Текст книги "Бабье царство. Возвращение... (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

  Из незамеченного Белой палубного люка у неё под ногами, скрытого наваленной на палубу баржи кучей какого-то неустановленного ещё оборудования, медленно до пояса высунулся Глеб Трошин. Подняв щурящиеся после тёмного трюма глаза к зениту, он поморщился, как человек, внезапно попавший на солнце после долго пребывавший в тёмном помещении, и перевёл недовольный взгляд на стоящую над ним, уперев руки в боки Изабеллу.

  – Ну чё те опять надо? – недовольно проворчал он, продолжая щуриться на полуденное солнце. – Виделись же вчера. Вроде как всё решили. Чего ты опять у нас забыла?

  – Ласковый ты какой, – сердито проворчала Белла. – С тобой как пообщаешься пять минут, так словно ведро лимонов скушаешь, сплошная кислятина. Докладывай! Что это ещё за история с брёвнами?

  – Какими брёвнами?

  – Не делай непонимающую физиономию, – рассердилась Белла. – Что здесь делают эти люди?! – ткнула она куда-то в сторону берега обвиняющим перстом.

  – Солнце моё...

  – Я не твоё солнце, я Сидора солнце. А ты не подлизывайся. Ответствуй мне. Кто эти люди и чем они тут занимаются?

  – Какие люди?

  Ничего не понимающий кузнец вылез наконец-то из палубного люка, и, захлопнув крышку за собой, чтоб, не дай Бог, кто-нибудь случайно туда не свалился, подошёл неспешно к высокому фальшборту баржи.

  – А-а-а, эти..., – смущённо протянул Глеб, – Ну, так эта, – довольно косноязычно попытался он что-то объяснить. – Так это ж переселенцы из портовых бараков: Потап Сивый со своими односельчанами.

  – Я вижу, что это переселенцы и вижу что это Потап. Я не слышу от тебя ответа. Что они тут делают?

  – Ну, так эта. Нам залив от топляка расчищают, – сделал честные, непонимающие глаза Глеб.

  – А по моему, они у нас дрова воруют, – обличительно ткнула в нос Глебу своим пальчиком разгневанная Белла. – Которые, между прочим, мы обещали Совету, чтоб он скис.

  – Да нет, Белла. Какое ещё воровство? Прежние товарищи, которым мы обещали эти дрова, ничего не вывозят, всё тянут. Зимы ждут. А мне надоела эта бодяга и замусоренный берег. Вот я и разрешил Потапу со своими почистить немного залив и берег. И нам хорошо, избавимся наконец-то от ни на что не пригодного мусора, и ему неплохо, не надо дрова на зиму покупать.

  – Немедленно прекратить! А если им нужны дрова, то пусть сами вытаскивают топляк из воды, сами пусть его сушат, хоть на солнце, хоть собственным задом, и сами же, хоть на собственной спине, хоть как, доставляют его к своим баракам.

  Эти дрова ещё Пашкин Толян вместе с моим Сидором доставали из воды, а ты их за просто так отдал каким-то лодырям.

  – Во-во, – невозмутимо отозвался Глеб. – Именно что Толян.

  Всё возмущение Изабеллы скатывалось с невозмутимого кузнеца как вода с каменной глыбы, не оставляя на ней ни малейшего следа.

  – А ты, Белка, не прикинула, сколько времени прошло с того времени как они тут с твоим Сидором свою поленницу из топляков сложили? Небось, пара лет уж точно прошла, а ничего с ними так и не сделано. Ты подумала об этом, перед тем как на меня бросаться? Они, поди, уж сгнили давно. Я Потапа и нанял то для того, чтоб он нам берег от хлама почистил хоть как-то. И чтоб можно было бы хоть ездить мимо посвободнее. А как уберут то, что там, на берегу валяется уж, сколько лет, так чтоб сразу занялись тем, что осталось ещё в воде.

  – И что? Значит из-за того что тебе какое-то брёвнышко мешает проехать спокойно мимо штабеля дров, можно теперь разбазаривать компанейское добро? На то чтобы эти брёвна из воды достать, между прочим, человеческий труд был затрачен. И немалый. И он, между прочим, денег стоит. Люди в ледяной воде работали, а ты просто так взял и отдал его каким-то портовым лодырям.

  – Не за просто так, а за работу. Они нам потом залив от топляка расчистят. А чтоб расчищать, надо ещё место под складирование подготовить. А берег, между прочим не резиновый. Так забит, что там хворостина между стволов лишняя не влезет, свободного места нет.

  – М-да? – с издёвкой ухмыльнувшись, сбавила немного напор Белла. – Всю прошлую неделю я здесь наблюдаю эти вялые фигуры и что-то не вижу, чтобы за это время здесь что-либо кардинально изменилось. Где их работа?

  – Куда ты гонишь? Нет, так будет, – невозмутимо пожал плечами кузнец. – Не всё сразу. Им надо ещё место возле своих бараков подготовить под дрова, с возчиками договориться, то, сё. Не всё так просто и не так быстро как тебе хотелось бы. И вообще, я тебя не понимаю. Тебе что, это гнильё жалко? Да пусть они возьмут себе хоть весь наш топляк на дрова, лишь нам расчистили перешеек от мусора. Нам же лучше в итоге. Можно будет потом свободно здесь ездить, а не вилять как пьяный грузчик меж сгнивших уже поленниц.

  – Сам ты мусор! – взорвалась неожиданно Белла. – Эти уроды и не собирались свои бараки зимой топить, чтоб ты знал. Пока ты тут клювом щёлкал, они продали наши дрова купцам с низовий Лонгары под видом драгоценного морёного дуба. Воспользовались чисто внешним сходством нашего топляка с морёным дубом и втюхали незнайкам ни на что не годные дрова по баснословной цене.

  – Что за бред, – изумился Глеб. – Они что совсем слепые? Не видят что покупают? Прежде чем что-то покупать, пусть сперва глаза разуют.

  – Значит, не видят. Значит, такие знатоки. Значит, глаза зашоренные. А жулики твои этим и воспользовались. Только единственную ошибку допустили. Не догадались нанять промежуточный склад, который бы засветили перед покупателем. Поленились, или денег решили сэкономить. Отсюда прямым рейсом стали вывозить наши дрова тем придуркам на их лодью. И вот на этом их и застукали.

  Кто-то увидел, что творится что-то не то, и стукнул в Совет. И мне сегодня всё утро гадский Голова ездил по ушам, пытаясь с нас содрать неустойку низовым купцам за якобы наш преднамеренный обман. Обрадовался, гадёныш, что может нас хоть чем-то прижать, и тут же воспользовался удобным случаем.

  Слава Богу, удалось отбрехаться, – постепенно успокаиваясь, уже более спокойно проворчала Белла. – На очной ставке купцы признали, что лично мы им ничего не продавали и что с нами они даже не знакомы. Вот и пришлось Голове самому отдуваться и уже самому выплачивать купцам поминки за обман. С тех-то нищебродов чего взять, нищие. Так мерзавец всё утро не мог успокоиться и пытался и с нас хоть что-то вытребовать.

  Так что прекращай заниматься благотворительностью и гони этих халявщиков отсюда поганой метлой. Иначе я сама за них примусь, и чем это закончится, ты можешь сам догадаться по моим о-очень горячим к ним чувствам.

  А если кому-то действительно нужны бесплатные дрова, то пусть начинают вон оттуда чистить залив, – не поворачиваясь, Белла небрежно махнула рукой куда-то в сторону города. – От примыкающего к стене города берега нашей части залива и дальше вверх по ручью. Пусть оттуда начинают вытаскивать на берег топляк. Там и место для складирования есть в достатке, да и топляка полно. К зиме как раз подсохнет на солнышке и можно будет на дрова использовать.

  А наши старые штабеля нечего трогать. Сами их к чему-либо пристроим.

  Короче, хотят бесплатные дрова – пусть сами и поработают, а заодно и нам ту часть залива и русло ручья хорошенько почистят. А то у меня всё руки до того угла никак не дойдут, а давно надо было бы почистить.

  И ещё. Убирай всех отсюда. Пора. Нечего тут посторонним делать. Пока мы не отплыли, нам не нужны здесь чужие глаза. Никто не должен видеть, что мы собираемся грузить в трюм.

  Ну! – требовательно глянула она на смущённого Глеба. – Чего встал, не шеволишься? Шевелись!

  – Что ну? Что ну? – растерянно почесал тот затылок. – Откуда ж я знал, что они жуликами окажутся. Вроде прежде за ними такого не водилось. Сказали, что увидели, что мы здесь возимся, вот и пришли, попросили помощи с дровами. Мол, денег у них нет, дрова купить, а зима на носу. Я и дал разрешение, чтоб брали гнильё всякое. Да вишь, не уследил.

  – Плакаться потом будешь, а сейчас гони их отсюда, – сухо обрезала разговор Белла.

  Развернувшись к берегу, Глеб перевесился через высокий борт баржи, и чуть склонившись вперёд, в полный голос заорал, махом руки подзывая к барже какого-то мужика в драной, грязной одежде, что-то копошащегося возле складированного на берегу бурта топляка.

  – Потап!

  – Чего?!

  – Не чего, а иди сюда!

  – Зачем?!

  – Иди, кому сказано!

  Терпеливо дождавшись, когда тот неторопливо, с ленцой подбежал к перекинутым на причал сходням, с кривой усмешкой приказал.

  – Значит так, Потап. Шабаш. Заканчивайте с тем, что лежит в штабеле, а дальше, если есть ещё нужда в дровах, таскайте уже сами из воды. И можете начать во-о-он с того дальнего края, – протянул он руку в сторону далёкой отсюда крепостной стены города.

  Вон там вдоль ручья и вдоль дороги места под новые штабеля вполне хватает. Туда и будете вытаскивать топляк и складировать. Там ваши дрова до зимы и просохнут. А нет, так валите нах... отсюда. На вас жалоба пришла из Совета, что вы приторговываете на сторону нашими дровами. Да ещё под видом морёного дуба купцам с низовий за большие деньги втюхиваете. У нас из-за вас чуть было проблемы не образовались. А проблемы нам не нужны.

  – Ты чего Глеб, – возмутился мужик возле сходней. – Да мы... Да... Да брехня всё это!

  – Ты считаешь, я лгу?

  Медленно подошедшая к высокому фальшборту лодьи Изабелла только в этот момент стала заметна стоявшему на низком берегу мужику, что буквально ввергло того в ступор. Замолчав, явно не зная, что сказать, тот немного помялся с ноги на ногу и, махнув рукой, молча двинулся собирать копошащихся возле штабеля брёвен своих людей.

  Судя по косому взгляду, мельком брошенному им на стоящую у борта Беллу, тот не нашёл ничего, чтобы ответить Изабелле. А может и побоялся ей врать.

  – Та-а-а-к, – мрачно прокомментировал поведение старого знакомца Глеб. – Смолчал. Значит, ты была права. Вот гад.

  – Обалдеть! – возмущённо хлопнула себя по бёдрам Белла. – И перед кем я тут добрых полчаса распиналась? Я, значит, по-твоему, сочинила всё это? Вот делать мне нечего, как сказки сочинять. Ну, ты, блин, даёшь, – даже растерялась она на какое-то мгновение.

  – Э-эх, дурак я, дурак, – расстроенно покачал Глеб головой. – Не обижайся, Белка, забыл я. Забыл, что с профессиональными босяками нельзя дела иметь. Лето в разгаре, а они по баракам сидят, лапу сосут и ничем не заняты. Будто в городе работы нет. И как я не сообразил сразу, чем всё кончится.

  Нет, – тяжело вздохнул он, – надо с ними, с дармоедами, сразу завязывать, пока опять в какую-нибудь гадость не вляпались.

  Потап! – снова заорал он, торопливо замахав рукой, подзывая.

  Терпеливо дождавшись, когда тот мрачно зыркая на него снова неспешно, никуда не торопясь подбежал к сходням, сухо бросил, гладя на мужика исподлобья.

  – Значит, так, Потап. Я передумал, – мрачно проговорил Глеб. – Раз вы пойманы с поличным, да ещё на воровстве и обмане, то никаких бесплатных дров вам от нас не будет, ни сейчас, ни потом. Короче, собирай своих, и валите отсюда с концами. И чтоб я ни тебя, ни твоих людей больше рядом с нашей пристанью не видел. Увижу, что хоть щепку на нашем берегу подобрал, руки вырву. И я это сделаю, чего бы мне это потом не стоило. Ты меня знаешь.

  Понял? По глазам вижу что понял, – зловеще ухмыльнулся кузнец. – А теперь пошёл отсюда, урод.

  Проводив взглядом мрачно отошедшего мужика, скосил глаз на Беллу.

  – Ну что, довольна?

  – Чем?

  – Тем, что прогнал.

  – Нет. Лучше бы они нам отработали хотя бы половину уже вывезенных дров из штабеля Толяна. Тех, что втюхали купцам с низовий.

  – Ну-у-у, – разочарованно протянул кузнец. – И всё-то тебе не так. И так – не так, и эдак – не этак. Тебе не угодишь.

  – Вот не надо мне угождать, – рассердилась Белла. – Ты лучше мне скажи, что нам действительно делать с этой кучей дров, что уже столько времени гниёт здесь на берегу? Весь свободный берег захламили. Сегодня нас твой Потап чуть было с ними не подставил, а завтра найдётся кто-то другой, такой же ушлый, только поумнее. И что? Выплачивать каждый раз потом поминки очередным обманутым купцам? Только теперь уже из своего кармана?

  – Отдай дрова Митьке, пусть шпона из них нарежет для своей фанеры, – сердито отозвался расстроенный кузнец. – Глядишь, что-нибудь толковое и получится. А не получится, так хоть отвлечётся. А то этот экспериментатор меня уже достал своими фантазиями. То один шпангоут ему не так согнут, то другой – давай согнём по-другому. Экспериментатор, блин. Всё идеальную форму корпуса ищет. Надоело. Пусть теперь вместе со своей женой с морёным деревом поэкспериментирует, и с фанерой. Глядишь, что интересного и получится.

  – Э-э, – замялась Белла. – Да как-то вид у топляка какой-то не такой, грязный. Все резаки сразу затупит.

  – Затупит – наточит. Сломает – починит. А перед тем от грязи отмоет. Заодно и берег от залежавшегося мусора нам почистит. И нам хорошо, и парень при деле. А то спасу уже от него нет, достал уже. Всё-то ему с чем-нибудь поэкспериментировать надо. Вот и будет ему поле для очередных экспериментов с новым, перспективным материалом. Глядишь, чего у него и получится.

  Женили парня на амазонке, да к тому ж из какого-то заречного рода корабелов, вот и получили на свою голову энтузиаста корабела. Надо было ему нашу, местную девчонку подсунуть, домашнюю, да чтоб потише. Глядишь, не маялся бы сейчас дурью.

  – Ладно, – махнув рукой, Белла отошла от борта. – Мысль интересная, и с Митькой я поговорю. Может и заинтересуется наш изобретатель. Но это всё дела будущего, а сейчас я бы хотела знать, как идёт монтаж моторов.

  – Туго, – поморщился кузнец. – Людей не хватает. Было б у меня ещё мастеров с пяток, за неделю управились бы. А так, не ранее чем через десять дней. И это при том, что работаем в две смены. Люди с ног валятся от усталости.

  – А всё же, пораньше?

  – Побойся Бога, Белла, – возмутился кузнец. – Десять дней – крайний срок. Раньше – никак.

  – Всё впритык, – тяжело вздохнула Белла. – Всё впритык. Тогда на разбор и погрузку в трюм дирижаблей нам останется одна лишь неделя, а потом – хоть и не езди никуда. Опоздать на начало церемонии я никак не могу. Лучше вообще тогда не приезжать.

  – Есть выход, – многозначительно понизил голос кузнец. – Я тут посмотрел карту маршрута и вот что я тебе скажу. Если я не ошибаюсь, а на то очень даже похоже, то тебе не надо будет на лодье огибать весь запад континента и тратить на это целый месяц. И уж тем более не идти тем маршрутом, что первоначально планировал профессор по рекам да потом ещё и по волокам.

  По-моему, карта его врёт. И самый короткий путь до столицы Подгорного княжества будет от срединного течения Лонгары строго на север, через пустынные земли западной части Амазонии. Как раз в тех местах, где Димон с трофейщиками как-то схлестнулся. Я прикидывал по времени и по расстояниям, это будет самый короткий и быстрый путь. Надо только место там, на Правом берегу укромное найти, чтоб вышку причальную для дирижабля установить и лагерь временный организовать, пока нас не будет. И оттуда можно здорово путь сократить.

  – С профессором говорил?

  – Говорил, он подтвердил, что карта его вполне может врать. Никто её никогда не проверял.

  – Ладно, тогда и я подумаю, – мрачно согласилась с ним Белла. – Поговорю с профессором. Как он скажет, так и сделаем. Но меня всё же сроки беспокоят. Можно ускориться?

  – Ускориться не получится, – мрачно проворчал кузнец. – Людей катастрофически не хватает. Да и опыта нет. Дело то новое. А тут ещё и Митька со своими вечными придумками.

  Ты не представляешь как он меня достал. Прибил бы паршивца с эго экспериментами.

  Так что, делать нечего и от дальнего, лёгкого маршрута придётся отказываться. Иначе никак не успеваем на эту твою свадьбу. Сама же видишь. Совершенно новая конструкция баржи, никем до нас не обкатанная. Что и как устанавливать – никто не знает. Да и как она потом себя в дороге поведёт – одному Богу известно. Приходится раз по десять всё проверять и перепроверять. Оттого так и затянулось, – мрачно констатировал Глеб.

  – Значит, отплытие точно уже на конец августа, – тихо проговорила Белла.

  – Не раньше, – с мрачным видом кивнул кузнец. – Потому я и рассматриваю уже самый короткий маршрут.

  – Ладно, – столь же мрачно согласилась с ним Белла. – Тогда не буду вам больше мешать. Халявщиков прогнала, теперь мне надо тут кое к кому в порту заглянуть, и всё, на сегодня – шабаш. Так что, если что будет надо, только свисни.

  – Уже свищу. Людей надо, – тяжело вздохнул кузнец. – Лучше всего мастеров, но сойдут и любые другие подать-поднести.

  – Десяток горшечников – хоть завтра, – выжидающе посмотрела на него Белла. – Я тут кое с кем из мастеров с Горшечного конца поговорила, и они согласны вернуть нам раньше времени двадцать человек. Но, при условии, что мы не будем требовать обратно неотработанную плату за обучение, и только горшечников. Кузнечные гильдии упёрлись рогом, и ни в какую.

  – Давай хоть этих, – обречённо махнул рукой кузнец. – С паршивой овцы.... Ой! – запнулся он, растерянно глядя на удивлённо повернувшуюся к нему Беллу.

  – Ну, Глеб, – прошипела разъярённая Белла. – Я тебе эту овцу ещё припомню.

  – Да я... эта..., – вконец растерялся кузнец, не зная как выкрутиться.

  – Ты! Эта! – слабо улыбнулась Белла. – Работай! Эта! И чтоб к двадцатому числу баржа была как штык! Иначе я тебе припомню и овцу, и эта....

  – Яволь, минхерц, – прижал к сердцу обе руки кузнец, умильно глядя в глаза Беллы.

  Тихо рассмеявшись, оба наконец-то расстались.

  Встреча с трофейщиком.

  Привычную ко многому буйную публику припортового трактира «Весёлый докер» с низкими, удивительно уютными закопчёнными потолками над головой, если кем и можно было удивить, то уж точно не теми, кто поздним летним вечером распахнул её дверь. Точнее, не теми, а той, что спокойно вошла в широко распахнувшуюся дверь и по широким пологим ступеням неспешно спустилась в полуподвальное помещение. Здесь и не к таким гостям местный люд был привычен. Поговаривали даже, что когда-то и сам нынешний Голова не чурался заскочить к местному кабатчику вечерком, после напряжённого трудового дня пропустить стаканчик, другой хорошей, настоянной на кое-каких хитрых травках водочки. Не считая большого числа других, калганная настойка, или иначе калгановка – это был фирменный напиток этого кабака. И хоть рецепт её приготовления был особо не мудрён и всем любителям этой настойки достаточно хорошо известен, но вот у местного кабатчика она получалась почему-то лучше всех.

  А после того как тот окончательно перешёл на зерновой спирт высшего качества с баронских заводов, как в городе последнее время стали называть спиртоводочные заводы компании землян под управление некоего Сидора и его друзей, то конкурентов у кабатчика не стало вообще. И хоть это достаточно заметно сказалось на цене, даже те, кто ранее всегда сам настаивал собственный самогон или водочку на корешках, предпочитали не жмотиться, а купить бутыль, другую у местного хозяина. На что тот всегда охотно откликался.

  А последнее время, по слухам так вообще, оборудовал под гостевым залом новые рабочие помещения в глубоких подвалах и с утра до вечера каждый день готовил свой божественный напиток. И, как говорили знающие люди, с выросшими объёмами заказов уже не справлялся и думал даже расширяться. Для чего совсем недавно прикупил у города соседний с его трактиром ничейный участок портовых складов, откуда незамедлительно выселил в городские казармы всех обитавших там ранее самовольных вселенцев. После чего принялся ускоренно что-то в старых пакгаузах майстрячить. Видимо, ловил момент и расширялся, раз слава его калгановки разнеслась столь далеко и у него появилась массовая клиентура.

  Впрочем, что там, в старых портовых амбарах происходило на самом деле, никого не интересовало. Занят человек своим делом, никому не мешает, никого не обижает, ничего не нарушает – и ладно. Чего хорошего человека беспокоить. Тем более что тот и сам никогда не лез в чужие дела, удовлетворясь своим небольшим, доставшимся от родителей наследным промыслом.

  Поэтому, когда негромко хлопнула входная дверь и три плотно укутанных в тёмные плащи женские фигурки быстро прошла по проходу между столов и одна из них опустилась за стол в углу, где коротала время унылая одинокая фигура Нечая Сулим, трофейщика с низовий, хозяин заведения предпочёл сделать вид, что никого не заметил.

  Такой гостье в этом месте были только рады, а с пристрастиями и привычками хорошо знакомой троицы давно были знакомы. Так что, пока те не позовут, сами предпочитали не навязываться.

  Впрочем, как и все остальные в кабаке.

  Не признать фигуру подошедшего к Сулим человека, в этом городе мог только слепец или последний идиот. Изящную невысокую фигурку баронессы Изабеллы де Вехтор, одну из трёх закутанных в тёмные плащи фигур, ныне жёстко держащую в своих изящных ручках немалое хозяйство землян, а последнее время ещё более развернувшуюся в городе и в порту, невозможно было не признать. Да и бывала она здесь частенько, заскакивая в порт по своим делам и не брезгуя накоротке перекусить чего-нибудь вкусненького в припортовых кабаках, когда задерживалась по какой-либо причине.

  Впрочем, причина частых её посещений тоже всем здесь была хорошо известна. Компания землян достраивала в речном порту одно из своих речных судов, которому не хватило места в их Южном заливе выше по Каменке. Так что в районе портовых складов последние дни лета баронесса была частым гостем.

  А её хаотические внезапные посещения местных кабаков, перекусить накоротке или выпить стакан другой какого-нибудь безалкогольного напитка, немало способствовали тому, чтобы в портовых кабаках уровень мастерства приготовления блюд взлетел на немыслимую прежде высоту.

  Ни сама баронесса, ни её многочисленное сопровождение денег на понравившиеся им блюда не жалели, немало тем обогащая портовых кабатчиков. Наверное, поэтому, стоило лишь ей как-то, случайно зайдя в один из местных кабаков брезгливо сморщить свой изящный носик и бросить мимоходом, разворачиваясь обратно, что в таком свинарнике приличной публике не место, как на следующий же вечер обеденный зал провинившегося хозяина сверкал невиданной прежде белизной дочиста отскоблённых досок старых столешниц. А новый, нанятый в тот же день повар порадовал завсегдатаев из соседних бараков для переселенцев, прекрасными недорогими блюдами.

  И ведь не побежал жаловаться в Совет на самоуправство баронессы, порочащей его "честное имя и достоинство", как мог бы. Хватило ума. А то, может, кто умный и отсоветовал, вовремя напомнив незабытую ещё всеми историю с разгромленными кабаками в центре города.

  Тогда, вроде бы для хозяев заведений всё счастливо закончилось, и распоясавшемуся барону дали, в конце концов, по рукам. Только вот осадочек то с тех пор нехороший у многих остался. И хоть с тех пор эта компания землян никого в городе больше не трогала, удовлетворившись тем, что именно их водку прекратили подделывать, веры им не было ни малейшей. Убеждённость в том, что от этой шебутной компании ожидать можно всякого, прилипла к ним намертво.

  Так что практически все, даже те, кого не коснулся вал погромов, старались лишний раз не привлекать к себе внимание этой наглой до невозможности группы землян от которой никто не знал чего в любой момент ожидать можно. В полном соответствии с поговоркой: "Не буди лихо, пока оно тихо".

  И, что совсем удивительно, не прогадал хозяин. С появлением в порту баронессы, доходы портовых кабаков стремительно поползли вверх.

  Однако, возвращаясь к прошедшей в дальний угол фигуре, ничем подобным, никакими такими мыслями, связанными с местным кабаком, она не заморачивалась. У неё, похоже, была другая цель, сугубо деловая.

  – Нечай Сулим? – остановилась она возле пустого стола, на котором маячила грубого вида одинокая глиняная кружка и скромный кувшинчик какого-то безалкогольного напитка, если судить по совершенно трезвым злым глазам сидящего за столом человека.

  – И вам доброго вечера, баронесса, – невозмутимо отозвался тот. – Каким ветром в наши края? Решили ещё жути на местных нагнать, и проверить какую водку и здесь подают, – не совсем в тему коряво пошутил он.

  Однако заметив, как недовольно перекосилось лицо подошедшей женщины, поторопился исправиться.

  – Впрочем, о чём это я. Меня ваши местные разборки не касаются. Присаживайтесь, – указал он на лавку напротив, видимо вспомнив о вежливости.

  – Ну, наконец-то, – недовольно проворчала подошедшая. – А то я хотела уж вам попенять, что вы невежливы, господин Сулим. Могли бы, и сразу предложить даме присесть.

  – Извините, сударыня, это от растерянности. Был изумлён, увидев вас здесь.

  – Отчего же. Я в порту частый гость. У нас тут дел полно. А надолго отвлекаясь от дома, приходится частенько навещать местную сеть общепита.

  – Чего? Чего навещать?

  – Кабаки! Кабаки местные посещать, чтобы покушать. Не таскаться же каждый раз на другой конец города, домой, – поморщилась баронесса. – А общепит – это кабаки по местному.

  – А-а, – неопределённо как-то отозвался мужик. – Очень интересно. И главное – познавательно. Так что? Чем могу быть полезен столь неординарной личности, не брезгующей питанием в местных шалманах.

  – Не наговаривайте, питание здесь приличное, – невозмутимо отозвалась Изабелла. – А последние месяцы так одно из лучших мест города стало по части питания. Такие блюда изысканные из речной рыбки подают – м-м-м, мечта! – восторженно закатила она глаза.

  – Ну да, – ухмыльнулся понимающе мужик. – Особенно это стало заметно после того как вы начали тут регулярно питаться. Слышал, слышал. Теперь поваров из района порта заманивают даже в столовую Горсовета. А туда не со всякой рекомендацией возьмут. И всё благодаря Вам, Изабелла Юрьевна. Всё благодаря вашим личным усилиям.

  – Да полноте вам, – поморщилась Белла.

  – А местный кабатчик даже подумывает перестроить свой кабак, – усмехнулся трофейщик. – Собирается нарастить пару венцов над фундаментом, потолки сделать повыше, окна пошире прорубить, чтобы, как он сказал, воздуха было больше, света и не так давило на голову.

  – Жаль, – машинально подняла глаза к низкому потолку Белла. – Такой уютный кабачок был. Мне так нравилось здесь обедать.

  – Я передам хозяину ваше мнение, – одними губами изобразил улыбку её собеседник. – Думаю, он учтёт его. А то, перестройка это серьёзные траты, а к вашим словам тут серьёзно прислушиваются. Если вам здесь нравится, то хозяин точно ничего менять не будет. Мнение поречной ведьмы в этих краях высоко ценится.

  – Прекратите подлизываться, – снова поморщилась Белла. – Я пришла сюда не меню портовых кабаков с вами обсуждать и не уровень мастерства местных поваров.

  Брови её собеседника изумлённо поползли вверх. Вот чего-чего, а подлизываться он и не думал. Впрочем, зачем это говорить собеседнице. Глядишь и расстроится. А расстраивать такую женщину не стоило. Она многое могла, так что с ней лучше было дружить. Или, по крайней мере, находиться в нейтральных ровных отношениях.

  – Тогда, – склонил он чуть голову вперёд, – давайте перейдём к делу. Я вас слушаю. Чем моя скромная персона вас заинтересовала?

  – Я решила поинтересоваться, не продали ли вы те два телефункена, которые недавно мне предлагали. Если ещё нет, то я готова их у вас купить.

  – Не продал, – невозмутимо отозвался Нечай. – Но и вам не продам. Тут мне поведали кучу душераздирающих историй, как вы боретесь за справедливость и как наказываете тех, кто, по сугубо вашему личному мнению, торговал продукцией ненадлежащего качества. Точь в точь, как той, чем и я торгую.

  Ну а поскольку я не в силах изменить потребительские качества продукта, которым торгую, то я сделаю проще, я ничего вам продавать не буду. Спина мне моя дорога. Думаю, вожжи, которыми вы по своему обычаю потчуете недобросовестных по вашему личному мнению продавцов, моей спине без надобности. Да и вряд ли я стерплю подобное, в отличие от местных, которые давно уже к вам привыкли и играют с вами в свои какие-то непонятные игры, – кольнул он Беллу ледяным, стылым взглядом. – А гарантировано получить за то от поречной ведьмы пару вершков острой стали в собственное брюхо, вызвав вас на поединок, как-то не хочется. Жизнь мне моя ещё дорога.

  Поэтому, вы зря сюда пришли. Ничего я вам не продам. Хотя, честно признаюсь, очень хочется. Товар у меня есть, а вот денег, даже на обратную дорогу – нет. Как нет в этом городе и покупателей на мой товар. Вот и торчу здесь, который уже месяц, не могу домой выехать. Как бы зимовать в вашем городе не пришлось.

  Видите, чем питаться приходится, – невозмутимо провёл он над столешницей левой рукой, как бы указывая на одинокий кувшин, стоящий на столе.

  – Будет намного лучше, если вы и правую свою руку точно также спокойно и медленно вынете из-под стола, – невозмутимо проговорила Белла. – А то моя охрана последнее время стала чересчур нервная и может не понять такого вашего столь странного однорукого поведения. Убить меня своим кистевым арбалетом вы всё равно не убьёте, если только несильно пораните. Бронь, всё-таки. А вот вас потом сильно покалечат. Боюсь что, до уровня, категорически не совместимого с самой жизнью.

  Так что, выньте, пожалуйста, вашу правую ручку из-под стола и пристройте где-нибудь сверху столешницы, на виду. А потом мы с вами спокойно поговорим.

  – Что ни говори, а приятно с профессионалом дело иметь, – невозмутимо проговорил трофейщик. – Сразу видно деловой подход. Не надо крутить вокруг да около, – изобразил он улыбку на губах, осторожно вынимая из-под стола пустую правую руку, и аккуратно пристраивая её на столешнице.

  Итак, у вас есть что-нибудь ещё? Если нет, то позвольте мне и дальше наслаждаться в одиночестве столь чудным, а главное дешёвым напитком.

  – Жаль, – задумчиво проговорила Белла, медленно подымаясь из-за стола. – Жаль, что вы не желаете продать ваши аппараты. Может, ещё передумаете?

  – Может, и передумаю, – неожиданно проговорил трофейщик, заставив Беллу изумлённо замереть возле стола.

  – Не поняла, – посмотрела она ему прямо в глаза. – В какие игры вы играете? То вы ничего не продаёте, то вдруг готовы продать. Вас трудно понять.

  – Полноте, уважаемая баронесса, – невозмутимо отозвался трофейщик. – Всё очень просто. У меня к вам вдруг появилось деловое предложение.

  – Ну, – неопределённо проговорила Изабелла, с каменным лицом усаживаясь обратно за стол.