Текст книги "Из Тьмы (СИ)"

Автор книги: Добродел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 41 страниц)

– Да… Враги… Не люди… – тихо, с большими паузами бормотала девушка. – Я поняла, Куроме! Это были подлецы и негодяи, а вы сделали хорошее дело, очистив нашу Империю от грязных убийц и разбойников!

– Точно! – я улыбнулся чуть шире, уже с оттенком иронии, и пинком отбросил с дороги чью-то голову с перекошенным от страха лицом. – Добро как всегда победило и зверски расправилось над подлым супостатом, – вспомнив парочку проведённых опытов, не удержался и хихикнул. – Плохо проигрывать и становиться злом.

Кушая печеньки, и проводя урок практической анатомии на трупах, я ловил на себе множество косых взглядов от занимавшихся трофеями и командовавших «сборщиками» наёмников.

Тоже мне вояки! Будто в мясных рядах никогда не бывали. Мясо и мясо, никто же не зеленел при виде колбасы*, запечённого поросёнка или сочного стейка с кровью? Почему-то попытка пристыдить мужиков вызвала обратную реакцию. Кого-то даже вырвало. Да и Эрис почему-то убежала. Странные. Я неторопливо зашагал за девушкой, планируя предложить ей ещё пару «аттракционов».

/ *Раньше в качестве оболочки для колбас использовались кишки, да и сейчас так иногда делают. /

Собственно говоря, вечером, после этого эпизода и закончилась славная карьера мудрой наставницы юных дворянок, прирождённого ментора и прочая, прочая, прочая. Натал и спевшийся с ним Хантер, в два голоса раскритиковали мои продвинутые методики обучения, обидно обозвав их чрезмерными/изуверскими.

С Хантером, который в сердцах обругал меня больной ухорезкой, мы потом помирились. Дядькой он был неплохим и адекватным, просто обладал своими понятиями о плохом и хорошем, а так же склонностью к гиперопеке «внучки».

Он, я, Эрис и Натал неплохо посидели за чаем и без лишних нервов пришли к договорённости. Недоверчивый старик почему-то считал, что Эрис не так меня поняла, и инициация с обучением предполагала какие-то обязательства. Странный тип, какие могут быть обязательства, если я не давал ничего кроме общедоступных знаний? Мне, конечно, доводилось слышать, что некоторые боевые школы и храмы не стремились учить быстро и качественно, предпочитая морочить людям голову всякой философской мутью и тянуть из них деньги, но сами знания не являлись секретом. Вроде бы. Да и кто бы стал предъявлять претензии, если я ошибся? Мастер Джон, которого давненько выгнал из наставников Подземной Базы генерал Билл? Билл, которого убила Акаме? Сама сестра? Или ей же прирезанный Гозуки – наставник и приёмный отец Семёрки? Смешно.

В итоге, мы успокоили паранойю Хантера и вместо моей «излишне жёсткой» (вместо «изуверской» подобревший старик подобрал более корректное выражение), системы обучения, друг будет сам тренировать девушку уже заметно мягче. Я, в общем-то, данному обстоятельству не огорчился, даже немного обрадовался, (особенно двум тортикам «выкупа»), карьера инструктора мне всё равно не понравилась.

* * *

Да… наверное, чтобы стать прирождённым учителем нужно родиться садистом. Что бы там не говорил Кей, мне чужие страдания удовольствия не доставляли. Естественно, если страдал кто-то, не успевший мне досадить. Я тихо фыркнул, вспомнив не обидное, но раздражающее прозвище, которым меня наградил шутник.

«Подумаешь, несколько вражеских наёмников отдали свои жизни во имя науки. Ну, помучались немного. Так полевой допрос ничуть не приятнее и для здоровья не полезнее. Сам он – доктор Боль! А всё Иводзима и его конкуренты, что послали мне отряд подопытн… в смысле головорезов. Да! Это они, хе-хе, во всём виноваты! И, пожалуй, всё-таки не стоило читать вслух тот стишок».

* * *

Как выяснилось из допроса, внезапное изменение маршрута, благодаря которому мы нарвались на дезертиров, оказалось не странной блажью главы каравана и его усатого подручного, а вполне прозорливым шагом. Им просто не повезло, уклонившись от одной засады влипнуть в другую, отложив атаку на несколько дней. Если бы не дезертиры, вынудившие сделать задержку, то у каравана были все шансы обогнать неприятеля и беспрепятственно добраться до города.

Так что, продолжи мы, как я хотел, путь по центральному тракту и из-под завесы дождя на нас бы выскочили не криворукие штрафники, а матёрые, хорошо вооружённые наёмники. Конечно, результат был бы тем же: я хоть и далёк от мысли о непобедимости и неуязвимости нашей группы, но один Адепт, едва вытягивающий на это звание и трое Учеников в сопровождении полусотни простых вояк и одного пулемётного расчёта, не были угрозой стоящей упоминания. Разве что несколько фугасов по обеим сторонам дороги заложили бы. Однако подобная тактика и армейцами не часто использовалась, что говорить о наёмниках?

Но опасность невелика лишь для нас, охрану бы в любом случае сильно потрепали. К счастью караванщиков, удача, в нашем лице, оказалась на их стороне. Засаду, не скрытую завесой мороси, удалось засечь заранее и расправиться с ней в лучших традициях Отряда – внезапно напав на не успевших очухаться людей, и быстро их вырезав. В отсутствии лишних глаз можно не сдерживаться, и вместо боя вышла обычная зачистка.

Да… это не отряд убийц мятежников, которые хоть и слабаки, но в подобном количестве были бы опасны.

Благодаря обилию добровольцев удалось проверить несколько идей. Вспомнив о сомнительных результатах экспериментов, своих ошибках и насмешках Кей Ли, я недовольно дёрнул губой.

Действие усиленной резонансом с тейгу «жажды крови» показало эффективность ниже расчётной, но и давление на разум оказалось в терпимых пределах. Вернее, так показалось вначале, но после, оглядываясь назад, удалось понять, что оно было немалым, просто вместо привычной ненависти на меня напало состояние а-ля «весёлый социопат», которое удалось заметить далеко не сразу. А ведь прошлый раз тоже было нечто похожее, когда я чуть не прибил тупых южан. Значит, причиной было не только злость на идиотов, но и обратное влияние от такого усиления КИ.

Неприятное открытие. Ещё и ученицу у меня из-за этого увели, вернее из-за пришедших в голову «отличных идей». Нужно впредь внимательнее следить за своим поведением. Идея, не просто втянуть в себя побольше энергии тейгу, а на заметный промежуток времени войти в резонанс с заточённой в клинке злой сущностью, резко перестала казаться такой уж хорошей. Особенно учитывая невпечатляющую мощь способности, пригодной только для борьбы с неодарёнными врагами. Что толку от дохнущего в моём присутствии «мяса», если я и так мог убивать простых солдат сотнями или даже тысячами, если подготовиться и использовать марионеток? Мда, неудивительно, что «жажду крови» не использовали в бою.

Даже на Ученике работал только сконцентрированный импульс. А на их капитана и он не произвёл особого впечатления. Широкоплечий светловолосый мужик со шрамом через переносицу, лишь скорчил испуганную рожу, но вполне грамотно разорвал дистанцию и менее чем за десятую долю секунды выпустил в меня пять пуль из своего револьвера.

Все свинцовые пилюли неслись в цель, и все, я, красуясь, со злобно-самодовольной улыбкой, отбил мечом. Хилому Адепту далеко до по-настоящему опасных ганфайтеров, поэтому кусочки металла летели немногим быстрее обычных пуль и не несли в себе разрушительного заряда духовной силы. Даже жаль, что было нельзя выпускать чёрные молнии Яцуфусы. Это бы отлично легло в образ Владычицы Куроме.

Голос Власти, как я обозвал способность отдать приказ подкреплённый духовным давлением, на множестве целей себя вообще не показал, совсем не оправдав своего пафосного названия. Никто из противников не пожелал реагировать на приказ: «замри!», разве что, несколько человек запнулось, и один выронил оружие. Видимо горячка боя давала сопротивление к подобным воздействиям. Ну, или у меня нет таланта в этой области.

Пока я развлекался, остальные ребята занимались делом. Совсем скоро от грозной наёмничьей банды осталась только куча трупов и несколько «добровольцев», которые были передислоцированы подальше от любопытных глаз. Вырубив стрелка, не забыл прикарманить его явно непростое оружие (иначе как револьвер не сломался при такой скорости стрельбы?), и оттащил капитана к остальным своим пленникам, которых попросил не трогать.

Ещё парочку наёмников, получивших по голове в самом начале боя, ребята презентовали Рутгерту и Иводзиме. Но этого я уже не застал, отправившись играть в «доброго доктора». Оное занятие и послужило источником прозвища.

* * *

Сделав надрез на очередном подопытном, приближаю к ране клинок и задействую «целительскую силу» Яцуфусы. Обнажённый по пояс мужик выпучил глаза и, громко замычав сквозь кляп, начал активно извиваться. К несчастью для него, пациент оказался хорошо зафиксирован, и уползти от (ка)лекаря не получилось. Помирать он тоже вроде бы не собирался. А вот прошлый образец лечения не пережил, видимо слишком слабое сердце. Теперь прошлый вместе с позапрошлым, на котором я пыталась лечить проникающие ранения, накрытый собственной курткой, служил заменой врачебного кресла. Ещё парочка валялась рядом.

«Так-с, если не погружать тейгу в плоть, то видимого поражения тканей и энергетики не наблюдается. Скорость регенерации… – на глубокий порез полилась вода смывшая кровь. Область вокруг раны выглядела покрасневшей, но кровь почти не сочилась, а сама она выглядела чуть поджившей. – … Увеличена. Нужно больше подопытных, а так же время и место, где можно будет отслеживать восстановление и постэффекты на разных группах испытуемых. Да и сопутствующую боль не мешало бы уменьшить. – В случае чего, я и другие убийцы Отряда могли потерпеть неприятные ощущения, но лучше обойтись без мазохизма. Впрочем, как раз мне энергия тейгу боли не причиняла. – Ладненько, а теперь посмотрим, как сподручней не лечить, а калечить».

– Добрый доктор Айболит! *

Он под деревом сидит.

Приходи к нему лечиться

И наёмник, и убийца,

И мятежник, и бандит,

И чиновник-паразит!

/* Автор оригинала – Корней Чуковский /

Погрузившись в мысли, я циклично бормотала переведённое на имперский язык и творчески переработанное стихотворение, время от времени делая новые пометки в блокнотике.

– Всех излечит, исцелит

Добрый доктор Айболит!

Он под деревом сидит…

– Ай-ай, Куроме-чи, не знал что у тебя такие наклонности! – раздался голос подошедшего Кей Ли.

– Нормальные у меня наклонности, не отвлекай, – отмахиваюсь от зубоскала и, записав результаты очередного опыта, потянулся к мешочку с вкусняшками.

– Конечно-конечно! Пытать пленного сидя на трупах его предшественников это – совершенно нормально и даже немножечко мило! – ёрнически усмехнулся Кей.

– Очень смешно. Ты же знаешь, что я не получаю удовольствия от пыток, – увидев полное скептицизма выражение, добавляю: – Это эксперимент. В теории сила моего тейгу способна лечить, – скепсиса на лице парня только прибавилось, – просто пока лучше получается пытать и калечить, – пришлось признать очевидное. – Но я стараюсь.

– Да-да, наша милая маленькая доктор Боль вылечит всех! А тех, кто не захочет лечиться, поймает и тоже вылечит! – покивал брюнет, пнув скрюченное тело.

– Ты чего пришёл? – смерив хохмача взглядом, спрашиваю я.

– Натал просил притащить главного у этого мяса, но вижу, он у тебя уже сломался. Тоже, ха-ха, не пережил лечения?

– Нет, хотела проверить будут ли стимуляторы работать на мёртвой марионетке, если накормить ещё живую. Не работают. Ладно, пошли, – поднявшись со своего импровизированного кресла, отряхиваюсь и, прибив так и не дождавшегося своей очереди счастливчика, отправляюсь к каравану.

Кей последовал за мной, радостно упражняясь в остроумии на тему целительских талантов новоявленной доктор Боль. Засранец.

* * *

После зачистки наёмничьей банды репутация опасных отморозков за нами только укрепилась. Как оказалось, наша группа уничтожила отряд, считавшийся довольно сильным и известным среди таких же слабаков, «какие-то там Головорезы кого-то там» или ещё как. После этого дня, стоило нам пересечься с Рутгертом и лицо усатого начальника охраны принимало выражение мрачного удовлетворения, как у человека, убедившегося в своих подозрениях. Наверное, не стоило в ответ на вопрос: «что ты сделала с капитаном отряда?», отвечать, что немного с ним поиграла, и он сломался, а если усач не перестанет орать, то я могу поиграть и с ним.

«Мда, уже который раз зарекаюсь быть осторожнее с энергией тейгу и беречься от влияния артефакта, а каждый раз одно и то же. Конечно, по-другому сопротивляться влиянию Яцу не научишься, но лучше таким заниматься в одиночестве или хотя бы подальше от тех, кто не свой». – Зато имелся и положительный эффект: большая часть раздражающих злых взглядов исчезла или превратилась в испуганные. Ну да, понимание, что «наглые юнцы» оказались значительно сильнее и кровожаднее, мгновенно прочистило мозги и добавило почтительности исходящим ядом идиотам. Что поделать? Страх в этом плане был гораздо надёжнее редко встречавшейся в среде лысых разумных обезьян благодарности.

* * *

Не обошлось и без забавных происшествий. Я улыбнулся, вспомнив «ответный удар» по нашему острослову.

Темноволосый юморист Робби, почувствовав, что опасливое отношение распространяется и на артистов, как спутников постоянно находящейся в нашей компании Эрис, ходил гоголем. В отличие от тупых южан, забавный красноносый мужичок вызывал некоторую симпатию. Он любил поболтать и знал множество разнообразных баек и анекдотов, которыми был готов делиться даже «насухую», а уж если презентовать ему бутылку…

Наёмники, ещё недавно отвешивавшие пинка набравшемуся шуту, увидев такое дело, начали вести себя гораздо учтивее. Особенно это проявилось после того, как я, специально, перед большим количеством караванщиков презентовал Робби бутылку коньяка и подмигнув, заявил: «Сын вас не забывает!». Надо ли говорить, кого назначили в сыновья шута-алкоголика, учитывая их внешнюю схожесть с Кей Ли?

А вот не надо было смеяться над сокомандницей, называя её – доктор Боль!

Месть сладка.

Всплывшая в памяти физиономия ругающегося Кей Ли вызвала злорадное хихиканье в мыслях. Вслух я только тихо фыркнул, пожалев об отсутствии в Империи фотоаппаратов (в широком доступе уж точно), и вернулся к размышлениям о своей теперь уже не ученице.

* * *

Несмотря на некоторые опасения, мои тренировки и проведённое в компании «цепных псов прогнившей Империи» время не оказали слишком уж сильного влияния на будущую певицу, по крайней мере, плохого. Внешне уж точно. Эрис осталась всё такой же улыбчивой и открытой девушкой, с удовольствием исполнявшей для ребят свои позитивные песни и подтягивавшей мои скромные навыки пения, игры на гитаре.

С другой стороны, она стала относиться к крови и трупам спокойнее, чем даже некоторые наёмники, без всякого колебания убивала и потрошила монстров и в целом стала заметно увереннее в себе. В зелёных глазах светловласки, кроме привычной весёлой и немного наивной открытости стала проглядывать внутренняя твёрдость. Реакция на внезапную опасность, с испуга и непонимания, сменилась на готовность к бою. Не знаю, что стало причиной столь быстрых изменений, но считал, что отчасти виновата, в том числе и обретённая сила, которая, вероятно, оказывала некоторое влияние на сознание. Не такое сильное, как Яцуфуса, норовящая свести меня с ума, но всё же, всё же… Решительность и подсознательная готовность к конфликту, прослеживалась в каждом воине духа без исключений.

Похоже, когда Эрис вернётся домой, то её нелюбимого папашу будет ожидать большой сюрприз. Быть может, хе-хе, смертельный.

Хотя я, конечно, преувеличивал. Реакция на опасность это одно, а способность хладнокровно убрать мешающий элемент – совсем другое. Тут уже нужен или специфичный склад характера или целенаправленная ломка психики, которой я, разумеется, не занимался, да и не умел.

Если исключить тренировки и дорожные приключения, то в повседневном общении наша команда не очень-то отличалась от обычной компании путешествующей молодёжи и поэтому не могла сильно повлиять на разум милой блондинки. Наверное. Мне хотелось верить, что я не запустил процесс преобразования начинающей певицы во что-то более тёмное.

И стремительно развивающиеся отношения девушки с Наталом подкрепляли мою веру. Эрис неоткуда черпать внутреннюю тьму, а значит всё в порядке. Уже через день после того как она расправилась над Шариком и обрела способности воина духа, по лицам парочки, а особенно идиотской улыбке на физиономии командира нашей пятёрки, стало понятно, что они пришли к постельной кульминации своего романа. А чуть позже меня выловила сама Эрис и, не интересуясь желанием слушать, поделилась подробностями.

Это было… странно.

Никогда в прошлой жизни не чаял оказаться в роли подружки, которой красивая девушка будет рассказывать о своём «первом разе». Да и в этой, подобное меня как-то миновало, я мало интересовалась такими вещами. И откровенно говоря, лучше бы миновало и дальше.

И куда только делась та стеснительная скромница? Или это такая своеобразная месть за жестковатые тренировки?

Точно! Наверняка блондинистая редиска, чувствуя мою растерянность и некоторую неловкость, специально вываливала на моё бедное сознание ТТХ друга (вот уж чего-чего, а этого мне знать не хотелось точно!), свои любовные переживания и прочее. Ещё и требовала советов, вредина! Будто я действительно мог что-то посоветовать переживающей пору влюблённости девушке.

Нет, сказать-то я мог многое, но скорее бы опошлил светлое чувство своими раздражённо-циничными комментариями. Но, кто я, чтобы пятнать светлый проблеск черноватыми шуточками? Эрис с Наталом и так, вероятно, понимали, что их связь изначально являлась мертворожденной, однако, по молчаливому согласию, игнорировали сей факт, наслаждаясь моментом.

Вот и приходилось играть роль молчаливых ушей, потихоньку познавая дзен под счастливую болтовню девушки. Главным в этой роли, было запастись дзен-печеньками и пушистым дзен-Люцифером для поглаживаний.

К её чести, Эрис тоже проявляла тактичность там, где это необходимо, и не пыталась вытянуть у Натала информацию о нашей группе. Скорее всего, у неё присутствовали мысли на этот счёт, но девушка не спешила ими делиться и наше взаимодействие в этом плане, можно охарактеризовать фразой – «Не задавай ненужных вопросов, чтобы не получить уклончивых ответов».

* * *

А ещё в дороге приключился довольно забавный курьёз: меня попыталась ограбить шайка голодранцев. Даже в некотором роде успешно.

Когда выпал черёд запрыгивать в седло и отправляться на патруль, я со скуки решил вырваться подальше вперёд. Там и удалось найти прелюбопытную компанию начинающих «лесных братьев». Хотя те, наверное, считали, что это они меня поймали, «неожиданно» выскочив перед глуповатым мальчишкой-всадником, за которого мужики приняли начинающую некроманси в дорожном плаще.

Видимо «джентльмены удачи» родились под откровенно несчастливой звездой. Выйти на дорожный промысел и на первом же деле нарваться на владельца тейгу, это надо иметь действительно позорную удачу. Хотя тут как посмотреть, ведь попытавшись ограбить массовую убийцу, как минимум входящую в сотню сильнейших людей на континенте, они не только выжили, но и смогли разжиться деньжатами. Что это если не везение?

Однако не будем забегать вперёд.

Десяток появившихся из зарослей мужичков в каких-то лохмотьях вызывал откровенно жалкое впечатление. Давешние невысокие и субтильные дезертиры в сравнении с ними смотрелись откормленными кабанчиками. Те ещё бухенвальдские пончики.* И это в конце лета!

Да… паршивой и злой была жизнь простого имперского землепашца, особенно если ему не повезло жить на земле жадного и тупого лорда.

/ *Анекдот.

Взвешивание заключённых в концлагере. Первый – двадцать пять килограмм. «В газенваген!» – даёт отмашку офицер. Второй – двадцать семь. «В газенваген!» – фашисты утаскивают и его. Через несколько приговорённых к смерти заключённых на весы ступает ещё один. Тридцать пять килограмм. Главный фашист улыбается. «А ты у меня ещё поработаешь… пончик!»/

Неопытность и мешковатость горе-грабителей, что погубила бы их в другой ситуации, в этот раз спасла им жизнь. Лишь из-за отсутствия выраженной агрессии, собственной скуки и любопытства, я решил не убивать оборванцев сразу, а выяснить что они, такие красивые, тут забыли.

– Пацан, слазь с коня, и дуй отседова! – удивительно звучным, задорным голосом сказал самый крупный и представительно выглядящий засадник – заросший грязноватой светлой бородой босой мужик в латаном домотканом рубище.

– А если нет, убьёте, дяденьки? – с ёрнической улыбочкой почти как у Кея, провокационно спрашиваю у главного оборванца.

– Убить не убьём, но к старшим уважение привьём, – почти в стихотворной форме ответил языкастый бородач. Приглядевшись, я понял, что моему собеседнику вряд-ли сильно больше тридцати, хотя на первый взгляд, из-за грязи и общей потрёпанности, можно дать и сорок пять.

– Хих-ха-ха! Ты забавный. Не буду тебя убивать.

Проворчав себе под нос что-то о стукнутых на голову девках, не иначе как по придури, нацепивших штаны и в одиночку раскатывающих по опасным дорогам, бестолковых родителях и недостатке телесных наказаний в детстве, светлобородый повысил голос:

– Дура, мы, мать твою, ослицу, разбойники! Оставь коня и тикай, покуда рожки да ножки от тебя не остались!

– Правда что ли? Из вас разбойники, как из меня тёмная богиня, – продолжил бесить обступивших моего скакуна мужиков.

Десяток разбойников, которые, вместо того чтобы подстрелить жертву из самострелов или приблизившись схватить коня под уздцы и вытащить седока из седла, начали словесные препирательства – тот ещё оксюморон. Но матерились они затейливо, да. Однако, несмотря на тяжёлое положение, мужики не хотели доводить до крови, проявляя редкое для этого жестокого мира благородство.

Действительно редкое. По опыту общения и наблюдения за разным контингентом, я знал, что среди бедных, сволочей ничуть не меньше чем среди богатых. В подавляющем большинстве случаев, встреча одинокой девушки и, скажем, артели лесорубов, закончилась бы для неё групповым изнасилованием и перерезанным горлом. Ну, а чего? Лес – закон, монстр – прокурор, нравы за городом, вне поля зрения власти, были простыми.

По-хорошему, стоило бы уничтожить эту новообразованную банду вне зависимости от их поведения и обстоятельств, толкнувших на кривую дорожку. Да и логично сие. Это не попробовав крови и лёгких денег десяток мужиков мялся, не решаясь на активные действия, но поднабравшись опыта, они бы уже не испытывали таких проблем, насилуя, грабя и убивая, не хуже более матёрых коллег. А если нет, то их бы или зарубила охрана, или вздёрнула стража, или сожрали бродячие монстры. И этот финал практически неизбежен. Век дорожного бандита недолог.

Но во многом, именно осознание того факта, что эти невезучие мужики, которых, судя по виду, сама жизнь выгнала на большую дорогу, уже приговорены судьбой, и заставил не просто их пощадить, но дать шанс. Я ненавидел предопределённость, тем более такую паршивую.

– Ладно, дяденьки, уговорили! – улыбнувшись закипающим от гнева мужикам, я одним движением выпрыгнул из седла. – Только поясните мне-недалёкой, зачем вас на центральный тракт промышлять понесло? Здесь вам не у соседей яблоки отбирать, тут и выпотрошить могут, совсем мёртвыми станете. Не все же такие добрые, как я.

Неблагодарные мужики, вместо ответа, пригрозили высечь наглую малявку хворостиной и даже попытались благословить затрещиной, наглядно подтвердив тезис о том, что любая дипломатия должна сопровождаться предварительной демонстрацией силы. Десяток аккуратных толчков и пинков, немного КИ и пара срезанных клинком топоров, чудесным образом превратили меня из «пацана» и «наглой малявки» в «госпожу» и «вашу милость».

Дипломатия! Тонкое искусство!

Правда, с удовлетворением любопытства возникли сложности. Посмурневшие и насупившиеся оборванцы растеряли свою общительность и не стремились идти на контакт, по извечной крестьянской традиции прикидываясь косноязычными дураками.

Это только усугубилось после присоединения процессии к каравану. Хмурые мужики, подозревая нехорошее, шагали, словно смертники под конвоем.

Пришлось снова использовать хорошо себя зарекомендовавшие дипломатические навыки. И нет, никто их не бил и даже не угрожал, ну… почти. Зато по моей просьбе каждому оборвышу дали еды: половину хлеба и что-то вроде крупной редиски-дайкона. Поев, неудачливые грабители успокоились и, вроде как, поверили, что их ведут не на казнь. Из рассказа, таки пошедшего на контакт говорливого босого блондина, который составил мне компанию, шагая рядом с конём, удалось узнать довольно занятные вещи.

Оказалось, что в бедах их деревни и ещё парочки соседних виновата… любовь. Именно из-за любви к некой прекрасной леди, местный лордик начал год назад драть с данников своих невеликих владений по три шкуры. Ведь нужно же где-то брать деньги на дорогие подарки? Из тех же соображений был затеян ремонт поместья с облагораживанием прилегающей территории, который также проходил силами привлеченных крестьян, вынужденных пять дней в неделю «за спасибо» горбатиться на стройке, ночью впахивая уже на своей земле. В общем-то, для деревенских подобное пусть и неприятно, но привычно и терпимо, как выразился мой собеседник: «перебедовали б, чего там». Только к вышеперечисленным неприятностям добавилась какая-то растительная болячка, пожар в амбаре с урожаем и визит наёмников, которые намекающе поглаживая оружие, попросили скидку на припасы. Стопроцентную.

Лорд, мужиков, вместе с их проблемами, послал подальше. У него любовь, а тут всякое быдло под руку лезет! Денег нет, но вы держитесь, да. Староста, который попытался воззвать к разуму престарелого ловеласа, попытавшись объяснить, что если деревня передохнет от голода или разбежится кто-куда, то платить долг и аренду станет некому, кроме плетей ничего не добился. В завершение всего, когда самые пробивные деревенские попробовали податься на заработки в город, их там избили и ограбили то ли бандиты, то ли грузчики, конкуренцию которым они пытались составить. Вот и решились мужики, вернувшиеся к голодным семьям побитыми и без денег, на отчаянный шаг.

Что забавно: лорда никто из неудавшейся шайки в своих проблемах не винил. Виновата у них судьба. Впрочем, себя и своих компаньонов обладатель грязно-пшеничной бороды и шевелюры, оправдывал схожим образом. Это не они ошиблись или оступились, это судьба такая или их Тёмный попутал. Будто они не люди со своим разумом и волей, а бездумная игрушка высших сил.

Подобный сорт фатализма казался самым отвратительным из всех. Мне нравилось думать, что все мои победы и ошибки принадлежали мне, и винить в них кроме себя некого. Это гораздо приятнее, чем считать себя марионеткой могущественных сущностей. С другой стороны, какое будущей Тёмной Владычице дело до веры и воззрений кучки землепашцев? Пусть хоть Макаронному Монстру или Великой Печеньке молятся.

Не став комментировать чужие заблуждения, направил разговор в более конструктивное русло правовых взаимоотношений. Мне было интересно, на каких основаниях местные феодалы могли творить беспредел со свободными гражданами Империи, пусть и низшего сословия.

Оказалось – очень просто могли, ведь «свободные граждане» были не совсем свободными.

Если перевести путанные словесные конструкции бородача на нормальный язык, выходило, что свобода у крестьян была весьма условной. То есть, да, не обременённый долгами перед землевладельцем крестьянин, действительно обладал положенными по закону правами и мог жить и работать там где хотел и когда хотел. Но сколько тех необременённых? Мало.

Каждый лорд норовил опутать своих арендаторов обязательствами, что не так сложно даже в рамках закона. Недород? Возьми у лорда в долг, если не хочешь сдохнуть с голода. Заболела скотина? Туда же. Другие проблемы? Ты знаешь что делать. Учитывая немаленький процент и драконовскую аренду, у многих семейств долги передавались в наследство и приобрели какие-то совсем нереальные для простого люда размеры.

Должник же, становился уже не совсем свободным человеком, чем владетели с удовольствием пользовались. Конечно, рукоприкладство, порча девок и прочие радующие сердце каждого помещика «милые забавы» являлись в отношении лишь частично зависимых крестьян – вещью незаконной. Но… а кто судить и наказывать-то будет? Правильно, такие же дворяне.

Жалобщику в лучшем случае дадут в зубы, а то и арестуют за клевету в адрес благородного. Переехать? Пожалуйста! Только семье придётся пройти «процедуру банкротства» оставив всё движимое и недвижимое имущество и покинув негостеприимные места чуть ли не голышом. Не будь рабство официально запрещено, было бы ещё веселее, но и так неплохо, народ регулярно голодал и дох от голода и сопутствующих ему болезней.

Рискнувшие же переселенцы, намного чаще находили печальный конец, чем новый дом. В городах царила жесточайшая конкуренция среди таких же нищих, которых там и так переизбыток. В поселениях рубежников традиционно пренебрежительно относились к простым крестьянам, хоть и могли принять у себя семью. Но рубежники потому так и назывались, что жили на рубеже опасных мест, где визит монстра или разбойный налёт не повод для баек на годы вперёд, а вполне рядовое событие. Мало кто из мирных селян готов жить в таких условиях. Деревни на коронных землях тоже представлялись не таким уж сладким вариантом. Налогов меньше, но поборов от чиновников больше, да и риск выше, государство не слишком стремилось защищать своих арендаторов.

Вот и не пытались крестьяне искать лучшей доли. Среди рабочих, со слов моего информатора, было ещё «лучше». Особенно после того как города наводнили готовые работать за миску еды беженцы с южных провинций. За хлебные места велась ожесточённая борьба, доходящая до крови. Хозяева заводов и мануфактур тоже норовили опутать незадачливых работников штрафами, превратив чуть ли не в рабов-контрактников, вкалывающих по четырнадцать-шестнадцать часов за миску плохой еды, место в небольшой комнатке на пару десятков человек и… всё, на большее оплаты не хватало.

Заболел? Вымотался? Покалечился на производстве? Пшёл вон, скотина! Толпы безработных и обездоленных беженцев с радостью займут вакантное место.

Подводя итог, можно заключить, что бытие простого человека вплотную приблизилось к тому, что, судя по описаниям, было перед Гражданской войной четырёхвековой давности.

Совсем не удивительно, что Революционная Армия имела такую поддержку снизу. Несложно поманить загнанных в угол людей хоть какими-то перспективами. Ну, а потом, дело техники: пройтись по ушам красивыми лозунгами, сказать неофитам то, что они хотели услышать и понеслась. Уже неважно, за что они будут воевать, главное, что против ненавистных дворян. И плевать, что на места убитых сядут ничуть не лучшие, ради куска хлеба и надежды в хоть какой-то просвет, люди будут убивать и умирать.