Текст книги "Подземелье Иркаллы (СИ)"
Автор книги: Alexandra Catherine
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)
– Она гладит демонов! Она гладит демонов! – изумленным ветром носилось по отряду путников. – Они приклоняются перед нею!..
– Ведьма!.. – выдохнули несколько зараколахонцев.
– Она может повелевать их волей! – пробормотал капитан Гайре, недоверчиво глядя на Гаральда Алистера.
– Это нам на руку! – радовалась Плио.
– Если только не обратит она волю эту против нас… – в ужасе шептал Мирослав.
– Кажется, ты говорил, что их нельзя приласкать?.. – прошептал Арнил, искоса поглядев на Гаральда. – Они – котята в её руках.
Акме, едва ли отдавая себе отчет в том, что делает, гладила их морды, клыки, не помещающиеся в пасти, веки, рога и уши, все более проникаясь к ним чувством, напоминавшим доверие и жалость. Они молили её о милости даровать им освобождение и покой.
– Акме… – позвал Лорен, делая несколько шагов вперед.
В мгновение ока демоны отступили и оскалились, рыча. Мольба сменилась угрожающим повизгиванием, Акме ощутила ненависть.
Руки девушки вспыхнули голубым сиянием и вновь легли на головы чудовищ. Те успокоили злобу и вновь поклонились ей.
– Лорен, не приближайся! – пробормотала она. – Иначе они разорвут нас обоих…
Не оборачиваясь, Акме неторопливо, с гордо поднятой головой направилась к войску терпеливо ожидавших кунабульцев. Двое демонов, будто стражи, сопровождали её.
Рианор открылась кунабульцам, будто цветок солнцу. Спина её была пряма, голова поднята, волосы откинуты назад, открывая лазурные глаза, в глубине которых плескался ледяной зловещий огонь. Вокруг нее носился ветер голосов Иркаллы, темным туманом накрывая фигуру.
Всем строем своим в несколько десятков они поклонились ей и, не смея поднять головы, расступились, столь же смиренно и подобострастно, сколь верные подданные перед королем.
Лорен глядел на родную сестру так, будто видел впервые. Он вдруг со всей остротой осознал, к чему могла привести подобная над кунабульцами власть. Они могли забрать ее безвозвратно, могли обернуть её против всего того, что ранее было ей дорого.
В отличие от Лорена Гаральд не обманывался нисколько. Еще в Кеосе начал он подозревать, что с Акме происходит что-то страшное. Он видел, что сила её лишь вредит ей. Подозрения его шагнули в сторону уверенности в Кереях, едва она отшатнулась от Лорена после битвы с демонами. Он стиснул голову от горя, осознав, что дарования брата и сестры были столь же противоположны, сколь жизнь и смерть. Провидица знала это и отправила Акме в Иркаллу, ибо мощь девушки могла утихомирить Кунабулу. Ценой её жизни или свободы.
Что же будет, если Акме Рин встанет на сторону Кунабулы? Что будет с Архемм и что будет с ним, с Гаральдом, который не мыслил жизни без нее?..
Лорен оставался единственной надеждой.
– Убрать оружие! – тихо приказал кронпринц Густаво своим гвардейцам. – Вы их спровоцируете. Их слишком много.
Когда демоны расступились, Акме вдруг обернулась, и весь отряд напряженно застыл, не ведая, чего ожидать от нее. Лорен стоял впереди всех, мучаясь от мысли, что ему придется противостоять собственной сестре в случае её нападения.
Она резко выдохнула, рассержено нахмурив лицо:
– Что вы встали?! Я не задержу их надолго! Не дёргаться! Им не угрожать!
Акме быстро подошла к демонам, резко и нетерпеливо развела руками, приказывая им расступиться шире, и беспрепятственно, с прямой осанкой, крепко держа брата за руку, королевой прошла по живому коридору. Головы непременно всех демонов были покорно опущены.
Целитель чувствовал, будто его вели на казнь, Акме же чувствовала себя если не в совершенной безопасности, то спокойнее своего брата. За нею торопливо шли остальные ее спутники, мрачно, напряженно озираясь.
Но отряд союзников был отнюдь не мал, посему, когда вторая половина отряда вошла в коридор демонов, Акме была уже далеко впереди, и демоны, будто просыпаясь, начали проявлять недовольство. Они рычали, низко пригибаясь к земле, явно готовясь к атаке, оставляли в камне глубокие следы, сверкали красными глазами, роняли ленты ядовитой слюны, морща свои страшные морды, заставляя людей спешно вооружаться.
– Акме! – раздались крики.
Услыхав голос Плио, Лорен сорвался с места и понесся обратно. Но Акме оказалась быстрее. Обогнав брата, Гаральда, всех остальных, она позабыла о своем милосердии. Быстрее ветра нес целительницу её огонь, рождая в ней безудержный гнев. Она пощадила кунабульцев, а они вздумали угрожать её друзьям.
Они нарушили Ее волю.
Ворвавшись в предыдущий зал, Акме увидела, что, отрезав примерно сотню человек от остальных, демоны окружали их. Нодримцы запихнули принцессу в центр, плотным кольцом обернув её, угрожая врагам мечами да арбалетами. Но гвардейцев было слишком мало для шипящих, подкрадывающихся, истосковавшихся по крови демонов. Они подходили к нодримцам все ближе.
Ветры завизжали, завизжали от страха демоны, уже готовые броситься на своих жертв. Акме ворвалась в их черные ряды ослепительной волной молочно-голубого пламени. С гулом, с неистовым раскатистым рыком поднялось оно до самого потолка, осветив на нем зловещие острые сталактиты.
Демоны застыли от ужаса. Отплевываясь и рыча, они начали разбегаться, отскакивать от желанной цели, страшась гнева Акме. Рианор встряхнула руками. Узорчатые черные линии уже на обеих руках, добравшиеся до локтей, сверкнули голубым светом. Со стороны казалось, что она вызывает свою силу, но она пыталась хоть как-то облегчить сильное жжение. Ей мерещился запах горелой плоти, будто кожа её плавилась. Дыхание, тяжелое от гнева, вырывалось изо рта со зловещим рыком, зубы сжались до боли в деснах, она тряслась от неистовства.
На ладонях девушки появились шары всполохов голубого пламени. Они с гулом росли, добираясь до локтей и колен, разжигая сильный ветер, звеня переливами потрескиваний. Наконец, Акме развернулась, выбросила вперед руки, и шары, полетев в обидчиков, с грохотом разбились о них и объяли их всепоглощающим пламенем.
С перепуганными жалобными отчаянными воплями сгорали демоны заживо, после себя на кунабульском камне оставляя горсти пепла. Лишь малой части кунабульцев удалось скрыться.
– Акме, остановись!..
Но она не остановилась бы, если бы даже хотела. Глаза заволокла тьма, но они более не были ей нужны. Она видела каждой клеточкой кожи. Она чувствовала Иркаллу так хорошо, будто та к ней прикасался, она слышала все ее мысли, будто та кричала ей на ухо, она самозабвенно убивала рабов ее, ее детей и постепенно растворялась в обсидиановом тумане, позабыв обо всем.
В какой-то момент силы изменили ей, боль стала нестерпимой. Акме упала на каменный пол, тяжело дыша, громко и мучительно постанывая. Ей жгло глаза, жгло руки, лёгкие, желудок, будто они пропитались страшным ядом и плавились. Она, сжавшись в комок, корчилась и вскрикивала, ничего не понимая, слыша лишь зловещий шепот Иркаллы. Ее человеческому телу не хватало воздуха.
Огонь, которым она окружила нодримцев, погас, и невредимые, перепуганные гвардейцы вместе с принцессою оказались на свободе.
Едва целитель прикоснулся к ней, все существо ее пронзила немыслимая боль, и из груди вырвался душераздирающий, раскатистый крик, до основания потрясший Иркаллу.
Искаженное судорогой боли, страха и бешенства, покрывшееся испариной от мучений, оно было неузнаваемо. Из носа потоком хлестала кровь, пачкая одежду, падая на камень, который тотчас, будто губка, впитывал её.
Но страшнее всего и неожиданнее были глаза. Из лазурных они стали матово-черными, и чернота заволокла все глазное яблоко, не оставив ни просвета. И от век её тонкими узорами, как и на руках, в разные стороны расползлись тончайшие, будто сосуды, черные линии. От запястий они уже доползли до плеч.
– Акме, я твой брат, я не причиню тебе вреда… – ласково увещевал Лорен, поморщившись от боли, которая стиснула его душу; он кинулся к ней, но она необычайно ловко отпрыгнула, словно набравшись сил. Свет целителя нестерпимо жёг.
Но Гаральд, Арнил, Сатаро и Хельс быстро окружили ее, и целитель поймал сестру. Терявшая силы с каждой каплей крови девушка не смогла бы долго сопротивляться. Она бешено выбивалась, крича одно человеческое: «Больно!».
Силы изменили ей, и она более не могла сопротивляться. Рычание сменилось слезами бессилия. Лорен коснулся лица сестры светящейся ладонью, и девушка вздрогнула, но не закричала. Складки меж бровями начали медленно разглаживаться, кровь остановилась, страшные черные узоры исчезали, будто смывались её же слезами.
Тени под глазами исчезли, сменившись лёгкими покраснениями, будто она сама с силой терла лицо. Лорен нанизывал на невидимые нити россыпь своего огня, будто ткал для сестры целебный покров, сиянием разгоняющий отравившую ее тьму, пронзивший ее ужас и сковавшее ее отчаяние.
Гаральд, сидевший рядом на коленях и с болью на лице вглядывающийся в лицо возлюбленной, прошептал, обращаясь к Лорену:
– Я бы отдал ей все свои силы…
Молодой целитель усмехнулся сквозь слезы и негромко произнес с кривой усмешкою:
– Ты владеешь её сердцем. Если бы оно было свободно, Кунабула отняла бы и его…
Акме зашевелилась, и Лорен удивился: она должна была заснуть. Девушка распахнула огромные глаза, сияющие страхом. Агатовые, такие родные. Она поспешно села, ощупывая свои руки и лицо. Акме схватила светящуюся руку брата, крепко поцеловала и выдохнула:
– Если бы не ты, я бы навечно утопла в этом кошмаре!.. Ты подарил мне время!
Она сжала руку Гаральда, на мгновение прильнула к нему, быстро поднялась на еще не твёрдые ноги, властно всех оглядела и уверено направилась в сторону следующего зала.
– Путь долог. Я желаю покончить с этим как можно скорее.
– Лорен, хоть ты угомони её! – потребовал Арнио, разведя руками. – Нас она, быть может, и пальцем не тронет, но она убьет себя!
– Вставай! – рявкнул Гаральд целителю и кинулся за возлюбленной.
Акме, потирая красные руки, неслась вперед, чувствуя, что проснулась вся Иркалла, что почти все проходы полны врагов. Путники не могли остаться в этом зале и отдохнуть. К ним стекались все демоны, жаждущие благословения родной им силы. Акме же жаждала добраться до сердца Иркаллы и покончить с тем, что так мучило её и весь Архей.
Ужас пробрал до костей и слезами горя брызнул из агатовых глаз, и она шла не оборачиваясь. В ушах стоял невообразимый шум от кунабульских голосов, от того шума, который поднимали многочисленные демоны.
Преодолев несколько огромных пустынных помещений, несколько темных проходов, гудевших жизнью и силою, путники наткнулись на узкую, разбитую временем лестницу. Она спускалась в большой зал с разрушенными колоннами. Стены встретили Акме вспыхнувшими факелами. Она услышала эхо от шума битвы: скрежет железа, крики раненых и погибающих, рычание и визг демонов кружились в воздухе и молотом били о камень.
– Вы слышите? – выдохнула Акме, остановившись.
– Что мы должны услышать? – серьезно спросил Лорен, напрягая слух.
– Битва… – прошептала та, прислушиваясь: эхо то исчезало, то вновь усиливалось.
– Нет, Акме, – задумчиво проговорил Хельс. – Лишь ветер. Иркалла молчит.
Она присела и коснулась пола. Звуки стали столь отчетливы, что Акме различила несколько реплик на древнем языке, который она весьма углубленно изучала в Орне.
Стены хранили воспоминания о событиях прошлых лет, они впитывали в себя все, что слышали, и ветра вечность разносили по залам Кунабулы эхо древности. Послушав еще немного песен прошлого, Акме улыбнулась. Щеки запылали от восторга и, обратив к спутникам сияющие глаза, она выдохнула:
– Атариатис был здесь со своею армией. Я слышу звуки звон мечей и голоса воинов.
– Союзные армии? – предположил оживившийся Авдий Веррес. – Сударыня, вы слышите всю Иркаллу. Быть может, войска уже здесь и натолкнулись на кунабульцев?
– Едва ли солдатам союзных армий угодно использовать мертвое наречие во время боя.
– Откуда ты знаешь, что это мертвое наречие? – с вызовом осведомился Сатаро, несколько недоверчиво поглядев на нее.
– Будущие целители изучают его в Орне.
– И ты знаешь это наречие? – с восхищением воскликнула Плио, обращаясь к Лорену.
– Я не изъясняюсь на нем свободно, ибо не достает практики, – последовал ответ. – Но моих познаний хватает для целительства, ибо это наречие используется в названии лекарств и болезней.
– Мне неведомо, какое из наречий вы называете мертвым, – с достоинством отвечал Цесперий. – Но, судя по тем старым сведениям об этом мире, которые я почерпнул из библиотек Заашты и Мернхольда, это наречие весьма сильно напоминает то наречие, на котором изъяснились фавны на моей родине. Вы называете эти края Заземельем.
Члены кеосского отряда очень внимательно поглядели на него, ибо впервые при них он соблаговолил упомянуть неведомые земли, но сейчас не было времени подхватывать столь успешно начатую тему, посему путники понадеялись выудить из него ценные сведения позже.
– Мало того, что ты ведьма, так еще и прорицательница? – усмехнулся Ягер.
– Нет во мне дара прорицания, – холодно возразила та. – Я лишь слышу мысли Иркаллы. А она хранит воспоминания обо всем, что было в этих стенах.
– Что ж, сударыня! – провозгласил кронпринц Густаво, восхищенно улыбаясь. – Полагаю, вас и вашего брата Иркалла запомнит надолго!
В каменном полу зала было высечено множество древних письмен, похожих на руны.
– Руны могут прочесть лишь фавны, – заметил Буливид, касаясь их пальцами. – Вместе с ними в Заземелье ушло и это искусство. В силах ли вы, господин Цесперий, прочесть то, что здесь написано?..
Диковинные глаза фавна зажглись усмешкою.
– Нас учат этому искусству лишь с четырнадцати лет. Мне было десять, когда господа из Зараколахона забрали меня.
Это звучало, будто упрек.
– Полагаю, Провидица может, – сказала Акме. – Ели кто-то из нас вернется, ей не составит труда перевести эти надписи…
Она запнулась. Совсем рядом услышала она топот многочисленных пар ног и сиплые голоса, выкрикивающие фразы на языке, который Акме не могла разобрать, но уже слышала однажды. Холод сковал ужасом от воспоминаний, ненавистью и медленно закипающим бешенством. Она стояла выпрямившись, прислушиваясь к смутно знакомым воплям, тяжело дыша, пытаясь унять дрожь злобы, волнами поднимающейся в душе ее.
– Кунабульцы! – воскликнул Арнил, тотчас все поняв. На этот раз шум услышали все.
– Нет… – прорычала она, сжимая кулаки до боли. – Коцит…
– Здесь мне понадобится ваша помощь, – сказала девушка, выхватив свои резвые кинжалы. – Я могу лишь запугать их своим огнем, но не убить.
– Когда мы спасали Его Высочество Густаво, ты разметала коцитцев, будто пыль, – воскликнул Мирослав.
– Демоны поклоняются мне, но коцитцы никогда не склонят передо мной голову, – ответила та, направляясь вперед. – Они совсем близко.
На Коцит непременно у всех путников имелся зуб. Кеосский отряд мечтал отомстить коцитцам за Акме и Плио, нодримцы – за своего кронпринца и принцессу, зараколахонцы их просто презирали.
Акме не думала о себе, когда ожидала увидеть своих заклятых врагов каждую минуту. Она помнила об Августе, лишенной родителей, вынужденной делить жизнь свою с изуверским шрамом, несовместимым с ее красотой. Психика ребёнка сильно пострадала в том краю, и неизвестно, как это отразится в будущем. Она помнила об истерзанной Фае, лишённой облика и сожжённой на жертвенном костре, о других узниках, погибших ли на алтаре и от пыток. Перед глазами вновь появились те женщины, которых за волосы уволокли дикари. Несчастные были вынуждены покориться под страхом смерти, плодить для убийц сыновей или своими глазами видеть, как убивают их новорожденных дочерей. Среди коцитцев было много полукровок.
Они вылавливали и мучили людей десятилетиями, и никому не было до этого дела.
«Я с вами покончу, – в неистовстве думала Акме. – Даже если ради этого мне придется продать душу дьяволу. Клянусь, я отомщу!..»
К ней быстро и бесшумно подошел Гаральд. Уверенно взяв ее за руку, он потащил её назад, говоря:
– Я не хочу, чтобы ты в этом участвовала.
Он повёл её туда, где под стражей толстого кольца атийцев и нодримцев находилась златокудрая принцесса, норовившая прорваться к Лорену в первые ряды.
– А ну отпусти! – прорычала она.
Герцогский сын громко усмехнулся и осведомился:
– Да сейчас прям!
– Уймись, герцогский сынок, если желает она повоевать, пусть воюет! – усмехнулся Ягер. – Шутки шутками, но эта барышня – весьма ценное оружие…
– Она не оружие! – вмешался принц Арнил. – Она гробит себя, а вы помогаете ей!..
– Прекрати вырываться! – возмутился Гаральд. – Мне тебе приказать, что ли?
– Ты кто такой, чтобы мне что-то приказывать?! – возмущённо взвизгнула Акме, топнув ногой.
– Человек, за которого ты согласилась выйти замуж. Забыла?
Атийцы потрясённо зароптали. Должно быть, им не понравилось известие, что возможный следующий герцог Атии задумал взять в жёны кунабульскую ведьму. Лорен опешил, Плио восхищённо захлопала в ладоши.
– Так положено в Атии? – злилась Акме. – Жених считают невесту своей собственностью?
– Не совсем. Но если это поможет тебя остановить, считай, что да, чёрт бы тебя побрал! – рявкнул Гаральд.
– Ты говоришь с моей сестрой, – холодно заметил Лорен.
– Я говорю со своей невестой.
– Я не давал согласия на этот брак.
– Да ну?! – хмыкнул атиец, подойдя к нему вплотную. – Память у тебя короткая, целитель. Вспомни наш разговор в Мернхольде. Если я нахожу её, ты мне в моём желании не препятствуешь.
– Я сказал: сначала найди.
– Поздно, Лорен, – прошипел Гаральд так, чтобы никто больше не услышал, зло улыбаясь. – Она сказала «да». После Кунабулы я отвезу её так далеко от всех вас, от Карнеоласа, от всех королей, что никто её не найдёт.
– Я не против этого, но со мной, её опекуном, ты не поговорил, – упрекнул Лорен и отвернулся.
– Что ты делаешь, Гаральд? – возмущённо гремел Авдий Веррес. – Отпусти! Лишь с ее помощью мы сможем…
– А без её помощи вы уже не можете сражаться? – в ответ загремел Гаральд Алистер, резко к нему повернувшись и впившись в него свирепым взором. – Вам лишь бы спасти свои шкуры и наплевать на то, что, спасая ваши шкуры, она может погибнуть!..
– Ты – агент Его Величества. Ты будешь делать все, чтобы спасти Карнеолас.
– Если для удовлетворения прихоти Его Величества мне понадобится убить ее, я лучше отрекусь от Карнеоласа, – прорычал Гаральд, не потрудившись понизить голос.
– Госпожу Рин отправили в Кунабулу с определенной целью. И ты со своими чувствами пытаешься сбить её с верного пути, чтобы весь Архей канул в небытие!..
Изумрудные глаза Гаральда Алистера бешено сверкнули, и он загремел:
– Спасти её от гибели – ты называешь «сбить с верного пути»?!
Авдий Веррес напустил на себя оскорбленный вид, осознав, что разговор их слышат остальные, и с презрением выпалил:
– Мы рискуем быть убиты ею же. Ты же видишь, что она одной ногой во тьме!..
Гаральд пару мгновений не спускал с него оглушенного взгляда, после ударил его по лицу. Изумленные возгласы потрясли отряд, но не заглушили рокочущего хохота некоторых зараколахонцев. Несомненно, Ягер и Лако гоготали громче остальных.
Мрачный и несколько удивленный Сатаро глядел на Гаральда с неприятной усмешкой, скрестив на могучей груди бугристые руки. Акме лишь прислушивалась к усиливавшемуся грохоту приближавшихся коцитцев. Буливид и Кицвилан помогли рухнувшему Авдию Верресу подняться на ноги. Мужчина глядел на своего ученика широко распахнутыми глазами, в которых в неистовстве отплясывали яростные и изумленные огоньки. Лицо его было залито кровью.
«Более всего на свете в эту минуту он ненавидит мою сестру», – подумалось Лорену, который не мог не почувствовать к Гаральду расположения.
– Они здесь! – воскликнула Акме, и потасовка была тотчас отодвинута на задний план.
Рядом с Акме встал Ягер.
– С чего ты решил помочь мне? – усмехнулась Акме.
– Помочь тебе? – Ягер фыркнул. – Мне всего лишь нравится, как дохнут эти проклятые дикари. Особенно, когда подыхают они от моей руки. Жаль лишь, что быстро.
– Натравливай их на меня, и ты увидишь, что они могут дохнуть еще красивее, чем ты можешь представить, – отозвалась девушка, разжигая глаза свои голубым сиянием.
– Иди к дьяволу! – воскликнул тот с демонической улыбкой, как только первые коцитцы с оглушительными криками и визгами начали вылетать из-за угла, высоко над головою поднимая свои кривые мечи. – Они мои!
Ягер и Акме, в последнее мгновение перед столкновением стоявшие ближе всех к врагам, шагнули в бой самыми первыми. Над головой звякнула устрашающая кистень Сатаро, тотчас согнав с плеч коцитца голову и брызнув на людей всполохом крови. Вспыхнув своим огнем, Акме, пугая дикарей до безумия, молниеносно размахивала ножами Эрешкигаль, вертясь вокруг своей оси с бешеной скоростью, перерезая горло коротким плавным движением, распарывая животы, выкалывая глаза.
Множество стрел без промедления косило целые вражеские ряды, но коцитцы прибывали.
Хельс одной своей массой сбил маленького юркого коцитца с ног и всадил в грудь его меч с такой силой, что оружие пробило камень пола.
Полетели головы, полились кровавые реки, омывая живые камни Иркаллы. Коцитцев было так много, что убитые ковром устилали зал, и в некоторых углублениях кровь поднималась до щиколоток.
Коцитцы не были человечны, они не были знакомы ни с милосердием, ни с любовью. Они знали лишь жестокость. Иной расы и иного образа жизни, но они были людьми. В теле их бежала столь же красная кровь, столь же быстро замирали их сердца при приближении смерти. И по природе своей они несильно отличались от людей Архея, которые называли их дикарями.
Гаральд держался рядом с Акме и избавлял её от необходимости лишний раз взмахивать кинжалами. Когда коцитцев стало неожиданно много, и двух ножей да двух мечей Гаральда стало не хватать, Акме перестала церемониться. Она разлила по залу свой лазурный огонь и начала расшвыривать дикарей в разные стороны, сделав всполохи своего света своими же руками. Она хватала их за горло, душила их или ломала им шеи. Она бросала их о стену через весь зал. При ударе коцитцы валились на пол с большой высоты, изломанные под неестественным углом, будто куклы. Она не могла сжечь их, но она била их своими новыми руками, она могла достать их везде, разорвать, сломать и уничтожить.
Ситуация усложнилась, когда в зал ворвались коцитцские лучники. Среди путников появились жертвы. Трое нодримцев упало замертво, сраженные самодельными стрелами. Коцитцы были очень меткими.
Акме бешено завизжала, проламываясь сквозь толпу коцитцев, вставших на защиту своих лучников. До потолка подняла она стену огня и волной накрыла врагов. Согнувшиеся пополам в ожидании кончины, дикари истошно заверещали, даруя противникам драгоценные секунды. Арбалетчики нодримцев и саардцев уложили лучников, но на месте одного убитого появлялось четверо еще более свирепых и метких.
Рядом с ухом Акме пролетел звенящий кистень Сатаро, снесший сразу две вражеские головы. Неистово хохочущего от удовольствия саардца сторонились не только союзники, но и противники. Лучники Коцита не один десяток раз пытались достать его, но его оберегали огненные руки Акме.
Коцитцы погибали легко, но они брали столь огромным количеством, что вскоре девушке пришлось целыми горстями поднимать врагов в воздух и швырять о стены. Но она все равно не успевала уберечь спутников от всего безудержного потока.
– Отступаем?! – воскликнул Хельс, подбегая к ней, одновременно разрубая одного из резвых коцитцев от правого плеча до левого бока; девушку обдало брызгами крови.
Акме выбросила руку вперед и огнем отшвырнула коцитца, подбежавшего к Лорену со спины. Огонь целителя пугал коцитцев, но этим дело и ограничивалось. Он не причинял им ровно никакого физического вреда, посему Лорену пришлось снизойти до своего длинного тонкого меча да верного кинжала. Он был ловок, но недостаточно быстр для десятерых осаждавших его коцитцев.
Свирепо разбросав обидчиков в разные стороны, Акме молча удостоверилась, что брат не был ранен и от облегчения на несколько мгновений оставила себя и остальных без защиты.
– Акме!.. – оглушительный крик потряс ее существо, и девушка обернулась.
К ней летел Гаральд, с отчаянием глядя в сторону. Проследив за взглядом возлюбленного, девушка увидела неподалеку целившегося в нее коцитца. Атиец намеревался закрыть ее собой.
Акме оказалась быстрее, но недостаточно быстрой, чтобы уберечь его. Огонь ее унес коцитца в другой конец зала, но стрела все же вырвалась на свободу и пронзила Гаральда в правое плечо, выйдя насквозь.
– Гаральд! – пронзительно взвизгнула Акме, по всей Иркалле разлив свой голос.
Герцогский сын рухнул перед нею на колени, бледный, с перекошенным от боли лицом, но со все еще пылающими яростными изумрудами глазами.
– Жив, жив… – выдавил он сквозь плотно стиснутые зубы.
Едва огонь Акме погас, коцитцы усилили атаку.
– Акме! – зарычал Лорен, кинувшись к ней и оттолкнув ее от Гаральда. – Я займусь им. Если ты не вступишь в битву, жертв будет гораздо больше! Не медли!.. – он взглянул на атийца. – Можешь встать?
– Могу!..
Тотчас вокруг целителя и герцогского сына появилось плотное и свирепое кольцо атийцев.
Акме тяжело дышала. Бешенство затопляло её. Пламя наливалось в ней с такою мощью, что волны его поднимали её волосы. Стрела, пронзившая Гаральда, пронзила её душу, и теперь душа саднила… саднила… саднила, воспаляясь…
Коцит был её проклятием. Еще более страшным и назойливым, чем Иркалла. Они измучили ее, Августу, Сатаро, Фаю, ныне же пытались добраться до остальных ей дорогих людей. Мгновение, и ей пришлось бы оплакивать того, как она любила всем сердцем.
«Будьте же вы прокляты!..»
Протянув огненные руки к врагам, она разорвала одних на куски, другим оторвала головы, третьих размазала по стенам, омывая Иркаллу реками крови.
Она разожгла огненную волну от стены до стены, закрывая своих спутников от посягательств вражеских лучников. Выпрыгнув из стены своего света, не слыша предостерегающих криков союзников, вместе с кинжалами она набросилась на врагов, будто зверь.
Секунда, и один клинок пронзил голову одного коцитца насквозь. Еще секунда, другой клинок перерезал другому коцитцу глотку.
Рядом прозвенел кистень Сатаро, верный союзник Акме. Страшная булава Буливида не отставала.
– Руби до пола! – прокричала Реция и вместе с зараколахонцами бросилась на помощь подруге.
Где-то рядом сверкнули золотые кудри Плио, вырвавшейся из-под опеки нодримцев.
Крови и оторванных голов было так много, что некоторым стало дурно.
– Когда же закончится эта резня?! – в отчаянии воскликнул Арнил, весь покрытый чужой кровью.
– Спроси того зверя, которого вы называете спасителем Архея! – ответил Ягер, наблюдавший за тем, как перепуганные насмерть горсточки оставшихся в живых коцитцев с криками покидали поле боя и скрывались за поворотом.
Путники закричали, победоносно тряся кулаками в воздухе. Зараколахонцы громко смеялись, лихо отплясывая, обнимая друг друга, целуя свое оружие.
Но для Акме бой продолжался. Она жаждала убить их всех, каждому пустить кровь и наблюдать, как они в ней захлебываются. Она побежала за коцитцами.
Пробежав весь извилистый коридор, слыша эхо от визга врагов, она выбежала в следующий зал. Наполовину он был залит водой, которая бушующим потоком вырывалась из одной стены и пряталась под другой. Коцитцы удирали по разбитой каменной перекладине, благодаря которой можно было добраться до противоположного берега. Перекладина эта хорошо крепилась у стен и двумя прячущимися в воде столбами посередине, но была повреждена временем, поэтому несколько раз обрывалась, от чего можно было оступиться и полететь в неспокойные воды.
Огнем столкнув нескольких в воду, Акме завалила выход на другом берегу камнями, нескольких придавив одних, остальным отрезав путь отступления.
– Не уйдёте! – яростно завизжала девушка, не давая упавшим вынырнуть на поверхность.
Огонь ее не боялся воды. Казалось, они даже приветствовали друг друга.
Запрыгнув на узкие мокрые ступеньки, которые вели на переправу, Акме тучей двинулась на прижавшихся к стене коцитцев. Их оставалось несколько десятков, они отстреливались, но девушка отражала удары так легко, что врагам ничего не оставалось, как бросаться на нее с мечами. Тогда она отшвыривала их или разрывала.
Подоспели союзные арбалетчики, устилая заваленный камнями противоположный вход трупами. Все еще с торчащей из плеча стрелою прибежал Гаральд Алистер. Увидев возлюбленную на мосту, в одиночестве выступающую против сотен врагов, он в ужасе кинулся к ней, но атийцы схватили его и отволокли подальше. Капитан Гайре лично бросился к мосту.
Забурлила и вспенилась вода, на мгновение затихла, а после взорвалась тёплыми брызгами. Из воды выпрыгнула огромная черная тварь с остроконечными рваными плавниками. В пасти ее тряпками покоились двое мертвых коцитцев. Существо было больше любого медведя и длиннее любой змеи. Огромные зубы его пронзали крепкие тела коцитцев насквозь.
Демон появился так неожиданно, что Акме растерялась. Перепрыгивая через мост, оно задело девушку, та поскользнулась и, не удержавшись, с коротким криком полетела в воду.
Вода едва не вышибла из нее дух своим льдом, и на несколько секунд хорошо плавающая девушка запаниковала. Неподалеку смертью мерцала исполинская тень кунабульской твари, а быстрые потоки несли её прочь от берега в неведомые дали, не позволяя ей вынырнуть, чтобы глотнуть живительного воздуха.
Коцитские лучники, восторжествовав, начали стрелять в воду, но были не могли разглядеть её среди неспокойных вод. Прикрывая Акме, арбалетчики бросились в атаку.
Её уносило все дальше. Крутясь в страшном водовороте, она рвалась к поверхности, но вместе с воздухом ее начали покидать силы. Ужас близкой смерти сковал её и придавил, но вдруг вокруг руки её что-то сомкнулось и потянуло вверх.
Сладчайший, благословенный воздух хлынул в лёгкие. Она не понимала, что происходит и каким чудом ей удалось оказаться наверху. Отплевываясь, кашляя, пытаясь выровнять дыхание, Акме не видела ничего, ибо глаза заливала ледяная вода.
– Работай ногами! Плыви! – услышала она впереди.
С трудом узнав резкий рокочущий голос Сатаро, она не сразу разглядела его мокрый затылок. Несмотря на недюжинную силу нодримца, ему было тяжело одному бороться с потоком, и их начало уносить. Неподалеку кричали погибающие коцитцы, вновь зашумел голодный демон, и Акме начала грести ногами, вместе с Сатаро приближаясь к берегу, где с протянутыми руками их ждали остальные.
– Быстрее сюда! – закричали спутники, вдалеке увидев то, что их безмерно напугало.
Сатаро и Акме не составило труда догадаться, что, рассекая волны, их преследовал демон Иркаллы.
Лорен и Гаральд вытянули девушку. Обессиленный Сатаро, надежно было уцепившийся за руки земляков, сорвался в воду, теряя драгоценные секунды.
