Текст книги "Жить вопреки (СИ)"

Автор книги: Angelochek_MooN

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)

Особенно глазами.

У них были совершенно одинаковые глаза.

А глаза – зеркало души, не так ли?

На почве привязанности к Беззубику Аран и Алор ещё больше сдружились.

Выделенную Арану пещеру, весьма комфортабельную, надо заметить, ему помогли обустроить на человеческий лад. Сделать не самый плохой очаг, соорудить некое подобие кровати, сделать стол и кривую-косую, но табуретку… Застелить пол шкурами пойманных им на охоте животных.

Даже находясь среди драконов ему ведь можно жить по-человечески?

Почему бы и нет?

Особенно хорошо обустроиться получилось после знакомства с монахами, жившими не так далеко.

Эти ребята казались Арану несколько странными, но хорошими, дружелюбными, а главное, почтительными по отношению к драконам.

Потому, после знакомства с ними у Арана появились множество книг, новые блокноты для записей, даже перо и чернила, а также новая одежда и оружие.

***

– Что слышно от Кломы и Тагуша?

– Они успешно добрались до Архипелага, начали создавать новую Сеть, но…

– Что такое там стряслось опять? Неужели невозможно никак обойтись без этих проклятых «но»?!

– Они не виноваты. Осложнения возникли по независящим от них причинам. Появилось неожиданное препятствие – там, в основном, власть поделена между двумя крупными Гнёздами, возглавляемыми Истинными.

– Действительно – проблема! Какой ужас, они же, бедненькие, никак не могут надавить на Истинных! Сами же они всего лишь самые опасные в своей «весовой категории» драконы.

– Да, проблема! Ибо многие драконы свободных стай просто не доверяют Фуриям! Наши ребята перестарались, создавая вокруг Чёрных Гнёзд такую секретность – многие перестали нас считать силой, которую стоит бояться!

– Они теперь думают, что Фурии – одиночки, не способные ужиться в одной стае, донельзя редкие причём.

– В каких-то моментах нам это выгодно. Особенно, если дело касается Вожаков Гнёзд.

– Безусловно, такое положение дел по-своему выгодно, и полезные моменты найти можно и в нём, я не спорю с этим. Но тот факт, что с нами более не считаются…

– Когда-то им придется пожинать плоды собственных ошибок – их самоуверенность станет причиной их гибели.

– Или порабощения.

– Знаете, лично для меня второй вариант более предпочтителен.

– Твоя безудержная жажда подчинить себе более слабых не хуже их самоуверенности ослепляет. Она станет причиной уже твоей гибели.

– Согласна.

– Конечно! Ведь если просто убивать неугодных драконов – так все их души переведутся в нашем мире, а этого нам точно не нужно. А вот если они будут нам преданно и верно служить…

– Хватит!

– Действительно, достаточно.

– А что я такого сказал?

– Твои мысли навевают на меня понимание мотивов Красной Смерти. Такие вот психи и причиняют добро, а заодно наносят справедливость. Попутно, так сказать.

– Прошу прощения – профдеформация.

– У всех она, но почему-то такими отнюдь не пацифистскими настроениями разит только от тебя.

– Просто в отличие от кое-кого я – не ханжа, не лицемер, и в открытую говорю о своих намерениях, о своих мыслях, пока вы прикрываетесь этим сомнительным изобретением людей – моралью. К слову, люди-то как раз ею не прикрываются – те же викинги режут всех и вся, будь то святые, просто монахи или мирные селяне, грабят их и сжигают то, что не сумели утащить с собой. И это только пример, и, надо заметить, они хотя бы не пытаются говорить что-то об убийстве, как грехе, скрывая свою животную натуру, как это делают их южные соседи.

– И к чему это твоя столь интересная лекция напополам с обвинениями?

– Это я к тому, что вы и сами пользуетесь весьма сомнительно выглядящими методами, про которые предпочитаете не говорить, и в то же время осуждаете за них меня, однако я отличаюсь лишь тем, что не стесняюсь говорить о них вслух.

– Да как ты смеешь!..

– Наглец!

– Только из-за материного крыла вышел, а уже борзеет!

– И ваши возмущения, многоуважаемые Советники, лишь подтверждение моих слов, как это ни печально.

– Ах ты!

– Довольно.

– Адэ’н! Ну хоть скажи ему!..

– А что мне ему сказать? Он, в общем-то, прав.

– Но…

– Все мы не такие, какими желаем казаться, и это неизбежно. Но суть состоит в том, что многие копят силу лишь для себя, и творят зло лишь в личных целях, желая удовлетворить собственные амбиции. Мы от этих безумцев отличаемся тем, что творим страшные вещи во имя процветания нашего Гнезда, а, следовательно, во благо. Зло на службе у добра.

– Слишком много в нас человеческого…

– Это хорошо или плохо?

– Это просто есть – это нельзя изменить в нас, ведь это наша суть.

***

Восходящее солнце, только-только явившее свой лик миру, слепило юноше глаза, но он всё еще крепко держался в седле, и поколебать его решительность было совершенно невозможно – он больше не верил в Богов, но верил в чудо.

Длинный шлейф пыли, поднимаемой с сухой от продолжительного отсутствия дождей дороги, тянулся за мчащимся галопом конём.

Ветер, свежий и влажный от тающего под лучами солнца утреннего тумана, бил в лицо, даря бодрость и силы, показывая, что он тоже – живой и счастливый!

Глядя на улыбавшуюся, ещё не так широко, как было ей свойственно ещё год назад, но уже теплее и ярче, чем в начале зимы, Мирославу, Радмир не мог сдержать своего восторга – живая!

Он прижимал её к себе, ведь ездить верхом она ещё не умела так искусно, как он сам, да и мала она была для этого.

Ладно-то он!

Их, мальчишек, чуть ли не с рождения учили держать меч в руках, и на коне держаться они умели, ещё не научившись ходить.

Радмир утрировал, конечно, но суть от этого не менялась – сейчас он был как никогда до этого благодарен их системе воспитания, при которой, несмотря на выбираемое мальчишкой дело – ремесло ли, бытие воином-дружинником у князя ли, земледелие ли, любой мужчина мог взять в руки топор, или корьё, или меч и пойти на врага, причём умело – абсолютно все сыновья учились у своих отцов воинским премудростям, и без знания их не имели права называться мужчинами.

Конечно, Мирослава с детства просила научить и её сражаться – бойкая девчонка с усердием выполняла всё то, что придумывал для неё брат, запоминала всё, что он ей рассказывал.

Безусловно, не девичье то дело – с мечом наперевес скакать по полю брани, но уметь защитить себя она должна, ведь на свете было немало людей с разными плохими намерениями, а он, Радмир, мог в один «прекрасный» миг просто не успеть прийти на помощь своей чересчур бойкой сестрёнке.

Сейчас же это ему очень пригодилось, он мог быть почти спокоен за Мирославу. Да и защитить её, в случае чего, тоже мог.

Мирослава…

Он не знал, что именно Боги, в отсутствии которых он уверился почти окончательно, взяли с него, как плату за сотворённое чудо, но уверенность в том, что с самого начала и по сей момент он всё делал правильно, теперь отказывалась его покидать.

В ту ночь, когда он достиг, казалось, пика отчаяния, что могла скопиться в одном единственном человеке, когда погасла маленькая свеча, он, казалось, сам умер.

Вот просто существовал и – раз! И нет его. Как не было дыхания в маленьком тельце со слишком холодными руками.

Он тогда лишь закрыл лицо руками и тихо повторял – что угодно, что угодно, что угодно…

Лишь не забирайте её.

И очнулся он от того, что потеплевшая ладошка схватила его за руку и такой родной, надломленный, сиплый голос спросил, почему он плакал…

На миг ему тогда показалось, что в голубых глазах сестрёнки мелькнули алые и сиреневые огоньки, но это прошло, как и не бывало, – осталась лишь небесная синь.

На бледном, но без прежней практически мертвенной сероватости, лице играли золотистые отблески, и не сразу понял он, что причина тому – свеча.

Огарочек горел.

С того дня сестрёнка быстро шла на поправку. Она ела, как не в себя, и ещё, казалось, нездоровый аппетит даже немного напугал поседевшую за дни болезни девочку мать.

Исчезла нездоровая худоба, оставив лишь приятную глазу стройность девичьей фигуры.

Мирослава всё ещё была угловатой и острой, но теперь это выглядело, как неуклюжесть жеребенка, путающегося в собственных ногах, и было даже мило.

Его маленькое Солнышко вновь радовало и грело мир своими лучиками – исчезла та запуганность и загнанность из взгляда, им на смену пришли уверенность и некое, едва-едва различимое превосходство.

Девочка явно что-то знала из того, что было скрыто от простых смертных, и в этом Радмир был абсолютно уверен.

Но его это не пугало.

Если эта тайна стала причиной спасения его сестры, то пусть она и останется её единственной хранительницей – а коли захочет, сама расскажет.

Радмир всё понимал.

И не хотел давить на девчонку – она сама должна всё обдумать и, если возникнут трудности, прийти за помощью к нему, и он поможет – о чём бы она не попросила.

Что бы ни увидела в своём затянувшемся сне Мирослава, это изменило её до неузнаваемости, но в то же время вернуло её, сделало прежней.

Почти.

Ведь никогда доселе не был у неё взгляд таким взрослым и понимающим – она казалась древним, мудрым существом, воплощённым в девочке.

Ну, пусть будет так.

Мать ничего не сказала на все его доводы о том, что им, Мирославе и Радмиру, стоило уйти – женщина носила под сердцем новую жизнь, и ей явно было не до старших детей, восхитивших и напугавших её.

Возможно, и даже скорее всего, она всё поняла.

Про волшебную суть Мирославы, про то, что он тоже умел немало из того, что людям неподвластно – по крайней мере, сны-предупреждения у него не были редкостью.

Она размышляла недолго – дала своё благословение на странствие.

Отец и вовсе порадовался такому стечению обстоятельств, пусть и не показал этого внешне – но эмоции его юноша почувствовал прекрасно, был у него такой талант.

Марья была очень рада исцелению своей подруги, да и Лада вновь зачастили к ним в дом – проведать его сестрёнку, однако…

Не мог с ними оставлять её Радмир.

Ну не мог, и всё!

Они бросили её в самый тяжёлый миг, так есть вера им теперь?

Люди в селении и вовсе, как взбесились, – говорили, что он продал душу Злым Силам за исцеление своей сестры, про которую все целители и знахари говорили – безнадёжна!

Бездна одна знает, что истина, что – ложь, может и в правду продал – он не знал.

Но не велика цена, право слово, за жизнь Мирославы – она уже потихоньку меняла всё вокруг себя, и он даже представить не мог, на что она будет способна, какие чудеса будет творить, когда войдёт на пик своей формы, когда сумеет полностью освоить свои силы.

Злые взгляды людей его больше не обижали – те просто не могли иначе, он понял это.

И даже принял.

Пусть так, недолго ему осталось терпеть их.

Вместе с наступившей весной, окрепла окончательно и Мирослава.

Спустя луну после празднования Масленицы они, уже давно начавшие готовиться к странствию, были полностью готовы – погода была тёплой, морозов более не предвиделось, и целое жаркое, по прогнозам ведуний, лето было впереди.

Проводить их вышла лишь мать – она же и собрала им немного еды в дорогу, и денег, и пару оберегов на шеи надела – от Злых Сил.

Мало у них было с собой, лишь то, что могли унести на себе, но больше и не было нужно – ведь они не собирались где-то надолго останавливаться.

Путь они держали теперь в Сангород, туда, где восходило солнце.

Громадный город, где не было князя – лишь народное Вече.

Это был крупнейший центр торговли на землях их народов, и через него проходило множество дорог – на все стороны света.

Кочевники с Диких Степей не смели нападать на этот город, хотя часто грабили и разоряли иные поселения, наоборот – они предпочти торговать с ним, а ведь им было, что предложить.

Сангород находился не так далеко от их селения – дней семь-восемь пути при выбранном ими темпе.

Он находился на берегах крупной реки, по которой в город заходили морские суда иноземных торговцем и просто путешественников. Там же варяги часто вербовали людей в свои отряды, и те часто оставались в кланах, так и не возвращаясь на родные земли.

Этот город был пристанищем многих потерявших цель в жизни, и тех, кто эту цель лишь начал искать.

Как раз то, что им было нужно.

========== Глава 9 ==========

Алор рассказывал Арану историю Фурий, уходящую своими корнями в глубокую древность – много тысячелетий уже существовало Старшее Гнездо, и никто, даже сама Адэ’н – старейшая из ныне живущих Фурий – не мог сказать, что же было до.

Была даже отдельная группа Стражей, посвятивших свою жизнь исследованию прошлого – они почти все время проводили в медитациях и укреплении своей связи с Душой в попытках, очень часто успешных, надо заметить, получить доступ к воспоминаниям из своих прошлых жизней.

Эти драконы были совершенно не бойцами – проведшие большую часть своей жизни в трансе, они, хоть и получали много навыков и знаний от своих прошлых воплощений, сражаться и даже защищаться, зачастую умели лишь на уровне птенцов-учеников, ведь как это распространено и у многих людских племён, драконы поголовно учили своих детей защищаться и нападать, ведь и нападение могло быть защитой, при том весьма неплохой.

А, по большей части, роль исследователя прошлого у них передавалась от одного их воплощения к другому, следующему, то и знания у них были весьма специфичными.

Хотя общаться с этими драконами было очень интересно – они, по долгу службы, знали очень и очень много, с ними можно было поговорить почти обо всём на свете и ещё кучу интересного узнать попутно.

С одним из таких драконов Аран стал общаться на постоянной основе – лекции и дискуссии на разные темы прекрасно расширяли кругозор Юного Стража.

Да и просто ему было приятно проводить время с образованными Разумными.

Алор, сопровождавший Арана практически на всех его уроках, тоже узнал множество самых разных весьма любопытных вещей – молодой дракон пояснил, что большую часть того, чем с юношей любезно делилась Бетен, та самая Фурия-исследователь, простым детёнышам не рассказывали.

Следовательно, Адэ’н имела большие планы на Арана, и на Алора заодно, раз ему было позволено присутствовать на этих импровизированных лекциях, на которых часто всплывали и весьма неприглядные факты, которые простым обывателям знать бы не стоило, но которые обязательно должны быть известны приближенным Старейшины.

Например, та самая, посмевшая ослушаться воли Полного Круга Совета Стая не просто так это сделала, и не по собственной глупости – эти драконы связались с давно затерянным и, как долгое время считалось, вымершим, более скрытным и агрессивным подвидом Фурий.

Дневные Фурии…

Как именно они появились – никто не знал, и Исследователи Прошлого пытались найти ответ и на этот вопрос в том числе. И пока не могли найти ответ – не получалось у них заглянуть так далеко в минувшее.

А это значило, что Дневные появились очень, очень давно – возможно, одновременно с Ночными, возможно – чуть-чуть позже.

Кто-то даже пытался выдвигать теории о том, что, собственно, Дневные и были прародителями Ночных Фурий, и именно они появились раньше.

Для, так сказать, широкой общественности такое мнение никогда не оглашалось – нечего своими руками… лапами сеять смуту в сердцах драконов, но полностью опровергнуть, как и подтвердить, эту теорию так никто и не смог.

И вряд ли сможет.

Вообще, проблема существования Дневных была весьма острой – их стая не подчинялась Старшему Гнезду и, соответственно, Высшему Совету, даже не поддерживала связь – не было возможности даже хоть как-то выяснить численность этих весьма сомнительных «Детей Света».

Свет…

День.

У всех это, обычно ассоциировалось с безопасностью, а тьма, ночь – со страхом, но в данной ситуации всё было не так однозначно.

Во-первых, Дневные Фурии назвали себя так только из-за снежно белой, в противоположность Детям Ночи, окраске, а потому чисто из вредности стали называть себя тоже противоположно, а что можно противопоставить Ночи?

Только День.

На самом деле, при условно одинаковом уровне опасности (запредельном, надо сказать, максимальном при их достаточно скромных размерах) Дневные были намного более агрессивными – и никто не знал, что тому было причиной.

Если у Ночных окраска была естественной маскировкой – после захода солнца их было найти просто невозможно, если ты сам не был представителем этого вида, то Дневные этого природного преимущества не имели – они могли, конечно, жить в снегах, но не желали этого – на самый север обычно загоняли только самых слабых – тех, кто не мог отвоевать себе место поближе к теплу.

И потому Дневные научились маскироваться – пролетать сквозь собственный залп плазмы, разогревающий чешую до невероятных температур, и в таком состоянии она начитает отражать окружающую местность – конечно, это не уровень мастерства в «невидимости», как у Разнокрылов, но на то, чтобы незаметно сбежать, оставив озадаченного противника недоумевать, куда же они делись, или же неожиданно ударить в спину вышеозначенному противнику, если, конечно, это не были другие Фурии – те всегда чуют таких, как они, и скрыться от них подобными способами было трудно, если вообще возможно.

Неожиданным открытием было то, что Ночные Фурии тоже так могли.

Потенциально, это необычное умение было доступно всем Фуриям, за маленьким исключением, но о нём речь зайдет позже, вот только многие просто не хотели учиться этому весьма полезному навыку, полагаясь на уже имеющуюся от природы маскировку.

Глупость.

Достоверно известно было лишь то, что численность Дневных была в разы меньше, чем у Ночных, а потому угрозу они для объединившихся Старшего и Младших Гнёзд не представляли.

Конечно, никогда конфликт Дневного и Ночного видов не доходил до открытого противостояния, и сложившуюся на данный момент ситуацию можно было бы назвать вооруженным нейтралитетом и полным невмешательством во внутренние дела друг друга.

Потому Совет практически ничего не знал о Дневных, но был твёрдо уверен – тем тоже мало что известно о Детях Ночи, а потому можно было не беспокоиться.

Пока.

Надо заметить, что иногда различия, больше психологические, естественно, между двумя подвидами Фурий сглаживались настолько, что те образовывали пары.

И даже заводили птенцов.

Вот только матери из Дневных были весьма специфическими – детёнышей-полукровок они терпеть не могли, и вообще крайне ценили чистоту крови своего вида. Ночные в этом плане были более терпимыми, но лишь чуть-чуть, ведь среди них тоже ценились именно Ночные, а не часто и вовсе нежизнеспособные гибриды.

Таких полукровок, словно издеваясь, называли Ночными Сияниями, убрав из их названия даже само слово «Фурия», словно подчёркивая их происхождение.

Если честно, то по мнению Арана, да и Алор, даром что чистокровный, тоже был с ним согласен, такое отношение к тем, кто в собственном происхождении точно не был виноват, было мерзким.

А как же слова о том, что все Фурии – братья, что Стражи должны держаться друг друга?

На словах так и было и, в большинстве случаев, даже и на деле, но вот такие исключения… мало приятного, в общем.

Безусловно, бывали случаи, когда отец, Ночная Фурия, сам выхаживал своих птенцов, но для этого ему приходилось полностью рвать все связи с родной стаей.

Бывало, даже Дневные оставались со своими детёнышами, но такие семьи просто вымирали, ведь если с чистокровной Дневной или Ночной другая Фурия ещё могла образовать Пару, но с полукровками никто связываться не хотел – зачем гарантированно ослаблять собственное потомство сомнительным наследством чужого вида?

Ведь Полукровки не могли использовать в полной мере ту прекрасную способность маскироваться, проходя сквозь собственное пламя и становиться невидимыми – с них этот эффект сходил намного быстрее.

Да и не могли родители в полной мере научить своих нечистокровных детей выживать, защищаться – да, нападать – возможно, охотиться – нет.

Но нередко бывало и такое, что родители бросали своих детёнышей полукровок, дабы им не приходилось покидать собственные стаи.

О таких фактах предпочитали молчать – нечем тут было хвастать.

Такие и подобные им рассказы, конечно, не оттолкнули Арана от Фурий, но зато сумели дать ему понимание происходящего и объяснить многие действия Совета.

Достаточно вспомнить запрет на общение с драконами иных Гнёзд.

Отдельных слов заслуживала реакция Алора на эти лекции и безвозмездное расширение кругозора – тот воспринял открывшиеся факты очень спокойно, но очень серьёзно – стало ясно, что ему тоже это немало странностей объяснило, немало вещей поставило на свои места.

Но дело не ограничивалось лекциями в исполнении Бетен – были ещё и другие Исследователи, посвятившие себя изучению не дел минувших дней, но видов драконов – их особенностей, слабостей и особых качеств.

Те тоже рассказывали очень много, крайне интересно и увлечённо – появившиеся в их распоряжении свободные уши, при чём, надо заметить, крайне благодарные и внимательные, весьма обрадовали ученых.

Они были уже более воинственными, но подходили ко всему с истинно учёным цинизмом – говорили всю неприглядную правду прямо и невозмутимо, даже то, о чём стоило бы всё-таки промолчать.

Боевые характеристики различных видов, конечно же, проверялись исключительно опытным путём, и далеко не всегда это было просто мирное наблюдение со стороны.

Часто – бой один на один.

Конечно, Фурии всегда побеждали – это было даже не смешно, они были сильнейшими в своей «весовой категории», и могли успешно побеждать и гораздо более крупных драконов, особенно имея численное преимущество.

Конечно, помимо лекций исследователей были многие другие уроки. Например, Алор пытался научить Арана выживать в дикой природе, не имея в запасе ничего, кроме собственных чешуи, когтей и клыков, а в исполнении юноши – одежды, кинжала и собственной наглости.

Приятным сюрпризом для Алора в лесу оказалось то, что, собственно, молодой Страж большую часть необходимого для выживания человеку умел, а то, что ему не хватало, – быстро и находчиво делал, будь то лук, копье или шалаш.

Осознание того, что он уже преодолел немалый путь, добираясь до Фурий, что он долго жил среди постоянно воюющих людей, отрезвило Напарника юноши, а то ведь дракон почему-то решил, что его подопечный по младости своей ничего не умел.

Он по-новому стал смотреть на своего Напарника, понимая, что ему ещё столько предстоит узнавать самому.

***

Как только Алор рассказал Арану о монахах, живущих на южных склонах малого хребта, юноша сразу загорелся идеей посетить их. Ну, или хотя бы посмотреть издалека.

Адэ’н, на удивление, была совершенно не против этого маленького путешествия, говоря, что Арану даже необходимо познакомиться с теми необычными людьми.

Она в первый раз отпустила Арана и Алора из Гнезда больше, чем на неделю.

Да и вообще впервые разрешила им обоим отлетать от Гнезда так далеко.

Ох, как счастлив был юноша вновь ощутить настоящий – не в обиду Айве, она тоже старалась – полёт! Но даже Змеевикам было далеко до Фурий, и только в относительно длительном путешествии Аран понял, насколько на самом деле они быстры.

По ощущениям они добрались за почти три дня туда, куда Айве пришлось бы лететь не меньше пяти дней, а то и все шесть!

Горы тут были не менее удивительными, чем люди, жившие тут.

Южный склон был более пологим, но тут, на немалой высоте, над уровнем хвойных лесов, были огромные поля и луга, отвесно обрывавшиеся в ущелья, ощетинившиеся острыми скалами, тёмно-серым камнем.

Аран не мог понять, каким именно образом сюда забрались люди – неужели драконы помогли?

Монахи жили в небольшой деревеньке.

Архитектура этих простых домов не была похожа ни на что виденное Араном прежде.

Тут, на самом юге, не наступала зима.

Это казалось Арану совсем удивительным, ведь перемена времён года была, хоть и не так сильно, но заметна даже в родном гнезде Айвы! С другой стороны, Айве потребовалось бы около десяти дней, чтобы добраться сюда…

Деревеньку, как и простые людские селения, окружали вспаханные поля. Но их было не так много, как на севере, и, видимо, люди здесь весь год могли выращивать какие-нибудь культуры.

На краю поля стоял человек.

Мужчина с длинными чёрными с проседью волосами и светло-серыми глазами, с загорелым лицом. Худой, среднего роста. Одежды его были серого, коричневого и чёрного цвета, незнакомые Арану.

Человек не обратил внимания на юношу и Фурию, увлечённо что-то обсуждая со стайкой Жутких Жутей. Арана подобная картина поразила до глубины души.

– Ты понимаешь драконов? – спросил он удивлённо, стараясь не выдавать своего шока.

– Да, – улыбнулся мужчина, повернувшись к неожиданному собеседнику. – Но я не тот, кого вы привыкли называть Стражами. Я – простой человек, путь и достигший просветления. Ведь укрепить связь с собственной Душой может каждый, всё зависит лишь от веры в себя и собственные силы.

– Я никогда не видел ничего подобного.

Сказав это, Аран тут же прикусил язык – ибо это была неправда.

Видел.

Айша, та странная всадница из племени Кабур Не’та Тал.

Жуткие Жути с интересом уставились сначала на Арана, а потом, с опаской, на Алора.

Даже эта стайка слышала о том, что в гнезде Фурий появился человек, но одно дело слышать, а совершенно другое – видеть это своими глазами.

– Ты пока ещё слишком юн, но это пройдёт, – согласно кивнул мужчина. – А мы рады тем редким гостям, что способны добраться до нас. В последний раз драконы приносили человека слишком давно.

Жуткие Жути всегда с большим почтением относились к Детям Ночи, зачастую выполняя поручения Старейшин и бывая гонцами. А потому они видели много деталей жизни Фурий и ко многому необычному для других привыкли.

Но человек, гордо стоящий рядом с опаснейшим драконом, вызывал трепет одним своим видом.

А ведь он даже и не старался производить такое впечатление!

Он ведь даже не замечал, как выглядит со стороны!

Стайка даже не пыталась понять суть людского разговора, дракончики всё и так поняли – перед ними стоит человек-Страж, легенда для таких, как они. И не менее легендарный дракон, служить и помогать которым считалось великой честью.

– Я благодарен вам за вашу гостеприимность, но я хотел бы спросить. Есть ли у вас кузня и, соответственно, кузнец? – спросил Аран.

– Как и у всех.

О, как Аран хотел сделать себе хорошее седло, собственный меч, новый, взамен потерянного, кинжал и вообще, ему много всего надо сделать! И кузня тут незаменима!

– А можно ли ей воспользоваться? И чем заплатить за это?

– Почему бы и нет? – согласился мужчина. – Я не против, ты мне кажешься хорошим человеком. А оплата… Драконы признали тебя равным себе, иначе не позволили бы оседлать. Значит, ты достоин.

Аран грустно усмехнулся, вспоминая жизнь Иккинга.

– С чего вы взяли, что я хороший человек?

– У тебя человеческие привычки и жесты, пусть они и разбавлены нечеловеческими, но живёшь ты с драконами. Это значит, что ты сумел выйти за внушённые тебе рамки, уйти от простой и обыденной жизни, сумев понять и принять истину.

Юношу поразила наблюдательность собеседника, его способность делать верные выводы из мелочей.

Достойное качество.

Однако одно слово царапнуло его, неприятно так, болезненно. И он решил озвучить тот простой факт, что усвоил за время своих странствий, пусть те длились не особо долго – всего-то месяц. Но крайне познавательный и насыщенный событиями месяц.

– Истины нет, – жёстко сказал Аран. – Правда – это лишь чья-то точка зрения.

Мужчина кивнул головой без тени улыбки и посмотрел, кажется, даже с сочувствием. Но это не вызвало отторжения у юноши – он понял, что выражаемые его собеседником эмоции были намного глубже, чем казались на первый взгляд.

Он сочувствовал не предполагаемой глупости, а тому, что мальчишке пришлось через слишком многое пройти, чтобы понять все то, что он озвучил.

– Мудрые слова, только следует внести маленькую поправку – ничто не правдиво, ибо правда – чья-то точка зрения. Истина – голые факты, без оценки какой-либо из сторон. Посему понятия «истина» и «правда» не тождественны.

– Я запомню.

Аран склонил голову, признавая, что уважает озвученную точку зрения и сказавшего её.

– Помни, Страж. Помни, и будь всегда в мире с собой. Ибо только ты сам – своя правда. И именно поэтому ты – прав всегда. Но не всегда следуешь истине.

Человека того звали Галаар, он был Мастером своеобразного Монастыря.

Появление в селении Арана никого не удивило.

Кузнец, мастер Кад-Точ, с радостью предоставил юноше пространство для работы, пусть и посмеиваясь, видимо, сомневаясь, что у столь молодого кузнеца выйдет что-нибудь путное.

Или он был просто уверен, как и большинство людей до того, как он приступал к работе, что он даже молот поднять не сможет, не то что выковать что-то путное, ведь это большой физический труд, а много ли силы в его тщедушном тельце?

Ну ничего… Фурии тоже не особо крупные драконы, а способны убивать Истинных!

Аран докажет этому недальновидному человеку, что не менее искусен!

***

Сангород они увидели издалека – высокие каменные стены, защищавшие город от предполагаемых нападений кочевников и просто набегов врагов, ведь город был лакомым кусочком, было просто невозможно не заметить или даже намеренно не обращать на них внимание – они были главным ориентиром на всей обозримой равнине.

Город был окружён вспаханными полями, на которых были видны фигурки людей, – во всю шла посевная, нужно было успеть, пока Духи Земли принимали семена и позволяли им взойти, пока погода благоприятствовала.

Ворота в город были громадными – они, как и стены, вызывали уважение и трепет своими габаритами. Тяжелые, окованные полосами железа, дубовые створки дверей сейчас были распахнуты, а двое часовых из дружинников зорко наблюдали за правопорядком.

Домики здесь были, конечно, не в пример больше и красивее, чем в их родном селении. Оно было и понятно – терема господ были всяко краше избушек крестьян.

Но и дома простого народа радовали глаз – красиво сложенные из толстых брёвен, с резными коньками и расписными ставнями на окнах.

Добраться-то до города они добрались, но что теперь?

Идти на базарную площадь не хотелось – в таких метах всегда шум и постоянные споры, у Мирославы может там голова заболеть, да и у него самого тоже – много людей всегда испытывают много эмоций, он что, разорваться должен?

Но идти пришлось – хотелось немного обжиться на новом месте, пока Мирослава не подрастёт, пока он не будет уверен в том, что она справится со всем тем, что могло на её долю выпасть на пути.

Нужно было найти где жить, не меньше пары недель – но тут начитались некоторые трудности – путников многие могли принять на ночь-другую, но на более длительное время… нет.

Базарная площадь.

Им повезло.

Они на базарной площади познакомились с одной весьма милой старушкой, начавшей не справляться со своим хозяйством. Она была совершенно одна – муж давно умер от, как сказали целители, сухотной, да никто теперь правды не скажет. Часть детей умерли ещё в младенчестве, а двое сыновей, коим посчастливилось повзрослеть, по дурости своей пошли в воины, надеясь выслужиться и стать дружинниками, да не успели – оба полегли на поле брани.