Текст книги "Жить вопреки (СИ)"

Автор книги: Angelochek_MooN

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 44 страниц)

– Но то – дракон, – последний аргумент.

– Но разве вы не видите – мы одинаковые. Слишком одинаковые.

***

Признаться, она была неправильной Дневной Фурией, раз так сильно переживала из-за исполненного её братьями приказа Старейшины – какое-то раскаяние за их деяние не отпускало, заставляя сердце ныть и биться так быстро, слишком быстро.

Любой иной дракон из их стаи уже спокойно жил бы дальше – здесь и сейчас, ведь то, как испепелялся за считанные мгновения мальчишка, уже минуло.

Осталось в прошлом.

А туда – не было и нет возврата.

И никогда не будет.

Это было одной из основ учения их вида, позволяя не заморачиваться над такими несерьёзными и глупыми проблемами, когда перед тобой целый неизведанный мир, готовый делиться своим солнцем и ветром с ними.

Но она так и не поняла, за что убили того мальчишку.

За его любознательность?

За его Одарённость?

Или просто за то, что он был Учеником того самого Убийцы Фурий?

Непонятно…

Но убийцы из её братьев вышли просто великолепные, не признать это было нельзя, – невидимые, благодаря особенностям своей чешуи, пусть и не было полной необходимости, как у Разнокрылов, например, они выследили и сумели подловить на ошибке мальчишку.

Одно утешало – он не мучился.

Но почему же ей казалось, что ещё придётся заплатить за содеянное?

Им всем придёт пора платить.

***

Дагур и Инга ничего не имели против того, чтобы приютить у себя ненадолго семью своего друга, решившего, что даже на Драконьем Крае им будет недостаточно безопасно.

Вождь Берсерков с пониманием отнёсся к аргументам Арана – всё же он сам был таким же параноиком, когда дело касалось защиты сестры, которая уже дано замужняя, воспитывала собственных детей, конечно же, слушая советы Мирославы, во всём помогавшей Хедер со своими племяшками.

Но то, что Мирослава, решительно снарядившаяся в путь вместе с Араном, без всяких объяснений скрылась в неизвестном направлении вместе с Драконьим Владыкой, выглядевшим слишком серьёзно, было странно.

И мрачно даже.

Лишь как только супруг скрылся за горизонтом, Сатин пояснила всё происходящее.

И про похищение Руни.

И про то, кто за этим скорее всего стоял.

Магни и Мия слушали особенно внимательно – они-то сразу заметили отсутствие своего названного брата, но как-то вслух спросить об этом не решались, ведь было видно, что Аран не в духе, а попасть под горячую руку никому не хотелось.

Близнецы больше иных были осведомлены на данную тему – даже больше Сатин, пожалуй, ведь жена их брата совершенно перестала интересоваться подобными делами, внешними угрозами, если и занимаясь вопросами Драконьего Края, то – только внутренними проблемами Гнезда.

Ведь ей было совершенно не до того.

Магни и Мия всегда очень внимательно слушали любые разговоры и рассказы брата на темы других Одаренных, делясь по своей особой, присущей только близнецам Связи, сообщая друг другу выясненным случайно или намеренно детали.

И из этих деталей складывалась целая картина происходящего.

По крайней мере, так было задумано.

О том, что брат все эти три года искал, пусть и не очень активно, того Одарённого, что подослал в Драконий Край свою шпионку – Дневную Фурию, к которой близнецов и близко не подпустили, которой Аран сгоряча перешил весь разум, то ли сделав ее чуть адекватнее, то ли сведя с ума окончательно.

Но их брата она стала бояться больше смерти.

И главное – больше своего Хозяина.

Уже неплохо.

Каких-то успехов Аран даже достиг в своих поисках – он выяснил, что его противником являлся Убийца Фурий – Охотник, много лет назад уничтоживший почти всех представителей этого вида на Варварском Архипелаге и ещё столько же – в иных уголках мира.

Ещё, услышали брат с сестрой, Арану доложили недавно о том, что этот же Одарённый силой попытался заставить Кабур Не’Та Тал рассказать о местонахождении Великой Библиотеки, расположенной в Диких Степях.

Видимо, этот самый Одарённый понимал, что ни добром, ни хитростью ответа от Стражей Чёрных Гор не добьётся.

Однако, близнецов насторожил уже тот факт, что их (именно их! а не только Арана, что бы ни говорил им их брат – они были сильными Стражами, и он уже многому успел их научить) противнику было известно о существовании бесценных Сокровищниц Знаний.

Ведь это означало, что Убийца Фурий если и был самоучкой, коим был, например, Драго Блудвист, то способным и сильным.

И главное – любознательным.

Тянувшийся к знаниям враг был страшнее врага глупого, пусть и сильного.

Детям было страшно за Арана, ведь тот отправился буквально в логово врага один, совершенно без поддержки своих братьев…

Ну, были ещё Алор и Мирослава со своим Хранителем, но девушка бойцом не была, а на Фурий убийца многих их собратьев мог найти управу.

Близнецы без слов переглянулись.

Сатин же в это время хмуро жаловалась на всё происходящее Кломе, с которой достаточно сблизилась после своего пробуждения у Берсерков – гибель Бури ударила по девушке ещё и тем, что она уже не могла никуда отправиться сама.

И даже Арана, которому впору радоваться, что непоседливая супруга никуда не умчится без его ведома, был недоволен этим моментом.

И, неожиданно, предложил такое вот решение – поставил работать вместе Сатин и давнюю напарницу Тагуша.

Глава ею же созданной Сети, благодаря которой и стало известно столько фактов о главном их враге, что не был ещё сокрушён желавшим жить мирно и спокойно Араном, оказалась не против такого развития событий – ведь постоянное общение с Королевой, помощь ей для любого дракона были честью, и особенно, как ни странно, для Фурий.

И Ночных, и полукровок.

А их, кстати, теперь на Драконьем Крае было немало – три десятка Ночных Сияний разного возраста приняли решение остаться рядом со своим Королём, надеясь найти здесь новую жизнь.

И свободу от страха.

Наверное, они даже нашли искомое.

Инга же молча наблюдала за всеми своими гостями – она, как жена Вождя, ими и занималась, порою давая Сатин советы с детьми, ведь как мать она была явно опытнее.

Да и в принципе – не хватало молодой Королеве Драконьего Края старшей, мудрой подруги, которая могла бы дать совет.

И которую Сатин теперь нашла в Инге.

А та видела, как мрачно и заговорчески переглядывались близнецы, словно придумали что-то и решали, как это реализовать.

Во что опять хотели ввязаться её уже подросшие, но все ещё такие же непоседливые дети?

И успеет ли она на этот раз их удержать?

***

Агвид издали заметил приближающуюся к острову, на котором они остановились, две черные точки всадников.

То, что одна из них – Аран, было несомненно, но кто – вторая?

Конечно же, Агвид рассказал своему Учителю о том, что увидел, но Гриммель беспокойства своего Ученика не разделял – он был уверен, что его противника сопровождала Видящая.

Это было в коей-то степени предсказуемо – провидица Мирослава была неприкосновенна.

И причинить ей вред Гриммель не мог.

Да и не стал бы.

Конечно же, Мастер оказался прав – спутницей Арана была именно Мирослава и её Хранитель, но Гриммель ничего не сказал на это, слишком уж это было очевидно.

Мужчина смотрел на своего противника с интересом, изучающе.

Но даже отсюда, издалека, Агвид ощущал давящую на сознание силу Арана, окутывавшую его темным облаком.

Совершенно не то ощущение, что в воспоминаниях, – реальность оказалась намного страшнее.

Интересно, а что же тогда представало пред Видящей?

Парень продолжал внимательно наблюдать за диалогом своего Учителя и его Врага, держа в руках арбалет с туго натянутой титевой, готовый в любой момент заставить её отправить в свой смертоносный полёт отточенную стрелу с наконечником из Чёрного Железа – из того самого, единственно способного пробить кольчугу Драконьего Владыки.

К этому моменту Агвид был готов.

***

Когда Сатин заметила отсутствие близнецов, она похолодела вся. Стало по-настоящему страшно за Мию и Магни, ведь мало ли что с ними могло случиться?

То, что дети готовились что-то сделать, девушка, конечно же, поняла, но даже подумать не могла, что Тагуш согласится на подобное безумие!

А находившаяся на грани истерики Клома рассказала именно об этом – глупые и слишком беспечные дети отправились на помощь своему брату.

Идиоты!

Сатин, не обращая внимание ни на округлившиеся глаза прохожих, ни на почти восхищённые свисты каких-то отдельных личностей, залпом осушила весь небольшой кувшинчик с настройкой Драконьей Мяты, который, всегда полный, теперь носила с собой постоянно – при её жизни по-иному было трудно.

Ну хоть дети после этого спали хорошо и долго.

И она становилась спокойнее…

Просто великолепно!

Дети сейчас мчались неизвестно куда, желая спасти Арана от чего-то неведомого, и подвергая уже самих себя невероятной опасности, и, что главное – они, кажется, даже не поняли, что натворили, и с кого будут спрашивать за последствия их необдуманного поступка.

Как она могла такое допустить?

Как… не заметила?

Вопрос всё ещё оставался открытым, но зато Сатин, всё же убрав ладони от лица, заметила стоявшую рядом Ингу, поджавшую до побеления губы, но смотревшую упрямо и уверенно.

– Я понимаю, что не в праве просить тебя об этом… – тихо, почти шёпотом сказала как-то, что ли, посеревшая женщина. – Но, умоляю, – спаси моих детей.

Сразу видно – почуяло беду материнское сердце.

Женщина выглядела бесконечно уставшей и столь же бесконечно несчастной.

– Он потом головы всем нам снимет, – покачала головой Сатин.

В глазах Инги появилось странное понимание, перемешавшееся с неописуемым отчаянием, практически безысходностью, ведь женщина явно поняла, куда именно кинулись её дети и что им грозило.

– Тебе – нет, – прошептала она и безнадёжно, и с какой-то безумной, невозможной надеждой. – Он поймёт.

Сатин вздохнула и помотала головой – то ли отрицательно, то ли просто отгоняя лишние мысли.

– Я не имею права этого делать, – сказала она и добавила, заметив, как погасли глаза Инги. – Но – сделаю. Ты права, он поймёт.

Девушка резко выпрямилась и, по Связи согласовывая детали с Кломой, которая даже при прямом приказе Арана не смела перечить своей Королеве, особенно в такой ситуации, когда дорога была каждая минута.

Тагуш сильнее и выносливее.

Клома – гибче и, что самое главное, – быстрее.

Возможно, успеют нагнать, времени прошло совсем мало.

– Я даже не знаю, как тебя отблагодарить! – кинулась вслед за Сатин женщина.

Девушка же только окинула её чуть хмурым взглядом, полным отчаянной решимости, но уже лишённым былого безрассудства и беспечности, кои часто раньше плескались в её глазах.

– Никак, – резко ответила она. – Пригляди за близнецами.

– Как ты будешь действовать?

– В последний раз, когда я сломя голову кинулась неизвестно куда, погибла моя близкая подруга, сестра даже. И я стала жертвой собственной поспешности. Поэтому – сначала снаряжение.

Боевое облачение сидело на ней как никогда хорошо, и лук пел в руках – больше никакого ближнего боя.

Пора.

***

Аран неспешно, плавно и как-то по-кошачьи спешился, настороженно оглядывая своего противника, делавшего то же самое.

А Гриммелю действительно было любопытно – каким же вырос сын Стоика, погибшего от его руки, кем же был почти легендарный для жителей Варварского Архипелага Покоритель Драконов, ставший страшной сказкой для непослушных детей.

Кем был его враг?

Конечно, Видящую он тоже окинул взглядом, но не с таким интересом – как ты то ни было, она вмешиваться не станет.

Но тогда, тринадцать лет назад она его предостерегла – чтобы не зазнавался, чтобы поумерил свою самоуверенность, которая станет причиной его гибели.

Но не сказала, кто его убьёт.

Ни Аран ли?

Вполне возможно, и это тоже в коей-то степени было бы справедливо, да и умереть от руки такого сильного противника было не стыдно.

Как Одарённого, Арана мужчина уважал.

И ненависти не было.

Был долг.

Да, если сегодня Гриммелю было суждено погибнуть, в этом не было ничего страшного – его идея осталась бы жить вместе с его Учениками.

– Так вот ты какой, Драконий Король, – сказал, наконец, Гриммель, перестав играть с Араном в гляделки. – Признаться, ты добавил мне немало проблем.

Аран чуть улыбнулся – не то самодовольно, не то снисходительно.

– Приятно знать, что мои действия сумели причинить тебе вред, – ответил он тем же тоном.

Острый на язык.

И в том отличался от своего отца – тот в юности своей был охочь до крепкого словца, но словесные баталии вести не умел совершенно, переводя их в простую драку на кулаках, доказывая своё превосходство силой, а не умом.

Уже потом, женившись, Стоику пришлось резко повзрослеть.

И поумнеть.

– Неужели даже не спросишь, зачем мне всё это? – с наигранным разочарованием в голосе заявил Гриммель, желая вывести своего противника из равновесия – взбешённый враг всегда был не осторожен.

Главное не перестараться.

Однако, судя по всему, уловка не удалась, так как Аран всё ещё оставался почти неестественно спокоен – и тем напоминал он Гриммелю Руни.

– А ты разве ответишь? – снисходительно спросил Драконий Король.

– Умный мальчишка… – предпринял новую попытку мужчина.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Арана – ему было словно всё равно, только глаза из просто внимательных стали какими-то особенно странными, словно и жестокими, и жалостливыми, и задумчивыми.

Непонятными, словом.

– Я знаю, кто убил твоего Ученика, – заявил Аран, не разрывая зрительного контакта.

Гриммель обмер.

Как?

Кто?!

К чему это было сказано?

– Разве тебе это что-то даёт? – одними губами, словно вмиг пересохшими, прошептал Гриммель и взгляд его стал особенно цепким.

– Я здесь, – непонятно к чему пояснил Аран. – Ты отпустишь моего брата, а я расскажу, кто повинен в гибели мальчика и не буду препятствовать, если ты решишь отомстить.

Почему?

– Почему же не будешь? – сколько не старался мужчина придать своему голосу насмешливого превосходства, было видно, что Драконий Король ни на миг не поверил и прекрасно видел, насколько было важно Гриммелю знать ответ.

Знать, кто убил Эгиля.

– Они сами виноваты, – Аран прикрыл глаза, словно ощутив боль. – И такое не прощают.

Гриммель поджал губы и медленно кивнул.

Странно…

Так странно было встретить такое удивительное понимание со стороны своего врага.

– Неужели нельзя без всего… этого? – сказал Аран со вздохом.

И вдруг Гриммель увидел перед собой не наглого и не в меру амбициозного, везучего мальчишку, а уставшего правителя.

Именно такого, какими должны были стать спасители рода человеческого.

Те, кто должны были повести его вперёд.

– Тьма и свет всегда – непримиримые враги, – ответил мужчина.

Кого он убеждал?

Арана?

Или, может быть, самого себя?

Как же он устал…

– Какие высокопарные слова.

– Какие есть, – буркнул Гриммель, поудобнее перехватывая рукоятку меча.

Пора заканчивать пустую болтовню.

Какой в ней смысл, если им все равно не получится переубедить друг друга?

Если это закончится всё одним…

Глупая прелюдия к неизбежному.

– С миром иди или с миром покойся, – понял его Аран, прошептав ритуальную фразу и тоже покрепче ухватываясь за рукоять своего меча.

Он прошел с ним весь его путь от ученичества к вершине.

Гриммель сделал знак своим Смертохватам – чтобы те не вмешивались в последующие события.

Аран поступил так, приказав Алору не влезать.

Это только их бой.

***

То, как им удалось уговорить Тагуша помочь им, – всё ещё открытый вопрос. Может быть, они просто коллективно слишком сильно надавили на него ментально и результат вышел именно таким, каким вышел.

Тем не менее, в определённый момент, особенно в случае опасности, разумы любых Одарённых близнецов могли в коей-то степени объединиться, в два раза усиливая все их ощущения и способности, в том числе – находить своих родных по Связи, и особенно Мастера, а им повезло, что их Учитель оказался их братом.

Это только упростило задачу.

Но…

Стоило детям добраться до конечного пункта их маленькой гонки, они ощутили ужас от осознания – опоздали.

Алор, обругавший их по Связи последними словами, многие их которых они даже услышали впервые, стоял совсем рядом с Венту, а Мирослава молча прижимала к себе неестественно спокойного и бледного Руни.

Ни вопросов, что они тут делали, ни криков вслух.

Все были слишком напряжены.

Конечно, сейчас, с взвинченным восприятием мира, близнецы ощутили неподалёку ещё двоих Одарённых, которые, стало быть, тоже внимательно следили за всем происходившим сейчас неподалёку – на ровной поляне, уже вытоптанной и даже немного выжженной.

Противник Арана уже был изрядно потрёпан, но и сам их брат не был совсем уж невредим – несколько явно неглубоких, но всё равно кровоточащих ран можно было заметить и отсюда, относительно издалека, да разодранный плащ, который снять он, наверное, не успел, а теперь не мог на это отвлекаться.

И если их брат держал в правой руке меч, то левой словно собирал энергию окружавшего их мира.

Собирал до тех пор, пока, по всей видимости, ему не стало достаточно.

Но для чего?

А, вот оно что!

С кончиков пальцев Арана сорвалось в сторону его противника сине-фиолетовое пламя, оставляя на лице почти успевшего увернуться Гриммеля большой ожог и заставляя тлеть одежду.

И их брат, судя по всему, решил воспользоваться возникшей заминкой.

***

Миг, когда Сатин с Кломой всё же добрались до проклятого острова, где собралось почти всё юное поколение Одарённых, совпал с другим, гораздо более страшным мигом.

Чья-то вспышка страха и отчаянной решимости сама по себе настораживала, но предугадать её последствия не был в силах никто.

И вот оно – мгновение, когда меч Арана был в считанных сантиметрах от Гриммеля, неотвратимо двигаясь по своей траектории, грозя проткнуть насквозь врага, перебить ему позвоночник, но…

Тихий, почти неуловимый для человеческого уха свист, тихий вздох, и…

Там, фоном можно было услышать нестройным хором слившийся в один крик Мирославы, Сатин и всех троих детей – даже Гриммель, морщившийся от боли, ахнул удивлённо и неверяще как-то.

…и можно было увидеть, словно время замедлилось, словно оно стало тягучим и густым, как с брызгами такой горячей, такой ярко-алой крови не очень длинная стрела проткнула грудную клетку Арана насквозь, несомненно, задев сердце.

С громким звоном, показавшимся оглушительным в повисшей после крика тишине, ударившись о какой-то камень, выпал из рук Драконьего Короля, его меч.

А тот – стоял и, глянув сначала на свои испачкавшиеся в его же крови ладони, бездумно смотрел куда-то в сторону близнецов.

На груди, проступая даже сквозь когда-то им выкованную кольчугу, разрасталось с каждой секундой алое пятно, крича об уходящей в никуда жизни.

Как же больно…

Но как только его взгляд нашёл глаза Сатин, он обрёл вновь осмысленность.

И столько печали в нём было.

Столько удивления!

С губ вместе с последним вздохом сорвалось тихое «Прости…»

Аран, покачнувшись, медленно осел наземь, упал как-то странно – на бок, и складки изодранного, изрезанного чёрного плаща укрыли его словно тёплым одеялом.

Гриммель так и стоял, ошеломлённый произошедшим и не понимавший, что и как сейчас произошло, никак не способный выйти из окутавшего, пропитавшего всё его существо оцепенения.

Мирослава отстранённо отметила вспышку чужой смерти.

Только блестел на солнце чёрный металлический наконечник проклятой стрелы, заляпанный кровью.

***

Этого не должно было произойти.

Не должно!

Ни одна вероятность, даже самая слабая, не говорила об именно таком варианте развития событий – а она за тот короткий промежуток времени просмотрела их не одну тысячу!

Как же так?!

Как же так…

Секунды шли одна за другой – три, семь, десять, двадцать восемь…

Тридцать пять.

Сорок три.

Гриммель всё так же недоверчиво смотрел на своего поверженного врага, но, всё же выйдя из своего оцепенения, он окинул собравшуюся внезапно почти полным составом семью каким-то странным, полным жалости и… сочувствия? взглядом.

Почему?

Почему именно так?

Восемьдесят шесть.

Девяносто две.

Сто одна…

Было почему-то безумно тихо.

Словно весь мир на эти мгновения решил оглохнуть, и забрал из реальности все свои звуки, включая шум прибоя, завывания морского ветра, шелест листьев окружавшего их леса и крики птиц на берегу.

Сто сорок две.

Сто сорок три.

Сто сорок четыре…

Что это?!

***

Новая, подобная вспышке сверхновой, звезда зажглась для любого Одарённого.

Тёмная звезда.

Поднялся ветер – сильный, почти ураганный, снося, заставляя всех покрепче ухватиться друг за друга, чтобы не упасть, Гриммель же не иначе как чудом устоял на ногах.

Вдруг, тело Арана изменило своё положение – тот словно сам перевернулся на спину.

И тут…

Выгнувшись дугой, Аран сделал судорожный вдох, и, сразу же закашлявшись, открыл глаза.

Белок в них почему-то стал абсолютно чёрным, глаза же, и так далёкие по виду своему от человеческих, стали гореть зелёным пламенем не хуже камня-накопителя, который Аран пронёс через всю свою жизнь.

Глаза – зеркало Души?

Всё пространство вокруг затопила тёмная, тяжёлая, почти удушающая энергия, чья принадлежность не вызывала сомнений, – и силы эти явно возросли в разы.

(В двенадцать раз?)

Новая Буря в мировой энергии приветствовала рождение Стража.

Комментарий к Глава 12

Вот и последняя глава…

Я передумала выкладывать её вместе с эпилогом, поэтому он – завтра, а пока – выросло, что выросло.

Момент со стрелой:

https://vk.com/club147969315?z=photo-147969315_457239243%2Falbum-147969315_00%2Frev

Ну… Это… Оставляйте комментарии, стало быть.

========== Эпилог. Дневник Стража ==========

Мужчина дописывал последнее предложение последней главы, когда в помещение ворвался рыжеволосый зеленоглазый вихрь.

– Папа, ты где там? – воскликнула девочка нетерпеливо. – Тебя мама и Мия ищут!

Девочка встала, уперев руки в бока, и в этот миг стала так похожа на свою красавицу-мать, что он залюбовался своей дочерью, радуясь, что теперь все беды остались далеко позади.

Этот ребёнок не знал войны.

И не могла дочка понять всех её ужасов, которые ему приходилось вспоминать.

– Сейчас приду, – ответил мужчина с улыбкой.

Он отвык куда-либо торопиться.

Зачем?

У него ведь была впереди целая вечность.

А девчонка все не унималась, подскочила к отцу, заглядывая в книгу и с разочарованием понимая, что не знала она того языка, на котором вел своё повествование мужчина.

– Опять дневник строчил? – спросила она как-то обиженно, пусть и прекрасно знала ответ.

– Конечно, – рассмеялся отец девчонки в ответ и взлохматил ей её рыжие вихры.

Конечно – дневник.

Его дело всех последних месяцев, на которое он решил потратить оставшееся у него время.

Почему бы и нет?

– Зачем тебе это надо вообще? – продолжала допытываться девочка.

А ведь он в её возрасте был уже таким взрослым…

Опалённым извечной войной.

Так будь благословенно это время, когда дети могли оставаться детьми, когда им не приходилось постоянно тревожно вглядываться в небо.

Он же уже родился взрослым.

Без преувеличений!

– Ох, Арека, какая ты ещё наивная… – Аран со снисходительностью посмотрел на свою дочь, мысленно находясь ещё там – в тех давних событиях. – Это мой прощальный дар Библиотеке. Вся моя жизнь на этих страницах. И жизнь моих близких. Пусть, если кто-то найдёт эту книгу, он узнает, что были мы на свете, и что маленькая случайность может разрушать судьбы.

Пусть никто не повторит его ошибок.

– Ты и правда решил уйти? – спросила очень тихо Арека, ставшая внезапно очень серьёзной, хмурой.

– Мы уйдём, – поправил её Аран так же серьёзно. – Я обещал.

Писать о том, как умирал сам, было странно – ведь он умирал только как личность, но уж точно не как живое существо.

А в тот раз…

Впрочем, хватит разводить меланхолию – всё было не настолько плохо, как он сам себе придумал, просто воспоминания из его детства не способствовали хорошему настроению.

Да и юность, стремительно прошедшая, тоже.

Впрочем, всё то минуло.

Всё – в прошлом.

Уже позже, в конце казавшегося бесконечным дня, Аран вернулся в ту самую пещеру, где практически жил все эти последние месяцы – здесь было тихо и спокойно.

Он в процессе своей работы опрашивал многих окружавших в различные отрезки его жизни Разумных, записывал их воспоминания, погружался туда, в своё прошлое сам, уходя туда как под воду – с головой, глубоко и полностью.

Потому – пещера.

Чтобы не мешали ему.

И вот теперь – остались последние строки.

То, что же с ним случилось, когда он так глупо, так неожиданно даже для самого себя погиб.

Сначала я даже не понял, где находился – вокруг было так темно, так неестественно тихо, так… наверное, надо бы сказать, что страшно, но именно страха не было.

Было ощущение того, что я не завершил начатое.

И вина.

Вины было больше всего иного.

Я обнаружил себя стоящим посреди круглой площадки, которая оказалась уже знакомым и даже успевшим порядком надоесть мне Кругом, который, словно созданный из горного хрусталя, повис в бесконечном чёрном пространстве, разбитом светом разноцветных точек-звёзд.

Словно я стоял в ночном небе…

– Ну вот мы и встретились, Кровавый Страж, – раздался смешок за спиной.

Я резко обернулся и увидел стоявшую на самом краю девушку, от которой, незаметно, но неотвратимо, шла такая могучая и спокойная сила, что впору задохнуться, утонув в ней, не защищай меня собственная.

В общем – жуть.

А девушка была симпатичная – на Мирославу чем-то похожа, особенно глазами своими странными, точь-в-точь что у Видящей в ночь, когда я, будем называть вещи своими именами, вымаливал спасение для своей дурёхи-ученицы.

Да, с каждым мигом сходство, казалось, лишь росло.

И это было так странно.

– Кто ты? – спросил я тогда, решив не хитрить.

Уж если эта дама знала перевод моего имени, если веяло от неё той какой-то потусторонней энергией, то юлить и выкручиваться было просто бессмысленно и глупо.

А глупость меня бесила всегда.

– Ты ведь догадался, – лукаво улыбнулась мне моя собеседница и сделала несколько шагов в мою сторону.

И пусть вышла она условно на свет, но рассмотреть её получше у меня не получилось от слова совсем – одеяния всё так же казались осколком первородной тьмы и терялись в окружавшем нас мраке этого странного места.

– Да, – согласился я, – просто странно осознавать это.

Странно понимать, что одна из так возносимых живыми Небесных Странников стояла прямо передо мною и даже говорила со мной.

Ещё более странно – не особо удивляться этому.

Воспринимать как должное.

– Ты столько времени проводишь рядом с моей старшей сестрой, и даже не замечаешь этого? – послышался звонкий смех Странницы.

– Ты про Мирославу?

– Ты её знаешь под этим именем, так что – да, – был мне ответ. – Я не знаю, зачем Авен решила ещё раз отправиться к живым, видимо решила отдохнуть от своих забот. А мы вот не заслужили такого…

В голосе моей собеседницы была какая-то весёлая, наигранная грусть, и потому собственная, зарождавшаяся где-то в глубине сердца, тоска показалась мне особенно острой.

Почто обжигающей…

В сердце?

Может, это просто у меня болела рана от той стрелы?

– Я ведь погиб?

Да, погиб – раны и в помине не было, и связи со всеми моими подчинёнными, вассалами и учениками не ощущались совсем, но не так, будто они оборвались, а так – словно их (учеников и поданных) просто не существовало в этом мире.

Или меня не существовало.

– Да, это так.

– И что дальше?

Самый закономерный сейчас вопрос, если честно.

И самый своевременный.

– А дальше у тебя есть несколько путей, на самом деле, – ошарашила меня своей щедростью девушка. – И выбирать только тебе.

– И что это за пути?

– Первый: ты, как и многие до тебя, и многие после тебя, продолжишь своё Странствие, твоя Душа отправится на перерождение, а такой личности, как Аран, больше не будет существовать.

– Нет, это неприемлемо, – отрезал я сразу.

Зачем идти стандартным путём, если можно не идти им?

– Второе: так как ты так внезапно завершил свой Малый Круг, ты мог бы продолжить своё существование, как Страж, не перерождаясь, но и в этом случае личность Арана будет по сути не то чтобы утеряна, но перестанет выделяться из других – двенадцать Разумов сольются в один. Однако – ты мог бы получить силу, соразмерную этим жизням, стать практически Высшим Стражем, а ведь те становятся таковыми только пройдя Полный Круг, все сто сорок четыре жизни.

Предложение было заманчивым, но кое-какие моменты, вроде исчезновения меня, как личности, тоже меня мало устраивали.

Ведь там беззащитной осталась моя семья.

И все мои подданные.

Я был нужен им!

– Нет, это тоже мне не подходит.

– Ну и третье: Ты мог бы стать именно Стражем, не тем подобием, которое за них принимают смертные, а именно высшей ступенью развития подобных Одарённых, сохранив себя, как личность. Но тогда ты лишишься не малой части сил, которые мог бы получить, выбрав второй вариант.

– Не зная, что теряешь, трудно ощутить чувство утраты, – ответил я после нескольких мгновений раздумий.

– Мудро, – улыбнулась моя собеседница. – Твой ответ?

– Третий вариант.

– Так тому и быть.

– Стой! Как зовут тебя?

– Лаун.

Воспользовавшись моментом, я ещё долго расспрашивал Странницу, и чем больше времени проходило, тем больше мне становилось любопытно, но мне пришлось дать Обещание.

И я намеревался его выполнить.

Уже потом, много позже, Аран узнал о том, что Мирослава предстала его жене на Кругу точно такой же – черноволосой путницей с глазами всех оттенков фиолетового, подтверждая тем самым слова той Небесной Странницы.

Подумать только…

Мирослава – вполне себе Небесная Странница, решившая пожить среди людей.

В принципе, не удивительно.

С её-то силой…

Аран улыбнулся, вспоминая, как поведал ей об этом – невзначай, мельком, внимательно наблюдая за тем, как замерла и словно закаменела девушка, услышав имя Авен.

А потом просто кивнула.

Пусть – так.

Чего только не случалось с ними – с Одарёнными.

Когда я вновь открыл глаза, я понял, о чём говорила Лаун, касательно того, что слишком много Одарённых развелось в нашем скромном мире – он не мог вынести такое громадное количество постоянно и в больших объёмах циркулировавшей сквозь нас энергии и потому порождал Бури, самые сильные из которых были вызваны рождением новых Небесных Странников.

Или таких, как я.

И притом рождением называлось не появление на свет, а именно то, что случилось со мной, и даже вернее это было бы назвать смертью.

И воскрешением.

(Неужели так воспеваемый людьми с Большой Земли сын их Бога был Небесным Странником?)

Так или иначе, новая Буря, пусть и не той силы, что предыдущая, выла и ярилась, спутывая сознание и даря какую-то странную, практически неуместную сейчас эйфорию.

И, почему-то, энергия этого мира теперь казалась чужой.

Да, он мог с лёгкостью её пропускать через себя, но… отторжение, скорее на уровне сознания, какое-то неприятие этого мира не желало пропадать.

Вынимать стрелу из груди пришлось в срочном порядке – в разы повысившаяся регенерация обещала позднее не позволить мне это сделать, поэтому пришлось делать всё быстро.