Текст книги "Бабье царство. Возвращение... (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

  – Вот и я говорю, – поддакнул кузнец. – Сегодня ещё поныряете в своё удовольствие, а вечером можно и по домам начинать собираться. Нечего вам тут делать. Это опасно. Да и след за нами от вашего обоза явственный тянулся. Как бы по нему ящеры к нам не наведались.

  – Ты наше время не считай, – огрызнулся Васька. – Тебе платят за твою работу, вот и работай!

  – Я свою работу сделал, – невозмутимо отбрил кузнец. – Мне здесь вообще больше делать нечего. Я вообще могу....

  – Стоп-стоп-стоп, – остановил разбушевавшегося кузнеца Колян. – Ты, Галочка ещё что-то имеешь нам сказать?

  – Кроме того, что большинство таких свалок, оказывается, обозначены у Мыколы на его карте, боле ничего.

  – Ну что ж, – равнодушно почесал Колька затылок. – Что и следовало ожидать, когда с такими дятлами связываешься. Что, впрочем не отменяет того за чем мы сюда пришли.

  – Ну что, Галка, мы пошли нырять дальше? Ты, как? – повернулся Васька к мрачной Галочке, не обращая больше внимания на кузнеца. – Вы с нами, или этого дятла дальше слушать будете?

  – Что ты предлагаешь?

  – То, что с самого начала и собирались делать. Нырять и доставать из болота всё, что нам нужно. Но по возможности будем теперь более внимательно смотреть, в каком оно состоянии, ещё там, под водой.

  – А картой своей пусть подотрётся. Раз они так себя с нами ведут, то пошли они все лесом.

  И подъём мы пожалуй начнём с того неподъёмного, что нас всех вчера так впечатлило. Тем более что это практически рядом с берегом. С этих больших, кажется немецких машин. Проверим что это такое. Такую тяжесть наверняка никто даже не трогал. Вот с неё и начнём.

  Ну, вы как?

  Переглянувшись с мужем, Галка согласно кивнула головой.

  – Идёт. Мы с вами, – хрипло согласилась она. – Говори, что делать надо.

  – Ну-ну, – донеслось со стороны кузнеца. – Пробуйте. И не такие как вы зубы пообломали. Это вам не Галкины бронемашины из торфа подымать. Там в каждой под пару десятков тонн веса будет. Пробуйте. И как сказал шкет Васька, флаг вам в руки и барабан на шею.

  – Растёшь в его глазах, – одобрительно хлопнул Ваську по плечу Колян. – Теперь тебе от него персональное обращение будет – шкет.

  Покосившись на друга, Васька раздражённо смахнул руку с плеча.

  – Я перегоню лодку ближе к берегу. А ты ставь остальные баллоны на зарядку. Всё, развлечения кончились, работаем.

  Вечером состоялась разборка сделанного за день. И первым делом все друг с другом чуть было не переругались.

  – Васечка, – Андрюха Буян с сожалением в который раз развёл руками. – Не знаю, на что ты рассчитываешь и о чем ты думаешь, но достать этих монстров со дна – невозможно. Хотя да, признаю, оно того стоит. Во-первых, их явно там на дне никто до нас не трогал. А во-вторых, это уже практически готовые десятитонные бензовозы для нас. Да ещё и с каким-то битумом внутри. В общем – прекрасной сохранности.

  Но там же даже не одна тонна веса, и не две! – в ужасе схватился Андрюха за голову. – Там десятки тонн. Ржавка не солгал, нам такое не вытянуть.

  – Даже лебёдкой?

  – Даже соплями, – взорвалась Галка, до того молча слушавшая перепалку друзей. – Вы чего полегче присмотреть не могли? Броневиков, типа моих? Они же тут, где-то рядом. Или какой-нибудь нужный нам студебеккер? О котором этот наш проводник целую неделю мне в ухо дудел дятлом.

  Вот это нам по силам. У нас же всего десять бесплатных машин, а вы за таких монстров схватились.

  – А чё тебе не нравится? Зато в прекрасной сохранности. Сам видел.

  – Совсем больной? Я таких здоровых машин в жизни не видела, а вы с Коляном в них словно клещами вцепились. Как вы их вытаскивать будете?

  – Легко. Сказал же, лебёдкой.

  – Како-о-о-й лебё-ё-ёдкой!? Идиот! Где ты её у нас ви-и-идел? У нас два ворота всего, и на тех пупок развяжется такую дуру вытащить из болота.

  – А кто сказал, что у нас? Попросим у друзей, дадут.

  – Ну-ка, ну-ка, – насторожилась Галка. – А поподробнее? У каких друзей?

  – Вечер уже, – тяжело вздохнул Васька. – Завтра, Галочка, всё завтра. Как солнышко встанет, так и решать будем.

  – Вот значит зачем, ты голубя сегодня днём выпустил, – задумчиво констатировала глядя на него Галка. – Значит, завтра? – понятливо хмыкнула она. – Ладно. Будем посмотреть.

  Завтра в полдень случилось то, за что кузнец чуть было там же на месте не набил Ваське морду. С утра тот натаскал к отрядному костровищу большую охапку сырой травы, и, запалив большой костёр, не думая о последствиях, бросил траву туда. Поднявшийся высоко в небо столб густого белого дыма чётко указал место, где они сейчас находились. Идиот!

  Впрочем, бить морду этому шкету было поздно. Всё что можно было сделать плохого – тот уже сделал. Место, где они встали лагерем – выдал.

  – И что мне с тобой делать теперь? – обречённо спросил Ржавка у невозмутимо стоявшего рядом с затоптанным костровищем стервеца. – Убивать – поздно. Но ты хоть понимаешь, что своим сигнальным столбом ты нас всех здесь выдал? Если ещё вчера можно было отсюда спокойно уйти, даже с добычей, то теперь уже не получится. Все окрестные племена ящеров знают, где мы здесь на этих возвышенностях сидим. И покою теперь нам не будет. Нам? – задумчиво хмыкнул кузнец. – Вам, сударь! Вам!

  – А пулемёт на что?

  – Дурак ты Васька, – обречённо сплюнул на землю кузнец. – Такой же дурак, как и дружок твой, Колька. Захотелось в войнушку поиграть, пар из задницы не вышел ещё, так предупредили бы сразу. Я б тогда с вами сюда вообще не пошёл, с самоубийцами.

  А теперь не знаю, что и делать? – в полной растерянности развёл он руками, не зная, как и реагировать на столь вопиющую глупость.

  – Чего тут знать, – равнодушно отозвался Васька. – Утро вечера мудренее. Завтра с утра начнём подготовку к вытаскиванию монстров. А если ящеры набегут – мы их пулемётом покрошим. Вроде помешать не должны.

  – Был всю жизнь дураком, дураком и помрёшь. Дать бы тебе по шее, – обречённо проговорил кузнец. – Да вырос уже, поздно. Таких дураков, не учить, таких убивать надо, сразу, ещё в колыбели. Чтоб умных вслед за собой в могилу потом не тянули.

  В общем, так парни, – обвёл он всё собравшееся возле костра руководство поискового отряда угрюмым, злым взглядом. – И девчата, – остановил он взгляд на Галке и пристроившейся рядом с ней притихшей Синьке. – Вот вам моё окончательное и бесповоротное решение. Всё, игрища кончились. Здесь вам не место. Здесь не ваши озёра, где вы творите всё что пожелаете. Здесь земли пограничные, к равнинным племенам людоедов близкие. Здесь ваша безалаберность не пройдёт.

  – Ой, ли?

  – Не собираюсь, Васька, с тобой спорить. Завтра к вечеру здесь будут сотни людоедов, и нам отсюда уже будет не выбраться. Оставаться навеки под этими мхами из-за одного сопляка, я не намерен. Поэтому утром собираемся и уходим. И будем считать, что на этом наши отношения кончились.

  – А как же десять халявных машин? – хмуро полюбопытствовала Галка.

  – Не свезло тебе Галочка, – криво усмехнулся кузнец. – Нет, у тебя времени их добыть, завтра рано утром уходим отсюда.

  – Мы остаёмся, – холодно улыбнулась Галина. – А ты можешь идти, куда угодно. Хоть направо, хоть налево, хоть вообще на...й. Никто тебя не держит.

  – Так значит, – задумался кузнец. – Хорошо. Так и решим. Утром я ухожу, а вы оставайтесь. Может быть вы и правы, людоедам тоже кушать надо. Пищевая цепочка не должна прерываться.

  На что хоть надеетесь? На пулемёт свой? Напрасно. У пулемёта вашего пули быстро кончатся, а достать вам их здесь неоткуда. На мишку своего клэшэногого? Так в своих землях ящеры их подчистую вывели, так что средства борьбы с ними у них есть. Советую вам поберечь его шкуру, но, не настаиваю. Дураков учить – только портить.

  Если утром кто со мной соберётся – гнать не буду, – бросил он напоследок, резко подымаясь с бревна, что во множестве валялись возле костра.

  Ещё раз, бросив хмурый взгляд на собравшуюся у костра компанию, обречённо махнул рукой и молча скрылся в своей палатке.

  – Та-а-ак, – спустя какое-то время Галка первой нарушила воцарившееся у костра тягостное молчание. – Тебе, Васечка, придётся многое нам объяснить,

  – Давай, завтра. Устал как собака, – виновато улыбнулся Васька. – Ей, Богу, полдень уже, время уходит, а мы за всё утро так ничего и не сделали. Даже не поныряли лишний раз. Только с дятлом этим ругались. А завтра я вам всё объясню. Предметно.

  – Хорошо, – холодно отозвалась Галка. – Утром поговорим. А сейчас иди, ныряй. Глядишь чего нужного и надыбаешь.

  Утро началось не самым лучшим образом. Яркое солнце, чистое голубое небо и громыхание быстро приближающейся откуда-то с запада грозы.

  – А вот и белое облачко грозовое на горизонте чернеется. К дождю, видать.

  Мрачный Мыкола Ржавка стоял на берегу болота, возле кромки воды и, приставив руку козырьком ко лбу смотрел в сторону, откуда до них доносилось погромыхивание медленно приближающейся грозы.

  – Ветер дует в ту сторону, а гроза идёт прямо сюда к нам, против ветра. Странно.

  – Наверное, вверху ветры дуют в другую сторону. Так бывает.

  Стоящий рядом с кузнецом Андрюха Буян, также как и кузнец, застыв на берегу болота и приставив ладонь ко лбу, наблюдал за приближающейся грозой.

  – Странная какая-то грозовая туча, – флегматично констатировал он. – А может это и не туча? Какая-то она больно уж маленькая.

  Достав из боковой кожаной кобуры небольшой аккуратный бинокль, приставил его к глазам и принялся внимательно разглядывать тучи на горизонте.

  – Зато гром большой, – сердито глянул на увлечённо что-то разглядывающего Андрюху кузнец. – Ну и куда теперь мне переться? – раздражённо поинтересовался он у пустого пространства вокруг. – Хуже нет, чем тащиться куда-либо по болоту в дождь. Пережду грозу в лагере, – обречённо пробормотал он. – Не прогоните? – мрачно покосился он на стоящего рядом молчаливого парня. – А то я свою палатку уже собрал, неохота снова разворачиваться.

  – Ты же вроде как торопился только что?

  – Летом долгих гроз не бывает, а мокрым идти потом по болоту не здорово. Пережду в твоей палатке. Чай за лишний час ничего не случится.

  – Да пережди, – Андрюха равнодушно пожал плечами, не отрываясь от бинокля. – Нас всё равно до вечера никого не будет. Дождь не дождь, – повеселев непонятно с чего, проворчал он, – а Галка всех в воду погнала, готовить первый подъём.

  Вот же упёртая у меня жена, – с проскочившими в голосе едва заметными тёплыми нотками одобрительно констатировал он. – Пока свою десятку из болота не вытащит, не успокоится.

  – Так вы так и не сказали, – покосился на него Ржавка. – Раз собрались поднимать, то, как вывозить собираетесь?

  – Тебе же сказали. Не твоё дело.

  Оторвавшись от своего бинокля, Андрюха что-то необычно вдруг оживился.

  – Тебе же Васька русским языком сказал, дядя. Не твоё это дело. Твоё – считать, сколько мы вытащим из болота твоего добра. Но ты иди. Иди, дядя. Не волнуйся. Больше оговоренного всё одно не утащим.

  Нам просто больше не надо, – с какой-то непонятной рассеянностью в голосе пробормотал Андрюха себе под нос, снова приставляя окуляры бинокля к глазам.

  Во, даёт, – тихо прошептал Андрюха. – Во, даёт!

  – Кто даёт? Что?

  – Тучка твоя грозовая, – с откровенной насмешкой скосил на него ехидный глаз Буян.

  – Но ты, дядя, можешь спокойно собираться и отправляться к себе домой. Никакой грозы не будет. Наша палатка тебе без надобности.

  Это не гроза, – снова поднёс он бинокль к глазам. – Это наш дирижабль, – с гордостью констатировал Андрюха. – Точнее – компанейский, но парни там точно наши.

  – Какой такой дирижабль? – растерялся кузнец.

  От неожиданного заявления Андрюхи, Мыкола Ржавка совершенно растерялся. Что-то вокруг творилось непонятное. И это ему страшно не нравилось. И больше всего не нравилось непонятное спокойствие всего поискового отряда сегодня утром.

  Признаться, такого он не ожидал. С ящерами на границе не шутили. И если проводник говорил своему поисковому отряду что надо бежать, его тут же слушались.

  Этот же странный молодняк, словно не желал ничего слышать.

  Потому ему и пришлось с утра собираться одному, что, признаться, крайне угнетало кузнеца.

  Происходящее вокруг этого похода всё больше и больше казалось ему странным. Странным и непонятным. А возвращаться домой одному, оставляя за спиной какие-то непонятки, было не в его натуре. Только поэтому он сегодня утром и задержался, пытаясь уловить хоть какую-то зацепку в объяснении происходящего кругом.

  И ещё. Важно. Он не мог вернуться один. Иначе в другой раз никто с ним никуда не пойдёт. Никаким его словам, никаким объяснениям никто в городе не поверит, если он сейчас вернётся один, оставив молодняк на болоте. И тем более не поверят правде, что молодняк сам отказался его слушать. Потому что это немыслимо, чтобы на границе не послушали проводника. Это было немыслимо. До этого дня.

  Проще было сейчас сдохнуть вместе с ними, чем потом всю жизнь пытаться что-то людям объяснить.

  – Так какой такой дирижабль? – снова потеребил он Андрюху, не дождавшись ответа.

  – Ты собрался домой? – повернулся тот к нему. – Вот и вали. Чего ты ещё здесь? Иди, дядя! Иди домой!

  – Пожалуй, мне стоит подождать.

  Не отвечая больше на подначки, кузнец отвернулся, мрачно наблюдая за всё растущим на горизонте облачком. И уже через пару часов, которые он на берегу пустынного болота так мрачно и простоял, Мыкола Ржавка наконец-то получил объяснения всему странному, здесь происходящему.

  Закрывая полнеба, над его головой, мрачной грозовой тучей нависала раскрашенная в тускло голубые в белых разводах туша огромного дирижабля, оказавшегося самым обычным и хорошо знакомым управляемым аэростатом.

  Настроение было омерзительнейшее. Не сообразить что дирижабль – простой воздушный шар с мотором и пропеллером, мог только идиот.

  Каким же дураком он себя выставил.

  На миг бы задуматься над причинами столь странно наглого поведения Васятки, а не отмахиваться сразу от его непонятного поведения, больше проку было бы. Вот он натурально и обделался.

  Arriwel нежданный, Корней прилетел...

  Следующее утро началось, как вчера. Никто с Мыколой не ругался, отношений не выяснял, для всех в лагере его как бы не стало. Он стал изгоем.

  Мыкола Ржавка готов был в который раз матерно обругать самого себя. Теперь ему стало понятно, как этот молодняк собирался вывозить отсюда свою добычу. И оснований дальше задерживаться на болоте у него не было ни малейших. Тем более что и находиться в откровенно враждебной стае подростков с парой недалеко от них ушедших более-менее взрослых парней и девчонок, ему было невместно.

  Ну а подсчитать количество вынутых из болота ржавых остовов машин вполне могли и без него. Причин не доверять парням, несмотря на все их разногласия, не было. Тем более что здесь неожиданно оказался и старый хороший его знакомый Корней, в честности которого у кузнеца не было ни малейших причин сомневаться.

  Мыкола Ржавка стоял под днищем нависавшего над ним чудовищно огромного дирижабля, и, задрав вверх голову, внимательно рассматривал подвешенную снизу гондолу, откуда по верёвочной лестнице быстро спускался его старый друг.

  – Здорово, Колян! – весело поздоровался тот, спрыгнув с последних несколько ступеней на землю.

  – И тебе доброго утра, старый вояка. Ответь мне, почему я не удивляюсь именно твоему здесь появлению, – флегматично проворчал кузнец. – Потому, наверное, что ты у них в каждой бочке затычка. И без тебя ни одно дело не обходится.

  От, я дурак. Мог бы и сразу, ещё по броневику, догадаться, что вы своих парней одних на границе не оставите, и где-нибудь по соседству непременно ты замаячишь.

  Почему по соседству, – ехидно ухмыльнулся Корней. – Прямо у тебя над головой и замаячил.

  Хлопнув Мыколу по подставленной им ладони, Корней внимательно оглядел разворошенный муравейник, бывший ещё вчерашним вечером вполне приличным и спокойным лагерем поисковиков.

  – Чего это они так шустро забегали, как муравьи в развороченном муравейнике? – ухмыльнулся Корней. – Ящеров всех в округе я разогнал, так отчего такая суета? Или вы ещё не позавтракали? Никак с голодухи пробежки решили устроить?

  – Первый подъём готовят, – флегматично отозвался Мыкола. – Слышь, Корней, спросить хотел. Это не ты вчера гремел?

  – Ну, я. Пробежался малька по окрестностям, прежде чем к острову подходить, и скажу тебе, что-то много у вас здесь вокруг болота живых ящеров оказалось. Вчера, ещё живых, – ухмыльнулся он.

  Вот им на головы я гостинчики свои с неба и свалил, щедрой рукой.

  Чтоб не беспокоили меня, пока я тут, – насмешливо глянул он прямо в глаза кузнецу. – Или ты против?

  – А глянуть можно?

  – Сверху то? Да нет проблем. Как соберусь в очередной раз на патрулирование, так обязательно тебя с собой захвачу. Посмотришь с высоты – лепота! Кстати, ты моих тут не видел?

  – Ваську что ль?

  – И Кольку.

  – Ныряют. Вон, видишь большой резиновый плот в камышах? Это они.

  – Далеко.

  Приставив ладонь козырьком ко лбу, Корней долго всматривался в еле видимый отсюда буро-коричневый надувной плот, едва различимый на поверхности зеленовато-бурого торфяного болота.

  – Неплохо замаскировались, – одобрительно признал он. – Если не знать, куда смотреть, сходу не разглядишь.

  – Парни что-то говорили про лебёдку. Часом это не про тебя?

  – Ну да, – отвернулся от него Корней, что-то вокруг высматривая.

  – Чего головой вертишь?

  – Думаю, куда якоря цеплять.

  – За скалы. Тут останцев скальных полно, можно хорошо зацепиться.

  Ты мне вот что скажи. А эта твоя дура, сколько она может груза поднять?

  – Если ты про дирижабль, то сюда я захватил двадцать тонн бомб. Но наверняка можно было взять больше, просто больше не было.

  – Ты хочешь сказать, что эта твоя дирижабля подымет двадцать тонн полезной нагрузки? Не верю.

  – Вообще-то двадцать две. Но, подожди, будем вывозить с болот твоих монстров, сам увидишь. Что это хоть такое?

  – А тебе что, пацаны твои, ничего не сказали?

  – Откуда им знать, молоды ещё. А в голубином письме много не напишешь. Я тебя спрашиваю. Ты ж у нас кузнец-механик.

  – Судя по эмблеме, что откуда-то парни оторвали, какой-то Мерседес-Бенц.

  – А поточнее?

  – Поточнее будет, когда подымут. А тебе зачем?

  – Судя по тому, как её Колька расписал, здорова больно. Боюсь, сразу наверх мне её будет не поднять.

  – А на берег что, нельзя вытащишь?

  – На берег вытащу. Лебёдка у нас мощная, дизельная. Главное покрепче заякорить, час, два и всё что надо – на берегу.

  – Ну-ну, – нейтральным тоном хмыкнул кузнец. – Я у вас после твоего эффектного появления в небе уже ничему не удивляюсь. Может, и не врёшь.

  А сейчас куда собрался?

  – Да надо облететь ближайшие окрестности и ещё разок отбомбиться. Чтоб и близко к лагерю ящеры не подходили. Какие-то они у вас тут наглые, не пуганные, – с невозмутимым видом Корней покосился на Ржавку. – У меня на озёрах, ещё только в небе первый раз заметили, и то уже все по щелям попрятались. Знают, что от нас ничего хорошего ждать не стоит. А у вас тут, прям полное благолепие. Курорт.

  – Были б у нас такие аппараты как твой, у нас бы тоже ящеры по кустам прятались.

  – В чём проблема? Заказывай, – ощерился белозубой улыбкой Корней. – Поставлю первым в очередь, по блату. Аппарат – зверь. Причём это уже не первый, а второй – ДЖ-2, дерижабель другий. Первый, ДЖ-1, тот раза в два поменьше будет, а этот мы сразу увеличили вдвое, чтоб нагрузки полезной брал побольше.

  Двести сорок метров длины, тридцать три высоты. Объём около ста десяти кубометров. Длина гондолы – сорок метров. Хоть пляски устраивай, всем места хватит. Свободно можно разместить человек семьдесят. А если с комфортом, то всего сорок.

  Движители – два мотора "Майбах" мощностью 300 лошадиных сил каждый, бензиновые. Скорость до восьмидесяти вёрст в час. И гарантированные двадцать две тонны полезной нагрузки.

  И за всё удовольствие, всего на всего, два с половиной мильёнчика. Правда, не серебром, золотом.

  Заметив недовольную гримасу кузнеца, понимающе ухмыльнулся.

  Я же не предлагаю тебе лично платить. Пусть твои гильдии заплатят. Скиньтесь и купите. Но, если два с половиной много, возьмите за полтора, ДЖ-1. Но, тот вдвое меньше. Длиной всего сто пять метров, диаметром баллона – метров двадцать. Объём – около двадцати тысяч кубов

  Но соответственно и берёт всего восемь тонн полезной нагрузки, и гондола у того, первого, сильно поменьше будет. Хотя, размер гондолы – не главное, его можно и увеличить. Зато скорость больше, где-то под сотню выжимает, видать за счёт меньшего веса и меньшей парусности. Движки то у них одинаковые, Майбахи трёхсот сильные, танковые, бензиновые. Что тоже неплохо, поскольку с солярой то у нас здесь пока напряжёнка, а бензин свободно можно купить у баронов с перевала. Плохонький, правда, вроде того что делал когда-то Голова, но зато хоть завтра бери сколько угодно.

  Ну, так как, заказываешь? Представляешь, сколько бомб можно одним разом взять. Все деревни ящеров на границе уничтожите.

  – А потом?

  – А потом – суп с котом. Потом и думать будете. Но уж точно они к вам больше не полезут. Вот у нас...

  – Знаю я как у вас, – с кривой усмешкой перебил его Мыкола. – Помню, как весной на городском Совете ты верещал, словно резанный, просил подмоги?

  – Чё ж не дали!? – удивительно равнодушно поинтересовался Корней, глядя прямо ему в глаза. – Нет, даже интересно, почему не помогли? Скажи. Только честно. Почему вы в Совете мне ни одного человека не дали? Ведь я знаю, были охотники нам помочь, были. И немало людей было. Почему не позволили никому нам помочь?

  – А ты бы позволил? После того как тебя самого попросили об одолжении, а ты послал.

  Просили же вас, русским языкам. Дайте людям ловы на озёрах. Нет! Амазонки у них, видите ли, там работают. Это, мол, их доля.

  – А амазонок куда? Побоку? – с искренним любопытством смотрел на него Корней. – Озёра не резиновые, туда всех желающих не всунешь, при всём их горячем желании. Да и ресурс у озёр невелик. Это сейчас там рыбы полно, пока мы жёстко регулируем вылов. А с вашими аппетитами, сколько вы в низовья рыбы гоните со своих клановых ловов, за год все озёра можно обловить. А что потом?

  – Амазонок – на хрен, на историческую родину, – жёстко отрезал Мыкола. – Тем более что за них постоянно наш Совет ругает руководство их республики, требуют скорейшего возврата. Словно мы их тут насильно в цепях держим.

  – Ну да, здесь им лучше, чем там, – ухмыльнулся Корней. – И домой они совершенно не собираются.

  Или что? – покосился он на него. – Грязную работу сделали, ящеров с озёр турнули, а теперь и их самих можно следом турнуть? Не-е, такое дело не пойдет.

  Вот потому-то вам никому и не позволили помочь, – невозмутимо отозвался Мыкола. – Что в первую очередь о чужих интересах думаете, а не о товарищах.

  Отвернувшись, он снова принялся что-то внимательно рассматривать на днище дирижабля.

  – Вот потому-то и мы обходимся своими силами, а таких как вы на х... посылаем, – невозмутимо отозвался Корней, равнодушно покосившись на него. – Не можешь жить с людьми по-доброму, не удивляйся такого же к себе отношения.

  Да что ты там так внимательно рассматриваешь? – наконец не выдержал он.

  – Да вот, смотрю, собрано у вас всё там, на живую нитку, – ухмыльнулся злорадно кузнец. – Как всё ещё держится – не понятно. На верёвочках, что ль? Ни хрена себе! Что, очень торопился?

  – Не боись, не рассыплется. А рассыплется, снова соберём. Это экспериментальный образец. Лишь бы летало. И ведь летает же. И как летает! – с неприкрытой гордостью проговорил он. – А что торопился.... А ты б не торопился, – раздражённо огрызнулся Корней. – Всю зиму засеки строил-строил, а пришла весна, ящеры как вода сквозь решето сквозь мои засеки просочились. Зато теперь..., – окинул он свой дирижабль влюблённым взглядом. – Теперь от меня ни одна тварь не уйдёт. Сверху всё как на ладони видать. А бомб у меня теперь полно. Профессор наделал. Вот, испытываю у вас здесь, на ящерах, и к себе на озёра вернусь.

  – Кстати, о бомбах, – нейтральным тоном отозвался кузнец. – В кузовах обнаруженных на дне машин полно гнилых патронов. Что делать с ними собираетесь? Поднимать будете или там, под водой бросите? Может, продадите? Я б купил, если в цене сойдёмся. Да и труд вам из воды поднять невелик.

  – Это не ко мне, – с понимающей ухмылкой покосился на него Корней. – Это ты с Васькой поговори. Или, с Галочкой. Или с Колькой. Это их добыча. Как я понимаю, бесплатная, – ещё шире ухмыльнулся он, заметив, как поморщился кузнец.

  – Говорил. Галка сказала, что сама в таких вопросах ничего не решает, и послала, к Ваське. Васька к Андрюхе. Андрюха к Кольке. А Колька уже отослал к вашей баронессе. Сказал, справиться у неё. Одним словом, не хотят со мной разговаривать.

  – Что ж вы так, – наконец не выдержав, открыто заржал Корней. – Крутили, крутили, а о том, что в кузовах доставшихся Галке десяти халявных грузовиков может быть что-то интересное – не подумали. Как же так?

  – Кто ж знал. Раньше ничего подобного здесь не встречалось. Вот и не предусмотрели, – глухо отозвался кузнец.

  – Ага! Не подумали, что в некоторых кузовах может оказаться ценный груз с патронами, и он бесплатно, то есть даром, достанется тому, кто эту машину поднял. Бывает. Так что, сильно продешевили вы парни. Если Васька не ошибся, а это вряд ли, то в каждом из тех найденных ими грузовиков, что они собираются скоро со дна подымать, по паре тонн патронов точно есть.

  – Ну да. Слыхал! – нейтральным тоном отозвался кузнец. – Семь больших американских грузовиков, студебеккеры, кажись, полностью забитых ящиками с патронами. Ориентировочно, не менее четырнадцати тонн груза. Если патроны отстрелить, то это ж..., – запнулся он.

  – Сколько-сколько там чистой латуни на выходе? – не сдержавшись, Корней уже откровенно ржал.

  – Около трёх тонн, – нейтральным тоном отозвался кузнец.

  – Три тонны драгоценной латуни! – в полный голос продолжал ржать Корней. – Ай-яй-яй, как же это вы так лопухнулись то?

  – Хватит ржать, – поморщился Ржавка. – Никто на такие глубины, здесь до вас не нырял. А на мелководье такого не было.

  Так что вы собрались с ними делать?

  – Поднимем вместе с машиной и с собою заберём, – посерьёзнел сразу Корней. – Чтобы потом на заводе безопасно обезвредить, а латунь повторно использовать. Это ж, какие деньги!

  А вот снаряды, если попадутся, трогать не будем. Опасно, вдруг какой рванёт. Клочков не останется.

  Мы с Глебом перед моим отлётом сюда подобный вопрос специально проговаривали со всех сторон. Так вот. Нет у нас сейчас никакого желания возиться с гнилыми снарядами. Слишком опасно, да и нужды особой нет. Патроны, еще, куда ни шло. Поэтому, если придётся возиться со снарядами, всё найденное будем аккуратно топить там, где поглубже.

  – Чего так?

  – А чтоб гильзы латунные вам не достались, – без улыбки посмотрел на него Корней. – Халявы чтоб не было, сразу говорю.

  – А если без халявы?

  – Тогда надо серьёзно разговаривать. Не здесь, не сейчас, и не со мной.

  Наклонившись поближе к лицу кузнеца, понизил голос.

  Мыкола, поговори с Беллой Юрьевной. Мой тебе совет. Поговори с ней. Помирись.

  Такие вопросы она решает. И поговори не так, как в деле с организацией совместного патронного производства. Вам всё – нам ничего.

  Покосившись на него Ржавка промолчал.

  – Она много хотела, – неожиданно проговорил он, отвернувшись. – Это неприемлемо. Она хотела досрочно вернуть учеников. А они нам нужны.

  – Часть, – сухо отозвался Корней. – Всего лишь малую часть. И с вас бы ни убыло.

  – И хотела свой патронный завод.

  – И чего? Почему нет? Всё равно ведь будет. Только на полгода позже, но будет. Осенью вы учеников возвращаете так и так. Так зачем же было ссориться из-за пустяка?

  – Полгода большой срок, – покосившись на него, невозмутимо буркнул кузнец.

  – Если всё равно сидишь без дела – без разницы, что полгода, что год.

  Ничего сверх самого необходимого она у вас не просила. А вы умудрились с ней поругаться. Добрейшей ведь души человек. Золото, а не женщина. А вы разругались вдрызг.

  Теперь не только Сидор, но и она никого из вас видеть не желает. С чем тебя и поздравляю. Теперь ни меди, ни пороха, ни латуни вам для своего патронного производства от нас не видать. Работайте на привозном, по втридорога завышенной цене.

  – Втридорога – это ещё хорошо было бы, – тоскливо буркнул кузнец. – Бароны на Басанроге опять цену собираются поднимать на весь цветмет и на свой порох. Теперь это уже в четыре раза дороже будет, чем даже в Юго-Восточном Приморье покупать и везти чёрт знает откуда, через этот ваш Тупик. Совсем не стало смысла работать.

  – Займись контрабандой, – посоветовал с ухмылкой Корней. – Тебе, главное, надо только к Гуано, на той стороне гор со своим товаром к нам прорваться, а дальше уже наши законы действуют.

  – Чтобы прорваться к твоему Гуано, нужно сначала пройти баронские кордоны. Таможни единой нет, зато полно всякого рода баронских препон вдруг появилось. И чтоб их все пройти, нужно не золото, а патроны. Одной честной сталью уже не обойдёшься. И большой сильный отряд, – мрачно буркнул кузнец. – Опять всё возвращается на круги своя. Где взять медь?

  – Согласись на условия Беллы и у тебя будет полно не только меди, но и латуни, как впрочем и всего остального, – подчеркнул Корней.

  – И отдать учеников? А с кем тогда остаться? – мрачно буркнул кузнец. – Опять двадцать пять. Нет.

  – Тогда и пороха нет, и меди нет, и ничего нет, – Корней равнодушно пожал плечами. – А учеников всё равно придётся скоро вернуть. Осталось всего несколько месяцев – это не срок.

  – Ты не понимаешь, – горестно вздохнул Мыкола. – Дело не в сроках и не в учениках. Дело в монополии. Пока всё производство боеприпасов сосредоточено только в наших руках – мы можем диктовать и Совету, и любому другому купцу любую цену, которая покроет все наши издержки. А издержки у нас ты сам знаешь, о-го-го какие.

  Так что, как только появится сторонний независимый производитель, городской Совет нас тут же прижмёт и заставит снизить цены, вплоть до убыточных. И обоснует это – необходимостью обороны города. Ну и на фига нам такое счастье?

  А что с Сидором вашим, что с его женой, этой вашей баронессой, договориться, полюбовно не получится. Люди они совсем неуправляемые. И Машка твоя последнее время под стать им стала. Никто не знает чего от вас можно ожидать. Потому и на договор с вами не идут, – мрачно буркнул он. – Так свяжешься с вами, как вон Куница недавно связался, так потом всё на свете проклянёшь.