Текст книги "Пропавший канцлер (СИ)"

Автор книги: atat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц)

========== Пролог. Глава 1. ==========

Пролог.

– Я не хочу его видеть. Не хочу, чтобы он вообще попадался мне на глаза.

– Но это невозможно, ваше величество, этикет предписывает, чтобы вы появлялись на людях вместе.

– Плевал я на этикет! Я тут хозяин! Раз сказал, что не хочу его видеть, значит, так и будет.

– А что скажут…

– Кто? Кто посмеет мне что-то сказать?

– Простите, ваше величество, конечно же, вы правы. Каковы будут указания на его счёт?

– Он должен уехать.

– Куда?

– В Хэц.

– В такую даль?! Да вы сами только что оттуда вернулись.

– Пусть убирается хоть к черту на рога! Хоть в преисподнюю! Я больше не могу его видеть. Всё, иди и передай ему моё повеление. Потом сам с ним и поедешь.

– Я?! Поеду?! Но почему?

– Потому что мне нужен человек, доверенный человек, который будет за ним там присматривать.

– Присматривать?

– Да. А ещё караулить, чтобы он не сбежал из Хэца.

– Но крепость так уныла. Мне там будет скучно.

– Хм, вот о тебе-то я как раз и не подумал. Ничего, привыкнешь, а если уж совсем невмоготу будет, можешь поразвлечься. С ним.

– С ним?! Вы официально даёте мне разрешение?

– Можешь так и считать. И не делай такие удивленные глаза, я давно знаю, что ты развлекаешься с ним в своё удовольствие, вот уже три года.

– Откуда…

– Неважно. А сейчас оставь меня. Проваливай. Хотя нет, постой, приведи ко мне того поварёнка, что вчера приносил мне ужин.

– Это вы о том блондинчике, ваше величество?

– Да. Ну и позаботься о нём после того, как… в общем, после.

– Хорошо, ваше величество, я всё сделаю. Тем более, главный камин сегодня жарко топится. Назавтра о милашке никто и не вспомнит.

– Хватит болтать, веди его, я хочу… пить.

Глава 1.

Стояла зима пятидесятого года правления Грэйша. Вся Альрия была завалена снегом. Даже дорог не было видно. Сообщение между крепостями нарушилось, а уж о деревнях речь вообще не шла, те были погребены под снегом, и только дым из труб да вой голодных собак указывал на жильё.

Кроме лютого холода, королевство поразил голод. Прошлое лето, как, впрочем, и позапрошлое, оказалось холодным и дождливым. Весь урожай погиб. Сена для скотины заготовить не удалось – затяжные дожди сгноили все покосы. Бедный люд вынужден был всю живность пустить под нож. Время от времени отовсюду слышались жалобные крики забиваемой скотины и дикая грызня собак за пропитанный кровью снег.

Запас мяса рассчитывали растянуть до первой зелени, но его не всегда хватало, и тогда семьи, в которых было слишком много едоков, избавлялись от “лишних ртов”, выбрасывая тех на улицу. Раньше это показалось бы диким и несправедливым, но сейчас, когда все мысли людей были заняты поисками еды, о совести и человечности забыли. Каждый старался выжить любой ценой.

Семья шорника из безымянной деревушки у подножия горы Хэц не была исключением. Сам хозяин, его жена и трое его сыновей с невестками, да ещё их сопливые, вечно болеющие дети на одну тушу коровы – это слишком много. А тут еще младшие – близнецы – сын слепой и дочь слабоумная, вот от кого следовало избавиться в первую очередь.

Правда, сын славился красивым голосом, но на что он сдался, этот голос, если за него ничего нельзя было выручить. Выгоды совершенно никакой, и работник из парня совсем никудышный. Что он может без глаз? Глаза, правда, были, но совсем ничего не видели. Ниэль, или просто Слепой, еще ребёнком сорвался со скалы и расшибся так, что перестал видеть. В хозяйстве он был бесполезен, вот и был приставлен нянькой к своим же племянникам.

Дочь же, та посчастливее оказалась. Имея проворные руки, выполняла любую работу по дому, на какую сил хватало. Вообще, близнецы были какими-то хлипкими, не то что их старшие братья, коренастые крепыши. И не совсем уж доходяги, нет, но какие-то тонкие, почти прозрачные, кажется, на просвет кости видно.

Как люди говорят: “в семье ни без урода”. Вот от этих “уродов” и решили избавиться. Заручившись моральной поддержкой троих сыновей, глава семейства провозгласил своё слово. В сделавшейся почти плотной, как вата, тишине слышались всхлипы жены шорника да кряхтение одного из забытых малышей, делавшего свои дела прямо себе под ноги.

Изгоняемые брат и сестра стояли неподвижно, словно громом поражённые. Они не знали, что сказать, что сделать, кому броситься в ноги в поисках защиты. Ото всех присутствующих веяло холодом, все отводили взгляды, нетерпеливо ожидая окончания тягостной сцены. Первой очнулась Далия. Заломив руки, бросилась на колени и взмолилась:

– Прошу вас, отец, ради всего святого, не прогоняйте нас, мы же погибнем! Если хотите, мы с Ниэлем станем работать вдвое больше. Хотите, мы наймёмся к соседям. Я знаю, рабочие руки требуются везде.

– Что ты мелешь, полоумная?! – взъярился шорник. – До рабочего сезона еще три месяца, кто вас возьмет?

– Мы в долг, отец, летом и осенью всё отработаем, каждую крошку!

– Тьфу на тебя, дура! Да вас не возьмут даже снег убирать, потому как тот по весне сам растает. Кончай причитать и убирайся отсюда.

– Нет, прошу, не прогоняйте нас! Хотите, я буду зарабатывать своим телом?

Тут уж загудели невестки. Иметь в доме шлюху – это слишком опасно, ведь мужья не посмотрят, что это их родная сестра, и будут таскать её хоть за сухарь, хоть даром, только за то, что живёт с ними под одной крышей.

– Ещё чего надумала! – загомонили молодые женщины. – Не нужна нам здесь шлюха! Убирайся! Проваливай от греха, пока не прибили.

Молчавший все это время Ниэль протянул руку и коснулся плеча сестры.

– Не унижайся, Далия, встань с колен. Мы уйдём, как они и требуют.

Девушка резко обернулась и воскликнула:

– Что ты говоришь, брат?! Куда мы пойдем?! И далеко ли уйдём? Кругом снега по пояс, нам некуда податься, мы обречены.

– Пойдём, сестра, если уж нам суждено умереть, то хоть не в этом месте.

Хор голосов родственников поддержал слова Ниэля. Члены теперь уже бывшей семьи дружно загалдели и замахали руками, а трое братьев-крепышей, набычившись, двинулись к одиноко стоящей паре.

Вскочив на ноги, испуганная девушка спряталась за братом. Тот смотрел незрячими глазами куда-то поверх голов приближающихся мужчин.

– Остановитесь! – потребовал Слепой, и мужчины замерли. – Не отягчайте свою совесть ещё и насилием. Мы уходим. С этого момента у нас с Далией больше нет семьи, а у вас нет близнецов. Отныне мы совершенно чужие друг другу люди. И если мы каким-то чудом выживем и устроимся в этой жизни, даже не думайте породниться с нами вновь.

Все присутствующие опять загалдели:

– Устроятся они! Ага, в снегу или в берлоге медведя-людоеда! Да кто вас возьмёт-то, уродов! Кому вы нужны? Убирайтесь!

Взяв сестру за руку, Ниэль попросил:

– Далия, милая, принеси мне мою одежду. И сама оденься.

Бросив взгляд в сторону топчущихся в нерешительности троих мужчин, девушка метнулась в угол, где была свалена одежда. Быстро повыдергав из общей кучи свой тулупчик и куртку Ниэля, вернулась и накинула одежду на плечи брата. Тот кивнул и самостоятельно оделся. Обувь искать не требовалось – в холодном доме все ходили обутыми.

– Что еще? – спросила девушка, натягивая тулупчик и повязывая когда-то пуховый платок.

– Мою сумку, – полуобернулся к ней юноша.

– Сейчас, – и через мгновение: – Вот, держи.

– Спасибо, милая. Тогда всё, мы можем идти.

Близнецы повернулись к двери, ведущей из дома. Их бывшие братья наконец сбросили с себя оцепенение и двинулись вперед, тесня удаляющихся людей, словно боясь, что те передумают уходить и останутся.

Хлопнула дверь, и брат с сестрой очутились во дворе. Подбежал худой, как скелет, пёс и завилял хвостом, принюхиваясь в поисках еды. Ничего не найдя для поживы, уныло понурил голову и поплелся к заметенной снегом конуре, пока хранящая тепло собачьего тела лёжка совсем не остыла.

Девушка поежилась и подхватила брата под руку. Слезы текли из глаз, щипая кожу.

– Куда же нам идти, братец?

– В Хэц.

– Куда?! В крепость?! – Далия даже перестала плакать. – Да кто же нас туда пустит? Это же королевская собственность, туда и летом-то не попасть, а уж зимой… да кому я говорю, ты и сам всё знаешь.

– Да, знаю, но у нас нет другого выхода. Либо мы попытаемся попасть в крепость, либо просто замёрзнем в снегу.

– Вообще-то, да, выбор у нас невелик. И как мы туда попадем? Крепость за горой. По дороге идти – это два дня, а сейчас и дороги не видно, всё снегом замело.

– Но саму-то гору видно, не так ли?

– Так, но без дороги мы просто провалимся в снег и замёрзнем.

– Всё равно, сестра, идти нужно. Как высоко сейчас солнце?

Девушка подняла взгляд в небо, сплошь затянутое низкими серыми тучами.

– Не видно его, солнца этого, тучи одни. Но мне кажется, сейчас примерно полдень.

Слепой кивнул:

– Значит, до темноты у нас есть часа четыре. За это время нам нужно дойти до леса у подножия Хэца и устроиться на ночлег.

– Ночевать в лесу?! Братец, да нас же… – девушка осеклась. – Ладно, идем. И правда, что это я запричитала.

И близнецы зашагали к выходу со двора. По самой деревне идти было нетрудно, всё же снег здесь был утоптан, но вот дальше… дальше была сплошная белая равнина с возвышающимися по краю горами. На секунду прикрыв глаза, Далия обречённо покачала головой, смиряясь с неизбежным: впереди их ждала смерть.

Снег был глубоким и рыхлым, идти было очень трудно. Понимая, что Далия в её тулупчике и длинной юбке просто потонет в снежной каше, Ниэль шёл первым, утаптывая снег, девушке оставалось лишь направлять брата, если тот сбивался с нужного направления. Так они шли три часа, делая короткие остановки, чтобы только перевести дыхание.

Когда опустились сумерки, близнецы почти достигли края леса. Утерев струящийся по лицу пот, юноша спросил:

– Далеко ли ещё?

– Нет, – упала на спину Далия, – совсем немного, братец, я уже различаю ветки деревьев.

– Хорошо. Пока не стемнело, нам нужно найти сухостой для костра.

– Сухостой, – девушка все никак не могла отдышаться, – сейчас, погоди немного.

Сев в снегу, она стала пристально вглядываться в стену леса. Заметив надломленное дерево без коры, облегчённо вздохнула:

– Есть одно. Ниэль, чуть влево поверни. Да, вот так. Теперь пошли.

Близнецы промучились еще полчаса, пока не добрались до нужного места. Совершенно выбившись из сил, упали в снег возле сухого дерева. Навалилась неимоверная усталость, не хотелось ни шевелиться, ни думать. Мокрая от пота одежда холодила тела, постепенно вытягивая из них тепло. Был велик риск замерзнуть совсем.

Ниэль с трудом разлепил веки и прошептал:

– Нужно двигаться… Далия, двигайся… Двигайся, кому я сказал!

– Я не могу, – еле пролепетала девушка, – я хочу спать.

– Нельзя, замёрзнешь. Поднимайся!

– Нет, братец, я не могу.

Юноша вплотную подобрался к сестре и нащупал её лицо, холодное, с прилипшими оледеневшими прядями волос. Согревая дыханием холодные щёки девушки, он принялся растирать их ладонями. Затем нашарил её руки и стащил с них рукавицы – пальцы были ледяными. Поспешно просунул ладонь за шиворот и ощутил только влагу и холод – Далия замерзала.

– Вставай! – встряхнул Ниэль сестру. – Я кому сказал, вставай! Ты ведь замёрзнешь! Нужно шевелиться. Да вставай же!

Девушка не отвечала. Тогда Слепой ударил её по лицу, раз, другой, третий, куда придётся. Он бы её и дальше хлестал, если бы та не очнулась и не застонала:

– Ниэль, мне больно.

– Больно? – юноша задохнулся от радости. – Это же здорово! Давай, поднимайся, не лежи на снегу.

Встав сам, за руку потащил за собой сестру. Та кое-как поднялась и закачалась. Обхватив её вокруг спины, Ниэль затормошил.

– Давай, сестричка, шевелись, нужно разогнать кровь.

– Я не могу стоять, ног не чувствую.

– Что? Ног? – юноша нагнулся и запустил руку под юбку. – Чёрт! Далия, у тебя чулки насквозь мокрые и полные валенки снега. Быстро снимай всё!

Рухнув на спину, девушка послушно принялась стаскивать с бесчувственных ног обувь и чулки. Ниэль взялся растирать её ледяную кожу, где снегом, где просто ладонями. Он работал настойчиво, не прерываясь ни на секунду. Наконец, замерзшие ткани стали согреваться, а с ними пришла боль.

Схватившись за голову, Далия каталась в снегу, воя от муки. Продолжалось это несколько долгих минут, пока ногам не стало легче, и Ниэль объявил:

– Всё, ноги тебе спасли, теперь закутайся юбкой, а я тебе дам, во что одеться.

– Одеться? Братец, где же ты здесь возьмешь одежду.

– Сейчас увидишь.

Сев напротив, юноша скинул с ног валенки и стянул носки. Протягивая их сестре, усмехнулся:

– Извини, что неглаженные, зато сухие и тёплые. Надевай их мигом, пока не остыли.

Засмеявшись, девушка приняла одежду. Вскоре близнецы уже налаживали костер. По счастью, сухое дерево еле держалось, и молодые люди общими усилиями свалили его, обломали ветки и сложили костёр. С помощью огнива из сумки Ниэля разожгли огонь и протянули к нему озябшие руки.

Сам костер был сложен таким образом, что горел один конец ствола поваленного дерева, по мере его обгорания близнецы подтаскивали его ближе к центру огня. Нужно было как-то переночевать, и сухостоя должно было хватить на всю ночь.

Далия наломала лапника и бросила его на снег, другую охапку использовала для возведения защитной стенки, вертикально воткнув ветки в сугроб. Возле костра сразу стало теплее. Прижавшись друг к другу, брат и сестра грелись и смотрели на огонь.

– Ниэль, мне всё равно холодно, – пожаловалась девушка.

– Мне тоже, – кивнул юноша. – Наша одежда мокрая, оттого и холодно, если мы её сейчас не снимем, то заболеем.

– Ты предлагаешь раздеться совсем?..

– Да, раздеться и согревать друг друга.

– Но… но, – замялась девушка.

– Я знаю, о чём ты подумала, – усмехнулся Ниэль, – не бойся, я не увижу твоей красоты.

Вспыхнув, девушка возразила:

– Я ни о чём таком и не думала!

– Да? Тогда раздевайся, – кивнул Ниэль, – а то у меня уже зубы стучат.

Близнецы разделись. Влажное бельё было развешено вокруг костра, а сами они забрались под тулупчик Далии. Кофта, платок и куртка служили им постелью. Тесно прижавшись друг к другу, брат и сестра какое-то время просто молча тряслись от холода, но постепенно тепло вернулось, и они затихли.

– Ты так приятно пахнешь, – прошептал Ниэль, зарываясь носом в спутанные пряди волос, а девушка только фыркнула в ответ. – Правда-правда, очень приятный запах. Ты же знаешь, что у меня из-за слепоты все другие чувства обострены до предела. Ещё месяц назад ты пахла по-другому.

Девушка задержала дыхание, а потом спросила:

– И… чем же я теперь отличаюсь от той, прежней?

– Ты пахнешь молоком.

– Что?! Братец, да у тебя бред!

– Не спорю, может быть, и бред, голодный. Мне чудится целый кувшин молока, парного, с лёгкой пеной.

– Замолчи, а то у меня самой появятся видения.

– Всё, уже замолчал, – хмыкнул Ниэль и добавил: – Нужно поправить костер. Ты лежи, я сам.

Выбравшись из-под тулупчика, быстро нащупал ствол дерева и подтянул его повыше. Оглянувшись назад, спросил:

– Так хорошо?

– Да, – донеслось с лежанки, – гореть будет долго.

– Тогда можно спать, – сделал вывод Ниэль, снова трясясь от холода и поспешно забираясь в тепло. – Ты спи, я покараулю, потом сменишь меня.

– Договорились, – пробормотала Далия, проваливаясь в сон.

Ниэль слушал ровное дыхание сестры и думал о произошедшей в ней перемене. А случилось всё примерно пару месяцев назад, когда девушка где-то запропала, а спустя несколько часов вернулась. Тогда Ниэль впервые услышал незнакомый запах, его и ещё слабый запах крови. Странное это было сочетание. Он спросил Далию, не случилось ли чего? Та только вздохнула и вложила ему в руки тушку зайца. Где она его взяла, так никто и не узнал. Да и не спрашивали. За ужином все молча смолотили похлебку, а потом завалились спать.

Только с того самого вечера, всегда говорливая и неунывающая Далия как-то погасла, что ли, стала тихой и незаметной. Ниэль иногда даже думал, что сестра просто исчезла, но она появлялась рядом, на секунду коснувшись плеча, и вновь где-то пряталась.

И вот сейчас, лёжа так близко, Ниэль раздумывал над этой метаморфозой. Прислушавшись к ровному дыханию сестры, сполз чуть ниже и втянул тёплый воздух – запах молока стал явственнее, и Слепой застонал: сомнений не было, его маленькая сестрёнка беременна.

И кто же тот мерзавец, что сотворил с ней такое?! Найти и убить его! Отомстить. То, что это было насилие, Ниэль не сомневался, ведь сестра всегда отличалась серьезностью в вопросах ухаживаний. А два неурожайных года надолго отодвинули вероятность замужества, тут есть было нечего, не то что свадьбу играть.

Несмотря на свой неотмирный вид, у девушки были поклонники. Особенно преуспел младший сын кузнеца, жившего на краю деревни. Далия часто бегала туда, да и парень частенько наведывался к ним за какой-нибудь ерундой. Ниэль сидел в уголке и тихо улыбался, слушая глупую болтовню сестры с понравившимся ей парнем.

А после случая с зайцем встречи эти прекратились. Совсем. Далия молчала, а Ниэль не спрашивал, он только слушал, как по ночам сестра мечется на своей лежанке, бормоча что-то неразборчивое, а иногда плача. Теперь всё стало понятно, оставалось узнать имя обидчика и расправиться с ним.

Так за размышлениями Ниэль задремал. Костер ярко горел, потрескивая и разбрасывая вокруг искры. Юноша спал и не слышал, как заскрипел снег под чьими-то ступнями. С противоположной стороны костра подошел огромный белый волк, он был ранен и ступал на три лапы, передняя, раненая, была окрашена кровью.

Постояв некоторое время, волк улёгся на одну из брошенных веток лапника и принялся зализывать рану. До утра было ещё далеко.

========== Глава 2. ==========

– Ниэль, проснись, Ниэль! – Далия трясла спящего брата.

– Что? – юноша с трудом разлепил веки.

– Мы пропали! – руки девушки заметно дрожали.

– Да что случилось-то?

– Там волк!

– Волк? Где?

– По ту сторону костра лежит огромный белый волк. Ниэль, мне страшно, он, наверное, людоед и хочет нас съесть.

– Он очень большой? – спросил Слепой.

– Не знаю. Я боюсь. Я только разок выглянула и спряталась.

– И давно ты выглядывала? – юноша стал успокаиваться.

– Да. Сначала я подумала, что это ком снега, а потом… потом этот ком на меня посмотрел.

– То есть он не бросился на нас, а просто лежал?

– Да.

– Тогда выгляни и скажи, что он теперь делает.

Скрепя сердце, Далия осторожно выбралась из-под тулупчика. Оглядевшись по сторонам, выдохнула:

– Его нигде нет. Ниэль, волк пропал, ушел!

– Или он тебе померещился с самого начала.

– Нет! – возмутилась девушка, – я точно его видела. И глаза его, жёлтые такие, горящие. Брр!

– Ох, сестрёнка, похоже, у тебя голодные видения, – вздохнул юноша, выбираясь из тепла, – давай одеваться.

Всё ещё опасливо озираясь по сторонам, Далия выбралась наружу и стала срывать с торчащих из снега веток одежду. Быстро одевалась сама и помогала брату. Вскоре близнецы были готовы.

– Нам нужно хотя бы попить, – сказал Ниэль, шевеля веткой красные угли костра и подтягивая остаток дерева. – Впереди целых два дня пути.

– Братец, мы не дойдем, – покачала головой девушка, – мы не ели со вчерашнего утра, да и не еда то была, а пустая похлёбка.

– Согласен, поесть не мешало бы, – кивнул Ниэль, – но взять еды негде, так что придется потерпеть, а пока ешь снег.

– Холодно же.

– Все равно ешь, только не быстро. Возьми в рот и жди, когда растает, потом глотай.

Ниэль копнул рукой снег под лапником и отправил себе в рот. Далия понаблюдала за ним некоторое время и тоже куснула снежок. Проглотить талую воду она не успела, её взгляд встретился с взглядом жёлтых глаз. Выплюнув воду и взвизгнув, девушка спряталась за братом.

– Волк! Он вернулся! А-а!

Чуть не упав от сильного рывка, Ниэль выронил из руки снег и воскликнул:

– Да тише ты, не ори так!

– Я боюсь! Он такой огромный!

– Успокойся, я тебе сказал! Замолчи! Сядь и не дёргайся.

Девушка немного пришла в себя. Видя, что огромный зверь и не думает нападать, села на корточки, прячась за братом.

– Теперь расскажи, что ты видишь, – приказал Слепой. – Зверь большой?

– Да, братец, он огромный.

– Насколько огромный? – покачал головой Ниэль, думая, что сестра от страха всё преувеличивает.

– Он, не знаю, тебе по пояс будет.

– Что? А ты не ошибаешься? Присмотрись, он должен быть как крупная собака, по середину бедра.

– Нет, я ещё не сошла с ума, братец, и могу определить размер животного, – разгорячившись, Далия даже вскочила на ноги, но потом, охнув, снова присела на корточки. – Он тебе по пояс. Не веришь, иди и сам смеряй его рост.

Ниэль поверил сестре, что зверь действительно гигантский. Страх змеёй пополз вдоль позвоночника, но, понимая, что сбежать им не удастся, юноша взял себя в руки и задал новый вопрос:

– Как он выглядит? Опиши его.

– Описать? – девушка вновь бросила взгляд на волка. – Огромный. Это я уже говорила. Белый, вот совсем белый, как снег. Пушистый, но не как кошка, ну, ты меня понимаешь. Дальше: нос чёрный..

– Не надо про нос, – покачал головой Слепой.

– Ладно. Про глаза я уже говорила. Что тут еще-то? Просто огромный белый волк – всё. Хотя нет, по-моему, он ранен.

– Ранен? – встрепенулся Ниэль. – Куда ранен?

– Я из-за пламени костра сначала не обратила внимания, а сейчас хорошо вижу: у него ранена передняя левая лапа, там шерсть слипшаяся и розовая. Это или след стрелы, или зубов, короче, рана и всё.

– Понятно.

Юноша задумался. Раненый зверь приходил ночью к костру, видимо, спасался от погони таких же, как и он, зверей. Огонь отпугивает животных, а этот, наоборот, сам пришел, значит, знаком с ним. Может быть, он когда-то жил у людей? Нужно проверить.

Ниэль протянул руку, и позвал:

– Иди ко мне.

– Ты что творишь, братец?! – зашипела позади Далия. – Он же нас сожрёт!

– Молчи, просто молчи и не шевелись, – тихо проговорил Слепой и снова обратился к зверю: – Подойди, я жду.

Мигнув золотом глаз, волк поднялся на все лапы, сделал шаг, затем другой и, в конце концов, приблизился к сидящему с вытянутой рукой Ниэлю. Потянувшись всем телом, обнюхал эту руку и опустился на задние лапы.

– Молодец, хороший волк, – похвалил его юноша. – Теперь дай мне твою больную лапу.

– Совсем спятил, – тихо прошептала девушка, не смея высунуться из-за спины брата.

Волк же какое-то время смотрел на протянутую руку человека, а потом подобрался ближе и положил раненую лапу в тёплую ладонь.

– Хороший волк, умница, – приговаривал Ниэль, поглаживая раненую лапу. – Так, рана есть, похоже, это стрела, и он её отгрыз, а кусок вынуть не смог. Чёрт, плохо, я не вижу, как лучше его зацепить. Далия, нужны твои глаза.

– Да ни за что! – донеслось из-за спины. – Он же нас загрызёт, как только заденешь осколок. Это же очень больно, и никакая скотина просто так не дастся.

– Я понимаю, но… ладно, отойди подальше, я сам всё сделаю.

– Уйти? Оставить тебя?!

– Да, уйди, я сам. Быстрее, пока у зверя не лопнуло терпение.

Девушка повиновалась. Осторожно отползла подальше и замерла, наблюдая во все глаза за происходящим. Ниэль же, всё ещё поглаживая больную лапу, тихо говорил:

– У тебя торчит из раны кусок стрелы, я смогу вытащить его, если ты потерпишь. Дай какой-нибудь знак, что не убьёшь меня.

Волк какое-то время смотрел человеку в глаза, а потом ткнулся носом ему в руку.

– Спасибо, я тебя понял.

Встав на колени, юноша склонился над лапой зверя. Накрыл губами рану, осторожно нащупывая острый осколок, крепко зажал его зубами и резко рванул, откидываясь на спину. В ту же секунду прямо перед лицом щелкнули клыки и раздался визг, перешедший в жалобный скулеж. Отплевываясь, Ниэль снова сел на корточки.

– Молодец, хороший волк! Умница! Всё, больше не будет болеть, – юноша погладил волка по спине и загривку и услышал, как белый великан зализывал кровоточащую рану. – Дай посмотрю.

Волк оторвался от своего занятия и снова доверился человеку, протянув ему лапу. Ощупав её, Ниэль сделал вывод:

– Кровь идёт. Так ты далеко не убежишь, твои же собратья тебя убьют, нужно остановить кровотечение, – обернувшись к сестре, позвал: – Далия, дай мне какой-нибудь лоскут.

Девушка, до этого сидевшая зажмурившись, открыла глаза и облегченно вздохнула – брат жив! Тут же поспешно задрала подол юбки и оторвала длинную полосу от нижней рубашки. Подобравшись к брату, вложила её ему в руку.

– Спасибо, милая.

Быстро перевязав лапу, Ниэль облегчённо выдохнул:

– Всё, теперь лежать, чтобы рана затянулась.

– Братец, – вставила слово Далия, – как только мы уйдем, его убьют, слышишь, как воют волки.

– Да, слышу, – кивнул Слепой, – но нам нужно идти, если мы не доберёмся до жилья и пищи, то сами погибнем.

Погладив сидящего рядом волка по голове, юноша вздохнул:

– Нам нужно идти, белый великан, ты уж прости, что не остаёмся с тобой.

Волк тихо заскулил и лизнул руку человека, потом поднялся на лапы и поковылял куда-то по тропе.

– Ниэль, волк уходит, – растерялась Далия. – Куда же он пойдёт, один и раненый?

Слепой прислушивался к удаляющимся шагам, а потом отрицательно покачал головой:

– Нет, он не ушёл, он возвращается.

И действительно, зверь уже ковылял обратно, неся что-то в зубах. Приблизившись, сел и положил перед собой замёрзшую тушку зайца.

– Братец, мясо! – изумленно воскликнула Далия.

– Что?! – вскинулся Слепой. – Ты принёс нам еду?

Волк носом пододвинул тушку к самым ногам человека.

– Ниэль, – Далия не сводила голодного взгляда с убитого зайца, – а это выход. Мы можем задержаться здесь на сутки, пока у волка не затянется рана. Съедим его подарок, и у нас будут силы идти дальше.

– Верно, сестричка, – кивнул юноша, – так и сделаем.

Пока девушка занималась с так неожиданно свалившейся на них добычей, Слепой гладил лежащего рядом волка и тихо с ним разговаривал, а тот терпеливо сносил прикосновения человеческой руки к себе и, прикрыв глаза, следил за работой женщины. В памяти вставали картины прошлого.

Снег всегда был одиночкой, с тех самых пор, как умер его хозяин – старик, подобравший его волчонком, сбежавшим от охотников. Время, проведённое с человеком, запомнилось, как один длинный солнечный день. Старик жил одиноко, вдали от людей, поэтому им двоим никто не мешал. За неимением собеседника человек разговаривал с волком.

Тогда молодой зверь узнал, что ему дали имя Снег. А ещё он научился понимать человеческую речь, не всю, конечно, но основное понимал, заодно уяснил себе и повадки человека, его привычки, настроение. Старик был добрым, никогда не кричал и не бил Снега, только посмеивался и слегка трепал за загривок, если заставал за чем-то запретным.

Потом старик уснул. Навсегда. Снег долго плакал и звал своего хозяина, но тот так и не проснулся. Пришли люди и закопали старика в землю. Волк пришел ночью и разрыл лапами могилу. Люди прогнали волка и вновь насыпали холм – волк снова разрыл. Так продолжалось несколько раз, пока люди не привели собак и не спустили их на Снега. Волк убежал, оставив после себя тела разорванных животных.

Долго Снег скитался в одиночестве, хотел прибиться к стае, но не понравился волчице, и его прогнали. Больше не предпринимал попыток обрести семью, просто жил. И вот вчера его угораздило зайти на чужую территорию. А все из-за голода – увидел тушку зайца и не удержался. Можно было сразу догадаться, что это ловушка, зайцы просто так на дороге не валяются, но, видно, голод помутил рассудок, раз сам полез в капкан.

Только ухватил зубами добычу, как раздался свист, и левую лапу как кувалдой ударило – самострел, – хорошо хоть не в грудь угодило. Бежать со стрелой в лапе было немыслимо, и Снег легко отгрыз хрупкое дерево. Подхватив тушку, заковылял прочь, только капли крови да следы в глубоком снегу отмечали его путь.

Съесть зайца он так и не успел: почуяв запах крови и добычи, за ним увязалась погоня. Изнемогая от боли и усталости, белый волк бежал, и вот, когда было уже темно, он увидел на краю леса огонь. Подкравшись поближе, разглядел спящих людей, пахли они довольно мирно – человеческим жильём, потом и молоком.

Прикопав тушку зайца в снегу, волк тихо подкрался и лёг на большую ветку ели, валявшуюся неподалеку от костра. Сквозь сон Снег слышал, как неподалеку бродили волки, гнавшиеся за ним столько времени, но он не боялся их – знал, что пока горит огонь, его лесные сородичи сюда не сунутся.

========== Глава 3. ==========

– Братец, готово.

Далия протянула Ниэлю остро заточенную короткую ветку с нанизанными на неё кусками готового мяса.

– Спасибо, – принял угощение юноша.

Снегу тоже немного досталось – обрезки и кости, а ещё несколько жареных кусочков, что Слепой снял со своего «вертела». Кроме волка, мгновенно проглотившего еду, остальные ели очень медленно, тщательно пережёвывая жёсткое мясо.

– Ты всё зажарила? – поинтересовался Ниэль.

– Нет, немного оставила на завтра, – ответила Далия.

– Правильно, впереди длинный переход, и нам понадобится еда, – кивнул юноша и подвёл итог: – Что ж, тогда, раз мы ещё будем здесь ночевать, нужно припасти дров.

Оставив волка возле костра, близнецы пошли в лес искать ещё сухостой. Зверей они не боялись – те днём не нападали, – поэтому спокойно облазили весь участок леса и приволокли-таки ещё пару тонких сухих деревьев. Без сил повалившись на лапник, отдышались, а затем стали заготавливать топливо на ночь.

Не имея топора, брат с сестрой ломали ветки руками и складывали в кучу. Когда закончили, уже стемнело и пора было готовиться ко сну. За неимением хоть какой-нибудь посуды, чтобы вскипятить воду, вновь ограничились снегом и сразу полезли под тулупчик.

Вскоре Далия уже крепко спала, сжавшись под боком у брата. Спал на лапнике Снег, вздрагивая во сне и шевеля ушами. Один Ниэль смотрел в вечную темноту: ни одного проблеска за столько лет, кромешная тьма, а ведь он хорошо помнил, каким был мир до того рокового случая, помнил лица отца, матери, старших братьев – тогда еще неженатых, – и никак не мог связать воедино те далёкие лица с голосами, прозвучавшими вчера смертным приговором для них с сестрой.

Это родные не знали, в каком положении оказалась Далия, а то бы ещё раньше их выгнали: три лишних едока – это уже чересчур для такой большой семьи. Умом Ниэль понимал отца, но сердце отказывалось принимать жестокую правду. Юноша верил, что выход можно найти всегда, но он плохо себе представлял, что их ждёт возле крепости. Вполне может случиться, что их просто не пустят внутрь, и придется принимать смерть под самими стенами.

Голова думала, а сердце противилось очевидному, оно не хотело смириться с неизбежностью, посылая мозгу видения каких-то счастливых картин. Предчувствие чего-то необычайного, неожиданного и обязательно счастливого разлилось в груди, сбивая с толку и путая мысли.

Так и не разобравшись в себе, Ниэль уснул. Во сне он видел горы, красивые и неприступные, а среди гор высокий дворец, устремленный в небо острыми шпилями башен. Всё вокруг было погружено в холод, выли голодные волки, ржали лошади, а куда ни глянь, везде лежал снег.