Текст книги "Из Тьмы (СИ)"

Автор книги: Добродел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 41 страниц)

«Я не буду бояться! Я буду сильной! Я не стану жертвой!»

Та слабая и наивная девица, которая покинула Столицу вместе с труппой дяди Хантера ни за что бы не подняла оружие на другого человека. Она скорее бы попыталась апеллировать к совести и милосердию злодеев. Но молодая женщина, благодаря собственному опыту дорожных приключений и общению с гораздо более осведомлённой в вопросе Куроме, знала: есть люди, с которыми можно договориться, а есть те с кем не стоило и пытаться.

Как мрачно шутила Куроме «Лучше ты будешь разбираться с чужими трупами, чем кто-то будет разбираться с твоим.».

Бах-бах-бах! – для стороннего наблюдателя выстрелы прозвучали практически очередью. Один из охранников и самый быстрый из прихлебателей безвольно рухнули лицом в брусчатку, второй же схватился за голову, упал на землю и принялся подёргиваться в агонии. Не обращая на это внимания, девушка сделала шаг вперёд и впечатала ладонь в грудь второго прилипалы, вложив в удар остатки усиления и отправив его прямо в объятия сынка лорда.

– Я Эрис Фаулер! Мои предки веками боролись с такой грязью как вы! Убирайтесь или умрите!!! – находясь на грани истерики, прокричала девушка и в запале шагнула вперёд.

Этот шаг несостоявшейся жертвы обернувшейся безжалостной убийцей, вывел недавних хищников из ступора, заставив с воплями порскнуть в стороны. Бросив оглушённого парня и барахтающегося под ним крикуна, шайка стремительно удалялась.

Девушка подрагивающей рукой вернула разряженное оружие в кобуру и застыла в странном оцепенении, не зная расплакаться ли ей, истерично рассмеяться, или просто обессилено опуститься на землю.

Хлоп-хлоп-хлоп, – прозвучали за её спиной одинокие аплодисменты.

– Великолепное представление, леди!

– Л-лорд Сюра? – хоть девушка и не являлась завсегдатаем светских приёмов, сына премьер-министра она прекрасно запомнила, будучи представленной на прошедшем балу в честь дня рождения Императора.

– Я уже не надеялся, на то, что это унылое болото сможет меня ещё повеселить. И тем приятней встретить здесь такое сокровище! Не только талантливая певица, но и отважная воительница. Словно прекрасная хищная роза из Диколесья на фоне чахлых комнатных цветочков! – С доброжелательной улыбкой сытого монстра проговорил молодой мужчина с крестообразной то ли татуировкой, то ли шрамом на загорелом лице.

Сюра продолжал говорить и был в целом достаточно галантен, но девушка едва сдерживала себя от того чтобы поёжиться. В отличие от приёма, где они перемолвились лишь парой положенных этикетом фраз, сейчас Эрис явственно чувствовала в атлетически сложенном молодом человеке – неправильность. Очень похожую на ту, что она ощутила от злой, готовой и желающей убивать Куроме. А ведь Сюра так и не вмешался, хотя, судя по словам, застал как минимум развязку недавней драмы. Захотелось заплакать от обиды, броситься в бегство или хотя бы обнять себя руками, создав иллюзию защищённости.

Нет! Она не покажет страх! Она будет сильной! Девушка гордо выпрямила спину и вскинула взгляд, уверенно смотря прямо на собеседника.

… собираю команду для очищения Империи и предлагаю стать её первым членом, – продолжал говорить Сюра. – Ты же последняя из рода старого паука Фаулера? – Эрис поджала губы, когда Сюра назвал пауком её любимого дедушку. – Отец даст тебе доступ к хранилищу тейгу. Если повезёт, займёшься семейным делом. Повеселимся, ха-ха-ха!

Интуиция подсказывала девушке, что попытка отказаться может стать опрометчивым поступком. С лордом Сюрой было что-то не так. Раньше он был гораздо спокойнее и сдержаннее. Наркотики? Проблемы с психикой после ужасного сражения с террористами Ночного Рейда? Нечто иное? Она не знала. Зато помнила слова Куроме о большом потенциале своей способности передавать эмоции с голосом, и записи подруги о возможном развитии этого дара. Тогда Эрис только фыркнула, не собираясь превращать свой талант дарить людям радость посредством песен в подлое орудие обмана, но сейчас… разве успокоение мятущегося разума – плохой поступок?

– Мне лестно слышать от Героя Сингстрима такое предложение, – транслируя умиротворение, произнесла начинающая артистка, – но вы уверены, что Премьер-министр согласится впустить меня в сердце сокровищницы Дворца? Насколько я помню, дедушка был с ним в не очень хороших отношениях.

– Ха, да он его терпеть не мог! Но Паука и Тайной Полиции больше нет, а ты мне нравишься! – с возросшим дружелюбием произнёс сероволосый. – Странно, что я тебя почти не запомнил. Ты же не сторонница старого пердуна Будо? Нет? Отлично! Отец сейчас свободен, я тебя представлю. – До того как разум Эрис осознал эти слова, под ней появился светло-фиолетовый круг телепорта.

Интерлюдия 2. Город Кукута.

Смуглый, одетый в светлые брюки и рубашку мужчина с небольшой «испанской» бородкой на лице, широким шагом двигался по мраморному полу. В руке был зажат свёрнутый лист бумаги, которым он помахивал в такт шагов. Целеустремлённое движение иногда замедлялось для взаимных приветствий с коллегами, но ни разу не прервалось для беседы. Мужчина спешил. Вот пред ним показался коридор, ведущий к кабинету губернатора.

– У себя? – спросил он у эффектной блондинки за столиком секретарши. Увидев лёгкий кивок, обладатель бородки, не обращая внимания на ожидающих посетителей, вошёл, без стука распахнув дверь.

– Диего… – владелец кабинета поставил на стол чашку и вернул в тарелку надкушенный кусочек пирога, – Сколько раз повторять? Перед тем как войти – стучи в дверь.

Диего только отмахнулся от недовольно нахмурившего светлые брови патрона. Должны же у ближайшего помощника и друга юности быть свои привилегии? Пока губернатор отодвигал в сторону свой нехитрый обед и убирал салфетку, Диего в нетерпении скользил взглядом по обстановке.

Несведущий человек мог бы удивиться скромности приёмной высшего чиновника провинции. Покрытый зелёным сукном стол, на котором находились положенные чиновнику его уровня дорогие писчие принадлежности и различные печати, несколько стульев для посетителей, кожаный диван в углу, пару книжных шкафов наполовину заполненные папками и книгами, портрет Императора, сейф. Если бы не размер помещения и стола, можно было подумать, что кабинет принадлежал болезненно честному чиновнику гораздо более низкого ранга. Немногими, нарушающими подчёркнутую утилитарность украшениями, были статуэтки за стеклом одного из шкафов и две картины с изображением морских пейзажей висящие напротив кресла губернатора чуть выше деревянных панелей до половины покрывающих стену.

Мужчина мысленно усмехнулся. Уж он-то знал, что эта «нищенская» обстановка обошлась в три раза дороже той, что была при прошлом хозяине этого кабинета – любителе броской роскоши и пускания пыли в глаза. Простые деревянные панели и скромная мебель выполнены из крайне дорогого дерева Златолиста, произраставшего только в глубине Диких Земель, а картины и статуэтки являлись подлинниками работы знаменитого древнего мастера. По мнению Диего, кабинет прекрасно характеризовал «скромного» губернатора Фореста, планирующего стать таким же скромным высшим лордом или даже вице-королём.

– Вот, забрал у телеграфистов, – развернув лист, Диего передал его губернатору и, повернув стул, уселся лицом к спинке, положив на неё руки.

– Превосходно! – широкий рот растянулся в улыбке.

– Превосходно?

– Даже лучше чем я рассчитывал. Но связным наших «друзей» мы конечно передадим искреннее возмущение, – хохотнул развеселившийся губернатор.

Диего без убеждённости кивнул.

– Я понимаю, что после Сингстримской бойни этому отморозку Кокэю, как и Сайкю будет не до нас, но что если революционный сброд захочет нас шантажировать? Если во Дворце узнают о нашей причастности, нас раздавят из принципа! Вместо одного корпуса мы получим во врагах всю Империю! – эмоционально жестикулировал Диего.

– Вот поэтому, друг мой, это ты приходишь в мой кабинет, а не я в твой, – самодовольно сощурился Форест. – Пока борцам за народное, – саркастичная усмешка, – благо требуется наше золото, и пока они не могут взять его силой, у нас не будет друзей преданней, чем они. А сейчас, после такого плевка в лицо властям, их начнут давить, и золота потребуется вдвойне. Они будут преданно заглядывать в наши глаза даже после того как мы устроим скандал и укоротим носы их самым наглым шпионам, Диего. Все ходы уже просчитаны.

Смуглый мужчина неопределённо покрутил головой.

– А что с ликвидаторами Сайкю?

– А что с ними? – самодовольная улыбка не сходила с лица его светлокожего и светловолосого товарища и начальника. – Сеть шпионов вскрыта как рыба кухаркой, Моджи, которого тихушники хотели усадить на моё место, теперь развлекает своих христианских чертей, а новый начальник нашего отделения разведки кормиться с моих рук. Пусть приходят! Стража извещена о прибывающих террористах, а убийцы клана Змеи жаждут доказать свою полезность!

– Разве мы не планировали договариваться с Империей?

– Разумеется. Но говорить они станут только после того, как поймут, что это выгоднее чем драться. Если Империя напряжётся, то нас легко раздавят. Точно так же имперские войска размажут «могучую» Революционную армию, как размазывали восстания все прошлые Императоры. Но разве это принесёт верхушке прибыль? Не-ет, пока из мятежа можно извлекать политическую и финансовую прибыль, министры и генералы и пальцем не шевельнут! Или даже, как некоторые известные тебе люди будут поддерживать, – тонкая улыбка, – до поры. Вопрос с поддержкой от фракции командующего Будо уже почти решён, осталось не наделать ошибок, и наша провинция станет новой автономией, а мы её лордами!

– Опасно играешь, дружище, если ставить на зеро фортуна может и отвернуться.

– В шахматах политики, друг мой, Диего, – губернатор покровительственно улыбнулся, – в отличие от твоей любимой рулетки нет места фортуне!

Интерлюдия 3. База Ночного Рейда

Дверь в кабинет Надженды захлопнулась, отсекая Булата и Лаббака от прокуренного помещения и его хозяйки.

– Булат, ты сейчас куда? – спросил зеленоволосый, сонно зевнув.

– Хочу напиться, возьму бочонок вина и разопью его на природе. Составишь компанию, Лаббак?

– Нее, я спа-ать, – Лаббак повернулся к Булату спиной и поплёлся к своей комнате. – Не выпей там всё, а то Леоне загрызёт, когда вернётся.

Мужчина гулко хохотнул, но ничего говорить не стал. Не то у него настроение, да и сонный товарищ не горел желанием отдалять свою встречу с одеялом и подушкой.

На самом деле причин для плохого настроения у мужчины имелось не так много, за исключением произошедшей несколько дней назад бойни и лживых наветов прессы, конечно. В общении со столь сильно провалившимися подчинёнными нынешняя Командир была удивительно корректна. За более чем десять лет службы в армии Булат привык к вышестоящим самодурам с гонором вместо мозгов, которые традиционно обвиняли в своих ошибках нижестоящих. Раньше лишь генерал Ривер выделялся на общем фоне знакомых мужчине высших офицеров. Теперь к нему присоединилась и генерал Надженда. Булат уважал главу Ночного Рейда.

Женщина признала часть своей вины в случившемся, искренне сочувствовала им с Лаббаком, негодовала на безумное отродье Онеста и продажную прессу, убеждала в том, что Революционная Армия не даст скрыть правду. Но почему Булату чудилась наигранность? Что изменилось?

Он сам. После общения со странной, слишком циничной и недоверчивой для своего возраста сестрой Акаме, и её намёков на множество скелетов в шкафу бывшей генерал, он раз за разом начал ловить себя на размышлениях. О прошлом Надженды и настоящих причинах перехода успешной военачальницы на сторону Революционной Армии, о механизме взаимодействия Ночного Рейда и их товарищей из других ячеек, о поддерживающих Революцию силах. Он всё ещё оставался твёрдым приверженцем идеи борьбы с прогнившим режимом, но в душе появились семена сомнений в её вожаках. Так ли они верны общим идеалам? Мужчина гнал от себя ростки навязчивой паранойи, но они раз за разом прорастали в его сердце.

Несмотря на свою силу, Булат никогда не стремился к высшим чинам, предпочитая тянуть честную лямку боевого офицера. Ему всегда была чужда политика и интриги, кои являлись неотъемлемой частью жизни всякого высокопоставленного должностного лица. Вероятно, за верность слову и отсутствие властных амбиций генерал Ривер когда-то и приблизил к себе молодого, подающего надежды лейтенанта. «Служи честно. Заботься о подчинённых. Борись с плохими парнями и защищай хороших» – именно этой триадой можно выразить основное кредо Булата. Но что делать, если сомневаешься – кто есть кто? Что если, благородную борьбу за народное благо и впрямь собирались использовать враги?

Когда Надженда его нашла и предложила потерянному, преданному собственной страной мужчине присоединиться к борьбе против прогнившего правительства – Булат согласился. Мир снова стал понятен, он снова сражался на стороне хороших парней против плохих. Но так ли это на самом деле? Так ли искренна была с ними Надженда, когда рассказывала о своём прошлом и целях? Действительно ли предводители восстания желали добиться того о чём говорили?

Булат никогда не считал себя очень умным человеком, но и его не слишком искушённого различными интригами разума хватало, чтобы подмечать некоторые странности, которые прежде отбрасывались. Обернувшееся трагедией задание и зёрна сомнений, так удачно брошенные на эту плодотворную почву девочкой-убийцей, заставили мужчину много думать.

Безусловно, такие выродки как Сюра и его папаша премьер-министр, как и другие демоны в людских обличьях должны быть уничтожены. Это правое дело. Безусловно, Надженда многое сделала для него, остальных членов Рейда и, по сути, создала их небольшую, но ценимую революционным движением организацию. Безусловно, Командир – превосходный организатор и она на стороне хороших парней. С этим нельзя спорить. Но не заведут ли их амбиции Надженды в пасть дракону? Не пойдут ли личные интересы кого-то из вышестоящих вразрез с общим благом?

Булат очень надеялся, что этого не случится, но росток недоверия всё же пустил корни в душе.

Спустившись в подвал их огромного, когда-то, для неизвестных надобностей, вырубленного в скале убежища, мужчина взял бочонок вина и направился наружу.

Расположенная в лесах за пределами Столицы, база Ночного Рейда была незаметна с воздуха и укрыта деревьями и скалами с земли, но сам вид вырезанного в камне многоэтажного здания больше напоминал резиденцию богатого и эксцентричного аристократа, нежели тайную базу.

Это место тоже досталось им благодаря Надженде.

Булат тяжело вздохнул. Ему казалось некрасивым плохо думать о крепко его выручившем и так много для них сделавшем человеке. Поправив свою эффектно закрученную причёску, он направился поближе к вечерней природе, чтобы выпить и на время забыть неприятные и тревожные мысли.

Донесённый ветерком аромат дыма и жарящегося на огне мяса заранее предупредил о том, что благоустроенное для посиделок место не пустовало. Поэтому он совсем не удивился, увидев Акаме, которая возилась с вертелом и насаженной на него тушей демонического зверя. Последние с изобилием водились в окрестных лесах и являлись не только приятным дополнением к столу, но и ещё одной линией защиты. Для охотников на чудовищ местные слабые монстры не представляли особого интереса, но в то же время отлично отпугивали окрестных любителей «даров леса», будучи смертельно опасными для простых людей.

– Привет, Акаме. Примешь в компанию усталого солдата?

Обладательница длинных чёрных волос и алых глаз коротко кивнула, предварительно бросив оценивающий взгляд на готовящуюся тушу.

– Ха-ха-ха, – гулко рассмеялся Булат, от которого не укрылась заминка любительницы мяса, – не переживай, я тебя не обьем!

– Я всё равно не смогу съесть всё мясо, – с толикой сожаления в малоэмоциональном голосе произнесла молодая девушка, – а остывшее мясо не такое вкусное, – не отрываясь от своего занятия, заключила она.

– Раз так, то и ты угощайся вином, Акаме – Булат резко вонзил в бочонок краник и поставил его в специальную стойку из двух досок с треугольными прорезями, которую он когда-то смастерил вместе со столом, лавками и другими вещами для комфортного отдыха на природе.

Пока мужчина разливал по кружкам ароматную алкогольную жидкость, девушка, подхватив длинный и широкий нож, несколькими отточенными движениями срезала с туши готовые по её мнению куски. Вскоре она, неся глубокую и широкую тарелку-тазик, заполненную килограммами шкварчащего, испускающего одуряющий аромат мяса, присоединилась к сидящему за столом Булату.

Некоторое время они отдавали должное вину и еде. Когда тарелка опустела, а девушка, повернув тушу, вернулась за стол к своей кружке, подобревший и расслабившийся Булат решил завести разговор.

– Кхм. У тебя ведь есть младшая сестра, Акаме? – почесав затылок, произнёс он. – Темноглазая такая, весёлая, – он негромко хмыкнул, вспомнив весьма своеобразный юмор девочки.

– Куроме! – глаза девушки блеснули. – Что с ней?! Вы сражались?! – почти всегда холодная и отстранённая Акаме, сейчас совсем не походила на свой устоявшийся в голове мужчины образ.

– Нет, мы не сражались. Я был сильно вымотан и случись бой, боюсь, меня бы просто убили, – Булат усмехнулся и сделал из кружки большой глоток. – Не знаю, как она меня нашла, но Куроме пришла поговорить.

– Сестра передумала и тоже решила вступить в Ночной рейд?! – сильно воодушевилась Акаме.

– Не сказал бы, – задумчивое покачивание головой. – Она хоть и дала понять, что может освободиться от внушения и отсроченного яда, которым их пичкают эти выродки из разведки, и не слишком любит имперскую власть, но она не хочет бросать друзей и не доверяет революции, – мужчина принялся пересказывать Акаме разговор с её сестрой.

– Так вот почему она так реагировала… – опустив голову, тихо бормотала девушка, – сестра не рассказывала о том, что на них использовали гипноз… Я должна с ней поговорить! – вскочив с места, воскликнула алоглазая, но заметив, что мясо начало подгорать под вспыхнувшим среди углей пламенем, бросилась к вертелу. – Я уверена Надженда и наши союзники из Революционной Армии обязательно что-нибудь придумают! – Продолжила девушка, повернувшись к мужчине. – Мы освободим Куроме и её друзей!

– Я ведь рассказал, что Куроме просила не распространяться о том разговоре – Булат поболтал вино в кружке. Нежелание маленькой убийцы присоединяться к революции показалось ему обдуманным решением, которое она вряд ли пересмотрит. – Бедная девочка никому не верит, особенно нашей Надженде. – печально качнул головой Булат. – А! Самое главное чуть не забыл! Вот же голова дурная! – досадливо ударив по бедру, мужчина полез в карман. – Сестра тебе письмо передала. Держи.

Не успел он договорить, как письмо неразличимо быстро даже для опытного воина духа исчезло из протянутой руки. Разорвав на скорую руку сделанный конверт, Акаме извлекла исписанный лист и встала так, чтобы лучи закатного солнца освещали бумагу. Глаза длинноволосой брюнетки вцепились в строчки так, будто от них зависела её жизнь.

– Куроме, сестрёнка… прости меня… я тоже тебя люблю… – об исписанный карандашом листок ударилось несколько слезинок. Девушка стряхнула влагу и бережно спрятала весточку от единственного родного человека.

Вскоре Акаме вернулась на лавку, несколькими глотками опустошила свою кружку и, шмыгая носом, невидящим взглядом уставилась на тлеющие угли.

– Почему? Почему всё так неправильно? – прошептала Акаме. – Почему мы хотим, но не можем быть вместе? Почему мы должны быть врагами?!

После недолгого колебания мужчина положил руку на плечи алоглазой убийце. Спина девушки на мгновение напряглась, но тут же расслабилась.

– Всё будет хорошо, Акаме, вот увидишь. Если хочешь – поплачь, не держи в себе. Всё будет хорошо…

Булат поглаживал по волосам прижавшуюся к его груди тихонько плачущую девушку и шептал успокоительные глупости. Словно рядом находилась обычная молодая девчонка, а не хладнокровная и безжалостная убийца.

Глядя на закат, красящий небо в тревожные ало-багровые тона, мужчина посылал проклятия правителям земным и небесным. Не должны молоденькие девчушки становиться убийцами. Не должны вместо робких первых свиданий иметь за плечами кладбище больше чем имел он – видавший виды солдат. Просто не должны! Акаме права, это неправильно!

После, они до самой ночи сидели у огня. Ели мясо, пили вино, делились смешными и не очень случаями, рассказывали байки. Несмотря на разницу в поле и возрасте, пятнадцатилетняя девушка и мужчина за тридцать были на одной волне. И, как ни странно, общение помогало обоим в борьбе против своих внутренних демонов. Булат вновь нашёл потерянную было опору в поддержке, нуждающейся в ней девушки, а Акаме смогла ещё немного разрушить барьер холодный отстранённости, что возвела, боясь вновь привязаться и вновь испытать боль потери.

Иногда общая тайна даёт толчок к сближению. Иногда откровенный разговор и присутствие рядом того, кому можешь доверять, помогает почувствовать, что ты не один против мира. Иногда этого достаточно чтобы столкнуть с души груз и позволить ранам на сердце начать затягиваться. Такое редко, но случается.

Конец интерлюдии

В каюте одного из пассажирских судов, свернувшись под ворохом одеял, лежала юная брюнетка забывшаяся в тревожном кошмарном сне. Хватило бы и мимолётного взгляда, чтобы понять, что девушка нездорова: даже в тёплой каюте под несколькими одеялами её бил озноб, а на лице болезненного оттенка блестел холодный пот.

Однообразные, полные голода, страха, злобы и постоянной угрозы фрагменты грёз затягивали, словно какой-то болезненно-шизофреничный калейдоскоп. Мир багровых небес действительно являлся адом для своих обитателей. Не таким ужасающим как Бездна, но адом. Я не слишком задумывался/задумывалась/задумывалось над такими вещами, просто стараясь выжить и получая истинное наслаждение, поглощая боль, плоть и сущность менее удачливых жертв. Еда и чужие страдания – немногие из вещей приносящих настоящее удовольствие в этом проклятом месте.

Муторный сон часто сменялся короткими пробуждениями и вновь затягивал в свой гнилостный омут. На смену существованию в мире демонов приходили ещё более отвратительные видения об охоте в нормальных мирах. Часть сознания даже во сне понимала, что вокруг твориться какое-то безумие, но другая радостно охотилась на слабую и вкусную дичь, стремясь с помощью ужаса и боли выжать как можно больше такой сладкой и желанной силы, «приправив» её ароматом отчаяния. Слабые и вкусные дети и женщины, шли в дело сразу, а сильные мужчины частенько имели «честь» стать младшими слугами. О как же восхитителен был букет ощущений от душ воинов, запертых в немёртвых телах, когда они охотились на тех, кого клялись защищать. Настоящий деликатес!

Вероятно, сон, который не приносит страха, нельзя назвать кошмаром, но когда при виде испуганной матери, закрывающей собой жмущихся к ней маленьких детей, в голове альтер эго из мира грёз гремело предвкушающее «Пир!» – это совсем не светлое видение. Мерзко.

В конечном итоге, последнего хватило, чтобы частичная осознанность ненадолго стала полной и, усилием воли, отвратные сны были изменены на приятные глазу картины природы.

Но стоило вновь отдаться дрёме и кошмары вернулись, пусть и в другом, но от того даже худшем виде.

…По саду Имперского Дворца серебряными колокольчиками разнёсся девичий смех. Это прекрасная Юстиция смеялась над свежим анекдотом наследного принца.

– Ваше высочество! – скрипуче произнёс я и нарочито неодобрительно покачал головой, – разве достойно наследника великой Империи рассказывать пошлые анекдоты юной невесте своего друга, тем более в его присутствии? О времена! О нравы!

– Шоса, хватит издеваться, – устало вскинул ладонь парень лет шестнадцати с изумрудными волосами. – Мне ежедневных занудных поучений дядюшки и без тебя хватает! Будущий Император должен делать то, должен это, должен выглядеть так… – лицо зеленоволосого юноши приняло вид, будто он укусил лимон. – На-до-е-ло! – развалившийся на мраморной скамье парень от эмоций даже привстал. – Будто кроме показухи правителю ничего и не нужно! Только и умеют пускать пыль в глаза, да печься о выдуманных такими же бездельниками традициях! Ну, ничего, я ещё встряхну эту трясину. Если им так нравятся старые традиции, то почему бы нам не жить по заветам меритократии* Первого? – не сулящим добра тоном произнёс наследный принц. – Демоновы вырожденцы…

/ Меритократия – власть способных. На важные должности назначаются наиболее подходящие для них люди без оглядки на их связи, происхождение и богатство. /

В душе разливалось ощущение тепла и счастья, словно от обретения чего-то давно потерянного, того что давно не чаял найти. Но вместе с тем в сердце засела тревожная игла, и это чувство становилось всё сильнее.

– А представь – каково дворянам западников? – хихикнула огневласая и огнеглазая девушка. – Мама рассказывала, что при дворах их союза регламентирован чуть ли не каждый чих! Глупые варвары считают, что это показывает их благородство, – пренебрежительный фырк.

– Западники должны страдать, хе-хе. Правда, твоё высочество?

– Называй меня по имени, Шоса, – странно вывернув голову, невпопад ответил принц.

– Разве ты не считал его глупым? Ты же сам говорил, что Император или даже Принц – звучит лучше любого имени?

– Имя! Я хочу знать имя! – располагающее лицо парня маниакально исказилось.

– Юстиция, что с Хаппой? Что на него нашло? – в саду потемнело, успокаивающее шуршание листвы стало зловещим, подул ледяной ветер. На грани слышимости появился шелестящий, неразборчивый шёпот.

– А ты не помнишь, любимый? – губы Юстиции растянулись в ненатуральной слишком широкой, будто искусственно растянутой внешней силой, улыбке. – Наш друг умер, а его имя стёрто со страниц истории, – сказала девушка, ласково глядя пустыми глазами покойника.

– Ч-что? Нет! Он ведь жив, – страх и предчувствие беды ледяной крошкой пробежали по коже. – Он наследник трона! Это невозможно!

– Это я убила его, любимый. А потом ты убил меня, – сладкий голосок становился всё более жутким. Недобрый шёпот становился громче и разборчивее. – Не волнуйся! Ты тоже умер, – девушка прижала пальчик к губам, – правда не совсем. Но теперь ты ведь с нами, дорогой?

– Х-ха. Ха-ха! Это ведь такая шутка? Вы использовали иллюзии Спектрального Ока? – уста издали нервный смешок. – Не смешн…

Юстиция вдруг превратилась из юной девушки в зрелую женщину, облаченную в лёгкий облегающий доспех чёрного цвета, а принц стал взрослым мужчиной с аккуратной бородкой на измождённом от недосыпа лице.

– Что? Как? – сердце пропустило удар.

На официальных одеяниях главы Восстания появилось красное пятно, а по открытым участкам кожи зазмеились чернотой мистические символы смертельного проклятия тейгу Мурасаме.

На шее Юстиции возник глубокий косой разрез до прорубленной ключицы, из раны толчками лилась кровь. Безжизненные глаза взирали с печалью и осуждением.

– Ты не смог меня защитить, – разочарованно произнёс мужской голос.

– Я любила тебя! – вторил ему женский.

Всё погрузилось во мрак, а вокруг заскользили воющие и причитающие тени. Лица тёмных фигур местами разложились почти до костей, но, тем не менее, многие из них, были узнаваемы.

– Ты погубил нас, генерал, – шептал молодой адъютант.

– Из-за тебя наш род исчез – с холодом обвиняла прабабушка.

– Ты проморгал нападение, – обвинительно смотрел Принц, – ты подвёл меня!

Внезапно к теням присоединились и те, что носили лица погибших членов Отряда Убийц.

– Почему ты меня не прикрыла, Куроме, – грустная улыбка жутко смотрелась на некогда красивом, но ныне полуразложившемся лице блондинки Ремус.

– Твоя слабость и самонадеянность погубила меня, – строгим тоном вторила ей брюнетка Ву Минг.

– Где ты была, когда меня жрали жуки?! – обвинительно восклицала Гин.

– …Убийца… убийца… – несмолкающим рефреном выли, шептали и рычали безликие тени мужчин, женщин и детей.

– Витюша… – лицо любимой бабули всколыхнуло воспоминания прошлой жизни, заставив что-то внутри болезненно сжаться. – Это ведь ты виноват в нашей смерти, это ведь ты так торопился домой! – Доброе округлое лицо исказилось ненавистью, кожа и плоть стремительно покрывались ожогами и трупной гнилью, а зубы обратились кривыми клыками. – Убийца!

Остальные тени, словно ожидая этого момента, разразились громкими воплями:

– …Убийца! …Предатель! …Слабачка! …Ты не смогла ничего, ты пустое место! …Ты не спасла Империю, не спасла нас, ты несёшь только горе и разрушения! …За что ты убила нас?! Умри! Умри! Умриии!!!

Дёрнувшись в постели, я проснулся. Негромко прошипев несколько проклятий, выразил своё отношение к таким снам и вызвавшему их наркотическому отходняку.

– Убийца, – тонкий потусторонний голосок казалось, прозвучал над головой, обдав затылок холодом. – Зачем ты убила нас? – резко выкрутившись из кучи одеял и чуть позорно в них не запутавшись из-за накатившей слабости, я увидел выстроившихся рядом с кроватью мертвецов с залитыми тьмой глазами. – За что?! – провыл смутно знакомый белокурый мальчик. Он был единственным выглядевшим почти как живой, остальные, как и тени из сна, больше походили на хорошо полежавшие трупы.

Впрочем, осознание увиденного пришло позже. Разум всё ещё пребывал под влиянием кошмара, заставив действовать на рефлексах. Пока тело продолжало движение из-под одеял в сторону меча, правая рука метнулась вбок-назад. И только взяв в руки освобождённое от ножен оружие мозг понял, что пальцы во время удара не ощутили под собой плоть. Да и цель, как ни в чём ни бывало, продолжала свои стенания вместо того чтобы лежать захлёбываясь кровью из вырванного горла.

А ещё я не чуял их запаха, не слышал дыхания и не ощущал присутствия вообще.

– Потому что захотела! Скройтесь, насекомые, или сдохнете ещё раз! – В голове лихорадочно метались мысли. Не сводя со вторженцев напряжённого взгляда и чувствуя как в груди, отдаваясь пульсацией в висках, тяжело бухает сердце, призвал лысого Кенту. – Видишь там кого-нибудь, – указывая в сторону странной нежити кончиком гуляющего в воздухе тейгу, спрашиваю миньона.

– Нет, – растеряно ответил он – Только твой кролик из-под одеяла лезет. Что случилось? С тобой всё хорошо? Ты плохо выглядишь, госпожа.

– Ничего, нормально всё, – борясь с накатившей слабостью, отвечаю я. – Встань рядом с тем краем кровати.

Когда миньон прошёл сквозь причитающих призраков, те без каких либо эффектов исчезли. Отозвав пребывающего в недоумении слугу, приседаю, чтобы подобрать ножны. В глазах потемнело, снова навалилась слабость, заставившая плюхнуться на пол. Вполголоса ругнувшись, я погладил севшего рядом некрокролика и опустошенным взглядом уставился на укрытую темнотой стену.