Текст книги "Однажды я умер (СИ)"

Автор книги: DavenAsh

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 49 страниц)

========== Глава 1. Что черт возьми происходит? ==========

С чего бы начать мою историю? Нет, конечно, я мог бы начать с самого начала, но мы все тут собрались не для того, чтобы слушать, как я пересказываю вам всю свою скучную жизнь. Правда, похоже, предыдущую. Сейчас, сидя в абсолютной темноте, тепле и духоте, у меня достаточно времени подумать о том, что же пошло не так. Каждую минуту я вспоминаю тот злополучный день.

А ведь всё так хорошо начиналось! Учился я тогда в университете. В аспирантуре, по специальности сельского хозяйства, на секундочку. Это вам не хиханьки да хаханьки. «Почвовед», хотя мы иногда называли себя «почвоедами», – звучит гордо! Именно нам кормить огромное число ртов на планете. Следить за землёй, экологией и так далее. Я вот, лично, занимался культурами закрытого грунта. Мы с научным руководителем почти вывели новый сорт огурцов! Вкусный и хрустящий. «Кузнечик Московский» – так почему-то мы решили его назвать. Или так мы его называли в шутку, между собой, потягивая свежезаваренный чаёк.

В общем, припёрся я с лаборатории на пары, а пары-то и отменили. Препод отправился на какую-то конференцию, а нас не предупредил. С одной стороны обидно, мог бы и сообщить, что уезжает. Сидел бы я дома, смотрел какой-нибудь сериальчик и попивал очередную порцию чая. С другой стороны – какому студенту не в радость услышать, что пары не будет? Вот и мы всей группой решили немного отметить. Отправились в ближайшую кафешку да выдули по литру светлого пенного. Хорошо это было. Интересно, когда-нибудь я смогу снова ощутить этот приятный вкус? Нет, вы не подумайте, я не алкоголик. Просто нравится.

А вот потом всё пошло по известному маршруту. Навеселе попёрлись домой, побежали через дорогу и… Дальше всё как в тумане. Помню вроде бы скрип резины и визг тормозов – наверное, меня сбил какой-то придурок. Обидно, на самом деле, умереть от такой банальщины. Помню ещё крики друзей, или это были переговоры врачей? Да, не так уж и важно. Писк какого-то медицинского оборудования разве что запомнил очень хорошо. Кажется, он отпечатался у меня в голове до конца моей жизни… Это глупо звучит, знаю. Но я до сих пор его слышу, когда пытаются понять, где я.

Так вот, ребята, всегда смотрите по сторонам, когда переходите дорогу. А иначе какой-нибудь мудак вас собьёт. И не факт, что вы окажитесь в такой же ситуации, как и я.

Я вот думаю: попал я в Чистилище или в Ад? Раем место, где я оказался, точно нельзя назвать – темно, мокро, дышать тяжело, мерзкая слизь заполняет глотку и лёгкие, хочется её сплюнуть, а не получается. Чистилище? Ну, тоже не похоже. Ни жаркого пламени, ни вопящих грешников. Если же это Ад, то какой-то он странный. Ни котлов, ни симпатичных демонесс с острыми вилами. Всегда думал, что меня в преисподне встретят с распростёртыми объятиями, почти как своего. А может, поэтому это место и такое? Через сколько минут я сойду с ума? Даже не знаю, сколько я уже тут сижу. Может, день, а может, уже целую вечность? Нет, не подумайте, я вообще не особо религиозный. В церковь не ходил, библию читал только ради интереса. Ужаснулся, конечно… Но это, опять-таки, разговор не для этой истории. Может, в другой раз?

В общем, сижу я непонятно где. И всё, что остаётся – это думать. Иногда считаю до десяти тысяч, иногда умножаю в голове. Порой вспоминаю занятия по выведению этих проклятых огурцов. Пытаюсь сохранить остатки воспоминания прошлого и понимаю, насколько моя память дырявая. Это, блин, даже не дуршлаг, это сеть, прикрытая по краям какой-то рваной тканью. Столько всего забыл… И чем больше думаю, тем сильнее замечаю, что моя спина упирается во что-то. Как и всё остальное. Уж не знаю, на что похожа моя тушка сейчас, но мне постепенно становится тесно в этой проклятой темноте, даже двинуться не могу. Свернулся клубком и ни туда ни сюда. Жуть, в общем. Даже самому злобному преподу не пожелал бы подобного.

А что поделать? Вот и «сижу», разговариваю со своей растущей шизой и с вами. Знаете, бездействие сводит с ума. Такими темпами скоро у меня разовьётся клаустрофобия. Нет, надоело, к чёрту всё! Эта штука твёрдая? Твёрдая. Значит, я её сломаю, чего бы мне это не стоило! А ну, мир за пределами пустоты, поберегись! Я иду!

Забавно, будто знаю, что делать. Упираю свои руки в твёрдую стену и задираю лицо вверх… Странно, такое чувство, что у меня чертовски длинный нос. Ну да и фиг с этим, не хочу больше тут сидеть. Меня сейчас стошнит. ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА. Я сейчас начну орать тексты этой песни! Выпустите! Выпусти меня отсюда, дурацкое яйцо! Стоп, я знаю, что это такое? Какое ещё яйцо, это вообще моя мысль?

Я прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, что происходит. Кто-то вложил в мою дырявую голову какие-то знания? Понятия? Мне это начинает казаться скорее плохим сном или комой. Вот сейчас открою глаза после живительного укольчика, а надо мной ухмыляющийся врач: «Поздравляю, долбоёб, вы провалялись без сознания пару лет». А я ему расскажу про эту прекрасную темноту и поехавшую крышу. Ха. Ха. Ха. Нихера не смешно.

Ладно. Я в яйце. Яйцо как смысл перерождения? Это что же, выходит, всякие индусы и буддисты были правы? Какая глупость. А ну, яйцо, держись, сейчас я тебя растормошу!

Так и тыкаюсь в эту чёртову скорлупу носом. Не знаю, какой бы нормальный человек тыкался в яйцо носом. И тут у меня в голове зарождаются нехорошие подозрения. Всегда считал истории про попаданцев самыми дурацкими. А сейчас я оказался в похожей до отвращения ситуации. И куда я попал? Я что, стал курицей, цыплёнком? Просто, блять, идеально. Самый умных петух на всей планете Грязь! До тысячи точно могу считать и в обратном порядке тоже.

Странно, что-то острое скользит по внутренней стороне яйца, когда я в очередной раз тыкаюсь в него носом… Внезапно кто-то постукивает снаружи. Я напрягаюсь всем телом. Это что ещё за азбука Морзе? Не смешно, между прочим. Было бы очень неловко и неприятно быть сожранным тут же каким-нибудь злобным хорьком, или кто там на птичьи яйца охотится? Я замираю в недоумении, а стук повторяется.

Тук-скрёб-тук.

Себе по голове постучи, вражина! Мне и тут хорошо, в одиночестве и тесноте. Уж лучше я посижу тут, чем… Да чтоб тебя!

Что-то трещит, и я чувствую, как стены моей неожиданно приятной, комфортной и очень просторной крепости рушатся.

Ну всё. Пиздец. Не свезло, давай по новой. Надеюсь, в следующий раз всё-таки человеком, а не курицей… А вот хером тебе по носу, я просто так не сдамся!

С яростью я набрасываюсь на преграду, пробивая себе дорогу на свободу. Хотя бы погляжу на небо перед очередной смертью…

Скорлупа расползается трещинами, и наконец несколько кусков отлетает в сторону, а в глаза через мутную жидкость бьёт долгожданный свет. Что-то ненадолго склоняется над образовавшейся трещиной, загораживая мне свет. Но вместо того, чтобы оттяпать мне голову, этот неведомый зверь продолжает драть скорлупу. Ну и я без боя не сдамся!

Инстинкты, если они вообще есть у цыплят, гонят меня вперёд. Ещё треск, ещё несколько трещин разбегается от начальной дыры. Мутная жидкость устремляется в ширящуюся брешь, а сам я расшатываю ещё несколько кусочков яйца, продираясь наружу и… Ну, мои глаза уже открыты, в них бьёт резкий свет, и я стараюсь проморгаться, руками счищая со своего лица отвратительную слизь. Стоп… У меня всё-таки есть руки?

Странное существо, которое тормошило моё укрытие, теперь перебирается к следующему яйцу, начиная его бодать и грызть, а я рассматриваю собственные… лапы? Какие-то они странные. Вроде и пальцев по пять штук и большие противопоставленные есть, но цвета вызывают вопросы. Какие-то мелкие тёмно-зелёные точки да плотная жёсткая кожа. Ещё когти… так. Подожди.

Я пытаюсь что-то спросить у своего «спасителя», чем-то подсознательным ощущая, что он всё сделал правильно и, вообще, его не стоит бояться. Но вместо понятных слов из моего рта вырывается лишь тихий писк, а лёгкие с болью заполняет вонючий воздух, и я сгибаюсь в нескольких спазмах кашля, выплёвывая из пасти густую слизь.

Прекрасно. Первый вдох – в груди жжёт огнём, а из пасти рвётся хриплый выдох, когда я свешиваюсь через край яйца, скребя коготками на лапках по скорлупе. С тем, что у меня теперь не руки, я уже смирился. Какая злая ирония, шутки про то, что я не могу что-то сделать из-за лапок, стали правдивыми!

Очередной вдох, на этот раз спокойнее, теперь я стараюсь проморгаться. Итак, всё вроде пока что хорошо. В первую очередь надо понять, что я такое и чем являюсь.

Мой спаситель продолжает скребсти по очередному яйцу своими маленькими коготками, тыкая небольшим выступом на кончике носа в скорлупу и пробивая маленькие, еле заметные вмятинки и дырочки.

Он так будет помогать всем? Похоже, что да. Почему-то к этому существу я испытываю тёплые, преданные чувства. Хочется вытащить задницу из этой чёртовой вязкой лужи и прижаться к спасителю из «заточения» всем телом, греясь под его крылом… Стоп. У него есть крылья? Или третья пара конечностей: маленькие, пока ещё не окрепшие, покрытые остатками какой-то кожи и блестящие от слизи.

Конечно же я читал фэнтези, пока был живым, и сразу догадываюсь, что именно я имею честь лицезреть – дракона! Пока ещё крохотный и безобидный, не ворующий дев и не дышащий огнём – детёныш.

Нехорошая догадка кольнула моё сознание, и я опустил взгляд на свои тёмно-зелёные лапки, покрытые плотной чешуей. И я, выходит, тоже? Ну… это лучше, чем быть какой-нибудь курицей! Драконы, они ведь большие, грозные, опасные. А ещё их частенько убивают рыцари. Но я-то не буду настолько глупым, что-нибудь заранее придумаю. В конце концов, напишу свой «кодекс Дракона», ха! Какие-то чересчур далеко идущие планы ставишь, балбес! Сначала бы тебе из яйца выбраться, а уж потом задумываться о неприступных крепостях, горах сокровищ и прекрасных балах. А может, я ещё и магией какой-нибудь владею? В некоторых книгах драконы – могущественные чародеи, изредка принимающие облик каких-нибудь двуногих. Они в тайне ото всех путешествуют по миру и творят добрые или не очень дела. Как в ДнД! Игра такая настольная. Опять не о том думаю…

Маленький спаситель–помощник пробивает очередное яйцо, и оттуда показывается крохотный носик. В моём сердце вспыхивают нотки радости, когда я вижу… одного из своих братьев? Или сестру… Откуда я это всё знаю?

Ещё немного поскребя лапками по яйцу, я всё-таки нахожу в себе силы выбраться из своего уже разрушенного убежища, тут же падая на что-то мягкое. Зелёный, пушистый, ну точно – мох! Маленькие пальчики осторожно сжимают пучки этого столь знакомого многим растения, и я осторожно оглядываюсь, пытаясь понять, где именно нас оставили родители, а заодно, откуда я знаю столько об окружающем меня мире. Почему я так уверен, что вокруг меня братья и сёстры, что большому здоровяку, которого я увидел самым первым, можно доверять? И где мама и папа? Не земные, а те, которые оставили яйца в просторном гнезде из мха и камней посреди леса. Неужели нас бросили?

Я чуть прислушиваюсь к собственным ощущениям и нервно подёргиваю хвостом из стороны в сторону… Так. У меня есть хвост. Изгибая голову на короткой шее назад, я с интересом смотрю на него. Такой же тёмно-зелёный, как и мои лапы. И конечно же он у меня есть, как и у Хранителя… Как я его назвал? Ох, моя голова… В ней придётся очень долго рыться, выуживая оттуда каждую крупицу знания о новом мире.

Хранитель. Я катаю это слово на языке, пусть из моей пасти и вырывается лишь тихий, неуверенный писк, переходящий в негромкое шипение. Взгляд вновь перемещается с окружающей меня мешанины из болотной растительности – мха и редких деревьев – на спину «Хранителя». Он сильный, он защитит и поможет – подсказывают мне инстинкты. А я слегка ёжусь на месте, вжимаясь сильнее своим крохотным тельцем в слегка тёплый мох, принимаясь медленно слизывать со своих коготков и пальцев остатки влаги. Конечно, не очень вкусная эта слизь, однако это лучше, чем жевать травку, а давящий голод требует закинуть в желудок хоть что-то похожее на еду. Интересно, родители за нами придут? Почему я не беспокоюсь по поводу их отсутствия? Конечно, никто ведь не бросит детёнышей посреди… кхм, болота. Да, гнездо и правда находится в болоте.

Ещё немного полежав, стянув тонкую плёнку с крыла, я поднимаюсь на лапы и перебираюсь к краю гнезда, выглядывая из-за особо высокого пучка мха. Конечно, стоило бы помочь своему Хранителю с братьями и сёстрами, что тоже спешили проклюнуться и показать свои носики на свет, однако к этому краю меня ведёт банальное любопытство. Очень быстро я перестаю ползать и ощущаю, как в пока что пухлых лапках появляется сила и уверенность. Пальцы сжимают клочки мха, и я подтягиваюсь, выглядывая из-за края гнезда.

Определённо. Самое настоящее болото. Похоже, ещё и низинное, если судить по растительности вокруг. Стоп. А почему растения точно такие же, как и на планете Грязь?

Вы, кстати, не подумайте, я не какой-нибудь инопланетянин, просто люблю так называть матушку Землю. Планета Грязь. Ладно, вернулись к теме.

Вон по краям на еле заметных склонах растут ивы и ольха. На невысоких холмиках, на одном из которых и наше гнездо, распустились различные болотные травы. Вот тебе и пушица, и дремлик, а вон там, на соседнем бугорке, около заросшей реки, растёт сабельник. Камыш, естественно, из воды торчит. И мох, целый океан мха, вперемешку с другими растениями.

Может, я всё ещё на той же планете? Просто в другой временной период? Это что, выходит, в мифах и легендах о драконах говорили правду, и крылатые ящерицы когда-то шугали наших бабок и дедов? Прямо сюжетик для какой-нибудь дурацкой передачи. Или это будущее, когда люди вымерли? Или какой-нибудь правительственный эксперимент? Чем дольше я в этом мире, тем больше вопросов у меня возникает. Просто бардак в голове творится. Вот возьму, сяду и потрачу время на то, чтобы со всем разобраться.

Но нет. За спиной раздаётся громкий, просящий о помощи писк, и я тут же бросаюсь на помощь своему Хранителю, что помогал выбираться слабой, но уже любимой мной семейной любовью сестричке. Она была совсем маленькая, особенно на фоне остальных вылупившихся драконят, и казалась такой беззащитной. Как вылезший из яйца вторым, уже крепко вставший на лапы, я бросился к ней, осторожно когтями отламывая кусочки скорлупы и откидывая их в сторону. Давай, Хранитель, поможем маленькой сестричке!

Раз – хрустит под пальцами яйцо. Два – осторожно подхватываем малышку под её плечи и вытягиваем наружу, перед этим толкнув яйцо на бок. Её хвостик радостно подёргивается, и крохотный язычок проходится сначала по носу самого большого дракончика, а потом по моему. В глазах блестит благодарность.

Улыбнувшись ей в ответ – интересно, как выглядит моя драконья улыбка? – я осторожно отхожу в сторону, оглядывая свою большую семью. Нас пятеро: две сестры, два брата и я. Как я отличаю внешне абсолютно похожих драконят – понять до конца не могу. Наверное, по запаху, хотя тут всё смердит одним огромным, вонючим болотом. Ещё и мелкая мошкара начинает слетаться с округи, омерзительно жужжа над ушами. Интересно, я могу полыхнуть огнём в таком возрасте?

Однако вместе с радостью я чувствую и некое беспокойство. Ещё два яйца. Взглянув на них, я ощущаю неожиданную грусть и боль.

Скорлупа одного из них у основания неестественно чёрная, на ней растут небольшие белые клочки, напоминающие мне плесень. Лишь одного короткого взгляда хватает, чтобы понять, что братик или сестричка внутри никогда не откроет свои глаза. Какой кошмар! Куда смотрели родители? Почему отец и мать не вмешались? Из моей пасти вырывается яростное и в тоже время обиженное рычание.

А второе из не проклюнувшихся яиц… Такое чувство, что его кто-то раздавил. Или сломал скорлупу. От одного беглого взгляда на мешанину из скорлупы и… Нет, не могу об этом даже думать, меня сейчас вырвет.

Я спешу отвести взгляд в сторону. Хранитель понимающе приобнимает меня крылом, закрывая этот ужасный вид от остальной семьи. Я осторожно прижимаюсь к нему, прикрывая глаза и чувствуя, как резко уходит большая часть печали и грусти. Родителям я точно откручу рога! Куда они смотрели, почему не защитили, что с ними не так?

Нужно отвлечься от этих мыслей. И для начала понять, кто я. Мы потихоньку собираемся в один большой переливающийся различными оттенками зелёного круг, пока я старательно пытаюсь определить, какой же у меня пол. Не поверите, но эта мысль полностью овладела мной в этот момент! А как это понять? Я вот и размышляю над этим, вместе со своей семьёй сгрудившись в одну большую, дружную, шипящую кучку. Все вместе мы принялись греться друг об друга.

Это даже по-своему хорошо…

========== Глава 2. В которой мне дали имя. И я им не доволен. ==========

Итак, мы дрыхли. Нет, конечно, сначала мы друг друга почистили, привели собственные чешуйки в порядок. Самая красивая чешуя у моей маленькой сестрички! Она не такая тёмно-зелёная, как, допустим, у меня или Хранителя, и не слишком яркая, как у второй сестры и брата. Скорее, изумрудная, с небольшими коричневатыми прожилками по своим краям. Уже сейчас очень люблю эту маленькую и добрую драконицу, и уже сейчас хочу беречь её как зеницу ока…

Дурацкие инстинкты. Уже бесят меня. С чего я вообще должен что-то испытывать по отношению к неизвестным мне драконам?! Даже не людям! Интересно, мы вообще разумные? Говорить можем? Я вот пока могу только громко и возмущенно попискивать, привлекая к себе внимание Хранителя, что накрыл… ну, попытался нас всех накрыть своими маленькими крылышками, делясь теплом. Стук его сердца отдается лёгкой колыбельной, и я погружаюсь в очередной виток задумчивости, не замечая, как медленно и неспешно скатываюсь в дрёму, переходящую в необычайно яркий сон. Приятный, что самое удивительное, сон. Только я его, как обычно, забыл, а поэтому ничего рассказать вам не смогу.

Разбудил меня предупреждающий рык Хранителя. Этот отважный дракончик поднялся на лапках, скаля свои крохотные клычки и размахивая крылышками, будто бы пытаясь отогнать нависшую над нами угрозу. «Кто может так напугать дракона?» – с ноткой ужаса думаю я, приподнимая свою мордочку и силясь продрать глаза, подхватывая рычание своего брата да расталкивая остальных драконят. Вот только, увидев причину его гнева, я тут же и затыкаюсь. Над нами склонился огромный, судя по всему взрослый, дракон, загораживая своей тушей свет. «Мама или папа?» – растерянно думаю я, всматриваясь в столь непохожую на нашу коричневую чешую.

Незнакомец проходится по нам взглядом, складывая за спиной крылья. Его тело покрыто узором шрамов и царапин. Крупные пластинки светло-коричневой чешуи наползают друг на друга, а грудную клетку прикрывает серо–бежевая кожа. Тёмные, зелёные глаза без особого интереса изучают нас.

Знаете, этот здоровяк, который мог бы спокойно сжать меня в своей лапе, не очень-то похож на маму… или папу. Но это точно «он». Не представляю, откуда взялась эта уверенность, но я просто знаю, что это «он». Похоже, единственное, в чём я не уверен – в своём собственном поле. Ха. Ха. Ха… На самом деле не смешно, это просто рвётся наружу нервное напряжение.

Пока он рассматривает нас, Хранитель самую малость успокаивается, а я замечаю на теле незнакомого гиганта несколько больших сумок и мешочков. Он… вор? Незнакомец тянет свою лапу к Хранителю, а маленький дракончик, недолго думая, яростно бросается на чужие пальцы, попытавшись вцепиться в грубую чешую своими крохотными клычками, защищая нас всех. Я вскакиваю на лапы, вместе с братьями и сёстрами испуганно пища. Мы готовы в любую минуту броситься на незнакомца, обратив на него свою… ярость? Наверное. Ярость драконят, на секундочку! Что я делаю?.. Стою и трясусь, вместо того чтобы броситься наутёк и спрятаться. Но я не могу бросить своих братьев и сестёр на произвол судьбы!

Вот только, к моей радости, не знаю, что уж там думаю остальные, незнакомый дракон улыбается. Он успокаивающе шипит, усаживаясь на краю гнезда и проходясь коготком по спинке Хранителя, пытающегося прогрызть чужие огрубевшие чешуйки.

– Тише, я не причиню вам зла, – громко шепчет чужак, и я, видя, как он продолжает гладить нашего хранителя по спине, слегка расслабляюсь.

Только вот наш большой и сильный брат продолжает грызть чужой коготь, гневно дёргая хвостом из стороны в сторону. Своего рода гордость охватывает меня. Так ему, покажи, что наше гнездо не из слабых!

А, кстати, с какого перепуга я знаю этот язык? Или это моя память так перестроилась и интерпретирует звуки по-новому? Или драконы знают язык свой с рождения? Я чуть прислушиваюсь и понимаю, что незнакомец не говорит на известном мне русском, вероятно, это мой мозг переводит до этого неведомые рычащие, рокочущие, шипящие и свистящие звуки во что-то более понятное. Коварная ты скотина, мозг! От таких шуток можно и с ума сойти!

Когда Хранитель всё-таки успокаивается под осторожными почёсываниями, взрослый дракон устраивает его в одном из карманов сумки на своей груди. Увидев это, я, вместе с оставшимися на земле драконятами, начинаю негромко и обеспокоенно попискивать, подбадривая барахтающегося в плотной ткани брата. Мордочка Хранителя показывается из укрытия, когда он всё-таки находит опору для своих лапок, и окидывает нас взволнованным взглядом.

– Железо, – коротко кидает здоровяк маленькому Хранителю, и я понимаю, что незнакомый не только нас заберёт, но и раздаст нам имена. Следом его пальцы осторожно подхватывают второго моего братика, и дракончик вскоре оказывается в соседнем кармане. – Ты будешь Дремлик. Так, а дальше у нас три самочки…

«Три самочки» – эти слова звучат для меня как смертный приговор. ЧТОООО?! Простите меня, что? Это шутка? Да нет, эта громадина обозналась! Я. Не. Могу. Быть. Женского рода! Какого Дьявола, чёрт тебя подери! Мне что, придётся откладывать яйца? А не пойти бы вам, господа, с такими шутками нахер? Может, всё-таки кома… кошмар запертого разума? Боже, отключите меня от приборов жизнеобеспечения и дайте умереть нормально…

Нет, конечно, со временем я смирюсь со своей судьбой быть девочкой. Но, если честно, никогда не хотел менять пол, однако, жестокая судьба, имеющая отвратительное чувство юмора, решила за меня.

– Осока, – тем временем продолжает раздавать имена коричневый дракон, забирая мою более сильную сестру. А я, выходит, средняя сестра? Да? Как в сказке о царе Салтане. Ну просто с хвоста не встать. Лапы меня не особо держат… Но вот меня тут же подхватывает сильная, неожиданно тёплая ладонь незнакомца. Он какое-то время смотрит на меня, и я чуть было не тону в его огромных зелёных глазах. – Ты будешь Водомеркой.

Прекрасно. Меня ещё и жуком обозвал. Да забавным. Но в честь чего? Почему брата и сестру назвали растениями, а нашего Хранителя так вообще элементом таблицы Менделеева, а меня чёртовым речным клопом?! Обидно, между прочим. Может, я по воде умею бегать, и во мне разглядели подобную способность? Было бы, конечно, забавно. Осторожно пальцы опускают меня в один из мешочков, и я пытаюсь устроиться поудобнее. Лапки путаются в тонких нитях, но в конце концов я высовываю свой нос из кармана. Осталась наша маленькая сестричка.

Незнакомый дракон замирает в нерешительности. Слышится обеспокоенный скулёж Хранителя, перерастающий в его предупреждающее рычание, а затем тяжелый, даже усталый вздох, прилетевшего нас забрать старшего.

– Хорошо. Но она слабая, – обращается он то ли к нам, то ли к Железу, подхватывая дрожащую от испуга малышку коготками и сажая в кармашек чуть ниже моего. – Будет Тростинкой. Тебе её беречь.

Я улыбаюсь маленькой Тростинке, привлекая её внимание и подбадривая негромким мурлыканьем. Изумрудная драконочка подняла ко мне свой носик, улыбнувшись в ответ. Края губ приподняты, обнажая пока что маленькие клыки – да, конечно, до людской улыбки тут далеко, но у неё такой добрый, любящий и преданный взгляд, что я чуть было не проваливаюсь обратно в карман прилетевшего за нами дракона. Он ведь за нами прилетел? Может, он знает где наши мама и папа? Хороши, конечно, родители, ничего не скажешь. Кажется, в обоих жизнях мне с ними очень «повезло».

Старший дракон расправляет свои крылья, и я понимаю, что сейчас мы полетим. С одной стороны мне страшно – эти маленькие сумочки не выглядят особо надежными, с другой – я предчувствую какое-то томительное, волнующее напряжение и желание. Очень уж хочется подняться впервые в небо, пусть и не на своих крыльях. Странное, конечно, желание. Давай уже, старикан, тяни меня в небо!

Оглушительный хлопок драконьих крыльев – это незнакомец, который так и не представился, загребает воздух своими «ковшами» и одновременно отталкивается от земли, поднимая свою громоздкую тушу в небо. Меня дёргает из стороны в сторону, а из пасти Тростинки вырывается слегка испуганный писк. Хотелось бы мне сейчас её обнять и прижать к себе, успокаивающе поглаживая по маленькой мордочке и кутая в свои тёплые крылышки. И пускай она была, со слов этого странного чужака, слабой, она всё равно остаётся моей маленькой любимой сестричкой!

Так, стоп. А какого чёрта я так вообще думаю? Опять инстинкты дают о себе знать? Заложенная в драконью голову информация конфликтует с воспоминаниями из прошлого? Отвратительно – хотелось бы мне сказать, и тут же добавить, что эти драконята мне никто и звать их никак. Вот только от одной мысли о подобном, сердечко так и просится выйти наружу, погулять отдельно от тела! Какие же противоречивые чувства у меня в голове роются…

А забравший нас дракон продолжает грохотать своими крыльями, загребая поднимающийся от болота тёплый воздух. Изредка направленные взмахами крыльев порывы ветра гладят меня по носику, и я с интересом свешиваю мордочку через тканый край, разглядывая постепенно удаляющееся болото, ставшее местом моего рождения в этой жизни.

Что же, быть драконом даже по-своему хорошо – от мучившей меня пол жизни боязни высоты не осталось и следа! Хоть на этом спасибо, дорогая судьба, пихнувшая меня в это… прекрасное, зелёное и такое родное болото. Как бы мне хотелось закопаться в эти густые кучки зелёного мха, оставив торчать над поверхностью лишь кончик собственного носика… Вот! Опять не мои мысли! Интересно, это всё опять врождённая память, с которой мне теперь придётся мириться до конца жизни, дурацкие инстинкты или же просто искорки безумия? Какой уважающий себя дракон полезет в болото? Не по чину, вроде как. Замки нужно покорять, пещеры высоко в горах. А тут, в этих низинах, может, родители оставляют яйца из-за температуры? Интересно, насколько тут суровая зима?

Мои мысли метаются из стороны в сторону, пока я любуюсь зелёным лесом, раскинувшимся под лапами летящего дракона. Наш «носитель» поднимается всё выше и выше, наворачивая круги вдоль полянки нашего рождения, давая мне возможность рассмотреть получше раскинувшийся пейзаж.

Ах, какая красота! И это во мне говорит уже не только драконье нутро, но и я сам. Всегда любил эти огромные, раскинувшиеся на десятки километров леса: зелёные ели, смешивающиеся со стройными соснами и лиственными деревьями; вон там, со стороны медленно садящегося солнца, рощица из столь родных берёз… Надо же, какое у меня зрение! Уже и отвык смотреть на мир без очков. Даже приятно стало, что я могу различить такие мелкие детали с нарастающего расстояния. А что ещё приятнее, так это то, что наличие берёз указывает на ещё одну схожесть с моим родным миром. Ах, Россия-матушка, люблю твои просторы! И очень надеюсь, что я всё ещё на них. Что это маленький вырвавшийся из под контроля эксперимент какого-нибудь безумного генетика, верящего в апокалипсис. Так и представляю, как седой безумно хохочущий старик дёргает за рубильник своей машины судного дня.

Я тяжело вздыхаю, и Тростинка, негромко пискнув, поднимает ко мне свою аккуратную мордочку. В её глазах я читаю немой вопрос: «Что-то случилось? Тебе нужна помощь?». Да, мне нужна помощь. Но ты, моя маленькая сестричка, маловероятно, что сможешь мне помочь. Хотя… В голове возникает неожиданная мысль. А почему я решил, что я такая уникальная? Стоп, что? «Такая уникальнАЯ»? Так, с вопросами гендерной принадлежности будем разбираться чуть позже. Если я уже начинаю говорить о себе в женском роде, всего как несколько часов со своего рождения, то мне страшно представить, что будет намного позже. Через годик-другой, допустим. Надеюсь, тут нет никакого принудительного размножения! Всё-таки я не гей. Или это уже не будет считаться? Никогда не разбирался во всех этих странных вещах и прочем, если честно. Но нет! Это позже, когда придёт время…

Я останавливаю самого себя, не желая продолжать эту мысль, и, слегка свешиваясь из своего кармашка, протягиваю лапку ко всё ещё вопросительно смотрящей на меня Тростинке, поглаживая её носик, заодно и к начальной мысли возвращаясь.

С чего я решил, что я один такой попаданец? С чего я вообще решил, что я такой «правильный и уникальный»? Почему не могло ещё кого-нибудь усосать в столь же щекотливую ситуацию? Поглаживая носик сестрички, я внимательно всматриваюсь в её глаза, пытаясь найти в них хоть что-то похожее на мои собственные переживания. Мысли как-то вновь возвращаются к моей половой принадлежности… Хватит! Я вновь одёргиваю себя от этой мысли, соскальзывая коготками на переносицу замурлыкавшей сестрички.

Итак. Большой увалень точно не попаданец. Иначе бы он не давал нам такие дурацкие имена, а просто забрал бы, объяснив ситуацию. Но этот дракон, что сейчас скользит в десятке метров над кронами деревьев, не выглядит обеспокоенным чем-либо. Похоже, для него это всего лишь рутина – заботиться о чужих детёнышах. Или он уже смирился, и ему просто всё равно.

Что насчёт моих братьев и сестёр? Может, кто-то из них? А как узнать? Подойти и прямо спросить: «Привет, а ты часом не знаешь, что такое Москва»? Интересно, в этом мире есть драконы-психи и дурка для них? Я вполне могу стать первой… Чёрт, первым. «Первым!» – вбиваю я сам себе в голову, отдёргивая лапу от тёплого носика своей сестрички и вслушиваясь в завывания бьющего по щекам ветра, а затем проваливаюсь глубже в карман, прячась от порыва холодного воздуха.

Хорошо хоть, что клаустрофобия не возвращается обратно – это место, конечно, напоминает яйцо, но лапки можно попытаться вытянуть, крылышками чуть подвигать, хвост, в конце концов, свесить через край, позволив ему болтаться снаружи. Почему-то я так и делаю, замирая мордой вниз и выставляя миру на показ свою задницу. Кто-то пытается поймать меня за болтающийся из стороны в стороны кончик хвоста, но я не обращаю на это внимания, возвращаясь к начальным думам.