Текст книги "Пропавший канцлер (СИ)"

Автор книги: atat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

– Где флакон с ядом, Завалка?

– К… какой флакон? – чёрные глаза расширились, взгляд заметался по сторонам.

– Тот, из которого ты плеснула яд в кувшин с вином.

– Это не я! Я ничего не знаю ни о каком флаконе!

Борцэус подозвал Слая и шепнул тому что-то на ухо. Принц кивнул и прошел к отдельно стоящим трем солдатам. Через секунду те покинули кухню, а принц вернулся на место.

– Не отпирайся, Завалка, я знаю, что это ты украла из шкафа в библиотеке флакон с редким ядом.

– А ты видела? – перешла в наступление женщина, она всё ещё была уверена, что разговаривает с Далией.

– Я не видел, но я знаю, что в том шкафу не хватает одного флакона. Я здесь живу достаточно долго, чтобы наперечёт знать все книги в библиотеке и плошки в этой кухне. Когда я увидел труп солдата, я понял, что за яд его убил, это весьма редкий яд, Завалка, изготовить его самой тебе бы не удалось. Вывод – ты его украла. Вот и Каллин признался нам, что показывал тебе и библиотеку и тот злополучный шкаф.

Завалка зло зыркнула в сторону бледного, как мел, начальника гарнизона. Странные слова Далии никак не хотели укладываться в голове насмерть перепуганной женщины, все её мысли сосредоточились вокруг основного вопроса: «Как ей вывернуться из опасной ситуации?»

– Ну и что! Ну, показывал, что из этого? Вы не сможете ничего доказать. Или вы хотите меня убить? Меня, невинную жертву всего случившегося! – женщина резко дернулась, но солдаты не выпустили.

Каллин не выдержал и отошёл к столу, тяжело опершись на него, замер и прикрыл глаза. Канцлер между тем продолжал:

– Зачем ты сегодня утром приходила на кухню?

– Зачем? – Завалка тяжело дышала. – Воды попить.

– Хорошо. Что ты здесь ещё делала?

– Ничего! Ничего я здесь не делала!

– Неправда, ты здесь пряталась. Зачем ты это делала?

– Это ложь! Я не пряталась, я выпила воды и ушла.

– Снова неправда. У нас есть свидетель.

– Что ты несёшь, мерзавка! – взвизгнула Завалка.

– Замолчи, дура! – это метнулся от стола Каллин. Подбежав к женщине, хлестнул её ладонью по лицу. – Ты хоть понимаешь, что за убийство солдата тебя ждёт виселица?!

Завалка замерла, вытаращив глаза, а потом закричала:

– Это всё неправда! Я ничего такого не делала! Я просто выпила воды и ушла. Я не знаю, что здесь произошло. Клянусь, я ни в чем не виновата! Каллин, ты же веришь мне, ведь правда? Веришь? Ты же знаешь, что я не могла этого сделать, скажи им, скажи, что я не виновата.

Слай смотрел на всё происходящее и качал головой. Канцлер, даже не переменившись в лице, продолжал стоять в прежней позе, иногда приподнимаясь на носки. Когда Завалка перестала кричать, он подозвал поваренка:

– Тим, повтори то, что ты нам рассказывал утром, о том, как Завалка приходила сюда и как она ушла.

Мальчишка робко приблизился и встал рядом с Канцлером. Тот положил ему на плечо ладонь и ободряюще кивнул. Тим всё повторил чуть ли ни слово в слово, а когда он закончил, повисшая было на руках солдат Завалка встрепенулась и завопила:

– Вот! Вы слышали? Он не видел! Он не видел! Я не могла этого сделать! Это был кто-то другой! Я только пила воду и больше ничего здесь не делала!

Борцэус отпустил Тима обратно к его тётке и подошел к столу. Взяв кубок, плеснул в него вина из кувшина и протянул Слаю:

– Ваше высочество, вы, наверное, испытываете жажду? Вот, хорошее вино, можете его отведать.

Завалка замерла, следя горящим взглядом за рукой с кубком. Принц принял отраву и хотел уже пригубить, но передумал и шагнул к пленнице.

– Может быть, ты выпьешь? Что-то ты совсем бледная стала.

Завалка некрасиво выпучила глаза, и замотала головой:

– Нет! Я не хочу!

– Ну, а всё таки, – не отступал принц, – всего глоток. Не отказывайся, а не то я стану подозревать тебя в преступлении.

– Я не буду, – уперлась женщина, скосив глаза в сторону бочонка, пробка в котором по-прежнему была плотно забита, а следовательно, предлагаемое сейчас ей вино не могло быть чистым.

– Что ж, – пожал плечами Слай, – раз не будешь, то, по-видимому, ты подозреваешь, что вино в кувшине отравлено. Вопрос: почему? Скорее всего, ты сама его и отравила. Разве нет?

– Нет! Святая правда, нет! Я ничего такого не делала!

– Тогда выпей, и докажи свою невиновность, – и принц поднес кубок к самому лицу Завалки.

Наблюдавший за всем этим Каллин не выдержал и отвернулся. Женщина была на грани истерики:

– Нет, не надо, я не хочу, я не могу… вино мне вредно… я беременная! – последние слова Завалка выкрикнула фальцетом.

Каллин ахнул и резко обернулся к беснующейся женщине, у Слая и Борцэуса лица вытянулись от удивления.

– Хм, вот это новость, – Канцлер шагнул ближе. – Но мы ведь не изверги какие-нибудь и не станем тебя принуждать. Я предлагаю тебе два варианта, Завалка: или ты пробуешь это вино, или сразу отправляешься на виселицу. Если ты откажешься от напитка, то тем самым признаёшь, что вино отравлено, а это равносильно свидетельству, что это ты его и отравила, а значит, тебя ждёт смертная казнь.

Женщина безумными глазами уставилась на кубок. Любой бы догадался, что она сейчас решает, какой шаг предпринять.

– Я ничего не делала, – прохрипела она севшим голосом, – и пить вино я не буду.

Каллин закрыл лицо ладонью и отвернулся. Слай пожал плечами и опрокинул в себя отраву. Завалка замерла не дыша, она с ужасом смотрела на принца и беззвучно разевала рот. Хлопнувшая дверь заставила женщину нервно вздрогнуть – это вернулись те трое солдат, сейчас сильно пахнущие специями. Один из них прошёл к столу и поставил на него пустой хрустальный флакон.

– Вот, ваше высочество, нашли в бочке с огурцами.

Слай кивнул и обернулся к Завалке:

– Ну и что ты на это скажешь?

– Я ничего не… – прошептала побелевшими губами женщина и без чувств повисла на руках солдат.

========== Глава 32. ==========

В комнате давно горели свечи, плотные шторы на окне были задёрнуты, в камине трещали дрова и пылал огонь. На постели сидели рядом Зэфус и Ниэль, а в стоящих рядом с кроватью креслах расположились Слай и Далия. Ужин давно был съеден, и Розалин ушла, унося подносы, с ней ушел Снег в уверенности, что его хорошо покормят объедками.

Слай закончил рассказывать о последних событиях и погрузился в молчание. Его собеседники также не хотели разговаривать – требовалось время, чтобы осмыслить новости. Первым нарушил молчание Зэфус:

– Выходит, еды в крепости совсем не осталось. Что будем делать, Слай, где будем её добывать?

– Её нигде не найти, – покачал тот головой. – Даже морок привёл всего одного лося, а это слишком мало на сто с лишним человек. Если кормить людей одним только мясом, хоть и мизерными порциями, потребуется ежедневно по одному такому животному, а их в округе, сам знаешь, почти не осталось. Выход один – мы должны покинуть Хэц, пока здесь не начался голод.

– Покинуть Хэц?! – воскликнули все хором.

– Да, это единственный выход.

– И куда же мы пойдём, кругом всё то же самое? – развел руками Зэфус.

– В Шамброз.

– Куда?! Ты что, нам же нельзя туда!

– А больше некуда. Только там мы сможем выжить сами и спасти гарнизон.

– И как ты себе это представляешь, дружище? Мы же в ссылке, вернись мы назад – нас же просто казнят за нарушение воли короля. Да кому я говорю! – Зэфус досадливо махнул рукой.

Далия нервно теребила кружево на манжете, переводя взгляд с одного говорившего на другого, будто хотела что-то сказать. Наконец, решившись, спросила:

– А разве можно было всего одним маленьким флаконом отравить все запасы, неужели яда хватило на всю еду?

Слай задумчиво потер пальцем переносицу и согласно кивнул:

– Вы правы, милая Далия, количество яда небольшое, и отравить им абсолютно все запасы невозможно. Вполне вероятно, что осталась и чистая провизия, но мы не знаем, какая именно.

– И что же делать? – девушка закусила губу. – Если начнётся голод, люди станут есть всё подряд и умрут, ведь голодному всё равно, что есть, лишь бы насытиться.

– Вы снова правы, – кивнул Слай, – и… я не знаю, что вам ответить.

Зэфус встрепенулся:

– Есть выход!

– Какой?

– Надо заставить Завалку пробовать еду, отравленную она точно есть не станет.

– Разумно, – кивнул Слай. – Мы так и сделаем. Завтра с утра заставим её что-нибудь съесть.

– Хоть бы сработало, – вздохнул маг, – а то я как подумаю, что придётся всё время жевать одну лосятину, даже нехорошо делается.

– Но в Шамброз нам всё равно придётся ехать, – заметил Слай, – ты должен это понимать.

Зэфус коротко взглянул на сидящего рядом Ниэля и кивнул:

– Я понимаю, Слай, но мы с Ниэлем ещё слабы для такого путешествия. И потом, неизвестно, каково будет наше самочувствие, скажем, завтра или послезавтра.

У Слая порозовели скулы, когда он понял, что именно имел в виду маг.

– Согласен, это проблема, но, думаю, она решаема. Можешь не беспокоиться о своей… о своём здоровье, уверен, что уже завтра вы с Ниэлем будете на ногах.

– Ты так думаешь? – Зэфус подозрительно прищурился, изучая спокойное лицо принца.

– Да, – кивнул тот, – можешь выбросить эту проблему из головы. К тому моменту, как нам нужно будет отправляться, ты будешь абсолютно здоров. Не зря же Борцэус колдует с травами, вы с Ниэлем уже сейчас выглядите почти как прежде.

– Я тоже это заметила, – подтвердила Далия. – Вы хорошо выглядите, Зэфус, к вам даже голос вернулся.

– А ведь верно, – удивленно вскинул брови маг, – а я и не заметил. Ладно, раз Слай говорит, что с нами всё будет в порядке, значит, так оно и будет, – секунду помолчав, спросил: – А что будем делать с тайной дверью, как её отыскать?

– Её не нужно искать, – покачал головой Слай, – Борцэус знает, где она спрятана, потерянный ключ найден, так что нам осталось только открыть её. Завтра мы попробуем это сделать.

– Чёрт! – тихо выругался Зэфус. – Мне так хочется пойти туда с вами.

Слай рассмеялся:

– Хорошо, возьмём тебя.

Ниэль опустил голову – ему так же хотелось пойти вместе со всеми, но он не решался просить об этом, да к тому же понимал, что, незрячий, он будет для всех только обузой. Слай уловил неслышный вздох и тут же оказался рядом, присев на постель, взял Ниэля за руку.

– Не расстраивайся, я тебе всё расскажу, не упущу ни одной детали.

– Со мной всё в порядке, ваше высочество, – вспыхнул Ниэль и попытался отнять руку, но хватка была крепкой.

– И потом, – принц заглянул в опущенное лицо юноши, – в моё отсутствие в крепости должен оставаться кто-то за главного.

Опустив голову ещё ниже, Ниэль возразил-спросил:

– А разве главный здесь не Каллин?

– Главный, но только когда в Хэце не присутствуют члены королевской семьи.

– Вы всё о том же… – Ниэль вздохнул и поднял лицо. – Как вы не поймёте, что всё это простое совпадение.

– Нет, не совпадение, Ниэль, я сердцем чувствую, что это правда.

Сидящий рядом Зэфус нахмурился и тихо, чтобы не слышала Далия, процедил:

– Послушай, Слай, оставь свои нежности на другое время, а то вон, девушку совсем смутил.

Оглянувшись на притихшую в кресле Далию, принц кашлянул и выпустил руку Ниэля. Он ожидал, что девушка захочет спросить его о внезапно свалившейся на неё родословной или ещё о чём-то, связанным с её новым статусом, ведь часом раньше услышанная новость о предках королевских кровей была ею или проигнорирована, или не замечена. Но девушка спросила совсем о другом:

– Ваше высочество, простите за дерзость, а когда именно в вас просыпается вампир? Я имею в виду, в какое время суток?

Слай пересел обратно в кресло и некоторое время смущённо рассматривал свои ногти. Зэфус с Ниэлем даже задержали дыхание в ожидании ответа.

– Э, не могу сказать вам конкретно, милая Далия, пока это было всего один раз и… это произошло ночью. Я не думаю, что это может повторяться только ночью, скорее всего, в любое время суток.

– Почему? От чего это зависит?

– Э, наверное, от голода, – пожал плечами Слай.

– Вы сейчас голодны? – девушка внимательно смотрела в лицо принца.

– Да, – кивнул тот. – А почему вы спросили?

– Понимаете ли, – Далия опустила голову и затеребила оборку, – однажды, ещё там, в лесу, я очень испугалась вашего взгляда.

– Испугались? Ах да, я вспоминаю. Что именно вас напугало?

– У вас глаза были как у голодного зверя. Простите пожалуйста за такое сравнение.

– Продолжайте, – подбодрил её Слай, – мне интересно знать, как я выгляжу со стороны, когда теряю контроль.

– Мне показалось, что ваши глаза буквально горели огнём.

– Огнём? Каким огнём?

– Голодным. Понимаете, ваше высочество, я вот жила в деревне, где люди голодали, и видела глаза этих людей, но ни у кого из них не было такого выражения, как у вас. Мне показалось, что вы одним только взглядом могли выпить из человека жизнь.

Слай не знал, что сказать в ответ, а Зэфус согласно закивал:

– У короля иногда бывал такой же взгляд, и в такие моменты я всегда старался держаться от него подальше.

– А как он себя вёл, насытившись? – обернулась к нему Далия.

– Как? – Зэфус взглянул в потолок. – Да никак, он спал после… этого. А почему вы спрашиваете, милая Далия?

– Дело в том, – девушка смущенно потупилась, – я вот тут подумала, если уж его высочество э… попал в такое положение, и что вы с моим братом также… в общем, мне бы не хотелось вам как-то мешать. Нельзя ли мне перебраться в другие покои?

У Слая от мысли, что им теперь никто не будет мешать, засосало под ложечкой, в голове зашумело, во рту появилась тягучая слюна. Он не видел себя со стороны, но сидящая рядом Далия, взглянув ему в глаза, сильно побледнела и пролепетала:

– Вот, ваше высочество, у вас снова тот взгляд!

Зэфус первый сообразил, что делать: он потянулся рукой к колокольчику, забытому на столике. Резкий звон резанул острый слух вампира, заставив того вздрогнуть и зажать уши руками. Ниэль отреагировал так же. Зэфус звонил так долго, пока не прибежали Каллин и Розалин.

– Что случилось? – спросила совершенно запыхавшаяся женщина, она держала что-то в руках, прикрыв передником.

Зэфус опустил руку с колокольчиком на колено и облегченно вздохнул:

– Фух, я думал, вы уже не придёте! Наш вампир голоден, и его нужно кормить. Что там с лосем, Каллин?

– Всё в порядке, господин Зэфус, я всё сделал, как вы мне передали и как ранее приказывали его высочество.

– Хорошо, тогда у меня к вам ещё одна просьба: проводите госпожу Далию в мои комнаты, пусть она их занимает столько, сколько захочет, всё равно я пока вынужден находиться здесь. А как поправлюсь, там разберёмся, что делать дальше.

Каллин шагнул к Далии и подал ей руку, та с благодарностью приняла помощь и хотела подойти попрощаться на ночь с обоими ранеными, но передумала – принц уже отнял ладони от ушей и вновь пристально смотрел на неё.

– Приятных вам снов, – только и успела она сказать, как Каллин увлёк её к выходу.

Зэфус поманил пальцем кухарку.

– Принесла?

– Да.

– Давай сюда.

Женщина отдернула передник и сунула в руки мага небольшой кувшин и ещё какую-то маленькую склянку. Приняв всё это, Зэфус шепнул:

– Ого, ещё теплая. Хорошо, теперь бегом отсюда.

Кухарка пулей вылетела из комнаты, хлопнув входной дверью.

– Я чую кровь, – шепнул Ниэль.

– Верно, она самая, – кивнул Зэфус и уже к принцу: – Слай, у меня для тебя сюрприз.

Почуяв кровь, вампир приготовился атаковать. Зэфус толкнул Ниэля локтем в бок, приказав:

– Приготовься его поймать, мне всё же как-то спокойнее, когда ты его держишь.

– Вы что, предлагаете мне быть с вами, когда… когда…

– Да. А что ты думал, что я с ним один на один останусь?! Нет уж, уволь, я ещё пожить хочу. Ты давай, бросай тут ломаться, мы не в игрушки играем, а стараемся как-то приручить вампира, так что…

Зэфус не успел договорить, как Слай набросился на него. Он даже не взглянул на кувшин с кровью, он метил в горло. Выросшие клыки сверкнули возле многострадальной шеи мага и уже готовы были впиться, как подоспел Ниэль, поймавший случайную прядь, задевшую его пальцы. Он быстро нашёл затылок Слая и сгрёб волосы в кулак. Вампир немедленно замер, а Зэфус поспешил освободиться из захвата и поднес к самому его лицу кувшин.

– Ты немного ошибся, дружище, сегодня у тебя на ужин не мы с Ниэлем, а лось. Вот, отведай, тебе должно понравиться.

Вампир схватил кувшин и стал жадно глотать кровь, как ни голоден он был, но пил аккуратно, не обронив ни капли. Выпив всё, потряс пустым кувшином, ловя языком остатки крови, а убедившись, что сосуд пуст, уже будничным голосом поблагодарил:

– Спасибо, Зэфус, стало гораздо легче.

– Это радует, – перевёл тот дыхание. – Э, а ты больше ничего не хочешь? А то я бы поспал – устал что-то.

– Хочу, – недобро заулыбался Слай. – Зачем спрашиваешь, если и так всё понимаешь.

– Что ж, тогда раздевайся, – вздохнул Зэфус, стаскивая с себя рубаху и укладываясь головой на подушку.

Стоя на коленях, Слай принялся расстёгивать пуговицы камзола, позади него находился Ниэль, вынужденный держать его за волосы. Длинная рубаха скрывала тело юноши, волосы красиво рассыпались по плечам. Слай не видел этого, он неожиданно спокойно раздевался, посматривая на то, как Зэфус готовит себя к сексу.

– Где взял? – спросил он, указывая подбородком на склянку в руке мага.

– Розалин одолжила, – усмехнулся Зэфус, – а что?

– Ничего. Ниэлю оставь.

– Оставлю, не беспокойся. Только сегодня ночью в твоем меню всего лишь два блюда.

– Это какие же?

– Лось и я. Ниэль на завтра.

Слай секунду смотрел в глаза Зэфуса с пляшущими в них хитрыми огоньками, а потом рассмеялся:

– Я смотрю, вы тут уже обо всём договорились, что ж, не нужно будет вас мирить. Зря беспокоишься, Зэфус, я бы Ниэля сегодня и сам не взял, я же не зверь какой-нибудь.

– Рад слышать это от тебя, – усмехнулся Зэфус, отставляя склянку на прикроватный столик и проводя ладонью по груди.

Со стороны казалось, что давние любовники совсем забыли о том, что сегодня с ними находится ещё один человек, они перебрасывались шутками, будто собирались не сексом заниматься, а просто спать. Но это была иллюзия: Слай постоянно ощущал спиной стоящего позади Ниэля, а Зэфус, глядя на юношу, представлял себе Далию. Можно сказать, что в данный момент в постели их было четверо. Зэфус думал именно о девушке, когда рукой скользнул к своему члену. Слай усмехнулся:

– Что, тоже хочешь получить удовольствие?

– Да, а что?

– Я не против, хоть не будешь лежать бревном.

– Ты так не шути, Слай, знаешь ведь, что не люблю, – глухо буркнул Зэфус, начиная быстро двигать рукой.

Ниэль всё это молча слушал и всё больше и больше краснел. Он уже миллион раз пожалел, что согласился… не помнил конкретно, на что и когда, но сильнейшее желание покинуть эту постель, эту комнату и даже саму крепость крепко засело у него в голове. В какой-то момент, когда Зэфус обронил ещё что-то похабное, юноша выпустил из руки волосы Слая и полез долой с кровати.

– Эй, ты куда?! – вскрикнул Зэфус, хватая Ниэля за край рубахи. – Ты что это надумал!

– Отпустите! – взмолился Ниэль. – Я не могу, отпустите!

– Куда же тебя отпустить? – растерялся Зэфус, но зажатую рубаху из кулака не выпустил.

– Мне всё равно, хоть обратно в каземат, а ещё лучше – в лес, но я больше не могу, понимаете, не могу!

– Что не можешь-то? Объясни толком, – Зэфус пытался скрутить Ниэля, но тот вырывался, будто его душили.

Слай смотрел на всё это и не мог пошевелиться. Как только Ниэль отпустил его волосы, вампир на мгновение замер, растерянно ожидая, что хозяйская рука дёрнет за поводок, и жизнь снова наполнится смыслом.

– Я не могу всё это слышать, поймите, наконец! – кричал Ниэль. – Это всё ненормально, так не бывает! Это просто какой-то сон, тяжёлый кошмар! Разбудите меня кто-нибудь!

Навалившись сверху, Зэфус прижал к ложу бьющегося Ниэля и стиснул его руки.

– Тихо! Тихо, Ниэль, всё хорошо, не вырывайся. Никто ничего не будет делать, я тебе обещаю. Честное слово, ничего! Успокойся!

Ниэль уже ничего не слышал, он бился в исступлении, словно в припадке. Зэфус в отчаянии оглянулся на Слая и крикнул тому:

– Что делать, Слай?!

Тот, как котёнка, оттолкнул мага в сторону, подхватил Ниэля и легонько влепил тому пару пощечин. Юноша охнул и схватился ладонями за лицо, кричать он перестал, но из глаз хлынули слёзы. Слай прижал его к себе и зашептал:

– Не надо, не плачь, всё хорошо. Прости меня… нас прости, что напугали тебя, ты не должен был всё это слышать, всё должно было быть по-другому, не так, как сейчас. Но ты пойми, что мы не виноваты во всём этом, я не виноват, что таким родился, Зэфус не виноват, что попал в эту ссылку со мной, ты не виноват, что остался без крова, Далия не виновата, что её судьба так изменилась. И не забывай, что ей мало осталось жить, если мы как-то не смиримся со своим положением, то не сможем найти способ сохранить ей жизнь.

– Далия… – прошептал Ниэль, и плечи его затряслись в рыданиях.

Слай тихо раскачивался, сжимая в объятиях Ниэля, гладил по волосам и всё говорил и говорил, пока, наконец, рыдания не стихли и юноша не прошептал:

– Простите меня, я не сдержался.

Зэфус облегчённо вздохнул:

– Да ладно, чего уж там, со всяким бывает, – а Слаю молча подмигнул, указывая взглядом сначала на Ниэля, потом на выход из комнаты.

Слай отрицательно покачал головой, давая понять, что он никуда от себя не отпустит ни Ниэля, ни самого Зэфуса.

========== Глава 33. ==========

В камере было темно и холодно. День уже подошёл к концу, и сквозь узенькое окошко еле-еле сочился сумеречный свет. Из него же тянуло холодом. Завалка не помнила, как её принесли сюда и заперли, очнулась она уже на голых досках узкого лежака. Сев и подтянув колени, уткнулась в них лбом. Ужас, что она пережила некоторое время тому назад, грозил вернуться. Всё произошедшее было настолько жутким, что хотелось куда-нибудь сбежать и обо всём забыть. Но сбежать не получится, забыть – тем более, требовалось успокоиться и как следует всё обдумать.

Первым был вопрос: как спастись. Сейчас нельзя было думать ни о чём другом, только об этом. Вскочив с лежака, Завалка на ощупь отыскала дверь. Обшарив её, пару раз толкнула плечом – та даже не брякнула, настолько прочно была подогнана. Завалка попробовала поскрести её сначала ногтями, потом вынутой из прически заколкой. Результат был неважный – дверь хоть и деревянная, но очень толстая, так что проковырять её не удастся. Соберись Завалка проделать в ней дыру, чтобы открыть засов, то вряд ли управилась бы и до утра. А если утром обнаружат дверь испорченной, то наверняка переведут в другую камеру, похуже этой.

Оставив дверь в покое, женщина оглянулась на узкое, похожее на бойницу, оконце, находящееся чуть ли не под самым потолком. Нашарив в темноте лежак, дёрнула – оказалось, тот можно передвигать, – подтащив его к самой стене, взобралась на него и встала на цыпочки, этого как раз хватило, чтобы заглянуть в крохотное отверстие. Снаружи был крепостной двор, кругом лежал снег, тьма постепенно окутывала все предметы.

Прислушавшись, Завалка различила гул голосов, доносящийся со стороны кухни. Дверь хлопнула, и во двор вышли несколько человек – это были солдаты. Женщина решила, что ужин закончился, и вояки сейчас пойдут в казарму, но она ошиблась, мужчины остановились, громко о чём-то споря, потом один из них бросился бежать через весь двор прямо к тому месту, где располагалось окошко камеры.

Надо заметить, что окошко это, если смотреть из самой камеры, хоть и было под потолком, то с улицы оно находилось почти у самой земли. В особенно снежные зимы такие оконца вообще заметало снегом, и только струйки пара указывали, что в казематах был кто-то живой. Но узников в подземелье не бывало уже давно, если не считать близнецов, разок там переночевавших, так что на отверстия эти никто не обращал внимания.

Подбежавший солдат бросился на колени в снег и заглянул в темноту. От неожиданности Завалка чуть не упала, когда ей в лицо глянули чьи-то глаза. Она отшатнулась, удерживая равновесие на покачнувшемся лежаке. Солдат же, ничего не разглядев, закричал:

– Покажись, стерва, дай тебя задушить! Это ты убила моего друга! Подойди, дай перегрызть тебе глотку! За что ты его, что он тебе сделал?! Он был такой добрый малый, у него остались отец и мать, а ещё младшие сестры. Он служил, чтобы помогать семье, чтобы девок замуж повыдавать да кормить своих стариков, а ты, стерва, его убила! Кто теперь поможет его семье, кто?! Ты, что ли, шлюха продажная, это ты станешь их кормить?! Или пусть они идут по миру, или пусть с голоду подыхают?!

Скатившись с лежака и упав на колени, Завалка схватилась за голову. Слова солдата поразили её, но не горем, что в них сквозило, а ненавистью к ней, обделённой жизнью женщине, такой же несчастной, как те невесты, ставшие теперь бесприданницами. Она не понимала, почему этот человек так злится на неё, зачем кричит и грозится убить, ведь она сама жертва чьего-то неправедного суда. Кто-то неизвестный, давным-давно, когда Завалка только родилась, отнял у неё мать, а спустя годы бросил её, юную девчонку во взрослую жизнь, где всем было совершенно наплевать на её чувства. Почему именно ей досталась такая участь, почему ей не дали более счастливую судьбу?

Зачем все теперь беснуются и грозятся, упрекают бедную женщину в том, что она захотела изменить свою участь, заполучив то, чем обделила её жизнь? Те люди сами виноваты, что умерли, её, Завалки, вины в этом нет. Покойный муж стоял у неё на пути к счастью и закономерно пал, освобождая свою вдову от всех обязательств. А солдатик – что ж, это просто случайность, Завалка ведь не хотела убивать именно его, просто он оказался не в том месте и не в то время.

Ругань сделалась глуше, а потом стала удаляться. Завалка убрала руки от лица и прислушалась – крикливый солдат ушёл. Что ж, оно и к лучшему, зачем на ночь глядя так надрываться? Уже хотела вновь забраться наверх, глянуть, что там ещё интересного, как послышался какой-то гул в самом подземелье. Женщина спрыгнула на пол и попятилась к стене.

Страшный удар в дверь, казалось, расколол пространство камеры. Взвизгнув, Завалка заметалась в темноте, второй удар показался ещё страшнее – доски затрещали, и между ними появились тонкие щели, сквозь которые пробивался свет факелов. Третий удар заставил Завалку завизжать от ужаса, ей показалось, что доски сейчас разлетятся, и в камеру ворвутся люди, нет звери, чтобы растерзать Завалку, отнять у неё жизнь, а вместе с ней надежду на счастье.

Удары в дверь следовали один за другим, а Завалка кричала не переставая. И вдруг всё стихло, остался только гул голосов. Дрожа всем телом, женщина прислушалась: снаружи донёсся знакомый голос – ну, конечно, это же Каллин! Облегчённо всхлипнув, женщина подкралась на цыпочках к двери и приникла к ней ухом. Каллин, по-видимому, стоял возле самой двери, как бы загораживая её собой, и резко кому-то выговаривал:

– Совсем с ума посходили, вы хоть соображаете, что делаете?! Это же бунт, а за бунт по закону виселица. Вы что, захотели на виселицу?

Нестройный хор голосов был ответом.

– Я всё понимаю, – вновь заговорил Каллин, – но и вы поймите, что в Хэце, как и во всей Альрии, действует закон, по которому судьба преступника находится в руках короля. Только он в праве решать, казнить или миловать, и пока не будет от него указа, преступница будет находиться под арестом.

В этом месте Завалка часто задышала. Это же просто удача! Ведь в Альрии, как когда-то сам же Каллин обмолвился, все вопросы решаются крайне медленно. Пока письма будут ходить туда-сюда, наверняка подвернётся какой-нибудь способ сбежать. Между тем голоса за дверью не смолкали, прислушавшись, Завалка поняла, что тема спора изменилась, и теперь солдаты спрашивали о запасах провизии. Каллин лишь молчал, выслушивая возмущённые восклицания людей. Сама же Завалка не могла удержать выползающую на лицо самодовольную улыбку. Ну как же, ведь она провернула такой хитроумный план, что теперь все находящиеся в крепости люди целиком зависят от её, Завалки, благорасположения: захочет – расскажет, какая провизия не отравлена, а не захочет – пусть все тут подыхают от голода или от смертельного яда.

– Успокойтесь! – вновь раздался голос Каллина. – Я вам обещаю, что не менее, чем через три дня вы будете получать свои пайки, как и прежде.

Перестав улыбаться, Завалка насторожилась. Она вновь приникла ухом к двери, стараясь расслышать всё, что говорилось в коридоре, но как назло, Каллин заговорил тише, и Завалка отчётливо разобрала всего пару слов: «вода» и «сама». Женщина задумалась, что бы это могло значить? Но тут вновь загудели голоса, в которых уже слышались радостные нотки, и Завалке стало тревожно, она плотнее прижала ухо к двери, но как ни напрягала слух, не могла разобрать ни слова.

Последовавшая далее команда разойтись привела к тому, что шум за дверью стал стихать – люди покидали подземелье. Завалка всё ещё напряжённо прислушивалась, когда громкий скрежет ключа в замке резанул ей слух и заставил шарахнуться в глубь камеры. Дверь открылась, и с факелом в руке на пороге возник Каллин. Завалке показалось, что мужчина один, и она было рванулась ему навстречу, но тут за его спиной показались фигуры ещё двоих солдат, и она отшатнулась обратно.

Мельком обежав камеру взглядом, Каллин заметил передвинутый лежак. Покачав головой и будто не замечая в углу пленницу, обернулся к своим сопровождающим и приказал:

– Разберите лежак. Оставьте три доски, а остальное вынесите.

Двое солдат тут же с треском разломали деревянную конструкцию и вынесли всё в коридор. На полу остались одиноко лежать три узкие доски.

– Парашу тоже заберите, – вновь скомандовал Каллин.

Он не смотрел на съежившуюся Завалку, будто той и не было в камере. Голос его звучал буднично, казалось, что вот зашёл человек сюда по делу, закончит с ним и через минуту уйдёт, хлопнув дверью, потому что Хэц – крепость большая, и в ней полным-полно ещё самых разных дел, которые ждут своей очереди.

Когда солдаты, подхватив обломки лежака и парашу, двинулись по коридору на выход, Каллин также собрался покинуть холодную камеру. Завалка всё же решилась и вышла из своего угла.

– Каллин, не уходи, позволь мне всё объяснить.

Мужчина на мгновение замер, но передумал и шагнул в коридор. Он уже собрался закрыть за собой дверь, как Завалка бросилась к нему, протягивая руки.

– Нет, не закрывай меня здесь! Ты же не оставишь меня в этом леднике, я могу здесь замёрзнуть!

Каллин всё же взглянул в глаза Завалке и спросил:

– Это правда?

– Что?..

– То, что ты беременна?

Завалка хлопнула глазами. Она с трудом вспоминала, что же она могла наговорить в попытке избежать смерти от отравленного вина. Она могла такое сказать?! А это выход! И Завалка в очередной раз солгала:

– Да.

– Давно?

– Э… нет. Всего несколько недель.

– Понятно, – отвёл взгляд Каллин, он заметил, как у женщины забегали глаза, когда он спросил о беременности, и сделал вывод, что та вновь его обманывает. А вдруг нет? Сомнение закралось в его сердце.