Текст книги "Жить вопреки (СИ)"

Автор книги: Angelochek_MooN

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 44 страниц)

Как же она, оказывается, устала…

Как устала бороться со всем миром, просто ради борьбы! Жить местью за того, кто не пожелал бы пролитых с его именем на устах рек крови. Жить своей бесконечной виной за предательство, за собственную поспешность, приведшую к катастрофе.

А ведь ровно десять лет с того дня прошло…

Ни днём меньше, ни днём больше.

Может, действительно, пришла её очередь платить за собственные ошибки и грехи, совершённые по собственному желанию и против него, но по приказу, которые, как известно, исполняли, а не обсуждались.

Она могла бы измениться.

Тогда, раньше.

Могла бы поступить иначе, и ничего из той череды случайностей, приведших к великому горю, не произошло бы. Если бы не её глупость, если бы не её юношеская самоуверенность!

Она о многом жалела.

Даже о слишком многом.

Но теперь было поздно пытаться что-то исправить, ведь она сама давным-давно сожгла все мосты за собой, уничтожила все пути назад, чтобы не сомневаться, не жалеть…

Какая глупость, какая нелепость…

Какая ирония!

Как там сказала та странная девчонка?

Она, Астрид – дуб.

Мощный, сильный, простоявший веками, переживший столько всего, что нельзя себе представить, столько всего повидавший.

Сломанный.

Она не прислушалась к мудрым словам, не стала тростинкой.

И сломалась.

Давно, на самом деле, она сломалась.

Слишком давно.

И теперь – слишком поздно для неё…

Открыв глаза, Астрид не поверила самой себе. Нет, она не была рада тому, что сумела как-то выжить. О, она была удивлена! И был у неё только единственный вопрос.

Как?!

Как она сумела вновь выйти сухой из воды, как сумела выкрутиться?

Неужели Боги решили дать ей ещё один, самый последний шанс?

Деревянный потолок, в который упёрся её взгляд, был совершенно незнаком, что и неудивительно, если честно.

Вдруг перед её лицом что-то мелькнуло, и Астрид увидела перед собой женщину. Высокую, стройную блондинку с суровым, но мудрым выражением лица.

– Добро пожаловать на Кальдеру Кей, путница. Я – Королева Мала. Расскажи о том, кто ты.

***

Когда её поймали, она была ещё совсем юной, глупой и слабой – оказавшейся неспособной противостоять людям, их воле.

Дальнейшее существование слилось в бесконечную череду страха за собственную жизнь, чужого ужаса, чужой и собственной боли за любую оплошность, любое неповиновение.

Из клетки было невозможно сбежать.

А она пыталась…

И за это получала новые рубцы и шрамы, которые не способна оказалась исцелить даже ее удивительная по сравнению со всеми знакомыми ей драконами регенерация.

Иногда ее отпускали, чтобы она, ведомая инстинктами и собственным страхом, волею Неба, наверное, находила сородичей.

Они были все так красивы…

Так сильны и опасны.

И пусть она ни разу не видела совершенно ей подобных – белых, словно свежий снег.

Все виденные ею были воплощённой Тьмой.

Но от этого менее желанной их компания не становилась.

Казалось, они были способны защитить ее. Спасти, уберечь, помочь вновь стать свободной, найти свою семью, свою стаю, если они ещё были живы…

Но они, эти странные её сородичи, относились к ней в лучшем случае снисходительно, совершенно не желая принимать всерьез, а в худшем…

Что она, взращенная в плену, приученная к покорности и смирению, не умевшая даже в должной мере защитить себя, могла противопоставить сильным, опытным и свободным драконам?

И обзаводилась она новыми шрамами.

А потом обидчики исчезали.

Она чувствовала от ее людей запах крови сородичей.

Крови и страха.

И тогда она была даже благодарна своим пленителям.

Она каждый раз сама возвращалась к ним, сама искала уже у них спасения и защиты.

Она была им нужна, а потому они не собирались ее убивать.

Эта мысль помогала держаться.

Она всегда была одна.

Сколько помнила.

У нее даже не было собственного имени, ведь его давала птенцам мать или кто-то, ее заменявший.

У нее был только страх.

Но одна она осталась намного раньше, чем в неволе.

Как она потерялась – отбилась от своей семьи, стало быть, она не помнила совершенно.

Её приютила ненадолго какая-то стая, но долго кормить и воспитывать чужого детёныша, да ещё и странного какого-то, они не решились – так же как и ее семья когда-то давно, просто оставили ее.

И это было больно.

А больше – обидно.

Но она выжила.

Зря, видимо.

И вот снова… Снова она мчалась неизвестно куда, неслась вдаль, послушная идущему изнутри зову.

Она не последняя.

Остались ещё Фурии.

Её пленители… её хозяева истребили не всех.

Не всех.

Самая безумная, жуткая мысль о том, что не все её сородичи были истреблены, что она повинна в гибели своего вида полностью.

Остался ещё один.

– Кто ты такая и что здесь делаешь?! – раздалось грозное рычание над головой Фурии.

Она и сама не поняла, как этот странный дракон неизвестного ей вида сумел подобраться к ней так близко, что теперь летел на одном уровне с ней, просто на некотором отдалении.

От говорившего шла какая-то неуловимая уверенность в собственных силах, осознание своего превосходства, но при этом без глумления над слабой и беззащитной.

Это был тот, кто привык сам защищать.

–Я путешествую, никак не могу найти себе пристанище.

Лгать было до безумия просто, ведь она сама в это верила. Ведь и лжи-то в словах ее было самое минимальное количество, просто недоговорки.

А дракон был странным.

В свою бытность пленницей она сумела изучить повадки других видов, по крайней мере всех тех, кого ей довелось увидеть, а через Арену и просто клетки ее хозяев прошли очень и очень многие.

– Хорошо. Мы отведём тебя к нашему Королю. Пусть он решает твою судьбу.

Мы?

Какое «мы»?

Только сейчас она поняла, что её аккуратно и незаметно окружила со всех сторон целая дюжина драконов того же вида, что и ее собеседник. Они ненавязчиво задали направление их движения.

– Вы мне не верите?

– Нет. Не верим.

И правильно.

Да, несомненно, правильно, но в ее случае – это, конечно же, плохо. Но доселе её ни разу не разгадали, ни разу не застукали за ее истинными намерениями.

– Но почему?

Однако свою роль нужно было играть до конца.

До любого конца.

Даже если исход был не самым счастливым для нее – все лучше, чем смерть или бесконечная, непрекращавшаяся и сводившая с ума боль.

Однако было и чисто как самке – любопытно.

Почему она была одна такая, почему сородичи относились к ней так странно?

Почему ей приходилось страдать?

– Потому что я ещё ни разу не видел ни одну белую Фурию, а потому не могу судить о вас никак, кроме рассказов. А по рассказам, согласись, вы не самые приятные личности.

– Не знаю. Я от своей стаи отбилась ещё будучи совсем птенцом.

А это была чистейшая правда…

Что за презрение в их глазах? Что за очередная… брезгливость?

Но направленная почему-то не на неё.

– Прекрасная иллюстрация морали Дневных Фурий.

– Что?

– Ночные за своих детей убили бы, искали бы годами, но нашли. Живыми или мёртвыми. Ночные своих не бросают.

– А ты откуда это знаешь?

Было действительно интересно – откуда этот дракон знал уклады жизни, как он их назвал, Ночных Фурий?

И почему он так подчеркнул их различие?

Почему ткнул в то, что её окрас был… не тем?

– Видел. Слишком уж долго живу бок о бок с Фуриями.

– Фуриями?!

Комментарий к Глава 3

Мирослава:

https://vk.com/photo-147969315_457239161

https://vk.com/photo-147969315_457239160

https://vk.com/photo-147969315_457239159

https://vk.com/photo-147969315_457239156

Дагур:

https://vk.com/photo-147969315_457239163

Инга:

https://vk.com/photo-147969315_457239165

https://vk.com/photo-147969315_457239167

https://vk.com/photo-147969315_457239166

Стоик:

https://vk.com/photo-147969315_457239162

Ну вот и новая глава. Простите, что так долго ждать пришлось – я приболела немного… или много. Как-то не до того с постоянной температурой

========== Глава 4 ==========

Впечатления от встречи с Видящей были странными.

Тот факт, что прошлая их встреча оказалась столь судьбоносной, развернувшей течение истории, даже не удивил их, но новой порадовались оба – словно были старыми друзьями, которые пересеклись неожиданно после долгой разлуки.

И Арану было приятно назвать ещё одного человека другом.

Тем более такого человека другом.

Девушка, бывшая, казалось, всего на год старше Сатин, а может и меньше, оказалась в разы мудрее его ученицы, ещё совсем юной…

А такой юной ли?

Ведь ей не так давно исполнилось двадцать лет.

В её возрасте многие девы уже замуж выходили, вели хозяйство, хранили семейный очаг, воспитывали детишек, вышивали узоры на салфетках и так далее по весьма длинному и нудному списку.

А Сатин, как бегала, исполняя его задания, так и носится по Архипелагу, на пару с Бурей.

Ведь у неё даже никого на примете не было…

Из людей более-менее они общались только с жителями Кальдеры Кей, и то в последнее время всё меньше и меньше появляясь на острове, с которого всё началось.

Да и кто мог бы стать достойной парой его Одуванчику?

Дракон внутри него недовольно шевельнулся, выражаясь образным языком, и заворчал как-то возмущенно.

Не хотел он ни с кем делиться вниманием Ученицы.

Жадный и собственнический какой-то внутри него дракон. Властный и жестокий при всей своей милосердности и совершенно не желавший отдавать, что ему принадлежало, даже если это были вполне себе живые Разумные.

Но разве имел он право решать за Сатин?

Вообще-то – мог.

Она, как и все остальные люди и драконы на территории его Гнезда и за ними, просто по всему миру, была его подданной, просто она имела некоторые привилегии, положенные ей, как Ученице.

Но рушить счастье своего Одуванчика, если она его найдёт?

Ни за что!

Но если он сам составит это её счастье?

Так.

Что-то начал он за здравие, а заканчивал не пойми за что – бред какой-то в голову лез, вместо путных мыслей.

О чём он там думал?

А! Он вспоминал Видящую.

– Я рад, что ты научилась управлять своими способностями, – сказал он ей тогда.

Невозмутимая, но и неулыбчивая, девушка была совершенно для него нечитаемой – ни на лице, ни в эмофоне, ни в разуме её нельзя было понять ничего совершенно – то ли та сама так хорошо закрылась, то ли природная защита была так хороша.

А может – третий вариант.

Хорошие умения при природных данных.

Очень правдоподобно.

Может быть, так оно и было на самом деле – но узнавать он не будет, ведь, раз ему это не позволили сразу, то насильно делать не стоило, ведь это не просто было нарушение всех мыслимых и немыслимых границ – это было откровенным насилием.

А его Аран по возможности старался избегать.

– В принципе, это не так сложно, как могло бы показаться со стороны, – труднее было научиться не вредить своей силой другим.

С этим парень был согласен.

Осознание того, что его сила могла легко навредить окружавшим его разумным, в том числе и дорогим ему, его родным, было просто ужасно, ведь большая сила никогда не равнялась умению ею управлять.

Он, на протяжении слишком долгого времени – не умел.

А когда научился – было поздно.

Его уже не интересовало, какой ущерб он наносил другим, ведь и родных у него тогда, кроме, конечно же, Алора, не было.

– Это, стало быть, великолепно – обладать силой, которая может создавать и созидать, – грустно улыбнулся Аран.

– Разве же ты, Страж, только разрушаешь? А как же всё то, что ты создал?

Молодой Король не ответил.

А что ему отвечать?

Все его творения стояли на крови и костях, на чужих жизнях и страданиях, которые ему пришлось причинить, собирая под своими знамёнами разрозненные Стаи со всего Архипелага.

Исключением была только ковка – эту деятельность парень видел едва ли не как искусство, нутром чувствуя, что и как стоило делать, чтобы в результате получился настоящий шедевр, вроде его меча, кинжалов, кулонов или даже некоторых украшений, которые он сделал в качестве эксперимента и подарил Сатин.

Конечно, все эти украшения можно было использовать вместо оружия в случае чего.

Как тогда Одуванчик радовалась…

Если единственный его талант, по всей видимости, это создание того, что потом отнимало жизнь.

– Я так и не узнал, как тебя зовут, – опомнился вдруг Аран.

– Моё имя Мирослава, Страж, – ответила с улыбкой девушка. – Действительно, с этого стоило начать.

– Аран, – коротко представился молодой Король.

Мирослава тихо, но звонко, словно колокольчик, рассмеялась.

– Действительно – Страж!

Они вновь замолчали, собираясь с мыслями.

Они в тот момент сидели в гостиной дома Арана, и тот по, видимо, всё-таки уже традиции поил ее травяным отваром, сбор для которого он целиком сделал обязанностью Сатин, которая была только рада лишний раз побродить по лесу в поисках интересных и вкусных трав.

Кстати, на них, на Стражей, Драконья Мята тоже действовала, пусть и не так эффективно, как на крылатых – видимо тут сказывалось их более совершенное по сравнению с людьми обоняние.

– Как же ты оказалась тут, так далеко от своей родины? – между делом спросил парень у своей гостьи.

– А как ты оказался так далеко от собственного дома тогда, десять лет назад?

Аран повёл плечом и поджал губы.

– У меня не было дома.

– Ты искал его? Искал себя?

– Да.

– Вот и я искала.

– Нашла?

– Вполне, – опять немного улыбнулась Мирослава. – Мой брат вошёл в ближний круг Вождя Берсерков, потому скучать не приходится.

Аран удивлённо распахнул глаза – он не знал, что у Видящей был брат, и уж тем более, что тот сумел войти в Ближний Круг при вожде.

А это ведь было так почётно!

– Рад за тебя.

– Наш народ не желает зла драконам – но они станут защищаться, – вдруг промолвила вмиг посерьёзневшая Мирослава.

Арана удивило что она, будучи родом всё же с Большой Земли, так легко причислила и себя к племени, в котором жила всего несколько лет.

Она успела настолько породниться с ним?

– Понимаю.

– Но Берсерки хотели бы заключить союз с тобой, Аран.

– Отчего же не с Олухом? – прищурился парень чуть подозрительно. – Дагур же положил глаз на жену их вождя.

– Потому и ты, – усмехнулась девушка. – Они погибнут, рано или поздно. Нельзя жить, как живут они, – это путь к саморазрушению, потому я запретила Дагуру сближаться с Хулиганами.

– Запретила?

– Ты думаешь, он пойдет против слова ведьмы?

– Действительно.

Вновь повисла тишина.

– На самом деле я сама желала встретиться с тобою, но по причине, Берсерков уже не касающейся.

– И по какой же?

– Подтверждение Мастерства в Науках Разума, – огорошила Арана Мирослава.

– Но откуда ты знаешь, что я – Мастер?

Она лукаво улыбнулась.

– Просто знаю.

***

Мимо горе-конвоиров словно мелькнула чёрная молния, и вдруг все они осознали, что рядом с ними, на некотором расстоянии летел достаточно известный в своих кругах дракон, отличившийся в битве с Красной Смертью.

Да и вообще – отличившийся.

– Мастер Тагуш! – рявкнули все драконы приветственно.

Кроме, соответственно, Дневной Фурии, которая вообще не понимала, что происходило и была совершено ошарашена столь скорой и столь необычной встречей с сородичем, который, что и не удивительно, только окинул её быстрым взглядом и более на неё внимания не обращал.

– Так! Кто это? – подозрительно прищурился названный.

– Её нашли на пограничных территориях.

– Дикая?

Драконы переглянулись, поняв, что этот момент они выяснить просто-напросто… забыли.

– Неизвестно. Но странная какая-то. Не агрессивная, но словно птенец какой – на редкость бестолковая, – отчитался самый сообразительный.

– Чем оправдывалась?

– Тем, что путешествовала и заблудилась, залетев в территории, принадлежащие нашему Владыке.

– Что же… Покажите её Королю. Если это действительно то, о чём я подумал, то я совсем не удивлён тому, что она сбилась с пути.

– Мастер?

– Ведите её уже! И я с вами, пожалуй, отправлюсь.

– Да, конечно.

***

Как давно она этого не видела…

Не ощущала…

В воздухе витал запах гари, и начавший остывать пепел стал оседать на землю, делая её примером всех оттенков серого – от цвета золы до угля.

Зарево догоравших кораблей и уже тлевших рукояток секир, пик и топоров, бросало странные, причудливые отблески на покрытые копотью и трещинами скалы.

Разодранные на клочки обгорелые тела с полопавшейся кожей и искаженными гримасой боли и ужаса лицами.

Как много лет назад.

Тяжёлый запах крови был почти неощутим за удушливой вонью палёной плоти, тоже таким знакомым, не то чтобы привычным, ведь к такому привыкнуть нормальному человеку было просто невозможно.

Ужас был ощутим почти физически.

Но битва, произошедшая здесь, была уже окончена – везде, насколько хватало взгляда, были только мёртвые тела и практически мёртвые – обречённые метались в агонии, но спасти их было уже невозможно даже для неё.

Но её здесь не было.

Незримая наблюдательница, она не могла даже вмешаться – её просто не замечали, не слышали.

– Ну и зачем тебе все это, Охотник? – послышался знакомый, но такой усталый, надломленный, хриплый голос.

Рядом с говорившим (прямо за ним, точнее), на лице которого можно было разглядеть кровавые разводы и тоненькие дорожки от пролитых слёз, лежала навзничь девушка.

Она была очень красива – яркие, огненно-рыжие волосы разметались по земле, сейчас испачканные пылью, смешанной с кровью.

Стройная, подтянутая фигура воительницы была какой-то изломанной сейчас, а поза – неестественной.

Какого-то молочного оттенка кожа была слишком бледной, что придавало ещё большую яркость распахнутым к небу ярко-жёлтым глазам, так похожим на два крохотных солнышка, или на два одуванчика.

Только взгляд был слишком спокойным, пустым.

Всё это великолепие портила рваная рана на тонкой шее, и алая лужица рядом с ней, в которой и пропитались пышные волосы, казалась такой лишней.

Она никогда не видела эту девушку, но знала – ещё увидит.

Странный воин смотрел спокойно, но в глазах его – бездна.

Ни звезд, ни пламени.

Только холодная, мёртвая пустота.

Глаза его были сухими – слёзы успели уже высохнуть.

– Я просто исполняю волю Неба, Страж, – почти печально вымолвил второй выживший. – Ты мог стать сильнейшим из людей. Но ты перестал быть сыном рода людского, когда назвал крылатую тварь братом.

Этот второй, названный Охотником, тоже был знаком – она его уже видела.

– Но даже после всего мною совершенного я остаюсь более человечным, чем ты, – послышался голос Стража, и в нём был шелест алых песков покинутого всеми мира и гул бесконечно равнодушного космоса.

– Я недооценил тебя, мальчишка, – покачал головой Охотник. – Как и говорила она.

– Мне она тоже много что говорила, – безжизненно улыбнулся Страж, неуловимо перетекая из более-менее расслабленной позы в боевую стойку.

Он был готов броситься на своего врага в любой миг, но продолжал стоять каменным изваянием, словно ничего не осталось в нём, словно что-то в нём перегорело.

Вспыхнуло на миг и погасло.

– Посмотри на себя, – презрительно искривил губы Охотник. – Ты – монстр. И все они мертвы по твоей вине.

Она осмотрела вместе со Стражем поле битвы ещё раз, вглядываясь в оставшиеся у некоторых даже целыми лица, или просто в бесформенную груду мяса, некогда бывшую людьми.

Теперь их не было.

И не известно, кто был прав, а кто – виноват.

Зато все – мертвы.

Среди бледных лиц покойников она даже заметила несколько детских.

Их-то за что?

А рядом с людьми лежали драконы. Израненные, переломанные, похожие на кукол, которых неаккуратно швырнули глупые, ничего не понимавшие дети, что обернулось весьма печально.

– Я монстр, – согласившись, кивнул Страж, – но не пытаюсь себя оправдать высшей целью.

А ведь она когда-то хотела сказать ещё и про длинный язык, не только про самоуверенность.

Хорошо, что не сказала.

– Дикому зверю место в клетке! – вдруг яростно, с жгучим гневом воскликнул Охотник и кинулся на своего врага.

– Тому, кто идет против жизни, место в Бездне! – с холодной ненавистью сказал тихо, на грани шёпота Страж.

Что произошло дальше, она не сумела увидеть – мир стал полностью чёрно-алым, перемешался причудливым калейдоскопом, показывая странные, сюрреалистичные картинки того, чем могла бы закончиться та битва.

Картинки сменяли друг друга, но везде ей запомнился металлический запах крови.

Кровь.

Кровью, кровью земле умываться!

Не было и нет счастливого финала. Везде – боль и страх, везде – смерть и страдания.

И нет спасения.

И не будет.

Как бы она ни старалась – итог один.

Она проснулась со слезами на глазах, комом в горле, ужасом осознания увиденного и сомнениями в правильности совершенного ею давным-давно выбора.

Не было ли это очередной ошибкой?

Фатальной ошибкой.

***

Мастер, теперь постоянно погружённый в свои дела, часто не находил для неё лишней минуты, но Сатин не роптала – она всё понимала и принимала.

Подобным жестом Учитель показывал, что он доверял ей, считал её достаточно взрослой и самостоятельной, чтобы не приглядывать за ней.

Он давал ей свободу действий.

Однако, если бы было можно, то, себе-то она могла признаться, лучше бы она проводила всё это время с Мастером, помогая ему, чтобы он хоть на чуть-чуть сам стал свободнее.

Сейчас, сидя в лесу под своим любимым деревом (его корни частично в самом своём начале выходили на поверхность, и сидеть на них было удобно – словно специально для неё кресло) и перечитывая путевые дневники Странницы, точнее их копии, но то сути не меняло, ведь они от того, что были не оригиналами, менее интересными и познавательными не ставились.

И, кажется, она совсем увлеклась.

– Ты выполнила мою просьбу? – раздался слева от неё голос.

Сатин тихо вскрикнула и крупно вздрогнула.

Девушка почувствовала себя так, словно подобное уже с ней происходило, но она никак не могла припомнить – когда и при каких обстоятельствах?!

Может, потому что так происходило постоянно?

– Да, Мастер, – ответила быстро девушка, быстро сообразив, кто мог к ней подойти так незаметно.

Только Учитель любил подкрадываться к ней, а потом шутливо отчитывать за отсутствие бдительности.

– Ну и?

Но когда дело дошло до того, чтобы рассказывать о том, как прошло выполнение задания, девушка вспомнила о собственном красноречии, в ярких красках рассказывая о том, что сумела повидать, что нового узнала.

Учитель нагло уселся рядом с Сатин, плечом касаясь её плёча и жестом говоря, чтобы она продолжала своё повествование.

– Библиотека просто поражает сознание, Учитель! Я хоть и была там уже однажды, но когда копируешь книги, всегда столько всего так хорошо запоминается!

То, что Мастер сидел так близко, несколько смущало, но Сатин решила, что лучше не подавать вида и продолжила щебетать, стараясь болтливостью скрыть свою неловкость.

Конечно, она забыла о том, что Аран прекрасно слышал, как билось её сердце.

Слышал и делал выводы.

– И многое ты узнала?

– Столько… я даже не знаю, как это описать! Просто интересно читать.

Она всё говорила и говорила, а парень… нет, всё-таки молодой мужчина продолжал рассматривать её лицо в лучах полуденного солнца.

Конечно, он видел, как она старательно не смотрела на него, увлеченно вглядываясь вдаль и активно жестикулируя, видимо, для лучшего описания всего того, что ей удалось прочитать.

Одуванчик…

– Ты наконец-то выросла.

Сатин вдруг осеклась и, позабыв о собственном смущении, удивленно посмотрела на своего Учителя, только сейчас до конца поняв, насколько близко они сидели.

– Что?

Аран вдруг понял, что сказал это вслух и сам задумался над пришедшей ему в голову и нечаянно озвученной мыслью.

Действительно, с чего бы это?

И что он ляпнул?

– Я говорю, что не заметил, как ты из шебутной и непоседливой девчонки выросла в рассудительную и мудрую девушку, – улыбнулся Аран. – И очень начитанную.

Сатин плюнула на всё и положила голову на плечо своего Мастера, с удивлением и радостью поняв, что тот не попытался сказать на это хоть что-то.

– Да? А сколько лет-то прошло? – искренне удивилась она, пытаясь посчитать, сколько она уже жила в роли Ученицы Стража.

– Почти пять, – ошарашил её Аран.

– Небо… Пять лет! Никогда бы не подумала, что своё двадцатилетие справлять буду не с родителями, и, скорее всего, к тому моменту мужем и, возможно, даже детьми, а так – среди драконов.

Повисла какая-то уютная, тёплая тишина.

Такая, какую никому не хотелось нарушать, – хотелось наслаждаться ей и красотой полуденного леса.

– Не жалеешь? – друг спросил Аран.

– А о чём мне жалеть?

В голосе Сатин было столько неприкрытого непонимания напополам и удивлением, что молодому Королю даже стало несколько неловко за свой вопрос.

Но он слишком хотел знать ответ на него.

Слишком.

– Что бросила родных и сбежала в неизвестность. Что связалась с весьма сомнительной личностью, которая могла быть не столь порядочной или милосердной.

Девушка немного отстранилась и стала вглядываться в лицо Мастера, отмечая, что несмотря на его молодость, у него стало ещё больше седых прядей на висках, пусть на самом лице это почти никак не отразилось – только какая-то усталость и общая тоска по чему-то ей неведомому.

– Моё ученичество – то, о чём я жалеть точно никогда не буду, – медленно, чётко выговаривая слова, промолвила Сатин, сдерживая непонятно откуда взявшуюся злость.

Но не агрессивную – возмущённую скорее.

– Не надо видеть во мне кумира, Одуванчик. Я не тот, с кого стоило бы брать пример.

В запале девушка даже не заметила, как назвал её Аран, а ведь если бы разобрала его слова – непременно как-нибудь отреагировала бы.

– Нет, Мастер!

– Сатин, – оборвал властно её Аран, призывая очнуться и понять до конца, что он – не безобидный овечий пастух или рыбак. – Вспомни, сколько мною было пролито крови. И скольких смертей я мог бы избежать.

Не подействовало.

Она опять просто пропустила его слова мимо ушей!

Вот упрямая!

– Не корите себя, Мастер! Вы точно не виноваты в глупости и зашоренности людей.

Слова Сатин немного, но утешили, – не звучали они повторением где-то прочитанного высказывания или просто чьих-то слов, это было ею придуманные слова, и, надо думать, ею полностью осознаваемые.

Действительно, не девчонка сопливая уже.

Понимала она, может, и меньше его, и то – не факт, но уже точно – немало.

– Хотелось бы верить, – ответил Аран, растеряв весь появившийся было запал.

– Вы – величайший из людей, которых мне довелось увидеть, – попыталась поставить точку Сатин.

Тщетно.

– А человек ли вообще?

– Да какая разница?! – возмутилась девушка, вконец выведенная им из себя. – Вы на своём месте, а мнение чужаков не должно вас касаться. Пусть они хранят его при себе.

– Будь по-твоему, – примирительно сказал Аран.

И вновь повисла тишина.

Сатин столь же нагло, что и её Мастер не так давно, заняла своё место на его плече и ушла куда-то в свои мысли, ход которых ни предугадать, ни уж тем более проследить было совершенно невозможно.

Аран тоже задумался, пытаясь вспомнить, что же он хотел сказать или показать Ученице.

– Ах да… Точно! – вспомнил наконец молодой Король.

– Что такое? – вскочила опять девушка, кажется, умудрившаяся задремать. – Мастер..?

А тот порылся в одном из больших своих карманов и достал аккуратно свёрнутый листок с каким-то рисунком.

Сатин развернула его и молча уставилась на то, что там было изображено.

А там была она.

То, как она сидела и читала книгу, как раз в этом месте, под этим самым деревом, под которым они сейчас находились, причём видно по одежде – сейчас.

Совсем недавно.

Неужели Мастер был здесь так долго, что успел нарисовать её?

Неужели он просто стоял и… наблюдал?

Не подходя.

– Вот, – застенчиво, что было так не свойственно известному всем Владыке, но порою мелькало в добром и таком домашнем Аране, пробормотал он. – Ты так красиво сидела, что я был просто обязан это нарисовать.

Сатин продолжила заворожённо смотреть на линии, выведенные тонким уголёчком, который, она это знала наверняка, её мастер носил всегда с собой, никогда с ним не расставаясь.

– Спасибо… – тихо выдохнула она.

И решилась.

Её чуть пухлые губы на мгновение коснулись его гладко выбритой щеки, и Сатин, вскочив, испуганной ланью бросилась в лес, прочь от Мастера, не понимая, что на неё нашло.

– И что это было? – озадаченно пробормотал Аран, задумчиво смотря вслед стремительно исчезавшей в лесу Ученице.

***

Когда она сумела всё-таки вынырнуть из непроглядной черноты и выяснила, что оказалась единственной из всего экипажа их корабля, кто сумел спастись в том ужасном шторме, она была совершенно спокойна.

Радости от собственного выживания не было.

Удивление было, да.

Но то, что Боги, по всей видимости, решили дать ей самый последний шанс, больше настораживало, чем внушало надежду или хотя бы самое маленькое утешение.

Вопрос той самой женщины, которую Астрид увидела сразу после своего пробуждения, не удивил девушку – та была готова к подобному, внутренне ожидая его.

Но что-то в глазах этой самой Малы напрягало.

Её словно взвешивали на весах полезности, измеряя, можно было ли из положения, в котором оказалась Хофферсон, получить Кальдере Кей хоть какую-то выгоду, или стоило выкинуть воительницу, не став тратить на неё лекарственные снадобья.

– Моё имя – Астрид Хофферсон. Родом я с острова Олух. Вместе со своим отрядом мы, по заданию нашего Вождя, искали одно место.

Что-то во взгляде Королевы мелькнуло непонятное, странное.

И неприятное.

На миг от женщины полыхнуло такой дикой жаждой крови, такой готовностью причинять насилие, что даже ей, прошедшей десятки страшных битв, стало страшно.

А ведь ее мало что могло напугать.

Ведь Астрид даже не видела снов – пусть она и ожидала в первое время встречать там лица убитых ей существ.

И людей, и не людей.

Но жуть, шедшая от этой красивой, пусть и обладавшей совершенно необычной, странной, если даже не экзотической, внешностью.

– Олух находится в непримиримой вражде с Охотниками на драконов, – вымолвила Мала, – насколько мне известно.

Хофферсон не понимала, к чему это было вообще упомянуто, да и не хотелось сыпать солью на только недавно зажившие раны – пара недавних столкновений с Охотниками унесла жизни нескольких ее боевых товарищей.

Она в других обстоятельствах назвала бы их друзьями.

Но все же стоило прояснить некоторые моменты – зачем этой странной Королеве их вражда с Охотниками?

Ох, не политик она, не интриган.

– Да, так и есть – Драго Блудвист разорил наш остров когда-то и до самой своей смерти был самым ненавидимым нашим вождём человеком.

– А теперь, полагаю, весьма «почётное» место этого человека занял Покоритель Драконов? – проницательно заметила Мала. – Верно?

Излишняя осведомленность Королевы Кальдеры Кей не настораживала – заставила бы задуматься ее отсутствие, умалчивание каких-то моментом, хотя Астрид, к своему неудовольствию, прекрасно понимала, что и сейчас без хотя бы малой доли этого не обошлось.

Однако даже вспоминать о Покорителе Драконов не хотелось – так, на самом деле, пугал, что даже к коей-то степени восхищал ее этот образ.

– Истинно так, – подтвердила слова Королевы девушка.

– Что же, Астрид… – начала женщина. – Вы принадлежите сословию воинов, а им всегда были свойственны честность и честь. Вам должно быть знакомо такое выражение: «Враг моего врага – мой друг».