Текст книги "Однажды я умер (СИ)"

Автор книги: DavenAsh

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 49 страниц)

– Кстати, раз уж мы заговорили о привале! – с громким смешком вновь вмешивается Каракурт в разговор. – Как насчёт вечером не сырое мясо есть, а хоть как–нибудь его на огне приготовить? Ой…

Тут же песчаный бросает несколько напряжённый взгляд в мою сторону, добавляя следом ещё одно “ой”.

И я в целом могу представить почему – вся измазанная кровью, довольно сопящая драконица, медленно поднимающаяся со своего места вместе с такой же чумазой сестрой, ещё и известная, как уничтожительница шашлыков, – могла напугать любого юного повара! Мда уж, Водомерка, не пора ли задуматься о каком–нибудь подобии этикета? Есть хотя бы не так жадно и взахлёб, а медленно и неспешно, смакуя каждый кусочек? Можно ещё вилочку с ножиком изобрести, чтобы на тебя все как на чудную смотрели, хах.

– Не беспокойся. Я обещаю, что всё не съем – улыбаюсь я Каракурту, и тут по поляне проносится драконий смех.

Как только я отмыла себя и сестрицу от крови в речушке и Звёздочка вернула мне на хранение свиток, мы двинулись в путь дальше. Лететь стало несколько тяжелее – отягощённый живот уверенно тянул меня к земле, но, в целом, никто ради меня не собирался сбрасывать взятый темп. Да и так мы летели не слишком быстро, чтобы за нами могла поспеть недовольно сопящая и вновь начинающая бухтеть Сайда. Похоже, из маленькой морской вся романтика приключения выветрилась практически моментально.

А я вот наоборот, хоть и стараюсь не думать о стремительно приближающемуся к нам будущему, но полётом наслаждаюсь, даже несмотря на наполненный живот. Как же хорошо отдаться зову ветра и просто медленно скользить под небом, изредка подгоняя свою тушку громкими хлопками или вступая в короткие гонки наперегонки с кем–нибудь из сокрыльцев, демонстрируя всё неожиданное изящество собственной с виду неловкой туши. Хотя до Циркона мне уж точно далеко – небесный крутил такие замысловатые фигуры, которые мне и во снах не снились. Даже завидно стало от того, как он будто бы плывёт по воздуху, загребая крыльями ветер и изгибая длинную шею, закладывая очередной крутой и резкий вираж, уносящий его выше в облака. Выходит, не зря его племя носит такое гордое, для дракона, название: “небесные”. Не какие–нибудь “горные”, а именно что столь возвышенные, летающие выше всех и чувствующие наибольшее родство с синевой неба – небесные. Не то что я, да? Земляная обжора, которой на роду написано лежать в грязи и ни о чём не думать. Ну почему я родилась там, где родилась? Разве для меня не было более подходящего места?

Впрочем, мрачные мысли быстро покидают меня, стоит пронёсшемуся мимо Каракурту несильно пихнуть меня в бок лапой.

– Ты водишь! – выкрикивает смеющийся песчаный и устремляется вперёд, и я, недовольно засопев, бросаюсь за ним следом, вовлекая в нашу игру Тростинку, Звёздочку и Лонгана.

Больше ничего интересного в дороге не происходило. Только шумные догонялки, под неодобрительные зырканья более серьёзных и надменных дракончиков, не решавшихся к нам присоединиться. Да крики птиц, встречающих наше приближение паническим чириканьем, подхватываемые блеяньем напуганных коз. И ничего больше – ни других драконов, ни следов людей. Как будто мир вокруг вымер… Хотя я, наверное, преувеличиваю.

Следующая остановка, несмотря на всё недовольное ворчание Сайды, нас ждала лишь под самый вечер. Предвестник, как и обещал, вывел наш “бравый отряд” к большому горному озеру, в которое и плюхнулась радостно взвизгнувшая принцесса, распластавшись на спине и переводя своё дыхание после долгого полёта. Сам ночной, позволив немного отдохнуть своим крыльям, позвал за собой на охоту под светом восходящей луны и первых звёзд Циркона и Фирн.

– А кто–то обещал жаренное мясо, – как бы невзначай напоминаю я провожающему троицу взглядом Каракурту.

Спохватившийся песчаный дракон несколько раз возмущённо фыркнул, а затем направился к виднеющемуся вдали лесу, прихватив за собой и сонливо жмурящегося Лонгана.

Я же, проводив эту парочку своим пристальным взглядом и вновь вручив Звёздочке по её просьбе карту, принялась расчищать участок для кострища, сдирая когтями траву и отбрасывая её в сторону, заодно отбирая камни покрупнее. Нет, конечно, можно было бы плюнуть на всякую “безопасность” – земля всё ещё достаточно влажная, да и растения вроде не сухие. Но мой внутренний неожиданно проснувшийся эстет требовал навести красоту и порядок!

Так что, вскоре камни были расставлены по краю расчищенной площадки в форме фигуры, практически похожей на круг. Закончив с этим нехитрым делом, я направилась к озеру, наблюдая за тем, как пришедшая в себя Сайда принялась плескаться с моей сестрицей. Интересно, не распугают ли они всю рыбу? Да и поймает ли Сайда вообще что–нибудь? Но наслаждающаяся отдыхом морская, похоже, не особо думала об охоте, лишь барахтаясь вместе с Тростинкой и поднимая невероятное число разлетающихся во все стороны брызг. «Вмешаться что ли?» – мелькает в моей голове мысль, когда я вытягиваюсь вдоль берега, опуская кончик хвоста в воду.

Но видимо я тоже, несмотря на всю свою браваду, устала за сегодняшний день – пролетели мы много. Нет, я не то чтобы валилась с лап, и если будет необходимо, готова сию минуту отправиться в путь вновь. Только тело, почувствовав близость отдыха, стало будто бы из ила – такое мягкое, желающее распластаться на каком–нибудь плоском камешке и расплыться во все стороны… Какое дурацкое сравнение! Но подходящее.

Широко зевнув, я из под полуприкрытых глаз смотрю за возвращающимся Каракуртом, тащащим какую–то корягу за собой, и Лонганом, прижимающим к груди обеими передними лапами охапки хвороста и сухих веток.

– О, место для костра уже подготовили! – довольно оскалился песчаный дракон, бросая полено на край площадки и приземляясь возле него, тут же отшатываясь в сторону от посыпавшихся из лап зевающего радужного веточек. – Осторожнее!

Но Лонган будто бы и не слышит упрёка Каракурта, окончательно отпуская свою ношу. И вот уже прикрывающийся крыльями песчаный дракон громко и возмущённо фыркает, стряхивая со своих плеч особо мелкие палочки, зацепившиеся за чешуйки, провожая плюхнувшегося около Звёздочки радужного недовольным взглядом.

– А костёр кто будет разжигать? – бухтит себе под нос Каракурт, сбрасывая кусочки трухи со своей морды, а затем берясь сооружать что–то наподобие пирамидки из принесённых дров, в центре которой расположилось притащенное им полено. Веточка к веточке, осторожно и постепенно поскрёбывающий когтями затылок Каракурт выстроил место для будущего костра. Интересно, а как он будет зажигать…

Кхм, пожалуй, эту мысль даже не стоит доводить до стадии рассуждений. Действительно, как же огнедышащий крылатый ящер может разжечь костёр? Ну даже не знаю. Наверное, он сейчас будет танцевать вокруг него с бубном и ждать, пока в верхушку пирамиды ударит молния. Эх, похоже, я уже начинаю постепенно засыпать.

Слегка изогнувшись в шее и откинув голову чуть назад, Каракурт совершает глубокий вдох, а затем из его раскрывшейся пасти выплеснулось ярко–жёлтое пламя с разбегающимися во все стороны рыжими язычками.

Ого! Впервые вижу, чтобы кто–то из песчаных выдыхал огонь. Никаких прелюдий или долгого прислушивания к себе в поисках столь необходимой для огня искры, никакого поднимающегося из пасти и носа едкого, неприятного дыма. Просто вдохнул и выдохнул. Ещё и какое яркое, сильное! Наверное около песчаного сейчас очень жарко.

Также быстро, как возник поток пламени, он и иссяк, оставив Каракурта перед протестующе трещащими дровами, от которых в небо поднимался густой дым – похоже, полено ещё не успело до конца просохнуть. Хотя после такого розжига – попробовало бы оно не загореться, песчаный наверняка сразу новой волной пламени окатил бы её.

– Ну вот. Думаю, жарить будем на углях, – промурлыкал довольный собой Каракурт, похлопав себя по грудной клетке и выпустив следом за поднимающимся в небо дымком несколько коротких вспышек огня. – Нужны только широкие и плоские камни, чтобы мясо жарить не прямо на углях. Водомерка, не поможешь?

– А почему я? – с недовольным кряхтением интересуюсь я, нехотя поднимая свою тушу на лапы.

– Потому что ты съешь больше всех! – не пряча своей ехидной ухмылки, парирует Каракурт.

Это он так намекает, что я толстая? Я не толстая – я земляная. И по меркам некоторых сородичей, я даже щуплая! С другой стороны, в чём–то песчаный был прав.

Когда вернулись наши охотнички, вновь притащив две козьи тушки, я уже нашла подходящие плоские и большие камушки – за ними пришлось пару раз нырнуть во взбодрившее меня озерцо. Довольно потёрший лапы Каракурт, приняв коз из чужих лап и тут же оттащив их к берегу озера, активно взялся их потрошить, откладывая все лишние органы в сторону. Порой дракон пользовался своими острыми когтями, поддевая и подрезая особо плотные или жирные куски мяса, аккуратно выкладывая их на траву возле себя. Уже после того, как с тушек были срезаны все приличные куски, Каракурт взялся промывать мясо в озере, затем подхватывая его осторожно за края клыками и подбегая к нам, швыряя будущие шашлыки на раскалённые камни. Тут же запах жаренного пощёкотал мой нос, и вновь на меня накатила волна давящего голода, хоть и не столь сильная, как в тот раз, когда я набросилась на шашлыки. Но всё равно слюны в пасти набралось достаточно!

– Эх, жалко, соли и специй нет, – чуть расстроено протянул принюхавшийся Каракурт, осторожно подцепляя когтем один из первых кусков и переворачивая его на другую сторону, показывая нам поджарившееся сероватое мясцо. Несколько капель жира стекает по камню, падая на раскалённые угли, и тут же вспыхивают огоньки, жадно пожирающие неожиданное угощение. – Водомерка, у тебя ничего к мясу нет? Каких–нибудь сушённых ягодок или травок?

– Нет, – сглотнув слюну, отвечаю я, смотря на то, как усмехнувшийся Каракурт медленно слизывает капли мясного сока со своих когтей, скользнув по ним раздвоенным языком.

– Жа-алко-о, – растягивая гласные, мурлычет песчаный дракон, наслаждаясь всеобщим вниманием в этот момент.

Даже принюхавшаяся Сайда, которая так и не поймала никакой рыбы, чуть ближе подобралась к костру. И только хмурая Фирн всё также сидела в стороне, почему-то вызывая у меня ассоциацию с недовольной, нахохлившейся совой.

– Жалко, как известно, на хвостике у песчаных, – огрызаюсь я, перефразируя на ходу одну любимую фразу из прошлой жизни. Каракурт, впрочем, её оценил и глухо хохотнул, пригрозив в мою сторону кончиком скорпионьего жала.

Когда мясо уже было готово, я, к собственной чести, не набросилась на него сразу. А если я и дёргалась в сторону костра, то меня удерживала на месте Тростинка, поглаживаниями по шее и успокаивая мой недовольно урчащий желудок. А ещё Лонгану пришла в голову гениальная идея – запечь горные яблоки на углях. Но судя по недовольной морде радужного, намного лучше они не стали, сохранив свой неподражаемый вкус. Впрочем, для уже сжевавшего часть своих запасов Лонгана, это было хоть что–то.

И вот он, практические прекрасный ужин! К которому не побрезговала присоединиться даже Фирн, взявшая кусок побольше и поспешившая скрыться на границе между светом догорающих углей и темнотой наступающей ночи. Да чего уж злобный сугроб, даже наша принцесска, видимо забывшая о своём брезгливом отношение к еде “сухопутных”, соизволила взять себе кусочек понежнее, протиснувшись между Цирконом и Предвестником. Ещё и промурлыкала что–то про «изысканность кухни песчаных, достойной даже королевских особ». Хотя в этом я с ней была согласна, с удовольствием вгрызаясь в жареные козьи рёбрышки, не стесняясь их раскусывать после того, как содрала всё мясо, чтобы добраться языком до нежного костного мозга. Каракурт тем временем без остановки возился с новыми порциями мяса, не забыв и себе в пасть закинуть пару кусков, да раздать всем желающим добавку.

Пока я ем, на меня наваливается это обманчивое чувство того, что всё будет хорошо, что мы все поступаем правильно. Но оно очень быстро проходит, уступая место банальной усталости и сонливости, которую я не в силах удержать в себе. Широко зевнув, я отхожу чуть в сторону от костра, завалившись сначала на бок, а затем кряхтя и фыркая перевернулась на спину.

Может… оно всё–таки и неплохо – всё это приключение? И в нём есть что–то хорошее? Похоже, после горячей еды и дня полной нагрузки меня немного разморило.

Подняв свой взгляд на мигающие поверх чёрного полотна неба точки, я размышляю о том, что где-то там, вдали, мой бывший дом. А я здесь, в совершенно другом мире, с незнакомыми мне “детьми” и “подростками” спасаю драконьи королевства непонятно от чего. На меня, точно на мягкую моховую кочку посреди болота, запрыгивает довольно мурлычущая Тростинка, прижавшись мордашкой к моей шее. А рядом пристраивается что–то пышущее жаром.

– Не слишком ли близко? – интересуюсь я без особого возмущения у усмехнувшегося Каракурта, решившего прижаться к моему левому боку своим гребнем.

– Ночью в горах может быть очень холодно. А я тут самый тёплый. Так что не ворчи, а радуйся, что ты об меня будешь греться, – скалиться песчаный, переворачиваясь на свой живот и накрывая меня и сестрицу тёплым крылом, а другим крылом накрывая пристраивающегося к нему Лонгана, уже к которому жмётся и Звёздочка. – Только с хвостом осторожнее. Я бы не хотел никому причинить вреда, – напоминает он нам, провожая взглядом направившуюся к воде Сайду.

– А остальные? – сладостно зевает Звёздочка, прижавшись своим ухом к плечу довольно фыркающего Лонгана.

– Я не мёрзну, – морщиться Циркон, отходя от костра и сворачиваясь в недовольно сопящий клубок в стороне от нас. Небось завидует, что мы будем спать все вместе и в тепле, а он в гордом одиночестве в сторонке!

Фирн лишь презрительно фыркает, отворачиваясь от нас и удаляясь к нескольким скалам, откуда злобно сверкает своими серыми глазами в сторону сидящего у затухающих углей Предвестника. Ночной дракон, судя по всему, спать не планирует, подняв свой взгляд к небу и разглядывая звёзды. Он даже что–то начинает говорить, но я уже и не слушаю – теплота, идущая как от Каракурта, так и изнутри моего живота, усыпляет меня.

***

Когда–нибудь это должно было произойти. Но почему сейчас? Связано ли это с тем, что мы выбрались из Академии, направившись спасать мир?

Пробирающий до костей ветер, от которого не защищает даже моя толстая чешуя, дует со всех сторон, и я распахиваю глаза. Одна, совсем одна, нет никого рядом. Даже сестрицы, хоть я и ощущаю её тёплое дыхание на своём плече.

Где я? Это не библиотека. Вокруг лишь белая равнина. Куда не глянь – кругом навален ровным слоем снег. Ни единого холмика, сугроба или впадины. Настоящий рай перфекциониста, которым я не являюсь. Меня такой идеальный порядок даже немного раздражает, и я спешу его нарушить, шлёпнув лапой перед собой, оставляя свой след на снегу.

Короткая вспышка белого света заполняет всё пространство, и мир меняется, принимая куда более причудливые формы – земля скручивается, расползается и собирается неровностями, образует отвесные склоны, на которых всё также покоятся снежные наносы. Не способный существовать в реальности пейзаж давит на моё сознание со всех сторон, и я, стремясь от него скрыться, поднимаю взгляд к небу.

Абсолютно серое небо. Не серо-голубое, как может показаться поначалу, но просто серое. Будто заполненное густым смогом от какого–нибудь костра. И на этом небе… кхм, вот это уже больше похоже на мой сон. На этом небе одно солнце, накрест приклеенное синей изолентой. Причём у меня возникло такое ощущение, что это солнце прилеплено поверх серого неба. Мда, теперь я не сомневаюсь в том, что это всё–таки мой сон, а не чей–то ещё. И почему мне что–то милое не может сниться?

Тут же, будто бы услышав мои мысли… хотя нет, это ведь моё сознание, как оно может не слышать мои же мысли? Насколько же это глупо и одновременно сложно. В общем, передо мной возникает Каракурт. Только не живой песчаный, а будто слепленный из снега и льда – идеальная копия, с улыбкой смотрящая на меня своими глазами-льдинками. И почему это возникло в моей голове, когда я думаю о чём–то милом? НЕТ. Нет–нет–нет. Я так не думаю! Я не считаю этого песчаного милым. Он… ну, может, не идиот, но цель у него в жизни – точно идиотская! Да и поведение тоже не слишком адекватное.

Повинуясь моему настроению, статуя меняется в очертаниях, принимая форму… Я тяжело вздыхаю, ведь теперь на меня смотрит Фирн. И в отличие от снежного Каракурта, она куда больше похожа на настоящую – также блестят белоснежные чешуйки и острые шипы, тянущиеся по спине, а в светло-голубых глазах мне отчётливо видится раздражение ледяной.

Так, кого мне надо ударить, чтобы этот цирк закончился? Со всего размаха я отвешиваю сама себе пощёчину. Не больно. Обидно, однако. Тогда… Вскочив на свои лапы, я с разворота сношу статуе Фирн голову своим хвостом. Всё, хватит таких глупостей!

Но глупости на этом только начинались.

Кто бы мог подумать, что из шеи в небо ударит не кровь или её имитация из снега, а фонтан из разбрасываемых во все стороны тараканов, смешно топорщащих усы. Часть из них раскрыла свои надкрылки и с неприятным стрёкотом разлеталась ещё дальше. Несколько тараканов даже зацепились за синюю изоленту, держащую солнце.

Видя всё это, я уже готова была начать громко ругаться на всю округу. Даже набрала побольше воздуха в лёгкие, но тут из шеи статуи в меня выплёвывает старого знакомого – самого крупного и смелого таракана, которого запустило прямо в мою открытую пасть.

– Тьфу, – сплёвываю я щекочущее моё горло своими усами насекомое в сторону, тут же начав играть с этим тараканом в обиженные гляделки. Ну почему нельзя просто поспать и приходиться ловить что–то похожее на лягушачий трип? – Между прочим, я могла тобой перекусить. Я не брезгливая.

Ну, раз я схожу с ума, то почему бы не посвятить этому себя целиком и полностью? В конце концов, во всём надо стремиться достичь если не идеала, то хотя бы мастерства.

Таракан же обиженно топорщит усы, счищая передними лапками со своих чёрных глаз остатки моей слюны. А мир уже окончательно скукожился, перейдя во что–то нереальное, где небольшой квадратик вокруг меня является единственным островком спокойствия. Глянешь в одну из дыр – вроде как на полу – и увидишь небо. Посмотришь наверх – наткнёшься взглядом на снежные просторы. Поглядишь по сторонам – кругом тараканы, уже строящие свою империю из снежных домиков. Даже торговлю устроили, обменивая снежинки на различные стройматериалы из снега.

С тяжёлым вздохом я потираю свои виски, смотря, как мой знакомый таракан медленно перебирает лапками ко мне.

– Ну что, дружище, нам снова надо искать выход и бегать от чучела из тумана? – бурчу не слишком довольно я, протягивая открытую ладонь таракану, на которую он тут же вскакивает и щекоча лапками мои чешуйки забирается на плечо, ткнувшись завивающими усами в мою шею. Вообще, не стоит, наверное, разговаривать со своими глюками, но что мне ещё делать? – Да–да–да, я тоже очень рада тебя видеть. Жаль только, нормально поговорить возможности нет.

Казалось бы, что пусть мир вокруг меня и чересчур абсурден, но всё было не так уж и плохо – надо только найти способ проснуться и не попасться странному чудику на глаза. И кто меня за мысли дёрнул в этот момент?

С грохотом и треском разлетающейся вазы в светило влетает невесть откуда взявшийся круг полного дырок сыра. Я бы даже сказала, что это были дырки с кусками сыра! В любом случае приклеенное к небу изолентой светило такого столкновения не выдержало, разлетаясь во все стороны сияющими осколками. Несколько даже бьются об меня, вспыхивая особо ярко и распадаясь на крупные песчинки, взлетающие в сторону потемневшего неба. Какая–то “звёздная пыль” выходит. Особенно с учётом того, что она липнет к небу, образуя причудливые звёздные узоры невиданных доселе мест. Либо я просто очень плохо знаю звёздную карту Пиррии.

Жаль только, что на этом абсурдность происходящего не иссякает. За моей спиной неприятно скрипит снег, и я уже догадываюсь, кого именно ко мне несёт новая волна галлюцинаций.

С недовольным шипением я оборачиваю голову, ожидая увидеть за своей спиной существо, сотканное из серого, как небо, дыма. Но вместо него мой взгляд упирается в странную, движущуюся мне навстречу статую. Нет, не статую, а доспех, полностью укрывающий того, кто под ним находится. Даже сложенные за спиной крылья сокрыты под причудливыми раковинами брони. Морду существа прикрывает сделанная из трёх наползающих друг на друга пластин маска, якобы изображающая драконий лик. Во всей этой конструкции есть лишь два отверстия – небольшие прорези для глаз, из которых на меня смотрит темнота.

– А ты ещё что такое? – ошалело бормочу я, делая шаг от медленно и бесшумно приближающегося ко мне “голема”, на металлическом теле которого не проступал ни один открытый участок тела. Даже пальцы были прикрыты небольшими пластинками и выглядывающими из под них колечками кольчуги чрезвычайно тонкой работы – будто это металлическое полотно было выковано на кончике когтей.

Таракан на моём плече дёргает своими усами и спешит перебраться повыше, соскользнув на шею и вскарабкавшись на мою макушку, слегка потоптавшись на ней маленькими лапками и гневно зашипев по-тараканьи.

А ведь об этом чудище Фирн тоже говорила. Как там было? “Дракон будто сделанный из металла”? Причём, судя по загривку из острых металлических шипов, существо является ледяным драконом. Хотя с тем же успехом эти шипы могли быть и накладными, используемыми для маскировки. И вообще, когда огромный кусок сыра разбивает солнце на куски, стоит ли размышлять о каких–нибудь логических закономерностях, происходящих вокруг событий?

– Тебе стоит опасаться ночного дракона, – тем временем, остановившись метрах в трёх от края неизменённой площадки, начинает говорить доспех.

Странно, мало того, что пространство вокруг него будто выравнивается, принимая свою первоначальную форму, так и приглушённый голос дракона исходит будто бы из его грудной клетки, одновременно резонируя у меня в голове. Бррр, последнее очень неприятно. У меня, в целом, есть пунктик на тему того, что кто–либо делает что–либо в моей голове.

– Да что ты говоришь! А я вот не знала, – шагнув ещё на полшага от ожившего доспеха, скалю я свои клыки, уже подбираясь к краю своей маленькой платформы и оглядываясь по сторонам. А может, не стоит от этого чудища убегать? Может, оно даст ответы? – Думала, что Предвестник крайне милый и учтивый дракон. Но спасибо, ты открыл мне глаза!

В тот же момент таракан, сидящий у меня на голове, начинает щекотать моё ухо, а спустя мгновение выхватывает из него маленькую табличку, которую предварительно показывает мне. На небольшой дощечке ядрёно–фиолетовой краской написано короткое и лаконичное: “Сарказм”. Уф. Интересно, это чудовище могло подумать, что я говорю абсолютно серьёзно и ему нужна подсказка?

– Он врёт тебе и твоим друзьям, – продолжает металлический дракон, замерев на месте точно статуя и вообще не двигаясь. – Он готов пожертвовать любым из вас. Он идёт по той же дороге, как и те, кто был до него.

– Что значит – “был до него”? – тут же щурюсь я, всё-таки решив пока что не убегать сломя голову от этой сущности через скрученное пространство и послушать “мудрого” совета. Всё-таки я Предвестнику не то чтобы доверяю – чувствую, что он что-то недоговаривает.

– Он не первый дракон, считающий, что может управлять миром, – неожиданно отвечает доспех, даже не набирая воздуха для нового ввсказывания. – И он не последний. Вскоре ты всё поймёшь.

– Да ну? – недоверчиво фыркаю я, переступая с лапы на лапу и осторожно поглаживая пальцем всё ещё размахивающего табличкой таракана по его мордочке и спинке.

– Вскоре ты увидишь. Вскоре ты услышишь, – будто зачарованный, бормочет дракон, из–за которого у меня начинает болеть голова. Не очень приятно, когда голос собеседника звучит сразу в двух местах. – Вскоре ты получишь ответы.

– И от кого же я получу их? – Неужто удастся вновь подловить Предвестника на какой–нибудь очередной лжи, после которого у меня и крылышка появится повод посчитать ему рёбра?

– От того, кто был обманут. От того, кто был предан. От того, кто был забыт. – Морда металлического дракона каким–то рваным, резким движением склоняется вперёд, и я вижу, как в глубине его шлема пылают два ярко–голубых огня. – Иди за заходящей луной. Этот дракон будет ждать и не даст свершиться предательству, именем крови и тех, кто был обманут. Вы вскоре встретитесь. А теперь – спи…

Темнота неожиданно наваливается на меня со всех сторон. Лезет из каждого построенного тараканами домика, из щелей между моими чешуйками. И только два голубых огня ярко пылают в накатывающем, давящем со всех сторон мраке.

***

Что–то осторожно толкает меня в бок.

Я распахиваю свои глаза и тут же прикрываюсь крылом, когда мне прямо в морду попадает луч показавшегося из–за гор светила. Хорошо хоть, не огромного светящегося куска сыра, а то это был бы нонсенс.

Меня продолжают несильно и ласково толкать в бок тёплыми лапками, порой поскрёбывая коготками по чешуйкам. А в другой бок тыкают чем–то большим и шершавым. Недовольно зарычав и выдохнув несколько колец дыма своим носом, я щёлкаю клыками в сторону “шутника”, услышав громкий и весёлый смешок Каракурта.

Продрав свои глаза и выглянув из под крыла, я обнаружила, что песчаный подошёл к процессу моего пробуждения с умом, где–то отрыв не просто ветку, а длиннющее полено, которым и решил меня разбудить.

– С добрым утром! – скалиться он.

В то же время меня осторожно обнимает за шею Тростинка, прижавшись своим фыркающим носом к моей шее.

– С добрым… наверное, – на всякий случай ущипнув себя, улыбаюсь я песчаному.

– Поднимайся, мы скоро вылетаем, – вмешивается в наш короткий диалог Циркон.

Быстро позавтракав остатками вчерашних туш, мы вновь полетели. Выстроились в цепочку и заскользили по небу, всё также держа путь на север.

Интересно, наш побег уже обнаружили? Крылышко Предвестника должно было забеспокоиться и сообщить о пропаже целых двух сокрыльцев Драконятам Судьбы. Интересно, как “избранные” на это отреагировали? Может, они вообще бросились искать лишь Предвестника и Тростинку, забыв вообще обо всех драконятах? Или отменили поход, обнаружив, что мы тоже улетели в неизвестном направлении? Хмм, организовали ли они поиски и кого к ним привлекли?

Предвестник продолжает нас вести вперёд, не выказывая какого–либо беспокойства и не отвлекаясь на редкие снежинки, падающие из скользящих по небу рваных облаков. Опять снег. И во сне снег. Ещё и перед мордой то и дело мелькает хвост Фирн, пристроившейся по какой–то причине прямо передо мной. Может, за ляху её укусить? Разомну крылышки заодно, удирая от боевого сугроба. Видимо заметив мой заинтересованный взгляд, ко мне пристраивается Каракурт.

– Любуешься видами? – придав своему голосу максимально нейтральное выражение, добродушно скалиться песчаный дракон, из–за чего шрам на его морде слегка бугрится, выступая розоватой полосой на переносице и щеке. Пф, оказывается, у этого дракончика есть зубы и он может не только возмущаться над пошлыми шутками, но и сам их выдавать! Удивительно.

– Ну уж точно не твоей мордой, – бухчу я недовольно, слегка надув свои щёки.

– Что? А мне всегда говорили, что я красавец. И вообще, шрамы ведь украшают драконов! – отвечает мне не менее возмущённо Каракурт, театрально закидывая нос к небу и прижимая лапу к своему лбу.

– Вот именно, что драконов, а не дракончиков, – ворчу я, пряча изо всех сил улыбку за недовольной гримасой.

– Ах вот ты как говоришь! Ну что я могу сказать… лети быстрее, – подмигивает мне песчаный, слегка наклоняясь на бок и тут же взмахивая крыльями, отлетая от меня в сторону и что есть силы выкрикивая: – Фирн! Тут Водомерка основанием твоего хвоста любуется!

Вот же ехидная зараза, продолжающая улетать и негромко хихикать. “Сделал гадость – душе радость”, да? Ну ничего, я тебе это ещё припомню!

Тем временем, от удивления сбившаяся с темпа нашего полёта, Фирн резко разворачивает ко мне морду, и в её взгляде я не вижу ничего хорошего для себя – лишь набирающую силу раздражение и злобу.

Уууупс. Кажется, пора тикать. Прижав к себе крылья, я ныряю вниз, навстречу земле, в надежде на то, что Фирн побрезгует гоняться за мной. Но нет, видимо скучающая ледяная решила немного размяться и заодно отвесить мне парочку смачных оплеух.

Хорошо хоть, я исконно следую одной древней мудрости, сохранившей жизни как множеству умных стратегов, так и трусов: “быстрые крылья люлей не получат”. А там, где скорости после стремительного падения мне не хватало, я старалась уйти от нагоняющей меня ледяной с помощью различных незамысловатых манёвров. И я бы конечно не удрала от ледяной, если бы она хотела меня догнать по-настоящему. Как–минимум, Фирн могла бы продемонстрировать мне мятно–морозное дыхание. Но, похоже, ледяная просто решила таким незамысловатым образом развлечься, гоняясь за мной и порой, когда её когти оказывались в опасной близости от моего бока, сбрасывая скорость, позволяя мне отлететь от неё на приличное расстояние.

В любом случае, всё кончилось, когда между нами вклинился Циркон, оставив плетущуюся позади Сайду и что–то занудное пробухтев про напрасную трату сил.

Что–то вчера, когда мы играли в догонялки, он не был столь недоволен. Хотя тогда мы не гонялись друг за другом на пределе своих возможностей… так что, в каком–то смысле небесный может быть и прав – дыхание у меня точно немного сбилось, и я была от части благодарна Циркону, что он взялся заговаривать хмурой Фирн её клыки. Хм, язык злобной сосульке что ли показать из–за плеча художника?

Но я на это так и не решилась. И зря! Полетала бы ещё немного от ледяной, развлеклась бы и повеселила сокрыльцев. Ведь вместо этого меня ждала необычайно скучная дальнейшая дорога, разбавленная лишь унылыми бормотаниями вновь ноющей Сайды, явно не ожидавшей, что наше приключение будет и вправду приключением. Интересно, принцесса рассчитывала на личные носилки, в которых мы будем тащить её через пол Пиррии? А ведь по карте Звёздочки, нам предстояло пролететь очень немало – пересечь не только всё вытянутое с юга на север Песчаное Королевство, о красоте которого порой мечтательно вспоминал Каракурт, но и часть царства вечных льдов! И это не говоря об оставленных позади горах, в которых вообще ничего не происходило! Даже красочный пейзаж диких и прекрасных гор больше не радовал мои глаза, став лишь серой и скучной заглушкой на фоне уныло–голубого неба, на которое наползало всё больше и больше густых туч, скорее всего наполненных снегом. Я так скоро начну с ума сходить со скуки и вновь полезу провоцировать ледяную, которую, как и Циркона с Предвестником, долгая нудная дорога ничуть не угнетала.