасно, и мне с... Просто, как есть говорю, нельзя!
«Нельзя, нельзя, нельзя! Отец тоже говорил, нельзя, опасно!» – Илья думал, что они все боятся его, потому и не берут. Что это он такой неправильный и проклятый. А потом, по прошествии времени, пришлось убедиться в том, что не ошибался. Так и было.
Буйные рыжие волосы, внимательные карие глаза, участливость и ласковое обращение без тени противной и неуместной жалости. Общение, как с равным. А ещё – красота. Голоса, души, пламенной, благородной натуры. Они подкупили его, раскрыли, растопили сердце, заставили увидеть в себе неизвестные доселе качества. Стремление защитить. Окрылённость и желание стать своим. Лучшим, светлым, умелым – ради неё. Надежда, что, наконец, примут. Выстраданное признание, и...
– У нас ничего не получится, Илья, и не может получиться. Мне жаль.
– Это потому, что я – «чёрный», да? – поняла ли она, что он имел в виду? Знал ли он сам?
– При чём тут это? Я дорожу тобой, – сердце Ильи всколыхнулось жаром в щеках и отхлынуло морозной стужей: – как добрым другом. У меня есть семья, и тебя тоже на Качурке ждёт невеста. Влюблённость – это хорошо, но мы же не станем поступать безрассудно? Последствия могут быть непоправимыми.
– А... Да. Извините.
Непоправимыми? Последствия? Почему всегда все думают, что когда его кидают, это куда более поправимо, чем их какие-то там сторонние последствия?
– Ну что? Дружба? – Обветренная, но оттого не менее изящная рука тянется для пожатия, а Илья не может подать своей – дрожит, зараза. Рука мужчины не может дрожать и потеть, иначе какой из него добытчик? Какой мужчина?
– Ничего, Маргарита Алексеевна, я... Я справлюсь. – Руку за спину, невпопад, смиряя обиду, в чащобу, прочь. Снова прочь.
– Папочка? Пап?
Илья проморгался, прогоняя флешбеки, и обнаружил, что Влада всё ещё блестит на него глазёнками в полумраке пещеры. Всё ждёт и надеется.
– Чёрт возьми, да! Будем жить вместе, дочка. – Бусинка захлебнулась радостью, запищала, обхватила отцову шею, запрыгала, не отпуская. – Куль-Отыр с ним! Плевать на нищету, справимся! Увезу тебя в Новосвирь, – он вгляделся в сияющую дочь. – А ты уж сама решишь, нужна тебе такая жизнь, или не нужна.
– Нужна! Нужна! Я тебя люблю! Спасибо, папочка!
– Нашла за что благодарить!
С Честиславом и Ную он поступал так же. Бывал заездами, раз или два в год, понимая, что у семьи своя жизнь на стойбище, у него своя, научная. Что, несмотря на союз Неба, они почти чужие люди. Они не просились в город, он, умудрённый прошлыми отлупами, не навязывался к эрси, хотя и мог бы... Хватит такому длиться! На ошибках учатся – своих или чужих, а учиться Илья никогда не ленился. Он глянул в сторону лаза и обнаружил, что там замерла, лукаво улыбаясь, Саша.
– Я куплю вам квартиру поближе к институту, – промурчала она.
– Нам, – коротко поправил её муж.
Уже вечером, уложив Бусинку, Илья осторожно спросил у Саши о близнецах, и о том, считает ли она хорошей идеей их тоже забрать в Новосвирь.
– Дэш его знает, – вздёрнула плечи та. – С мелкой ты справишься, а вот промежи – это отдельная тема, дич. С ними не всё так просто.
– Что ты имеешь в виду? – напрягся Илья.
– Хочешь видос, как они в лагере флексят? – В голосе Саши Айвазов уловил странную смесь раздражения и гордости. Она, не мешкая, развернула перед мужем голоэкран мобильника с полным звуком. Илья покосился на спящую Бусинку, но ту было пушкой не разбудить. На видео Илья узнал пошновское взморье, пирс и рядок спортсменов, крутящих смерчи из воды. Казалось бы, обычная тренировка.
– Он увёл шестнадцать децлов в город на флейву, а когда их накрыли, заявил, что мой отец имел в зад главного тренера, – объяснила Саша, и Илья сразу понял о ком идёт речь.
– Недурно. – Лицо Саввы, воздевшего руки, багровело от напряжения. От ноздри к губе тянулась тёмная блестящая линия.
– На что Смарагдин заставил их крутить полтнонны целый час. Да, он знатно подгорел с заяв. – Саша засмеялась на то, как выкатил Илья глаза от такого садизма. – Нет, это не всё. Потом он велел каждому, кто хочет уйти с трени, панчить...
– Яхонтовы – дерьмо собачье! – звонко крикнул один из мальчиков на видео, сложил воронку в море и, полумёртвый от усталости, упал на пирс.
– Он псих такие вещи заставлять? – возмутился Илья.
Саша не переставала улыбаться.
– Мои вертели, пока Бор не стопанул этот зашквар. Бор! Под страхом увольнения и конца карьеры. А то, что ты сейчас виджуешь, уже с пару дней рвёт колдосеть. Савва снял и отправил Тиму. Мраз в курсе. И... Смарагдин мирно дэшит домой. Без статуса главтренера. Ему отныне запрещено преподавать виндбендинг. Пожизненно. Это был его хлеб. – С упором сказала Саша. – И да, когда мелкая на тебя настучала, первым уши нагрел Савва. Ну что? Всё ещё хочешь забрать их?
– Он, – Илья смотрел на то, как Савва с Вахтангом держатся из последних сил, – защитил свой род. Это достойный колдуна поступок. А с точки зрения эрси – долг.
– Рил ток, – сразу согласилась Саша. – Я, сказала ему, что закрою глаза на конкретно это шоу.
– Ты должна была похвалить его! Он защищал и тебя тоже! – прошипел Илья и сбавил тон, боясь разбудить дочь.
– Изи, дич. Я с февраля не виджую себя Яхонтовой, – призналась Саша. – Калтысь забрала меня и... Дала покой. Веру в новое, в собственную силу. Дала мне стабильность ума и твою любовь. Я не просто так сменила имя. Эта земля не оставляет путей отката, дичи. Я её Хозяйка, а Савва – единственный оставшийся наследник рода Яхонтовых.
– Вот оно как, – присмирел тогда Илья и добавил: – А почему перстень не отдашь сыну? Ты ведь не умрёшь от нехватки сил?
– Он... Не заслуживает перстня, – помявшись, сказала Саша, но Илья сообразил, что та многое недоговаривает. – Ему надо поумнеть, пока он не совершил непоправимого.
В груди снова стало холодно. Савва на видео упорно крутил воронку, искажённый яростью и презрением. Красный огонь в карих глазах подростка горел зыбкими песками преисподней. Илья ощутил страх внутри. Старый, почти детский страх. Иногда даже жертва может морально задавить охотника, особенно, если она по-сумасшедшему верит в собственное превосходство. А веры в превосходство у Яхонтовых всегда было с лихвой. Уж Илье ли не знать. Но и он был упрям.
– Посмотрим, – мотнул головой супруге.
====== 25. Шурфовка вчетвером ======
– Саша, возьми правее, ближе к склону, и шурфи ещё сантиметров двадцать-тридцать до той скалы.
– Не вопрос, дичи, только там ловить нечего. Это даже я секу.
– Таков порядок. Поэтому мы и торопимся сейчас, чтобы перейти к интересному. Мы обязаны закончить тут по правилам.
Жена хмыкнула, повела плечами, и Илья проделал тот же ответный жест, чтобы поддразнить её. Она плавно воздела руки, шепнула заклинание, и скупая почва принялась сама собой раздвигаться. Аккурат до породы, срезая весь предполагаемый культурный слой. Перед Ильёй образовался новый идеально выпиленный прямоугольник.
– Классно, – похвалила старания Саши Светка и помотала косицами в нескрываемом восхищении. Никогда доселе муторная шурфовка не протекала столь легко и красиво. Илья и сам дивился тому, как податлива земля Качурки Сашиной воле. Как охотно она откликается на колдовство недавней чужачки, и как мастерски жена обращается со сложными чарами.
«Почему она? Умси такого не могла. И родичи не делились, чтоб вообще кто из Хозяек мог. Неужели дело исключительно в навыках?» – рассуждал Илья, наблюдая за ходом работ.
– Куда дальше? – доделав шурф, почти лениво осведомилась Саша.
– Теперь за скалой метра на два дальше по склону.
– Окей.
– Там тоже по нулям? – с почти детской надеждой спросил Илья. Саша состроила кислую мину.
– Мы втроём имеем мнение, что основные рейры{?}[в игровой терминологии редко встречающиеся бонусы, артефакты] захерены в овраге с этой вашей переплюйкой. – Она ткнула в точку, о которой ранее говорила и Влада. Илья кивнул.
– Шурфи по минимуму.
Снова шёпот неизвестной Илье тарабарщины, расслоение почвенного пирога и образование чёткого прямоугольника. Загляденье!
– Стопэ, – Саша напряжённо сощурилась и прижала ладонь к виску. – Где? Точнее. Под валуном? Окей, схвачено. – Илья поднял голову на гортанный оклик из ветвей и встрепенулся. Чёрная ворона захлопала крыльями и вновь подала голос.
– Видите? Нашли что-нибудь? Ведьмы, говорите!
– Йеп. – Саша углубила шурф в сторону валуна и вскоре высвободила из слоя почвы блестящий маленький треугольник.
– Наконечник стрелы! – сходу определил Илья. – Светоч, взгляни-ка!
Вещица подплыла к нему по воздуху и упала в ладонь. И впрямь наконечник! Куда более плоский и широкий, нежели современные, и сделан из чёрного камня.
– Сколько дадите ему, Светослава Истиславовна? – пристал к Светке Илья.
– Шесть тысяч лет, – на вскидку оценила она и попала пальцем в небо. – Похожие мы и на Калтае находили, помнишь?
– Да, из постледниковых культур. – Айвазов подбросил наконечник на ладони. – В те времена, когда свирьцы одичали и перестали использовать выплавку адаманта. На восстановление кустарной технологии ушло шесть тысячелетий, а до того каменные стрелы считались действенными в охоте на келе. В данном случае, – Илья присмотрелся к находке, – обсидиан! Ай да Карга, зоркая птица! Сколько ни живёт, а чутьё не пропито!
Он благодарственно помахал трофеем и снова услышал вороний грай, похожий на довольное посмеивание Ярославы. Да, именно она тормознула Сашу в нужный момент. Можно сказать, Каргина вышла к Айвазовым в прямой эфир через Сашину мережку. Жена ничего не понимала в археологии и решила прибегнуть к помощи консультанта. Ну а то, что консультант мог следить за ходом шурфовки глазами и сознанием Саши было даже в плюс.
– Она передаёт, что больше годноты не виджует, – поделилась Саша.
– Полчаса назад она передавала то же самое, – процедил Илья, не отрываясь от замеров и фотографирования находки. – Идём дальше.
– Как скажешь.
Пока группа под предводительством Памятова занималась по-настоящему полезной деятельностью, составляя подробную опись захоронения Белой Звезды, а Владка старательно рисовала платья изъятых кукол, Илья с Сашей и Светкой взяли на себя грязную работу. Действительно, почему бы не помочь ребятам быстрее разделаться с формальностями, тем более, что сама Хозяйка Качурки не прочь поколдовать? Тут Илья хмыкнул и вспомнил, что нужно бы обсудить с Сашей завтрашнее мероприятие, связанное, как раз, с передачей власти над землёй. Он обернулся к супруге.
– У тебя есть маньак?{?}[так называют шаманский костюм во многих уголках Сибири.]
Та, не поняв, нахмурилась.
– Ты про Зорро?
Светка прыснула в ворот свитера.
– Одеяния для обряда, жена! – пояснил Айвазов и догадался, что точно нет. – Можно одолжить у Яросла...
– Нэльзя, – внезапно сказала тоном Каргиной Саша и подпрыгнула. – Это личныэ вэщи, Айвазов, мог бы запомнить! – Ярослава от такой наглости племянника решила аж влезть Саше на язык. Ворона на ветке тоже принялась неистово каркать, сутуля спинку. Саша заржала и повела руками, мол, нельзя!
– Да ей и нэ налэзэт на её-то задницу! Эй! Сгинь! Илья, я могу надеть свой лётный скаф, – затолкала Каргу с её кам кеби{?}[шаманский костюм у шорцев, к которым относится Каргина.] куда подальше жена.
– А это идея. Ты в нём всю жизнь колдуешь, что другое можно считать твоим шаманским одеянием? – поддержал Илья. – Ты как, в целом, знаешь про инициацию хоть что-нибудь или видишь?
– Вне понятия, – призналась Саша.
Илья кивнул Светке.
– Светослава Истиславовна, прошу просветить, что вы сумели подцепить из книг Бабогурова касаемо шаманских инициаций у народов Дальней Свири?
– Так, – с важным видом принялась поучать Светка. – Ну вообще у многих... У эрси точно инициация включает в себя как бы умирание в прежней жизни и рождение в новой. Уже в новой ипостаси шаманки, передатчицы мудрости между земным и небесным.
– Совершенно верно! – не преминул похвалить падчерицу Айвазов. Саша высокомерно присвистнула:
– Этого у меня в жизни и так было овердохера. И на грани я висела, и рождалась заново, и новую жизнь начинать тоже приходилось, как слетать постормить. Чё этим факбоям ещё, к Велесу, надо?
– Это то, что писал об обряде мой отец, и что рассказывала Умси, – оправдался Илья. – Больших сведений нет. Со мной бабка не откровенничала, и что конкретно тебе предстоит, я не знаю.
– Пипяо, – фыркнула Саша, а Светка, переглянувшись с Ильёй, осторожно сказала:
– Обычно кандидата в шаманы заживо хоронят, как бы провоцируя его переход, и он разлагается до скелета, а дальше заново обрастает плотью.
– Это лишь по немногочисленным книгам, а как в реальности неизвестно, – поправил её Илья.
Саня поперхнулась возмущением:
– Вы гаву дали? Изи, хоуми, за это я не впишусь! Мне это опасно, я личинку рипну!
– А зачем ты сама им назначила день? – разумно поинтересовался Илья. – Ты им обещала, и теперь они не будут воспринимать нас всерьёз, если мы их не почтим визитом! Обряд неотвратим.
– Да плевать я хотела! – бросила в сердцах Саша и примолкла. Да, теперь отнекиваться было глупо и несерьёзно. Илья потопал ботинками по хвойному опаду. Троица взирала друг на друга в надежде, что кто-то из них предложит нечто дельное. Первой созрела Саша. Пристально глянула на Светку и заявила:
– А чё бы её не заслать? Она ж тоже виджи и колди! И, вроде как, наша старшая. Мутаборнет в меня.
Светка, пока слушала всё это, открывала, как рыба, рот, потом взорвалась:
– Ага, отлично, нашли левую! Да я спалюсь! Илюша, я спалюсь же! Я ни разу не Саша!
– А это мысль, – Айвазов оценивающе оглядел падчерицу. – Светоч, ты же хотела в диссертации описать полное погружение в быт и обычаи эрси! А инициация шаманки – обряд обрядов! Сакральнее не придумать. Вот тебе шанс достать сведения, которых до тебя не добывал никто. Даже мой отец. Представляешь, как выкатят глаза оппоненты на твоей предзащите?
– Ой, – Светка выглядела напуганной, но и соблазнённой. Илья знал, какие винтики крутить в механизме её интересов. – А я... Точно справлюсь?
– Инфо сотка! – выставила Саша знак колечком. – Ты же супергёрл, я буду рядом, в твоей мережке. Мелкая, мы тебя одну не бросим!
– И я буду рядом, – поддакнул Илья.
Светка насупилась и покраснела, затеребила хвостик косицы. Ей явно и хотелось, и кололось ввязаться в авантюру с мутабором в Сашу. Нужна была лишь последняя капля до её морального падения. И Саша добавила:
– Имбовый фолиант по гадалкам на таро ты мне скидывала на днях. Я и в этом не секу, но... Переплёт, пергамент, ручная роспись, шестнадцатый век, я даже не знаю, – она зацепила себя за подбородок. – Биг плак, что он выставлен на торги. Сколько за него отстегнут, а? И к кому он уйдёт? Вряд ли это будет ценитель редких раскладов, скорее, коллекционер дорогих безделушек. И будет она обламываться под бронированным стеклом без дела, а могла бы...
– Ну Саш! – Светка возмутилась, а Илья начал посмеиваться. – Нет, ты этого не сделаешь!
Жена заулыбалась и показала падчерице экран телефона с занесённым над кнопкой «увеличить ставку» пальцем.
– Дог?
– Дог! – пискнула Касаткина прежде, чем Саша выкупила её мечту.
Весело обсуждая планы на завтра, они довершили шурфовку, а потом к ним прискакал чуть ли не рысью Миша и сообщил:
– Ребят, вам лучше побыстрее вернуться в лагерь! Нет, не нападение, – он выставил ладошки, видя, как ощерился Илья. – Вернее, вторжение, но приятное.
– Что за приятное вторжение? – Илья поспешил за ним и почти сразу увидел двух гостей необычного вида у своего чума.
– Барин милостивый, ненаглядный, ну ты как, касатик? – взревел при виде Айвазова Ерёма и бросил стругать морковь к ужину. Чёрный брат его с Владкой на закорках лишь приветственно махнул от костра поварёшкой. Светка запрыгала и запищала от счастья.
– Тимочка вернулся!
– А где сам? – радостно заозирался Илья. – Где он?
– Почивать изволят-с Тимофей Валерьевич, – любезно отвечал Ермолай. – С дороги притомились. Ты уж не буди его, баринушка. – И указал когтистой лапой на оттопыренный полог чума Айвазова.
– Тепло же гоните, недотёпы! – побранил духов Илья.
Стараясь не задерживаться взглядом на озадаченных в очередной раз аспирантах, ринулся к чуму. Глянул внутрь и не смог не засмеяться. Минуя Светкину палатку до полусмерти уставший Борзой на автомате заполз к своему однобожнику!
«Вот что значит голос сути, Афоня-ойун. Её не обманешь», – с теплотой подумал Илья и ткнул локтем подбежавшую Касаткину.
Пепельно-серый Hunter Pangolin висел на жерди, как четвертованный и перееханный катком воин. Подпись, с которой Илья умудрился дважды в жизни познакомиться не понаслышке и чудом выжить, скромно притулилась в теневом углу, турбодэши разбросаны у очага. Белобрысая шевелюра младшего чернобога едва виднелась из-под шкур, а чум сотрясал поистине молодецкий храп.
Да, так громко в девственной лесотундре могут спать только те ребята, которым в целом мире некого бояться!
====== 26. Бедренная кость ======
– Светоч, ты не помнишь, у нас остались пустые банки из-под тушёнки?
Тимофей Берзарин услыхал это сквозь неподъёмный сон, но не смог отреагировать должным образом.
– Илюш, может, не надо?
– Надо! – решительно шепнул чернобог. – Давно мечтал проучить его за воровство!
Света вероломно захихикала, не подозревая, что Тим всё слышит. Его сон порой представлял собой странный процесс. Борзой мог спать чутко, но крепко, и в его сознании сохранялись воспоминания о том, что происходило в это время вокруг.
«Гады, – вяло мигнула мысль, но прерывать благостное отдохновение после долгого перелёта не хотелось. – Пусть творят, что хотят, досплю».
Тим чувствовал, как ему под руки суют нечто прохладное и пахнущее гуляшом, потом донеслись перешёптывания и хаханьки, а потом Илья отчётливо заявил:
