Текст книги "Еврипид: Полное собрание трагедий в одном томе"

Автор книги: Еврипид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 49 страниц)

на трех богинь, избравших Париса судьей в их споре о красоте, – Гекуба

считает этот рассказ нелепым вымыслом, ибо в каких доказательствах своей

красоты нуждается Гера, имеющая супругом самого Зевса, и зачем бы стала

Паллада обещать Парису власть над ее собственным городом Афинами? Елена

видит причину охватившей ее любви к Парису во вмешательсгве Киприды, -

Гекуба объясняет ее измену мужу красотой и богатством Париса. Елена уверяет

Менелая, что не раз пыталась бежать из Трои в ахейский лагерь, – Гекуба

изобличает ее ложь неопровержимыми доказательствами.

Особую роль, по сравнению с его предшественниками, играют у Еврипида

прологи и эпилоги. Сравнительно редко пролог возникает непосредственно из

драматической ситуации или призван ввести зрителя в мир чувств и переживаний

героя, как это бывает у Эсхила и Софокла; гораздо чаще пролог у Еврипида

содержит простое и суховатое изложение обстоятельств, предшествующих сюжету

данной драмы, с тем чтобы по ходу ее можно было уделить больше внимания

человеку, чем событию. Аналогичным образом эпилог чисто внешне присоединяет

к уже совершившимся событиям сообщение о дальнейшей судьбе их участников. В

трагедиях, относящихся к последним годам творчества Еврипида, неизменно (за

исключением "Финикиянок") используется прием deus ex machina: бог,

выступающий уже в самом конце драмы, связывает ее с традиционным вариантом

мифа, установлением какого-нибудь обычая или религиозного культа. Особую

роль играет этот прием в трагедиях интриги и случая, и, может быть, как для

самого Еврипида, так особенно для его зрителей, появление deus ex machina

было той последней нитью, которая соединяла непостижимую волю бессмертных

богов с жизнью простых смертных – полной страданий, трагических случайностей

и избавлений от неминуемых бедствий.

Таким образом, в выборе художественных средств, как и в трактовке

мифологических сюжетов и в изображении человека, Еврипид настолько далеко

отошел от принципов классической афинской трагедии, что его творчество

обозначало, по существу, конец античной героической драмы и было плохо

понято современниками, все еще искавшими в трагедии идеальных героев и

цельных людей. Тем более значительным было, однако, влияние Еврипида на

последующую литературу античного мира, окончательно расставшегося с

иллюзиями полисной солидарности и божественной справедливости. Уже в

эллинистическую эпоху достигнутый Еврипидом уровень в изображении

внутреннего мира человека сказывается как в эпосе ("Аргонавтика" Аполлония

Родосского), так и в новоаттической комедии, которая, кроме того, развивает

разработанную Еврипидом технику построения интриги. Для ранних римских

драматургов (Энния, Акция, Пакувия) трагедия Еврипида является

преимущественным источником сюжетов и обработок. Обращался к ней и Сенека:

его "Медея" и "Безумный Геракл" основываются почти целиком на одноименных

трагедиях Еврипида, в "Троянках" совмещены "Троянки" и "Гекуба", в "Федре"

наряду с известным нам "Ипполитом" Еврипида использована более ранняя, не

сохранившаяся редакция под названием "Ипполит, закрывающийся плащом" (здесь

Федра сама признавалась ему в любви).

Образы Еврипида, воспринятые прямо от него или через посредство Сенеки,

оживают в XVII веке в трагедии французского классицизма ("Медея" Корнеля,

"Андромаха", "Федра", "Ифигения в Авлиде" Расина), а еще столетие спустя – в

творчестве Гете ("Ифигения в Тавриде") и Шиллера ("Мессинская невеста" – с

использованием сюжета "Финикиянок"). В XX веке достаточно различные, но

восходящие к Еврипиду драмы об Электре пишут Гофмансталь, Жироду, Сартр,

Гауптман. Ему же принадлежит грандиозная "Ифигения в Авлиде", в которой

грозными толчками бьется пульс начавшейся второй мировой войны и слышатся

скорбные предчувствия великого гуманиста о разрушающем воздействии

национализма и шовинизма на человеческую нравственность. При этом само собой

разумеется, что в литературе нового времени трактовка мифологических сюжетов

и насыщающая их проблематика настолько отличаются от первоисточника, что

серьезное сравнение с ним увело бы нас в область специальных вопросов новой

европейской литературы. Ограничимся здесь только несомненной истиной:

интерес нового времени к Еврипиду, далеко не исчерпанный и поныне,

объясняется, безусловно, тем, что в его творчестве античная драматургия

достигла наиболее глубокого и разностороннего изображения борющегося и

страдающего человека, утверждающего в этой борьбе и страдании свою

человеческую сущность

Еврипид.

Ифигения в Тавриде

(«Ифигения-жрица»)

–

Перевод Иннокентия Анненского

Еврипид. Трагедии. В 2 томах. Т. 1.

"Литературные памятники", М., Наука, Ладомир, 1999

OCR Бычков М.Н.

–

«ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА»

Ифигения (I) Пастух (III)

Орест (II) Фоант (II)

Пилад (III) Вестник (III)

Хор из 15 гречанок, пленниц и храмовых Афина (I)

служительниц

Действие происходит в Тавриде.

«ПРОЛОГ»

Сцена представляет фронтон храма в дорийском стиле, с золоченым карнизом.

Храм расположен на морском берегу. Перед средней дверью, ведущей в

святилище и закрытой, высокий алтарь Артемиды, с зубчатыми краями. Алтарь

замазан кровью, а по его зубцам развешены остатки вооружения приносимых в

жертву эллинов. Из двери направо выходит Ифигения. Чуть брезжит рассвет.

«ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ»

Ифигения

Лихих коней владельцу Эномай,

Элиды царь, Пелону Танталиду

Когда-то отдал дочь. Произошел

Атрей от их союза. Агамемнон

И Менелай Атреем рождены,

И первого я дочь – Ифигения.

Близ быстропенных вод меня отец

В ущелий прославленной Авлиды,

Где, ярости покорствуя ветров,

Весь день Еврип чернеющие волны

Катает и кружит, – богине в дар

Из-за Елены заколол, оплакав.

10 Он тысячу ахейских кораблей

Туда собрал пред этим, и душою

Горел добыть для родины – венцов

Блистательных, для Менелая ж – мести

За брак его поруганный. Но бог

Безветрием сковал их, – и, гадая,

Так говорил по пламени Калхант:

"Вождь эллинской дружины, Агамемнон,

Не тронутся ахейские суда,

Пока ты дочь свою, Ифигению,

Богине не заколешь. Разве сам

Не обещал ты Деве Светозарной

20 Из тех даров, что год тебе родит,

Прекраснейшего дара? Клитемнестра

В тот год тебе дочь принесла", – меня

Он разумел, – "Ты дочь отдай богине"...

И вот на брак с Ахиллом Одиссей

От матери увез меня коварно...

В Авлиде я – мужами на алтарь

Возложена... меч занесен над жертвой,

Но волею богини на костре

В тот миг меня незримо лань сменила,

И через блеск эфирный к берегам

30 Унесена Тавриды. С той поры я

Меж варваров живу, где варвар сам

Царит Фоант (за легкость ног, конечно,

Так названный). А вот и старый храм,

Где жрицею я стала Артемиды.

Обряды здесь в усладу ей, себе ж

По имени лишь светлые, я правлю.

Печальный труд...

Но страх уста сковал

Пред дивною. Из старины обычай

Меж таврами ведется и теперь:

Коль эллин здесь появится, богине

40 Его готовить в жертву я должна.

Пауза. Восход солнца. Ифигения обращается к народившемуся на востоке

пурпурному солнцу и поднимает к нему тонкие белые руки,

О блеск небес! Тебе виденье ночи

Поведаю я новое. И будь

Целителем, коль сон вещает злое.

Мне чудилось, что я уже не здесь,

А в Аргосе меж девами покоюсь...

И вдруг удар подземный... Выбегаю

Из терема и вижу, что карниз

Обрушился, что крыша вся в обломках,

Вся на земле... и будто из колонн

50 Всего одна осталась в нашем доме,

И дивно: с капители волоса

Сбегают золотистые, и голос

Мне слышится оттуда человека.

Я ж, верная искусству обряжать

На смерть гостей, – колонну орошаю

И чту ее и будто горько так

Над новою своею жертвой плачу.

Прозрачен сон: Ореста больше нет,

Ореста я богине посвящала...

57 Колонна в доме – это сын в семье.

Пауза.

61 Погибшего вдали я возлияньем

Хотела бы почтить, но не пойму,

Что сделалось с гречанками, которых

Мне отдал царь прислуживать... Без них

Не обойтись теперь... И в дом богини,

Приют священный мой, я ухожу.

(Входит в правые двери.)

«ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ»

Орест и Пилад, по-дорожному, в коротких плащах и фетрах, но с длинными

мечами, без свиты, крадучись, идут со стороны моря.

Орест

Гляди... Людей-то нет ли на дороге?

Пилад

И то гляжу, водя кругами взор.

Орест

Не кажется ль тебе, Пилад, что это -

Богини дом, куда триеру мы

70 Направили с тобой, покинув Аргос?

Пилад

Так кажется обоим нам, Орест.

Орест

На алтаре следы ахейской крови.

Пилад

Да и карниз от крови порыжел...

Орест

(указывая на алтарь)

Га... головы пришельцев умерщвленных.

Пилад

Однако глаз тут нужен да и глаз...

Орест

О Феб! Куда еще, в какие сети

Оракул твой завел меня? С тех пор,

Как кровь отца я кровью материнской

Омыть дерзнул, Эринии за мной

80 Гоняются посменно, и микенский

Скитальцу дом заказан. Сколько раз

Я огибал мету в бесплодном беге...

И вот к тебе воззвал я: "Где ж конец

Страданиям, безумию, иль обруч,

Игрушка я? Иль долго мне еще

Меж эллинов кружить?" Тогда к пределам

Таврийским ты послал меня, о бог,

Где алтари сестры твоей дымятся

За статуей богини. Этот храм

Ее, с небес упавшую, скрывает...

Иль счастьем, или храбростью ее

90 Я должен взять и, пережив опасность,

Афинянам святыню подарить.

Последнее веленье и последний

Пред отдыхом назначенный мне труд...

И вот я здесь, твоим словам покорный,

Дельфийский бог! Безвестен и суров

Пришельцу край... Быть может, ты, товарищ

Несчастия, что делать нам, Пилад,

Придумаешь? Ограды стен высоки,

И лестницу украдкой мудрено

Приладить к ним. Иль, чтоб земли священной

Коснулись мы, осилить должен лом

Обитые тяжелой медью двери...

100 Но если нас застигнут в воротах,

Пока мы их ломаем иль пока

С стремянкою мы возимся, то смерти

Не избежать... Не лучше ли, пока

Не поздно, в путь отправиться обратный?

Пилад

Не думай о побеге... Или нам

Привычно это дело? Иль веленьем

Небесным мы решимся пренебречь?

Нет, лучше, храм покинув, в глубь пещеры

Сокроемся, куда волною море,

Чернея, плещет; только в стороне

От корабля, чтобы, увидев мачту,

Кто не сказал царю и силой нас

Не взяли бы. Когда же око ночи

110 Откроется таинственной, все силы

Ума мы напряжем, чтобы святыню

Блестящую из храма унести.

Смотри, Орест, нельзя ли меж триглифов

Просунуться? Кто доблестен, дерзай,

Бездействуют лишь слабые и трусы.

Избороздить соленый путь веслом

И от меты ворочать... нет, товарищ!

(Внимательно обходят ограду храма, тихо разговаривая.)

Орест

Ты хорошо сказал. Пойдем искать

120 Убежища... Из-за меня вещанье

Священных уст не пропадет... Дерзнем...

Для юных сил и тяжесть не помеха.

Уходят к морю.

Хор приходит со стороны, символизирующей противоположную морю. Девушки

подходят молча, и хор в молитвенных позах останавливается в виду алтаря.

Сначала немая сцена, затем -

«ВСТУПИТЕЛЬНАЯ ПЕСНЬ ХОРА»

Молча молитесь!

Сурового моря и Врат

Скалистых соседи!

А ты, о Латоны дитя,

Сетей богиня и гор...

О, призри, богиня:

130 Стопою девичьей

К подворью священному я,

Где золотом блещет карниз

Над лесом могучим колонн,

Я, чистая, к чистой иду...

Я – жрицы твоей рабыня...

Раздолье родимых лугов,

Где кони пасутся, и башен

Красу, и садов

Европы тенистых нега,

И предков могилы – забыты.

«ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ»

Из двери святилища показывается Ифигения с небольшой свитой храмовых

прислужниц; из них одна несет тяжелый золотой сосуд со смесью,

приготовленной для возлияния.

«КОММОС»

Хор

(обращаясь к Ифигении)

Вот и я... что тебя заботит?

И зовешь, зачем ты зовешь

К Артемиде меня, о дева?

Дева – дочь вождя, что под Трою

140 Мириады привез пловцов

И судов весельных и славных

Десять сотен – о дочь Атридов,

Славы громкой Атридов?

Ифигения

Увы мне, увы!

Рабыни, туманом

Тяжелым увита я слез...

Я стонов и воплей смягчить

Напевами лиры и музы

Искусством не в силах, рабыни...

И беды, что сердце сжимали,

150 В надгробную жалобу льются...

Я плачу о брате: его

Мне ночь, на небе бледнея,

Явила умершим...

Конец тебе, дом наш, конец

И вам, Танталиды... И ужас,

И горе, о Аргос, тебе...

О, демон! Единственный брат мой

Ужели подземным так сладок?

В обитель Аида за ним

160 Из кубка умерших, струею

Хребет орошая земли,

Что ж медлю свершить возлиянье?

Источник горных телиц,

И Вакхову сладкую влагу,

И труд золотистой пчелы

Пролить в усладу для мертвых?

(К одной из прислужниц.)

Подай мне кубок золотой

И влагу пенную Аида.

(Делает возлияние.)

170 Ты же, во мраке цветущий

Сын Агамемнона, слушай -

Тени твоей это дар...

Мне на могилу твою

С жаркой слезой не дано

Локон нести золотой.

Аргос священный далеко,

И на родимой земле

Тенью кровавой живу я.

Хор

Как эхо тебе отзовусь я

180 Напевом азийским, царевна...

Мила надгробная песнь

Почившим, и сладко она

В мрак ночи подземной для них,

С пеаном несхожая, льется...

Увы, увы! Атридова дома повержен

Сияющий скипетр. Увы!

И отчего дома

Очаг догорел...

Скажи, с кого из блаженных

Аргосских царей это зло,

190 Царевна, растет?..

С Пелопа ль, когда, на летучих

Своих колесницах кружа,

Он тестя осилил

И в волны низвергнул Миртила,

Начало ужаснейших зол?

То Гелия яркое око

Покинуло путь вековой...

И вот по чертогам,

Вслед за руном золотым,

Убитых печальная цепь

И цепь потянулась несчастий.

200 И кара за кровь Танталидов,

Поверженных раньше, не хочет

Покинуть чертога – и демон

С тех пор на тебя, о царевна,

Злой яростью пышет...

Ифигения

Мне демон недобрый на долю

Достался, и, пояс девичий

Спуская, меня обрекла

Родимая мукам... В ту ночь -

Суровую выпряли Парки

Мне первую нить.

На то ли в чертоге своем

Весеннюю розу -

Меж эллинских дев

210 Когда-то сиявшая Леды

Злосчастная дочь

Носила меня и растила,

Чтоб грустную жертву обета

Под нож нечестивый отдать

Отцовский, ребенка?

О, горе, о, горе! Зачем

К песчаным наносам Авлиды

Меня колесница влачила,

Невесту Аида?

Как здесь я живу

В печальных садах,

У чуждого лютого моря,

220 Без мужа, без сына, без друга,

Забытая дальней отчизной?

Не Геру Аргосскую арфой

Я славлю, – и песню челнок

У ткацкого стана другим

Поет, когда образ выводят

Паллады искусно они,

А подле – титанов. Увы!

Не ризы богини, здесь кровь

Гостей, на алтарь пролитая,

Узоры выводит; стенанья

Тяжелые их – моя песня,

Их слезы – мое рукоделье...

Но доля суровая жрицы

Забыта – я плачу теперь

О брате, осиленном смертью

230 В далекой отчизне его...

Еще у кормилицы нежной

Я дома тогда оставляла

Младенчика, нежный цветок...

К груди ее сладко прижавшись,

У матери спал на руках

Аргосского трона наследник.

Ифигения погружается в молитву.

«ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ»

«ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ»

Те же и пастух со стороны моря. Это человек немолодой, слабого сложения.

Он без шапки, видимо, сильно утомленный, взволнованный.

Корифей

Покинув брег морской, сюда пастух

К тебе идет с какой-то новой вестью.

Пастух

(ищет глазами Ифигению, потом подходит к ней с поклоном)

Атрида дочь и чадо Клитемнестры,

Внемли вестям нежданного гонца.

Ифигения

(с неудовольствием поднимая голову)

240 Чем мысли ты мне хочешь перебить?

Пастух

Лазурь волны к утесам Симплегады

Двух молодых скитальцев принесла:

Богине дар отрадный – украшенье

Ей на алтарь. Фиалы приготовь,

Огонь и меч для освященья жертвы.

Ифигения

Скитальцы те откуда же, пастух?

Пастух

Я эллинов узнал, и только, дева!

Ифигения

Но их имен ты уловить не мог?

Пастух

Один из них другого звал Пиладом.

Ифигения

250 А как Пилад другого называл?

Пастух

Не услыхав, кто скажет это, жрица?

Ифигения

Но как вы их увидели и как,

Напав на них, вы ими овладели?

Пастух

На берегу безлюдных волн морских...

Ифигения

А для чего ж вам было море, пастырь?

Пастух

Мы шли омыть стада росою волн.

Ифигения

О, с самого начала... Сердце просит

Узнать, как вы могли их захватить.

Я способ знать хочу, пастух. Так долго

На алтаре божественном у нас

Кровь эллинов, алея, не струилась.

Пастух

260 Когда меж скал втекающее море

Уже принять готовилось стада, -

В расселине, прибоем неумолчным

Проделанной, где под навесом сбор

Пурпуровых улиток происходит,

Едва отхлынут волны – наш пастух

Двух юношей увидел...

Тихо. Тихо

Они крались обратно... "Пастухи, -

Он говорит, – там демоны таятся!"

Тут набожный меж нас нашелся. Руки

Воздел он и молиться стал безвестным.

270 "О, дивный сын, – молил он, – Левкофеи,

Страж кораблей, владыка Палемон,

О, смилуйся над нами! Диоскуры,

Коль это вы, иль вы, Переев род,

Где пятьдесят сияет сребротелых

И дивных нимф..." Но тут другой пастух,

Все бреднями считающий, вмешался

И осмеял святошу. "Вы не верьте,

Что боги там, – сказал он, – то пловцы;

Корабль у них разбило, а обычай

Неласковой страны, быть может, им

По слухам уж и раньше был известен,

Не тайна же, что Артемиде в дар

Гостей мы убиваем". Большинство

Его словам поверило, и тут же

Решили мы явленных изловить

280 Для алтаря.

Вдруг видим, из скитальцев

Один и сам подходит. Головой

Так странно стал он потрясать, и стоны

Нам тяжкие послышались, а руки

От ужаса как будто заходили

У странного. Безумствуя, как ловчий,

Когда собак сзывает, завопил он:

"Смотри, смотри, Пилад: исчадье Ада,

Змея... А вот вторая... Ай! в меня

Нацелились... Гляди... гляди – ехидны

Со всех сторон ужасные на ней,

И все – в меня!.. О боги, боги! Третья!

От риз ее огнем и кровью пышет,

Крылатая кружит, и на руках

Мать, мать моя у чудища... И ею

Она меня сейчас придавит... Ай!..

290 Уже бросает каменную глыбу...

Она убьет меня. Куда укрыться?.."

Конечно, вид вещей ему не тем

Казался, и мычанье телок наших

Да лай собак в уме его больном

Стенаньями Эриний отдавались...

Припав к земле, мы ожидали смерти,

Не разжимая губ... Но вот тяжелый

Он обнажает меч... И, точно лев,

Бросается... на стадо... Он Эриний

Мучительных преследует, но только

Телиц бока его железо порет,

300 И пеною кровавою уже

Покрылась зыбь залива. Не глядеть же

Нам было на разбой. Мы стали к битве

Готовиться, я раковину взял

И затрубил, чтобы созвать окрестных.

Иль рослых мы и молодых гостей

Могли б одни осилить, пастушонки?

Что мигом тут народу набралось!

Но вот глядим – безумья весел буйных

И свист и плеск утихли разом, – гость

На землю пал, и пеной подбородок

Покрылся у недужного. Лицом

Нам счастье повернулось – ни одна

Свободною на миг не оставалась

Из рук, – и град летел в него каменьев.

310 А друг меж тем больному пену с губ

Полою утирал и от ударов

Его плащом искал загородить,

Он о больном заботился так нежно...

Глядим, и тот поднялся, уж не бредит;

Прибой волны враждебной увидав

И тучу зла, нависшую над ними,

Он завопил, но камнями в ответ

Со всех сторон друзей мы осыпали.

320 И вот призыв грозящий излетел

Из уст его: "Пилад, коль неизбежно

Нам умереть – со славою умрем.

Меч из ножен, товарищ!" Блеск тяжелых

Мечей по чаще нас рассеял; но

Один бежит, а десять напирают,

С каменьями – отгонят тех, и вновь

Бежавшие являются и мечут.

А веришь ли, из мириады рук

Хоть бы одна удачей похвалилась -

Добычи нам богиня не дала.

330 Не дерзостью, усердьем мы пришельцев

Осилили... их оцепив кольцом

Измученным, мы вышибли камнями

Мечи из рук, – и преклонить колени

Усталость их заставила. К царю

Мы пленников доставили, а царь

Лишь посмотрел на них – и посылает

Тебе для омовения и жертвы.

Ты ж у богов, о дева, жертв иных

И не проси. Довольно чужестранцев,

Которые попались нам, и нож,

Что над тобой в Авлиде заносили,

Элладою оплаканный, падет...

Корифей

340 Ты дивное поведал – кто бы ни был

По злым волнам до нас доплывший гость.

Ифигения

Веди же их сюда, а остальное

Меня одной касается, пастух.

(Отпускает его кивком головы, пастух с поклоном, уходит в сторону моря.)

«ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ»

Без пастуха.

Ифигения

О сердце, ты, как гладь морская, было

И ласково, и ясно, и, когда

На эллина я налагала руки,

Ты плакало... Но сон ожесточил

Тебя. Орест не видит больше солнца -

350 И слез моих вам, жертвы, не видать.

Какая это истина, подруги,

Теперь я поняла, что, кто несчастен,

К счастливому всегда жесток, ему

За прошлые свои он слезы платит...

Пауза.

Не разобьет же дуновеньем бог

Еленину триеру в Симплегадах,

Не приведет же жертвой к алтарям

Проклятую иль Менелая – разве

Не из-за них в Авлиде, как тельцу

Алтарному, мне пересекли горло

Данайцы и отец, родной отец,

360 Над жертвой нож подъявший? О, увы мне.

Забвенье мук нам не дано... С мольбой

Не раз тогда я руки простирала

К его лицу; цепляясь за колени

Отцовские, я говорила:

"О!

Отец, мой брак постыден – под твоим ли

Мне умирать ножом, когда средь жен

Пирует мать. Что делаешь? Чертоги

Аргосские нам оглашает флейта...

А я, невеста, гибну. Иль Аид

Пелеевым, отец, назвался сыном,

Который был обещан мне, к кому

370 Меня влекла коварно колесница,

Чье ложе крови полно!"

Пауза.

Помню, я,

Лицо закрыв тогда прозрачной тканью,

Не смела брата с полу приподнять -

Бедняжки больше нет; стыдилась, помню,

Поцеловать сестру – меня чертог

Пелея ждал. И сколько нежной ласки

Я берегла для нового свиданья,

До Аргоса.

Пауза.

Орест, коль точно нет

Тебя в живых, каких ты благ лишился,

Какой удел тебя завидный ждал,

Наследника отцовского!

О, мудрость!

380 Лукавая богиня! К сердцу желчь

Вздымается: убитого коснися,

Родильницы иль мертвого – и ты

Нечист – от алтаря ее подальше!

А человечья кровь самой в усладу...

Не может быть, чтоб этот дикий бред

Был выношен Латоною и Зевсом

Был зачат. Нет, нет, не поверю я,

Чтоб угощал богов ребенком Тантал

И боги наслаждались. Грубый вкус

390 Перенесли туземцы на богиню...

При чем она? Да разве могут быть

Порочные среди богов бессмертных?

«ПЕРВЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ АНТРАКТ»

Хор

Строфа I Вы, синие, синие волны,

Где с морем сливается море,

Где жало аргосской осы

Когда-то по лютой пучине

К брегам азиатским И_о_

Помчало от пастбищ Европы!

О, кто же вы, люди? О, кто вы?

Еврота ль зеленый тростник

400 Покинув и светлые воды,

Священные ль волны Диркеи

Забыв, к нераспаханным нивам

Пришли вы, где дочери Дня

Пролитая смертными кровь

Алтарь орошает обильно

И храма колонны кропит?

Антистрофа I Иль парные весел еловых

Удары средь пенья и шума

Затем рассекали волну,

И парус затем надувался,

410 И двигался быстрый корабль,

Чтоб после богатством чертоги

Одни пред другими кичились?

Средь бедствий надежда мила,

Но жажда сердец неутешна

У тех, кто, по волнам блуждая,

И в варварский город заходит

За грузом богатства и славой

Кто суетной вечно влеком...

Есть люди, что грани не видят

420 Желаньям; но скромный милей.

Строфа II Как миновала лодка

Скалистые ворота,

Финеевы утесы,

С прибоем неусыпным?

Пока вдоль берегов

Морских она стремилась

Средь плесков Амфитриты

И пятьдесят вокруг

Плясало в хороводе

Сребристых Нереид?..

430 И Нота и Зефира

Дыханье на корме

Колеса рулевые

Ворочало со скрипом,

Когда на остров горный,

От птичьих стай весь белый,

Ристалищем Ахилла

И славный и прекрасный,

Пустым и лютым морем

Стремились эти люди?

Антистрофа II О, если бы моленья

Царевнины свершились!

440 О, если б чадо Леды,

Елена нам досталась

Из Трои и росой

Ей локоны кровавой

Покрыл бы нож царевны!

О, если бы свой долг

Спартанка заплатила!

Но слаще б весть была,

Что это из Эллады

Пловец меня из рабства

Освободить причалил

450 От горестной неволи...

О, если б сны сбылися

И мне побыть досталось

В моем родимом доме

И в городе отцовском

Среди подруг и кровных

Вкусить усладу гимнов...

«ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ»

Со стороны моря показывается толпа пастухов; впереди ведут связанных

Ореста и Пилада.

«ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ»

Ифигения, Орест, Пилад, пастухи, свита.

Корифей

(заметив приближение толпы)

Ах... вот они... вот... в наручниках оба...

Вот новая жертва богине...

Идут... Потише, подруги!

460 Вот к храму подходят они,

Эллады славные дети.

Нелживые речи вещал

Тот пастырь рогатого стада.

(К Ифигении.)

А ты, о царевна, прими их,

Коль мил обычай таврийский

Тебе – не Эллады закон

Той жертвы святой бы не назвал.

Ифигения

(к хору)

Ну хорошо, довольно...

Угодное богине – вот забота

Моя и первая...

(К пастухам.)

Освободите их,

Священному не подобают узы...

(Служанкам.)

470 А вы идите в храм и приготовьте,

Что указует нам на этот раз

Обычай... О, увы!..

(К юношам.)

Кто ваша мать, о гости, что когда-то

Носила вас, отец, сестра – коль жребий

Вам дал сестру? Каких она теперь

Цветущих потеряет братьев, сразу

Двоих, и одинокой станет! Да,

Узнал ли кто, кому судьба какая

Назначена? Решение богов

Во мраке крадется, и если зло

Готовится кому, оно от взора

Завешено. Не различает ум,

Куда ведет нас жребий.

Но откуда

Вы прибыли, несчастные? и долго ль

480 Блуждали вы, покуда в этот край

Вас принесло? О, долгая с отчизной

Вам предстоит разлука под землей.

(Закрывает руками глаза.)

Орест

Что плачешь ты, иль нам грозящий жребий

Ты отягчить задумала, жена?

Не знаю, кто ты. Мудрый не захочет,

Когда Аид ворота перед ним

Уж распахнул, бессильными слезами

Мучительный одолевать недуг.

Из одного, жена, мы двух несчастий

Не сделаем, – и глупыми прослыв,

И с жизнию расставшись. И пускай

Судьба свое берет. А ты над нами

490 Не причитай, пожалуйста; закон

Кровавый ваш нам, женщина, известен.

Ифигения

Один из вас Пиладом назван был -

Я слышала, и знать хочу – который?

Орест

(указывая на Пилада)

Коль радует узнать тебя – так вот он.

Ифигения

Из эллинов; а гражданин какой?

Орест

Что выиграешь, коль узнаешь это?

Ифигения

Вы братья? Мать одна носила вас?

Орест

Да, братья мы – сердцами, но не кровью.

Ифигения

А ты, скажи, как наречен отцом?

Орест

500 Поистине мне имя – Злополучный.

Ифигения

Я говорю не о судьбе, пловец...

Орест

Что имя вам? Над трупом издеваться?

Ифигения

Иль жаль тебе назвать себя, гордец?

Орест

Меня казни, но имени не трогай.

Ифигения

И родины ты мне не назовешь?

Орест

Я осужден, и в том не вижу пользы.

Ифигения

Иль милости я не могу просить?..

Орест

О, я горжусь отчизной – это Аргос.

Ифигения

Не шутишь ты? Ты в Аргосе рожден?

Орест

510 Я из Микен, жена, когда-то славных.

Ифигения

Но изгнан ты?.. Иль как ты здесь, скажи...

Орест

512 Изгнанник я – и вольный и невольный.

Ифигения

515 Как сладко мне аргосца увидать!

Орест

516 Тебе, жена, но не аргосцу сладко.

Ифигения

513 Душа горит... твоих послушать слов.

Орест

К ярму беды подвесок? Я не спорю...

Ифигения

О Трое мне прославленной скажи...

Орест

И снов таких ты не желай, как Троя.

Ифигения

Ее уж нет, скажи? Взята копьем?

Орест

520 Да, Трои нет... Молва вам не солгала...

Ифигения

И Менелай Елену получил?

Орест

К несчастию... для близкого мне мужа.

Ифигения

Но где ж она? Мы с ней не разочлись.

Орест

Спартанцево в чертогах ложе делит.

Ифигения

Всей Греции... не мне одной... чума!

Орест

И я вкусил от этих сладких браков.

Ифигения

Но эллины... вернулись ли и как?

Орест

Один вопрос, и тысяча ответов.

Ифигения

Пока ты жив, вестей добыть горю.

Орест

530 Но разделяй свои вопросы, жрица.

Ифигения

Там вещий был Калхант, вернулся он?

Орест

В Микенах слух прошел, что будто умер.

Ифигения

Хвала богам! Ну, а Лаэртов сын?

Орест

Все странствует, но жив, судя по слухам.

Ифигения

О, пусть бы век Итаки не видал!

Орест

Нет, не кляни! И так неладно дома...

Ифигения

Фетиды сын еще живет, скажи?

Орест

Нет, для других справлял он брак в Авлиде.

Ифигения

Коварный брак и памятный для жертв...

Орест

540 Но кто же ты? Тебе близка Эллада.

Ифигения

Ребенком я для греков умерла.

Орест

Гречанка ты, и этот жар понятен.

Ифигения

(тихо)

А тот стратег, блаженным наречен...

Орест

Какой? Наш вождь не отличался счастьем.

Ифигения

Атреев сын и царь Агамемнон.

Орест

Такого я не знал... Вообще довольно...

Ифигения

О, не таись! Обрадуй вестью, гость!..

Орест

Погиб... С собой другого увлекая...

Ифигения

Погиб? Но как? О, горе, горе мне!

Орест

550 Ты слезы льешь? Иль был тебе он близок?

Ифигения

Я прежний блеск оплакала его.

Орест

Женою он зарезан... Вот в чем ужас...

Ифигения

Вам слезы, вам: и жертва и палач!

Орест

Но больше уст, жена, я не открою.

Ифигения

Один вопрос... Атридова жена?..

Орест

Схоронена, убитая рожденным...

Ифигения

Семья убийц! Чего же сын хотел?

Орест

За смерть отца он мести добивался.

Ифигения

Увы! Увы!

Был праведен, но и ужасен суд...

Орест

560 И праведный судья богами брошен.

Ифигения

(робко)

Агамемнон имел еще детей...

Орест

Да, в мире он оставил дочь Электру.

Пауза.

Ифигения

А о другой... зарезанной... молчат?

Орест

Что ж говорить? Ведь солнце ей не светит.

Ифигения

О горькие! И жрец и жертва-дочь.

Орест

Из-за кого погибла? Из-за твари.

Ифигения

А сын отца зарезанного жив?

Орест

Да... Он везде и он нигде, несчастный.

Ифигения

Сон, ты солгал... Прости – ты был ничто...

Орест

870 И демоны, которые за мудрость

Прославлены, порою лживей снов.

Смятение царит в небесном мире

И здесь царит... И тяжело глядеть,

Как человек, рассудка не лишенный,

Вещаниям поверит и за то

В глазах людей неослепленных гибнет...

Корифей

Увы! Увы! Родившие меня

Уж умерли или живут – кто скажет?

Ифигения

Послушайте же, гости, знаю речь

Полезную для вас я, – хоть, признаться,

Придумала ее я для себя...

580 Но уж чего же лучше, если дело

Всем по сердцу приходится?

(Оресту.)

Возьмешься ль

Ты, если я спасу тебя, друзьям

Письмо свезти аргосским? Написал

Мне пленник эти строки, сострадая...

Он понимал, что если умирает,

То волею богини, по закону.

Но до сих пор не удавалось мне

590 Спасти посла, с письмом направив в Аргос.

Ты с виду, гость, высокого рожденья...

Ты знаешь край, ты с теми же знаком,

Что я, людьми... Ну, а награда, гость,

Немалая – спасенье за дощечку...

А спутник твой, как требует закон,

Царящий здесь, с тобой расстаться должен

И на алтарь покорной жертвой лечь.

Орест

Твои слова охотно, чужестранка,

Согласием венчаю, но его

(указывая на Пилада)

Оставить вам на жертву чересчур

Мне тяжело бы было.

На триере

Средь моря был я капитан; а он -

600 Он – пассажир, который только делит

Мои труды. И головою друга

За эту жизнь корыстно заплатить

Мне, женщина, не позволяет совесть...

Мы сделаем иначе: ты отдашь

Ему письмо; не беспокойся, в Аргос

Он передаст табличку, и твои

Уладятся дела. А я останусь

Для алтаря... Позорней дела нет,

Как в море бед тонуть, оставив друга,

Спасаться самому. А для меня

Так близок он... И солнце мне не краше...

Ифигения

Твой дух высок... И в жилах у тебя

610 Струится кровь от благородной крови.

Поистине ты друг. Когда б и тот,

Которого судьба мне сохранила,

Таким же был!

И я ведь не одна

Здесь на земле, скитальцы, только брата

Не суждено мне видеть. Как решил

Ты, гость, тому и быть: с моим посланьем

Пошлем его, а ты умрешь, пока

Желание в тебе так живо, эллин...

Орест

Но где же жрец и дерзкий мой палач?

Ифигения

Я – жрица, гость, – я призываю Деву.

Орест

Печален долг и незавиден твой.

Ифигения

620 Невольнице с царем безумно спорить.

Орест

И колешь ты сама мечом мужей?

Ифигения

Нет, волосы лишь окроплю тебе я.

Орест

Но палачи? Мне интересно знать...

Ифигения

(указывая на храм)

Творящие убийство – за стеною...

Орест

Куда же прах мой отдадут, скажи?

Ифигения

Там есть огонь священный и ущелье.

Орест

Увы! Зачем похоронить сестре

Мой бедный прах вы не даете, боги?..

Ифигения