Текст книги "Бабье царство. Возвращение... (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

  – Итак, дело это началось неделю назад на заднем дворе Юхимкина трактира на Большой Басанрогской дороге, неподалёку от Вязём. Торговала я там с хозяином своей редиской и прочей зеленью, и хорошо расторговавшись, присела погреться на солнышке под тёплой стеной его конюшни...

  После часа детального рассказа, в котором, тем не менее, были аккуратно опущены кое-какие немаловажные моменты, Галина наконец-то подошла к концу.

  – Вот, ребята, практически и всё.

  – Точнее, всё, что ты сочла возможным нам сказать, – задумчиво проговорил Толян, задумчиво глядя на Галочку. – Ну что ж, и то немало.

  – А теперь, думайте, – покосилась на чересчур догадливого товарища Галка. – С нами вы или сами по себе? Мы с Андрюхой для себя всё решили, черёд теперь за вами. Дело впереди предстоит кровавое, и лично я в том ни минуты не сомневаюсь. Если этот любовный поход юного романтика состоится в том виде, как это сейчас выглядит, живыми обратно вернуться нам будет очень трудно. Слишком много желающих нас в тех степях навеки оставить, где-нибудь под холмом или в овраге, на прокорм хищникам.

  Поэтому, принуждать никого не могу. Решайте сами.

  – А что ты говорила про большой куш в конце? – первым подал голос Толян. – Разъясни. Я что-то не понял.

  – Куш в том, что если мы вернёмся, то плотно сядем на торговлю оружием.

  – В огороде бузина, в Киеве дядька. Это, каким же образом?

  – Узнаешь, – тихо проговорила Галка. – В своё время всё узнаешь.

  Встреча на водах.

  Дома в городе Изабеллы де Вехтор не было, поэтому, справившись у старшей охраны, где её можно найти, Галка отправилась на озёра, рядом с литейным. Там была какая-то нужда у баронессы, с которой та постоянно возилась, не меньше чем раз в неделю на несколько дней посещая те места. Там её и следовало ловить.

  Так что уже следующим вечером Галка была на месте. И угодила сразу к друзьям на праздник. Лёха с друзьями отмечали какую-то юбилейную плавку какого-то редкого сорта стали, которому они все почему-то придавали большое значение. А может и не большое, а просто погулять хотелось. Кто знает. Но встретили Галку на заводе тепло и тут же, потащили за праздничный стол, за которым гуляла вся дневная смена.

  – Галка! Какие люди! Иди сюда! Где тебя полгода носило? Сто лет не виделись. Иди сюда, пробирайся.

  – Эй, народ, пропустите Галочку. Нам поговорить надо, сто лет не виделись. Сюда-сюда, присаживайся. Вот!

  – Ты что, Лёха, – шлёпнулась Галка рядом с ним на лавку, – разве не слыхал, я же разругалась с Изабеллой Юрьевной?

  – Разругалась, помиритесь. А, кстати, давно?

  – Да, где-то с полгода.

  – Ха! До нашего медвежьего угла если что и доходит, то, как раз не раньше чем через полгода. Так что, если ты с ней разругалась на день раньше полугода, то до нас вести пока ещё не дошли, – рассмеялся Лёха.

  – Ладно, – махнул он рукой. – Говори, чего явилась. Знаю, что без дела тебя бы здесь не было. Так что, сразу выкладывай, а потом гулять будем. Тут как раз то, что ты любишь: грибочки солёные, огурчики солёненькие...

  – Ты, кажется, кое-что перепутал, – тихо рассмеялась Галка. – Огурчики солёненькие уже как-то не актуально.

  – А чего тогда приехала? – рассмеялся вслед Лёха.

  – Нужна баронесса.

  – О, как!? Так чего ты тогда тут с нами делаешь? – удивился Лёха. – Поторопись. Баронесса сейчас на Сытном озере. Кажись, принимает корпус нового монитора и проверяет самоходные баржи. Поторопись, а то можешь и не успеть. Сразу после испытаний она собиралась обратно, и если не перехватишь, придётся ловить уже у Марка. А туда тоже, не ближний свет пилить.

  Совет оказался весьма кстати и, главное, вовремя. Галка действительно чуть было не опоздала, едва успев перехватить Изабеллу возле Сытного озера, когда та уже садилась в коляску, собираясь на стекольный.

  – Если ты ко мне, то садись ко мне в коляску, в дороге поговорим, – вместо приветствия, затащила та Галку в свой возок. – Рассказывай, – сразу взяла быка за рога баронесса. – Первым делом, как идут дела с подготовкой автопробега, а потом сразу вываливай свои нужды. А то, извини, лясы точить у меня времени нет. Сейчас надо к Марку, потом на литейный, потом в механические мастерские, потом на пороховой, потом в фанерный цех заглянуть. А потом опять сюда на озёра к монитору с баржами.

  Знаешь, Галка, никогда не думала, что материальная заинтересованность может так двигать дело, – довольно ухмыльнулась она. – Стоило подкинуть мастерам интересную идею и пообещать двойную оплату ежедневной переработки, так у них словно второе дыхание открылось. Работают по двадцать часов в сутки. Даже обедают на рабочем месте. Непонятно когда и спят.

  Не поверишь, как здорово дело пошло, – весело рассмеялась Изабелла. – А до того постоянно что-то не так всё было. То одно, то другое, то третье. Теперь проблем нет. Теперь приходится уже самой мастеров с верфей выгонять, чтобы хоть поспали.

  Зато у нас теперь точно будет второй артиллерийский монитор. И две самоходные баржи, водоизмещением каждая эдак раза в два поболе, чем самая крупная речная лодья.

  – Представляешь! Две самоходные баржи и монитор. Чистой грузоподъёмности каждая по двести тонн!

  – Это что-то, типа большой десантной лодьи амазонок?

  – Ну, не совсем, но близко. Длина – двадцать восемь метров, ширина – шесть, осадка – два. И то, только под полной загрузкой. И на каждую по два дизельных движка. Чудо!

  – А зачем?

  – Э, – запнулась Белла, непонимающе глядя на Галину. – Не поняла вопрос, – мотнула она головой. Улыбка медленно сползла с её лица. – Что значит, зачем?

  – Зачем на реке такая большая торговая баржа? Да ещё чуть ли не вдвое больше обычной речной лодьи! Зачем? Да для неё же товара нет. Да ещё целых две.

  – Двести тонн груза. Это же двенадцать тысяч пудов зерна. А две – двадцать четыре!

  – Да такие большие речные лодьи бывает неделями простаивают возле причалов в попытке найти фрахт. А бывает, и месяцами не могут набрать товара хотя бы на половину трюма.

  Единственный период, когда они действительно востребованы – это осень, сразу после сбора урожая. Но это одна, максимум две ходки за сезон, к устью Лонгары на Устьинскую зерновую ярмарку. И всё. А в остальное время они, как правило, стоят у причала, гниют.

  Не выгодно гонять вверх-вниз по реке такую здоровую дуру. Вниз полную, вверх – пустую. Экипаж судна большой, человек что-то под двадцать, а используется оно в лучшем случае пару раз в год. Поэтому у нас такие большие лодьи обычно не строят. Нерентабельно.

  Семь, десять метров длиной, три шириной. И этого обычно достаточно для занятости на весь период навигации.

  А если надо разово перевезти очень большой груз, то обычно строят простейший дощаник, который в низовьях Лонгары просто разбирают на доски и продают, или, не разбирая продают на дрова.

  Или что, у нас намечается большой десант? – ехидно поинтересовалась Галка. – Уж не в поход ли на Торфяное Плато собралась, Изабелла Юрьевна, над которым у нас в городе кто только не смеётся?

  А для моря такое судно тоже мало пригодно. Для тех мест оно мало. Там большие объёмы перевозок и для моря судно грузоподъёмностью в двести тонн мало. На море совершенно другой тип судов ходит. Более приспособленный.

  – Плавает, – машинально поправила Галку Белла.

  – Ходит, – улыбнувшись, поправила Галка Изабеллу. – И не вздумайте в присутствии речников нечто подобное ляпнуть, сразу уважать перестанут.

  – Да, плевать мне на их уважение, – машинально откликнулась Белла, что-то лихорадочно обдумывая. – Так, это что, выходит правда?

  – Что именно?

  – Ну, то, что ты только что сказала. Про простой больших судов?

  – А врать то мне зачем? – удивилась Галка. – Вы у кого угодно спросите, вам каждый ответит.

  Я вам даже больше скажу. Такая большая баржа сразу привлечёт к вам повышенное внимание пиратов. Поверьте, такое большое судно в покое точно не оставят. Точно вам говорю. Это для них вроде как лакомый кусок. Словно варенье для ос.

  – Или кое-что другое для мух, – мрачно буркнула Белла.

  – Ну, я бы так не сказала, но, по смыслу очень близко.

  – Угу, теперь многое становится понятным.

  – Что?

  – Реакция мастеров на моё требование увеличить длину и ширину корпуса строящихся новых барж, их энтузиазм и горение на работе. Рубят бабки, пока хозяйка в сознание не пришла.

  – Да, – грустно протянула Галка. – Как ни печально это признавать, но так оно, похоже, и есть. Боятся, что вы опамятуетесь и прекратите работы. А, следовательно, и двойную оплату они потеряют. И денег таких шальных у них больше не будет.

  – Значит, ты утверждаешь, что Куницыны мастера уверены, будто я лопухнулась. Что они меня развели как сопливую лохушку, и с тремя такими большими судами я останусь в прогаре.

  – Сто процентов. Даже больше скажу. Без Куницы тут не обошлось. Ничего в его клане не делается без его ведома. На это, безусловно, есть прямое его указание. Можете не сомневаться. И если вы наведёте справки, то вам скажут. Никогда клан Куницы не строил таких больших судов. Никогда.

  – Отлично. То, что надо.

  – Не поняла, – изумилась Галка.

  – Неважно, – отмахнулась Белла. – Ты давай рассказывай, рассказывай дальше. Как там с вашим автопробегом идут дела.

  Как-то разом успокоившись, Изабелла поудобнее устроилась на диванных подушках и погрузилась в детальный рассказ Галины обо всём произошедшем с той за последние дни.

  – Очень хорошо, – вынесла она вердикт, когда та закончила свой рассказ. – Очень хорошо, – задумчиво повторила она.

  – Значит, так. Два броневика подаришь мне, как бы в знак благодарности или признательности, или ещё чего, сама потом придумаешь. К примеру, за то, что тебе с завода отпустили фанеру. Повод не важен, важно мне их получить. А что кто подумает – не имеет значения.

  После такого подарка тебе от гильдий кузнецов, в нашу сторону теперь никто и не посмотрит. Для всех ты теперь как бы человек Дутова. Пусть так все и думают, и он в том числе, – ухмыльнулась Белла.

  Ну а на свадьбе парочка таких броневиков мне точно не помешает.

  С каргами не всё заладилось, как бы хотелось. А твои броневики сейчас прямо спасение.

  В самом деле. Не тащить же мне с собой броневик на конной тяге. Не комильфо это. Тем более в столицу княжества, торгующего моторами и позиционирующей себя как центр машиностроения, как промышленный центр, вокруг которого предлагают объединяться всем соседним баронствам.

  И тут я с твоими броневиками.

  Вот это будет щелчок по носу княжны. Пусть все видят, что и другие сам с усам.

  Соседи княжества обеспокоены возникновением Срединной империи. Так пусть увидят альтернативу. Что не только княжество наращивает мускулы, но есть и другие претенденты.

  Короче – засветимся мы с этими броневиками по полной. А вот дальше – неизвестно.

  Замолчав, Изабелла долго сидела молча глядя прямо перед собой на пустынную дорогу, о чём-то мрачно раздумывая.

  – Значит так, наши кузнечные гильдии ищут рынки сбыта для своих восстановленных машин. Значит, у них есть откуда-то к ним свободный доступ.

  – Неплохо бы и нам к нему доступ получить, – повернулась она к Галке. – Попробуй подъехать к ним на кривой козе. Попытка – не пытка. Не получится, ну, ква...

  Жаль только что весят твои броневики по пять тонн. Это точно?

  – Что?

  – Пять тонн веса.

  – С полным боекомплектом, экипажем, да полностью залитыми бензином баками, как бы, не все шесть.

  – Ну, – задумчиво потёрла подбородок Белла. – Не здорово. Очень не здорово. Но тут, пожалуй, можно кое-что придумать. Сниму ка я штатную бронь, да заменю её на нашу фанеру. На семёрочку, а лучше на десятку. Всё полегче будет. Боюсь, что в гостях у такой стервы, как наша дорогая княжна, никакая толщина броневого листа лишней не окажется. Раскатывать по её столице вместо защищённого броневика в открытой всем стрелкам карете – по-моему, будет не дело.

  – Значит, вы принимаете их предложение?

  – С кое-какими существенными поправками, да. О чём им и можешь при встрече передать.

  – Первое. Ни о какой себестоимости за металл и прочее не может идти и речи. Рудники должны развиваться, а отбирать у других предприятий их прибыль и вкладывать в это совместное производство, чтоб кто-то чужой набил свой карман, я не намерена. Так что цена будет та, что идёт на продажу в Приморье. Естественно без транспортных издержек. Но это всяко дешевле того, что дерут с них бароны.

  – Согласны, будет и во-вторых. Нет, разговора дальше не будет.

  – Второе. Сейчас у нас очень напряжённое положение с работниками. Очень. Поверь Галочка, это не шутка. Эта свадьба натуральным образом выбила нас всех из нормального рабочего ритма. Поэтому, если они хотят, чтобы что-то меж нас было, они должны досрочно вернуть нам часть учеников, что проходит у них в кузнях обучение по нашему с ними договору. По отношению к общей массе учеников это сущая малость, но сразу говорю, она обязательно должна быть. Иначе у нас с ними никакого разговора не получится.

  Нам нужны рабочие. И это не обсуждается. На пороховой завод – сто человек, на литейный – двести человек. В разные другие места, по мелочи – ещё человек сто, сто пятьдесят надо. И триста человек – на наш патронный заводик. Да-да. На наш собственный патронный заводик. Тот, оборудование из которого мы отдали обратно Кондрату Стальнову и который будем теперь возрождать.

  – Да там я слышала, ничего же нет, – удилась Галка. – Или что-то уже есть?

  – По счастью нет, – улыбнулась Белла. – Да это сейчас и не надо. Там мы будем пока что просто перестраивать корпуса. Все деревянные строения будем заменять на кирпичные. А для этого потребуется много каменщиков и подсобных рабочих. Насчёт мастеров каменщиков я договорилась с ящерами, а вот подсобников должны будут обеспечить гильдии кузнецов.

  – Им придётся досрочно вернуть не менее семисот человек.

  – Вот это им точно не понравится, – буркнула Галка.

  – Третий момент, – улыбнулась Белла. – С разделением зон влияния. Не имею ничего против. Разделяй, не разделяй, договаривайся, не договаривайся, а как дойдёт до дела, всё одно сделают так, как им самим будет удобней. Натура такая. И если у них из Приморья нарисуется заказчик на более-менее серьёзный объём, ни секунды их наши договорённости не остановят. Поэтому и мы себя так поведём.

  Но первой нарушать нашу договорённость мы не будем. Потом – посмотрим, – холодно улыбнулась она. – Но это ты им не говоришь, – кольнула она льдистым взглядом Галку. – Об этом они и сами догадаются, по умолчанию.

  Ну, вроде бы всё? Если ты со мной на завод к Марку, милости просим. Мне всё веселее будем. Если торопишься обратно, сейчас самое время расстаться будет. Сейчас как раз будет поворот. Так что если торопишься, тебе туда, – махнула Белла в сторону боковой, идущей в сторону города дороги.

  – Я домой, – кивнула Галка. – Не хочу, чтоб нас лишний раз вместе видели. И так слишком много пряников я от компании получаю. Как бы не стали коситься.

  – Тогда до встречи, – Белла на прощанье пожала Галке руку.

  Проводив взглядом стройную женскую фигурку, пересевшую на свой тарантас и двинувшуюся по боковой дороге к городу, Белла кивнула, подзывая державшуюся чуть в стороне охранницу.

  – Проводи, – мотнула она головой в сторону скрывшейся уже за поворотом Галки. – Проверь, не следят ли за ней. Да и вообще, покрутись в округе. А то что-то слишком спокойно вокруг. Аж странно как-то.

  А мы сворачиваем в Трошинские мастерские. Проверим, как у них идут дела с дирижаблестроением.

  Дирижабль ДЖ-1.

  Теряющийся где-то в высоте потолка одинокий тусклый бензиновый фонарь, неведомо каким образом там зажжённый, еле высвечивал очертания задранных куда-то в поднебесье ажурных ферм ангара, и задранная столь же неудобно вверх шея, казалось, сейчас вывернется.

  – Правда, неплохо. Специально туда фонарь повесили, чтоб всем видно было конструкцию, – с гордым видом проговорил Богдан, глядя на потолок. – Ферму стропильную собрали из брусков клееной фанеры. Все стыки на клею. Теперь захочешь – не разберёшь. Сверху укрывной материал – парусина, пропитанная каучуком. Чтоб ветра меньше пропускала и чтоб испытать на прочность, да и вообще, чтоб просто поработать с новым материалом. Но на самом деле, ничего кроме парусины под рукой не нашлось, – улыбнулся кузнец. – Да и торопились, честно говоря, холодно было работать на открытом воздухе.

  – Да уж, – поёжилась Белла. – По мне, так без разницы. Что там, что тут.

  Действительно, в помещении ангара было не намного теплее, чем на улице. Хотя явно сказывалось ещё и то, что в противоположных углах длинного ангара слабо просматривались небольшие кирпичные обогревательные печурки, высокие узкие трубы которых тянулись куда-то высоко вверх, скрываясь в густой темноте высоко под потолком.

  Рядом с дальней от входа печью, под потолком ангара слабо просматривалась неряшливая куча чего-то тёмного и бесформенного.

  – А что там за ветошь такая огромная парит в воздухе?

  – Баллон аэростата. Недостаточно пока водорода чтобы надуть полностью. Вот, пока только с пола убрали, чтоб не мешал. Поэтому – пока не закончим с гондолой – такой неряшливой кучей и будет болтаться под потолком. А там, как профессор подвезёт недостачу, уж разом всё испытывать начнём.

  – А рядом?

  – Изба для обогрева работающего здесь персонала. Я ж говорю, холодно. Несмотря даже на то, что работаем под крышей, всё одно, не лето.

  Плохо видная в дальнем, плохо освещённом углу небольшая деревянная избушка, только издали казалась небольшой. На самом же деле это был двухэтажный рубленный терем, размером три на три сажени и не менее пяти полных саженей высоты, на высоком подклете, даже издали производивший впечатление чего-то монументально основательного. Из крыши терема куда-то вверх, в темноту, тянулась высокая печная труба.

  – Большую часть времени последних двух недель мы в основном занимались тем, что заканчивали этот ангар и собирали нужный материал. Детали то дирижабля большие, на снегу много не наработаешь. Снег всё же ещё лежит, холодно. Вот мы в первую очередь и озаботились постройкой помещения.

  Зато теперь можно работать в относительном тепле. Теперь, за неделю, думаю, закончим.

  – Что закончим?

  – Как что, баллон конечно. Девочки твои только-только разложились со своими швейными машинками и приступили к работе. Да и то, машинками это так, что-нибудь по мелочи. В основном руками работают. Больно уж прочный материал. Машинка не справляется.

  Густой грубый бас Богдана Трошина гулко отражался от далёкого свода высокой кровли.

  – Значит, вместо того чтобы быстро построить мне дирижабль, на котором можно было бы быстренько слетать к милому в любовное приключеньице, не заморачиваясь особо на всякую ерунду вроде комфорта, вы всё это время тупо строили этот здоровый ангар. Даже не ставя меня о том в известность. Как мило.

  Яду в голосе Изабеллы было столько, что его хватило б, наверное, умертвить сотню боевых имперских слонов. Впрочем, кузнец был не слон. С него довольно наигранное, неискреннее возмущение Беллы скатилось, словно с гуся вода.

  – А ты что хотела? Тяп, ляп на коленке? Не получится, – флегматично пропустил кузнец претензию мимо ушей.

  Твоё желание за полторы недели сляпать настоящий воздушный корабль – полный бред. Поэтому мы тебя и не стали сразу расстраивать. Ну а поскольку сама твоя мысль о развитии воздухоплавания нам понравилась, то мы и начали с главного, с ангара, – негромко рассмеялся он.

  Хорошую штуку ребята придумали, – прогудел Богдан, снова задирая голову вверх. – Это Фома со своими вспомнил, что ерапланы, как и дирижабли, везде и всегда строят в ангарах. И сразу же нас с братом озадачил.

  Даже слово мудрёное вспомнил для их обозначения – эллинг, кажись.

  Вот мы такой эллинг тут же и соорудили. Повозиться, конечно, пришлось, дело то новое, незнакомое. Но, ничего, довольно быстро справились. Как говорится: "Глаза боятся, а руки делают".

  – Дать бы вам как следует по рукам, чтоб не делали лишнего, – сердито проворчала Белла.

  – Белка, не смотри на меня, словно удавить хочешь, – улыбнулся кузнец. – Баллон у дирижабля большой? Большой! Как ты с ним на открытом воздухе работать будешь? Да никак! Его же ветром сносить будет постоянно, дождём мочить, снегом заметать. А внутри ангара, то бишь эллинга, тишь да гладь, да божья благодать. И тепло. Относительно, правда. И сухо.

  А на морозе много не наработаешь. Заруби себе это на своём хорошеньком носу.

  Тут ещё другой момент. Ещё более важный. В ангаре не видно кто и чем тут занят.

  А то с этими вашими мастерами корабелами от Куницы, слишком много кругом посторонних глаз развелось. Так и шныряют, так и вынюхивают, что у нас тут кругом творится.

  Кстати о птичках. Я с профессором тут недавно переговорил, тот сказал по всем вопросам охраны обращаться к тебе.

  Ты б выделила парочку своих девочек, чтоб на воротах посторожили. Да и вообще, охрану и изоляцию конкретно этого ангара наладили. А то кое-кому из Куницыных людишек давно уже пора нос любопытный оторвать, да ручки шаловливые пообломать.

  Так что о том, что ты там думала: за полторы недели или даже за полтора месяца сделать сложнейшую конструкцию, которой в этом мире ещё не существует – забудь.

  – Забу-у-у-дь, детка! Забудь, как о страшном сне. Мы только начали. И прими как данность, что такие большие дела быстро не делаются. Вот за полгодика, за год, мы бы тебе его склепали. А то, глядишь, и парочку. А за полтора месяца даже не думай. Забу-у-у-дь!

  – Ну, зачем же вот так, сразу. Взять и забыть, – прищурилась Изабелла, с какой-то непонятной мстительно насмешливой искоркой в глазах глядя на буквально лучащегося от понимания своей правоты кузнеца.

  – Зачем же так сразу забывать. Хочешь полгода, бери полгода. Но если управишься месяца за три, вообще будет прекрасно.

  – Раз не успели к началу свадьбы, сделайте мне дирижабль хотя бы к концу.

  – Это как это?

  – Вот так это. Неделю мне чтоб собраться, месяц туда, две недели там, месяц обратно, неделю в себя прийти после свадьбы. Итого у вас на всё про всё три месяца.

  И даже поблажку ещё даю. Один дирижабль. Не надо два. Пусть будет хотя бы один, но чтоб точно был.

  – Три месяца устроит?

  – Не понял?

  – Всё-то ты понял, друг мой, – вздохнула Изабелла. – Не успел к первому сроку, значит, чтоб к моему возвращению со свадьбы был готов. А это будет ровно через три месяца.

  – Так что, не увиливай и ближе к делу, – резко оборвала кузнеца Белла, мгновенно сгоняя улыбку с лица. – Я пришла сюда не бабьи лясы точить с тобою, а определиться когда дирижабль будет готов.

  – К осени! – обречённо констатировал кузнец. – С такими деньгами, никак не раньше, если не вообще к следующей весне.

  – А поточнее?

  – А поточнее сходи к гадалке Фроське Заречной. Тогда и будет тебе поточнее. А я тебе не Фроська и ничего не могу точно сказать. У нас же ничего нет. Ни газа, ни оболочки, ни каркаса гондолы, ни самой гондолы, ни двигателей. Ни-че-го! Всё приходится начинать с нуля.

  – Нет, – ухмыльнулся он, – вру. Двигатели есть. Как раз четыре штуки, по паре на два дирижабля. Хорошие движки, трёхсот сильные майбахи. Ещё остались, не распределённые из Димкиной добычи. Последние. Правда, их ещё перебирать, мыть, чистить, драить от болотной грязюки, капремонт, одним словом им надо делать серьёзный. Но движки есть.

  Ну и ещё вот это у нас есть, – махнул он рукой на неряшливую груду тряпья в дальнем углу ангара. – Пробный баллон, для проверки ткани.

  Да и тот почти уж весь сдулся. Плохо девочки пошили, опыта не хватает. Тоже та ещё задача. И поддать давления пока нечем, водород кончился. Ну, ещё ангар поставили.

  Кстати, – задрал он снова голову, любуясь собственным творением. – Надо будет подумать и сделать сборно-разборную конструкцию. На болтах. Тогда вам там, на свадьбе не надо будет думать о жилье.

  Быстро каркас собрал, натянул прорезиненный чехол – и готов дом.

  А то поселят вас в какую-нибудь собачью конуру, чести дворянской урон. А так, соберёте где-нибудь в поле захваченную с собой разборную конструкцию и красота! А лучше всего в парке, под носом твоей заклятой подруги. Где-нибудь на поляне, где попросторнее. Птички щебечут, солнышко в окошки светит, воздух чудесный. А кругом листва зелёная. Весна! Красота!

  И живите себе, горя не зная. Заодно и рекламу новому товару сделаете. Глядишь, и заказчики сразу денежные у нас появятся.

  А то мы тут с ребятами прикидывали, так такую штуку только человек с тугим карманом потянуть сможет. В нашем краю таких богатых нет. А там – может быть. Попробуй, сделай нам рекламу. А мы уж расстараемся, через недельку, как раз к твоему отъезду, сделаем пару сборно-разборных ангаров.

  Кстати, насущный вопрос. А как у нас с деньгами. То, что ты первоначально нам выделила, пятьдесят тысяч, давно кончилось. И строить дальше просто не на что. Если только не на свои. Но сколько тех своих, слёзы.

  – Ещё полтинника хватит?

  – Издеваешься? Мы уже полтинник вгрохали в один ангар этот, в подготовку площадки, в ткань эту прорезиненную, точнее прокаучукенную. В покупку этой дорогущей шёлковой ткани, которая пойдёт на баллон аэростата и которая не три медяшки за рулон стоит.

  И вообще непонятно куда деньги ушли, – в полном недоумении, кузнец непонимающе смотрел на растопыренные ладони. – Как вода ушла сквозь пальцы. Сотню давай. И учти. И этого может не хватить. Даже точно не хватит. Дело новое, не проверенное. Сколько на самом деле денег потребуется, никто тебе сейчас не скажет. Так что, жабу свою придави, а калиту готовься развязывать.

  О! – вдруг встрепенулся кузнец, расплывшись в какой-то смущённой, дурацкой ухмылке. – Название только что придумал "ДериЖабель"! Или ДЖ-1.

  Ну, в смысле, дери жабу, что тебя душит.

  – Тогда лучше – Джокер-1, – в лёгкой растерянности пробормотала Белла. – Как в шулерской карточной игре, неожиданный пятый туз в рукаве.

  – И не забудь про Марка, – улыбнулся кузнец. – Нам его броневая сетка на баллон или какая-нибудь облегчённая броневая ткань точно понадобится. Это тебе водород, а не безопасный гелий, которого нет и никто, даже не представляет где его взять. Пуля попадёт – пшик, и тебя нету.

  Мы тут с мужиками прикидывали, – скупо ухмыльнулся он, – куда ни полетишь, нигде нам особо-то рады не будут. И попытки диверсии, если не банального покушения на убийство, точно стоит ждать. Так что, и разборный ангар, и броневая ткань, и гондола из пуленепробиваемой фанеры, в вашем случае будет самое то.

  – Для нас.

  Негромкий голос Изабеллы как-то вдруг разом оборвал гулкий голос Богдана.

  – Не понял, – настороженно повернулся к ней кузнец.

  – Всё-то ты понял, милейший. Не прикидывайся идиотом. Всё-то ты прекрасно понял.

  В первый дальний полёт полетите со мной. Один ты или вы оба два, с братом. Вам решать. Но кто-нибудь один из вас должен быть обязательно.

  Должен же быть на борту хоть кто-то один нормальный мастер, кто хоть что-то соображает в этих ваших мужских железках, – с деланно возмущённо рассерженным видом обернулась она к Богдану. – А то вы мужики совсем обнаглели. Мы, бабы, за вас и воюем, мы вам и деньги на ваши развлечения зарабатываем, мы и в гости к друзьям и недругам сами в одиночку ездим. А если что поломается – то что? Тоже мы? Ещё и в моторе копаться? Всё мы, да мы? А вы? Доколе!?

  Негромкий смех прервал выспренную речь Изабеллы.

  – Всё-всё-всё, дальше не продолжай, – остановил он, набравшую было ещё воздуха в лёгкие Беллу. – Еду. Уговорила. Хотя, я и сам хотел тебе этот вариант предложить. Правда, чуть погодя, в конце разговора. Но будем считать, что ты меня уболтала. Согласен, техника новая, не обкатанная, требует тщательного присмотра.

  Пускать вас одних, без технической поддержки, да ещё в такую даль несусветную может лишь самоубийца. И с нашей стороны это было бы чистым преступлением.

  Да и не простит мне Сидор, если с тобой случится чего.

  К тому же, – ещё шире улыбнулся он. – Я, конечно не Колька, но тоже к морю хочу слетать. Так что я еду, – улыбнулся он, глядя на сразу повеселевшее личико баронессы. – Уговорила. Насчёт Глеба не скажу, а без меня ты к Сидору не полетишь.

  – Уф-ф-ф, – с облегчением выдохнула Изабелла воздух. – Не поверишь, аж гора с плеч. А то, как подумаю, что вы нас одних с этой штукой бросите, с этим вашим дерижабелем, аж сердечко заходится.

  Итак. Сколько нас летит?

  – Ты одна.

  – В смысле?

  – Летит один дирижабль, – без тени улыбки пояснил кузнец. – Я ж тебе русским языком только что сказал. Дело новое, не обкатанное. Как оно себя там, в воздухе поведёт – неизвестно. Да ещё при таком длительном перелёте. Да и денег, как я понимаю, на два дирижабля у тебя нет. Так о чём говорить?

  Хочешь, ещё раз повторю. Дирижабль – один!

  – Не надо, – остановила разошедшегося кузнеца Белла. – Не надо повторять, – тихо проговорила она. – Я просто подумала...

  – Найдёшь деньги – будет два, – перебил её кузнец. – Но лучше тебе рассчитывать всё же, на один. И конструкция ещё не отработана, и по деньгам, как я понял, напряжёнка серьёзная присутствует. Так что, рассчитывай лучше на один. Так вернее оно выйдет.

  – Как же мы все в один то влезем? – растерянно пробормотала Белла. – Он же маленький.

  – Кто? Дерижабель? Да ты чего!? – возмутился кузнец.

  Изумлённый донельзя кузнец неверяще смотрел на расстроенную Изабеллу и не мог поверить в то, что видел.

  Изабелла! – звонко пощёлкал он пальцами прямо перед расстроенным лицом баронессы. – Ты в своём уме? Первый раз вижу, что ты тупишь, – неверяще покачал головой кузнец. – Дирижабль – это же самое грузоподъёмное судно в мире.

  – Устала, – вдруг как-то сразу сникла Белла. – Поверишь, устала как собака. Последний месяц спала, хорошо ещё, если пару часов в сутки удавалось умыкнуть. А то и того не было. С ног уже падаю. Эта свадьба..., – тяжело вздохнула она.

  Только сейчас удалось вырвать минутку, чтоб заскочить сюда к вам на полигон и глянуть на этот ваш небесный тихоход. А то профессор с Корнеем насвистели в уши, какая это великолепная штука. Дирижабль то, дирижабль сё. А что такое хотя бы в общих чертах – до сегодняшнего дня даже не представляла. Хоть ты чуток просветил.

  Одно, другое, третье, пятое, десятое. После нашего с тобой разговора о воздухоплавании времени не было даже просто поинтересоваться, как тут у вас дела идут. В конце концов, бросила всё и сама приехала. Тем более что и деньги появились, вот, надо распределить.

  Деньги – это хорошо, – мгновенно заинтересовался кузнец.