Текст книги "Хигналир (СИ)"

Автор книги: Curious Priestess

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

То ли солнце тускнело, то ли к ночи дело шло, но стало темнее. Как-то неестественно меняется освещение.

– Жих, вот скажи, как ты можешь быть таким спокойным в такой момент? – не удержался и спросил я.

– В какой момент? Сейчас?

– В момент, когда над Хигналиром нависла астральная хуличита, – следующее я произнёс тише. – Не хочу тебя пугать, но может, даже ментальная.

– Где? – он поднял голову.

Его глаза расширились как сознание тех мистиков, что сотворили эту “хуличиту”. Он промолвил:

– О, божители небожители... – ноги подкосились и припал он на свой зад назад. – Что это за?.. Что это за херня?..

– Это хуличита.

Он что, не замечал её все это время?!

– Как ты мог не увидеть её раньше? – изумился я.

– Я же весь день стирал, был увлечён с головой. А я думаю: “Чё-то мне как-то не так”.

– Всё, не гляди туда, – я подошёл и помахал руками над его лицом.

– Что это за существо такое? Объясни, Лэд! – взмолил он.

– Споквейг планировал ритуал, призвать нечто, что...

– А, всё, вспомнил, – остановил он меня. – Да, что-то такое слышал. Так я думал, это будет на выходных.

На могилах всё оказалось гладко. Вскопанных не обнаружено. Я услышал замогильный хрип:

– Я стану твоей могилой... в пятьдесят шестом... на Озорском кладбище на севере Тэлкхроета... – произносило что-то из-под земли. – Долго умирать будешь, демоны отрывать куски будут...

– Что за херь? —спросил у крестьянина я. – Ты слышал?

– Здесь растет старший чеснок, – объяснил Жих, указывая на рослую черемшу. – Не удивляйся.

– Ясно, – не пожелал я углубляться в этот вопрос в данный момент.

Мы только развернулись назад, как вдруг Жих уставился влево и указал рукой:

– Дух предка... – прошептал он.

Я обернулся и увидел фантома, какого-то викинга с косичками на бороде. Да, дух, определённо древний, сейчас такие косички в Мииве уже не в моде.

– Отсоси, – произнёс древний дух и исчез.

Я пожал плечами и двинулся по тропе.

Проходя мимо дворика, где пелось про жизнь без пользы дела, я заметил, как та же группа людей расходилась, все они кивали друг другу, приговаривая: “Всё, давай, я работать”, “Посидели – и за дело” и в таком ключе.

Я подошёл к женщине, которая как раз уселась за пряжу. Она увидела меня и произнесла:

– Работа – это жизнь.

– Ну и ну, – вздохнул я.

– Что? – попросила разъяснений она.

– Ничего... Нет, а вам что, правда так нравится работать?

– А, конечно, нет. Мы просто развлекаемся, шутим так, если вы об этом.

– А, вот как, – слегка опешил я, ведь никак не ожидал такого уровня адекватности от простой крестьянки. – Рабочий – это один из разновидностей людей, один из путей жизни. Например, становишься рабочим в своей голове, начинаешь работать над собой.

– Хах, действительно. Меня, если что, Найтлэд зовут.

– Почти как меня. Точнее меня, почти как тебя. Найтлэд, ты же в курсе, что сейчас происходит над твоей головой?

– А, эта? Да. А что такое?

– И ты... хорошо себя чувствуешь при этом?

– На самом деле нет. Мне знакомая посоветовала не глазеть на духа и стараться не задействовать тонкие слои разума. То есть представь, что ты скот или дурак, и мысли соответственно. Просто не надо щас всех этих духовных практик, философствований, созерцаний, саморефлексии, больших идей и творческих начал.

– Вот как...

Подошёл наш местный знахарь. Его борода была, как всегда, в колючках и в маленьких листочках, как будто он прорывался сквозь кустарники, будто его родила сама роща. Я наслышан о нём, про него говорят странные вещи. Очень странные. Например, что он кличет себя же “тигром”. И его внутреннего тигра зовут Тигорь, и он игрив. И что он настолько осознанный, что помнит себя, ещё будучи зиготой. Он сказал:

– Вибрации исходят такие, реверберирует с бессознательным. Энергетика нехорошая…

– Спасибо, я понял, мне идти надо...

– ...Поражает, энергетическое тело страдает, центробежные силы доминируют в это самом, в этих энергиях этих.

Жих подошёл к нам и вступил в обсуждение:

– Дедушка Тигорь, вы знаете, у меня от него ощущение, будто, это, как бы вам сказать, вот если на небо посмотреть, кажется, будто земля – это небо, а я сейчас упаду вверх, то есть в небо полечу, как бы падая на него, и улечу неизвесть куда.

Он понимающе закивал, да так быстро и энергично, что с его бороды осыпались несколько листков.

– А, психовей от него такой, да? Только не думай о об этом, брось это. Отбрось, – он закрыл глаза и начал что-то визуализировать, а руками он стал изображать, как “отбрасывает” плохую энергетику.

Тут нарисовался и Илох:

– Слушайте, я когда глаза закрываю, – положил рядом здоровенный брус и тоже остановился болтать, – у меня темнота перед глазами таких больших размеров становится...

Блин, меня же Авужлика ждет! И Снолли, наверно, тоже! Да что со мной такое, о чём я думаю? Был должен бегом смотаться, до места захоронения и назад, я же устроил прогулку вместо этого.

– Это чакра вот эта, это третий глаз, это от переизбытка информации, поступающей нам с космоса, да, – подхватил тему дед. – Это космическая энергия проходит...

– Мне срочно нужно бежать, с вами совсем забыл, что меня ждут, – в срочном порядке я произнёс слова.

– Во-во, та же херня, – соглашался со мной Илох, – тоже рассеянный стал. Это из-за ритуала. Мозг сам подсознательно ограничивает ресурсы, видимо, чтобы с ума не сойти от переизбытка информации.

– Космическая энергия проходит говорю, – уверял “тигривый”, как его еще называют, дедушка.

– Да не космическая, – возразил Илох, – а от злого духа. Это всё самовнушение.

– Да при чём тут самовнушение? – возмущался дед.

– Потому что дух не космический... – стали выяснять они.

Почему я, блядь, продолжаю стоять?!

Я извинился и распрощался с крестьянами. Пока бежал, я думал, как жителям удается переносить это так легко? Может, это и впрямь “самовнушение”? На моё восприятие повлияла безумная предыстория ритуала? Или у меня плохо получается абстрагироваться от ощущений. Я всегда считал, что в этом я хорош, я же умею отвлекаться от ненужных мне объектов. Наверное, мне так тяжело, потому что я только и делаю, что размышляю об этом, даже сейчас. Вот, бегу я сейчас, а ведь от могилы не убежишь.

Сестры уже ждали меня за главным курятником. Куры, должно быть, спрятались внутри.

– Ты где был?! Куда запропастился?! – Авужлика стала орать задолго до того, как я до них добежал.

Я подбежал и ответил:

– Прощу прощения. Эта штука меня словно гипнотизирует.

– Ну что за охламон... – начала Авужлика, но Снолли её перебила.

– Он не виноват. Понимаю, Лэд, как будто самоограничитель неосознанный в голове, да?

– Угу, – жалобно кивнул я.

– Ты ничего не сможешь с ним сделать. Этому надо долго и упорно учиться. Сейчас не борись с ним, он защищает тебя, ты ему ещё спасибо скажешь, за то что приберёг твой запас выносливости к моменту, когда станет гораздо хуже. Я знаю, о чём говорю, – “успокоила” меня она.

– Она нашла его, но нужно спешить, если бы ты... – быстро заговорила Авужлика.

– Да-да, Жлик, нужно спешить говорить, спасибо, было наглядно, – подкалывала сестру Снолли. – Ладно, идём, объясню по пути.

Я пошёл за сестрами, они направились в сторону дома. Снолли стала рассказывать:

– Короче, гипотеза подтвердилась. Я отправилась в идольный двор. Споквейга там не оказалось.

– Ёб твою... – поразился я.

– Спокойно, не паникуй раньше времени. В щебне я разглядела следы и отправилась в том направлении.

– Его следы, или тех, кто тащил труп?..

– Его следы.

– О, нет, – я стал нервно озираться по сторонам. – Теперь можно паниковать?

– Погоди. Я думаю, что Споквейг мёртв. Его тело отправилось помогать с ритуалом по воле камня ледрегона. Я знаю, что камень так может. Только не понимаю, почему он своевольный камень благодушно согласился помочь нашему отцу. Мотивы камня для меня – ёбаная загадка.

– Разве камень не был мёртв, и Споквейг не сделал из него навесной зарубок?

– Его воскресили ещё когда мы ходили за флейтой. Да и Авужлика же трюк с одеждой показывала...

– А, ну да, точно. Опять туплю. Прости.

– Ничего, привыкла. Пока Спок подменял Аркханазара, тот, по всей видимости, получил возможность посетить огородное кладбище, – Авужлика стала активно подтверждать слова сестры кивками, судя по всему, она обнаружила потревоженные могилы, – и поднять несколько тел, когда узнал, что барьер пытаются вскрыть. Вряд ли, чтобы убить нас, скорее отвлечь. И это хорошая новость. Раз он пытается задержать нас, значит он не в состоянии сражаться, и старается завершить ритуал прежде, чем мы найдем его. Иначе он бы направился напрямик к нам. Но я уже нашла его, в том лесу, где мы с тобой позавчера утром гуляли, гостей обсирали.

Станет ли он нас убивать? Разве он не исполняет план Споквейга по совершенствованию жителей Хигналира? Либо под таким предлогом они проводят какой-то очередной эксперимент. Но Споквейг бы ни за что не стал намеренно вредить Хигналиру. А вот ненамеренно – легко. Но теперь, когда Аркханазар в курсе, что мы убили собственного отца, как он поступит с нами? И зачем ему продолжать ритуал, когда он лишился единственного союзника в этом поместье? А, ну конечно. В случае, если уверен, что сможет вернуть Споквейга Дархенсена снова к жизни. Уверен, Снолли это тоже поняла.

– Нашёл что-нибудь на северном захоронении? – спросила Авужлика. – Или ты до него даже не добрался?

– Могилы нетронуты, но я видел там фантом викинга, а ещё из земли что-то напророчило мне смерть, что меня похоронят на севере Тэлкхроета и...

– Да он всем это говорит, всегда одно и то же, мол, умирать будешь тяжело, демоны рвать будут, и на Озорском кладбище похоронят. Забей, он там давно.

А про фантом отвечать не нужно, да? Уже и не хочется переспрашивать.

Проходя мимо дома, мы стали свидетелями того, как один из гостей выбросился из окна, вопя от ужаса, упал, заскулил, затем поднялся, ещё раз заорал и обратно забежал в дом.

Вошли в околодомный лесок. Понадобилось какое-то время, чтобы глаза привыкли к сумраку: и без того хилый свет едва пробирался через кроны деревьев.

Через триста шагов в сторону юго-запада меж деревьев что-то стало проглядываться... Мы замедлили шаг.

Спиной к нам стоял, предположительно, Аркханазар, вознеся руки к небу. На расписном полотне перед ним лежала горка костей. Споквейга нигде не было видно.

– Вы думаете, я просто безумный старик? – он опустил руки и медленно повернулся. Его серые одеяния угрюмо свисали до земли, а лицо его было такое, будто мы его уже задолбали пуще некуда. – Вашим наивным умишкам и близко не подобраться в понимании жизни и сме...

– Заебал дед нахуй иди со своими россказнями, – вероломно перебила его Снолли. – Ты ври да не завирайся. “Тело – лишь урна для души”, вся хуйня, – передразнивала она его старый хрип.

– Хули выёбываться сюда пришёл, – прозвучала театральная реплика из пьесы “быдло” в исполнении Авужлики Дархенсен.

– Эту ебаку страхоёбищную в небе, ты, сука, не какими доводами не оправдаешь, больной ты придурок, – сказала Снолли и все мы трое посмеялись.

– На вашем месте я был бы повежливее со мной, – он взялся за посох, что торчал из земли возле него. – Мои враги долго не живут, – и выдернул его.

– Почему? – спросил я.

Он глянул на меня как на идиота.

– Потому что твои враги – это больные раком? – сказанула Снолли, и мы опять стали ржать. – Поэтому долго не живут, да? Ха-ха!

Я сказал:

– Не, ну ладно, расскажи, пусть попытается объяснить, зачем весь этот ритуал, я готов выслушать.

Выиграю время для Снолли, каждая свободная минута её концентрации перевешивает шансы на нашу сторону. Мне кажется, она воодушевилась, и сможет выдавить хотя бы капельку духовной энергии. Аркханазар ответил:

– Хигналир проходит по программе форсированных тренировок. Тобой, Снолли, он занимался лично, остальных жителей Хигналира вовлекал незаметно для них. Авужлика и Лэдти – Дархенсены, можно трогать – сами справятся, ибо верил Споквейг в силу рода Дархенсенов, потомков Рофелона, обнаружившего в Мииве книгу Графа Краеугольного, которая веками пылилась в вашей библиотеке, пока Снолли на наткнулась на неё случайно.

– И что? – спросила Авужлика. – Причём тут сила Дархенсенов? Маразм.

– Вы должны быть благодарны нам за помощь.

– За помощь? Ничего себе, помощнички, товарищи. Прямо-таки кореша, – саркастировала родная из сестёр.

– Вы мне... надоели! – произнёс Аркханазар.

Я передразнил:

– “Вы мне... надоели!” – и повернулся к сестрам. – Хах, Аркханазар произнёс это как какое-то заклинание.

Поржали втроём. Авужлика без промедления ответила:

– О, а помните, помните, точно так же говорил этот, как его, когда нам было где-то по десять, пацан из-за границы, когда мы вчетвером пытались нормально погулять, но все он душил выдуманными историями и пиздабольствами, и постоянно неловкость была, Снолли стала говорить ему, что он надоел, а он злобно отвечал: “Это ты надоел!” “Идиоты, это ты надоел!”.

– А-ха-ха.

Авужлика спросила:

– Снолли, ты технику там свою готовишь или просто так стоишь?

– Просто стою, – ответила она.

Авужлика подскочила и ударила Аркханазара мечом по шее, Аркханазар тяжело пошатнулся, к слову, и Авужлика пошатнулась тоже от чрезмерно замашистого удара. Это было неожиданно. Она замахнулась на следующий, Аркханазар приготовился защищаться посохом, и Авужлика отступила, причём так, будто и не собиралась нападать.

– Тоже максимально не ожидал сейчас, да? – Снолли решила поделиться со мной впечатлениями. – Её запредельная непредсказуемость – непосильная ноша, трёпка для моей нервной системы. Из-за обострённых рефлексов, у меня происходит перенапряжение. От попыток предугадать её следующее действие, мозг перегружается, начинает подвисать.

Мы со Снолли повернулись на Авужлику. Она подошла к нам, не теряя некроманта из виду:

– Я его по шее хорошенько рубанула, но она у него оказалась твердая, как у мумии. Аж в руку отдало.

– Тело у меня живее ваших! – быстро произнёс как провозгласил Аркханазар, да так спешно, будто старался успеть вставить прежде, чем его опять перебьют.

И вдруг сквозь чуть ли не истерический смех Авужлика “похохотала”:

– Он так это произнёс, будто задолбался наш безостановочный трёп вместо боя выслушивать.

Снова засмеялись втроём.

– Блядь, Аркханазар такой смешной, если подумать, нет, согласитесь, – сказала сквозь смех Снолли, – как там говорит Леска? Кринж. Мистер кринж, камень кринжа, расколотый на двенадцать осколков. Двух мы уже повстречали: Педуар – король кринжа, а этот – страж кринжа.

– А-ха-ха-аха-ха!

– Ты чё... – разъярился некромант, но его перебила Авужлика:

– Гуль через плечо.

Мы как давай ржать. Вот это девчонки отжигают!

– Я осведомлён о ваших боевых навыках, Авужлика и Снолли. Что ж, должен признать, вас двоих мне не сейчас одолеть. Я потратил слишком много сил на призыв духа. Но ничего, этим займется моя новая ученица. Она способная, ей достаточно и пяти секунд, чтобы проучить вас как следует. Споквейг проинструктировал меня, что делать при таком сценарии, если вам хватит дерзости и удачи убить его.

– Снова воскресишь его, да? – спросил я. – Собираешься бесконечно его воскрешать?

– Камень ледрегона изволил отсрочить его смерть на один час. Ваш отец потратил последние минуты жизни на то, чтобы помочь мне закончить заклинание.

– Ты же его не закончил, ты забыл? Мы тебя остановили посреди дела, – напомнил ему я.

– Я исчерпал все силы, и ещё не скоро смогу провести ритуал воскрешения.

– Как-то он невпопад отвечает, с задержкой, – заметил я, Авужлика подхохотнула. – Что с ним не так?

– Так что пока вы тут сами по себе, – продолжал он пороть чухню, – я отправлю свою лучшую ученицу следить за вашим поведением. Не позволительно вверять вам судьбу Хигналира.

Аркханазар взмахнул посохом и рядом с ним прямо из воздуха возникли четыре вурдалака.

– Я должен идти, прощайте. Жаль, что вы так недальновидны. Споквейг сам должен был доходчиво объяснить вам истинный смысл ритуала, так что его очередная гибель на его же совести.

Вурдалаки преградили путь. Аркханазар поспешил удалиться в темпе спортивной ходьбы, чем очередной раз посмешил нас.

Снолли бросила охапку ножей сразу во всех четырёх вурдалаков, вынудив их расступиться. Авужлика моментально набросилась на того, что наиболее отделился от остальных и вступила в ожесточённую схватку. Первым же ударом она поразила его по ребрам, но её противник оказался невероятно ловок и быстр: все последующие атаки он избегал либо блокировал голыми руками. Снолли и я побежали вперед, во время бега Снолли швыряла ножи в остальных. Мы встали между остальными тремя и Авужликой с её оппонентом, в попытке отгородить сестру, выиграть для неё время. Один из вурдалаков сделал выпад, взмахнув когтями перед моим лицом. Я увернулся и контратаковал палашом, но нечистая тварина расколола клинок, и следующим ударом вонзила когти в грудь, пробив ребра... Затем выдрала руку вместе с сердцем...

– Убили... – расстроился я, присел на листья и, скрестив руки на коленях, и стал кукситься.

Сестры стояли рядом. Снолли озиралась по сторонам с ножом в руках, а Авужлика недоумевала:

– Как это понимать? Меня тоже убили.

– И меня, – поддакнула Снолли.

– Всё, – вздохнул я.

– Но мы живы, Лэд! Что, “все”? Вставай! – подпнула меня Авужлика так, что я аж встал. – Объясняй, как так вышло.

Я заметил, что мы и вправду живы, втроём были на том месте, где Аркханазар взмахнул посохом.

– Который час? – спохватился я.

Сестры осознали, что сейчас должно быть ещё рано для того, чтобы начинать темнеть, но если бы и не было рано, то всё равно темнеет уж слишком медленно. Снолли сказала:

– Чувство времени у меня напрочь сбилось сразу как начался ритуал. А сейчас оно так вообще остановилась, – она посмотрела вверх, пытаясь разглядеть через листву. – Дух Ганж перестал расти.

– О, перестал? Здорово! – порадовалась Авужлика. – Мы смогли сорвать... Или это его финальный размер? Нет, он же не мог закончить призыв в ту же секунду, как мы пришли, это какое должно быть совпадение!

– Лэд? – спросила Снолли.

– Да, мы в петле, – ответил я. – Очередная иллюзия от мастера Аркханазара, знакомимся с теневой стороной школы света.

– Как ему хватило сил и на вурдалаков, и на такое мощное заклинание, что даже на меня подействовало? – удивилась Снолли. – Он настолько силен?

– Да не. А вурдалаки не настоящие. Они – часть иллюзии. Поэтому мы не умерли.

– Я сразу заподозрила неладное, – сказала Авужлика, – когда стала биться с одним из них. Он как будто не до конца подчиняется законам физики. Будто физические законы – шутка, для них.

– А я сразу слился, – раздосадовано разнылся я.

– Снолли победила, ведь я умерла второй, – поздравила сестру Авужлика.

– Меня они долго гоняли, минуты три, – тоскливо похвасталась Снолли. – Ну, как выбираться, Лэд, ты знаешь?

– Да. Надо догнать Аркханазара. Мы находимся в его иллюзии, и он здесь – настоящий. Но он уже, даже при всей своей старческой спешке, затерялся в лесу. Сложно будет найти.

– А если не догоним? – спросила Снолли.

– Когда Аркханазар утопает достаточно далеко, чтобы быть в безопасности, для него не останется причин поддерживать заклинание, и мы “синхронизируется” с реальным ходом времени.

– Догоним его! И убьём! – воодушевилась Авужлика, если она вообще теряла воодушевлённость. – Чего ждём тогда? Опять уселся. Лэд! Бежим за ним!

Мы побежали по лесу. Из-за дерева прямо передо мной вдруг выскочил вурдалак.

– Опять первый. Ну что за недотёпа, – укорялся я. – И вас тоже, да?

– Да! – уже злилась Авужлика.

– Мы тут так целый день проторчим, если остатков сил дедушки некроманта на то хватит, – сказал я. – Снолли, только ты можешь рассеять технику. Моих сил не хватит.

– Не могу. Когда я закрываю глаза, меня словно растаптывает галактический притоп.

– Тогда давайте придумаем план, – Авужлика взяла веточку, стала расчищать ногами листья, – как справляться с вурдалаками, чтобы продвигаться по лесу за Аркханазаром. Лэд, подсвети, – собралась она что-то чертить.

– Да бесполезно это, – Снолли недовольно пнула листья, обратно засорив площадочку. – Их было всего четверо, но, когда Жлика убила одного, а потом я ещё одного, как-то получилось так, что они снова меня гоняют по лесу вчетвером, как малыша черти. Это же иллюзия.

– О, ты тоже смогла убить одного? – зауважала Авужлика.

– Да, пробила одному затылок. Ладно, хорошо, я попробую, – Снолли мгновенно уселась, закрыла глаза и протяжно вздохнула.

О. Замечательно!

– Мы будем тебя защищать, – ручалась Авужлика и стала глядеть по сторонам. – Будем стараться, чтобы смертельные удары когтей отвлекали тебя как можно реже.

Я кивнул. Мы встали вокруг Снолли спиной к спине.

– Авужлика, имей в виду, что мертвецы в любой... – умер я.

Снолли смиренно присела и продолжила медитацию.

– Нет, мы должны быть в поле зрения друг у друга, – сориентировалась Авужлика.

– Ага, – согласился я.

Мы встали друг напротив друга в ожидании трупных страшилищ.

Враги не появлялись. Дух над нами застыл. Ритуал сорван, призрак перестал расти в размерах. Но почему некродед сказал, что Споквейг помог “закончить”? Может, Ганж достаточно разросся, чтобы призыватель мог отряхнуть руки и пойти отдыхать? Но без магической подкормки любое призванное существо в скором времени рассосётся. Учитывая энергозатраты столь массивной херобоки, сей призыв имеет смысл в том случае, если дух произнесёт какое-то заклинание. Но Аркханазар отступил, а если бы дух был достаточно раздут для сотворения заклинания, то уже бы заклял, по велению некроманта...

Из-за дерева показались мертвецы. Трое.

– Авужлика! – окликнул я.

– Я задержу их как смогу. Я начинаю приспосабливаться к их движениям, я смогу. Жди четвертого.

Прямо возле меня, перед Снолли плашмя на землю упал четвертый вурдалак. Я отскочил назад. Снолли, хрустя костями, стала медленно подниматься. Вурдалак не шевелился. Его шея была пробита ножом до позвоночника. Снолли подошла сзади к Авужлике, которую уже обступали три мертвяка, и сказала:

– А ну-к отойди. Глядите.

Она метнула в одного из них. Тот попытался уклониться, но ненароком сам же подставился под нож. Второй – та же история. Третий подбежал и начал неистово махать когтями – но всё в воздух, Снолли уворачивалась от всех ударов, а Авужлика тем временем подбежала и отрубила мертвецу голову.

– Получи!.. Ты!.. Пидрольный психожоп! – выругалась Авужлика, как умела.

– Что я вижу, искажение эфира! – обрадовался я искажению как ребёнок отцу, только что вернувшемуся со ссылки. – Получилось?

Так быстро? Она же уверяла нас, что не сможет. Как же так?

Снолли самодовольно закрыла глаза, выставила вертикально поднятую ладонь у груди, сделала маленькое движение пальцами. Волна психоделических визуальных преображений цепью переплела окружающую нас природу бытия и... стало совсем темно. Теперь почти ничего не видно.

– Да, я их просто, так, чтобы повыпендриваться, это самое, – разгорячённо протараторила Снолли. – Каким-то чудом у меня получилось пробудить немного духовной энергии.

– Рассеяла? – озирался я.

– Заклинание? Да.

– Ура, – тихо подытожил я.

Тишина. Только шарканье листьев под ногами. Втроём стояли и шаркали. Кажется, кто-то из нас специально шаркает. Бдительные и навострившиеся мы всматривались в неблаговидную темноту вокруг. Магия развеяна. Почему тогда потемнело? Наверное, за то время, что мы провели в иллюзии, наступила ночь. Понятия не имею, сколько сейчас. Пора задуматься над тем, чтобы купить карманные часы. Давно хотел купить часы, но всё откладывал и откладывал, забывал и снова откладывал, а когда вспоминал – снова откладывал на потом. Я посмотрел над собой и... Охренеть!!! Даже сквозь кроны деревьев было ясно, что дух Ганж занимает собой... половину вселенной!!! Словно нахрен уносит с планеты, когда смотрю вверх! Я резко отвернулся:

– Не смотрите вверх! – ошарашенно предостерёг я.

– И не собираюсь, даже не проси, – ответила Снолли. А потом поинтересовалась. – А что там?

– Оно размером с мироздание! – максимально убедительно возвестил я.

– И правда... – Авужлика посмотрела вверх. И упала в обморок.

Я подбежал к ней и стал её будить:

– Авужлика. Авужлика. Вставай, пробуждайся.

Я не знал, что нужно делать в таких случаях.

– А? – стала приходить в себя Авужлика.

Она поднялась и сказала:

– У меня перегруз, придавило тяжёлым перегрузом.

– Ты зачем посмотрела?

– Я подумала, как это ты понял, что он размером с мироздание, решила, что ты преувеличиваешь или ссыкло. А теперь знаю, как.

Вдруг… свечение, исходящее сзади. Я повернулся и увидел образ человека возле останков, у которых происходил ритуал.

Мы подошли поближе. Старец излучал мягкий белоснежный свет. Его борода была особенно ослепительна. Она прямо-таки блестела.

– Ты и есть тот самый... древний мальчик? – произнесла Авужлика.

– Это дедобородый путник из моих снов... – радовался я тому, что добрый святобелоснежный дед пришёл светлыми и теплыми рифмами отвлечь внимание от злого духа и спасти мой рассудок от поломки или насильственного просветления.

– О, святой кринж... – произнесла Снолли. – Третий из осколков мистера кринжа.

– Ну, чем порадуешь? – сказал я.

Он мудро заговорил:

– Если шарик души

Всё да по стоку судьбы

Как яблоко с ветки,

Как икра креветки,

Словно горный ручей,

Полёт звёздных лучей.

Если раз за разом

Не замечать иного,

Следовать указам.

Если снова и снова

Выбирать то, что дали,

Ступать там, где знаешь.

“Я должен” и “надо”.

Нас предупреждали:

Если не осознаешь

Мирового уклада

Стяжателей суть,

То закономерный

Тебя ждет исход.

Только не обессудь:

Ведь сей путь непомерный

Тоже полон невзгод

Как и ваш небосвод.

Что ни скажут пророки,

Провидцы, гадалки,

Если усвоил уроки –

Их предсказания жалки.

Ваш злейший рок

Ожидает вас в срок...

– Впрочем, ничего нового, – развел я руками.

– Грядёт к Хигналиру беда неминуемая, избежит её воля непредсказуемая! – напророчил напоследок он и стал настолько прозрачным, что престал излучаться и исчез.

– Как всегда: максимально смазано, абстрактно. Только застращал лишний раз, – заключил я. – Но звучит поучительно, согласитесь.

– Он говорит всё то же, что и Споквейг... – обронила Снолли, но разговор в этом русле не завязался, наверное, потому что все очень устали, и никто не хотел затрагивать хоть сколько-то смежную философии тему со Снолли, иначе придётся много думать и говорить.

Мы вышли из лесу с южной стороны от дома, на поле, где вчера со Снолли натыкались на Леску. На том же месте, где мы её видели, сидела женщина в серой льняной робе в капюшоне, какие носят миивские инокини. Она сняла капюшон и встала, подняв с травы огромную боевую косу.

– Учитель велел проучить вас, – произнесла она и пошла в нашу сторону.

– Если желаешь драться, то тебе к Рикфорну, – опрометчиво расприкалывался я. – Устроите сельскохозяйственную дуэль: он с граблями, а ты с косой.

Авужлика хихикнула. Снолли насторожилась, замерла. Она стояла впереди из нас троих, и жестом руки велела нам тоже насторожиться.

Алин исчезла. Только что она была в двадцати метрах! А теперь там никого. Мы обернулись, и увидели её позади нас. В мгновение ока она нанесла удар древком косы Авужлике в висок. Я и Снолли отпрыгнули. Авужлика бездвижно пала на траву.

– Лэд, отойди, – быстро проговорила Снолли.

Я узнал её. Это Алин из Улинга. Я крестил её кого-то там, то ли племянника, то ли племянника брата двоюродного, не помню. Кто бы мог подумать, что она окажется ученицей Аркханазара? Чем она занималась в той деревне? Сразу столько вопросов.

Я осторожно отшагнул подальше.

– Я буду временно следить за порядком в Хигналире, – тихо промолвила Кафелина Алин. – Хоть мне и противна ваша земля, я уважаю слово и взгляд своего наставника.

– Взгляд твоего наставника безумный, а глаза диковатые, лихие, – озвучил я шутейку в столь нешуточный час. – А слова потешные.

Снолли стояла неподвижно. Как и Алин. Снолли и Алин, они выглядели настолько сосредоточенными, будто само время остановилось. Эта Алин излучает безмолвное напряжение, такое сильное, будто воздух наэлектризовался и… парализует тело... Подобно тому, как это было во сне про стену со стальными руками мощи. Интенсивное спокойствие послушницы гипнотизирует. Снолли тоже выглядит спокойной, она как бы просто стоит, как обычно, но за этой, казалось, обычной позой, таится нечто... совершенно непредсказуемое. Мне так страшно за Снолли. Могу ли я чем-то помочь ей?

Снова исчезла из виду! И вот она стоит позади Снолли, а лезвие косы в нескольких сантиметрах от шеи сестры.

– Ты проиграла, – произнесла Алин. – Не двигайся, или умрёшь.

Снолли дёрнулась, и Алин нанесла удар. Снолли отпрыгнула назад, пошатнулась.

– Очень жаль, – вздохнула Кафелина. – При всём отвращении к тебе, я не желала твоей смерти...

Снолли держалась за кровоточащую шею и, полусогнувшись, стояла, уставившись в землю.

– Аркханазар запрещал убивать Дархенсенов, – продолжала она. – А с тобой решать по ситуации.

Снолли усмехнулась. Алин опустила косу:

– Я перерезала артерию, это конец.

Снолли сделала быстрый рывок в сторону Алин, та встретила её ударом косы, но Снолли увернулась, лезвие прошло от её груди на расстоянии соска! Снолли швырнула один, затем другой метательный нож. С удивлённым видом, Алин уклонилась. Затем Снолли сделала ещё рывок и вынудила Алин отпрыгнуть на несколько шагов назад. Алин замахнулась косой в ожидании следующего наскока. Снолли пыталась подступиться, но так и не решилась войти в радиус атаки противницы, и отпрыгнула назад, бросив ещё нож. Алин отбила.

– Как ты пережила этот удар? – Алин выглядела озадаченно. – Твердая, как блоха. Как крот. Поразительная тварь, бывшая ученица Споквейга Дархенсена.

– Чем тебе не угодил Хигналир, а, Алин Кафелин? – спросил я.

– Ваша скверная идеология, учение Дархенсенов. Как можно не видеть, что гармония присуща всему вокруг? Воля бытия рождает вселенную. Бесконечная божественная воля. Откройте глаза. Вы заявляете, что мироздание зиждется на хаосе, случайности, абсолютной беспорядочности.

– Какая же ты тупая, – Снолли закрыла глаза. Невероятно, её кровотечение почти остановилось! – Ты говоришь всё то же самое, что и Споквейг. Только именуешь иначе. Что истинный хаос, что бесконечная воля, творящая гармонию – всё об одном и том же, – она приоткрыла глаза, и, со вздохом, покачала головой.

– Не смей говорить о том, чего не знаешь, – запретила говорить о чем-либо на этом свете Алин. – Всё, что ты слышала от твоего учителя Споквейга Дархенсена – кресельная философия.

– Это теория о том, как реализуется бесконечный творческий потенциал, что есть абсолютная пустота возможностей для проявления чего угодно, за пределами понятий порядка и хаоса, которыми мы с тобой оперируем. Это моя теория. Точнее, гипотеза, разумеется. Так я говорила ему, когда была ещё подростком. А до этого, в детстве, говорила всё то же, но он тогда в шутливой манере воспринимал. А потом что-то слишком уж всерьёз взялся за мои свободные измышления касательно бытия. Так и его понесло в том направлении, дальше и дальше. Ибо ёбнутый был. Вот и ёбнулся, ещё больше, с моей ненарочной подачи, видимо.