Текст книги "Бабье царство. Возвращение... (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

  – Первое. Я вам всё-таки продам так необходимые вам радиостанции. И продам по минимальной цене. Золотых триста за штуку. Это ровно в десять раз ниже тех денег, что обычно берут за подобные аппараты где-нибудь в Береговом Союзе. Но туда ещё добраться надо, да и такого покупателя не так-то легко быстро найти. А обстоятельства у меня, как вы понимаете, поджимают. Полевой сезон в разгаре, а я сиднем сижу в вашем захолустье. И тут вы, рядом.

  Поэтому я готов продать вам аппараты по десятикратно заниженной цене. Но с двумя условиями. Первое. Никаких претензий по качеству проданного товара вы мне предъявлять не будете. Ни сейчас, ни потом, ни вообще когда-либо.

  – Уже интересно, – кивнула Изабелла. – Продолжайте.

  – Дальше, самое главное. Условие второе.

  Слышал я, что у вас в городе собирается интересная компания поехать на машинах на юг. Через леса и горы в степи юго-восточного Приморья. Очень интересный и перспективный для моего товара регион, доступа к которому я, в силу определённых причин и условий, лишён. Я всё же речной торговец, а с реками там беда, – с демонстративным сожалением развёл он руками.

  – Вот я бы и хотел, в ответ на мою любезность, получить от вас встречную любезность, место для моего товара в этом вашем автокараване, скоро отправляющимся на юг.

  Я слышал, что кое-кто из жителей этого города уже имеет в нём свой собственный торговый интерес, не принимая в том личного участия, а просто предоставив товар для продажи. Вот и я бы хотел нечто в том же роде.

  Если подобное принципиально возможно, то готов обсудить с вами условия.

  Должен признаться, переоценил я потребности местного рынка в том товаре, которым торгую. Здесь никто и ничего не желает у меня покупать. Прекрасно обходятся своими средствами: луками и арбалетами. Дёшево и в достаточной степени эффективно.

  Что впрочем, не означает, что я готов сбросить свой товар, по дешёвке,

  – А если прибыль не покроет расходов? – нейтральным тоном невозмутимо поинтересовалась Белла. – Что тогда?

  – Тогда – я буду весьма удивлён, – изобразил на лице каменную улыбку трофейщик. – По моим данным, на мой товар в Приморье по нынешним временам существует повышенный спрос, значительно превышающий предложение. И цены там, не чета местным. Так что, остаться совсем без прибыли, торгуя себе в убыток, это надо серьёзно постараться.

  Если у вас проблемы с приказчиками, готов поспособствовать и предоставить толковых людей.

  – Спасибо, как-нибудь сами, – холодно изобразила улыбку Белла.

  – Значит, можно считать договорились?

  – Прежде следует определиться в характере и объёме вашего груза. Ну и заодно в каких-нибудь процентах с проданного товара – в доход нашей компании. А то вы, сударь, как-то ловко проигнорировали сей важный момент.

  – Значит, по дешёвке купленные рации вас не удовлетворяют.

  – Это будем считать предварительным условием, – холодно улыбнулась Белла.

  – Три процента с чистой прибыли вас устроит?

  – Десять от объёма было бы лучше.

  На какое-то время за столом установилось тяжёлое, напряжённое молчание, в течение которого трофейщик буквально сверлил глаза Беллы холодным злым взглядом.

  – Хорошо, – ледяным тоном проговорил трофейщик. – Договорились. Теперь по объёмам. Думал обойтись парой тонн, но раз вы так ставите вопрос, то и я от вас потребую принять на реализацию не две, как первоначально собирался, а двадцать две тонны боеприпасов. Все времён второй мировой войны на Земле. Большая номенклатура калибров, и все в прекрасной сохранности. Упакованы в цинки и в стандартные зелёные ящики для хранения и перевозки боеприпасов. Никаких проблем с транспортировкой и хранением у вас не будет. Исключая объём, – мрачно ухмыльнулся он.

  Думаю, для вас, двадцать две тонны это мелочь. Всего на всего семь грузовиков из тех, что у вас и так во множестве уже есть. Студебеккеры, кажется.

  Ну, так как? Согласны? Я вам по дешёвке две радиостанции и ваш процент, а вы мне – место в своём караване и по возвращении золото за проданный товар.

  Получится – дальше продолжим наше сотрудничество к обоюдной выгоде. У меня лодья большая, ёмкая. Груза на ней привезти можно много. Нет, – развёл он руками в стороны. – Ну что ж, будем считать, не получилось.

  И, пожалуйста, не говорите мне, что это не ваш караван. Не надо лукавить. Передо мной, не надо лукавить. Может, формально он считается и не ваш, а какой-то там амазонки, но вы принимаете слишком большое участие в нём, чтобы считать иначе. Так что не будем лукавить друг перед другом.

  Я вам свой интерес говорю прямо. Того же жду и от вас. Скинув свой балласт, что который месяц меня гнетёт, я смогу тут же отправиться обратно к себе в низовья и приняться заново за своё любимое дело – поиск оружия. Тёплый сезон ещё не кончился и у меня до зимы достаточно времени, чтобы неплохо приподняться. Глядишь, к зиме, к возвращению вашего каравана, и я к вам сюда же вернусь. И было бы очень хорошо сразу же и рассчитаться.

  – Ну, так как, по рукам?

  – По рукам, – протянула Белла руку для пожатия. – Завтра с утра жду вас к нам в банк, где и подпишем все нужные бумаги. Чтоб толкований разных потом меж нас не было. А уже потом, к вам на судно подойдут наши люди и скажут, что и как делать. А вы к тому времени постарайтесь подготовить всё, что надо. Не будем терять время, которого и так у меня мало.

  Тупик.

   Ровная, словно по нитке выверенная линия стоящих вдоль крепостной стены самых разнообразных машин произвела на Галку... странное впечатление. Совсем не такое, как она ожидала. Следовало бы честно себе в том признаться. И что самое странное, радости почему-то не было. Ни от того что они новенькие, только что восстановленные, обкатанные и полностью готовые к использованию, ни от того что их было так много. Сорок четыре штуки.

  Как подумаешь, представишь себе в мыслях этот стоящий перед глазами длинный ряд машин – сердце обмирает. Это..., какие же деньги. Другому, в жизни столько не заработать.

  – "Господи! Почему их так много?" – в отчаянии думала Галка, стоя перед собранными под крепостной стеной машинами.

  На какой-то миг ей даже стало страшно. Полгода назад она и подумать бы не могла, что ввяжется в подобное дело. Месяц назад она думала, что машин будет от силы десяток, полтора. Что никаких проблем особых и трудностей не будет.

  Сейчас же перед ней стоял длинный ряд машин, насчитывающий ровным счётом сорок четыре штуки, и она уже не знала, что думать.

  Из них лично её с Андрюхой были любые три штуки, на выбор, доставшихся им при предварительной делёжке добычи с болот. Сколько именно будет в итоге точно, ни Галка, ни кто-либо другой из их компании пока не знали. Всё так запуталось последнее время, так запуталось...

  Только сейчас, когда она попала сюда, в Тупик, на место сбора каравана для отправления в Приморье, ей стало кристально ясно, что всё окончательно вышло из-под контроля. И это был уже не тот милый дружеский автопробег к воссоединению двух любящих сердец, Кольки с Дашкой, который они с ребятами долго планировали, и который так упорно, во многом себе, отказывая, готовили. И таким как задумывался, он уже никогда не будет. Всё пошло наперекосяк.

  И ещё одним неприятным открытием оказалось то, что сама она была уже не та, что в начале. Она словно повисла в воздухе, никак не сумев определиться с тем, кто же она всё-таки есть. Часть этой богатой и многолюдной компании, неразменная и составная, или сама по себе. И люди это чувствовали.

  Признаться, с того первого дня, когда она оказалась в Тупике, Галка сама чувствовала собственную инаковость и чуждость и этому месту, и делу которым была занята. И этот длинный, безумно длинный ряд машин, тянущийся вдоль крепостной стены, однозначно сейчас выпятил этот момент. Словно всё кругом было не её, всё – чужое. Что, учитывая весьма настороженное отношение к ней со стороны всех местных, включая сюда же и местного коменданта, и даже работающих здесь знакомых парней из компании, вызывало в душе её с трудом скрываемое раздражение. Словно изнутри её раздирали на части.

  И видимо чувствуя это, здесь её явно не любили. Что, впрочем, учитывая историю её прежних непростых отношений с компанией баронессы, было совсем не удивительно. Видимо, слишком многого она не учла и не додумала, когда соглашалась на предложение баронессы заняться организацией и возглавить этот автопробег.

  И особенно отчётливо стал заметен этот прискорбный момент совсем недавно, во время устроенной их отрядом дружеской попойки для местного гарнизона в крепостном трактире. Словно местные заранее радовались скорому их избавлению от её здесь присутствия. Словно она их чем-то тяготила.

  Вот тогда ей всё стало кристально понятно. Элементарная дискриминация по половому признаку. Она – женщина, и этим всё сказано. А мужики главенства женщины над собой не терпят. И пока что-либо серьёзное не произойдёт, пока она сама не докажет всем свою нужность и право находиться здесь, среди этих людей, быть им равной и руководить, до тех пор она здесь будет чужая. Парней априори считают своими, её – лишь терпят, до времени.

  Впрочем, подобное, более чем прохладное отношение к ней ничуть не отражалось на деловой части их взаимоотношений, что в будущем оставляло Галке серьёзную надежду на перемены к лучшему.

  – "Так, а здесь что? – остановилась она возле невзрачной советской полуторки, чем-то привлекшей её рассеянное внимание. – Понятно! Похоже, и здесь краски не хватило. Впрочем, чего это я, – окинула она быстрым взглядом выстроившийся перед ней ряд машин, – на все остальные – тож. Стоп, насчёт краски я погорячилась. Здесь её вообще нет. От, дура, какая краска, о чём я вообще думаю".

  Все стоящие перед ней машины сияли угольной, чуть ли не антрацитовой чернотой. Фанера! Кругом была одна фанера. Та самая, на которую никакая краска нормально не ложилась, так и, норовя смыться чуть ли не первым дождём. Ну что поделаешь, не было у компании ещё нормальной краски, которой можно было бы покрасить эту фанеру, не было.

  Единственным светлым пятном, точнее, буро зелёным, под цвет пожухлой степной растительности, на чёрном фоне остальных машин выделялся танк БТ-7.

  – "Вот ещё, геморрой, – мгновенно вспыхнуло раздражение в груди Галки. – К подружки на танке прокатиться! За две тыщи вёрст! Видите ли пусть будет, якобы для охраны. А на самом деле Белла Юрьевна решила убрать от греха подальше. А то что-то уж слишком много охочих людей до нашего танка появилось. Так и норовят ручки протянуть. То, на границе им наш танк нужен, для защиты рубежей родины, то для памятника удачливости левобережцам на площади в центре города. Чего только не придумают, лишь бы отобрать. Не уследишь, так и уйдёт с концами по какой-нибудь, естественно общественной, сверх надобности.

  – Хорошо, что этот то покрашен. Хоть на него краска нашлась".

  – "М-да, о чём я сейчас только думаю. Какая ещё краска? Какие машины? Какие танки? Зато ночью хорошо, ничего не видно, – пришла к Галке оптимистическая мысль. Кривая, кислая улыбка слегка тронула её губы. – Ладно, пёс с ним, с танком. Не помешает. Да и его на общем пожухлом фоне незаметно будет. Единственно что снарядов для пушки танка нет, да пулемёт так под пневматику так и не переделали, не успели. Из оружия – одни лишь гусеницы, да общий грозный вид, которым будем распугивать супостата.

  А вот машины мы замаскируем сеткой и кустиками с травкой всякой разной, чтоб издалека чёрные пятна на общем сером фоне были незаметны. О! Помнится, ребята хвастались, что там, в степях повсеместно кермек распространён. А сейчас как раз пора его цветения. Украсим цветочками, будет у нас фиолетовый караван. Бред, конечно, а приятно. Женщина я или нет? Имею право на причуды? Имею! Значит, решено. Пусть все знают кто здесь главный".

  – Слышь, Андрюш, – повернулась она к молчаливо сопровождавшему её мужу. – Ты, вроде бы, смотрел список везомых нами товаров. Что там насчёт вина?

  – Вина? – изумился тот. – Насчёт вина это не ко мне. Это – к Дормидонтовым сыновьям. Они у нас за то отвечают.

  – С какого перепугу? А ты? – изумилась Галка. Увидев тень недовольства, промелькнувшую у того на лице, тут же сдала назад. – Ладно, раз тебе так не хочется с вином возиться, почему бы и нет. Но почему я их никого до сих пор не видела?

  – Что значит, не видела, – завертел Андрюха головой. – Здесь они где-то были. О! Да вон же они, оба два.

  – Гей! – заорал он в полный голос, не сдерживаясь. – Парни! Подь сюды!

  Увидев, что те заметили его крики и махи рукой, неспешно двинулись навстречу, не дожидаясь когда подойдут.

  – Демьян, слышь. Что у вас по вину?

  – А тебе зачем?

  – А в глаз?

  – Понял, – невозмутимо кивнул старший сыр Дормидонта. – Значит, так.

  – Галочке, привет, – галантно слегка поклонился он, будто только что её заметил. – Итак, отчёт. Снежноягодное белое – тридцать бочек, снежноягодное чёрное – тридцать бочек. Плюс смесь всякого разного, ординарное, как мы его назвали, красное столовое и белое столовое. Этих, того и того, по шесть тонн. Это – на разлив.

  – Стоп, – остановила разошедшегося Демьяна растерявшаяся Галка. – Ты ничего не путаешь? Шесть тонн чего? Вина?

  – Двенадцать, – невозмутимо поправил Галку Гарик.

  Младший сын Дормидонта был как никогда серьёзен и старался, чтобы всё было чётко и понятно, во избежание лишних недоразумений в будущем. Потому всегда и везде встревал с уточнениями, даже когда его не просили. Вот как счас.

  – Тебе же, Галка, русским языком было сказано, шесть красного и шесть белого, на разлив. В сумме – двенадцать тонн. Чего непонятного?

  – Блин, – растерялась Галка. – Куда столько? Я думала, будет бочек тридцать всего.

  – Нет. Бочек будет шестьдесят. Ты опять неправильно всё посчитала. Тридцать бочек и белого, и красного. Шестьдесят бочек элитного, выдержанного вина.

  – Вина у нас много, – невозмутимо посмотрел на неё Гарик. – Галка, ты чего-то сегодня тупишь? Мы же с Беллой Юрьевной обо всём договорились. Она что, тебе разве ничего не передавала? Часть в бочках, а часть в наливных цистернах, на разлив. В бочках – выдержанное, дорогое, на разлив – ординарное, простенькое, столовое.

  Это – для экономии тары. А то у нас последнее время винища полно, а с бочками возник серьёзный затык. Не знаем, что и делать. Хоть выливай.

  Новый урожай на носу, а старый ещё не продали. Заказчики уже всю плешь проели, когда будет, да когда будет. А старые караваны уже не справляются с доставкой.

  Вы нас просто выручили.

  – Мы? – изумилась растерявшаяся Галка.

  Мы? – вопросительно развернулась она к мужу с недоумением в глазах. – Андрюш, я чего-то не понимаю, или он мне мозги пудрит? Куда столько винища? Не было у нас такого разговора. Андрюш, ты куда смотрел? Это же..., – окончательно растерялась она. – Это же ещё четыре грузовика и четыре трёхтонных цистерны. Целых восемь дополнительных машин. Восемь шоферов! Не говоря про машины, у нас нет столько шоферов. Это же просто невозможно. А бензин? Под них надо же запланировать ещё одну цистерну с бензином. И хорошо, если одну.

  Может вместо трёх трёхтонных студебеккеров взять один десятитонный Мерседес-Бенц? – растерянно глядя на неё, отозвался Андрюха. – Вроде, в мастерских остались несколько штук, без шоферов.

  – Ерунда, – отмахнулся Демьян. – Шофера будут. Восемь, так восемь, десять, так десять. Хоть двадцать пять. Вы нам, главное, машины на ту сторону по туннелю перегоните, и дальше к подножию гор, за Гуано. А там на равнине, мы уж сами.

  – Что вы сами? – заледенела лицом Галка.

  – Ну, – замялся Демьян. – Сами за руль сядем. Там, где дорога уже поспокойнее, поровнее, и где нет скал с обрывами. А то у меня от них голова кружится.

  Молча развернувшись к мужу, Галка какое-то время недоумённо смотрела на точно такого же растерянного Андрюху.

  – Что у него, – растерянно переспросил Андрюха, хлопая глазами.

  – У него голова кружится, – нейтральным тоном, словно сама себе не веря, проговорила Галка. Развернувшись обратно, она недоумённо посмотрела на невозмутимых братьев, Демьяна с Игорьком.

  – Да вы оба в своём уме? – тихо переспросила она, поворачиваясь к ним всем телом и уперев руки в бока. – Да вы хоть представляете себе, за что и за какие рычаги надо хвататься, чтобы машину хотя бы с места стронуть?

  – Ты нам покажешь, – невозмутимо отозвался Гарик.

  – Галь, Андрюх, – вдруг резко понизил он голос до какой-то жалобной, просящей растерянности. – Ребята, ну, войдите вы в наше положение. У нас – ж...па! Самая настоящая ж...па!

  Не поможете вы, нам точно труба. У нас скопилось просто огромное количество непроданного вина ещё старого урожая, а на носу уже новый. А бочек нет. Нет, и не будет. Куда нам деваться? Если вы не возьмёте вино сейчас, нам придётся вино нового урожая выливать на землю.

  Не освободим хотя бы часть бочек под новое молодое вино, не сможем ничего заложить на хранение из урожая этого года. А год ныне чудо – один на двенадцать лет. Нельзя нам потерять этот год. Никак нельзя.

  Ну, так получилось, что мы остались без бочек на этот год. Все бондари в компании заняты на строительстве нового монитора и двух барж Изабеллы Юрьевны для поездки на свадьбу. Нам просто некуда деваться.

  Мы или выльем вино этого урожая на землю, или обучимся вождению машин. Иного нам не дано. У нас нет выбора.

  Мы даже купить ничего не можем на стороне, потому что в компании нет денег. Всё до последней монетки ушло на строительство дирижаблей, монитора и барж. Нам Марья Ивановна так прямо и сказала, чтобы ни на что не рассчитывали. Денег нет, и когда будут – неизвестно.

  – Вот что значит, имел в виду Богдан, когда говорил, что они с Дормидонтом что-то замутили, – тихо проговорила Галка, медленно покивав головой.

  А теперь давай заново, – обречённо посмотрела она на Демьяна. – Сколько у вас вина и сколько вы можете выделить людей.

  – Сколько надо, столько будет. Люди как раз не проблема. Повторяю, Галочка, Андрюх, вы наше спасение. Сколько машин вы дадите, столько вина мы и вывезем. Чем больше, тем лучше. Это я вам назвал самый минимум.

  – На сегодня нам главное бочки освободить. Так что речь идёт в первую очередь о цистернах. Если можно больше, чем ты сказал, Андрюх, будем лишь благодарны. А люди есть, люди будут. И на шоферов и для охраны.

  – Охранники из вас, – скептически глянул на винодела мрачный Андрюха, – как из г..на пуля. Давай людей на обучение вождению. Чтоб завтра же были. А с охраной мы и без сопливых разберёмся.

  – Благодетель, – с умильной рожей прижал руки к груди Демьян. – Спаситель! Вы! Оба! Ребята, вы даже не представляете, какой в этом году виноград. Какая тут дикая урожайность и какие здесь благодатные места. Тут по горам столько брошенных виноградников осталось с прежних времён – жуть. Только виноград собирай и дави вино. И можно будет потом всю жизнь только одно вино и пить, и всё равно всё не выпьешь.

  Ну? Мы на вас рассчитываем?

  – Что молчишь? – Галка обречённо повернулась к мужу. – Ты ж здесь был, когда приходили машины. Ты их принимал и знаешь, сколько у нас и какие машины есть. Говори. Чего молчишь?

  Заметив его внимательный, оценивающий взгляд, с которым тот холодно смотрел на обоих братьев, в некоторой растерянности замолчала.

  – Та-а-а-к, – тихо проговорил Андрюха. – А теперь давайте ещё раз и с самого начала. Сколько вам надо машин? И каких? Я смотрю, вы давно уже возле нашего каравана крутитесь, так что, наверняка уже сами во всём разобрались и всё для себя решили. Так что давайте, выкладывайте. Чего вы от нас хотите?

  – Виновозов, если можно, тех самых, десятитонных – шесть штук. И обычных грузовиков, крытых под бочки, с десяток.

  – Они сдурели, – невозмутимо констатировал Андрюха, повернувшись и посмотрев на Галку. – У них точно крыша поехала. Это же.... Это же шестнадцать машин?! Дай пальчик, всю руку отгрызут.

  Вы чё? Сдурели?! – не выдержав спокойного тона, взорвался наконец-то Андрюха. – У нас здесь столько свободных машин нет, сколько вам надо, – отчаянно замотал он головой, ошарашенно глядя на Галку.

  – Ну, одна, две. Ну, восемь, – пожал он плечами. – Но шестнадцать?!

  – Нам надо сбыть с рук сто пятьдесят бочек выдержанного и шестьдесят тонн разливного вина, – виновато поправил его Игорёк. – Но если можно, то желательно бы нам набрать машин тонн на девяносто вина. Штук девять на ординарное разливное.

  Мы в том году немного промахнулись, надеясь, что уже в этом году поправим положение с новыми бочками. А оно вишь как вышло. Совсем без ничего остались.

  А людей для обучения на водителей мы вам дадим, ребята, не сомневайтесь. Люди будут.

  Андрюх, Галочка, ребята, ей-ей, по гроб жизни будем вам благодарны.

  – Ещё плюс три десятитонных Мерседеса, – помрачнел Андрюха. – Ну и где их взять? Да и благодарность твою в карман не положишь. Что-нить боле весомое готовы предложить? И не потому, что я такой жадный, и мне денег надо, или хочется, а потому что машин готовых под вас реально нет в наличии, и если хотите получить свои уже девятнадцать машин, то придётся идти на поклон к братьям Трошиным. И договариваться с ними. А им надо что-то предложить. И им, и Марку, и мастеру каретнику, чтоб сделал дополнительно кузова и кабины из фанеры. Всем-всем-всем надо будет денег дать, или что-то пообещать. Но так, чтобы люди заинтересовались. Потому что нам больше предложить им нечего. Мы – пустые. Нас уже вывернули до донышка. Дело за вами.

  – Э, – замялись братья, обречённо переглянувшись. – Готовы предложить процент от выручки с проданного вина. Два. Два процента.

  – Пять, и договорились, – зло оборвал Андрюха попытавшимся что-то сказать братьев. – Пять и полная оплата всех расходов на ваше место в караване. На все ваши машины, сколько бы их ни было. Это – отдельно.

  Как все, – резко оборвал он, замявшегося было Демьяна. – Все платят за место, и мы с Галкой в том числе. И вы заплатите. Нехрен. Халявы не будет.

  – Да где ты её видел, халяву ту, – недовольно буркнул младший из братьев. – Ладно, пёс с вами, грабьте.

  – Ещё одно подобное слово в том же ключе, и здесь вас не стояло, – тихо проговорил Андрюха, воткнув злой, налившийся бешенством взгляд в глаза Гарика. – Следи за своим языком Игоряня. Иначе вырву. И мне плевать, что и как произойдёт дальше с вашим вином. Учти это. Проживём и без ваших пяти процентов. И пока мы отвечаем за караван, будет так, как я сказал. Высокое начальство далеко, я рядом. Understand?

  – Понятно, – недовольно буркнули оба брата, мрачно переглянувшись. – Понятно, что спокойной поездки с вами у нас не будет.

  – А про вас никто и не говорил. Лично про вас речи не было. Речь шла о водителях на те машины, что мы вам предоставим. Будет их шестнадцать – хорошо. Будет девятнадцать и как вам надо – совсем отлично. Будет меньше – так получилось.

  И нигде у нас речи не шло именно о вас двоих. Так что, прежде чем пасть раскрывать, думай что говоришь, – буркнул Андрюха, отворачиваясь. – Всё. С вами решили. Вечером подойдёте, я вам покажу, что у нас сейчас есть и определимся, как быть дальше. А заодно и с вашим местом в караване уточним.

  А пока, до вечера, займитесь своим делом. Нам есть тут, о чём и без вас словом перемолвиться.

  Дождавшись, когда братья неспешно отойдут, всем своим видом выражая недовольство, резко, сердито повернулся к Галке.

  – Ну? Что ты думаешь? – ещё не отойдя от разговора, грубо буркнул он.

  – А сам? – раздражённо огрызнулась Галка. – Я сто раз уже говорила, что безразмерное разрастание нашего каравана начинает меня беспокоить. Что ещё я могу добавить? Только то, что если так дело и дальше пойдёт, то мне лично уже никакие деньги не нужны и никакая поездка. Мы просто не справимся с управлением караваном. У нас уже более сорока машин. А с ними – все шестьдесят три!

  Как мы со всем этим справимся?

  – Будет шестьдесят три, – невозмутимо уточнил Андрюхе. – Будет, если я договорюсь с Трошиными на дополнительную подработку. А я договорюсь, потому как знаю, что у них ещё есть большие заделы по машинам, которые можно быстро довести до ума. Как раз по тем, что братьям надо. И не шестнадцать, не девятнадцать, а хоть все тридцать, а то и сорок. Так что – думай. Надо ли это нам? И что мы с этого будем иметь? Потому как пять процентов с выручки – это ничто. Это уйдёт всё целиком на восстановление и приспособление машин.

  Вино мы доставим. А что потом? Что потом нам делать с этими новыми машинами? Есть на них какие-нибудь планы?

  – Ему нужно освободить старые бочки, под вино нового урожая, – Галка, задумавшись, остановила застывший взгляд в той стороне, куда отошли братья. – А нам нужны пустые ёмкости под кислоты. Чем больше, тем лучше. Так что, действуй.

  А сколько десятитонников, ты говорил, Трошины могут сейчас восстановить? – бросила она повеселевший взгляд на мужа.

  – Не говорил, но скажу, – хмыкнул тот. – Сколько надо, столько будет. Мы вытащили из-под воды столько машин, что хватит на всё вино Дормидонта раз десять. А потом и после нас парни кое-что из-под воды достали. Точно не знаю сколько, но машин с десяток десятитонников там точно должно быть.

  Плюс ещё Колян с Васяткой что-то должны будут подогнать чуть попозже, денька через два, из уже готового. Но это простые грузовики, бывшие студебеккеры трёхтонки. Даром что ли они так задержались в Трошинских мастерских. Вот увидишь, ещё десяток машин точно пригонят. Так что просьба Демьяна – для нас не проблема. Проблема – что делать с ними дальше. После того как освободим из-под вина.

  В общем, Галочка, ты целиком и полностью оказалась права. Мы влипли. Но, может, это не так уж и плохо. По крайней мере, хоть заработаем денежку какую. А то безденежье и невозможность где-либо у нас в городе заработать приличные деньги меня уже откровенно достало. Кланы все пути перекрыли. И если для них чужой, аль провинился в чём, сиди и соси лапу. Или вкалывай за гроши.

  Пусть лучше мы сейчас напряжёмся, зато потом будем при деньгах. Мне такой расклад нравится больше.

  Да и с нашими в городе ребятами стало проще. Раньше мы были отморозками, которых все если и не ненавидели, то откровенно презирали. А теперь большинство из тех, кто раньше нос от нас воротил при встрече, сейчас за мною бегают и просят взять с собой груз на продажу.

  Так что, если Демьян даст людей на обучение шоферов, а он даст, потому как деваться ему некуда, мы можем много чего с собой взять. Тут, пока тебя не было, и татары местные ко мне подваливали. Просили захватить с собой их кедровый орех. Тоже прошлого года, не проданный. Та же проблема что и у Дормидонта. На носу новый урожай, а не успели распродать. Не могут вывезти. Не на чем. Добывают больше, чем могут реально продать. Им бы тоже пяток трёхтонок не помешал. Так что, думай, Галка, хорошенько думай. Сейчас можно хорошо подняться.

  Мы стали вдруг всем нужны, Галка. И такой расклад меня больше устраивает, чем прежний.

  Ну, так что, пошли? Выберем парням машины? Из тех, что ещё пока не распределены, – вопросительно глянул он на жену.

  – Пошли, – расплылась та в счастливой улыбке. – Чтобы я без тебя делала, милый. А такой расклад меня тоже больше устраивает, чем прежний. Так что я довольна. Пошли!

  Насчёт же того чем бы загрузить машины на обратной дороге, даже не думай. Была бы шея, а хомут найдётся. Так что бери парней Дормидонта, Демьяна с Игорьком и всех кого они предоставят, и немедленно отправляйтесь в Трошинские мастерские. И обратно без машин не возвращайся. Заодно и потренируются в пути вождению. Надо каждую минутку использовать из оставшегося ещё времени. Пусть здесь больше тренируются, там зато проблем меньше будет.

  Глава 7. Подведение итогов...

  Долина.

  С удовольствием откинувшись на удобную спинку плетёного кресла из местной болотной лозы, последнего детища недавно сильно увлёкшихся плетёной мебелью Димкиных жён, Лии с Лаей, Белла с облегчением перевела дух. Наконец-то можно было немного отдохнуть после последних суматошных дней.

  Прочный полотняный навес на высоких тонких стойках из чёрной клееной фанеры, растянутый у них с Машей над головой, давал здесь у водопада прекрасную защиту от жаркого летнего солнца и обещал приятную прохладу в стремительно приближающуюся полуденную жару. Не хотелось ни о чём думать. Посидеть бы вот так, ничего не делая, здесь у скалы с водопадом хотя бы полдня в тишине и спокойствии, отдохнуть бы от городской суеты, от этих навалившихся на неё дел, как было б хорошо, а нельзя было....

  Что ни говори, а ввязавшись в борьбу с кузнечными гильдиями на их поле, попав от кузнецов в прямую зависимость по ремонту поднятых из пограничных болот машин, им крепко досталось. Пользуясь своим чуть ли не монопольным положением и их вынужденной необходимостью соглашаться чуть ли не на все их прихоти, крови кузнецы из Беллы выпили столько, что подумать о том страшно было. А уж как они умело ей руки выкручивали и нервы трепали – не хотелось даже и вспоминать.

  А придётся. Сегодня они и собрались здесь на полянке в Райской Долине под водопадом как раз по этому случаю. Ещё раз согласовать всё за последние дни произошедшее и определиться с тем как дальше себя вести.

  И как быть с тем, что вчера ещё совершенно случайное, рядовое дело, от которого никто поначалу ничего серьёзного и не ожидал, скорее небольшого развлечения перед дальней дорогой, чем чего-то серьёзного, неожиданно приобрело черты чуть ли не глобального проекта. А если и не глобального, то уж, по крайней мере, весьма и весьма серьёзного и затратного. И как выбираться из той петли, куда они сами же себя загнали, было не совсем понятно.

  Были кое-какие намётки у Беллы, и кое-какие серьёзные шаги уже сделаны были, но уж больно далеко они могли их завести. Следовало окончательно решить, двигаться ли им и дальше в том направлении, или резко ударить по тормозам, сдав назад и вернувшись на исходные позиции.

  Только вот так выходило, что сдать назад уже не получится. Лавина, которую они необдуманно стронули, если её не оседлать, погребёт их под собой. И тогда уж не вывернешься и не отойдёшь в сторону. И отсидеться в стороне, как это они делали раньше, уже не получится. Слишком громко они о себе заявили.

  – Всегда, когда попадаю сюда, вспоминается любимая Сидорова песня: "Среди долины ровныя, на гладкой высоте...". Почему – совершенно непонятно. Долина – не ровная, дуба на высоте нет, как нет ни сосны, ни ясеня.... Одни камни вверху. Да и высота..., – грустно констатировала она, кинув беглый взгляд на обветренные голые скалы на ближайшей вершине, прикрывающие от ветров небольшой уютный водопадик с западной стороны долины. – Высота, совсем не гладкая. Разве что – долина. М-да.