Текст книги "Подземелье Иркаллы (СИ)"
Автор книги: Alexandra Catherine
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)
– Гаральд, ты не посмеешь! – воскликнула Плио.
– Посмеет-посмеет, – заметил Лорен, обернувшись, потемнев лицом. – Я лично засвидетельствую почтение своё господину Верресу и ходатайствовать буду на стороне господина Гаральда Алистера.
– Гад! – швырнула Плио в кузена.
– Видали?! – изумлённо воскликнул Арнил, обратившись к Лорену и Гаральду и разведя руками.
– Молча – значительно лучше, – одобрил целитель.
Гаральд кинул на него мрачный взгляд, но промолчал.
Едва ли не весь город был застроен множеством рынков, постоялых дворов, таверн, кабаков, пабов, церквей; но здесь было всего несколько школ, один университет, который славился на весь Архей, одна городская библиотека и всего пара приличных театров. Большинство жилых кварталов заняли окраины.
– Любопытно, какими словами будет проклинать нас Авдий, когда узнает, что мы ушли в город без него? – задумчиво проговорил Арнил.
– Не вас, – меня он будет проклинать, – мягко заметил Гаральд Алистер, невозмутимо, прямо, словно струна, шагая впереди, водя по сторонам остекленевшим взглядом; и серебристые пряди его вперемешку с темно-каштановыми беспокоил ветер, и лучи Шамаша высвечивали потухший изумруд глаз.
– Тебе бы отоспаться как следует, Гаральд, – сказал Лорен сухо и деловито. – Плохо выглядишь.
– Выспаться успею, – заметил Гаральд. – А город нам не попадётся до самой Кунабулы. Да и на месте Авдия я бы засуетился. Представьте, что союзные войска перегнали нас и устроили заварушку перед нашим носом. Тогда неизвестно, сможем ли мы обойти битву.
– Побыстрее бы это закончилось! – с глубоким вздохом воскликнул Арнил. – Исполнить долг свой и забиться в угол в своём поместье, зажить спокойно, засесть за написание каких-нибудь мемуаров, тихо напиваться в свое удовольствие и принимать близких друзей, а в Нелей носа не совать более…
– До чего уныло, Ваше Высочество, – заметил Лорен.
– Каковы же твои планы, целитель? – поинтересовался принц. – Веселее моих?
– Веселее едва ли. Я уеду в Брок. Буду работать в местной больнице. Но со временем хотелось бы мне снискать помощи со стороны сильных мира сего и разогнать оставшихся дикарей Коцита и Кура. Хочу поставить церковь в память о всех там погибших.
– Цель благая, – согласно кивнул принц, глубоко задумавшись. – Замолвлю, пожалуй, словечко за неё своему отцу, а лучше брату… Брат послушает меня, а отец брата.
– А ты, Гаральд, вернёшься на службу к государю Трену? – спросила Плио. – И однажды станешь герцогом Атийским?
– Для того, чтобы стать герцогом Атийским, я должен вернуться на службу к государю и своему отцу, но этого не будет, – ответил Гаральд, изумив всех. – Нет смысла больше. Я уеду подальше и заживу своим домом. О котором знает лишь Арнил.
– Не рано ли рубить с плеча?.. – осведомился Лорен, удивлённый, что сын герцога говорил об этом так открыто. – Время лечит, а победа ускорит заживление старых ран.
Гаральд мрачно улыбнулся, а в глазах его сверкнула безжизненная тьма.
Ближе к центру путники увидели полнхольдских солдат в тёмно-зелёных колетах, с короткими чёрными плащами, чёрными ремнями, чёрными ботфортами, белоснежными воротниками и маленьким гербом, приколотым к груди с правой стороны. Вооружение составляли лишь кинжалы и длинные мечи с изогнутым клинком.
– До чего странно, – мрачно усмехнулся Арнил. – Хвалёная полнхольдская армия и вооружена столь худо.
– Эти солдаты лишь патрулируют улицы, – объяснил Гаральд. – Городских солдат не хватает, армия одолжила городу своих. Меры предосторожности усиливаются.
– Да, с моим отцом в этом месте нам встречаться не следует, – вздохнул Арнил, поджав губы. – Да и нет времени у нас ждать его пребывания. Хотелось бы мне успеть покончить с Кунабулой ещё до того, как начнут гибнуть воины.
– Здесь неподалёку аптекарская лавка, – сообщил Гаральд. – Я отведу вас.
Аптекарская лавка находилась внутри жилого двухэтажного здания с пестрыми цветами на окнах и флагом Полнхольда у входной двери.
– Лавка не акидийская, уже хорошо, – вставил Арнил.
– Я соглашусь с тобой, принц, но лишь наполовину, – шепнул Лорен. – Акидицы – лучшие целители.
– Как и отравители, – заметил Гаральд.
Внутри было темно из-за занавешенных окон. В редких лучах, прорвавшихся сквозь узорчатую ткань занавесей, плавно, словно снежинки в безветрии, танцевали янтарные пылинки. Напротив входа расположился небольшой широкий прилавок, с аккуратно сложенной стопкой листков в углу и двумя чернильными баночками. За прилавком на стене висели кусты сушеных трав, а в соседней комнате виднелись невысокие стеллажи с всевозможными склянками разных размеров, мешочками и диковинными приспособлениями. В том числе, и пилы для ампутаций, винтовые «кляпы», пугающего вида ножницы и прочие ужасы.
– Подобным промышляют полнхольдские целители? – завидев инструменты и побледнев, проговорил Арнил.
– Подобным промышляют целители отовсюду, – последовал ответ появившегося из-за стеллажей старого аптекаря самой сварливой наружности и далеко не гостеприимного выражения сморщенного лица. – Чем могу служить? – неприветливо, отрывисто и хрипло произнес аптекарь, кинув на посетителей до крайности тяжелый, недоверчивый взгляд водянистых глаз.
С минутку оглядевшись, Лорен подошёл к одному из стеллажей и, указав на одну из закупоренных склянок с прозрачным содержимым, попросил аптекаря рассказать о нем. Поначалу аптекарь не был словоохотлив. Решив, что его потревожили бездельники, он отвечал неохотно и нелюбезно, но когда Лорен начал отвечать на свои же вопросы, опережая аптекаря, и возражать ему по тому или иному предмету, старик разговорился. Обсуждая полезные свойства того или иного снадобья, старый аптекарь и молодой целитель то соглашались друг с другом, то спорили до хрипоты. Аптекарь был поражен знаниями выпускника Орнской академии, поначалу обрадован, но после некоторое превосходство в образовании мальчишки начали раздражать старика. Особенно раздражало старика утверждение, что медицина Полнхольда изрядно отстает от медицины Орнской, хранящей куда более древние и полезные секреты и открывающей секреты будущего.
Вопросы посетителя более не были ему в радость. И даже денег, которые целитель все вытаскивал и вытаскивал из своего кошелька, приобретая все новые растворы или порошки, предварительно внимательно рассмотрев их, понюхав или даже распробовав, аптекарь более не хотел.
Лорен прекратил свой допрос, но не из жалости к аптекарю, а к своим спутникам. Собрав все свои мешочки в небольшую сумку на поясе, целитель вежливо поблагодарил аптекаря, пожелал ему счастливого дня и, довольный собою, вышел на улицу.
– Этот старик тебя не забудет, – усмехнулся Арнил. – Ты едва не свел его с ума.
– Если бы вы не были такими уставшими, я бы добил его, – последовал напряженный ответ, в котором явно слышались угрожающие нотки. – В этой лавке сложно найти что-нибудь стоящее. Я-то уж могу увидеть, что, к примеру, вместо толченого шалфея в раствор против язвы желудка этот пройдоха добавляет толченые сорняки, в том числе и ядовитые. Ромашка и шалфей крайне дорогие растения, посему выгоднее добавить то, что подешевле. Отравитель… и чем полнхольдские аптекари гуманнее акидийских?..
– У акидийцев яды разрешены законом, – нашёлся Гаральд. – Эти хотя бы скрываются.
– Не вижу разницы, – фыркнул Лорен.
– Что же ты купил, в таком случае? – поинтересовалась Плио.
– Те лекарства, компоненты которых нам не отыскать на каменистой пустоши Кунабулы.
Задержавшись в оружейном магазине из-за дискуссии с продавцом, в которой на этот раз участвовали все четверо, они почувствовали, что сильно проголодались.
– Гаральд, что это был за господин, с которым ты беседовал, пока мы смотрели ножи? – спросила Плио.
– Оружейник. Ему принадлежит эта лавка и две лучшие кузницы в городе. Мы с Авдием несколько раз были его клиентами и остались довольны. Именно здесь нам подкуют лошадей.
– Куда пойдём теперь? – спросил Арнил, осторожно поглядев на Лорена. – Обратно в «Кереи»?
Лорену не хотелось возвращаться в гостиницу, ему безмерно хотелось остаться одному. Ему опостылели эти сочувствующие взгляды. Они пытались поддержать его, но он нуждался в одиночестве.
На постоялом дворе их встретил Хельс, помятый, не выспавшийся, с жуткой головной болью. Недомогание лечил он большой кружкой с вином и отменным жарким. Компанию составил ему бледный Буливид Торкьель, на удивление суровый и мрачный, будто непогожий день, и Кицвилан.
– Где вас нечистый носит? – грозно воскликнул тот, не обращая внимания на полную столовую. – Никому не сказали ни слова и ушли!
– Я оставил Авдию записку, – невозмутимо отвечал Лорен. – Да и Элай знает, что я ушёл в город.
– Могли бы меня дождаться! – негодовал Руфин.
– Куда тебе с молодёжью, – спокойно пробормотал Хельс, запихивая в себя плотный обед. – К тому же, ты спал как сурок. Я с трудом тебя растолкал.
– А вот вы, – Буливид грозно посмотрел на Лорена, Плио, Гаральда и Арнила, и в голосе его появился неожиданный кремень, а в светлых глазах – укор, – не отдыхали вовсе. Целитель, подобного я не ожидал от тебя. У нас впереди ещё такой долгий и опасный путь, а ты не следишь ни за своим здоровьем, ни за здоровьем своих товарищей.
– Нам нужна была церковь, Буливид, – с нажимом произнёс Арнил, сложив руки на груди.
– И магазины, – хмыкнул Хельс. – Ишь как закупились!..
– Теперь-то, надеюсь, вы можете уже пойти отдыхать? – осведомился Буливид, перебивая Хельса.
Четверо попрощались и направились к лестнице.
– Я проведаю Элая, встретимся через четверть часа, – сказал Лорен, и Гаральд кивнул.
Виконт спокойно спал, отвернувшись к стене.
«Хороший знак», – подумал целитель и спустился вниз.
Руфин, Хельс, Авдий и остальные из отряда разошлись, и целитель с агентом заказали бутылку вина и сели за стол в тёмном углу зала. Лорен заговорил. Он поведал Гаральду Алистеру свой план по возвращению в Кур и поиску сестры, заявил, что не верит, что она погибла и мрачно и торжественно пообещал её найти. Гаральд спокойно слушал, не перебивая. Он время от времени отводил глаза, оглядывал зал, исподтишка вздыхал, хмурился. А когда Лорен закончил, также спокойно, даже несколько угрожающе выдал не терпящим возражений голосом:
– Давай договоримся вот о чём. Ты останешься здесь, с отрядом. И вместе с отрядом закончишь то, что начато. Доберёшься до Кунабулы, спустишься в Иркаллу. А вот я поеду в Кур. И поползаю там по следам. Ты – целитель, Лорен, а не следопыт. Ты читаешь по человеческому телу. Я – читаю по земле. Почти каждая сломанная ветка и примятый листок имеют для меня значение.
Лорен пристально глядел на Гаральда. Он процедил:
– Ты уже был в Куре. И ничего не нашёл.
– Я не искал за пределами Кура. Пока следы не смыло дождями, я должен вернуться.
– Но что на это скажет Авдий?
– Да кому какое дело? Оттого что я уйду из отряда потеряет только Авдий. Ему придётся делать всю грязную работу. Если из отряда уйдёшь ты, весь Архей лишится надежды на спасение. Останься здесь и делай свою работу, Лорен. А я буду делать свою.
Целитель промолчал. Он знал, что Гаральд прав: от Лорена там толку не будет. Что сможет он найти в той проклятой земле без помощи герцогского сына?
– Почему ты думаешь, что Акме не погибла? – осторожно спросил он.
– Потому что плохо искал, – последовал ответ, агент сжал кулаки. – Если бы она погибла в Куре, мы бы нашли её тело… Или останки.
– Тебя не бросят в темницу за то, что ты нарушаешь приказ короля и уходишь из отряда?
Гаральд хмыкнул:
– Я иду искать пропавшего Рианора. Королю этого должно быть достаточно. Но здесь есть одна деталь. Я обещал Акме быть с ней в пути и защищать её. Я нарушу данное ей слово, если останусь.
– Я мог бы поехать с тобой.
– Нет, не мог бы. Думай об Иркалле и своём долге. А я буду искать Акме столько, сколько потребуется.
Лорен вздохнул и нехотя кивнул. Гаральд сделал глоток вина и произнёс:
– Но у меня есть условие.
– Какое ещё условие? – опешил Лорен.
– Если я найду Акме живой, я заберу её в Атию или на побережье в Хадерат. В Иркаллу она не пойдёт. Напутешествовалась.
– Заберёшь… – невесело хмыкнул Лорен, и сердце его больно потянуло от горечи. – В качестве кого?
– В качестве жены. Если она того пожелает. И ты дашь своё согласие.
Целитель и горько, и мрачно посмотрел на Гаральда Алистера, у которого так ярко горели глаза.
– Сначала найди мою сестру живой и здоровой, – процедил тот. – А там посмотрим…
[1] Столица Нодрима
Глава 4. На пороге
Гаральд Алистер покинул отряд под покровом ночи. Молча, бесшумно, словно призрак. О его отъезде знал только Лорен и Авдий Веррес, и решение атийского агента застало предводителя отряда врасплох. Авдий пытался вразумить Гаральда. И угрозами, и простыми увещеваниями, но тот был непреклонен.
– За Акме Рин пойду либо я, либо её брат. Выбирай меньшее из зол, – сообщил атийский агент, спокойно и взвешенно, пристально глядя главе карнеоласской миссии в глаза.
– Ты нарушаешь приказ короля! – выдохнул Авдий.
– Я знаю. Да будет так.
– Ты совсем обезумел?
– Нет. Я иду за Рианором, которого ты похоронил. Ты видел её силу. Думаешь, мы должны оставить её и забыть о ней?
Авдий с презрением хмыкнул и ответил:
– Тебя влечёт совсем не её сила.
– Да, ты прав, старина. Эта та девушка, которую я не отдам никому. Ни принцу, ни смерти, ни Кунабуле. Все вы справитесь без меня. А я без неё как без воздуха. Возможно, и тебя, и моего отца, и короля вывернет наизнанку от этих слов. Но наконец-то я понял, чего хочу от этой жизни. А ты взгляни на ситуацию из практических соображений: я найду самого сильного из Рианоров. Лорен тоже силён, но его дар другой.
– Тебя отправили в Кунабулу защищать принца!
– Меня отправили в Кунабулу внимательно следить за Рианорами, – зло возразил Гаральд. – Принц – только предлог. Вместе с тобой я должен доносить отцу и королю обо всём, что происходит с ними в пути и на что они способны. Не удивлюсь, если тебе было поручено убить их обоих. Или одного из них, если окажется, что они слишком сильны.
Авдий не то позеленел, не то побагровел.
– Да как ты смеешь?!
– Что, я оказался прав? – Гаральд невесело рассмеялся. – Разумеется. Не просто так их отправили в Кунабулу. Если уничтожат врага, молодцы. Их задача будет выполнена, больше они государству без надобности. Слушай сюда, мой дорогой друг Авдий. Я убью любого, кто попытается причинить вред одному или другому.
– Измена! – Авдий Веррес аж прошипел. – Ты угрожаешь мне, посланнику короля!
– Нет, это не измена и не угроза, предупреждение, – ответил Гаральд Алистер со вздохом, встал со стула и направился к выходу. – Бросить члена отряда в Куре, отказавшись от его дальнейших поисков, – вот, что измена. И я собираюсь это исправить. А напоследок посоветую отправить принца с принцессой обратно в Кеос. Они в Кунабуле не нужны.
С этими словами атийский агент вышел из комнаты, забрав плащ и заплечную сумку. До рассвета он покинул Мернхольд.
Узнав о поступке Гаральда несколькими часами позже, принц Арнил затопал ногами и начал швыряться всем, чем попало.
– Да как он мог?! – орал тот, гремя на всю гостиницу. – Я тоже должен был поехать с ним! Он даже не поставил меня в известность!
Лорен стоял у входа в комнату принца со сложенными на груди руками и безразлично наблюдал за истерикой Арнила.
– Гаральд вернёт её тебе, не шумите, – задумчиво бормотал Буливид Торкьель.
– Вернёт, да только не принцу, – хмыкнул Хельс, озадаченно почёсывая макушку. – Ай да Гаральд! Ай да тихушник!
Лорен молча вернулся в свою комнату досыпать.
Во сне он видел Акме. Она стояла на краю мира. В пропасти за её спиною плескалась тьма, безжизненная, полная горечи и страданий; сестра взирала на Лорена пустыми, словно вечность, выжженными глазницами. Лицо её, бледное, стёртое мукой и забвением, зияло без выражения, словно дыра. Черные волосы слились с тьмою и обнимали ее страшным саваном, гладили лицо и тело, окутанное траурным полотном. Руки, по локоть обугленные и сухие, висели по бокам, будто мёртвые ветви. И веяло от неё гнилью, затхлостью и чуждой пустотой.
Зловещий образ Акме стискивал Лорену душу. Он звал её, тихо, умоляюще, ласково, но Акме продолжала молча смотреть на него, будто не видела, не слышала его и не узнавала. И рассыпалась она, будто древнее строение под натиском ветра, солнца и времени, и уходила в небытие. И лишь на самом краю пропасти, когда следующий шаг должен был стать падением, из выжженных глазниц её по белому безжизненному лицу текли хрустальные слезы, выжигая на коже глубокие рубцы. Тут она покачнулась, и Лорен бросился к ней, но проснулся прежде, чем успел коснуться.
Проснулся он в холодном поту и со слезами на щеках. Свесив ноги c кровати и сев, Лорен сжал голову обеими руками, беззвучно рыдая и думая: «Тебя жгли, тебя пытали! За что же тебе это, девочка моя!»
Лорен накинул на себя рубаху и на ватных ногах спустился вниз. Там, в обществе еще одного незадачливого постояльца, целитель провел около часа, после же безутешной тенью отправился бродить по городу.
Ему все казалось траурным. Цветы на домах, это раннее утро, его промозглость, туман, – во всем слышал он отголоски церковного хора, и сердце его разламывалась на части. Слезы Акме всегда были его слезами, боль ее – его болью, ее гибель стала гибелью его сердца. С низко надвинутым на голову капюшоном молодой целитель казался разбойником или призраком, который не в силах отыскать ни покоя, ни утешения после своей смерти. Одинокие горожане, неожиданно сталкивавшиеся с ним в переулках, в ужасе отскакивали, а Лорен не замечал их и безутешно брёл дальше, не ведая, куда идёт. Рассветная тишь все ещё красила улицы серебристыми всполохами безмолвия и бриллиантовой россыпью тумана, пронизанного волнами рубеллита.
Акме не тянула к нему рук во сне, не звала его. Она просто стояла и плакала, будто зная, что никто более не мог ничего исправить. Она не цеплялась в отчаянии за бытие. Она смиренно уходила из него, обращая лицо своё туда, откуда не было возвращения.
«Не уберёг…» – неустанно повторял Лорен, зная, что за всю жизнь не замолит своей вины ни перед дядей, ни перед нею, ни перед собою.
Он провёл в церкви почти до полудня, стоя на коленях. Он молил Бога повернуть время вспять. Он плакал, как безутешный ребёнок, как человек, лишившийся всего.
Из церкви он вышел только тогда, когда город проснулся окончательно. Тьма капюшона более не скрывала его бледного измождённого лица, с чёрными мешками под чёрными глазами.
Лорен долго думал о том, как быть дальше. Впереди оставалось самое тяжёлое и самое трудное. Быть может, впереди его ждала смерть. Ему хотелось сгинуть в недрах той страшной земли и непременно потянуть её за собою. Для этого ему следовало обезопасить тех, кто не должен был здесь находиться.
Принцессу Плио. И раненого Элая.
Он не мог не признать, что принцесса была дорога его сердцу, но в глазах всех её родных и даже в собственных глазах он видел себя последним мужчиной, который мог бы составить её счастье. Он понимал, за кем она отправилась в Кунабулу, и это мучило его. Ещё более мучила его мысль о том, что будет с нею в Кунабуле. Он не смог уберечь горячо любимую сестру, не сможет и возлюбленную.
«Пусть виконт заберёт её взаимность, лишь бы она не шла за мной на смерть!»
И тут целитель заметил на другой стороне улицы большую ювелирную лавку.
Сын ювелира, которого несколько лет вплоть до гибели отца готовили в ювелиры, не мог пройти мимо. Он более четверти часа кружил над витринами, пока не осознал, что прикидывает, какие бы серьги и ожерелье подошли Плио.
Она носила камни голубого цвета всех оттенков. Подарок был нисколько не практичен, но Лорену хотелось, чтобы помимо воспоминаний у неё осталось от него что-нибудь ещё. Целитель заставил ювелира показать ему непременно весь товар с голубыми и синими камнями. Наконец, когда молодой, но требовательный покупатель остался равнодушен ко всему, ювелир шепнул своему помощнику что-то на ухо, что-то ему передал и через некоторые время привередливым глазам целителя предстало что-то чудесное: золотой крест с тонкими на золотой цепочке изящного плетения, украшенный пятью тёмными небольшими сапфирами.
Лорен распорядился красиво упаковать крест. Он написал адрес, подписал бумаги именем Иллеан Рин, чтобы у ювелира не возникло лишних вопросов, и расплатился.
Настал полдень, когда Лорен вышел из магазина. Он заторопился, ибо спутники могли уже хватиться его и отправиться на поиски. Как он и полагал, Элай, проснувшийся рано утром и нашедшей постель своего врачевателя пустой, подождал несколько часов и уже потом поднял шум.
Когда Лорен вернулся в гостиницу, подавленный и отрешённый, на него с упрёками накинулся Хельс и принц Карнеоласа. Руфин, казалось, понявший все по одному виду целителя, лишь со вздохом качал головой, а Авдий, казалось, не понимавший ничего, молча злился.
Лорен успокаивал своих спутников тем, что ему не спалось, он прошёлся по городу, а потом долго сидел в церкви и молился.
– Вы не понимаете, господин Рин, как опасно ходить по этому городу в слишком поздний час ровно как и в слишком ранний! – воскликнул Авдий Веррес, качая своей бурой головою.
– Я молился за сестру, которую не смог уберечь ни я, ни королевские соглядатаи, – твёрдым, грубым, ясным, не терпящим возражений голосом отчеканил Лорен. – Могу я позволить себе хоть это?!
Авдий Веррес потрясённо замолчал и так и не нашёлся, что ответить. У лестницы он заметил принцессу Плио. Лицо её было бледным, глаза красными и опухшими. Она к груди прижимала ладошки и смотрела на Лорена такими полными отчаяния глазами, что у целителя зашлось сердце.
– Я решила, что ты тоже уехал, как и Гаральд! – прошептала Плио, всхлипывая. – И оставил меня одну!
Помня о своём решении не поощрять её и навсегда оставить свои мечты о ней, он прохладно ей поклонился, сухо поздоровался и поднялся в свою комнату.
– Да где же ты пропадал? – такими словами встретил целителя Элай.
– Вижу, ты чувствуешь себя уже лучше, – сказал Лорен, снимая плащ и садясь перед кроватью Элая.
– Лучше, но все из-за тебя тут места себе не могут найти.
– Я гулял по городу.
– Поглядите-ка на него! – возмутился Элай, когда Лорен начал осматривать его раны и щупать его жар. – Все тут сходят с ума, тормошат меня, а я и представить себе не мог!..
– Элай, – отрезал Лорен. – Буду краток и откровенен. Пару дней, и ты наберёшься сил, чтобы продолжить путешествие. Я остался в Кереях лечить тебя, пока остальные кинулись за моей сестрой. Услуга за услугу. Принцесса должна вернуться в Нодрим. Я хочу, чтобы ты сопровождал её путь домой.
Элай, к изумлению целителя, остался спокоен. Он долго смотрел на него, пока не спросил:
– Ты же знаешь, почему она поехала и из-за кого.
– Я догадываюсь.
– Как ты себе представляешь всё это? Ты думаешь, она так просто возьмёт и повернёт обратно?
– Я должен это представить. Возьми и обезопась обратный путь своей возлюбленной.
Элай вскинул на него глаза и слегка покраснел.
– Она дорога тебе, – продолжал Лорен. – Она дорога и мне. Но в Кубанулу вы идти не можете. Не с твоим ранением.
– Она не согласится.
– Моя забота – сделать так, чтобы она согласилась. Твоя – сопровождать её.
Элай погрузился в молчание. Бесспорно, подобное предложение было весьма удобно для него, но он ответил:
– Мы путешествуем недолго, но уже через столько прошли.
Лорен фыркнул и воскликнул:
– Ах, Элай, что за ерунда! В твоих руках жизнь женщины, которая нужна тебе! Я уже потерял сестру, я не могу потерять ещё и её!
– Что же ты за недоумок?! – вздохнул Элай, поднявшись с кровати, и Лорен огрел его маниакальным взором, которого тот, однако, не испугался. – Так бы и огрел тебя по башке, но ты, чёрт бы тебя побрал, спас мою жизнь. Она оставляет отца, мать, брата, государство и, не помня себя, летит в ад. За тобой. Она исполняет твой малейший каприз. Она плачет и волнуется, не находит себе место. Из-за того, что спасителю Архея вдруг вздумалось пошататься по городу. Теперь же она должна бросить и своих друзей, ибо ему так стало угодно.
– Чтобы из-за меня она не потеряла жизнь! – воскликнул Лорен. – Я не просил её идти за мной!
– Когда-нибудь ты думаешь о ком-либо, кроме себя?! Себя ты любишь больше! Ты боишься, что потом тебе придётся мучиться угрызениями совести, если с нею случится беда! Ты боишься, что её гибель повесят на тебя! Но сама она тебя нисколько не интересует!
Лорен подскочил и схватил Элая за грудки, но молодой виконт оказался не из робкого десятка. Он волком поглядел целителю прямо в глаза и зарычал:
– Ты любишь себя, а я люблю Плио! Вместо того чтобы забрать принцессу с собой и добиться любви, я упрашиваю тебя взять её с собою, ибо она будет несчастна, если её чёртов возлюбленный вышвырнет её из отряда, как ненужную тряпку, а я подберу её!
Лорен медленно отпустил виконта и процедил:
– Если любишь, для тебя это чудесный шанс добиться взаимности принцессы вдали от меня.
– Она не кукла, Лорен. Она живой человек. Лицемер… – гневно прошипел Элай, но Лорен вышел из комнаты.
Целитель долго сидел на первом этаже гостиницы один на один с обедом, к которому едва ли притронулся, но кубок с вином осушил тотчас. Не выспавшийся, мрачный, злой, небритый, он походил на головореза, и все его спутники решили дать ему время просто успокоиться и примириться со своей разверзнувшейся тьмой.
Устав от посторонних взглядов, он вышел во внутренний, залитый солнцем дворик гостиницы. Усевшись на перекладину небольшого фонтанчика, он глубоко вздохнул и погрузился в беспокойные мысли.
Просидев подобным образом с четверть часа, он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, обернулся и увидел принцессу Плио в тени деревянного навеса.
– Ах, Ваше Высочество… – вздохнул Лорен, отвернувшись от неё, чтобы привести свои чувства в порядок.
– Ты плохо выглядишь, Лорен, – тихо и серьёзно проговорила она, подойдя к нему.
– Ваше Высочество… – Лорен сделал вид, что пропустил слова её мимо ушей, и напустил на себя холод и безразличие. – Зачем вы здесь?
Секундное молчание. Замешательство.
– Я хочу поддержать тебя в твоём горе.
– Нет, не во внутреннем дворике, – он обернулся и обратил к ней своё безразличное лицо. – Почему вы в этой гостинице, в Мернхольде, на западе Архея, когда должны быть на юго-востоке в королевском дворце?
– Это что, шутка такая? – тихо обронила она, присев рядом с ним, не отводя от него глаз.
Лорен вздохнул и тихо сказал:
– Ваше Высочество, я не остановлюсь не перед чем, чтобы довести до конца то, что мы начали вместе. Я не смею вести за собой тех, кто не должен быть в этом походе. Я потерял сестру. Принц может потерять кузину. А Элай возлюбленную…
Плио слушала его очень внимательно и ни разу не позволила себе перебить нескончаемый поток его увещеваний. И когда Лорен все же закончил, она подняла на него топазы своих глаз и тихо, вкрадчиво, необыкновенно решительно, с оттенком непривычной строгости произнесла:
– Неужто думаешь ты, что я испугаюсь этих опасностей? И твоих глупостей? Ты можешь отвергнуть привязанность мою и надежду на взаимность, но домой я вернусь только тогда, когда довезу тебя до Карнеоласа и оставлю тебя под защитой дяди и своих кузенов. Куда пойдёшь ты, я тенью пойду за тобою. Гаральд говорил нам о том, что у всех нас есть долг перед нашими близкими и перед самими собой, и все мы согласились с ним. И у меня есть долг перед теми, кого я люблю, – защищать их, хранить покой их. Акме была твоим хранителем…
– Где она теперь?… – горько заметил Лорен.
– Я не знаю. Но отныне с тобой рядом буду я.
– Плио, очнись! – выдохнул целитель. – Сила Акме не спасла её. Что же есть у тебя?
– Меня оберегать не нужно… Я позабочусь о себе сама…
Решившись, Лорен похолодел, поднялся, очень тихо и сухо произнёс:
– Хватит. Я не желаю ни твоей любви, ни преданности, ни привязанности. Я не смогу ответить тебе взаимностью. Ты не нужна мне ни здесь, ни в Кунабуле, ни в любом другом месте Архея. Я устал от твоего упрямства и взбалмошности. И я не желаю видеть тебя с нами больше. Вернись в Нодрим, займи место рядом с троном отца и брата.
Плио побледнела и несколько долгих мгновений глядела на него широкого распахнутыми глазами. После она очень медленно встала, сделала несколько шагов в сторону лестницы, обернулась и пробормотала пугающе глухо:
– Это было доходчиво. Но зачем ты подарил мне подарок?
– Какой подарок? – осведомился Лорен, силясь выдавить из себя насмешку, но получалось не очень. Он не смотрел на неё.
– Этот…
Лорен не хотел смотреть на то, что она протянула ему, чтобы не выдать себя. Он обернулся. В руках она держала цепочку с золотым крестом, инкрустированным сапфирами. Лорен и подумать не мог, что его доставят так быстро.
– Чудесный крест… Он был не подписан, но я знаю, что это твой подарок. А вернуться я не могу. Я опозорила отца своего и брата. Они просто не примут меня обратно. А ты пожалеешь о сказанных тобой словах.
Плио раскрыла ладонь Лорена, вложила ему в руку цепочку с крестом и больше не оборачиваясь, прямо держа спину, все еще сжимая в дрожащих руках цепочку, скрылась за дверью.
На несколько секунд душу его сжал страшный холод сомнений. Он отвергал, и жёстко отвергал девушку, которая была готова отдать за него жизнь в любую минуту, которая втянута была в это из любви к нему; он отвергал девушку, о которой думал чаще, чем следует, которую мечтал сделать своей, несмотря на то, что она была дочерью короля, а он – сыном едва известного барона в совершенно другом государстве. Он знал, что очень пожалеет о своих словах.
Но, вспомнив окровавленную подвеску сестры, вспомнив сон, который отныне никогда не оставит память его, Лорен остановил себя и не пошёл за ней. Он собирался мучить себя и её, лгать, лишь бы она добралась до Нодрима и прожила долгую жизнь в своей усадьбе с мужем, детьми и их детьми. И собирался просить помощи у Авдия Верреса. Он бы один пошёл в Кунабулу, сбежал под покровом ночи, словно вор, если бы это помогло сломить её упрямство и вернуть домой невредимой.
Разговор с Авдием был долгим и напряжённым. Лорен говорил, что участие принцессы Плио в этом деле абсурдно, что её необходимо вернуть вместе с Элаем и что он шагу не ступит, пока они оставались с ними.
– Хорошо бы и принца Арнила отправить вместе с ними, но я требую невозможного, – проговорил Лорен.
– На обратном пути её высочество подвергается не меньшим опасностям, целитель, – спокойно отвечал Авдий, вычищая шкуру своего коня.
– Но мы отправим её домой не в одиночестве! С ней будет Элай! Быть может, торговый караван! Мы наймём для неё кого-нибудь!
– Торговый караван?! – воскликнул королевский соглядатай. – Да в своём ли вы уме?! Это невозможно! Принцесса не может вернуться, она покинула родные края, никому не сообщив о своём намерении, не спросив дозволения у короля. Без победы ей вернуться не представляется возможным. Надо было прогнать её ещё тогда, ночью, но мы побоялись оставлять её в ночи. Теперь же, пройдя половину пути, мы не можем отправить её с Элаем в Нодрим – это не менее опасно.
