Текст книги "Бабье царство. Возвращение... (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

  – Почему, – растерялась Белла. – Это было бы так здорово. Так красиво. Пролететь над городом и над замком с развивающимися снизу полотнищами со своими гербами и чтоб весь дирижабль был выкрашен в моих геральдических цветах. Это так заденет Лидию, что ничего другого мне уже и не надо. Одного этого будет довольно, чтоб её уязвить. Это моё окончательное решение. И я так хочу! – жёстко выделила голосом она собственное мнение.

  Я уже даже девочек своих шить флаги посадила и краску подобрала, – невольно снова сбилась на растерянно-просительный тон.

  – Ну, раз ты окончательно для себя решила, что летишь, то смею тебе напомнить то, о чём умолчал, а точнее, не счёл важным сообщить тебе твой мудак Советник. Иначе теперь я его и не назову. Му-дак! Человек, не видящий дальше собственного носа. Скажу то, о чём я лично узнал случайно. Совершенно случайно, всего на всего мимоходом ознакомившись со списками товаров, предлагаемых на продажу с Торфяного Плато, – посмотрел он честно-честным взглядом Изабелле прямо в глаза.

  Такая малость, – раздражённо вскинулся профессор. – Такая малость, что требуется сделать. Просто внимательно прочитать списки товаров, предлагаемых князьями Подгорными на реализацию с Торфяного Плато. Ведь знает же, идиот, чем там княжна занимается. Знает! И всё равно репу не почесал.

  – Хватит ругаться, ближе к делу, – перебил его Корней. – Чётче. Сам же постоянно говоришь, чётче излагайте свои мысли, сударь.

  – Торговая компания князей Подгорных, – покосился на Корнея сердитый профессор, – торгующая на Западе добытым из болот и восстановленным оружием, предлагает клиентам новый вид товара, зенитки.

  Зенитки! – холодным злым голосом повторил профессор.

  – И чего? – непонимающе переглянулись Белла с Корнеем.

  – М-м-м! – схватился профессор за голову. – Как с вами со всеми тяжело, с неучами. Учишь вас, учишь, а всё бестолку.

  Ладно. Этот идиот ПЕРВЫМ схватился за идею полететь вам Белла на свадьбу на дирижабле. И не говорите мне ничего! – громко хлопнул он ладонью по столу перед собой. – Все эти ваши мысли и мечты о геральдических цветах и флагах вашего баронства – это его дурная идея. Я слышал, как он перед вами распинался, восторженно закатив глаза и рисуя перед вами прекрасные перспективы вашего будущего триумфа.

  Но о другом он не подумал, кретин. А ты, олух, так даже вообще ещё не знаешь, – ткнул он пальцем в лицо Корнея. – Что зенитки для того и созданы, чтобы бороться с воздушными целями. А дирижабль – это и есть самая настоящая воздушная цель. Тихоходная! Максимальная скорость в сто вёрст которой – это ничто.

  Я понимаю, что артиллеристы у княжны аховые. И стреляют они в белый свет, как в копеечку. Но тебе и случайно рядом разорвавшегося снаряда хватит выше крыши, на этом твоём дерижабле.

  Я с братьями Трошиными переговорил, и они мне признались, что для облегчения веса и экономии средств, которых ты, Белла, выделила крайне мало, на гондолу они собирались ставить вообще фанеру троечку. Троечку!

  Никто из них и мысли не держал, что их могут с земли обстрелять. Чем? Арбалетами? Не смешно. А тут на тебе. Зенитки!

  А княжна – может. И не просто обстрелять, а ещё и попасть. Пусть даже случайно. Ещё по дороге на свадьбу ты можешь проскочить. Но если она захочет, то на обратном пути княжна легко может устроить тебе парочку артиллерийских засад на путях возможного возвращения.

  А куда ты полетишь, когда свадьба кончится, любой знает. Это ни для кого не тайна. Тем более для неё. А быть должна, – словно припечатал профессор, звонко хлопнув ладонью по столешнице.

  И последнее. Добивать, так уж добивать. Так далеко, за несколько тысяч вёрст ты на своём новеньком, необлётанном дерижабле не улетишь. Это просто опасно. Отсюда – туда – это билет в один конец. И без гарантии добраться до места.

  Аппарат ещё сырой, система не отработанна. Да что там сырой, его ещё просто нет. Поэтому, тебе нужно судно подскока. А если Богдан с Глебом успеют сделать и ДБ-2, то потребуется уже два судна. И желательно, какое-нибудь судёнышко для охраны, порезвее.

  – Что? Какое судно?

  – Судно подскока! Нечто вроде как аэродром подскока для самолётов. Ну, или если хочешь, что-то типа авианосца. Точнее, дирижабленосца, – поправился он. – ДН-1, назовём его так.

  Здесь дирижабль разбираем и в сложенном виде, упакованным на лодье, на том самом судне подскока, спускаемся по Лонгаре к устью. Там, кажется по Западному или Малому Стрыю подымаемся вверх по течению. В Волоке Стрыйском, волоком перетягиваем его в бассейн реки, что течёт мимо стольного княжеского города, забыл, как она называется.

  – Северный Стрый, – негромко, задумчиво проговорила Белла.

  – Пусть так, – отмахнулся раздражённо профессор. – За пару вёрст до столицы, в тихом уютном затоне собираем твой дерибабель. Один, два, как у ребят получится. Но лучше оба и на расстоянии, не более сотни вёрст от столицы, так мне спокойнее будет. А вот там уже! На месте! Ты гордо пролетаешь над головой этой сучки, ставя её на место.

  Сто, двести вёрст до столицы – это ерунда на старых моторах, ничего не случится. А все будут думать, что ты пролетела несколько тысяч вёрст по безлюдным местам. И никто ничего не докажет. Потому как за руку не схватили. Потому как не живёт никто по вероятному маршруту твоего полёта. Пустошь там.

  – Ничего не выйдет, – хмуро буркнул Кондрат. – Если ты рассчитываешь на монитор, как на судно прикрытия, то волоком его по земле не протянешь. Здоров зело, – с задумчивым видом перебил профессора Корней – Я те верховья хорошо знаю, как и глубины в них. Шлюзов там нет, а волоком лишь малые речные лодьи таскать можно. А тот монитор, что строится нами для себя – у-у-у, тяжёл будет. Особливо в сборе.

  Пока тянули один лишь пустой корпус Куницыного монитора в Южный залив, и то вспотели все. А там – вообще земли чужие. Что там и как – не известно. Слишком много неизвестных величин.

  Или же очень много бурлаков привлекать придётся. А тогда про скрытность можно и не мечтать. Ещё понадобятся специальные тележки, которые придётся захватить из дому, которых тоже, кстати, нет. Или вообще отказаться от идеи подлёта за сто вёрст и увеличить подлётное расстояние. Тем более что и таможенный мыт княжества находится гораздо выше по реке, чем твои пресловутые сто вёрст. А таможня – это уже чужие глаза.

  Поэтому стартуем из верховий, где-нибудь из укромного местечка рядом от того же волока. Есть там пара, другая интересных мест. Закрытые старицы, в лесу, места глухие. Проверить только надо, сколько оттуда вёрст до столицы, чтоб наверняка.

  Если мне не изменяет память, там вёрст восемьсот всего. А у нас до Тупика – шестьсот. Вот тебе практически такой же по протяжённости маршрут, на котором можно и потренироваться.

  – Пусть так, – задумчиво покосился на него профессор. – Пусть. Главное. Мы в шоколаде, княжна в дерьме!

  Потом, по окончании свадьбы, гордо улетаешь обратно, в любую сторону, говоря всем, что летишь за три тысячи вёрст, или четыре, или пять-шесть, но в Старый ключ. Для всех ты улетаешь на многие тыщи вёрст, а сама за ближайшим пригорком приземляешься и спокойно размонтируешь свой аппарат. Грузим на лодью, и без шума, без гама, без пыли, не привлекая стороннего внимания, спокойно возвращаешься домой.

  – И в таком раскладе тайная стоянка где-нибудь в укромном месте Западного Стрыя даже предпочтительней. Места там безлюдные, никто ничего не заметит. А сто вёрст от столицы, как ни крути, места довольно населённые.

  Так что, тут ты Корней, безусловно прав. Этот вариант и будем разрабатывать.

  – А если возьмём в сопровождение этот свой монитор с пушками, то и в полной безопасности вернёмся, – поддакнул Корней. – А ещё я б на тот дирижабль и пару пулемётиков бы поставил, до кучи. А если и мортирку нашу пневматическую приспособить..., – мечтательно поднял он глаза к потолку.

  – А тут ты помолчи, – огрызнулся профессор. – Тебе волю дай, так у тебя скоро и три монитора будет Беллу сопровождать.

  – А что, мне нравится. Три, не три, а один точно должен быть. И я на нём главный. В чёрной морской капитанской фуражке с белым кантом, и в кителе с золотыми пуговицами. Чур, я тоже в этом участвую. Ух, я по этой сучке и стрельну! – воодушевился он.

  – Участвуешь, участвуешь, – покосился на него профессор. – Особенно когда к одному своему кителю и шапке, ещё и штаны оденешь, срам прикрыть. А пока за тобой, моряк в одной кепке и в кителе, будут авиабомбы. Проконтролируешь производство и испытания. И чтоб взрывались. Бомбить, конечно, мы никого не будем... но...

  Не будем! – обрезал он, открывшего было рот что-то сказать Корнея. – Но возможность к тому иметь должны.

  И выделишь на дирижабли лучших своих пулемётчиков.

  – А ты тротил на мои бомбы, – дурашливо поднял раскрытую ладонь к непокрытой голове Корней. – Чем больше, тем лучше.

  Профессор лишь застонал, с ужасом, уже представляя себе, что у него впереди будет за ближайшие полгода подготовки визита на свадьбу.

  – Итак, – решительно отбросил профессор все сантименты. – Возвращаемся к нашим баранам. Что мы имеем на данный момент.

  – Ничего!

  – Дирижабль. В наличии нет, всё в проекте. Несущий газ – водород. Плохо, очень плохо. Но пока ничего с этим поделать невозможно. Значит, оставляем как есть.

  Аэростат или несущий баллон – единый прорезиненный баллон из шёлка, пропитанного каучуком. Плохо, очень плохо. Надо единый баллон сразу делить на изолированные секции. В случае обстрела с земли, если какой баллон и будет повреждён, сразу весь газ не уйдёт и дирижабль не упадёт.

  Защита баллона аэростата от пули – стеклоброневая мелкоячеистая сеть. Марля – проще говоря. Тоже нет, но Марк обещал, скоро будет. Очень эффективная штука, говорит. Особенно когда сеть не плетёная, а сварная. Но, подумаем, как и её ещё более усилить. Всё в стадии разработок, – тяжело вздохнул профессор. – Ну, ладно. Хорошо что хоть времени прибавилось.

  Корпус гондолы – чёрная фанера. Планировалась тройка, но мы уже с Богданом решили, что будет пятёрка, которая держит пулю от крупнокалиберного пулемёта. Глеб полностью нас поддерживает. Хотя и не прочь поставить и семёрку, и девятку. Но, это будем смотреть по грузоподъёмности. Зенитки у княжны есть и это факт. Так что, будем серьёзно думать.

  После того как Сидора под Сатино чуть было не расстреляли в его броневике с фанерой троечкой, меньше пятёрки мы уже ни на что ставить не будем. Так что, тут вроде бы всё ясно и понятно.

  Идём дальше.

  Вооружение: пулемётные системы – две. Одна сзади, другая – в передней части гондолы. Думали поставить ещё и по бокам, слева, справа, да раздумали, куда столько. Да и вес это дополнительный, лишний. Правда, и нижняя сфера остаётся совсем неприкрытой. Так что, тоже пока думаем. Может, внизу броневой поворотный колпак поставим с пулемётом для кругового обстрела, как на фургонах. Схема отработана, так почему бы и нет. Но, пока не решили.

   И одно орудие желательно, спереди. Семидесяти шести миллиметровое танковое орудие. Их у нас полно. Но снарядов к ним мало, сразу говорю, – виновато посмотрел он на Беллу. – Как-то сразу не озадачились, а теперь уже поздно. В городе в продаже нет, а самим делать просто некому. Народ плотно на других объектах занят. Так что есть лишь то, что раньше нашли в городе. Может там и ещё у кого что осталось, но никто ничего не предлагает.

  Так что ставить два орудия, спереди и сзади – смысла не вижу. А пневматические пушки у нас кончились. Всё Куница расхватал на свои наливные баржи. Куркуль! Нам на дирижабль уже ничего не досталось. Да и не очень-то удобно из мортир в расположенной под аэростатом гондоле вниз стрелять.

  Так что пушка та – чистая декорация. Больше попугать или перед княжной похвастаться. А стрелять из неё я бы никому не советовал. Несущий газ – водород, как бы от одного неудачного выстрела всю гондолу на куски бы не разнесло.

  Теперь, бомбы. Фугасные. Уже есть двадцать штук, где-то по двадцать пять кило каждая. Почему я сразу этот вопрос и поднял. Прикупили как-то с Сидором по случаю у наших городских оружейников. Всё что у них было. Откуда у них – без понятия. Молчат, как партизаны на допросе в гестапо. На что способны – никто не знает. Испытаний не проводилось. Бомб мало, поэтому советую их поберечь. Вдруг понадобится тебе устроить там демонстрацию возможностей нашего аэробуса или ещё чего. Вот тогда и поразвлекаешься.

  Хотя, – запнулся он. – Глупость какая-то. Испытать надо. А то вдруг не станут взрываться, вот конфуз тогда будет. Лучше уж тогда совсем ничего не иметь, чем так опростоволоситься.

  О! – ткнул он пальцем в Корнея. – У тебя на границе на ящерах и испытаем. И как летает, и как бомбит. Сразу разом всё и проверим. Чтоб система работала как часы.

  Теперь. Назначение нашего будущего цеппелина?

  Думаю – разгонный крейсер. Гонцовый, проще говоря. При случае может взять и серьёзный груз. Но, пока что задачи такой не стояло, вот и не озадачились серьёзной проработкой вопроса.

  Скорость, не более ста вёрст в час. По местным меркам скорость будет просто безумная. Но даже если выжмем хотя бы вёрст сорок, шестьдесят в час – уже выше крыши.

  Экипаж: капитан, механик, штурман, палубные матросы – пять человек. Всего – восемь.

  Охранно-диверсионный отряд сопровождения. Десять человек, не меньше.

  Средства борьбы с нашим дирижаблем. На настоящий момент – не имеется. Или, что правильнее сказать, нам не известны. Исключая зенитки княжны, конечно. О которых нам тоже реально ничего не известно.

  Но ведь это надо ещё и сообразить, для чего они предназначены. А такие спецы вряд ли у княжны есть. Потому как нужды прежде такой не было. Так что потом – всё может быть. Но пока – средств борьбы можно считать, что нет.

  Дальность полёта – до семи тысяч вёрст. Грузоподъёмность, расчётная – да ста тонн. Или шесть тысяч пудов. Полезной нагрузки – тонн пятнадцать, двадцать, по обстоятельствам. Но первый – пока не выше восьми.

  Живучесть. Пока что у нас отдельный от гондолы аэростат, защищённый снаружи мелкоячеистой броневой сеткой и броневая фанера на гондолу. Это будет первый этап.

  В дальнейшем, как я уже говорил, планируем разбить единый баллон на отдельные мелкие секции и уложить всё это в единый мягкий каркас, чтоб в случае поражения нескольких баллонов или секций, подольше сохранял плавучесть..., – запнулся профессор.

  То есть эту, как её, летучесть, – поправился он. – Или сразу секции мелкие делать, – задумался он.

  Всё, – развёл он руками, как-то разом оборвав свой рассказ и посмотрев на Беллу. – Вроде всё.

  – Хорошо, – устало кивнула Белла. – А сколько человек может с удобством разместиться в вашей гондоле?

  Сто, двести, – пожал профессор плечами. – Больше людей – меньше комфорта. Меньше людей – больше комфорта. Зависимость самая прямая.

  Так что, сколько скажешь, столько и разместим. Хочешь взять кого-нибудь из амазонок с озёр? Бери! Бери хоть всех. Всё тебе поспокойней будет в гостях у этой змеюки, княжны Подгорной.

  – Вы уверены, профессор? Двести человек? Не много?

  – Это как считать. Из ста тонн общей грузоподъёмности вычитаем вес самого аппарата, вооружение, топливо и прочее. Остаётся пятнадцать – двадцать тонн полезной нагрузки. Раздели на средний вес одного человека, сто килограмм, с оружием, получишь – сто пятьдесят, двести человек. Куда тебе больше?

  Правда, все эти расчёты сугубо теоретические, но предварительные испытания одного единственного сделанного пока баллона подтверждают. Ну а будет второй аппарат – так вовсе полутысячный десант можешь с собой взять. Устрой в том княжестве дворцовый переворот, и императорствуй сама полегоньку.

  – Вы серьёзно?

  Переглянувшись с Корнеем, профессор промолчал.

  – Более чем, – суховатым голосом включился в разговор Корней. – У нас все парни так думают, не мы одни. Так что, если решишься, за нами дело не станет.

  Считай, что мы в штабе уже начали проработку этой операции.

  – Пожалуй, я не воспользуюсь вашим любезным предложением, – сердито бросила Белла, отворачиваясь. – Я еду на свадьбу. К людям, что когда-то были мне дороги. У них такое торжество. А вы! Маньяки, прям какие-то, душегубы. На одну доску меня с этой сучкой ставите.

  – Угу, с той, которая когда-то, не будем вспоминать, когда именно, пыталась отправить кое-кого на плаху. А потом пару раз ещё пыталась отравить. Или не пару? Или мы ошибаемся?

  – Я не..., – запнулась Белла, мучительно покраснев.

  – Ты не, а она очень даже да. Так что не спорь. Бери моих егерей и сверни этой сучке шею. И мы тебе в том благом деле поможем. А на свадьбе или после свадьбы – это уж как получится. Можешь хоть прямо за праздничным столом. Я не против.

  – Во дворце размещена гвардия. Несколько тысяч высокопрофессиональных воинов. Даже с пятью сотнями там делать нечего, – ледяным тоном отбрила Белла, сверля Корнея бешеным взглядом. – Твоё предложение – путь к самоубийству. Авантюра! И не забывай. В полном распоряжении княжны вся добыча с Торфяного Плато. Так что если нас на отлёте не проводят зенитками, о которых вы мне тут все уши прожужжали, или что-нибудь подобное смертоубийственное, я совсем не удивлюсь.

  Удивлюсь, если их там совсем не окажется. Хотя бы одной, двух, – жёстко отрезала она. – Так что с подобными сырыми предложениями ко мне лучше не подходить.

  А что они меня на обратном пути ожидать будут, на путях вероятного маршрута, тут я с вами полностью согласна. Не такая княжна человек, чтоб выпустить из рук то, что, как ей кажется, само в них пришло. Поэтому самое главное на этой свадьбе будет не то, как я там появлюсь, а то, как я оттуда домой возвращаться буду. И в каком виде. В целом, или в расчленённом. Вот что важней всего. И вот о чём в первую очередь думать надо. Не как прийти, а как живым оттуда смыться.

  – Спасёт нас лишь то, что обратно мы пойдём противолодочным зигзагом, – невесело рассмеялся профессор.

  Э-эх, – сладко потянулся он. – Лодочку б нам подводную. Тогда совсем бы концы в воду и никто б нас из-под воды не достал. И спокойно морем тилип-тилип, и дома.

  – Авантюра, – тихо проговорила Белла, прикрыв глаза, словно о чём-то думая. – Сырая, неподготовленная авантюра. Больше, ничего не хочу о ней слышать. Мы едем на свадьбу и этого довольно. А там как кривая вывезет.

  – Я к девочкам. Посмотрю как у них тут дела.

  Резко развернувшись, Белла стремительно двинулась к выходу из Скального кабинета, звонко стуча каблучками по доскам недавно настеленного пола.

  – Ага, – рассеянно проговорил Корней, глядя ей вслед задумчиво оценивающим взглядом. – Кривая, значит. Тогда да, ты старик прав, бомб надо брать больше. Так сказать, щедрый прощальный подарок хозяевам на голову. Понял, не дурак. И без второго дирижабля, пожалуй, мы точно не обойдёмся. И пара сотен десанта нам точно не помешает. Да и защиту гондолы надо бы усилить. Зенитки – это неприятно. Знать бы ещё предметно, что это такое..., – задумчиво полез чесать он пятернёй взлохмаченную голову.

  Там, в списках Советника деталей каких-нибудь важных часом не было? – повернулся он к профессору.

  – Нет, – грустно качнул тот головой. – Я ж говорю. Советник её, козёл редкостный. Раз уж воруешь важную информацию, так воруй всю, а не только то, в чём сам разбираешься. Или думаешь, что разбираешься.

  Одно слово. Ко-зёл!

  ДЖ-1. Весна.

  Второй визит в ангар к братьям Трошиным и к строящемуся дирижаблю, Белла нанесла уже в середине мая, сразу же после визита Ведуна, когда ей в суете будней удалось вырвать наконец-то свободный денёк и накоротке заскочить в мастерские. И первым делом они решительно двинулась к едва проглядывающейся в темноте огромной серой туше сморщенного воздушного баллона под потолком.

  – О-о-о, – это были её первые слова, изданные, как только она вошла в ангар. – Ну, конечно же, темнота. Опять темнота! И посреди, как водится, опять груда какого-то барахла. Так, значит, и не убрали. Работнички, – издевательски хмыкнула она.

  Добра понатащили, ни пройти, ни протиснуться. А порядка как не было, так и нет. Ни хрена не видно, – поморщилась Белла.

  Э-эй, изобретатели, где вы там? – крикнула она в темноту ангара.

  – Иди сюда Белка. Сюда, на голос, – донеслось из глубины ангара. – Тут есть на что посмотреть. Не пожалеешь что приехала.

  – Я уже жалею, – ворчливо буркнула Белла, осторожно двинувшись на голос кузнеца, доносившийся откуда-то из глубин просторного ангара.

  Запнувшись о какой-то мешок под ногами, она замерла удивлённо крутя вокруг головой, с изумлением рассматривая внутренности просторного ранее эллинга, теперь плотно заставленные непонятными какими-то ящиками, большими плетёными корзинами с торчащего оттуда рулонами какого-то незнакомого материала, и вообще непонятно чем.

  – Всё нужное, всё нужное, – донёсся голос Богдана Трошина из-за груды какого-то непонятного хлама, прикрытого сверху большим куском старой парусины.

  – Что это? – потрясённо выдохнула Белла, не сделав и десятка шагов.

  – Дирижабль, натюрлих!

  Неимоверно гордый, грязный как чёрт кузнец стоял возле какой-то чёрной, скрывающейся во мраке конструкции и с гордым видом протянув руку назад, указывал на огромное тёмное пятно за своей спиной.

  – Да будет свет, – хлопнул он в ладоши.

  Вспыхнувший со всех сторон яркий электрический свет залил внутренности эллинга слепящим белым светом.

  – Это что? – схватилась Белла за глаза, прикрывая их от слепящего света.

  – Это есть генератор, – расплылся в улыбке Богдан. – Полевой дизельный электрогенератор, восстановленный из добычи Димона с Плато и из запчастей, что достали уже здесь, в городе. Денег выкинули жуть просто, возились днём и ночью, но, поверишь, оно того стоило. Лампы – с его же подземного завода. Те, что этот олух не побил по дороге обратно. Перегорят, новых ни за какие деньги не найти. Поэтому редко включаем. Лишь по особым случаям и для особых гостей.

  Гордись, ты во главе списка.

  – Горжусь, – ворчливо отозвалась растерявшаяся Белла. – Так горжусь, что не знаю, что и сказать. На языке одни матерные слова. Озвучить?

  – Не надо, – улыбнулся ещё шире кузнец. – Зато теперь у нас есть свой электрический свет. Правда, ненадолго. Соляры жрёт, гад такой, много, а запасом заранее не озаботились. Промашка моя.

  Теперь сидим на голодном пайке и ждём, когда с Басанрога доставят хотя бы пару бочек соляры, чтоб круглые сутки работать.

  Свой заводик в Кязиме есть, а толку нет. Пока ещё нормально не заработал, приходится у баронов с перевала одалживаться. А те и рады. Такую деньгу с нас гребут, ужас. Только вот соляра их – дерьмо, доброго слова не стоит.

  Так что денежки, что привёз твой Ведун, как нельзя, кстати, придутся, – тяжело вздохнул кузнец. – Не будь их, сейчас бы тут было совсем невесело.

  – А нельзя ли как-нибудь притушить свет этот. Слепит больно.

  – Можно, – парой громких хлопков чуть притушил кузнец освещение до вполне приемлемого.

  – Извини, не подумал. Хотелось впечатление произвести.

  – Произвёл, – сердито буркнула Белла. – До сих пор зайчики перед глазами прыгают. Чуть не ослепла. Ладно, показывай, что тут у вас.

  – Вот, – снова протянул кузнец руку вперёд, указывая на какую-то неряшливую кучу сморщенного грязного тряпья. – Наш первый дирижабль. ДЖ-1, как мы его назвали.

  – По классификации Фомы, признанного нами специалиста по дирижаблям, и единственного нам всем доступного специалиста, дирижабль, так называемого полужёсткого типа. Сверху – баллон надувной, цельный, многосекционный, снизу – рабочая гондола для экипажа и оборудования, ну и всего прочего. Меж собой скрепляются через продольную балку, на которой всё собственно и держится.

  – А это что там за пятно?

  – Где? А-а-а. Не обращай внимания. Это так, немного в земле испачкали, когда надували. Но это к делу касательства не имеет, не обращай внимания.

  – М-да? – хмуро покосилась на него Белла.

  – Не успеем сами отчистить, потом дождичком помоет, – с едва уловимым раздражением в голосе проворчал кузнец, недовольный, что его отвлекают.

  Дальше. Внутренности состоят из множества отдельных мелких секций, разделённых между собой броневыми крупноячеистыми сетями из паутинной стропы, внутри которых находятся мешки с газом, так называемые баллонеты. Вот в них-то, собственно и содержится несущий газ водород. А сети – это для того, чтобы баллонеты в процессе движения аппарата не смещались и не тёрлись друг относительно друга, и соответственно, чтоб не рвались. Ну и ещё чтоб не нарушалась продольная устойчивость аппарата при движении.

  Баллонеты сшиты из этой, – замялся он, раздражённо щёлкая пальцами в попытке вспомнить забытое слово, – этой заразы..., как её..., а – из имперского шёлка, пропитанного каучуком. Ну, забыл, – виновато пожал он плечами. – Забыл, как он называется. Лёгкий, газ держит и ладно.

  Но, не сказать, чтоб совсем уж хорошо. Травит понемногу, падла. Приходится постоянно подкачивать. Зато вес ткани получился небольшой, грамм сто пятнадцать всего на метр квадратный. Так что, мысль есть ещё пару раз хорошенько пропитать. Пусть будет ткань потяжелей, но может, хоть потери водорода уменьшатся.

  Баллонеты имеют по два клапана: впускной и выпускной. Соответственно мы можем в любой момент как подкачать, так и спустить баллонет, соответственно набирая или теряя подъёмную силу.

  Помимо этого под внешней обшивкой предусмотрены четыре балластные ёмкости под воду. Тонн на пять каждая. Ровно над тем местом, где потом предусматривается установка моторных гондол. Четыре штуки. На две гондолы у нас моторы есть, а ещё две – это так, на перспективу. Моторы появятся – установим.

  Вода – это для большей пожарной безопасности, – сразу уточнил кузнец. – Думали первоначально закачивать туда воздух, но потом остановились на воде, так безопасней при пожаре.

  Ну, перестраховщик я, перестраховщик, – Богдан дурашливо развёл руками.

  Теперь, дальше.

  Сверху, внешним гибким каркасом все несущие баллоны держит единая каркасная сеть, сплетённая из тонкой бронированной паутинной нити.

  Спасибо Марку – его паутинная бронированная нить – настоящее чудо.

  Эта сеть – своего рода ткань. Крепкая и очень лёгкая! Вес квадратного метра где-то в диапазоне от девяносто семи до ста двух грамм. Такая неточность из-за того, что вся сеть сплошь в узелках. Да и работа – не машинная, а практически вся ручная, на ручных-то ткацких станках

  Тут твои девочки хорошо постарались. За месяц из Марковой паутинной нити связали такую огромную рыбацкую сеть, на узелках, что ни пуля, ни снаряд её не пробивают.

  Жаль только полотна у девочек узкие выходят, приходится их потом меж собой склеивать. Пробовали сшить – никакая игла не берёт. Поэтому – только тепловая сварка, плюс дополнительно проклейка по стыкам. Иначе – никак не соединить.

  Приходится много клеить, – тяжело вздохнул кузнец. – А точнее, сваривать меж собой горячей сваркой, а потом ещё повторно по швам и стропы каркасные проклеивать. Так, на всякий случай. Только вот прочность по стыкам неудовлетворительная. Под действием тепла разрушается что-то в паутинной нити и теряется прочность. Поэтому, тут надо быть аккуратней, – задумчиво почесал кузнец макушку, – но пока ничего лучшего не придумали. В случае попадания пули в стык полотен, возможно расхождение материала и потеря сетью защитных свойств.

  Утешает то, что для того чтобы разорвало, надо несколько раз попасть в одно и тоже место, а это, как ты понимаешь, уже из области фантастики.

  Лучше было бы конечно одним куском сеть на весь баллон дирижабля иметь, но девочки твои пока до такого не наловчились.

  Проблема есть, мы её решаем, но..., пока до конца так и не решена.

  Я тебе потом, напомни только, покажу наш испытательный стенд, где мы эту сеть испытывали. Тебе понравится. Пулю от крупнокалиберного пулемёта легко держит. Гнётся, но не ломится. Чем сильнее лупишь, тем туже сеть в узелках затягивается.

  Снаряд от двадцати миллиметровой автоматической пушки тоже держит. Спасибо Галочке, презентовала нам свои снятые с её броневиков пушки. Но, насколько хорошо – пока точно не установили, снарядов для испытания было мало.

  – Стоп, – остановила разошедшегося кузнеца Белла. – А снаряды к ним, где брали? Галочка же мне сама жаловалась, что нет нигде их в продаже.

  – Вопрос только цены, – вдруг смутился кузнец. – С нашими оружейниками в городе поговорил, поднял старые связи, нажал на кое-кого и где надо, они и склепали персонально для нас сотню снарядов к двадцати миллиметровой пушке. Встало нам это в две тыщи, но, ты же сама понимаешь, проверить надо было.

  – Бли-и-ин, – схватилась Белла за голову. – Вот куда деньги уходят. – На содержание всех этих гадёнышей.

  – Ну, что тут поделаешь, – виновато развёл руками кузнец. – Нас одних на всё не хватает. Приходится заказывать на стороне. Вот с нас и дерут семь шкур, пользуясь моментом.

  – Это всё? – недовольно проворчала Белла. – Или ещё собираетесь что-то заказывать?

  – Надо бы, – виновато покосился на неё кузнец. – Надо, да жаба душит. Надо бы и тридцать второй, и тридцать седьмой калибры попробовать. Да и вообще хорошо было бы всю номенклатуру снарядов проверить сверху до низу, вплоть до ста пятидесяти миллиметрового. Да где ж столько денег взять то. У них же каждый дополнительный миллиметр диаметра – один золотой в плюс. Никаких денег не хватит.

  Так что пока остановились на двадцатимиллиметровой автоматической пушке, что сняли с Галочкиного броневика. А на большее – кошелька не хватило.

  Знаешь, забавно было наблюдать, – скупо улыбнулся кузнец. – Дал очередь из пулемёта – а она как живая под пулями зашевелилась. И не пробило. Сначала даже не поверили глазам своим, а потом весь день Марка на руках носили. Ничего не скажешь, молодец мужик. Мастер, настоящий мастер. Такую вещь сделал. Такую нить изобрёл. Чудо!

  Теперь, дальше. Сам баллон вместе с баллонетами для прочности окутан сверху стеклянными броневыми стропами, тоже своего рода сетью, только со значительно большей ячеёй. Она тоже склеена с сетью внешней обшивки, и крепится к нижней килевой балке, снизу к которой подвешены три гондолы: основная, и две мотогондолы.

  Ну, с мотогондолами всё понятно, – небрежно отмахнулся кузнец. – Они для установки двигателей. Это тебе не интересно.

  А вот на основной гондоле остановимся поподробнее.

  Основная, или центральная гондола по высоте будет разделена на два уровня.

  Верхний уровень – рубка управления и помещения для пассажиров. Планируем человек на двадцать с отдельными каютами, столовую и прогулочные палубы с окнами иллюминаторами вдоль стен.