Текст книги "Подземелье Иркаллы (СИ)"
Автор книги: Alexandra Catherine
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)
– Пришла в себя? – громко осведомилась Реция.
Акме промолчала, занимая место рядом с братом. Она поискала глазами Гаральда: тот стоял довольно далеко от лагеря и тихо переругивался с Авдием, на лице которого сияла свирепость. Увидев возлюбленную, герцогский сын застыл на несколько мгновений, после, не сказав наставнику своему ни слова, устремился к ней.
Рядом с Ягером и Лако стоял высокий и устрашающий своим холодом и суровостью Сатаро, уперев руки в бока. Он увидел Акме первый и все время не спускал с нее пристального взгляда, будто пытался понять, как она себя чувствует, каково её настроение и мысли.
Ей сразу на тарелку положили вкуснейшего жареного мяса с овощами, и она без аппетита поела, едва участвуя в болтовне.
– Ну что ты молчишь, колдунья?… – спросила Реция, сочувственно глядя на неё.
– Вас всех не должно здесь быть – я могу сказать лишь это, – тихо ответила Акме.
– Не желаешь ли ты сообщить нам, что со всем справишься одна? – хмыкнул Ягер. – Кунабульский воздух сделал тебя до того самонадеянной?
– Я не сказала, что справлюсь со всем одна. Я лишь высказала свое пожелание, чтобы вы оставили меня и вернулись в Архей.
– Твоё пожелание делает честь твоей самоотверженности и твоему благородству… – спокойно заметил Буливид Торкьель.
– Но не уму… – рыкнул Лорен.
Акме, чувствуя усталость и желание склонить голову на подушку, сказала:
– Друзья мои! Прошу вас, ни в коем случае не тревожьтесь за меня. Я буду защищать вас, пока смогу. Но, прошу, одумайтесь. Чем дальше, тем страшнее будет путь наш. Вернитесь в Архей, пока не поздно.
– Боюсь, ты что-то путаешь, мой свет, – усмехнулся Арнил. – Нам казалось, что государь Карнеоласа отправлял нас в Кунабулу с условием, что мы – ваши защитники, а не наоборот.
– Вы можете погибнуть! – выдохнула Акме.
– А ты никак бессмертна? – развязно хмыкнул Сатаро.
– Может и бессмертна… – пожал плечами Лако. – Ведьма же…
– Вот что, господа… и дамы!.. – громко и бодро заключил Лорен, поднимаясь на ноги. – День был тяжёлый и богатый на впечатления. Надо спать! Сестра устала.
– Лорен, я не шучу… – прошептала Акме.
– Это меня и пугает! – строго глядя на неё, произнёс Лорен. – Мы уже потеряли тебя однажды.
– Аштариат…
– Ни слова! – воскликнул он. – Я не позволю тебе и рта раскрыть, пока ты не поспишь хотя бы несколько часов.
Акме сдалась, но лишь на время.
– Ты уже убаюкиваешь меня?.. – с нежной сонной улыбкой спросила она, завидев всполохи белого огня в агатовых глазах Лорена.
Реция и Плио приготовили Акме место для сна, помогли ей умыться, заплели ей волосы в косу, уложили и накрыли одеялом. Лорен уселся рядом, на лоб сестре положив светящуюся белым светом ладонь. Кунабульские голоса затихли, на душе стало спокойно и светло, она испытывала немыслимое удовольствие и тихую всепоглощающую радость, слипающимися глазами разглядывая родное, ласково улыбающееся лицо брата.
Засыпая, Акме увидела рядом с собой Гаральда. Он сел рядом и, заботливо, тревожно оглядывая её, взял возлюбленную за ослабевшую руку.
Ей приснилось два сна. В первом она слышала голос Аштариат, спокойный и глубокий. Акме спрашивала, как отыскать ей их цель. А Провидица рассказывала о какой-то многоступенчатой лестнице, которая приведет к самому сердцу Иркаллы, где она и сможет окончить путь. Акме смутно видела широкую каменную лестницу, змейкой уводящую вниз, в бездонную тьму. Конца ей не было видно.
Ещё она видела огромный каменный столб невообразимой ширины, древние расписные каменные ворота с невиданными письменами, почти не тронутый временем алтарь посреди огромного зала, стены которого терялись во тьме. И бесчисленные черные коридоры, охраняемые духами Иркаллы и демонами.
После увидела она себя, сидящей на каменном возвышении в полном одиночестве в длинном черном платье, подол которого тьмой спускался по высоким ступеням в бездонную пропасть. Она вышивала замысловатые узоры из кунабульских туманов да ветров, а по обе стороны от трона лежали безмолвные демоны, похожие на шакалов, охраняя её. Акме, тихо напевая, изредка поглаживала себя по огромному животу, чувствуя, как ребёнок шевелится внутри и бьётся. По началу удары его были слабы, но после начали усиливаться, и ей стало трудно дышать.
Она закричала от боли. Рядом не было никого, кто бы мог помочь ей. Схватки участились, превратившись в сплошную ослепляющую боль. Подол намок от крови. Она сползла с трона на высокие широкие ступеньки, тяжело дыша и пронзительно крича. Никогда еще не знала она подобной боли. Ветры и тени Иркаллы окружили и накинулись на неё, сливаясь с кожей.
Рядом с нею возникла Аштариат, равнодушно наблюдая за муками Акме.
«Ребенок этот – проклятье, – молвила она. – Не дай ему родиться!»
Ответ роженицы потонул в её же отчаянных раскатистых воплях.
«В нем будет течь твоя нечестивая кровь. Ты родишь ему союзника. Имей мужество сбросить ребенка в пропасть, иначе обе вы будете прокляты, и мать, и дочь!..»
Новорожденный глотнул воздуха и завизжал, пронзительно, жалобно, испуганно, как и подобает любому человеческому ребёнку.
«Это мой ребенок! – кричала Акме. – Проклинай меня, сколько тебе угодно, но он будет жить!»
Наконец, молодая мать отыскала свое дитя. Девочка резво дрыгала ножками и ручками, широко раскрыв беззубый рот. Но, как только Акме взяла его на руки, ребенок замолчал и распахнул глаза свои, объятые ледяным голубым светом.
«Пусть до скончания веков род твой, Акме Рианор, будет висеть меж миром солнца и вечной тьмы! – зловеще прошелестела Аштариат».
Акме проснулась. Проклятия Провидицы набатом гремели в ушах, и девушке понадобилось несколько секунд, чтобы разделить сон и явь. Судорожно ощупав свой живот, она нашла его, как и ранее, плоским и упругим, и что-то похожее на легкое сожаление, разлилось по сердцу, ибо первая половина сна привела ее в восторг, если не вспоминать об окружающей обстановке. Во сне она родила дочь.
Вдалеке у ручья в свете факелов что-то зашевелилось, и Акме пригляделась: то был Гаральд Алистер, без плаща и колета, в одной белой рубахе беспокойно расхаживавший у воды. Акме направилась к нему, ступая ловко и бесшумно в громовом храпе сонного царства.
Услыхав шаги за спиной намного раньше, чем это мог бы себе позволить простой смертный, Гаральд удивленно обернулся, и хмурость его лица осветлилась и разгладилась.
– Ты не спишь! – изумленно выдохнул он.
– Полагаю, спать нам обоим не дают кошмары… – мягко улыбнулась Акме.
– Даже не знаю, кошмары или нет… – в отблесках малочисленных факелов, разлившихся сиянием по лицу Гаральда, яркий румянец был еле заметен, но сияние глаз не умалила бы даже тьма Иркаллы.
– Раздели со мной страхи своих сновидений, – ласково прошептала Акме, млея, чувствуя, что себе она более не принадлежит.
– С того самого дня, когда ты впервые уничтожила демона, а после я уехал в Сильван, часто снится мне одна и та же девочка… – тихо без обиняков начал Гаральд. – Она то маленьким ребёнком в нарядном платье привидится мне, то взрослой девушкой. Она, печальная, потерянная, темноволосая, всегда зовет меня, будто я её единственное спасение. Но это не ты. Тебя никогда нет в этих странных снах. И их много. Я нахожусь в Эридане, столице Атии. Стою спиной ко входу на вершине парадной лестницы и смотрю вдаль. К герцогской резиденции ведёт древняя аллея тополей. И по этой аллее едет процессия людей, их много, кто-то из них вооружён, кто-то на тележках, словно погорельцы или переселенцы. А возглавляет процессию всё та же девушка. На странном коне. Или даже не на коне. И сердце моё стучит от восторга. Ещё я видел её танцующей и поющей. Кажется, я до сих пор слышу её голос.
Акме вздрогнула. Проведя параллель между снами обоих, она позволила подозрению завертеться в своей голове.
– Быть может, это твоя будущая супруга? – прошептала та.
– Нет. Возможно, это моя дочь. Волосы её тёмные. Но не каштановые, как у меня. А темнее. Как у тебя.
Слеза сорвалась с ресниц молодой женщины. Подозрение ей понравилось, но здравый смысл называл это совпадением. Как бы не радостно ей стало от предположения, что им снится их будущий ребенок, она поторопилась приглушить его отрезвляющими сомнениями.
– Мне тоже снился ребёнок, – отозвалась Акме. – Новорожденный. Девочка. И будто я родила её тут, в Кунабуле, и глаза её огненно голубые.
Гаральд поглядел на неё и с болью, и с восторгом. Он положил руку свою на её живот и прошептал:
– А если ты?..
– Не знаю, Гаральд. И никто не может знать. Даже если и так, срок слишком мал.
Он обнял её, покрыл нежными поцелуями лицо Акме.
– Я бы очень хотел, чтобы это было так, – выдохнул он. – Чёрт, теперь я так уязвим…
– Если память еще служит мне верной службой, я припоминаю, что еще до Кереев вы, господин Алистер, были неуязвимы и были готовы бросить вызов всем ветрам.
Гаральд пристально смотрел на неё. Он оглядывал каждую черточку любимого лица – от полных губ и длинного пореза на щеке до изящного изгиба черных бровей, – каждую сверкающую прядь, будто пытался запомнить перед долгой разлукой.
– Я всегда кичился своей свободой, ибо двенадцатилетнему мальчишке, вырванному из пут дворцовой жизни и вездесущей опеки слуг, гувернёров, отца, свобода, даже такая опасная, пришлась по вкусу. Она стала второй моей натурой. Мне оставалось лишь избавиться от опеки отца. Я все еще не был свободен до конца, когда случай свёл меня с тобой, Акме, но я был недалек от своей цели. Через время же я осознал, что мечтания о свободе вытесняются мечтаниями иного рода. Мечтаниями о девушке, возле которой я желал быть всегда, чтобы защищать её и наслаждаться её обществом. Мне стало безразлично все, что не касалось тебя. Там, в Куре, на несколько мгновений приняв сожжённое тело неизвестной мне женщины за твое – какая чудовищная ошибка! – я не мог желать ничего, кроме твоего возвращения. И решил оставить отряд и направиться на твои поиски. О жизни после Кунабулы без тебя я думал так: если судьба не сжалится надо мной и позволит мне выжить в этой чёртовой земле, я уйду от людей и до скончания века своего проведу в одиночестве. Мне было нечего терять, ибо я потерял ту, которая стала моей жизнью, – Гаральд навис над нею всепоглощающей волной, не смея коснуться её. – Я так люблю тебя, Акме.
Он дотронулся до её щеки, на лице его всколыхнулась печальная улыбка, тотчас пропала, он взял её руку в свою, поцеловал.
Акме просияла, прочитав мысли его в его изумрудных глазах.
– Знала ли я, что заносчивый, эгоистичный, самонадеянный Гаральд Алистер скажет мне такие слова, когда я злилась на него и тосковала по нему в тот страшный месяц нашей разлуки в Кеосе?.. – закрыв глаза, шептала Акме.
– Я был уверен, что в Кунабулу поеду вместе с тобой даже тогда, когда на месяц покидал Кеос… – ответил Гаральд.
– Лжёшь! – вкрадчиво обронила Акме.
– Ты такая, какой была, – парировал он. – Даже зараколахонцы тебя не изменили ничуть!..
Гаральд взял её за руку и неторопливо повел вон из зала. Они вошли в коридор с широкой лестницей, поднялись по ней. Акме прислонилась к древней колонне. Гаральд медленно подошел к ней, нависнув над нею, одним взглядом заставив её, ослепительно румяную, вжаться в колонну и задрожать.
Гаральд поцелуем захватил её губы, и Иркалла вместе с его страхами, голосами и кошмарами перестала существовать. Каждое движение губ, каждое прикосновение стирали тяжелые воспоминания. Не существовало ни прошлого, ни времени. Их накрыло настоящее, а будущее светило им сквозь плотно сомкнутые веки.
Руки его скользили по её телу, но не смели нырнуть под блузку. Он сжимал её бёдра, Акме отзывалась тихим мучительным стоном.
– Никто и ничто более не заберет тебя у меня! – мучительно, неистово, почти зло выдохнул Гаральд, со всей страстностью покрывая лицо её, шею поцелуями, смертельно пугая и воспламеняя все больше.
Акме улыбнулась, провела пальцем по щеке его и губам, притянула его к себе и прошептала:
– Я люблю тебя, Гаральд Алистер.
Красивые губы Гаральда медленно расплылись в томной улыбке, и влюбленные с головою погрузились в свои чувства, не в силах оторваться друг от друга, теряя голову, мечтая о том времени, когда все закончится, и они смогут наслаждаться своей любовью в тишине и покое уединения.
– Скорей бы уехать на побережье, – шептал он, расстёгивая верхние пуговицы её блузки, спускаясь ниже к её обнажившейся груди. – Я не выпущу тебя из спальни. Только искупаться в море, а потом снова вернуться в мою кровать. Я соскучился по домику в Верне!..
Акме тихо засмеялась, а потом задохнулась от своего же стона. Её охватил невероятный жар. И счастье. Рука её начала расстёгивать его штаны, но Гаральд не позволил.
– Нам надо остановиться.
– Почему? – выдохнула она, понимая, что он прав.
– Представляешь, если на самом интересном месте нас застукает твой брат? Он не переживёт. И не поймёт.
Акме разочаровано застегнула его штаны, вздохнула, но благоразумно кивнула. Или для благоразумия было уже слишком поздно?..
Стены Иркаллы затряслись и загудели. Ветры налетели на влюбленных, и из самых глубин возрастая, усиливаясь, возвестили о своём неумолимом приближении.
– Вернёмся в лагерь, – сказал Гаральд, взял Акме за руку и повёл к своим.
Мучительно выдохнув, она резко остановила мужчину, притянула к себе и прижалась долгим поцелуем к его губам.
– Не бойся, – прошептал он, целуя её глаза и щеки. – Мы всегда будет вместе.
Потревоженные путники просыпались нехотя, будучи не в силах отыскать грань меж сном и явью. Им казалось, что страшный шум гудит в ушах их продолжением кошмаров. Дозорные в ужасе застыли, растерявшись, и лишь вошедшие в зал Акме и Гаральд привели их в чувство.
– Чего вы ждете? – холодно осведомился мужчина, держа за руку раскрасневшуюся и еще не пришедшую в себя после поцелуев сестру целителя. – Поднимайте всех. Надо уходить.
Гул и отдалённые рыки стали громче. Многоголосое эхо не давало определить, с какой стороны подвергались они такой опасности. Акме подошла к одной из темных стен, дотронулась рукой, закрыла глаза, опустила голову и закрылась от всех внешних звуков, всем существом своим проникая в душу живого камня Иркаллы. Кто-то несколько раз окликнул ее, но она предупреждающе подняла руку, прося о тишине.
Неведомый шум рождал мощные волны, трепетом, содроганием расходившиеся по стенам древней обители. Голоса Иркаллы разносили его стократ усиленным, и Акме, ощущавшая жизнь камня, скорее чувствовала, нежели слышала, откуда шли те звуки: откуда они пришли.
– Туда! – Акме указала в противоположную сторону.
Все были на ногах и несколько недоуменно наблюдали за тем, как девушка в разгар опасности стоит у стены, прощупывая её и что-то выслушивая.
– Почему туда?.. – усомнился кто-то из зараколахонцев.
– Ты, болван, так и не осознал, кто здесь главный? – прорычал Катайр. – Она сказала туда, значит, туда…
– Их много, нам с ними лучше не встречаться, – сообщила Акме, собирая вещи, все еще слыша эхо от чудовищного рыка, которого не слышали остальные.
– Тебя, колдунья, они не тронут, – выговорил Ягер.
– Меня могут и не тронуть, – согласно кивнула та. – Но могут кинуться на вас.
Путники засобирались быстрее.
– Нам нужна большая лестница, которая отвела бы нас к глубинам Иркаллы.
– Что за лестница? И кто поведал тебе о ней?
– Аштариат.
Путники снарядились в путь всего за несколько минут и в спешке покинули лагерь, предпринимая последние попытки замести следы.
– Не теряйте времени зря! – холодно посоветовала Акме. – Они учуют нас из любой точки Иркаллы. Они всегда будут знать, где мы.
– Из-за тебя и целителя? – грубо осведомился Сатаро.
– Верно.
Путники выбрались из зала. Акме вела их. Каждый новый зал или проход, мало отличавшийся от предыдущих, встречал её вспыхивающими ледяным пламенем на стенах. Напрасно Акме мягкими увещеваниями и поглаживаниями успокаивала лошадь. Одалис более не доверяла своей хозяйке. Тогда молодая женщина прыгнула на ноги, кинула поводья брату и пошла вперёд, то замедляя, то ускоряя бег. Широко раскрытой ладонью, объятой голубым сиянием, ловила она звуки Иркаллы и чувствовала приближение демонов и верное направление.
Вскоре они добрались до широкого прохода, в котором не было ответвлений, но целительница остановилась перед глухой стеной, прислушиваясь к ней, внимательно разглядывая.
– Почему ты остановилась? – взволновано осведомился кронпринц Густаво Акра.
– Останови их, вы идёте неверным путём, – глухо отозвалась она.
– Здесь нет иного пути, Акме! – воскликнул Руфин Кицвилан. – Нам или туда, или назад, к демонам.
– Наш путь ведёт туда, – она указала на глухую многовековую стену.
– Нам через камень надо пройти, что ли? – фыркнул Ягер.
– Отойдите! – скомандовала Акме.
Несколько раз повторять не пришлось. Всадники поторопились расступиться и отъехать на безопасное расстояние. Потомок Рианора вызвала свой безудержный огонь, и он ветром закружился вокруг нее. Девушка подняла руки, воздух загудел, накалился, ослепительно засиял, и она, резко разведя руки в стороны, пустила бурю пламени в бой.
Стена не устояла и рухнула с первого раза, подняв столбы пыли и волны невообразимого грохота, эхом отозвавшегося во всех частях стонущей и рычащей Иркаллы.
– Любопытно, сколько времени ей понадобится, чтобы так же разнести всю Иркаллу?.. – выдохнула Реция.
– Месяца ей хватит, – ответил Руфин Кицвилан.
Стена прятала за собой то, что искала Акме. Широкая лестница без перил, вспыхнувшая многочисленными факелами, как только Рианор вошла, открылась путникам всей своей необъятной древностью и размерами. Она уводила так глубоко, что нижние факелы дрожащими точками виднелись внизу, но никто не был уверен, что это было дно.
– До чего не хочется туда спускаться… – прошептал один из зараколахонцев.
– Так оставайся здесь и задержи демонов своим свежим мясом… – предложил Арнил.
– Ты уверена, что это тот путь, который нам нужен? – спросил Гаральд.
– Иркалла не может обмануть меня, – последовал глухой ответ.
Акме ступила на лестницу, вновь поглядела вниз, и голова закружилась. Борясь с головокружением и страхом, девушка глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Голоса Иркаллы летали вокруг, распевая зловещие песни. Она не могла ступить и шагу, ощущая новые, невиданные ранее страхи.
Вдруг кто-то неслышно подошел к ней и взял ее за руку. Она обернулась, и все ясно увидели ужас в ее глазах. Позади стоял Лорен.
– Я с тобой. Ничего не бойся.
Акме стало спокойно и отчего-то радостно на душе. Бодро побежала она вниз, будто не боясь оскользнуться и полететь в черную пропасть. Отряд пустился за ней, подбадриваемый силой её и отдалённым эхом погони.
Спуск в неведомые глубины Иркаллы начался, приближая окончание войны.
Глава 16. Резня
Чем ниже спускались путники, тем теплее казался им воздух. Дрожащее пламя факелов достаточно ярко освещало высокие и широкие ступени винтовой лестницы. Древний камень стен приветственно нагревался, как только Акме касалась его, но благосклонность Иркаллы более не пугала. Напротив, если спасение её души невозможно, она сделает все, чтобы, пользуясь этой благосклонностью, спасти своих спутников.
Лорен и Гаральд шли следом, будто два стража. Арнил, Сатаро, Реция, капитан Гайре Иэрос, Элай Андриган, Хельс, Цесперий, Авдий Веррес, капитан Цере, Густаво Акра, капитан Эвандер Лаций отставали всего лишь на несколько шагов. Остальные осторожной вереницей шли позади. Плио норовила попасть в первые ряды, к Лорену, но накануне, пока принцесса спала, целитель намекнул капитану Личной Гвардии нодримского кронпринца, что он желает, чтобы Ее Высочество всегда была окружена хорошо вооруженными гвардейцами, которые не дали бы рвануть ей в бой при любых обстоятельствах. «Свяжите её, если потребуется!» – таковы были его слова, похожие на приказ, который нодримцы собирались выполнить во что бы то ни стало.
Где-то наверху, могучим эхом ударяясь о стены, бесновались вопли демонов, подстегивая путников, но Акме не волновалась: они были далеко. Она чувствовала, что, как только приблизятся они к сердцу Иркаллы, враги будут поджидать их на каждом углу.
Лошади, осторожно скачущие по ступеням, едва поспевали за ловкой и уверенной Акме. Она стремительно бежала вперед, не глядя под ноги, будто летя на крыльях кунабульских ветров.
Спуск их продолжался уже час. За это время многие, не поспевающие за Акме из-за напуганных лошадей, подустали, но не смели останавливаться.
– Любопытно, когда мы доберёмся до дна? – хмыкал Ягер, с лица которого не слезала ехидная улыбка.
– Сомневаюсь, что дно в этой дыре имеется… – буркнул Хельс, осторожно подходя к краю лестницы и глядя вниз. – Долго же лететь придется… И не боится она упасть, – сказал он, неодобрительно посмотрев на Акме.
Вдруг Акме резко остановилась, будто натолкнулась на невидимую преграду. Весь отряд, не ожидавший остановки, был не в силах застыть на месте тотчас, посему многие путники столкнулись друг с другом и едва не полетели вниз. Слухом Акме завладели песни ветров и шум за толстыми стенами. Закрыв глаза, она коснулась стены ладонью и всем существом своим попыталась слиться с потоком жизненной силы Иркаллы воедино, чтобы услышать слова его, которые помогли бы ей увидеть его владения.
При ее прикосновении горячий поток забурлил сильнее и стремительнее понесся по каменным венам. Сознание Акме следовало за ним неотступно. Смутно видела она древние темные залы, которые им еще предстояло пройти. Где-то роились тени демонов, все они чувствовали ее и стекались в одном месте.
Видела она и небольшой вход в сердце Иркаллы, до которого оставалось совсем немного.
Отдернув от стены руку, Акме повернулась лицом к отряду и внимательно оглядела их своими сияющими зловещим голубым светом глазами. Все они выжидающе смотрели на нее.
– Приготовьтесь, – негромко проговорила она. – Быть может, впереди нас ждет битва.
Девушка вновь устремилась вниз по лестнице. Затаенным гулом распространилась новость эта по всему отряду за несколько секунд, и многоголосым скрежетом выхваченных из ножен мечей ознаменовалась готовность путешественников к новым неприятностям.
– Гаральд, – обратился целитель к сыну атийского герцога, – могу ли я просить тебя одолжить мне несколько десятков из ваших воинов?.. Моя сестра нуждается в защите…
– Вовсе нет!.. – попыталась возразить Акме, но Лорен взглядом заставил ее замолчать, а Гаральд тотчас приказал всем своим атийцам занять передние позиции.
Целитель поблагодарил Гаральда и тихо и зло выдохнул:
– А уж Гвардия Его Высочества Густаво слишком хорошо устроилась в задних рядах. Пора бы их расшевелить. Вперед!..
Вскоре справа показался вход, который ранее видела Акме. Он был тёмный, узкий. Змеясь, древняя лестница уводила дальше в неосвещенную тьму и терялась в вечности. Из коридора, в который им предстояло войти, вырывались горячие ветры, и вскоре все взмокли.
– Никак преисподняя… – шептались путники.
Акме на несколько шагов отступила от входа и устремила взгляд наверх, туда, откуда они спустились. Уже несколько дней они обходились без солнечного света, но девушке подумалось, что именно сейчас стоило проститься с ним и поздороваться с безбрежной, вездесущей тьмою кунабульской души. Может статься, на веки вечные.
«Что ж, Шамаш, – мысленно молвила она, молитвенно глядя на черный каменный небосвод над собою, – до свидания… Все надежды мои на то, что суждено нам свидеться вновь…»
Более не оборачиваясь, осторожно вошла она в огромную темную пещеру, тотчас вспыхнувшую бледно-голубым светом множества факелов, прикрепленных к стенам и к огромным древним колоннам. Двумя рядами выстроились они до входа в следующее помещение, арка которого едва виднелась далеко впереди. Наверху расположились острые, будто копья, сталактиты. Все они грозно глядели на путников, а в зале было негде укрыться.
Медленно поворачивая голову в разные стороны, Акме осторожно вышагивала впереди, не разрешая путникам приближаться к ней слишком близко, пальцами поигрывая в горячем воздухе, прощупывая его. Пахло сыростью и затхлость. Одежда неприятно липла к телу.
Здесь голоса Иркаллы шептали громче, но Акме не понимала слов. Кунабульцы были неподалёку и ждали ее. Она слышала, как бьется кунабульское сердце, как дрожала безмерная сила его, и ей казалось, что в зале этом была лишь она одна и сливалась с горячим воздухом, с древними стенами, с живым потоком страшной мощи. Разум и воля ее распадались под натиском неведомого голоса и всепоглощающей волны родного огня. Она едва слышала, что говорили ее спутники, едва помнила о них.
Лишь какой-то частью незатронутого кунабульским ядом разума Акме осознавала, что тонула.
– Акме! – напрасно звали спутники.
– Лорен!.. – выдохнул мертвенно побледневший Гаральд. – Она уходит… Мы не вернем ее, даже если догоним.
Целитель остановился на мгновение, ужас захлестнул его. Но сестра его, ни на минуту не останавливавшаяся, скрылась за поворотом узкого коридора.
Акме стояла у входа в следующий огромный зал, тяжело дыша. Факелы уже приветственно сияли, радуясь ее присутствию. В противоположном конце сгрудились демоны. Все они злобно сверкали красными глазами, не сводя их с Акме. Все они, казалось, нацелили на нее длинные, изогнутые, будто акидийские клинки, когти и ядовитые клыки.
Услышав приближение брата, Акме молча вытянула в сторону левую руку, заставив его остановиться и не сметь даже на шаг опередить её. Лорен в ужасе застыл, растерянно разглядывая вражеское полчище. Их было еще больше, чем в тот раз, когда два кунабульских отряда загнали их в угол. Все они были разных размеров и разных очертаний. На четырех ногах или на двух – все они свирепо скалились, горбя и без того горбатые спины, шипя, пригибаясь к каменному полу, свирепо мотая головами, то покрытыми чешуйчатой кожей, то густой темной шерстью, то немыслимыми рогами и гребнями.
Тучей своего количества закрывали они путникам вход в дальнейшие помещения.
Изумленные и испуганные возгласы послышались за спинами Лорена и Акме.
– Это было неизбежно… – с усмешкою заметил Мирослав, позеленев.
– Что скажешь, Акме? – осведомился Сатаро, помахивая своим верным кистенем.
– Путь необходимо продолжить, – последовал ледяной безэмоциональный ответ.
– В обход?… – предположил Гаральд.
– Это единственный путь.
Путники возмущенно зашумели. Особенно старались некоторые зараколахонцы, нодримцы же и атийцы, несмотря на свое горячее несогласие, не смели рта раскрыть, опасливо поглядывая на своих господ.
– Она издевается!
– Она погубит нас всех!
– Нам что, полагается попросить их пропустить нас? – издевательски, с яркими нотами страха, вскричал Ягер, стараясь не подходить к девушке сколько-нибудь близко.
Акме со своими лазурными глазами, жаждущая прикоснуться к запретной для нее, но родной силе, сквозь густой туман зловещих и елейных шепотов ветров, сладких посулов более глубокого и неизвестного голоса, помнила же о том, сколь страшной опасности подвергались ее спутники. Она была уверена в том, что лишь она сможет охладить пыл демонов без боя, поэтому сделала несколько решительных шагов вперед, пока ошалелый Гаральд не дернул ее назад, воскликнув:
– Что ты делаешь?! Очнись, наконец! Это не люди, с ними нельзя договориться! Это не домашние собаки, которых можно приласкать! Это демоны, небольшая армия. Они подчиняются лишь своей воле или воле своего господина, который питает силы свои лютой ненавистью к людям! Они разорвут тебя!
Акме обратила к Гаральду свои чудовищно безжизненные глаза, полные мертвой лазури, и едва ли вспомнила, кто перед нею и сколь много значит для нее этот человек. Она забывала себя и остальных, и лишь Лорен с трудом удерживал ее от прыжка в забвение.
Сатаро усмехнулся и провозгласил:
– Если не забросают камнями меня за слова мои, я скажу, что ее они не разорвут, ибо с чего бы рвать им своего же господина?..
На несколько мгновений повисла тяжелая тишина. Гаральд зверем поглядел на него и выдохнул, едва удерживая в руках свое бешенство:
– Да как… ты… посмел… говорить…
Сатаро помрачнел и, высокомерно глядя на него, процедил:
– Прежде чем позволить себе глядеть на меня подобными глазами, герцогский сынок, открой их пошире и увидь, наконец, за кем ты решил приударить!..
Бесспорно, оскорбленный Гаральд ответил бы за обиду, и неизвестно, чем бы кончилась эта драка опытного карнеоласского шпиона и огромного нодримского оружейника, если бы Акме не вырвала локоть из рук Гаральда и не направилась бы решительным шагом к демонам, ничего не слыша и ничего не видя, кроме тех, кто неподвижно застыл в противоположной стороне, сверкая глазами.
– Назад! – будучи вне себя рявкнула она, выставив перед бросившимися к ней брату, Гаральду и Сатаро, руку; пальцы угрожающе вспыхнули голубым огнём.
Молодые люди потрясенно, но неуверенно попятились. На ладони её, объятой всполохами огня, виднелись тонкие черные изогнутые линии, перечеркивающие важнейшие линии, свойственные человеку. Они ядом проникали в ее сосуды и неторопливо бежали вверх по руке, уже достигнув запястья.
Акме слышала, как тихонько поскуливают демоны. Она оценила осторожную поступь огромных когтистых лап. Они будто подкрадывались к ней. Несмело, нехотя, пугливо. Изучающе.
В страшных глазах их увидела она не свирепость, а мольбу о помощи. Её же слышала она в тихом постанывании этих несчастных существ, души которых были веками заперты в таких жутких телах за былые провинности и были осуждены служить своему кунабульскому господину, коротавшему вечность во тьме.
Чем ближе подходили они друг к другу, тем ниже сгибали демоны лапы, тем ниже и покорнее опускали головы. Акме не боялась их, даже несмотря на то, что размерами они нисколько не уступали взрослому бурому медведю. Они остановились в паре шагов друг от друга. Двое огромных демонов и невысокая девушка.
Она вытянула вперед светящуюся лазурью правую руку, изуродованную тонкими черными удлинявшимися линиями, будто узорами.
Демоны скулили и медленно к ней приближались, своими уродливыми безгубыми и безносыми мордами потянувшись к ее руке.
«Пропустите нас», – мысленно попросила она, будто гипнотизируя их распахнутой ладонью, на коже которой плескался господский огонь: их проклятие и благословение.
Они приветствовали её, стремясь коснуться её руки, будто высшей для них благодати.
– Акме! – раздалось несколько предостерегающих перепуганных возгласов, но она не слышала ничего, кроме Иркаллы и её рабов.
Девушка коснулась головы одного из демонов, погрузила пальцы в густую теплую жесткую шерсть. Другую ладонь она положила на голову второго кунабульца. Оба смиренно склоняли колени, скулили и в блаженстве прикрывали кроваво – красные глаза.
