Текст книги "Жить вопреки (СИ)"

Автор книги: Angelochek_MooN

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)

– Опять образы без разрешения читаешь? – усмехнулся Гриммель и пригрозил ученице пальцем, как хулиганистой девчонке. – Всё гениальное – просто.

***

Сатин с нежностью коснулась головы сына, намаявшегося за день постоянной беготни с его сестрёнкой и уснувшего прямо так – не раздевшись.

Дев пошёл в отца – всем, кстати, даже внешностью.

Очень серьёзный мальчуган с удивительным любопытством исследовал мир вокруг, доставляя немало беспокойных моментов своим родителям.

Конечно, Аран теперь выпускал её только к Берсеркам, ведь там была Мирослава, которой её супруг верил, как себе, и, как ни странно, – на Новый Олух, к Йоргенсонам, которым она так случайно создала семейное счастье семь лет назад.

Но и этой компании из блондинистых мамаш Сатин хватало – не было у неё теперь свободного времени на маянье всякой дурью, дети занимали всё её внимание.

Ну, и Аран, конечно же.

Так странно…

И так неожиданно, что Мастер спокойно сказал (или всё же приказал?) называть себя по имени, раз её ученичество закончено, а она – его жена, а не непоседливая и бестолковая подопечная.

Бывало, правда, в моменты, когда перед ней был не муж, а Король, она обращалась в нему по-прежнему – Мастер, но и по имени обращаться (особенно про себя!) к супругу оказалось так просто и так… приятно, наверное.

Осознание собственного положения в иерархии Драконьего Края удивляло девушку своим резким скачком и в то же время – ничуть.

Ведь это так и должно было быть.

Ведь теперь она – Королева, по сути, а значит – вторая.

Не четвёртая.

Как вообще так получилось, что всё шло так, словно лишь подобным образом всё и могло быть – её робкие девичьи мечты, которые она старалась давить в себе, чтобы они не мешали ей жить и исполнять свой долг в реальности, случайно (или всё же закономерно?) воплотились.

И пусть так будет и дальше.

Всё закончилось.

(Или нет?)

***

Человек, назвавшийся Гриммелем, не подвёл – древние фолианты оказались поистине бесценными, а знания, которые почерпнул оттуда, – переворачивающими сознание и восприятие, заставлявшими задуматься о строении их мира и всей Вселенной.

О божествах.

Или об их отсутствии.

Рыбьеног, как истинный исследователь, прекрасно понимал, что всё возможно, и допускать можно тоже всё.

И, однако, удивляться миру не переставал.

Верилось в написанное древними авторами с трудом, но, почему-то, всё же – верилось, а потому было особенно страшно, однако Ингерман прекрасно понимал, что иначе и быть не могло.

Всё предначертано.

И то, что он узнал об Одарённых.

И то, что раскрылась страшная тайна – Покоритель Драконов оказался Иккингом, сменившим имя на Арана и оказавшимся таким вот Одарённым, а потому – вдвойне опасным.

И то, что к нему придёт непризнанный никем, кроме собственных Учеников и ближайших последователей таинственный Воин Света, чтобы найти новых сторонников взамен тех, что не выдержали испытание Араном.

И то, что Рыбьеног поверит ему.

И захочет помочь.

По сути, ничем не должно было это отразиться на привычном быте клана Ингерманов, кроме того, что у них появится сильный Союзник, который этому Арану мог уступать в силе, пусть и совсем чуть-чуть, не значительно, – но не в опыте.

Отвлекать Покорителя Драконов своими силами было бы откровенной глупостью, но подключить своих людей для того, чтобы уже те нашли тех, кто – сможет…

Легко!

Если это поможет спасти людей.

Ведь и правда – всё катилось в Бездну, и не важно было, как она называлась: Ад, Хаос или Хельхейм, суть оставалась одинаковой для всех и во все времена.

И, что самое главное, рядом с этим Гриммелем, быть может, он сумеет уберечь свой Клан.

***

– Что случилось, Мирослава? – обеспокоенно спросил у сестры Радмир, вглядываясь в лицо девушки и подмечая каждое свидетельство её беспокойства, отчаянно желая стереть всё, что заставляло сестру волноваться и осознавая с ужасающей ясностью, что не был способен на это.

Как он ненавидел этот уступ!

Как искренне хотел его в минуты праведного гнева уничтожить – или попросить об этом Венту, ведь каждый раз, стоя тут, его сестрёнка изрекала своё маленькое пророчество.

А она, как известно всем Берсеркам, никогда не ошибалась.

Но на этот раз – девушку трясло, она крупно дрожала, кутаясь в свою накидку и растеряв весь свой окутывавшей её ореол таинственности и загадочности, представ просто напуганной и растерянной девушкой перед своим братом.

Как давно он не видел её такой…

Уязвимой.

Человечной.

Без извечной её мудрости на лице, без лукавого знания в уголках глаз, без хитринки в синеве радужек, без фиолетовых, таких жутких, но уже – привычных, искорок в зрачках.

И это больше всего иного пугало.

Она казалась обычной.

– Развязка близка, – коротко ответила Мирослава, закрывая лицо руками и стараясь не плакать, только ощущая, как брат накинул ей на плечи свой плащ в надежде хоть так согреть.

Бесполезно.

Её всё ещё трясло – придётся уже для себя делать успокоительные составы и кувшинами пить отвары из драконьей мяты, на неё действующей тоже в коей-то степени, пусть и слабее, чем на Стражей.

Её видение неумолимо воплощалось в жизнь.

Пусть и в несколько изменённом варианте.

Другого пути просто нет.

И не будет.

***

Как-то так получилось, что человек, нанятый Рагнаром, бесследно куда-то исчез, но, подумав и посоветовавшись, они решили не искать его – себе дороже.

Да тут ещё и подвернулась так удачно гибель Олуха.

А лишившись столичного острова и, что самое важное, своего символа – Стоика Обширного, Лохматые Хулиганы оказались уже не такими наглыми, и начавшаяся борьба за власть, ведь большая часть олуховцев ушла за двумя наследниками, отказавшимися от любых претензий на завоёванные Хеддоком земли, была им на руку.

Единая и всё ещё (почему-то, не иначе как чудом) крепкая Армия Драго оказалась той силой, которой удалось подчинить себе бывшие владения Стоика.

Лохматые Хулиганы явно не ожидали удара извне – и просчитались.

Им, и Чагатаю в том числе, на радость.

А вести с родины были непонятными – не печальными, не страшными, не радостными или какими иными, а именно непонятными.

Что-то непонятное творилось в Диких Степях уже который год (тринадцать лет, что ли, уже?), его родня пыталась захватить эти территории, но, как оказалось, народец там жил непростой, и получили его братья-племянники секир-башка и тёплый приём.

Ему, Чагатай-Хану, то вроде и всё равно, на родине он бывал исключительно редко.

Ничего не ждало его там. Но ситуацию старался из обозрения не выпускать – так, на всякий случай, скорее по выработанной ещё при Драго привычке всё держать под контролем, и не пускать на самотёк.

И Кабур НеˈТа Тал что-то мутили воду… Неожиданного союзника, что ли, нашли?

Но кого?

Неспокойно было Чагатай-Хану, ой как неспокойно!

Поговаривали, что видели кого-то, похожего на этого самого Гриммеля в Диких Степях, да вот только лез он на территории всё тех же Стражей Чёрных Гор и с всё тем же итогом.

С роднёй ссориться не хотелось, с товарищами – тоже.

Оставалось только ждать.

Но чего?

***

– Что случилось, Аран? – спросил, неожиданно оказавшись прямо за его спиной, Беззубик.

А Драконий Король, Брат Фурии, Убийца Красной Смерти и так далее по списку чувствовал свою такую глупую, такую неожиданную беспомощность, вкус которой, казалось, он уже давно позабыл.

А зря.

Он же знал!

Чувствовал!

Всем своим сердцем ощущал, все эти три года, что за навалившееся внезапно счастье придётся заплатить.

Но чтобы так…

Только не так!

Не он!

В последние три года тень его лучшего друга, его брата, оказывалась рядом с ним только в самые яркие моменты его жизни, и неважно, что это было – страх, восторг, печаль или счастье.

Положительных моментов, незаслуженно, оказалось намного больше.

– Этот… другой Одарённый, который стоял за той Дневной Фурий, похитил Руни и предлагает Дуэль по правилам Одарённых.

– Как забавно судьба изворачивается! – хмыкнул призрак Фурии, довольно улёгшись возле Арана.

– Ты думаешь, это – весело?! – прошипел Драконий Король, и этот восклик был последним, прощальным отблеском бурлившей в нём ранее ярости, которую едва удалось обуздать и направить в условно мирное русло.

– Тебе давно нужна встряска, а Руни ничего не будет – Гриммель не обидит мальчишку без причины. Скорее завербовать попытается, – заявил Беззубик, блаженно щурясь и не понимая суеты своего друга.

Действительно, что ему, мёртвому, до проблем и переживаний живых!

Аран попытался успокоиться и взять себя в руки.

Он уже привык, что необычное состояние Беззубика давало ему возможность порою знать вещи, которые оставались неведомыми даже для Мирославы, особенно, если это касалось Руни – всё же свою Душу призрак чувствовал, как от этого не уходи.

– И что мне делать?

– Смотайся к Мирославе, послушай, что мудрая дама тебе расскажет, и, желательно, её с собой прихвати – её-то не тронут.

– Откуда ты это знаешь? – подозрительно прищурился Аран.

– Просто знаю.

– Значит, мне стоит принять вызов этого… Гриммеля?

– А ты видишь иные варианты?

– Нет.

– И я не вижу приемлемых для тебя вариантов. Так что не психуй – народ пугаешь, и иди к Видящей.

– Я боюсь…

– Жену свою оставлять? С ней останутся Тагуш, близнецы и, как минимум, дюжина Фурий. Что с ней станется, параноик ты малолетний – в интонациях Беззубика было столько знакомо-незнакомого доброго издевательства, что становилось чуть-чуть грустно.

Так Брат пытался взбодрить его, не дать уйти в свою печаль.

– Спасибо…

– За что? За то, что рядом? Куда я теперь от тебя денусь?

– Мало ли… Передумаешь и исчезнешь.

– Это тебе так кажется. Небесные Странники благосклонны к тебе.

Комментарий к Глава 11

Предпоследняя глава… Мои душевные и иные силы на исходе. Последнюю главу и эпилог выложу одновременно, наверное.

Что же ждёт нас дальше, в завершающей главе?

Ваши предположения?

========== Глава 12 ==========

Когда к Сатин примчался Алор, который в принципе, нося своё гордое звание Брата Короля, никогда поручения гонцов не исполнял – для того были свои специалисты, натренированные и подготовленные именно к этой роли в их драконьем обществе, девушка поняла, что стряслось нечто экстраординарное.

А в их случае все подобные происшествия – беда.

Ну что на это раз?

Фурия был взволнован и явно напуган – это явственно читалось в его эмофоне, и от этого становилось совсем не по себе.

В последний раз, когда её накрывала такая тревога, её подстрелил какой-то арбалетчик, и провалялась она в мёртвом сне полгода, оставив порою такого глупого и по-юношески радикального в своих суждениях Арана без присмотра.

Позор!

Его тогда Мирослава отхаживала – прожил шесть лун под её присмотром и на человека стал похож!

Поседел, правда…

– Что с Араном?! – спросила Сатин резко, как только Алор всё же ворвался в специально сделанное для него окно в крыше.

Фурия недовольно и слегка раздражённо дёрнул заменявшими ему уши отростками и ответил, пусть и не сразу:

– Да что с ним сделается-то? Впрочем, сделаться-то может, на самом деле.

– Алор, не томи! – чуть повысила тон девушка, но не перегибая палку. – Что произошло?

– Какие-то Одарённые похитили Руни и теперь требуют, чтобы муженёк твой примчался к ним и сразился с их лидером за право обладания Драконьим Краем. А мальчишка – как гарант того, что Аран не явится по своей излюбленной схеме, с тысячей-другой лучших своих бойцов, – неожиданно с готовностью отозвался дракон.

Сатин пыталась осмыслить услышанное, но это всё равно, почему-то, не укладывалось у неё в голове.

– Это точно?

– По крайней мере, я так это понял, – признал Алор.

Сатин, схватившись за сердце, осела на стул и стала судорожно шарить по столу в поисках кувшина с настойкой из Драконьей Мяты, а найдя – залпом выпила всё содержимое, чуть поморщившись от горчившего привкуса.

Пришло умиротворение.

Алор, доселе заинтересованно поднявший голову и внимательно следивший за заинтересовавшим его сосудом с таким знакомым запахом, чуть разочарованно вздохнул.

– Где Аран сейчас? – уже спокойно задала вопрос девушка.

– С Беззубиком советуется, – отозвался дракон тут же.

– А потом?

– Как Король прикажет, так и поступим, – как отрезал, резко ответил Алор.

Кажется, неожиданно даже для себя самого.

– Мне-то зачем ты это сообщил? – спросила Сатин уже как-то устало.

Действительно, зачем?

У неё не было Бури, чтобы вместе с ней помчаться на помощь к Руни, да и вряд ли она сможет покинуть Драконий Край, ведь не на кого ей было оставить детей…

– Не понимаешь? – чуть удивился Фурия. – Он и так с тебя пылинки сдувает, а теперь свою Королеву он запрячет туда, где тебя и мелких точно никто не сумеет достать.

– К Берсеркам, что ли? – уточнила очевидное Сатин, вздохнув.

– Не исключаю.

Сказав это, Алор и был таков – только чёрный силуэт мелькнул за окном.

– Да что же это такое?! – всплеснула девушка руками в своём бессильном отчаянии. – Ведь всё было так хорошо…

***

Сморкала с улыбкой наблюдал, как толпа ребятишек, во главе с его собственным старшим сыном и Эир Хофферсон, носились по деревне, убегая от более мелкой малышни, которую вёл «в бой» тоже его сын, но – младший, и ощущал переполнявшее его умиротворение.

Многочисленный счастливый детский смех был лучшим звуком

Когда, наконец-то, все эти ужасы закончились, и он смог вести спокойную, размеренную жизнь, он понял, почему люди так это ценили.

И понял, почему родной народ этой странной Мирославы никогда и ни на кого не нападал – только защищался от разбойников, часто устраивавших набеги на их города и деревни.

Зачем?

Для чего?

Ненужной оказалась эта война.

Закончившаяся война.

Вчера один из посланцев Арана забрал близнецов Хеддок, гостивших на Новом Олухе (и, кстати, отказавшихся от любых претензий на этот остров) и, видимо, оказавшихся счастливыми вырваться из-под опеки своего вездесущего старшего брата.

Не удивлялся Сморкала теперь тому, как спокойно Ночная Фурия могла разгуливать по деревне – все к тому привыкли.

Люди ко всему привыкали.

Они – не исключение.

Где-то в доме хлопотала над обедом Забияка, причитая, что от кошки, которую меланхолично тискал в руках заглянувший в гости под предлогом того, чтобы поглядеть на племянников, Задирака, было слишком много шерсти.

И что некуда было девать котят.

А дети так радостно растаскивали этих несчастных детёнышей, вручая их каждому, кого встречали на своём пути, – вот уж нашли решение внезапно нарисовавшейся проблемы, юные гении. И эти самые встреченные люди были не так глупы, чтобы отказываться от котёнка Вождя.

Даже Мия и Магни не отвертелись от того, забрав с собой милый комочек шерсти, которому суждено было вырасти в наглую серую моську с очень умными глазами.

Обязательно.

– Наслаждаешься? – раздался рядом чуть хрипловатый голос Астрид, выводя из раздумий.

Женщина тоже улыбалась, наблюдая за тем, как её приёмная дочь лихо, совсем как она в детстве, гоняла мальчишек выструганным специально для неё деревянным мечом.

– Не представляешь – да.

Улыбка не сходила с губ мужчины.

– Почему же не представляю? – удивилась Хофферсон. – Всё я понимаю, что бы обо мне ни говорили.

Йоргенсон тихо рассмеялся, краем уха отмечая особенно заковыристое выражение жены, уже гонявшей без всякой жалости несчастную кошку и брата по дому.

– Кто бы мог подумать, да хоть мы сами, что теперь, тринадцать лет спустя всё будет… таким.

Он неопределённо махнул рукой в сторону детей.

– Каким «таким»? – удивлённо переспросила Астрид, но в глазах её читалось, что всё она поняла, просто хотела услышать ответ.

– Правильным, – и это слово было единственным верным теперь.

Из дома, громко хлопнув открывшейся дверью, вылетел, споткнувшись и несколько раз перевернувшись через голову, Задирака, а вслед за ним – большая серая кошка.

Оба – громко верещали, убегая куда-то в сторону леса.

Теперь и Астрид звонко рассмеялась, вторя своему товарищу и просто другу детства, слушая, как Забияка ругала брата, уже скрывшегося из виду, своего супруга, маявшегося непонятно чем, вместо работы и помощи ей, саму Астрид она благоразумно не трогала – мало ли, себе дороже…

У них была впереди вся жизнь.

И даже больше…

***

Мирослава внимательно выслушала невесёлый рассказ Арана, ни разу не перебив, только глазами своими голубыми стреляла исподлобья, горящими неестественно ярко на слишком бледном лице. Да и в принципе слишком бледной была девушка, словно что-то подкосило её.

Что же именно стало тому причиной – загадка.

Но…

Почему так блестели глаза Видящей?

Почему так угрюмо молчала она, не изменив ни выражения лица, ни позы своей, только глаза чуть прикрыв.

А потом Аран впервые увидел, как Мирослава применяла свои способности Провидицы – доселе он лишь слышал и читал о таком. Он почувствовал резкий отток своей энергии, перенаправившейся к девушке, резко преобразившейся, и едва ли в лучшую сторону, надо заметить.

Лицо её, и так почему-то осунувшееся, побелело ещё сильнее, и, казалось, сетка сосудов под кожей проступила особенно явно.

Вдруг – у неё пошла носом кровь.

Мирослава даже не пыталась её утереть, как-то остановить – только опёрлась, шагнув назад, на стену своего дома, судорожно сжимая руки, словно от сильной, почти нестерпимой боли.

А кровь всё текла и текла, неумолимо портя белое платье девушки.

Интересно, кстати, – почему траурный цвет?

А сил у Арана становилось всё меньше – пусть они и быстро, даже для такого сильного Стража, как он, восстанавливались, всё же у него в подчинённых ходили несколько сот одарённых разной силы, и у всех он по капле, неизбежно, забирал силы, даря им взамен контроль.

Было страшно подумать, каково же сейчас было Мирославе.

А глаза её…

Всё так же – полуприкрытые, они как никогда явственно показывали её особую природу.

Радужка горела потусторонним светом, как две голубые звезды, и обвитые чёрными кольцами фиолетовые зрачки, такие большие в тот миг, сияли намного ярче всего другого, почти ослепляя, просвечивая даже сквозь веки.

Зрачок двигался, подрагивая, словно девушка что-то видела.

Хотя, почему же словно?

Видела!

И вот, судорожно не то вздохнув, не то всхлипнув, Мирослава открыла глаза, в которых стояли слёзы, и, скользя спиной по стене, обессилено села прямо в траву у дома, закрыв лицо руками.

Всё так плохо.

Вдруг девушка вскинула голову, смотря уже совершенно обычными глазами прямо в душу Арану, который с каждым мигом чувствовал всё лучше, как восстанавливаются его силы, доселе без спросу бесцеремонно потраченные Видящей.

– Я отправлюсь с тобой! – твёрдо сказала Мирослава и вскочила на ноги.

Так тому и быть.

***

Клома, получившая наконец-то отчёт от группы Фурий, которую она, на правах Главы Сети, отправила расследовать убийство одного Одарённого мальчишки, с нетерпением слушала его от своих подчинённых.

Слишком уж загадочными были обстоятельства гибели парнишки, чтобы не обратить на них внимание.

Как оказалось – интуиция не подвела её.

Приговор подчинённых был неоспорим – это сделали Фурии.

Остатки камней, направление того, куда полетели осколки, и, самое важное – едва уловимый в воздухе запах собратьев – все это и не только обнаружили отправленные ею Дети Ночи.

При том – не Ночные.

Дневные Фурии.

Зачем им это понадобилось?

Потом, совершенно случайно, выяснилось, что убитый мальчишка был Учеником того самого Одарённого, который несколько лет назад подослал ту Дневную Фурию на Драконий Край.

Месть Дневных?

Возможно.

Конечно же, как только выяснилось это, Клома сразу же доложила обо всём Арану, но это было ещё до похищения Руни, которое произошло тоже очень непонятно, но, надо признать, по-своему гениально.

Как поняла Фурия, их противник отравил ядом Смертохвата одного из Детей Ночи и подчинил его себе этим, а поскольку с этими тварями, призванными только убивать (каннибалов драконы ну уж очень не любили) дел никто и никогда не имел, и потому определить то не сумели.

И даже самый сильный одарённый в некоторых чисто физических аспектах – силе и скорости – очень уступал драконам, и уж тем более Ночным Фуриям.

А Руни не был самым сильным – талантливым и искусным – да, но до того же Арана ему было ещё очень далеко.

Что мог противопоставить мальчишка взрослой Фурии?

Вот и вышло всё как вышло.

И, конечно, уже потом, после, Клома поделилась всей этой информацией ещё и со своим товарищем. Тагуш отнёсся к открывшимся фактам агрессивно и явно что-то задумал.

Только бы не натворил чего…

***

Теорию Истинных, что бы кто ни думал, Гриммель знал хорошо – она была одной из основополагающих в учении об Одарённых.

А его мужчина знал.

Потому Убийца Фурий прекрасно понимал, почему именно Драконий Король был так силён – всегда, любой лидер некой группы Одарённых, зачастую называемый Истинным, забирал по Связи, неизбежно между ними создаваемой, условные излишки энергии своих подчинённых, помогая им, таким образом, контролировать свои силы и становясь сильнее сам.

Именно поэтому Истинными не могли быть все – не каждый выдерживал такой напор энергии.

Даже Гриммель ощущал приток сил со стороны своих Учеников.

Так или иначе, но Гриммель знал – Арану в гневе, причиной коего могла бы стать нечаянная гибель его Ученика, было бы под силу уничтожить и весь занятый Армадой Гриммеля остров, со всеми его жителями.

Выжрать энергию из живых и, собственно, обратить их в мёртвых?

Вполне возможно, что Аран был способен и на это, раз он даже сумел выходить свою смертельно раненую Ученицу.

В общем, решил самопровозглашенный Воин Света от греха подальше похищенного мальчишку к своей Армаде не пропускать, остановившись на уютном островке за пределами принадлежащих Владыке Драконов территорий.

Он даже не стал связывать мальчишку – зачем?

А тот был неестественно для подобной ситуации спокоен, почти равнодушен – и не скажешь, что ему совсем недавно только четырнадцать лет исполнилось.

Мальчик, которого звали, как он сумел выяснить, Руни, сверлил его взглядом, словно хотел прожечь насквозь.

Это не вязалось с безмятежным выражением лица…

Что было на уме у мальчишки?

Попытавшись проникнуть в разум своего пленника, Гриммель с размаха наткнулся на ментальные щиты невероятной силы, едва успев не угодить в ловушку, которая с высокой долей вероятности могла свести его с ума.

– Зачем вы это делаете? – раздался звонкий голос Руни, с интересом, словно на забавное и нелепое существо, посмотревший на своего похитителя.

И Гриммель, словно что-то шепнуло ему это изнутри, понял, о чём говорил мальчик – и это было точно не про попытку вторжения в разум.

Про его деятельность?

Про его… идею?

– Делаю что? – не подал вида о своей догадке мужчина.

Ему вдруг стало любопытно.

– Убиваете Ночных Фурий, – заявил Руни, не меняя выражения своего лица. – Вы – умный человек, и отговариваться простым охотничьим азартом не стоит.

Проницательность ребенка несколько покоробила – неожиданной она оказалась.

Слишком.

– Почему же?

– Вы слишком умны и талантливы для этого, – повторился Руни, не отводя взгляда, и казался он в тот миг намного старше своего возраста, стариком в теле ребёнка, – и причём – прекрасно осведомлены о своих способностях, чтобы поступать так глупо и недальновидно, наживая себе во враги целый вид, причём – не малочисленный.

Не малочисленный?

Конечно, Гриммель понимал, что, скорее всего, видимая им численность Фурий – лишь верхушка айсберга, но чтобы до такой степени…

Странное разочарование окутало мужчину.

Неужели, все напрасно?

Нет!

Он видел – своими глазами видел! – результаты воплощения в жизнь его великой, но не понятой идеи!

Ребёнок, перед ним сидящий, – тоже доказательство.

– А может, я просто люблю убивать? – решил проверить проницательность Руни мужчина.

– Бессмысленно и глупо, – раздался смешок мальчишки. – Не верю.

Всего два слова.

И столько в них всего…

Гриммель понял – не показалось, это действительно был словно Видящий со способностями Стража – но видел он не просто Душу со всеми её Связями, а переживания и чувства людей.

И…

Руни не боялся его.

Конечно, на самом деле ему и нечего было опасаться – мальчишка ничего плохого лично Гриммелю и даже его людям не сделал, просто являлся Учеником его врага, но и только.

И в случае гибели Арана мужчина даже не стал бы преследовать его Учеников.

По крайней мере тех, что не стали бы пытаться отомстить.

Мальчишка явно был не так прост, и оставалось только догадываться, до какой степени был загадкой этот Руни, что он знал и чему научился у своего названного брата…

В общем, надо было бы быть осторожнее, но…

Как любопытно!

– А ты поймёшь-то? – на пробу сказал Гриммель, внимательно следя за реакцией своего собеседника.

– Когда вы впервые встретили Мирославу, она была на три года младше меня нынешнего, – вновь поразил мальчик своей осведомлённостью. – Но вы сразу восприняли её всерьёз. Неужели то, что я не являюсь Видящим, заставляет вас так сильно меня недооценивать?

Эти слова укололи почти болезненно.

Откуда-то сзади ощутилось направленное на них внимание Агвида и Аделы – его Ученики, получившие приказ не вмешиваться и просто следить за происходящим, явно заинтересовались словами Руни.

А ведь мальчишка всего на год младше Эгиля в момент его гибели.

И старше того же Эгиля, на тот момент, когда Гриммель отпустил его в сопровождении опытного отряда в путешествие.

Так почему же он не хочет видеть взрослую личность перед собой?

Боится?

– Складно говоришь… – улыбнулся даже одобрительно Гриммель, желая не выдавать своих догадок. – Но почему я должен, по классике жанра, рассказывать свой коварный план?

– Может, потому что вы – не злодей? – просто ответил Руни.

И эти слова поразили мужчину до глубины души.

Вот и доказательство его догадок.

Обыкновенный мальчишка четырнадцати лет, каким бы он не был умным и развитым, все равно смотрел бы на мир не в пример радикальнее.

Но – не считать своего врага злодеем?

Это было действительно странно.

– Разве?

– Всё относительно, – наконец-то сменилось блаженно-умиротворенное выражение лица чем-то иным, пусть этим чем-то и была какая-то странная, немного снисходительная улыбка. – Для ваших учеников вы – икона, идеал. Для них вы – добро в высшей инстанции. Так что нет. Вы не зло. И не стремитесь им быть, наоборот скорее даже.

– Тогда, зло – Аран? – решил все же уточнить Гриммель.

Пусть и без надежды на что-то.

– Мой брат совершил немало страшных и просто чудовищных поступков, – спокойной ответил мальчик, – но он всегда руководствовался благими намерениями.

– Ими дорога в ад вымощена, – усмехнулся Гриммель.

Ему определённо нравился этот странный, загадочный мальчишка.

Почему он не его Ученик?!

– Его не существует, вы же знаете.

– Знаю, – согласился мужчина, – но разве это что-то меняет?

– Действительно.

Руни кивнул – так просто и так неожиданно.

Почему ученик его врага так спокойно с ним соглашался, словно все так и должно быть?

Гриммель решил больше не тянуть.

Этому мальчишке можно и рассказать – он, быть может, и не примет, не согласится, но хотя бы поймет.

В этом Гриммель был уверен.

– Я хочу спасти человечество, – сказал Гриммель, все же сформулировав свою идею в самую нейтральную фразу.

– Амбициозно, – заявил Руни.

– А зачем замахиваться на что-то малое? – улыбнулся Гриммель в ответ. – Всё равно я не увижу результата.

– Желаю вам удачи.

– Что?

– Пусть у вас всё получится, – не стал менять своего мнения мальчишка.

– Ты издеваешься, ребёнок? – решил всё-таки уточнить, ну просто на всякий случай, мужчина.

– Нет, я серьёзен. Хорошая цель, – а Руни все улыбался. – Методы паршивые.

Вот.

Вот оно!

Гриммель знал, что был подвох в понимании мальчишки – тот, по всей видимости, по сути был согласен с идеей всех спасти, но не был согласен с убийством тех, кого защищал его брат и Учитель.

Логично, на самом деле.

– Почему же?

– Как минимум потому, что такими темпами можно и в Бездну угодить, устраивая геноцид отдельного разумного вида, – спокойной ответил мальчишка.

Слишком спокойно.

Стоп!

– С чего ты взял, что разумного? – несколько нервно спросил Гриммель, всей душой своей чуя приближение чего-то нехорошего.

Чего-то страшного.

Ведь если Фурии были действительно разумны в том смысле, который вкладывали в это слово люди, то его действия, по крайней мере для тех, кто был на стороне Детей Ночи, действительно были ужасающими в своей ничем неоправданной жестокости.

Да, это вряд ли помешает Гриммелю продолжать воплощать его идею, но это помогало ему понять своих противников.

И даже перестать злиться на них.

Но ответ мальчишки был для мужчины тоже очень важен – он, буквально, все решал.

Казалось, воздух звенел от напряжения.

Спину сверлили взгляды Учеников.

Мальчик закаменел лицом, и словно лишился всех красок – стал невообразимо серьёзен, даже мрачен.

– В своей прошлой жизни я был Ночной Фурией, и ту свою жизнь, как и многие суждения, я помню достаточно хорошо.

– Ты был?

– Догадались всё же? – а Руни всё был серьёзен.

Невозмутим.

Ну, это многое объясняло – почему же мальчишка был именно таким, почему был назван Братом своего Учителя, почему при своих странных взглядах, несмотря ни на что, был, что очевидно, предан Арану.

Если всё так, то…

Сидящий напротив мальчишка уже не казался таким безобидным, как в начале их беседы.

Реинкарнация дракона.

Ночной Фурии…

Брата Арана.

Да, это слишком многое объясняло.

– Но как? – почему-то растерянного спросил Гриммель, на секунду почувствовавший себя беспомощным.

– Вы же хотели, чтобы Фурии перерождались людьми, – взгляд мальчишки был почти стальным, какими-то кинжальным – колол только так. – Вот я такой – перед вами. И стоило оно того?

А ведь мужчина так боялся это вопроса.

– За короткий период времени на одном маленьком участке мира появилось на свет семеро сильных одарённых-людей, – стал вслух он рассуждать. – Да, я доволен результатом.

– А с чего вы взяли, что даже не у вас, – у созданных вами Одарённых – получится исправить этот мир, и уж тем более, спасти его? – и вот, Руни вновь снисходительно улыбался.

Вопрос ставил в тупик.

А действительно, почему он был так уверен в успехе своей идеи?

Почему он так верил, что будущие поколения будут другими, не такими глупыми и темными, как их родители?

С чего он взял, что с его гибелью все не остановится?

– Эти… глупцы обречены, только новые поколения спасут нашу планету от них же самих – Одарённые видят, что творят, они должны одуматься, – сказал Гриммель то, вот что верил сам.

Во что так хотел верить.

Ведь иначе – все было бессмысленно.

Ведь иначе – столько лет и сил ушли зря, просто так канули в реки времён…

– Красная Смерть тоже была Одарённой, – решил, видимо, добить Гриммеля мальчишка. – Но она только сеяла раздор и войну по Архипелагу в течение трёх столетий.

Гриммель в тот момент действительно ощутил себя по-настоящему беспомощным мальчишкой…