Текст книги "Жить вопреки (СИ)"

Автор книги: Angelochek_MooN

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 44 страниц)

Она с удовольствием согласилась взять себе двоих жильцов с тем лишь условием, что они будут ей помогать – ту же корову подоить, полы вымыть, курицу зарубить и прочее.

Весьма приемлемая, даже щедрая, если говорить откровенно, цена.

На том и порешили.

Так и прошли две недели – Радмир нашёл себе временное занятие – помогал в поле, ведь сейчас там любые руки дороги, всем хотелось закончить посевную как можно скорее, и потому юношу приняли там, как родного.

Ну и заработать, естественно, он умудрился – были здесь и те, кому было проще заплатить за чужой труд, чем потеть на жарком солнце самому. Радмир не одобрял таких жизненных принципов, но пока он на них мог хлеб купить – ему было не столь важно, о чём думают окружающие его люди.

Его вообще волновало мнение только одного человека – Мирославы.

Она, кстати, тоже хорошо устроилась – недалеко от той старушки, пустившей их в свой дом, жила известная по всему Сангороду знахарка, и маленькая помощница с несколько специфическим опытом, но огромным багажом знаний и весьма неожиданными и крайне простыми рецептами весьма эффективных снадобий.

Настасья души не чаяла в Мирославе, хоть сначала отнеслась к девчонке ещё совсем, ведь только двенадцать исполнилось ей, весьма скептически – обмана боялась, видимо. И зря – способности сестры он не преувеличил, а поручая теперь ей несложные случаи, или наоборот – самые запущенные, называя на людях своей ученицей, приобрела ещё больший успех в народе.

Кто же знал, что чудеса целительства, недоступные мастерице-Настасье, творила совсем ещё девчонка?

Да и не надо это было, по мнению знахарки, никому знать.

Однако Мирославе она платила исправно – женщина ценила свой и чужой труд.

***

– Ну что на этот раз?

– Мне совершенно не нравится, что этот мальчишка интересуется прошлым Фурий.

– Тебе вообще всё не нравится!

– Не правда!..

– Правда!

– Небесные Странники, вы как дети малые, даром, что больше сотни лет каждому. Хватит!

– И правда, достаточно. То, что мальчик интересуется историей и хорошо, и плохо. В любом случае можно найти положительные стороны ситуации.

– Пока сам ищет знаний – хорошо, это прекрасный рычаг влияния на него. Да и простых боевиков среди людей, если очень уж понадобится, мы найдём, вот уж в чём точно сомневаться не стоит.

– Но ни в коем случае нельзя пресекать его тягу к знаниям, ведь доселе нам приходилось пичкать ими людей, а тот сам берёт, всё, что ему дают, да и добавки просит! Если не слушает россказни Исследователей, значит, умчался с Алором к Синим Пикам, или к монахам опять наведался, или ещё что-нибудь! Он же ребёнок ещё, почему я ни разу не видела его играющим или просто развлекающимся! Всё время при деле!

– Даже и придраться не к чему.

– Твой сарказм сейчас неуместен – действительно не к чему.

– Как же мне это напоминает…

– …Беззубика?

– Да.

– Ну, они же братья, ничего удивительного в этом не вижу.

– О, ты знаешь, чем для Беззубика закончилась его весьма сомнительная дружба с человеком.

– Не смей его осуждать!

– Я и не осуждаю – просто не одобряю подобного поведения.

– Не все же такие эгоисты, как ты.

– Эгоисты – это те, кто наплодили Ночных Сияний и даже не сподобились обучить прописным истинам своё потомство.

– Вот как заговорил!..

– Да, единственное, что мне нравится в этих уроках от Исследователей, – изнанку красивой обёртки мальчишке тоже покажут, уже показали, и чем раньше он усвоит, что мир не так радужен и прекрасен, как его обычно видят легкомысленные детёныши вроде него, тем лучше.

– Знаешь, по сравнению со многими взрослыми Фуриями, посвятившими себя только детям, то есть простыми обывателями, – этот мальчишка просто образец здравомыслия и незашоренности взгляда. Так, к слову.

– Признаю – спорить с этим трудно. Многие просто создали себе в своём разуме картинку идеального мира, и не хотят выходить из неё, не хотят понимать, что суровая реальность совершенно не такая, и мечтательных идиотов она не потерпит.

– Ну, полно тебе. Не сгущай краски.

– Действительно. Обычно такие идиоты – самые живучие. И везучие. Ибо ни во что не вмешиваются, не разгребают ни за кем, кто пытался их картинку идеального мира поддерживать.

– Что на тебя нашло?

– Осознание неправильности происходящего.

– И что же тебя подтолкнуло к сим невероятным откровениям?

– Не поверишь – этот самый мальчишка. Человек по собственной воле идёт за драконом, желая изменить мир к лучшему, но при этом видит всю грязь мира, понимает её, да только не принимает, не до конца, по крайней мере, и он не является при этом ни чьей марионеткой! И ведь действительно меняет!

– Да ну?

– Ну да! Слышали, как всполошились жители Диких Степей после его грандиозного побега с собственного жертвоприношения?

– Не думала, что все так серьёзно.

– Всё серьёзнее некуда – люди верят в него, верят в пришествие своего Пророка, и нельзя нарушать и веру – нет для них ничего страшнее рушащихся идеалов.

– Тебе их жалко, что ли?

– Конечно жалко! Я не такой бессердечный, как ты считаешь.

– Да ты вообще образчик милосердия и сострадания.

– Очень смешно.

– Учусь у лучших.

– Какие же вы дети еще! Может, кто-нибудь лучше расскажет, что слышно от наших разведчиков.

– Ну, Клома продолжает строить Сеть, преодолевая трудности по мере их поступления.

– А Тагуш?

– О! А этот сумел внедриться в Гнездо Красной Смерти и сразу занял там высокое положение. Впрочем, он же Фурия, а там мы все нарасхват.

– Ну вот пусть и шпионит.

– Да будет так.

***

– Скажи, мастер Аран, из какого металла ты выковал этот меч? – задумчиво спросил Кад-Точ, разглядывая творение юноши.

Меч он сделал в последнюю очередь, оставив его, так сказать, на десерт.

Конечно, и седло, сделанное так, чтобы не мешать Алору, и новая одежда, и некоторые другие приятные мелочи грели сердце юноше одним своим наличием, но по-настоящему он был рад изготовленным кинжалам и мечу.

А меч действительно вышел на загляденье!

Глянцево-чёрный металл, простая рукоять, безо всяких украшений за исключением нанесённых на лезвие символов древней поговорки – «Si vis pasem – parа bellum».* Такая горькая истина…

Меч был легче в два раза своего аналога из железа и с лёгкостью резал и металл, и камень.

В это просто не верилось, да и Мастер Кад-Точ осознал увиденное далеко не с первого раза, заставив перед этим юношу буквально нарезать на пластинки свежеизготовленным мечом несколько булыжников.

Да, создавать это чудо было трудно, долго, Аран замучился только плавить металл! А уж ковать…

Но результат впечатлил даже его самого, что уж говорить о мастере Каде.

– Я не знаю его название… – задумчиво ответил Аран. – Мне Алор показал место, где можно найти этот металл, но это высоко в горах, туда добраться можно только верхом на драконе.

Металл достать было действительно трудно, и, на самом деле, Арана это бесконечно радовало, ведь это значило, что люди не разграбят это место, просто не сумеют туда добраться.

– Жаль… Но этот меч – произведение искусства, – восхищенно сказал Кад-Точ, но вдруг в его голову пришла идея. – А если так договоримся – ты выкуешь, скажем, пять мечей из этого же металла, а наши мастера помогут тебе отточить навыки обращения с этим оружием?

Аран представил, по силам ли это ему и, улыбнувшись, ответил:

– Почему бы и нет.

***

Она очнулась в очередном странном мире, но уже не удивилась этому – привыкла, стало быть.

Небо, для разнообразия, видимо, было почти нормально-голубым, но солнце светило всё так же холодно, потусторонне.

Даже воздух здесь казался странным, что уж говорить обо всём остальном?

Она огляделась и увидела, что стояла неподалёку от странного, громадного сухого дерева с необычной формы дуплом.

Казалось, что-то высосало жизнь из этого когда-то наверняка прекрасного древа. И не было объяснения, кто именно сделал это.

Страха не было.

Все вокруг было невероятно опасным – все чувства об этом буквально кричали, но она не видела ничего, что угрожало бы лично ей.

Она следовала теперь совету, данному ей на Башне Древних.

Помнила.

Просто помнила, что всё – сон, и никто или ничто не могли причинить ей вред в её собственном сне, зато она сама чувствовала себя намного сильнее, чем в реальном мире.

И главное, её сны – источник бесчисленных знаний.

Главное – внимательно смотреть.

Вот и сейчас она – видела.

Видела, как нечто непонятное, фонящее первозданной Тьмой и благополучно обжившее странное дупло исполинского дерева, весьма мирно беседовало с обычной, но только на первый взгляд, девушкой.

Они разговаривали на каком-то резком, угловатом языке, причём слова Тёмного нечто звучали словно раскаты грома – оглушительно и сопровождались каким-то непонятным эхом, но не совсем – словно много-много людей говорили одни и те же слова одновременно, и она не понимала ни слова из сказанного, но ей было достаточно и просто эмоций этих двух существ.

Девушка – растерянность и непонимание, но вместе с этим была непонятная уверенность в собственных силах, осознание своей ценности, как бойца, что ли…

Непонятно немного, не это – мелочи.

Ладно.

Странное нечто, порождение Великой Тьмы и прочих Злых Сил смотрело на смертную с превосходством, любопытством и в то же время – с некоторой опаской, словно эта девушка могла причинить ему ощутимый вред, может, даже и убить.

Девушка вдруг выпрямилась в струнку, гордо вскинула голову с чувством осознания собственной силы сказала одно-единственное слово, почему-то отпечатавшееся в её сознании.

Со стороны Духа (стало быть, именно дух – встретить Божество она вряд ли сумела бы, да и не верила она в Богов, не после всего, что с ней случилось, но и не смертный перед ней, ведь не могло от простого человека так разить Тьмой) пришла волна беспокойства за девушку, он велел ей что-то и та, по всей видимости, послушалась – распалась золотой пылью, что развеялась на ветру.

Неожиданно она поняла, что теперь внимание странного Духа Тьмы было приковано к ней.

Она непонятно как оказалась прямо перед Древним Древом и смотрела в единственный глаз ужасающего своей аурой существа.

Но почему ей не было страшно?

Она спокойно смотрела на него, изучая узоры на поверхности его чёрного тела и алое свечение, от него исходящее. Странная не то плёнка, не то что-то ещё («силовое поле» – пришло ей в голову) переливалась всеми цветами радуги, но она, похожая на стекло своей прозрачностью, не могла скрыть всей величественной и пугающей красы похожего на смесь ската и змеи Духа Тьмы.

Что-то словно попыталось надавить ей на виски, полубезумный и, казалось, просто бессвязный шёпот полился ей в уши, но на её лице не дрогнул ни один мускул – она была готова к такому.

Она только наклонила голову к плечу, обозначая так своё любопытство.

На виски давило нещадно, голова болела так, что хотелось кричать, закрыть уши и сжаться в комочек и спрятаться куда-нибудь подальше от этого страшного шепота, но она не подала виду.

Это её сон.

Её сон и ничей больше!

Она – хозяйка и владычица здесь, и только по её законам здесь всё будет говорить с ней. Не хватало ещё, чтобы ещё свёл с ума странный Дух из её собственного видения.

От того пахнуло удивлением, изумлением даже, и он оставил попытки проникнуть в её разум.

– Скажи мне, дитя, кто ты?

***

Учить Арана техникам разума взялась сама Адэ’н, не подпустив никого к этой важной и ответственной задаче, ведь по этой части не было среди Фурий мастера искуснее её.

Тот факт, что юноша сумел самостоятельно погрузиться в глубокий транс, что он издалека услышал её приглашающий ментальный зов, который она подала исключительно для галочки, ведь она уже ни на что не надеялась, радовал Старейшину.

Большая часть Фурий мало полагалась на силу разума, предпочитая силу физическую. Они учили различные способы убить противника или просто довести его до состояния, в котором он уже будет не способен сражаться, учились пускать в ход клыки и когти, бить хвостом и лапами – и тем, и другим Дети Ночи с легкостью могли за раз убить несколько человек или мелких драконов.

Но сила Арана была в его уме, остром и внимательном, а не в физической силе, которой он даже по сравнению со своими соплеменниками не блистал, что уж говорить о драконах?

Юноша понимал, что если не можешь убить сам, то можно не трусливо сбегать, а найти тех, кто сумеет, и договориться с ними. Или подчинить их себе.

Собственной Волей можно было сделать намного больше, чем силой.

Именно поэтому Адэ’н учила Арана тому, что открывала далеко не всякой Фурии.

Эти знания необходимы были вожаку.

Большей части драконов эти знания были просто не нужны – зачем они Исследователям или нянькам, сидевшим с птенцами и помогавшим им на первых шагах в жизнь?

А вот агенты Совета по всему миру уже нуждались в этих умениях, ведь те прекрасно облегчали им работу и повышали её эффективность, а, значит, и для Стаи отдача была больше. Куда ни глянь – сплошные выгоды.

Естественно, агентов учили далеко не всему – любому представителю Советов они были на один зубок, а потому Аран понимал, что ему дают гораздо больше, чем положено знать простому исполнителю воли совета.

Какие у Адэ’н были на него планы, он не знал.

И знать не хотел – не было смысла забивать себе голову глупыми и имеющими мало общего с реальностью догадками, а до истины он докопается, но позже, когда выжмет из этого ученичества как можно больше.

Как подавлять Волю более слабого ментально противника? Зачастую ментально слабы те, кто предпочитает идти исключительно по пути физического развития, то есть, в случае драконов, да и людей, на самом деле, это создание, живущее по принципу «сила есть – ума не надо», и, зачастую, таких противников достаточно просто вывести из себя, заставив их во гневе забыть про самые простейшие ментальные щиты.

А против ментального удара никто не устоит.

Аран знал это, проверял – работало прекрасно, а потому в этом плане он был полностью согласен с Адэ’н.

С людьми всё было намного сложнее и в то же время, как это ни парадоксально, проще – те, кто был способен сломить волю и подчинить себе дракона, легко разделывался с разумами людей, но тут и возникали препятствия – людские умы были намного нежнее драконьих, и грубое вмешательство просто свело бы человека с ума; средний человек заметит и поймёт, что с ним что-то не так, что нечто пыталось пробраться в его мысли; а действовать тонко можно было только имея невероятный контроль и терпение, но при этом надо было постоянно корректировать мысли вышеозначенного человека.

Право слово, проще запугать или заслужить верность, чем морочиться с постоянным контролем.

Одно дело – разово подчинить себе противника, заставить его ошибиться или, при достаточном мастерстве, если не начать атаковать его же союзников, то просто замереть и ничего не предпринимать; совершенно иное – заставить подчиняться на постоянной основе.

Для этого необходимо создать с подконтрольным одностороннюю Связь – по ней Вожак, то есть тот, кто приказывал, мог, собственно, приказывать дракону.

Все бы ничего, да только подобную Связь мог создавать, во-первых, исключительно представитель Истинных, во-вторых, тот, кто уже был признан кем-то Вожаком, причем желательно добровольно, то есть подчинить себе Волю дракона, создав с ним Одностороннюю Связь, могли лишь те, на ком уже было завязано несколько связей с другими драконами его стаи.

Исключений не было, и не предполагалось само существование в этом правиле этих самых исключений.

Двусторонняя Связь отличалась тем, что создавалась она исключительно на добровольной основе, и в ней обе стороны были равноправны, то есть подчинить через такие Узы было нельзя в принципе. Зато по ним можно было передавать сообщения даже на очень больших расстояниях, главное – иметь большой запас энергии.

Связь Вожака и Стаи отличалась от Связи между родственниками тем, что кровная связь являлась классическим примером Двусторонней Связи, в то время как Вожак всегда был главным элементом Связи.

Драконы из Стаи могли связываться со своим Вожаком, но тот мог закрыться от них – просто не позволить им сказать; драконы же никаким образом не могли проигнорировать приказ вождя.

Ментальные поединки – сражение разумов и Воли – были возможны только между двумя Вожаками, либо между Вожаком и кандидатом на его место, желательно Истинным.

Чем больше узнавал Аран, тем больше ему удавалось вспомнить из прошлой своей жизни. Нет, это не были воспоминания разума, это были какие-нибудь навыки, знания, умения.

Аран вспоминал и тренировался каждую секунду своего существования. Тренировался, учился, медитировал, вспоминая, снова тренировался.

Он стал намного сильнее, притом, что внешне это было мало заметно – он всё ещё был слишком худ по меркам викингов.

С каждым днём его тело всё сильнее менялось, подчиняясь воле Души. Зрение, слух, обоняние, рефлексы, регенерация, иммунитет – все эти показатели максимально приблизились к нормам Фурий, оставив человеческие далеко позади.

В разы повысилась гибкость, выносливость, физическая сила. Теперь Аран мог нормально дышать на огромной высоте при низком давлении, спокойно выносил низкие и очень низкие температуры, мог достаточно надолго задерживать дыхание, видел в темноте, стал невосприимчивым к очень многим ядам, опасным для людей.

Потрясающий список для человека, но далеко не предел для Стража. Многие до него добивались и больших успехов, это ему Адэ’н растолковала ясно и чётко.

Старейшина не желала, чтобы её ученик возгордился.

А потому Аран знал, что успехи у него хорошие, но не выдающиеся, не исключительные.

***

Естественно, прекрасная жизнь не могла длиться долго, к великой печали Радмира. Рано или поздно любая идиллия заканчивается и начинается реальность.

Но в этом случае получилось это проклятое «рано».

Мирослава опять взялась за своё – стала предсказывать людям на улице какие-то мелочи, и те, как назло, всегда сбывались.

Сестрёнка говорила, что ей больше не надо было засыпать, чтобы начать видеть, теперь достаточно было прикрыть глаза, отрешиться от всех мыслей и ощущений и сосредоточиться на конкретном человеке – и перед ней букетом расцветали вероятности его ближайшего будущего. Более сильные ветки, имевшие больше шансов на воплощение, «светились» в её сознании белёсым пламенем, они были более яркими и приметными, на самые тусклые вероятности же она и вовсе не обращала внимания – в этом просто не было смысла.

Радмир, конечно, радовался, что сестра сумела наконец обуздать свой взбесившийся дар, но он не знал, что подтолкнуло её к этому, и не знал – а стоило ли поздравлять её с этим.

Видеть тысячи вариантов тысяч жизней… Как Мирослава это выдерживала?

Это же безумие!

Люди, к слову, в Сангороде оказались более серьёзными – многие очень внимательно отнеслись к предупреждению от странной девочки, сказавшей то, чего она по определению знать не могла.

Самое страшное было в том, что с более-менее хорошей точностью она могла рассказать варианты на ближайшие два-три дня, не больше, ведь чем дальше в будущее – тем сильнее разветвляются вероятности, увеличиваясь с каждой минутой в разы.

И люди, которым она предсказала смерть через пять часов, действительно умирали.

Даже если прислушивались в словам юной провидицы и старались избежать сего весьма неприятного исхода, и от этого на душе у Мирославы было горько – она хотела помочь этим людям, но не могла.

Совсем.

Будущее, которое предсказали, не могло измениться, могли перемениться условия, но если большая часть вероятностей говорила об одном и том же результате, то именно им всё и окончится.

Как она ни старалась – это нельзя было изменить.

Не с её нынешними силами.

И недостатком знаний.

Нельзя же только на одной интуиции работать?

Нужно было найти себе Учителя. Такого, который не посмотрел бы на её юный возраст и воспринял бы её серьёзно.

Радмир не подходил – он был эмпатом, а не провидцем, и, кроме весьма толковых советов общего типа, дать ей ничего не мог. Но девочка всё равно была безмерно благодарна брату – за всё, что он для неё сделал, за всё то, что он сделает.

Но сейчас их пути должны были разойтись – она была слишком опасна для всех, а случайно навредить брату она точно не хотела – он был её самым дорогим человеком.

Решившись, Мирослава нашла себе достаточно тихое место в доме, где её никто не отвлекал, и где она могла сосредоточиться.

Прочь все мысли, прочь эмоции!

Прочь!

В голове стало пусто и гулко, словно в опустошённой бочке или пещере.

Лишь один единственный образ она не изгнала из своего разума – брата. Она стала с достоверностью вспоминать черты его лица, каждый волосок в ресницах, каждую родинку, каждый шрамик.

Сознание заполонили различные образы будущего – самые разнообразные, но усилием воли она усмирила их, заставила выстроиться в древо, с которым уже можно будет работать.

Не так давно она посмотрела все такие главные вероятности для её собственного будущего и примерно наметила план действий.

Осталось посмотреть, что будет с братом в этих вариантах. В зависимости от различных её действий с ним случалось всякое… Смотреть было страшно, но она повторяла для себя – этот ужас происходил только в её голове, и не стоило бояться, если она сейчас постарается и всё просчитает, то ничего из этого никогда не случится.

Наконец, Мирослава просчитала комбинацию своих действий, при которых нужная ей ветка вероятности становилась наиболее сильной, а альтернативные оставались приемлемыми – неприятно, но все негативные эффекты можно было в них нивелировать, а ошибки не были непоправимыми.

Решившись, девочка встала и надела собственноручно сделанный кулон – маленький артефакт, схему изготовления которого она узнала в одном из своих снов.

Эта безобидная и совершенно не представлявшая никакой ценности, кроме эстетической, безделушка была сильным накопителем энергии и с ней просчитывать варианты было намного проще – с ней удавалось заглянуть дальше и отбросить маловероятные ветки.

Жаль, что так досконально просчитать она могла только собственное будущее или что-то касавшееся брата, ведь их энергетика была очень схожа.

Только их.

Впрочем, пока этого было достаточно.

Вздохнув, Мирослава отправилась писать записку, которую требовалось оставить брату, ведь только в случае наличия предупреждения для Радмира, он не наделает глупостей в её поисках.

Да, ей, по факту, было лишь двенадцать лет, но ментально она была минимум в полтора, а то и в два раза старше. Как минимум, разумом она была ровесницей брату, которого его эмпатия тоже заставила повзрослеть рано.

Ничего, она справится.

Не могла не справиться.

Потому, выходя после захода солнца, но до возвращения Радмира, она ушла бродить по улицам.

Всё происходило так, как она и рассчитывала – за ней тенями увязались две женщины со странными амулетами, которые она чуяла буквально кожей, как и чужое внимание.

Неприятное ощущение, если честно, но именно они помогут ей в первой части её плана – покинуть Сангород и добраться до Диких Степей, откуда была масса направлений в разные наполненные необычными явлениями места.

Когда одна из женщин гибкой кошкой бросилась к ней, схватила и прижала какую-то тряпку к носу, Мирослава не испугалась – она знала, что так будет.

Даже чуть-чуть порадовалась, что не ошиблась.

Конечно, было обидно видеть во втором силуэте Настасью, но она ожидала чего-то подобного с самого начала.

Когда её сознание под действием слишком знакомого запаха определённой смеси трав померкло, и тёмная пелена застелила глаза, она в первый раз усомнилась – а всё ли она просчитала?

Комментарий к Глава 9

* – “Хочешь мира – готовься к войне”

========== Глава 10 ==========

Очнувшись непонятно где, она почти даже не удивилась – всё пока соответствовало её видению и беспокоиться не стоило, ведь лишние волнения совершенно ничем не могли ей помочь, лишь сбили бы настрой.

Главное – не терять самообладания.

Ведь во гневе она могла сделать много страшных вещей.

Но намного страшнее, когда за жестокостью, даже вынужденной, стоит не ярость или ненависть, а холодный расчёт.

Открыв глаза, она поняла – не сон.

Точно не сон.

Мирослава огляделась и с удивлением поняла, что её похитители даже не удосужились ей руки связать, видимо, посчитав неопасной.

А зря.

Она лежала на траве недалеко от разведённого троими пока что размытыми тенями костра.

Тени… Люди?

Да, Мирослава узнала двоих женщин, что преследовали её в тот вечер, третья же фигура была ей не знакома, видимо, это был их сообщник.

Сердце странно ухнуло, предчувствия взвыли волком – скоро.

Совсем скоро.

И тут к ней подошла вполне знакомая женщина.

Конечно, Мирослава несколько недель помогала этой знахарке, и даже в самых тяжелых случаях девочка находила действнные решения, которые спасённым людям казались самыми настоящими чудесами.

Да и Настасье так казалось.

Но всё было намного проще – Мирослава просто просматривала варианты будущего исцеляемого ею человека. Это было не трудно, ведь то был не простой прохожий, нечаянно встреченный на улице, а человек, зависящий от её действий, а потому в ближайшем будущем их вероятности были связаны между собой. А потому она без особого труда могла заглянуть в будущее и выбрать вариант, в котором пациент выживал, запомнить, чем она там его и как конкретно лечила.

И воплотить в жизнь тот самый вариант.

Для неё – не трудно.

Для других – истинное чудо.

Не удивительно, что злые сердца пожелали иметь возможность заглянуть в будущее. Вот только существовала одна крохотная загвоздка – если человек знал лишь один вариант грядущего и был уверен, что это – единственно возможное будущее, и он этого человека не устраивал, то этот глупец, конечно, всегда пытался всеми силами избежать воплощения в реальность этого варианта.

Вот только он сам становился причиной всего того, чего пытался избежать.

Чем больше бежишь от грядущего, тем больше его сам и приближаешь.

И Мирослава представляла, как именно можно использовать это свойство на своих противниках.

Эти глупцы хотят получить предсказания, но за знания – самую большую ценность, которую только мог иметь разумный – нужно платить. И не важно как – главное, сам факт.

Это странное правило Мирослава узнала в одном из своих снов – никогда никому не предсказывать ничего за просто так, если люди пришли к тебе сами.

Можно было потренироваться на прохожих – посмотреть и будущее, а потом рассказать им самую сильную вероятность, но сделать это можно было только при условии что людей ты этих видишь в первый и последний раз.

Если делать людям добро безвозмездно – они решат, что так и надо, и будут требовать добро и дальше.

А ей этого не надо – она не собиралась сеять свет по всему миру – ему это было незачем.

Мирослава просто хотела жить.

– Настасья…

Нужно быть убедительной. Ведь люди её видели двенадцатилетней девчонкой. Так зачем же ей разочаровывать их? Пусть продолжают заблуждаться, ведь ей это было лишь на руку – пока они её недооценивали, у неё был козырь в рукаве.

– Удивлена?

На лице женщины нарисовалась жёсткая насмешка и выражение превосходства. Почти ничто не отвлекало Мирославу, и все мысли женщины для неё были как на ладони.

Осталось главное – внушить ей кое-что.

– Ты же знаешь, что нет, – вяло улыбнулась Мирослава, намекая на то, что ей было прекрасно известно про осведомленность этих людей о её Даре.

– Тогда ты знаешь, для чего ты нам, – не осталась в долгу Настасья.

– Я не буду помогать разбойникам, – покачала головой девочка.

Нужно было ещё чуть-чуть потянуть время, чтобы суметь подготовиться, чтобы было легче идти дальше.

Ведь у разозлённых, впавших в слепую ярость людей, как известно, отказывали последние тормоза, и добиться от них хорошего контроля над собственными мыслями было просто невозможно, а значит, и незаметно повлиять на их разум было гораздо проще.

– Неужели ты думаешь, что тебя кто-то будет спрашивать?

Голос женщины, считающей, что она победила, так и сочился ядом, но Мирослава внутри смеялась – зло и весело, как она никогда не делала в реальной жизни, но как ей приходилось иногда смеяться в её снах, ведь она уже победила, просто Настасья этого не поняла.

Пока что не поняла.

– Хочешь, я скажу, как скоро тебя убьют? – перешла в наступление девочка.

Женщина отпрянула, возмущенно приоткрыв рот, готовясь выдать гневную тираду, но не успела вымолвить ни слова, ведь Мирослава её перебила, грубо, как не подобало ребёнку вести себя со взрослым, но как взрослые вели себя порою друг с другом.

– Поверь, это будет очень скоро!

Почти улыбалась, стараясь всеми силами скрыть полную превосходства насмешку, видела, как реагирует женщина на её слова, ведь та знала – Мирослава никогда не ошибалась в своих предсказаниях.

И ведь она говорила правду.

Правда – самое страшное оружие.

– Замолчи, – почти прошипела Настасья.

Но девочка, совершенно не обращая внимания на сказанное женщиной, продолжила говорить,

– Тебя предадут твои же сообщники, ведь после очередного дела вы не поделите награбленного, и дело закончится поножовщиной, – рассмеялась всё-таки Мирослава, отвлекая этим внимание Настасьи и ещё больше пугая и зля её.

Можно притвориться сумасшедшей.

С душевнобольными её народ предпочитал не связываться – те жили себе тихо, никому не мешая, а если потревожить их – они пускались во все тяжкие, а это никому не надо было.

– Хватит!

Настасья кричала, но было поздно – сообщники не обращали на неё никакого внимания, их сознанием она уже давно завладела, отправив их в простой, но невероятно крепкий сон.

Осталось дело за малым – заставить женщину верить, что внушённые Мирославой мыслей были её собственными, и действия, которые она совершит, будут продиктованы её собственной волей.

– Тебя зарёжут твоим же собственным кинжалом, а потом кровь, глаза, сердце и печень продадут местной ведунье, занимающейся не самыми чистыми лекарствами.

И это была чистейшая правда – так было в одном из вариантов будущего, но она уточнять это не стала, зачем такие тонкости знать простому человеку, пусть и неплохо разбирающемуся в травах и их правильном применении к людям?

– Ты… Ты!

Клиент готов.

На Настасью было жутко смотреть – глаза пылали, как у какого-то чудовища, из носа едва ли не валил пар, а вся поза, напряженная и напружиненная говорила о том, что женщина была готова заставить девочку замолчать уже силой, лишь бы убрать этот гул из головы, эти навязчивые мысли и идеи.

Конечно, у Мирославы не было опыта, она наверняка где-то напортачила и сработала очень грубо, топорно, но именно поэтому она здесь – ей нужен был учитель!

Эти методы она никогда не стала бы практиковать на хороших людях. Да и на простых прохожих – тоже.

Это было слишком жестоко для неё.