355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатоль Нат » Бабье царство. Возвращение... (СИ) » Текст книги (страница 29)
Бабье царство. Возвращение... (СИ)
  • Текст добавлен: 26 октября 2016, 22:49

Текст книги "Бабье царство. Возвращение... (СИ)"


Автор книги: Анатоль Нат



сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

  – Ну а насколько хорошо, давай колись. И начни с отчёта по болотной эпопее. Что у нас там и как?

  – Может, не здесь, у ворот? Может, пройдём в контору и там посидим? Чайку заварим тобой любимого, кипрейного, отдохнёшь пару минут с дороги.

  – Не могу, – улыбка пропала с лица Беллы. – Времени нет. Я ведь сюда наскоком, только посмотреть, что здесь и как и тут же обратно. В городе меня этот их главный кузнец мастер Дутов сегодня вечером ждёт. Зачем, не знаю. Опять, наверное, гадость какую-то задумал. Так что, если давай коротко и исключительно по делу. Чем мы на настоящий момент владеем и каковы на твой взгляд наши перспективы?

  – А, – понимающе глянул на неё кузнец, – понимаю. Дутов – это плохо. Дутов – это проблемы. Большие проблемы. Для нас. Как-нибудь потом я тебе предметно поясню, что это за тварь.

  – Ну, раз вкратце, так вкратце. Слушай и не говори, что не слышала.

  Итак, что мы имеем. По латуни. До момента окончательной приостановки работ на болотах, нами для кузнецов в счёт договора добыто из-под воды сто двадцать четыре тонны старых боеприпасов с латунными гильзами. Из них пятьдесят восемь тонн вывезено, остальное до сих пор разными по величине партиями складировано на болотных островах. По самым неблагоприятным для кузнецов прикидкам, латуни из своего гнилья они сумеют выплавить до сорока тонн чистого металла. Это их чистая добыча на сегодняшний день.

  – Нам же они за латунь должны – тысячу двести сорок машин. Плюс сто десять Галкиных по особому договору. Итого – тысяча триста пятьдесят машин.

  Из них. Восстановлено в новых формах и материалах, и передано Галке с парнями для автопробега – сто сорок четыре машины. Какие конкретно – об этом потом. Там разговор долгий и разбираться надо серьёзно.

  – Здесь же на вырубке перед нашими мастерскими осталось двести двадцать четыре остова машин разной сохранности и разукомплектованности.

  – Остаток – девятьсот восемьдесят две, доберём, когда ты вернёшься. Если, конечно, вообще доберём, – флегматично хмыкнул кузнец. – В чём у меня ба-а-альшое сомнение. Моё мнение на сегодняшний день таково. Про остаток машин нам придётся забыть и реально рассчитывать лишь на то, что уже вывезли. И всё. Я считаю, больше машин из тез болот мы не добудет. Почему – объяснять долго и нудно, но если в двух словах...

  Богдан замялся, не зная как вкратце и доходчиво описать свои мысли и выводы, к которым он пришёл.

  – Во-первых, когда ты вернёшься, ящеры к тому времени уже расчухают, что там происходит и просто сорвут нам все работы. Сама знаешь, есть у нас такая штука как мортира. Так вот у ящеров есть миномёт и есть к нему боеприпас. Дорого, но есть. Как много – не знаю, но нам хватит и пары мин. И если они решат сорвать подводные работы – они сорвут.

  – Во-вторых. Самое, на мой взгляд, главное. Не может на тех болотах быть столько машин, сколько они нам уже должны, – вдруг заявил он. – Не может и всё. И хоть кол ты у меня на голове теши, не будет там тысячи машин. Вот увидишь. Им просто взяться неоткуда.

  – Поэтому, тратить силы на провальный проект, по-моему, больше не стоит.

  – И, на мой опять же взгляд, вести дальнейшие водолазные работы на тех болотах становится уже опасным. Непонятно с чего ящеры вдруг резко активизировались и окрестности болот буквально уже кишат ими. В последний рейс, когда Корней вывозил остатки оборудования и пару тонн старой латуни для кузнецов, он с воздуха заметил несколько движущихся в сторону болот отрядов легионеров. Считает, что мы вовремя ускользнули. А вот кузнецам теперь точно не поздоровится.

  Сейчас самый удобный момент. Если подсуетиться, то можно серьёзные деньги с кузнецов снять на вывозе старых боеприпасов. Да и сами они не откажутся на дирижабле оттуда выбраться, а не прорываться с боем по земле.

  Если у нас проблема с деньгами, как я понял, то есть неплохой шанс ухватить серьёзный куш и хоть немного заработать денежек на новый аппарат.

  Тут у меня идеи новые появились, – вдруг умильно улыбнулся Богдан, как-то неуловимо сразу став вдруг каким-то приторно сладким. – Можно смайстрячить нехилую конструкцию на основе жёсткого каркаса для дирижабля и намного большей грузоподъёмности, чем нынешние аппараты. Тонн под сотню будет чистого веса. Такие бабки нехилые можно на доставке рубить потом, никому здесь и не снились.

  Нашим угольком завалим всё Левобережье. Даже сможем что-нибудь и амазонкам, и баронам за хребет продавать. Перспективы...., – мечтательно закатил он глаза, – у-у-у! Делать не эти твои пассажирские лайнеры двупалубные, класса люкс и полулюкс, а нормальные грузовые платформы. Чтоб груза тонн сто возить одним рейсом, а не пассажиров.

  Хотя, если хорошо будут платить, то почему бы и не пассажиров. Тоже заработок.

  Так как?

  – Как сик, так и как, – вдруг неожиданно жёстко отрезала Белла. – Никаких новых дирижаблей. Забудь! Нет денег. Это всё дела дней грядущих. Сейчас меня интересует исключительно, какие у нас возможности по строительству нового автостроительного завода.

  Мы сейчас нацеливаемся на развитие торговли в юго-восточном Приморье, и добавить в нашу довольно скудную номенклатуру товаров для торговли там ещё и машины, было бы совсем неплохо. Грунты там плотные, сухие. То, что дорог нет – проблем там не составляет. Езжай в любую сторону, везде проедешь, не то что у нас. Так что, машины там пойдут. Хорошо пойдут. Тем более, что мы и нефтеперерабатывающий завод с той стороны гор строим. С бензином и соляркой владельцам машин там проблем не будет. А новые потребители на наш бензин нам точно потребуются. Будем формировать новых потребителей под свой новый товар, под продукцию нефтепереработки.

  – Вопрос только в новом заводе. Потянем?

  – Нет, – вдруг неожиданно жёстко и зло отрезал Богдан.

  – Извини, Белла, не хочется тебя огорчать, но новый автостроительный завод – это уже, как тут некоторые из землян говорят: "Головокружение от успехов". Говоря проще, это мы как бы уже не зарвались.

  – Я со своими парнями могу поработать сверхурочно. Месяц, два, три. Если надо, то и четыре. Но потом всё, шабаш, мы все просто сдохнем. Нельзя месяцами работать по восемнадцать часов. Резко возросло число ошибок и травм. Люди падают от усталости. Выросло количество брака. А брак, как ты понимаешь, это удорожание изделия. А травмы, бывают и смертельные. Пока ничего подобного, слава Богу, нет, но нам этого точно не надо.

  Поэтому – хочешь новый завод, ищи новых людей. Нужны рабочие. Будут рабочие – будет разговор. Нет – говорить не о чем.

  Люди будут. Должны быть, – как-то неожиданно устало и обречённо проговорила Белла. – Мы над этим работаем. Осенью городские гильдии возвращают нам своих учеников, отданных в прошлом году им на обучение и я готова тебе чуть ли не всех отдать, несмотря на их специализацию. Всех, лишь бы у нас был новый автозавод. Это же такие роскошные перспективы.

  – Ученики – это хорошо, – медленно и задумчиво протянул кузнец. Тяжело вздохнув, он с жалостью посмотрел на Беллу. – Только, боюсь, это всё химера. Не вернут нам осенью наших учеников гильдии. Не все, но многие. Тот же Дутов и не вернёт.

  Белла какое-то время молчала, в задумчивости прохаживаясь перед кузнецом.

  – Давай поподробнее. Это совпадает с нашими соображениями, но хотелось бы услышать и тебя. Давай и твоё видение этого дела.

  – Нет никакого дела, – угрюмо буркнул кузнец. – И нет моего видения, одни чувства, и по большей части, матерные. И первое среди чувств чёткое понимание того, что за наших учеников нам придётся ещё хорошенько подраться. Это слишком ценный ресурс, чтобы спокойно смотреть, как его у тебя утягивают из-под носа.

  А то, что это не твоё, так, когда это кого-либо останавливало.

  Белла, Белла, – погрустнел кузнец. – Можешь смеяться, можешь ругаться, можешь плакать, но реально это из-за того, что люди вынуждены идти на подобное. Сама жизнь их к тому вынуждает, если они конечно, хотят сохранить своё дело.

  Всё из-за острой нехватки работников. Люди бегут с границы. И с каждым годом положение лишь ухудшается. И хоть народу пришлого в городе вроде бы как полно, в кузнях и в других ремесленных мастерских некому работать. Нет работников. Люди есть, а рабочих нет.

  Беженцы предпочитают жить на пособие, но не работать. Пойми, Белла, Совет реально ничего не делает для решения этой проблемы. Потому как слишком многие в нём сами заинтересованы в дешёвых рабочих. Проблема слишком запущена. За последние десять лет гильдейцы уже настолько привыкли, что все пришлые и переселенцы работают за две-три медяшки в сезон и за кусок чёрствого хлеба, что менять чего-либо не намерены. Это выгодно.

  А люди не согласны работать за гроши, как того хочется местным ремесленным гильдиям. Вот и выходит, что многие из переселенцев, что осел и до сих пор пока ещё оседают в городе, предпочитают годами жить на подачки Совета. Проще так, чем реально пытаться что-то заработать. Потому как заработать реальные деньги на восстановление своего порушенного хозяйства невозможно, мало платят.

  А у некоторых уже и второе поколение пошло, которое работать уже не то что не хочет, а не может. Отвыкли. Потому что на подачки жить проще. Вот и идёт оскотинивание. А тут ещё и вы со своими учениками, работающими задаром. Да ещё и денег дали гильдиям на обучение, много.

  Вот у некоторых мозги и снесло от жадности. Думают, по лёгкому слупили деньгу, так почему бы и дальше не попользоваться удобно сложившимися обстоятельствами. Раз привыкнув к халяве, кто ж захочет с ней расстаться.

  – Ну, денежки-то они нам по любому вернут, – помрачнела Белла.

  – Гильдии? – изумился кузнец. – С какой стати? Дело своё они сделали? Сделали. Про девок твоих ничего не скажу, не знаю, но пацанов, что в кузни отдали, неумех, ремеслу обучили? Обучили. Особенно после устроенного Сидором скандала серьёзно за это дело взялись. Потому как почуяли свою выгоду. И теперь твои юные вассалы уже не те олухи, что были ещё полгода назад. Теперь они уже знают, с какой стороны за ручку молота браться. Так что с этого боку ты гильдиям никаких претензий не предъявишь.

  И с чего бы им тогда деньги тебе возвращать?

  Озадаченная Белла задумчиво уставилась на кузнеца.

  – Давай ка с этого момента поподробнее.

  – Да, Белла, – тихо проговорил кузнец, – это так. Они могут даже экзамен оценочный учинить, чтобы все в городе видели, какие они честные и ответственные, и как они принципиально подходят к порученному им делу. И что они действительно баронских парней чему-то стоящему научили. И готовы дальше учить, потому как нет пределов совершенству.

  Так что, со всех сторон с них взятки гладки.

  А вот дальше – ваши отношения с этими парнями, это уже ваши отношения.

  И вот тут то для нас и начинается самая засада. Увидишь, ученики пожелают остаться на работе в тех мастерских, где проходили обучение.

  – Почему?

  – Да потому что люди они свободные и принудить их к чему-либо ты не имеешь права. Попытаешься – тебя же и накажут. Они свободные люди.

  – Свободные? – неприятно улыбнулась Белла. – Да ты, видать, забыл, что именно свободный человек обязан отвечать по своим обязательствам. И если к гильдиям, тут я вынуждена согласиться, претензий мы предъявить не можем, то в случае отказа ученика отработать плату за обучение, деньги он обязан вернуть. Тому, кто за него заплатил. И это – общепринятая практика.

  – Ну и в чём проблема? – усмехнулся кузней.

  – Проблема? – изумилась Белла. – Проблемы нет. Как и денег нет ни у кого из учеников. Откуда у них деньги? Им же не платят. Они – ученики! Живут на всём готовом.

  – Деньги на выплату тебе компенсации есть у гильдий, – равнодушно пожал плечами Богдан. – Пусть даже это будет и большая сумма, они её найдут.

  Совет обяжет тех, кто примет к себе на работу твоих учеников, вернуть тебе потраченные на их обучение средства. Не ты такая первая, не ты такая последняя.

  И гильдии виру тебе заплатят, и заплатят сразу, чтоб конфликта не было. А вот людишек обученных постараются оставить у себя. Потому как деньги не заменят молотобойца, что подался в низовья искать лучшей доли, и не заменят углежога, что подался вон с родового хутора, спасая свою семью от уничтожения ящерами.

  Людей, без их согласия, никто тебе возвращать не будет. Потому как люди они теперь свободные, не смотря на все прежние и нынешние вассальные зависимости. Баронское право здесь не действует. И более того, Совет специально отследит именно этот момент. Чтобы именно ты, как баронесса, не принуждала никого на себя работать.

  Деньги, какими бы большими они ни были, не заменят работника, которого нет.

  Извини Белла, – развёл он руками. – Как это у землян говорится: "Ничего личного, только бизнес".

  – Ну что ж, – невозмутимо заметила Белла. – Твои соображения полностью согласуются и с нашими с Машей выводами. Да и профессор аналогично думает. Поэтому, остаётся нам одно. Выкручивать кузнецам руки, чтоб они добровольно, без принуждения, – Белла вдруг как-то неприятно, мстительно ухмыльнулась, – сами отказались от дармовой рабочей силы и сами же нам всех вернули. Получится ли – не уверена. Но попробовать стоит.

  Задумчиво посмотрев на кузнеца, словно оценивая, стоит ли что-либо ему говорить, Белла со злой усмешкой проговорила:

  – Богдан, дружок, а ты никогда не задумывался, откуда там, на болотах ни с того, ни с сего вдруг оказались легионеры из пограничного Легиона. Да не из простого, а из того самого, Чёрного?

  – А что, их там не должно было быть? – насторожился кузнец. – Их, вроде как, везде полно. Вот и Корней давеча как-то жаловался.

  – Вокруг ничем не примечательного болота? – сделала деланно удивлённые глаза Белла. – Каких кругом тысячи? Если не десятки тысяч? С чего бы это? Таких болот кругом каждое второе, если не первое.

  – Ты никогда не думал, что если специально не привлечь внимание ящеров к тому месту, то ящеры там никогда так и не появятся. Тем более легионеры.

  Поэтому, как только нам стало известно, что вместе с машинами в болотах много латуни от старых патрон, которая кровь из носу необходима гильдиям кузнецов для выполнения их обязательств перед заказчиками, там тут же появился Корней с дирижаблем и принялся бомбить окрестности, привлекая к болоту внимание ящеров.

  – Надеюсь, ты не подумал, что мы занялись такой глупостью как благотворительность и решили за свой счёт при помощи дорогих бомбёжек отогнать ящера подальше от границы. Чтобы лесовики на своих хуторах могли свободно отсеяться и собрать урожай.

  – Признаться, думал, – настороженно глянул на неё кузнец. – Признаться, именно так я и думал. Даже больше скажу. Многие в городе именно так до сих пор и думают.

  – Очень хорошо, – удовлетворённо кивнула Белла. – Лучше даже чем я ожидала, раз уж и ты поверил.

  Второй вопрос. А ты не подумал, что у ящеров в ответ на странные бомбёжки тут же возникнет мысль: "А что там есть такого ценного, что заставило людей пойти на такие безумные траты?". Они ведь не дураки и прекрасно осведомлены о стоимость бомб. И не забывай. Для всех в городе мы на те бомбёжки потратили не две с половиной тыщи злотых, наши реальные затраты, а пятьдесят тысяч, как они все сейчас думают.

  Наверняка и ящеры точно также посчитали наши затраты. И задумались. Отсюда и результат – появление на прежде ничем внешне не примечательном пограничном болоте самого элитного подразделения пограничной группировки – Чёрного Легиона.

  Именно отсюда их внимание.

  Но надолго им его бы не хватило. Повертелись бы в окрестностях и свалили к себе домой. Далеко и слишком опасно. Много открытого пространства, незаметно не подберёшься. Соответственно возможны большие потери. И, главное, непонятно из-за чего рисковать. Поэтому, пришлось их интерес подогреть.

  Как думаешь, кто обстрелял с земли наш дирижабль, в результате чего у того от якобы большого перегруза и от якобы резкого маневрирования разошлись сцепки каркаса гондолы, и грузовой отсек развалился в воздухе? В результате чего на землю упала часть ценного груза, и чуть было люди не пострадали?

  Рассыпавшийся груз, кстати, хозяева так полностью и не собрали. Какая жалость, – издевательски ухмыльнулась Белла. – Часть естественно пропала. Причём, самая ценная часть – хорошие патроны.

  Тебя не удивило, что все собранные из болота хорошие патроны собрали в одно место, а потом разом потеряли.

  – Дутов именно по этому поводу больше всего и разорялся, – мрачно буркнул кузнец, отворачиваясь. – Так и знал что тут что-то не чисто, Как ни крутил, как ни вертел, а не могли те болты с гайками от тряски разойтись. Там контргайка стояла. А уж когда ты в ультимативной форме потребовала снять с обоих аппаратов вполне рабочие движки и поставить их на капремонт, хотя они могли ещё работать и работать, да ещё устроить перед Корнем и делегацией кузнецов целую комедию, окончательно понял что здесь не чисто.

  – Видишь ли, дружочек, – задумчиво проговорила Белла. Тонким указательным пальчиком она почесала висок. – Как бы тебе это объяснить. И раньше вокруг того болота кучковались и ящеры, и кузнецы, особо друг другу не досаждая.

  А теперь Чёрный Легион плотно обсел тот край. И как только они окончательно прочухают, что в этом болоте можно взять не гнилые, а вполне даже свежие патроны, они дружину кузнецов вышибут с тез болотных островов в два пинка.

  Мы им и дали такие факты в руки.

  И если ещё до конца зимы кузнецы слёзно не запросят у нас помощи с вывозом добытого в болотах добра – я буду не я, и ничего в ящерах не понимаю.

  Ты даже не представляешь, какая сейчас там свалка начнётся. Тропа, по которой можно вывезти тяжёлый груз одна, и ту уже оседлали легионеры.

  Пока они ещё пользуются другой, дальней, но и это ненадолго. Так что увидишь, наше время придёт.

  Поверь мне, я людоедов хорошо знаю. Не успею я вернуться с княжеской свадьбы, как Дутов у нас в ногах валяться будет, чтобы мы дали им возможность целыми убрать свои задницы с того острова посреди болот. А уж вывезти свою добычу с острова на нашем дирижабле они за счастье сочтут. Потому как по земле они никуда там больше не пройдут. Запрут их ящеры на болотах.

  Не веришь мне, поговори с Корнеем. Он с этими ящерами не раз сталкивался. За то, что им надо, за нормальные, хорошие патроны, они душу из пограничников вынут.

  Но и на остров не полезут, потому как знают, какой крови им это встанет. Будут измором брать. И возьмут, если кузнецам не помочь.

  Но мы им помогать не будем, если они нас о-очень хорошо не попросят.

  – Уверена? Уверена что попросят?

  – Нет, – обречённо выдохнула Белла. – Я ни в чём уже не уверена. Но попробовать стоит.

  – Потому как выхода у нас нет, – ещё больше помрачнела Белла. – Новый автостроительный завод с нуля нам не с кем поднимать. Расчёт только на этих наших обозников. И на то, что к зиме кузнечные гильдии так прижмёт, что кузнецы сами нам всех учеников вернут.

  По крайней мере, очень хотелось бы на это надеяться. Как там получится – не знаю. Но заранее подготовить строительную площадку безусловно, надо, чтобы времени зря не терять. Корпуса построить, защитный периметр вокруг территории завода возвести.

  Которого так до сих пор и нет, – раздражённо обвела она сердитым взглядом пустынную вырубку, без следа какого-нибудь защитного тына. – Казармы нужны для проживания, столовые. Оборудование новое установить надо будет, которое, надеюсь, наконец-то придёт из Приморья. Тем более что по всем расчётам сроки все давно вышли.

  Ну и, отладить всё естественно надо, как положено. Дел вам тут до зимы, даже без наших учеников, начать и кончить. Как наладим тут всё, жильё подготовим, я вернусь, так и заберём своё.

  – Реально рассчитывай не более чем на пару тысяч рабочих, – хмуро пробормотал Богдан. – Каких-нибудь горшечников, да кожемяк, которые в городе той силы не имеют, что кузнецы. От тех разве что сотню, другую получишь, не более. Если вообще кого получишь.

  – И вот тут-то и вступает в силу наш план, – неприятно улыбнулась Белла. – Когда кузнечные гильдии ящер на болотах реально прижмёт, когда юшка кровавая из наглецов брызнет, когда они не будут знать, как вырваться с болота живыми, наплевав на свою драгоценную латунь – вот тогда мы с ними и поговорим. На другом уровне. Тогда, и только тогда мы заставим кузнечные кланы вернуть нам ВСЕХ учеников, вплоть до самого завалящего. Даже если это будет идти против воли самих учеников.

  Замолчав ненадолго, Белла на какое-то время словно выпала из разговора, думая о чём-то своём. Отвернувшись от Богдана, она медленно, словно гуляючи, прошлась до края выстроившийся вдоль подъездной дороги длинного ряда машин, и застыла там, глядя куда-то в стену недалёкого леса.

  – А что у тебя там?

  – Где? – недоумённо покрутил головой кузнец, не понимая.

  – Там, – мотнула Белла головой, как-то неопределённо в сторону леса. – Что-то строится со стороны озера. А что, не пойму.

  – Там? – изумился кузнец. Развернувшись, он уставился ровно в противоположную сторону от того, куда они последний час двигались, и растерянно посмотрел ещё раз на Беллу. – Ты бы ещё дальше на пару вёрст от того края поляны отошла, пару раз кивнула бы непонятно куда, а потом также поинтересовалась: "А что вы тут делаете?"

  Вообще-то это на том конце поляны, – недовольно проворчал он, ткнув в сторону озера рукой.

  – Без разницы, – равнодушно пожала плечами Белла. – Всё одно к озеру не пойдём. Туда тащиться, небось, пара вёрст будет, а дороги, как я заметила, пока нет, не подъедешь.

  – Ну почему же, – хмыкнул кузнец. – Мы-то как-то добираемся же.

  – По уши в грязи, – флегаматично проворчала Белла. – А мне ещё вечером с Дутовым встречаться. Боюсь, времени не будет привести себя в порядок, вот и не охота туда тащиться. Так что рассказывай. Что у тебя там творится, что столько ящеров там который день копаются и что-то строят.

  – Так что они там у тебя делают?

  – Работают, – ухмыльнулся кузнец. – Пристань ладят, что литьё с домны позволит сразу к нам доставлять. На барже то его проще и быстрей доставить сюда можно, чем на лошадях тащить столько то вёрст.

  – Потом, по весне, запустим землечерпалку, углубим дно, и включимся в нашу общую транспортную систему озёр. Хоть часть затрат на доставке грузов сэкономим. Мелочь, а птичка по зёрнышку клюёт.

  – Знаешь что, птичка, – недовольно буркнула Белла. – Занять ящеров, коль они оказались свободны, надо, согласна, но только постарайся всё же без Сидора больше в водные дела не соваться. Вернётся, шкуру ведь спустит. Сам знаешь, насколько он ревностно относится ко всему, связанному с озёрами и тем более с транспортной системой. Хватит мне одного Корнея с его заболачиванием лесов по границе, чтоб ещё и ты мне хлопот лишних доставлял.

  – Не волнуйся, всё в согласованных рамках, – понимающе улыбнулся Богдан. – Всё давно согласовано и делается исключительно в рамках общей доктрины развития. Так что, такого безобразия как у Корнея на границе, у нас не будет, не волнуйся.

  – Да что я говорю, – опомнился Богдан. – Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Пойдём в контору, там сама макеты посмотришь, что было, и что будет. И согласованную с Сидором часть проекта. Заодно и чайком на дорожку обратную заправишься.

  – А то, может, чего покрепче? – жалостливо глянул он на Беллу. – Супчику грибного, картошечки жареной с солёненькими огурчиками и капусткой квашенной. Ты б чаще на себя в зеркало смотрелась, Белка. Скоро из былого великолепия один нос останется, до чего отощала. Не жалеешь ты себя с этой свадьбой. Плюнь!

  – Плюнь на Дутова, пойдём, пообедаем. Полдень уже, – поднял он голову, глядя на солнце, – а мы не жрамши. Не порядок. А Дутов подождёт. Если ему надо, он подождёт.

  – Ладно, – смущённо улыбнулась Белла. – Уговорил, чёрт языкастый. Действительно, с утра ничего кроме двух сушек и чашки чая во рту не было. Покушать совсем не мешало бы.

  – Вот и чудненько, – оживился кузнец, решительно увлекая Беллу в обратную сторону. – Заодно за обедом я тебе и последние новости расскажу, как наши парни отправились в автопробег.

  – Уже?

  – Уже-уже, – повеселел кузнец. – Два дня как уже. Ждали тебя на проводы, да потом поняли, что в Тупик тебе при твоей нынешней занятости никак не добраться. Так что, проводили их в крепости торжественно, оркестр музыку поиграл, на том и расстались.

  А заодно и о дирижаблестроении поговорим.

  – Опять?! – слабо возмутилась Белла.

  – Не опять, а снова, – ухмыльнулся кузнец. – Ты сначала послушай, а потом возмущайся. Аппарат оказался слишком хорош, чтоб оставить такую важную тему без развития. Так что, хош не хош, а деньги тебе придётся искать.

  – У-у-у, – погрустнела Белла. – Вот так всегда. Теперь я поняла, как с тобой надо общаться. В следующий раз я возьму с собой Машу. Она не я, она быстро тебя окоротит, как только ты речь о деньгах заведёшь. У неё это намного лучше получается.

  А сейчас, давай корми голодную меня и я поеду. А то я женщина слабая, глядишь, так не ко времени и помру от истощения. Тогда Сидор тебя точно прибьёт, и мы останемся без нового дирижабля. Накормишь, и будет тебе щастя.

  – Накормлю, накормлю, – широко ухмыльнулся кузнец. – А то ты действительно на меня Машку натравишь, а делать этого категорически не советую. Пошлю я её, далеко и надолго. Извини, Белла, она, конечно, твоя подруга, красавица женщина и вся из себя хорошая, но между нами говоря, дура она, самая натуральная. Умная, а не разумная. А таких лучше ставить перед уже свершившимся фактом, чем что-либо с ними обсуждать.

  – Так что, сначала поедим, а потом говорить будем. Долго, – вдруг тяжело и как-то обречённо проговорил он.

  Последний штрих. Визит к Степному.

  Степной был не мифический минотавр, но почему-то именно визит к нему на Рожайку, на строительную площадку нового, только строящегося спиртово-водочного завода, Белла всеми силами оттягивала до последнего. Вплоть до самых несуразных причин. Почему? Сама не могла понять. Словно чувствовала, что там узнает нечто такое, что ей очень не понравится.

  А может, просто страшилась столкнуться и там ещё с чем-то, что потребует от неё ещё больших усилий на всё. На осмысление, на реагирование, на ещё один кусочек души, вырванный из собственной жизни. Сил не было. Белла чётко отдавала себе отчёт, что она смертельно устала, что на осмысление чего-либо нового она сейчас просто не способна.

  Нужен был перерыв. История с новыми, ни на что не похожими речными судами, подготовка к свадьбе, с её дикой гонкой, дирижабли, с их проблемами. И особенно устроенный ей напоследок кузнецами грандиозный, безобразный скандал, окончательно вымотали её.

  Устала улыбаться и отшучиваться на откровенную грубость. Так и хотелось выхватить саблю и радикально решить все проблемы. И тем поставить жирную окончательную точку на жизни в этом проклятом городе.

  Тяжело молодой неопытной девчонке совладать с матёрыми, битыми жизнью мужиками. Одной, да ещё когда муж в отъезде и поддержать некому. Она чувствовала это и понимала, ещё чуть-чуть и сорвётся. Да так, что ничто её не остановит, пойдёт вразнос. А это – слабость.

  Очень не хотелось показывать свою слабость перед людьми. Потому, наверное, и тянула с визитом до последнего. И лишь когда оттягивать стало уж совсем неприлично, решилась.

  Визит на речку Рожайку к Степному – это было последнее, что она ещё не сделала перед своим отплытием на свадьбу к Лидии Подгорной, и не посетить, хотя бы накоротке, перед отплытием, большую, важную для них стройку она не могла. Многое, очень многое было сейчас на неё завязано, много было уже вложено и ещё больше предстояло вложить. Никак нельзя было оставлять такую большую стройку без внимания. А уж уехать надолго, не проверив напоследок, как там идут дела, мог лишь круглый идиот.

  Баронесса Изабелла де Вехтор старалась не попадать в эту категорию крайне ей самой неприятных лиц. Да и погода в конце лета стояла столь чудная, что и дальше оставаться в городе, затягивая с визитом, не было ни малейшего смысла. Безумно тянуло вырваться на природу, в лес, поле, на речку. Рыбку половить хотелось на удочку, безмятежно глядя на прыгающий в воде поплавок. А потом подсечь какую-нибудь жирную плотвичку, где-то грамм на двести, и с визгом радостно тащить её на берег, приятно вибрируя удилищем.

  Да и складывалось последнее время всё просто чудесно. К поездке на свадьбу, все были готовы, и оставалось лишь немного подчистить за собой хвосты, чтобы не беспокоили месячишка эдак два, пока она будет на свадьбе "веселиться".

  На больший срок – она запретила себе и думать. Наверняка уже через месяц образуется десяток каких-нибудь сверх важных проблем, решить которые без неё, ну никак не возможно будет. Но вот этот-то срок у неё есть. ОНА ТАК РЕШИЛА!

  Нос своей "подруге детства" она утрёт качественно. Припомнит этой сучке и трактир в поречном городе, и надменный вид, с которым эта породистая шлюха решала её судьбу, и всё "доброе", что она с тех пор для неё сделала. Крысюков тех ядовитых, по гроб жизни не забудет "старой подруге".

  Белла наконец-то призналась себе в том, что долгие последние годы никак не хотела признавать. Знала прекрасно, но всё это время старательно скрывала сама от себя, сознательно закрывая на проблемные вопросы глаза, о чём не хотелось и думать.

   "Подруга детства" сознательно, целенаправленно, раз за разом пыталась её убить. С самого детства. А в тот раз, в поречном городе, когда её спас будущий муж – хотела под удобным предлогом прямо отправить на плаху, как мешающую каким-то её дурным планам по созданию ЕЁ Срединной Империи. Словно Белла ей мешала. Словно Белла претендовала на этот совершенно ей не нужный трон. И всё равно, зная отношение Беллы к вопросу создания будущей империи, это не остановило её "лучшую подругу", как юная княжна сама не раз себя называла.

  Белла наконец-то призналась себе в том, что всегда скрывала от себя, что Лидия Подгорная была её враг. Исконный, с самого детства, с первого дня их знакомства, когда семейство князей Подгорных первый раз посетило их баронство. Уже тогда она её ненавидела.

  А потом в её семье началась череда странных смертей и несчастных случаев, быстро проредивших многочисленный прежде род баронов де Вехтор.

  Может, и не одна она такая была, жаждущая крови де Вехторов, может быть. Но что княжна Подгорная была в числе первых и самых неугомонных, сомнений у Беллы больше не было.

  Только сейчас с глаз её словно упали шоры, и вся кровавая грязь прошлого вылезла наверх. Словно до этого дня была детская игра, а теперь она вступила во взрослую жизнь, с её грязью, кровью и паскудством близких прежде людей. Когда с последним загруженным в трюм баржи воздушным аппаратом под её прежней жизнью словно была подведена черта. И, наверное, окончательную точку в том поставили двадцать тяжёлых трёхпудовых ящиков с авиабомбами, на её глазах осторожно погруженных в носовой трюм баржи. Это стало последней каплей. Детство – кончилось.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю