Текст книги "Пропавший канцлер (СИ)"
Автор книги: atat
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)
Далеко вверху виднелся кусок неба. Колодец оказался глубоким, с гладкими стенами, но даже будь там какие-нибудь выступы, то Снег не кошка, чтобы подняться по ним на самый наверх. Оставалось ждать, что о нём вспомнят и станут искать, но ведь тогда Снег пропустит всё самое интересное. А вдруг там сейчас идёт бой, и его хозяину угрожает опасность, а он сидит здесь, на куче старых листьев, и ничего не делает. От таких мыслей сделалось ещё тоскливее, и Снег завыл в полный голос.
Он выл долго, в перерывах чутко вслушиваясь в доносящиеся сверху звуки. В какой-то момент сильно тряхнуло, и сверху что-то посыпалось. Снег замолчал, зажмурившись и прижав уши, он уже ждал, что сейчас его тут завалит, но всё обошлось, и, немного переждав, волк снова завыл. Надежда на то, что его услышат, не давала упасть духом, ведь вожак стаи, находящийся сейчас где-то наверху, должен заметить, что рядом не хватает его самого преданного товарища.
И правда, спустя какое-то время наверху зашуршало, и свет заслонила чья-то тень. Снег подпрыгнул от радости и быстро закрутился на месте, но, разглядев кто там был, от неожиданности бухнулся задом в листья – в колодец заглядывала собачья морда… Вот это номер! Снег смотрел на визитёра и не знал, что делать. Нужно было как-то выбираться наружу, но как об этом сказать? Показать? Как вообще можно общаться с этим псом, тем более что для Снега все собаки были врагами.
Между тем незнакомец потоптался наверху, осыпая Снегу на голову мусор, и неуверенно тявкнул. Снег моргнул: интересно, а что этот пёс хотел сказать? Гость снова тявкнул, но уже громче, и снова затоптался на месте. Снег тихо заскулил, а потом… тоже тявкнул. В детстве он вроде бы так умел, только забыл. Тявкнул ещё раз и крепко задумался, а вдруг он тоже собака? А что, пусть он не умеет лаять по-настоящему, зато прекрасно тявкает и, похоже, понимает, что там имел в виду пёс сверху. Тот спрашивал, не нужна ли Снегу помощь.
Вот правду говорят, что собаки соображают хуже волков. Что было спрашивать-то, будто не видит, что да, действительно помощь нужна. Снег заскулил от безысходности, пёс наверху – тоже. Хм, ему что, жалко Снега? Вот дела! Ненормальный он какой-то, вот точно, ненормальный, ведь порядочная собака должна радоваться, увидев своего врага в таком жалком положении, а эта наоборот, вроде бы даже сочувствует.
Посидев какое-то время, задрав голову кверху, Снег тяжело вздохнул и улёгся в мягкую труху – какой смысл надрывать горло, когда его никто не слышит, кроме разве того тупоголового пса. Нужно дождаться того момента, когда вожак вспомнит о своём волке, а то, что вспомнит, можно не сомневаться. Снег прикрыл глаза уже не обращал внимания ни на осыпающийся сверху мусор, ни на подземный гул, ни на другие странные звуки, проникающие в колодец снаружи, он так от всего этого отстранился, что даже не заметил, как пропал незнакомец.
Гудело и громыхало долго, Снег подумал, что этот гул похож на тот, что он совсем недавно слышал в том страшном рве, куда они с вожаком свалились. До сих пор передёргивает при воспоминании о том полёте, думал, уже всё, пробил его последний час, летели вниз, а там даже дна не было видно. И только в самом конце, когда они должны были разбиться, огромный камень, сорвавшийся вместе с ними и летевший рядом, вдруг переместился под вожака, принимая его на себя, а следом и под самого Снега. И человека, и волка вжало во что-то мягкое, а следом падение прекратилось.
Странно всё это было, как-то ненормально, камни, всегда холодные и неподвижные, как Снег привык их воспринимать, здесь на глубине оказались другими: они могли двигаться, могли менять температуру, и… похоже, могли общаться. Хм, чудеса да и только. Очередной, довольно сильный толчок подбросил Снега вверх, заставив очнуться от воспоминаний. Вокруг что-то происходило, но что? Нехорошее предчувствие когтями вцепилось в сердце.
Всмотревшись в далёкий кусок неба, волк лишь вздохнул: вон, даже пёс сбежал, видать, совсем плохи его дела, что враг не остался понаблюдать за его смертью. А то, что кругом бродит смерть, Снег уже давно чувствовал – каждый раз, когда наверху кто-то умирал, будто какая-то волна проходила сквозь всё тело зверя, оставляя в душе неприятный осадок, от которого хотелось выть.
Стены колодца вдруг задрожали, осыпая вниз пыль и крошку. Снег в ужасе заметался по небольшому пространству, поняв, что старая ловушка рушится. Его сейчас тут просто завалит! Вскинув голову вверх, жалобно завыл, призывая на помощь вожака, или кого-нибудь из стаи, или на худой конец врага. И враг появился – тот самый пёс. Он заглянул сверху и громко залаял, будто звал кого-то, но тот неизвестный и не думал появляться, видно, пёс не имел наверху никакого весу, раз его никто там не слышал. Снег перестал обращать внимание на бестолковую собаку и сосредоточился на приближающейся опасности.
Привыкший жить в диком лесу, волк хорошо видел в темноте, и сейчас, не обращая внимания на мешающий свет, различал, как шевелятся камни в стенах колодца. Когда обрушился первый камень, время для Снега будто остановилось. Поняв, что они не все разом будут падать, волк решил бороться за свою жизнь до конца. Это уже много позже, лёжа у горящего камина в окружении волчат и человеческих детей, играющих с пушистыми толстыми щенками, он будет вспоминать эти события, невольно топорща шерсть и вздрагивая от особенно ярких сцен, а сейчас… сейчас мимо пронёсся первый камень.
Глухо бухнув в подстилку из трухи, камень качнулся и замер. Снег напряжённо смотрел вверх, ожидая падения следующего, а наверху как полоумный лаял вислоухий пёс. Вот почему-то бросились Снегу в глаза эти уродливые уши, тут надо было за камнями следить, а он зачем-то на уши уставился. И этот бесконечный лай, усиливаемый эхом колодца, резал острый слух, будто мечом рубил. Выбраться наружу и загрызть этого брехливого идиота! Порвать его в клочья, чтобы заткнулся навсегда!
С грохотом обрушился второй камень, выбив искры и отколов кусок от предыдущего. Снег успел увернуться, когда валун грохнулся совсем рядом. А сверху летел уже третий, а за ним четвёртый, и с коротким перерывом пятый. Снег уворачивался от пролетающих махин, вскакивая на упавшие первыми.
Когда обрушился первый десяток камней, дно колодца было закрыто полностью. Оставшиеся камни сыпались уже без перерыва. Снег метался из стороны в сторону, чиркая когтями по гладким поверхностям. Острым осколком ему рассекло кожу на голове, когда-то белая шерсть намокла от крови, пыль и песок набились в рану, глаза и нос. Хотелось чихнуть, но сверху летела смерть, и о носе было забыто.
Там, откуда выпали камни, осталась одна лишь спрессованная земля, но из-за постоянной тряски и шевеления она сделалась рыхлой и сейчас с шумом осыпалась вниз. Именно тогда Снег пропустил первый удар – летящий сверху камень, невидимый в туче пыли, по касательной задел голову волка. Тот отлетел к стене и на секунду замер, пережидая, когда прекратится звон в ушах. Камень упал рядом, прижав Снега к стене, словно прессом. Сверху обрушился ещё один, словно прилетевший на помощь своему собрату, и Снег понял, что это конец. Если сейчас же не выбраться из-под этой пары глыб, то точно будет конец.
Пёс наверху будто с ума сошёл, он уже не лаял, а выл или орал как резаный, было не понять. Или же это в голове Снега стояла такая какофония звуков, что было не разобрать, что, где и откуда. Упираясь передними лапами и сильнее расслабив задние, буквально распластав и вытянув тело в узком пространстве, Снег выкарабкался из западни. И вовремя, потому что упало ещё несколько камней, похоронив под собой ту пару, что придавила Снега.
Волк немного проморгался, но всё равно видел крайне плохо. Набившаяся в глаза земля вызывала постоянное слезотечение, и разобрать что-либо в мареве осыпающейся земли было невозможно. А вислоухий пёс всё лаял и лаял, только как-то не так, как в самом начале обвала. Снегу подумалось, что если бы ему, например, захотелось донести до кого-то свою мысль, не зная языка, то он, наверное… Точно! Вислоухий брехун пытается что-то ему сказать! Но что?
Камни теперь падали чуть реже, основная их масса уже лежала на дне, но в стенах их оставалось ещё много. А пёс всё лаял, и Снег вдруг понял, что тот ему говорил: «Прямо впереди камень!» Снег рванул вперед, понимая, что если камень падает с одной стороны стены, то приземлится у основания противоположной. Позади грохнуло. Есть! Снег воспрянул духом, а пёс наверху снова гавкнул: «Слева камень!» – и через секунду: – «Справа камень!» Снег шарахнулся вправо, следом влево и вверх на ещё шевелящийся валун. «Камень впереди!» – донеслось сверху. Не открывая глаз, Снег метнулся вперёд и врезался мордой в стену. Что такое? Стена стала ближе? Вислоухий заорал сверху: «Стены сближаются! Тебя завалит землёй!» Дальше Снег плохо помнил, что делал, он молотил лапами по рыхлому земляному потоку, изо всех сил пытаясь в нём не утонуть. По голове и бокам больно били камни, но он изо всех сил стремился наверх, туда, где сейчас надрывался странный пёс. И всё же Снегу чуть-чуть не хватило удачи, он уже было совсем выбрался наружу, как стены колодца окончательно осыпались, погребя его под собой. Чернота накрыла его сознание.
Сколько времени Снег отсутствовал, было неизвестно, только очнулся он оттого, что кто-то лизал его нос. Снег чихнул и открыл глаза. Вокруг по-прежнему всё расплывалось, но было гораздо светлее, чем раньше. Неужели он на воле? Попробовал пошевелиться – безуспешно, всё тело оказалось чем-то сдавленным. Значит, его просто засыпало! Вот в чём дело. Выходит, надо выбираться, но как это сделать? Снег ещё раз изо всех сил дёрнулся – напрасно, он завален так, что из земли торчит одна только морда. От отчаяния волк заскулил.
«Я тебя откопаю», – тявкнули рядом. Вислоухий? Вот же… Снег попытался рассмотреть пса, но так ничего и не увидел. Он лежал и слушал, как трудится возле него эта странная собака, отгребая лапами землю от головы. Вскоре Снег мог шевелить ушами, затем головой, спустя ещё какое-то время были освобождены лапы. Снег тут же принялся отчаянно вырываться из земляного плена, упираясь лапами, буквально выдирал себя из могилы.
Порядочно уже уставший пес также напрягал последние силы, он давно содрал когти на лапах, но не останавливался, продолжая рыть землю. И вот наконец, скуля от боли в задних лапах и хвосте, Снег выбрался на волю и рухнул на живот, тяжело дыша. Вислоухий радостно затявкал и энергично завилял хвостом. Он улёгся на живот и подполз к волку ближе. «Можно я вылижу тебе глаза?» – «Можно», – Снег покорно положил голову на передние лапы и позволил незнакомцу пройтись языком по слезящимся глазам. А ничего так, не очень больно. Дальше уже просто лежал, отдыхая и наслаждаясь такой непривычной заботой. Он забыл обо всём на свете, даже о вожаке и их с ним важной миссии, он лежал, прислушиваясь к своим странным ощущениям. Ему казалось, что он снова маленький неуклюжий волчонок, а мама вылизывает его мордашку после того, как он напился молока. Нет, ерунда это всё, не может он всё это помнить, это просто фантазия.
Снег уснул и не заметил, куда подевался его спаситель, он столько натерпелся в том каменном мешке, что сейчас просто отключился. Запах еды заставил затрепетать ноздри, а больные ещё глаза – широко распахнуться. «Ты принёс мне еду?!» – растерялся Снег. «Да. На кухне её много, авось не заметят», – ухмыльнулся пёс. Снег благодарно мигнул и одним махом проглотил большую часть угощения, потом пододвинул вислоухому сахарную кость: «Это тебе – ты такой худой». – «Нет, ешь ты, а я себе еще украду», – отказался пёс. Снег не стал спорить и захрустел костью.
– Вот он! Держите его! – ударило вдруг по нервам. – Заходи справа, сейчас мы укокошим этого наглого вора!
Вислоухий шарахнулся куда-то в сторону и завизжал от ужаса и боли, когда вокруг его шеи захлестнулась удавка.
– Попался, дворняга, теперь тебе конец! Не будешь больше воровать еду.
Пёс жалобно заскулил, болтая в воздухе лапами: удавка так пережала ему горло, что бедняге оставалось жить совсем чуть-чуть.
– Так его, ворюгу! Я заначил этот кусок для себя, а он его украл и где-то прикопал! – орал кто-то из людей.
Никто из них не обратил внимания на грязную, как им показалось, кучу листьев в развороченной земле. Только угрожающее рычание с той стороны заставило людей обернуться. Огромный страшный зверь с белым оскалом, налитыми кровью глазами, словно бог земли, медленно приближался к ним. Вислоухий был забыт, его бросили, даже не развязав.
– Мочи зверюгу! – люди бросились на волка, размахивая дубинами.
Их численное превосходство было бесспорным, но Снег слишком долго прожил среди людей, чтобы узнать все их повадки. Увернувшись от просвистевшей возле самой головы дубины, он вцепился зубами врагу в руку – короткий вскрик боли и хруст ломаемых костей даже не коснулся его слуха. Второму нападавшему, только замахнувшемуся для удара, Снег перегрыз горло. Крутнувшись в воздухе и увернувшись от третьей дубины, волк припал к земле и, сделав короткий бросок, перегрыз сухожилие на ноге третьего нападающего. Человек не удержал равновесие и рухнул на спину, успев выставить перед собой свое оружие. Снег легко перекусил деревянную рукоять и вцепился врагу в горло.
Весь поединок занял несколько секунд. Оставив на поле боя одного раненого, Снег бросился к хрипящему в удавке вислоухому. Нащупав зубами на шее собаки перехлестнувшийся ремень, легко его перекусил. Пёс хватанул воздуха и закашлялся. Снег обнюхал своего нового друга, проверяя, не ранен ли тот, и вдруг замер – вислоухий не пах как кобель… «Ты что, девочка?!» От неожиданного открытия волк вновь, как тогда в колодце, бухнулся задом на землю и так замер, рассматривая лежащую перед ним собаку. Он только сейчас её как следует рассмотрел: ничего приметного, простая дворняга, вдвое меньше его самого, как у людей говорят, «ни рожи ни кожи». Но эта самая дворняга спасла ему жизнь.
Снег смотрел и смотрел на всё ещё дрожащую собаку и почему-то подумал, что та совсем уж и не уродина, а очень даже ничего, даже симпатичная, худая, правда, но это ерунда, где сейчас найдёшь упитанных. И вообще, пусть только кто-нибудь назовет её уродиной, сразу с жизнью распрощается. «Тебя как зовут?» – выдавил наконец из себя Снег. «Никак. У меня нет хозяина, который дал бы мне имя». – «А где ты живешь?» – «Нигде. У меня никогда не было дома». – «А хочешь жить в стае? У меня есть одна на примете». – «Хочу. Только меня туда не примут, меня отовсюду гонят». Снег вдруг вспомнил себя, вечного скитальца, которого также не принимали ни в одну волчью стаю, но ведь нашлась одна-единственная, совершенно необыкновенная стая, где его приняли и полюбили. Почему бы не позвать туда и эту бедолагу. «Там, куда я тебя зову, примут, даже не сомневайся. Идти сможешь?» – «Да». – «Тогда идём». Снег неуверенно лизнул вислоухую в нос и поднялся на лапы.
========== Глава 69. ==========
Морок с шумом покидал зал. Он выползал наружу сквозь пролом в стене, который сам же недавно и сделал. Он считал, что миссия его завершена, и хотел куда-нибудь уползти, чтобы спокойно переварить еду. Он давно так сытно не ел, очень давно. Теперь же очень хотелось понежиться где-нибудь на солнышке или же на чуть прогретых камнях. Солнце, правда, уже клонилось к горизонту, да и камни были холодными, но наружу всё равно хотелось – устал он от всех этих сражений.
И всё-таки змею не суждено было сегодня отдохнуть: раздавшийся в сознании голос хозяина заставил его повернуть обратно. Подняв голову на уровень пролома в стене, заглянул в зал. К нему тут же подошёл Канцлер. «Морок, надо отыскать троих беглецов, это королева и двое её детей. Сможешь пригнать их обратно?» – «Да, хозяин». Змей не бросился сразу выполнять приказ, вначале нужно было определить направление поиска. Опустив голову на землю, прикрыл глаза и стал искать. Поиск этот не был похож на поиск охотника или следопыта, здесь не требовалось высматривать следы на земле или вынюхивать, словно собаке, воздух – морок использовал свою магическую способность, ту самую, что он применил в Хэце на Зэфусе и Завалке.
Невидимая волна расходилась в разные стороны, словно куполом накрывая всё вокруг. Морок был сыт, и сил у него было во много раз больше, чем тогда. Купол всё рос и рос, накрывая уже весь город. Внизу суетились какие-то люди, вот две бездомные собаки возле двух трупов, одна из собак показалась мороку странно знакомой, но отвлекаться на эту загадку не было времени, и внимание было устремлено дальше. Вот тюрьма, где они все недавно были и где нашлось столько еды. Вот застава, которую разнесли в щепки, когда ворвались в город. Хм, беглецов нигде нет… Образы, что вложил в голову хозяин, не совпадали ни с одним из увиденных. А вдруг люди уже покинули столицу? Тогда в каком направлении их искать?
С начала схватки короля и принца времени прошло не слишком много, даже если в карете уехали, то недалеко. Здесь они, где-то в городе! Морок не стал расходовать силы и оставил купол в границах города, ни войти, ни выйти из-под него не удастся никому. Это только Зэфус смог тогда развеять чары, и навряд ли найдётся ещё один такой же сильный маг, так что остаётся только набраться терпения и отыскать беглецов. Но как? А вдруг они просто-напросто спрятались где-то в городе?
По невидимому куполу пробежала невидимая рябь – морок решил выманить «дичь» из укрытия. И сразу же буквально все жители Шамброза высыпали на улицу, им показалось, что в небе происходит какое-то необыкновенно зрелище, и никто не смог воспротивиться желанию взглянуть на него. Мороку оставалось только как следует всех рассмотреть, он видел их всех одновременно. Два раза пересмотрел, но тех, что искал не было. Вот дела, неужели сбежали из города? Или… похоронены во рву?
Морок заглянул в толщу земли – всё напрасно, люди как испарились. Делать нечего, пришлось размножить сознание и отправляться вдоль дорог в поисках всадников или карет, и уже на второй просматриваемой дороге нашёл беглецов, сидящих в мчащейся на полной скорости карете, запряжённой четвёркой лошадей. Они были бы уже далеко, но не рассчитали возможностей своей повозки, не предназначенной для езды по просёлочным дорогам. Это в городе, где улицы вымощены камнем, узкие колеса катятся без затруднений, а для остальных дорог они оказались непригодными, особенно сейчас, когда снег сделался рыхлым.
Морок наблюдал, как карета на всей скорости вдруг просела в снег и застряла, упряжка оторвалась и умчалась вперёд. Вот и всё, побег не состоялся. Когда из кареты выпрыгнула Сильма, их накрыл купол.
Бестолково метался кучер, тут же гарцевали несколько всадников сопровождения. Мороку ничего не стоило заставить гвардейцев вытащить из кареты королеву и принца и усадить их к себе на лошадей. Сильма уже брыкалась в крепкой хватке одного из военных, но тот, словно зачарованный, не обращал на это внимания. Мгновением позже всадники со своими пленниками уже мчались обратно в Шамброз, оставив на дороге карету с бегающим вокруг неё кучером.
Во дворце тем временем происходили немаловажные события. Тело Грэйша привели в порядок, одели и уложили на возвышении, где стоял трон, сейчас вынесенный за ненадобностью. Слая и Ниэля разбудили и отвели в покои. Там их вымыли и одели. Переодели так же и Канцлера, а ещё ему уложили волосы в красивую прическу. Главный зал привели в относительный порядок: убрали трупы и раненых, разгребли мусор. Если не считать огромных обломков стены и потолка, оставленных из-за своей массивности, всё было готово к спешной церемонии.
За окном опустились сумерки, когда к дворцу прискакали приведённые мороком всадники. Слай из окна увидел мелькнувший яркий камзол Паргара и скомандовал:
– Пора.
Отдельно приглашать придворных не было нужды, их набился полный зал. На всякий случай люди старались держаться поближе к стенам, все понимали, что сегодня меняется правление и желали присутствовать на этом историческом событии лично. Среди обычных придворных зевак теперь находились прятавшиеся до этого момента иностранные послы, недавно прибывший командующий армией с генералами, а ещё масса всяких секретарей, слуг и порученцев покойного Грэйша. Некоторые из них хотели, как и Кордэлия с детьми, незаметно покинуть столицу, но невидимая сила не позволила им этого сделать. Побросав пакуемые сундуки, люди собрались в зале, трясясь при этом от ужаса и не понимая, что же с ними со всеми происходит.
И вот, когда беглая королевская семья появилась в самом центре зала, одновременно с ними туда вошли и Слай с близнецами. Слай первым поднялся на возвышение, где лежало тело Грэйша, следом туда взошли Ниэль и Канцлер.
– Король Грэйш мёртв, – заговорил Слай, – и время его правления закончилось. По праву рождения король теперь я, но править буду не один, как это было до сего времени, – Слай бросил короткий взгляд на стоящего рядом Ниэля и продолжил: – С этого момента в Альрии будет восстановлен закон, позволяющий править королевством не одному, а двум королям, на равных правах, – общий вздох изумления пронёсся по залу. – Так было заведено ещё во времена короля Пита, когда тот правил Альрией вместе с двоюродным братом Морцэ Врагосом. И я, и Ниэль – потомок Морцэ – имеем равные права на престол, и мы будем занимать его вдвоём. Власть делить не будем, всё, что ни сделает один из нас, можно будет спросить с другого. Каждый из нас двоих полностью отвечает за другого.
Все присутствующие в зале люди непроизвольно шагнули вперёд, вслушиваясь в слова, доносящиеся с возвышения. То, что сейчас говорил новый король, было так необычно, что слушатели с трудом могли поверить в услышанное. Как это может быть, чтобы было два короля, это как две головы, что ли? А Слай между тем продолжал:
– Более того, несмотря на трагический момент, – Слай указал на мёртвого Грэйша, – сообщаю, что узы правления, соединяющие потомков двух королевских семей, будут подкреплены ещё и брачными.
Все присутствующие на церемонии люди громко загомонили, обсуждая услышанное. Они строили предположения о будущем Альрии, где сразу два короля отказывались иметь наследников. Как такое возможно?! Это что же, после смерти обоих правителей, королевство ждёт междоусобица? Борьба за престол станет неизбежной. И тут взгляды всех присутствующих обратились на стоящих в центре Кордэлию с детьми. Вот кто будет претендентом на престол, брат и сестра нынешнего короля! А ещё… сестра того незнакомца, стоящего рядом со Слаем и также объявленного королем. Итак, именно эти трое будут вести борьбу за трон. Хм, нетрудно предположить, что именно Паргар имеет все шансы стать следующим королем. Но король-карлик… слишком уж убого тот будет смотреться в короне. Но он умен, просто чертовски умен и коварен, а это лучшие качества для правителя, чем красота.
Девушки не в счет, они обе должны выйти замуж и только после этого могут надеть корону. Но раз так, то можно уже сейчас начать беспокоиться о возможности завоевать их сердца, либо же с помощью политических шагов обеспечить себе в будущем альрийскую корону. Видимо, не одних только придворных остро интересовали наследники второй очереди, Слай также пристально смотрел на неподвижную фигурку в ярко-жёлтом камзоле. Паргару кто-то принёс один из его париков – в этот раз зелёный, – и беглый принц имел более представительный вид, чем раньше. Покусывая и без того мокрые красные губы, карлик о чём-то напряжённо думал.
– Подойди сюда, брат, – раздалось с возвышения.
Паргар вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и зашагал вперёд. Встав напротив Слая по другую сторону от тела отца, проговорил:
– Слушаю тебя.
– Паргар, ты помнишь о своём долге передо мной? – тихо спросил Слай.
– Да.
– Хорошо. Я хочу его сейчас взыскать.
Карлик покачнулся, как от удара.
– Что ты хочешь сделать, избавиться от меня?
– Да.
Паргар был вынужден опереться о смертный одр отца, ноги его совсем не держали.
– Хочешь прилюдно казнить или по-тихому всё сделаешь? – спросил он.
– Казнить? – опешил Слай. – С чего ты взял?
– А разве нет? После твоего заявления о свадьбе с… Ниэлем я стал первым кандидатом на престол после тебя. Хотя, если подумать, был им и раньше. Я угроза для тебя… для вас.
– Её я и хочу устранить, угрозу эту, взыскав с тебя долг.
– Объясни, я не понимаю тебя.
– Я хочу чтобы ты отказался от права наследования престола в пользу Далии. Ты и твои потомки, если таковые будут.
– Что?! С ума сошёл… – ахнул Паргар.
– Нет, я всё продумал. И, мне кажется, ты не сможешь мне отказать.
– Не смогу?
– Да.
– Хорошо, назови мне хоть одну причину, по которой я захочу выполнить твоё требование.
– Сильма.
– Что? – Паргар вытянулся струной. – Что ты имеешь в виду? Ты хочешь избавиться от неё?
– Да, но не так, как ты подумал. Я хочу вас поженить.
– Как это… поженить? Хочешь устроить пару политических браков?
– Не пару, а всего один – хочу поженить вас с Сильмой.
У Паргара отвисла челюсть, в голове загудело, зал закачался. Новость была ошеломляющей. Как это поженить брата с сестрой? То, что они кровные родственники, так это ерунда, на самой верхушке власти что только не творится, но сама эта идея одним махом устраняла двух претендентов на престол, расчищая дорогу… кому? Да вот той девушке, сестре Ниэля. По всему выходило, что именно она, её муж и её дети будут претендовать на альрийский трон. Вот оно что! Всё, что делал сейчас Слай, имело далеко идущие планы, он не для себя старался, и даже не для этого слепого найдёныша, а для кого-то неведомого, кого ещё и в проекте не было. И условие-то какое поставил, действительно не отказаться.
Прикрыв глаза, Паргар сглотнул. Дело было даже не в данном им слове. Что значат какие-то посулы, когда дело касается политики, это всего лишь слова, всегда ценится то, что более весомо, чем пустые обещания, что-то материальное, а в данном случае это был живой человек, принцесса. Паргар со своей страстью к сестре сам подставился под удар, но ему несказанно повезло – Слай ударил плашмя, а не остриём, а то бы уже назавтра трупы его бывших родственников болтались на виселице. К тому же план завладения строптивой Сильмой решился даже проще, чем можно было предположить. Паргар представил, как его высокомерная сестрица, словно фантики перебиравшая красавцев-поклонников, будет вынуждена подчиниться королевской воле и идти под венец с братом-карликом. От этой мысли в груди Паргара потеплело, и он благодарно взглянул повлажневшими глазами на Слая.
– Я согласен, брат, ты нашёл такой аргумент, что я не в силах отказаться. Когда ты планируешь обнародовать своё решение?
– Думаю, через месяц.
– Почему так поздно?
– Ты не волнуйся, Паргар, указ о вашем с Сильмой браке будет издан уже завтра после коронации, но наши торжественные свадебные церемонии проведём через месяц. Скажем так, из-за траура по почившему королю Грэйшу.
– Теперь мне всё понятно, – кивнул Паргар. – Что ж, я рад, что ты смог решить всё таким почти бескровным способом, хотя, как я понимаю, кровь для тебя играет весьма важную роль.
– Да, но только в качестве еды, и ничего больше. Кстати, Паргар, у меня к тебе дело.
– Какое?
– Нам нужно отыскать корону Морцэ. Мне кажется, что она должна быть спрятана где-то здесь во дворце. Завтра коронация, а корона у нас всего одна. Ты ведь здесь все тайники знаешь, как думаешь, где она может быть?
– Вот уж чего не знаю, того не знаю, брат, – развёл руками карлик, – я ведь раньше и не знал, что корон было две.
– Жаль, – вздохнул Слай.
Все это время стоявший молча Ниэль вдруг заговорил:
– Если хочешь, Слай, я мог бы её поискать, и если она где-то во дворце, то непременно её найду.
– Поискать? – Слай недоумённо обернулся к юноше. – Ах да, я забыл, что ты можешь… хорошо, ищи, но чуть позже, а сейчас давайте начнём церемонию прощания.
Подозвав Кордэлию с Сильмой, Слай велел им встать рядом с Паргаром, а сам повелел всем собравшимся в зале людям по очереди подойти попрощаться с покойным правителем. И Слай и Ниэль слышали, как Кордэлия шёпотом спросила сына, зачем его вызывал Слай, и тот в двух словах поведал матери о решении нового короля поженить их с Сильмой. Королева ахнула, но на вопрос дочери, о чём они там шепчутся, только отмахнулась: не хватало ещё, чтобы та устроила здесь истерику.
Придворные и гости по очереди подходили к возвышению и прощались с Грэйшем. Большинству это не нравилось, но ослушаться нового короля не решался никто – многие видели его силу, а теперь ещё и знали о его нечеловеческой сущности, поэтому все просто молча подчинились. Оба нынешних короля и члены бывшей королевской семьи сдержанно кивали проходящей веренице подданных. Кордэлия изредка с благодарностью поглядывала на своего пасынка, но не решалась вслух произнести те слова, что вертелись у неё на языке. Ей то и дело приходилось сдерживать свою дочь, порывающуюся наброситься на Слая с кулаками. Девушка не могла сдержать в себе горя по погибшему отцу, виновник стоял так близко, стоило только протянуть руку, но… потерявший терпение Паргар наступил девушке на ногу и что-то ей сказал, что-то такое, от чего та вдруг побледнела, как полотно, и сразу затихла.
Канцлер тихо спросил Ниэля:
– Интересно, что он ей сказал?
– Паргар сказал, что после церемонии прощания Слай их всех повесит.
– Что?! – Борцэус выглянул из-за Ниэля, и встретил смеющийся взгляд Слая. – А… думаю, это разумное решение, юноша.
Время близилось к полуночи, все устали, но терпеливо ждали окончания ритуала. Когда прошёл последний человек, и можно было подумать об отдыхе, в коридоре послышались крики и топот ног. Слай и Ниэль одновременно обернулись на шум.
– Это Снег! – воскликнули они хором.
– Прекратить! – громко приказал Слай стражникам. – Пропустите волка!
Стоявшие стеной гвардейцы расступились, а в зал легко вбежал озирающийся по сторонам бурый волк.
– Это ещё кто?.. – растерялся Слай.
– Как это кто? – обернулся к нему Ниэль. – Это же наш Снег.
– Он… грязный, что ли? – Слай всмотрелся в кружащего по залу зверя.
– Снег, ко мне! – крикнул Ниэль.
Волк дёрнулся, но не подчинился.
– Ниэль, это кто-то другой, – забеспокоился Слай.
– Как другой? Ты закрой глаза и поймёшь, что это наш Снег, – посоветовал Ниэль.
Слай послушался и согласно кивнул:
– Вообще-то, да, похоже, он, но почему он к нам не подходит?
– Я сам к нему подойду, – шагнул с возвышения Ниэль, – может быть, с ним что-то случилось.
– Я с тобой.
Вскоре оба короля приблизились к замершему неподвижно зверю. Ниэль протянул к тому руку и позвал: