Текст книги "Однажды я умер (СИ)"

Автор книги: DavenAsh

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 49 страниц)

А тут… всё совсем другое. Непривычное. Страшное. Хотя, конечно, бояться я ничего не собираюсь и, уж тем более, позволять страху управлять мною в этот момент. Хоть мне и страшно представить, сколь опасные хищники могут прятаться среди переплетённых ветвей, на которых и правда мог бы спокойно развалиться дракон, а возможно и не один.

Выплюнув очередного залетевшего в мою открытую от удивления пасть жука, я оглядываюсь на своих товарищей. Аспид напряжён, будто готов в любой момент броситься на любую угрозу. Он резко оборачивает свою морду к любому источнику звука. Бекас же не отрывает взгляда от хвоста нашего спокойного сопровождающего, слишком увлечённый его легендарной фигурой, чтобы замечать вокруг себя хоть что-то необычное. Сам Глин спокоен, чего и ожидаешь от дракона, пробывшего пол своей жизни, если не больше, в этом месте. А Тростинка вертит своей головушкой из стороны в сторону, пару раз чуть было не влетев в ниспадающие с высоких веток сухие лианы, или же в сами ветви, слишком заинтересованная необычным видом происходящего вокруг. Похоже, всё-таки лишь я одна побаиваюсь этого места… Из-за его необычности, из-за его ненормальности, и из-за того, что в моей голове никак не уложиться, что деревья не могут быть столь огромными.

Мы же продолжаем лететь, опускаясь всё ближе и ближе к земле, спасаясь от как можно большего количества мелких веток, встречая на своем пути лишь наиболее старые, представляющие из себя уже целые тянущиеся в стороны “стволы”, произрастающие с основным древом из единого корня. Пару раз, впрочем, даже Глин чуть было не врезается в несколько перекладин, слишком увлёкшийся разглядыванием чего-то средь зелёных макушек. И, знаете, я могу его понять. Меня не покидает чувство, что кто-то за мной постоянно следит. Что-то движется средь листьев, мелькают в тенях густых кустов холодные глаза хищных змей. Но каждый раз, когда я поворачиваю морду на прорывающийся сквозь какофонию леса шорох, я ничего не нахожу. Лишь мотаю своим носом из стороны в сторону, да так, что аж шея начинает побаливать. Возможно, это лишь глюки. Определённо глюки.

И вот мы наконец-то выбираемся на какую-никакую дорогу. Ну, точнее, как “дорогу”… Очередная река, или же речушка, тянущаяся сквозь лес сине-зелёной полосой. Остатки это Янтарной, или же один из её притоков – не так важно, как то, что в самом русле не находиться никакой высокой растительности, поэтому не приходиться как ненормальной дёргаться из стороны в сторону, до боли вкладывая силы в рывки своих крыльев. В общем, хоть что-то хорошее на этом пути в неизвестность, выбранным Глином.

Лес становится всё светлее и светлее. Или же это мои глаза привыкают к царящей тут зелёной тени? Уже несколько часов мы скользим над водной гладью, а тянущиеся ввысь древа становятся всё выше и выше. Но вот, наконец-то, мы выбираемся в иное место. После небольшого водопада, перетекающего в широкое, чистое озерцо, я замечаю блеск движущихся серебряных пятнышек в тенях, а затем и мелькающие очертания раскинутых крыльев, когда одна из теней оживает и вскакивает со своего места, скрываясь в лесу от моего взгляда. Или же поднимается над землей, пристраиваясь на широких ветвях, на которых вытягиваются и иные серебряные пятнышки.

«Ночные драконы» – тихонько шепчу я сама себе, пока мы продолжаем свой путь через лес, и клочки ночного неба осторожно скользят за нами под кронами. А ведь стоит немного приглядеться и можно разглядеть спрятанные от постороннего взора жилища. Скрытые в корнях и среди густых зелёных кустов, растущих вдоль берега, аккуратные домишки и палатки, сплетённые из чего-то отдалённо напоминающего бамбук. Однако их так мало… Или же я просто не могу их разглядеть? Слишком хорошо спрятаны от незваных гостей под лесным пологом?

Несколько драконов спрыгивают со своих ветвей, стремительно направившись нам наперерез. Однако они не прерывали наш полёт громким “стой, кто летит”, а лишь провожали нас через свою обитель, не задавая какие-либо вопросы. Просто следует по бокам от Глина почётный эскорт, позволяя и себя заодно разглядеть. Чем-то они похожи на меня и моих сородичей. И нет, не только тем, что они тоже драконы, – не тем, что у них тоже четыре лапы, два крыла, хвост, рогатая морда и чешуя по всему телу, а общим телосложением. Мощные плечи, широкая грудь с сильными передними конечностями и толстые шеи. Только цвета чёрные, а крылья покрыты странными серебристыми чешуйками. Хотя у одного из сопровождающих нас драконов я замечаю и такие же белые пластинки на боках. Интересно, это просто окрас или, как у жителей планеты Грязь, признак старости? Этакая драконья седина, когда чешуя теряет свой природный цвет? Ничего, узнаю в самой Академии. Как-никак, чтобы научить нас дружбе и взаимопониманию, нам должны рассказать о природе иных племён. Без знаний, ни о каком вразумительном общении не может идти и речи.

Однако вскоре всё это поселение оказывается позади. Да и сопровождающие нас драконы отстают, так и не проронив ни единого слова в нашу сторону, а Глин на протяжении всего пролёта сквозь поселение ночных драконов будто бы их не замечал. Может разок кивнул одному из них, а может мне и показалось. Я не особо присматривала за всем этим действом, больше заинтересованная в изучении своим жадным до деталей взглядом самих драконов.

Но это было только начало. Ведь впереди, через какие-то полчаса полёта, нас встретило нечто большее, чем прячущаяся в тенях нижнего лесного яруса деревушка, в которой скрывались чёрные драконы от посторонних глаз. Нас встретил… город? Да, я бы назвала это место городом. Как минимум по меркам всего когда-либо виденного мною в этом мире.

Само место было необычно, особенно на фоне леса, через который мы уже прошли. Кроны тропических гигантов здесь не создавали бесконечный зелёный полог, через который ни один светлый луч не мог пробиться до земли. Нет, казалось, что ветви в некоторых местах были специально оборваны или обрезаны, создавая прорехи, ведущие к чистому голубому небу, через которые порой можно было разглядеть поблескивающий на вершине жёлтый диск. Прорывающееся сияние скользило по земле, рассеивая зелёный полумрак, и в корнях древесных великанов ластились под лучами целые заросли различных цветов. Да и на самих деревьях красовались явно рукотворные платформы и домики, то подвешенные за множество толстых лиан, то обнимающие стволы, то примостившиеся в развилке ветвей.

Но, от увиденного мною ранее, это место отличалось не только банальным наличием открытого пространства и чистого солнечного света, но и количеством драконов. Не мрачных чёрных ящеров, скользящих по теням, хотя и они тут то и дело мелькали на ветках, но гибких, длинных крылатых ящеров с закрученными хвостами и множеством различных, бьющих по глазам раскрасок. О, сколь много различных цветов мелькало перед моими глазами в сиянии светила. Вот сидит на ветке красно-голубой дракон, по соседству с ним пристроился бело-жёлтый, повиснув на своём длинном хвосте и слегка покачиваясь взад-вперёд в такт пощёлкивания какой-то незримой птицы. Вот на моих глазах практически из ниоткуда возникло несколько молодых фиолетовых ящеров, тут же начавших о чём-то спорить, переливаясь множеством ярких цветов. А вот показался какой-то старый, кряхтящий ночной, и драконята тут же повспыхивали зелёным, поспешив убраться подальше от ворчливого дракона. И великое множество других цветастых крылатых, с интересом поглядывающих за нами с вьющихся вокруг древесных стволов площадок, показываясь своими узкими мордашками с аккуратными рожками из расположившихся на развилках ветвей домиков.

Знаете, похоже я поняла, почему “радужные”. И это никак не связано с употреблением каких-нибудь “особо волшебных” грибов. Нет, банальное разнообразие расцветок, вызывающее мигрень и головную боль. А шум… Звуки неспокойного леса, к которым я уже потихоньку начала привыкать, сменились различным драконьим перекрикиванием, писком и пародией на громкие птичьи трели, давящие на мои бедные уши со всех сторон.

Мне тут некомфортно. Слишком ярко, слишком шумно, слишком людно. И плевать, что “драконы” – не людь, их все равно слишком много. Хочется забиться вниз, спрятаться меж корней и засыпать свою спину опавшими листьями. Однако, “перехочется”. Тем более, что Глина явно не смущает пристальное внимание со стороны цветастых драконов. Многие из них подлетали к нашей стайке, без какого-либо стеснения нас разглядывая. Другие показывали в нашу сторону пальцами, перекрикиваясь со своими соседями, будто бы насмехаясь над нашей блеклостью. Несколько драконов на моих глазах даже начали менять свои цвета, пару раз даже меня спародировав с весёлыми улыбками на мордах. Интересно, это они так дразнят, пытаются высмеять или же просто привлечены чем-то необычным в своей и так перенасыщенной жизни?

А вот их ночные сожители вели себя заметно достойнее. Да, как я говорила, тут мелькали чёрные и серебряные чешуйки, да и пару раз я замечала греющихся под солнечными лучами сонливых обитателей ночи, пристроивших свои морды на передних лапах и скучающим взглядом провожая нас. Однако, один из этих драконов спешил нам на встречу, и от его приближения даже радужные шарахались в стороны.

Чёрный, как и все его сородичи, с тёмно-серой грудной клеткой, на которой свободно болталась сумка цвета чешуи с его спины, и тёмными глазами, напоминающими ночное небо в безлунную ночь. Во всяком случае, мне так показалось, когда он проскользнул мимо меня, кинув лишь мимолётный взгляд, в котором какая-то детская весёлость соседствовала с холодными искрами расчётливого ума, оценивающего каждое моё движение.

– Шпионов ведёшь? – с радостной ухмылкой на собственной морде крикнул незнакомец в сторону Глина, и тот, похоже, узнал ночного, смутившись подобному вопросу.

– Нет, это ученики Академии, Потрошитель, – покачивает слегка своей головой легендарный земляной, пока я пялюсь в спину дурашливо весёлому дракону.

Какое громкое и пафосное, однако, имя, совсем не соответствующее этому усмехающемуся ночному. Неужели он всерьёз принял нас за шпионов соседнего королевства?

– Но шпионить им никто не запрещает, – не унимался ночной, пристроившись сбоку от Глина, да задумчиво поглядывая в нашу сторону, слегка прищурившись и вглядываясь в каждого из нас по очереди. – Вот отвернёшься от них на секундочку, а они уже целые свитки поисписывают, да в родное королевство отправят. Непорядок, однако.

Я вижу, как Аспид скалит свои клыки, демонстрируя свой хищный оскал, когда взгляд пары тёмных глаз останавливается на нём.

– Вот. А этот даже напасть готов, стоит на него только посмотреть!

Глин лишь тяжело вздыхает, несильно пихая крылом в бок Потрошителя. Раскинувший на мгновение во все стороны лапы, ночной дракон будто бы теряет равновесие и почти срывается на встречу объятиям земли, изобразив столь неумело на своей морде приступ паники, что даже Тростинка, наверное, кинула бы в этого актёришку помидор, если бы у неё была возможность. Но нет, этот посмеивающийся ночной не падает, вместо этого расправляя свои крылья и выравниваясь.

– Ореола? – не пускаясь в перепалку с болтливым ночным интересуется Глин, упоминая, кажется, ещё одну особу из группы “избранных”. Ога, точно, вон как Бекас уши свои навострил, почуяв возможность увидеть ещё одного героя своих сказок.

– Что, “Ореола”? Жаловаться ей на меня будешь, в надежде, что поставит меня в угол или накажут иным образом? – приподнимает с весёлым оскалом свои брови Потрошитель, уже после уняв своё ехидство. – Королева занята дочерью. Светлячок учиться летать.

– Тогда почему ты не с ними? – слегка хмурится Глин.

– Ну, кто-то же должен следить за спокойствием в королевстве, вынюхивая заговоры, выискивая шпионов и ловить недовольных, пока королева занимается семейными делами. – На моих глазах Потрошитель резко заворачивает в сторону, двинувшись от нас навстречу к паре вытянувшихся на освещаемой ветке сопящих радужных. – Так. Я вас позже догоню. Ученики ждут вас над детской. Только смотрите ничего не сломайте, ни за кем не шпионьте и никого не кусайте, а то я сам вас укушу.

И юркнув меж пары крупных ветвей с раздражённым и громким криком: “Вы где быть должны?!” – Потрошитель устремился к стремительно “растворяющимся” и сливающимся с окружением двум радужным. “Так, вы от меня спрятаться удумали?” – последнее, что мы слышим со стороны этого странного дракона, скрывающегося за очередным широким стволом, пока Глин ведёт нас в глубь этого “города”. Интересно, а как этот ночной узнал, с какой стороны и, главное, когда мы прилетим? Не караулил же он нас несколько часов в одном из мест? Хотя, вспоминая ощущение чужих взглядов на своём затылке, и получив возможность своими глазами увидеть, как сливаются радужные с окружающим их пространством, полностью растворяясь в лесной зелени, я начинаю догадываться, как этот труженик внутреннего спокойствия мог о нас узнать. В общем, похоже, моя разрастающаяся шиза и мания преследования развивается всё сильнее…

А тем временем Глин нас подводит к тому, что, судя по всему, у радужных драконов зовётся “яслями”. Несколько громадных ярусов друг над другом, с крышами из широких пальмовых листьев и свободными входами. Проскальзывая выше, мимо выступа, ведущего в небольшое углубление, я краем глаза замечаю небольшие, с виду овальные предметы белого цвета, переливающиеся перламутром. Яйца? Они хранят всех детёнышей вместе? Нет, ну это всё ещё лучше, чем оставлять неродившихся дракончиков на произвол судьбы посреди болота, насёленного кучей различных хищников, представляющих опасность для новорождённых драконят. Тем более, что я даже замечаю одного ночного и радужного, сидящих у края и наблюдающих скучающими взглядами за пролетающими мимо драконами, держа в лапах что-то отдалённо напоминающее острые палки… Это что, копья? Значит, драконы используют какое-то оружие? Собственных когтей, клыков и огня этим машинам смертоубийства не хватает? Даров природы недостаточно и поэтому они изобрели острые, тыкательные палочки? Не особо длинные, украшенные лианами и вплетёнными в них цветами, сделанные из отдающего красным дерева. Не особо практично они выглядят. А может, это не оружие, а символ власти и собственного статуса? В конце концов, не думаю, что дракону можно причинить вред тычком острой палки куда либо, кроме крыла или глаза. Естественно, проверять я этого не буду. Ни на себе, ни на окружающих.

А мы поднимаемся чуть выше. Скользим к следующей платформе, края которой окружены свитой из зелёных лиан сеткой, за которой я вижу… Ясли? Да, именно что ясли, или детский сад, в котором сидят совсем маленькие, порой слишком зелёные дракончики, с удивлением выглядывая из-за крыльев нескольких воспитателей. Похоже, тут держат драконят, которые ещё не научились летать. И, к своему удивлению, я замечаю средь пестрой толпы и несколько чёрных дракончиков, окружённых своими радужными сверстниками. Держат всех вместе? Ну, это не лишено логики, конечно – воспитать драконов, всю жизнь держащихся друг друга.

Но, на этом наш подъём не останавливается. Мы скользим выше и выше, поднимаясь на последнюю платформу, находящуюся почти под самой кроной на развилке множества ветвей, где нас ждут. Восемь дракончиков, по четыре на каждое племя, вытянулись по всей поверхности площадки, с интересом смотря на прибывающих нас, так, будто они впервые в жизни видели земляных драконов. Хотя, вполне возможно, что и правда впервые. Если Глин не мелькал средь домиков на деревьях чаще обычного, путешествуя и занимаясь своими Академическими делами.

Приземлившись у края, я позволяю подрагивающим от напряжения крыльям опасть по бокам, жадно вдыхая влажный воздух тропического леса и встряхивая своей мордашкой. Наконец-то небольшой отдых. Тростинка прижимается к моему бочку, потираясь щекой о моё плечо, пока я изучаю собравшихся на площадке драконят, с интересом и напряжением следящих за каждым движением весело улыбающегося Глина.

– А где ещё двое? – интересует земляной провожатый, остановившись в паре метров от центра площади, около стола, накрытого множеством “покрывал” из листьев.

Итого. Четыре ночных дракончика, чем-то напоминающих своих старших сородичей, только… ещё комичнее? Трое из них ненамного превосходят по возрасту меня и Тростинку, но, в отличие от нас, они ещё не избавились от детской неуклюжести. Короткие, немного кривоватые лапки ещё не до конца вытянулись, да и сами дракончики чуть горбятся, будто не в силах оставить в прошлом сладкую дрёму под скорлупой своих яиц. И эта троица старается держаться как можно ближе к самому крупному дракончику из своего племени, единственного, кто напоминал телосложением взрослого ночного. Чуть старше Аспида, его серебряные чешуйки сползают с крыльев и перебираются на спину, поблескивая благородным металлом под лучами светила, и даже ярким, неровным пятном наползая на левую сторону морды по шее, кляксой-фингалом красуясь вокруг левого глаза.

Напротив них радужные дракончики максимально вольно развалились по свободной части платформы, растянув на полированных и покрытых следами когтей досках свои крылья, изредка сладостно потягиваясь, да порой начиная лезть к друг к другу с какими-то идеями для игр, стихнув лишь в момент нашего приземления. Хотя одна из них лежит буквально на хвосте пятнистого ночного дракона, порой копируя его серебряные чешуйки и чёрную чешую, да серые глаза. Выходит, радужные и цвет глаз менять могут? Да и своих рогов, выходит, тоже. Вот “непревзойдённая мастерица” пародий приподнимает свою мордочку и её рога заметно темнеют. Чертовщина какая-то. В костях ведь не может быть хроматофоров – клеток, позволяющих менять цвета. Да и сами эти клетки не должны давать подобного спектра цветов. Неужели магия? Так, мне тут с Тростинкой разбираться ещё предстоит, а судьба пихает мне под нос ещё больше паранормальщины, будто в надежде на то, что я сойду с ума и укачусь жить в болото.

Но, если отвлечься от странной нелогичности способности радужных, на фоне ночных они куда больше напоминают взрослых драконов – такие же изящные, вытянутые, уже свободно меняющие цвет. С интересом они разглядывали нас, да весело переглядываясь друг с другом, расправляли собственные гребни, напоминающие мне о плащеносных ящерицах. От взрослых их отличают разве что чуть меньшие размеры, да чуть большая худоба.

– Лонган и Звёздочка улетели, – пожимает крыльями пятнистый ночной, задумчиво разглядывая всех нас по очереди, а потом радостно улыбнувшись и развесив уши: – Но обещали в скором времени вернуться.

Так, значит, радужный гуляет с ночной? Ведь, Звёздочка – хорошее имя для ночной? Ну, то есть, ночь там, звёзды, да? А второго ставим методом исключения на оставшееся место в этой нехилой логической цепочке, обзывая его про себя радужным. Главное, не ошибиться.

– А мы вам фруктов оставили, – улыбается всё тот же ночной, явно говорящий от мордашек всех драконят, и лапкой указывая на прикрытую листьями какой-то пальмы горку. Забавно, драконята решили оставить нам часть своей еды? Или же они набрали ещё? – Потрошитель предупредил о гостях. Хотя мы столько всё равно не съели бы.

А. Это дело лап того дракона, прикидывающегося КГБшником. Но вообще, это прекрасное предложение, от которого я не собираюсь отказываться. Со вчерашнего вечера на моём языке не было ни кусочка чего-то съестного. Нет, никакого серьёзного дискомфорта, и уж тем более голодной слабости, я не испытываю. Но любое упоминание о еде вызывает непроизвольную реакцию в моём теле, будто перед собаками известного учёного зажигают лапочки. Урчит негромко живот, пасть наполняет слюна. И такая реакция не только у меня. Вся наша группа болотных драконят подбирается поближе к предложенному угощению, а за нами следует и наш провожатый, остановившись разве что у разговорчивого и задумчивого ночного.

– Они скоро вернуться? – интересуется Глин, пока я, вместе с Тростинкой и Бекасом, стягиваю листья с накрытого стола. Фрукты. Великое множество фруктов! И какие все разные! Тут и знакомые мне манго, банананы и апельсины, какие-то орехи, похожие на кокосы, ананасы, невесть откуда взявшиеся посреди густого тропического леса. Неужто их выращивают на подоконниках в свободное от собственных дел время? И пару арбузов с дынями вижу в центре кучи, под завалом из множества незнакомых мне плодов. Зелёные звёздочки, неровные фиолетовые фрукты и тому подобное… Интересно, всё ли из этого множества существует на земле или всё-таки тут есть нечто уникальное, совсем не похожее на дары природы с планеты Грязь? И вообще, в который раз задаюсь вопросом – какого чёрта столь многое в этом мирке почти полностью копирует живое с совершенно другого комка космической пыли, разделённого с этим местом бесконечным простором пустоты, по которому гуляют лишь солнечные ветра?

Ну, всё точно различается размерами. Например, гигантские деревья. И вообще, многие пропорции выглядят совершенно непривычно! Вот, допустим, ананас. С виду совершенно обыкновенный, ничем не примечательный, сладко пахнущий, и вроде бы даже спелый. Только вот он размером с мою голову, даже чуть больше! А, на секундочку, моя светлая головушка размером с голову взрослого крокодила!

За такими измышлениями я неспешно изучаю богато накрытый стол, раздумывая над тем, чтобы попробовать первым, замечая и одну важную деталь. Где мясо? Хоть какое-нибудь? Только фрукты… Неужели эти драконы вегетарианцы? Или же это просто вкусняшки, которые натаскали отдыхающим детишкам и усталым путникам? Может, тут принято встречать гостей не свеженькой обезьянкой, но не менее свежими фруктами? Кстати, какой-либо воды я тоже не замечаю на столе. Ни глиняных кувшинов с родниковой, чистой водицей, или хотя бы, на худой конец, речной. Ни компотов, которые уж точно стоило бы варить с таким разнообразием сладких фруктов. Ни вина… Хммм, интересно, а можно ли его приготовить? Я как-то и не задумывалась о том, чтобы делать навивающие туманные грёзы на мысли напитки. Естественно, только в лекарственных целях. Хотя, из чего их делать на болоте? Из кислющих яблок?

Но нет, о том как нажирать других драконов и уж тем более гнать алкоголь я всегда успею подумать, придумать и собрать. Особенно в свободное время внутри Академии, если у нас вообще будет свободное время, а не бесконечный поток домашних заданий. Грррх, это, выходит, мне опять ходить в школу? Пусть и в другой жизни, в другом мире, но во второй раз. А если мне ещё и предстоит вставать утром… Я определённо кого-нибудь удушу. Или хотя бы покусаю.

Прекратив думать о грустном и неизбежном, я впиваюсь клыками в твёрдую кожицу ананаса, жадно вгрызаясь в сладкую мякоть, чувствуя, как чуть пощипывает мой язык стекающий по губам и подбородку сок. Так, он не дикий, как я побаивалась по началу… А может и дикий, никогда не пробовала природных ананасов. Но, на вкус совершенно обычный. Разве что заметно слаще и отдаёт какой-то пряностью, будто бы слегка перезрел или полежал денёк-другой под горячим тропическим солнышком. В общем, вполне себе съедобно. Сбоку от меня пристраивается Глин, тут же отправляя в свою пасть несколько манго, пережёвывая их целиком да весело похрустывая семечками. С другой стороны жмётся к моему крылышку Тростинка, откусывая от каждого фрукта по чуть-чуть, с удовольствием пробуя новые вкусы.

Да, с ядрёными яблочками, дикой малиной и кислой клюквой это всё не сравниться. Куда приятнее. За новым укусом, в который раз задаю себе вопрос, почему мне “повезло” родиться посреди чёртового болота, а не где-то ещё. Вот тут и еда приятная, и за дракончиками, судя по всему, следят. Климат разве что не столь приятен. Я бы предпочла влажную, прохладную пещеру, а не жаркие тропические леса. Но, хотя бы тиной не воняет. Да и те же радужные обладают способностью, с которой можно столько всего интересного сделать, проверить, разузнать. Даже немного завидно.

К слову, вот одна из радужный подкрадывается к нам со спины. Пастельно-розовая, с белым брюшком, она буквально вытягивается на досках, переливаясь насыщенно жёлтыми цветами на своих гребнях и передних лапах. Первым её замечает Аспид, тут же приподнимая свои уши и скаля клыки с тихим, предупреждающим шипением. Злющий какой, однако, дракон. Его кормят и не беспокоят, а он зубы в гостях показывает. Но на мгновение замершая радужная вскоре сбрасывает с себя оцепенение, вызванное агрессией со стороны шоколадного дракона, да и Бекас отвешивает своему приятелю несильный подзатыльник, переключая злобу болотного змея на себя, давая возможность розовой драконице подобраться ко мне и Тростинке.

На тот момент я решила поэкспериментировать немного, не обратив внимания на готовящуюся к вторжению в личное пространство незнакомку. Прикончив ананас, а следом за ним и пару бананов, я закусила одним спелым манго, отложив обгрызенную косточку на край стола, а затем осторожно берусь лапами за вытянутый, коричневатый плод, с плотной, слегка шершавой кожицей. Интересно, что это? Слегка принюхавшись, я не чувствую какого-либо неприятного запаха.

И пока я отправляю незнакомый фрукт под запоздалое предупреждающее мычание Глина, набившего свою пасть бананами, радужная подёргивает Тростинку за кончик её хвостика, а затем протягивает сестричке жёлтый цветок, в котором я узнаю лилию. Тростинка удивлённо моргает, дожёвывая кусок фиолетового фрукта с жёлтой мякотью, и поворачивает мордочку к незнакомке, а та шустрым и ловким движением своих лап вплетает цветочек за ушко моей сестрицы, тут же со смущённой улыбкой на морде отползая назад.

Меня подмывает сказать что-нибудь ехидное, немного подшутить над собственной сестрицей и неожиданным вниманием, которым её одарили. Но, с неожиданным удивлением, я чувствую, как неохотно разжимаются мои челюсти, а фруктовая сладость и вязкий сок наполняют пасть, радуя язык. Так что ничего дельного сказать не получается, только глухо мычать, размахивая в панике своими лапами и пытаясь расцепить собственные челюсти. Будто сразу целую пачку чуть оттаявших ирисок запихала в свой рот! Челюсти будто сковало цепями!

– Пфомфофитфе… – с трудом мычу я, пытаясь старательно слизывать застывающую мякоть с внутренней стороны своей пасти, под удивлённый писк Тростинки и негромкие хихиканья местных драконят.

– Это пройдёт, – наконец-то проглатывает бананы Глин, встрепенувшись и внимательно посмотрев на меня. – Рассосётся где-то через час.

Прекрасно. И целый час мне прикажите лишь грозно мычать и сверлить окружающих недовольным взглядом? Чем я в принципе и начала заниматься, обратив свой полный праведного гнева взор на пастельную радужную, прикрывавшую свою мордочку лапкой и тихонько посмеивающуюся надо мной. Но нет, мои гляделки явно не воспринимают всерьёз. Роста не хватает, или ширины в плечах? Может злобного оскала Аспида? Надо бы поучиться у него выглядеть хмурой и вечно чем-то недовольной даже с захлопнутой на замок пастью.

Громко фыркнув, я перевожу свой взгляд на Тростинку, ощупывающую края жёлтой лилии, да потягивающую воздух носом, будто бы пытаясь разнюхать новый аромат. И тут же я поправляю слегка съехавший цветочек, заправляя его поудобнее за ушком своей сестрицы, и расправляя его жёлтые лепестки. Пожалуй, ей идёт. Цветок почти что сливается с её янтарными глазами, яркой точкой поблескивая на фоне изумрудных чешуек. По-своему красиво. Интересно, на мне он смотрелся бы также? Мой взгляд соскальзывает на более матовые и менее яркие чешуйки на моей лапе. Будто все краски ушли на Тростинку, а меня обмазали тем, что осталось. С другой стороны, это всё ещё лучше, чем иметь уныло коричневую окраску, с которой щеголял, допустим, Бекас. Хотя всё это меркло на фоне разнообразия цветов и тонов, которыми могли похвастаться радужные драконы.

Недовольно фыркнув в сторону ухмыляющихся местных, я лишь растягиваюсь чуть в стороне от стола, с грустью поглядывая на постепенно уменьшающуюся горку еды, и старательно слизываю застывшую мякоть со своих клыков, громко сопя своим носом. Интересно, что за коварный фрукт такой? И вообще, такое разве есть на Земле? И если есть, то почему я о нём ничего не знаю, классная ведь, если подумать, штука. Первый укус не предвещает никакой беды, обычное не слишком спелое и слегка похрустывающее манго. Но стоит только пару раз сжать челюсти, и вот ты уже можешь только глухо фырчать. Хороший способ, на самом деле, заткнуть какого-нибудь болтуна на пару часов. Определенно, если я вернусь на болото, надо взять побольше с собой этих фруктов и хорошенько накормить ими всех своих пациентов, чтобы они хотя бы на какое-то время оставили меня со своими проблемами в покое, и посидели в относительной тишине, наедине со своими мыслями.

Гневно стукнув хвостом по доскам, я вновь перевожу взгляд к местным драконятам, прикрыв свои бока крыльями. Нет, раз уж они глазеют на нас, будто на неведомых зверушек, то чем я хуже? Вот они уже и в кучку почти собрались, держатся друг друга, даже несмотря на различия, да о чём-то тихонько переговариваются. Неужто посмеиваются над нами? Когти на передних лапах впиваются в дерево. А может, заплести кому-нибудь цветок за ухо – это способ обозначить кого-нибудь страшного или посмеяться над кем-нибудь? Мол, вот тебе красивый цветочек, хоть как-то отвлекающий от тебя внимание. Если это окажется так, то я лично придушу ту розовую радужную, что посмела так посмеяться над моей сестрицей.

Но нет, вроде не похоже, что смеются они злобно. Не мелькает на их мордах ухмылок, да и не скрывают они своих смешков даже от моего взгляда. И, если честно, их взгляды скорее направлены на широкоплечего Глина. Восхищённые, предвкушающие приключения взгляды, очень уж похожие на воодушевленные поглядывания на легенду со стороны Бекаса.

Только я всерьёз над этим задумываюсь, подставляя под собственную щеку свою лапу, как на сцене появляются новые действующие лица. Итого. Рыжий, точно апельсин, громко фырчащий радужный дракончик, судя по всему не уступающий своим возрастом Аспиду. Его растопыренные гребни переливаются задорными жёлтыми огоньками, а сам он сыпет пародиями на птичьи трели, своим хвостом обвив одну из тянущихся над площадкой ветвей, повиснув на ней, точно летучая мышь, широко расправив свои крылья и с нескрываемым удивлением смотря на собравшихся вокруг стола чужеземцев с далеких болот.

– Киу-кеу! – раздается из пасти чуть качнувшегося на ветке рыжего дракона, когда он изгибает свою длинную шею, кидая весёлые взгляды за плечо. Следом за первый нарушителем спокойствия, которого, как я догадываюсь, зовут Лонганом, появляется и Звёздочка. Слегка запыхавшаяся, громко фыркающая на своего товарища, ожившая тень аккуратно приземляется на край платформы, складывая свои крылья за спиной. Как и “серебряное пятно” – самый старший из ночных дракончиков, она уже практически полностью избавилась от детской неловкости, представляя из себя меньшую копию взрослого ночного дракона. С той лишь разницей, что её чешуйки не блестят. Вообще. Такое чувство, что они поглощают каждую частичку падающего на них солнечного света, из-за чего Звёздочка, если это всё-таки она, казалась сбежавшим с самых тёмных участков леса облачком мрака. И если бы не россыпь одиночных серебристых чешуек по всему телу, которые почему-то напоминают мне веснушки, то так бы оно и было. И вообще, какая же это “Звёздочка”? Лучше подошла бы “Звёздная Карта”. Или “Звёздное Небо”. Ещё и абсолютно симметричные чешуйки-слезинки у неё за глазами. Интересно, они настоящие или это такое украшение, популярное среди этого племени? Может спросить?