Текст книги "Однажды я умер (СИ)"

Автор книги: DavenAsh

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 49 страниц)

Хмм, возможно, хотя всё ещё далеко от истины. Должно быть что-то иное, более глубокое и тяжело признаваемое. Что-то, что толкало меня в это безумие наперекор любым адекватным доводам.

«Желание почувствовать себя избранным? Стоящим выше обычных драконов? Мечта получить предназначение?» – сразу несколько вопросов вспыхивает в моей голове, и я недовольно пофыркиваю во сне, медленно елозя своими лапами по шкурам под собой.

Это больше всего похоже на правду. Или прогрессирующую шизофрению. Может, тараканы в моей голове собрались в одного большого таракано-дракона, обретя собственную личность?

В любом случае последние три вопроса, заданные самой себе, больше всего походили на правду. Совсем не благородные посылы толкнули меня на это приключение, не желание спасти мир или борьба со злом. Лишь жажда насыщения своего существования необычными событиями; давящее изнутри желание оставить свой след в истории этого мира. След, который запомнят и будут воспевать в легендах спустя сотни лет. Если подумать, то многие даже не задаются вопросами о том, что останется после них, кроме кучки пепла и, быть может, нескольких потомков, дети которых уже и не будут ничего знать о тебе. А с учётом того, как продолжают свой род земляные драконы, бросая детёнышей на произвол судьбы, а детишки не особо интересуются судьбами своих родителей, – меня вполне могли забыть сразу же.

Пожалуй, именно это жжёт меня изнутри, подтолкнув к путешествию через всю Пиррию. И никак не благородные позывы защищать свою сестрицу, которую я бы могла просто призвать остаться со мной и не обращать внимания на сумасшедших дракончиков, или желание защитить этих дурачков от козней Предвестника. Ну что, защитила, Водомерка? Конечно же нет. И сама теперь ты в капкане. А всё почему? Из-за чего? Эгоизм? Чувство превосходства над окружающими, которое завязало тебе глаза? Готовность полностью отдаться собственному желанию? Или страх?..

Что я оставила после себя в прошлой жизни?

В моей голове вспыхивают смазанные образы гор с множеством светящихся пещер. Странные механические твари бредут по улицам, перенося на своих спинах разодетых в пёстрые шкуры воришек… Нет, оно было не так.

Вновь я ворочаюсь, похлопывая крылом по боку, чувствуя постепенно нарастающее изнутри беспокойство. Неужели я всё забыла?

Стоило мне только об этом подумать, как тут же картина в моей голове преображается. Всё ещё смазанная, будто расплывшаяся краска, но уже куда более привычная. Старые, требующие капитального ремонта дома стоят перед тянущимися к небесам горам из стали, камня и стекла. Сталкиваются две эпохи, с презрением смотря друг на друга: умирающее, разваливающееся прошлое и нечто новое, кричащее, вызывающее в душе трепет. Неодобрительные оханья старушек смешиваются с гремящей в ушах музыкой. Проржавевшая машина пытается обогнать несущийся навстречу следующей остановке автобус. Картина за картиной давят на меня, вспыхивают воспоминания, навсегда отпечатавшиеся где-то очень глубоко в моей памяти.

И во всех этих воспоминаниях нет моего следа. Я лишь существовала, подготавливая себя к тому, чтобы стать чем-то большим. Учёба, бесконечный поиск знаний, с одной единственной целью: найти нечто, что сохранит моё имя, мой отпечаток в истории лысых обезьянок с планеты Грязь.

Но каков результат? Моим мечтам и стремлениям так и не суждено было сбыться. После меня остался в лучшем случае развеянный по ветру пепел, а в худшем – гниющее в земле тело. Одежда, вещи, комната – никому не важно, чьи они были до этого. Научные статьи, которые, скорее всего, никто никогда и не прочитает, ввиду отсутствия в них искры. Слёзы родных и, быть может, особо близких друзей, которые продолжают двигаться в будущее и… Это всё. Всё, что осталось после меня.

Почему же я удивляюсь тому, что я ухватилась за возможность изменить свою судьбу в новой жизни? Разве не этого в тайне я ждала, не этого желала с самого своего вылупления? Предназначения, которое смогу исполнить лишь я. Но где оно – предназначение? Как понять, что надо сделать именно тебе, а что оставить на чужие плечи, побоявшись даже приблизиться? Где та тонкая грань, отделяющая предназначенное тебе и другим? Можно ли её почувствовать будучи неспособной видеть суть вещей, окружающих тебя? Полагаться лишь на свои доводы и предположения, которые могут быть в корне ошибочны и неверны. Нехватка информации, фактов, которые всегда будут преследовать меня, ведь невозможно знать всё – всегда найдётся что–то недоступное тебе, ускользающие от твоего взгляда по тем или иным причинам.

Медленно я заваливаюсь на спину и раскидываю в стороны крылья. Так мягко и просторно… Стоп, просторно? Пальцы крыльев сжимаются, хвост елозит по полу. Что-то не так. Лишь одно слово вспыхивает в моей голове, обращая градом мысленных осколков все мои размышления.

«Тростинка!» – паникующие бормочет память, и я тут же распахиваю глаза, переворачиваясь набок и оглядываясь по сторонам, вырываясь из своего осознанного сна. Или всё это время я уже не спала, обеспокоенная тем, что под моим крылом нет близкого мне дракончика?

В комнате темно. От догоревших дров остались лишь чёрные, уже остывшие угли. Сколько сейчас времени? У меня ведь нет даже возможности выглянуть в окно, чтобы поискать взглядом светило или звёзды. Полагаться приходится только на внутренние часы, подсказывающие, что сейчас очень раннее утро. Даже Циркон ещё не проснулся, вытянувшийся около Сайды и накрывший маленькую морскую своим крылом. А ведь он любит размять крылья с утречка. Даже во время путешествия вставал пораньше, чтобы пролететься по округе, пока все досыпают последний, самый сладкий час. Стоп, не об этом сейчас.

Где Тростинка? Мой взгляд проскальзывает по прислонённым у дальней от входа стены кувшинам, в которых должна быть вода. Но нет, там её тоже нет. Только… Забежавший в помещение прохладный ветерок привлекает моё внимание к слегка приоткрытой двери, из которой в зал с трудом, но прорывается несколько лучиков света из коридора. Может, она вышла, чтобы поглазеть по сторонам? Или на какой-нибудь из скелетов в стене? Или размять свои лапки, бегая туда-сюда?..

Страх за доверчивую сестричку сковывает моё сердце, и я поднимаюсь на лапы, поспешив направиться к выходу из этой комнаты. Для начала стоит всё-таки проверить, возможно, она в коридоре. А вот если её там не будет, то мне уже придётся будить всех остальных. И уже затем всем вместе решать, что же нам делать, ведь я без сестрицы никуда не уйду. О Луны, лишь бы с ней ничего страшного не произошло!

Вот мои когти осторожно подцепляют край двери, и я медленно оттягиваю её на себя. На своём месте дёрнулась Фирн, привлекая моё внимание, приподняв морду и бросив на меня мрачный взгляд серо-голубых глаз. Однако спустя мгновение ледяная вновь пристроила морду на своих лапах, погружаясь обратно в беспокойную дрёму. Раз наша боевая сосулька так плохо спит, то надо будет расспросить её первой. Может, она видела, куда направилась Тростинка?

Я же всё-таки выглядываю наружу, смотря для начала направо. Коридор всё также освещён бледным светом, отбрасывающим резкие, очерченные тени. Лишь тихое завывание ветра, гуляющего по сплетению коридоров, беспокоит это место. Будто вновь Брайникл решила устроить нам коварную засаду. Пугающая, практически мёртвая тишина покинутого склепа. Хотя… Я чуть прислушиваюсь, уловив незнакомый отголосок, и спустя мгновение в подвываниях сквозняка мне слышится что-то ещё. Что-то очень далекое, напоминающее множество капель, падающих на стекло. Нет, скорее на камень. В любом случае Тростинки я не вижу по эту сторону коридора, так что поворачиваю морду налево. И тут же натыкаюсь взглядом на сидящего около нашей стены песчаного дракона в чёрном капюшоне и с металлическими перчатками. Жнец…

Неужели это всё? Сейчас мне рассекут взмахом лапы горло, а потом перебьют всех остальных? И конец моим злоключениям?

От испуга, нахлынувшего на меня в этот момент, я потеряла дар речи и замерла, не решаясь дёрнуться и надеясь, что смотрящий прямо на меня дракон просто спит с открытыми глазами. Он не двигался. Ну, почти. Только грудная клетка слегка вздымалась и опускалась, и это единственное, что отличало этого песчаного от статуи. Интересно, сколько ему нужно времени, чтобы меня убить? С Каракуртом он ведь игрался? Или устраивал шоу для Брайникл…

С трудом, но я сглатываю вставший поперёк горла ком. И тут же голубые глаза, пылающие в тени капюшона, моргают, а сам дракон поднимается на свои лапы.

– Хозяин ждёт тебя, – коротко бросает в мою сторону песчаный дракон, бесшумно проходя мимо двери в сторону главного коридора, лишь после пары шагов останавливаясь, чтобы вполоборота повернуть ко мне свой нос и добавить ещё несколько слов: – Твоя сестра с ним. Идём.

Тростинка с Мастером? Что? Почему? Когда? А вдруг с сестричкой что-то случилось, и теперь меня ждёт то же самое?

– Быстрее, – подгоняет меня песчаный, поворачивая свой нос обратно в сторону коридора.

Я же не спешу, всё ещё чувствуя слабость в собственных лапах. Да и не должна ли я предупредить остальных?

Моя морда скрывается за дверью, и я пристальным взглядом окидываю всех драконят и драконов, спящих в комнате. Хотя Фирн всё-таки лишь прикидывалась дремлющей, сейчас не спуская с меня взора и медленно-медленно мне кивая, будто говоря: «Иди, я расскажу остальным». Или мне это так кажется? И вообще, стоит ли мне ей верить? Мастер ледяной – она ледяная. Вроде как он хочет вернуть её племени дракомантию, да и их королева, со слов Мастера, ничего против него не имеет.

– Быстрее, – повторяет Жнец, и теперь в его голосе можно услышать несколько ноток усталости. Будто он тут стоял и ждал, пока я проснусь, целую ночь, не имея права даже глаза свои сомкнуть хоть на мгновение или отлучиться по зову природы.

– Предупреди всех, если я не вернусь, – одними губами прошу я Фирн, бросив мрачный взгляд на Каракурта, перед тем как выйти в коридор. Надеюсь, он не сотворит что-нибудь глупое в порыве своих эмоций.

Ещё чуть приоткрыв дверь, я выхожу в коридор, последовав за понурившим к полу нос Жнецом. И только когда песчаный услышал постукивание моих когтей по камню пола, он двинулся вперёд. Жаль, что, в отличие от него, у меня не получалось двигаться бесшумно.

Вообще, не похоже, чтобы этот мрачный дракон планировал меня убивать. Во всяком случае, сейчас. Лишь идёт себе вперёд, невидящим взглядом уставившись перед собой и даже не оборачиваясь ко мне. Так мы и выходим сначала в пустой и широкий коридор, в котором не было видно ни одного дракона, а затем попадаем в более узкий проход, ведущий в противоположную часть замка.

Странный звук, напоминающий капли, приближался. В нём всё отчетливее и отчётливее звучал ритм. А также я начала различать и другие звуки, будто низкие ноты, подобные глухим ударам по листу железа, только более мелодичнее. Во всём этом смешении мне чудился знакомый мотив, с каждым шагом становящийся всё более и более знакомым. Где-то я это слышала, я уверена. Но где?

– Пришли, – отрывает меня от размышлений Жнец, останавливаясь перед зашторенным проходом, из которого и доносится музыка. Да, я уже уверенна, что это музыка, а не случайное совпадение звуков. Вот на смену звукам разбивающихся капель приходит нечто другое – грустные, звонкие удары, на фоне то растущие, то спадающие по тональности. – Иди.

Жнец кивает в сторону прохода, приподнимая крылом правую шторку, за которой в мрачно освещенной комнате, что была доступна моему взгляду, я увидела свою сестричку, сидящую ко мне боком и зачарованно смотрящую куда-то влево с приоткрытой пастью.

– Тростинка! – зову я её к себе, без раздумья делая шаг в широкий зал.

Просторная, круглая комната, лишь слегка уступающая тронному залу этого дворца. Под её потолком висят тусклые, ниспадающие вдоль стен гирлянды из лунных плодов, освещающие заполненные множеством свитков стеллажи из тёмного дерева. В центре зала – Мастер, сидящий всего в паре метров напротив моей сестры за… Вы, должно быть, надо мной шутите?

Перед драконом, похоже, не желающим ходить без своих лат, я вижу широкий стол, чем-то напоминающий крыло, стоящий всего на трёх ножках. Причём очень толстый стол, с откинутой крышкой сверху, которую поддерживает тонкая палочка. И именно из-под этой крышки исходит приятный, спокойный звук, который очаровал мою сестричку. Это рояль… Правда, я удивлена, что он без кустов.

Когти прикрывшего глаза Мастера, который всё-таки решил снять свою маску, положив её на ближайшую полку, стучат по клавишам, выбивая ритм и превращая его в мелодию. Кончик его хвоста то и дело нажимает на один из трёх выступов снизу под инструментом. Да как… Откуда, вообще, у драконов может быть рояль? И почему этот ледяной умеет на нём играть? Зачем он позвал мою сестру? Нам сейчас устроят концерт, после которого наши глаза поголубеют?

За моей спиной Жнец задёргивает штору. А Тростинка отрывает свой взгляд от играющего дракона, поворачивая ко мне свою мордашку с лёгкой, доброй улыбкой, подзывая меня взмахом крыла. На её щеках я замечаю несколько слезинок, сбегающих по щекам.

– Всё хорошо? – подбираюсь я к сестричке, шепча на её ушко и косо поглядывая на не замечающего меня Мастера, переключающегося с одной мелодии на другую. Всё такую же грустную, хотя я на самом деле и не знаю, можно ли играть на рояле весёлую и задорную музыку. Никогда этим не интересовалась. – Ты в порядке?

– Да, – улыбается мне слегка Тростинка, прильнув к моей грудной клетке и вновь повернув свою мордочку к ледяному. – Мне так… красиво.

– Что? Красиво? – удивляюсь я.

Да что тут вообще происходит? Не планировал же Мастер просто устроить нам концерт? Это глупо. Да и вообще, меня всё ещё не покидает вопрос, откуда у него этот укушенный Мракокрадом рояль. Я если и видела у драконов музыкальные инструменты, то это скорее были барабаны разных форм! А тут… Ещё и столь человеческий на вид. Я даже не вижу явных различий, когда пытаюсь сопоставить его с размытым образом, оставшимся из прошлой жизни. Я… немного в растерянности, так что просто присаживаюсь на свой хвост и жду. Наверное, жду.

Ещё и снова в сердце вспыхивает тоска, когда я слушаю эту музыку. Так противно от самой себя, от своих поступков и решений. От того, что было оставлено позади и от осознания, что если мы и выберемся отсюда, то скорее всего изрядно поголубевшие. А я, вместо того чтобы бежать, сижу и слушаю музыку, напоминающую мне о прошлой жизни и о моих собственных неудачах. Как же это всё глупо…

И всё же пара конкретных вопросов не оставляют меня в покое. Откуда Мастер знает об этом инструменте? И почему он умеет на нём играть? Неужели он…

Нехорошая догадка кольнула меня, когда я поднимаю взгляд на морду ледяного дракона и дёргаю хвостом, ловя его пристальный взгляд, будто бы вглядывающийся в мою душу. Пальцы Мастера замедляются. Мелодия медленно утихает, пока наконец-то последняя капля не разбивается о камень, и в зале повисает тишина. Пальцы ледяного дракона осторожно и бережно придерживают крышку инструмента, и он медленно его закрывает, сложив подпорку во внутрь. Ладонь Мастера проскальзывает по закрытому рояль, будто поглаживая его, и ледяной на несколько долгих мгновений прикрывает свои глаза, опуская морду вниз.

– Этот дракон приносит свои извинения, – через полминутки молчания нарушает тишину Мастер, поднимаясь со своего места и медленно обходя рояль, ласково проскальзывая по нему пальцами крыла. – Он не хотел, чтобы вы пугались. Но ему нужно было поговорить с вами.

– Ты задракомантил Тростинку? – щурюсь я, услышав после возмущённое фырчание своей сестрицы рядышком, переходящее в несильный укус за моё плечо.

– Нет, – качает мордой дракон, присаживаясь перед нами и по очереди смотря то на меня, то на Тростинку.

– Мастер пришёл ко мне во сне и сказал, что знает о моём даре, – неуверенно пробормотала Тростинка, зализывая мои чешуйки, видимо решив, что слишком сильно их сдавила своими клыками. – Сказал, что не хочет нам вредить и готов обучать меня.

– Да, – кивает ледяной дракон, указывая своими крыльями на заполненные свитками полки. Будто я знаю, что в этих свёртках. – Столь многое было забыто. Утеряно. Из-за одного обмана. И это можно восстановить…

Его взгляд останавливается на мне, и вновь ледяной вглядывается в мои глаза. Хм, почему же он столь пристально смотрит на меня, ещё и будто с давящей его изнутри печалью? Я первой разрываю нашу зрительную дуэль, опустив свой взгляд на рояль за его спиной. Неужели он знает обо мне куда больше, чем хотелось бы? Знает о том, что я не просто спала в своём яйце, и что было нечто до этого?

– Но позвольте ему для начала рассказать свою историю. Выслушайте этого дракона, перед тем как судить его. Он не просит понимания или сочувствия. Просто немного внимания. – Грустная улыбка мелькает на его морде. – Вам лучше прилечь.

«Нет, стоп. Ты же не будешь сейчас нам рассказывать историю всей своей жизни, а потом ещё и пересказывать её остальным драконятам?» – удивлённо моргаю я.

– Ведь это будет долгая история, – чуть наклоняется к нам ледяной, упёршись пальцами своими крыльями в пол перед собой.

«Ну да, естественно» – мелькает в моей голове раздражение.

– Может… стоит подождать остальных? – немного покашляв в лапу, всё-таки решаюсь поинтересоваться я. – Вам ведь придётся им всё повторять.

– Ничего страшного. Да и некоторые вещи поймёте лишь вы.

Вновь взгляд ледяного останавливается на мне, а затем он начинает свой рассказ:

– Это произошло за восемь веков до вылупления того, кого назовут Мракокрадом. В королевской кладке ледяных под спокойным взглядом матери проклюнулось трое дракончиков. Два юных принца и их сестра, которой суждено было в будущем стать новой королевой. Именно одним из этих детёнышей был этот дракон. Вдохнув последним, он не был слабым или сильным, но в его когтях было будущее, хоть он и не осознавал этого на тот момент. Вместе со старшим братом, неестественно тихим и обеспокоенным, вылупившимся всего на пару минут раньше, он смотрел на ледяной дворец и в глаза оценивающей их матери, – мастер прикрыл свои глаза, и на его морде мелькнула тёплая, даже показавшаяся мне весёлой ухмылка, – будто она ждала, что её драконята с первого же дня начнут говорить и покорно исполнять любой её указ. Детство дракончиков прошло в постоянной учёбе. Слова, постановка речи, счёт, движения – всё должно было быть идеально, чисто и прекрасно, как кристальный морской лёд. За каждую ошибку они получали недовольное шипение своей матери и разочарованные взгляды учителей. За каждый успех лишь мрачный смешок и новые, ещё более сложные задания. И только старший брат удостаивался скупой похвалы. Он был умнее. Талантливее. Своими познаниями он вызывал восхищения у слуг, переговаривающихся о вылупление дракончика, способного превзойти в своих знаниях и стремлениях к ним даже ночных. Его всегда ставили в пример этому дракону и его сестре. «Будьте как он», – говорила мать-королева, кивая на вытянувшегося около неё старшего дракончика. И они, младшие, старались во всём догнать своего брата, который, впрочем, не гордился своим превосходством. Нет, он не ставил себя выше них, не кидал в сторону младших раздражённые взгляды, он был… особенным? Странным. Он всегда готов был помочь, подсказать, направить. Подставить своё плечо в трудную минуту, лишь грустно улыбаясь недовольно рычащим старшим. Это не была зависимость от чужой помощи, как могло показаться стороннему, это была дружба, сплотившая трёх драконят в одну семью, готовую держаться вместе и вместе стремиться к новым высотам, пока наконец-то мы, все трое, не заняли свои места в первом круге. Первый, вторая и третий в списке дракончиков своего года. И сколь быстро всё изменилось, когда королева узнала о том, что оба принца вылупились с даром подчинять своему слову мир, что они оба проклюнулись дракомантами. Два яйца наделённых даром предков в одной кладке – нечто невиданное, никогда до этого не встречавшееся в истории ледяных.

На несколько мгновений Мастер умолкает, а я раздумываю над уже услышанным, пытаясь представить, что же он нам заготовил дальше. Какую трогательную и слезливую историю своей жизни попытается рассказать ледяной дракон, якобы пришедший к нам из далекого прошлого? И почему он так акцентирует наше внимание на своём брате? Я кошусь на рояль, стоящий за его спиной, сравнивая описанное Мастером с… собственной жизнью? Кажется, у меня рождается одна идея.

– Их отправили к прадеду, – продолжает ледяной. – Старому, уже древнему дракону, но продолжающему верно вести свою службу. Высоко в горах, вдали от ледяного дворца он охранял тайную библиотеку, о которой знала лишь королевская семья. Убежище, в котором наше племя собирало каждую крупицу знаний о дракомантии, порой вырывая новые таинства своими когтями из лап судьбы. Столь много было сокрыто в тех горах. Мудрость, накопленная веками. Строки чарующих речей, сложенные причудливыми образами, с обширными пояснениями к каждому слову. Рассуждения о том, что именно мысли, эмоции и тайные желания формируют закладываемую в дракомантию силу. Знания о том, как творить своими силами чудеса, не используя никаких предметов. Секреты души… Сколь многое было найдено, и сколь многое было потеряно. Это были знания, передаваемые из одного поколения в другое, бережно охраняемые и дополняемые. И два драконёнка с головой погрузились в них под пристальным надзором своего деда, уже отдавшего свой дар племени. Он был строг и требователен, он не прощал ошибки, заставлял искать и разбираться в каждой вспыхивающей в голове мысли. Он учил их, порой позволяя сотворить нечто необычное, вместе с этим заставляя всматриваться в собственную душу и прислушиваться к ощущению поднимающегося по когтям холода.

Вновь Мастер умолкает, переводя дыхание и опуская свой взгляд на сокрытые латными перчатками ладони, то сжимая их, то разжимая. Интересно, дальше он скажет, что брат был лучше него и в этом? А потом окажется, что Мастера сожгла изнутри гордость и он наделал ошибок в порыве зависти к чужому таланту?

– Вновь текли годы. Отгремела новая война с земляным племенем. – Взгляд ледяного поднимается на нас, и в его глазах мне видится грустная насмешка. – В те года ваше племя было главной и единственной угрозой для спокойной жизни королевств. Вы слишком быстро плодились, выжирая всю доступную вам добычу. Голод толкал вас пожирать слабых во имя сохранения сильных. Ваши королевы не могли ничего с этим поделать, как бы они не старались усмирить дикую природу своих подданных. Хотя таких обычно пожирали первыми, возводя на трон сильных, яростных, бешенных королев, способных лично повести оголодавшие полчища на чужие земли. Небесные и песчаные сплотились против вашей угрозы, морские боялись даже показаться на суше. Радужные сокрылись в своих лесах, не подпуская к ним ни одного земляного и ведя вечный дозор вдоль границ леса. Ледяные же, вместе с ночными, следили, готовые в любой момент вмешаться. Голод, жажда тёплой плоти несколько раз за век выгоняла вас из болота, и вы проносились разоряющей всё на своём пути грязной волной по небесам и земле. Всегда отбрасываемые назад, но никогда не побеждённые. Во всесжигающей ярости ко всему живому природа перековывала вас. Вы были крупнее, сильнее. Огонь почти не мог навредить вашей чешуе, а раны, оставленные копьями и когтями, заживали за недели. После каждой войны вторгаться вглубь болот ваших земель, где скрывались утолившие свой голод воины, не решались даже объединённые силы небесных и песчаных. Слишком это было… самоубийственно.

Я вздрагиваю всем телом, слушая это небольшое отступление, пока ледяной дракон молча пристально наблюдает за нами, давая всё обдумать.

Конечно, то, о чём он говорит, звучит логично – всё-таки когда драконицы других племён редко откладывают больше трёх яиц за раз, то среди земляных спокойно можно найти гнёзда и по восемь детёнышей. И с такой скоростью размножения лишь вопрос времени, когда пищи перестанет хватать на всех. Но почему тогда я нигде не находила упоминаний о повторениях подобных войн? Наоборот, жизнь в болотах даже по-своему спокойная, размеренная. Никто не пытается тебя сожрать, кроме особо крупных комаров.

– Сытость, да? – тяжело вздыхает ледяной дракон. – Она сделала вас ленивыми и глупыми, позволила слабым разбавить густую кровь. Но в тоже время она привнесла в сердце вашего племени покой.

– Но… – неуверенно бубню я.

– Не беспокойся, этот дракон даст ответ на вопрос, почему вы изменились. Но чуть позже. Сейчас же он вернётся к истории, от которой отвлёкся. – Мастер слегка встряхнул своими крыльями по бокам, будто отгоняя часть нахлынувших на него воспоминаний, и продолжил: – Этот дракон учился вместе с братом. Общался с ним по ночам, рассуждая о собственном даре. Они смеялись, веселились в снегу, пока их не видел ворчливый старик. Именно его брат создал с помощью дракомантии этот музыкальный инструмент, и именно он научил этого дракона на нём играть, игнорируя вопросы о том, откуда он это узнал. Пока однажды, в ночь, когда на небе было две луны, старший всё-таки не решился рассказать нечто, навсегда потрясшее этого дракона. Он рассказывал о воришках. – Тут Мастер прервался, опустив на меня свой пристальный взгляд. И я уже поняла, что он хочет мне сказать. Всё ведь к этому и шло? – И о другом мире, где-то там, меж звёзд. – Он вскинул голову к потолку, будто видел эти миллионы огней на нём, а затем вновь обратился к нам. – Заворожено этот дракон слушал о великой войне, где железные звери изрыгали взрывающийся огонь. Слушал истории о крови и жестокости, о доблести и отваге. О любви и потере. О победе и возвращении домой. О смерти. Старший брат сказал, что он не знает, был ли то сон, или же он и правда был самкой воришки. Он говорил, что забыл многие ужасы и картины. Морды тех, кого он, или она, звал друзьями, будто были сокрыты за туманом. Их имена сгинули во тьме, оставив после себя лишь дыры в его разуме и вопросы, на которые он боялся искать ответы.

Мастер замолчал, явно давая именно мне время, чтобы осознать сказанное им. А я же лишь вылупилась удивлённо на этого дракона, пытаясь сложить всё в единую картину. Ну да, естественно, я не первая. Был кто-то и до меня. Хмм, только вот в этом мире прошло несколько тысяч лет, а в моей прошлой жизни минуло меньше столетия. Как это можно объяснить? Да и вообще, хмурясь и подёргивая хвостом я больше слушаю ледяного, нежели сосредотачиваюсь на своих мыслях.

– Этого дракона поначалу слова брата развеселили. Он считал это шуткой. «Ты не мог быть самкой воришки», – усмехался он в морду хмурому брату, пока наконец-то не понял, что старший не шутит, что всё сказанное им – правда, пусть и непонятная ему самому. Это было интригующе. Необычно. Волнительно. Другой мир, заполненный воришками. Хотя это ведь сейчас их так называют. В те времена ещё сохранились древние записи о Пожаре, бережно хранимые племенами. Они ведь звали себя «Льу’ди»? – С лёгким акцентом Мастер произносит слово, резонирующие у меня в голове и вызывающие пробежавшуюся от кончика хвоста дрожь. Такое знакомое, придуманное явно не драконами, но кем-то иным.

– Льиу… – пытается выговорить незнакомое слово Тростинка, а Мастер от этого негромко смеётся, прикрывая свою морду лапой под недовольным и слегка смущённым взглядом надувшей щёки сестрички.

– Прости, – говорит ледяной с негромким сопением, перестав смеяться, сохраняя на своей морде лишь грустную улыбку. – Не пробуй, драконам тяжело говорить на их древнем языке.

– Языке? – удивляется Тростинка, поворачивая ко мне свою мордашку. – Но тогда выходит, что ты была права насчёт воришек?

– Твоя сестра во многом права, – кивает ей Мастер, и в его глазах я замечаю предупреждающие искорки. Будто он не очень хочет, чтобы о моей природе узнал кто-то ещё. – Этот дракон продолжит. Его старший брат говорил, что хотел бы узнать, правда ли это была или всего лишь сон, и что он обязательно этим займётся, когда исполнит свой долг перед племенем. Этот дракон его поддержал, сказав, что старший всегда может рассчитывать на его помощь. Их обучение продолжалось, они росли, отправляясь глубже в горы на охоту или же изучая вместе с предком свитки. Подходило время начать раздумывать над даром для родного племени, великих чар, которые смогли бы навсегда изменить и улучшить жизни Ледяного королевства. У старшего брата были мысли по этому поводу, а этот дракон… этот дракон не знал, что именно хочет предложить своему племени. Он был в растерянности, пока наставник твердил, что это личный путь каждого. Ему не хватало ощущений, видения мира, и на помощь пришла одна история о дракоманте-путешественнике, отправившемуся в путь, чтобы найти своё вдохновение. Так же захотел и этот дракон. Он заявил об этом учителю и брату. Позже и своей сестре, к тому году уже выросшей в сильную и волевую принцессу. Донёс своё желание до королевы-матери, и та не стала противиться, лишь попросив никому не раскрывать секрет своих сил. Распрощавшись с родными, этот дракон отправился в путь, зная, что эти скитания могут занять несколько лет. Нет, даже десятилетий. Ведь чтобы создать Дар своему племени, необходимо не только понять, что именно жаждешь подарить, но и осознать, что именно надо сказать, чтобы дракомантия исполнила твою просьбу. Его дорога лежала в песчаное королевство, которое ещё помнило о том, кто помог им в последней войне с земляными.

Так, наверное, вот тут началось что-то жуткое и необычное? Ну, предательства, ложь, интриги и тому подобные глупости? В конце концов, мы слушаем историю явно сумасшедшего дракона, а ничего безумного в ней я пока что не услышала. Его рассказ скорее походил на историю жизни какого-нибудь заурядного чародея голубых кровей. Ну и что там было дальше?

– … Пески пустыни напоминали о доме своими одноцветными просторами, в тоже время опаляя его крылья жаром. Этот дракон скользил над чужими землями лишь когда светило скрывалось за горизонтом, предпочитая пережидать жару в тенях раскинувшихся вокруг источника воды пальм, наблюдая за странными драконами тех земель. Их жизнь была отлична от той, что он видел в родном королевстве. Беспокойные, сорящиеся. Вечно борющиеся за место друг с другом, забывающие о том, что необходимо трудиться во благо всех, какую бы роль ты не исполнял. Это столь сильно отличалось от того, что видел этот дракон среди родных снегов, где твоё положение в круге определяло твою судьбу и для каждого было честью нести возложенную на него судьбу. Каждый, от королевы до уборщика снега с площадей, понимал, что от его трудов зависит не только его благополучие, но и других. Долг и честь – то, чего избегали заискивающе улыбающиеся песчаные, старающиеся переложить на чужие крылья первое и как можно быстрее избавиться от второго. Хотя и среди них находились достойные, вызывающие уважение драконы, которых этот дракон с удовольствием слушал. Они показывали ему окрестности, проводили до дворца, в котором ему даже удалось увидеть величественную королеву пустыни, повелевающую своими слугами лишь одним взмахом хвоста. И всё-таки для этого дракона это было лишь началом пути и эти земли не вызывали в нём желания остаться в них как можно дольше. Его дальнейшая дорога лежала дальше, на юг, к небольшому полуострову, раскинувшемуся за вытянутой чередой гор. К королевству ночных драконов.