Текст книги "Весенние заморозки (СИ)"

Автор книги: Admin

Соавторы: Александр Хомяков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 71 страниц)

–Скажу.

Если бы она не знала, как считают этажи истонцы, то перевела бы дословно. Но жители равнин всегда строились не больше, чем в один этаж. Под чердаком Арагдек и подразумевал второй, где у миакрингов побогаче обычно находились спальни.

–Выполним, – согласился хозяин дома. И в самом деле – чего тут спорить? Хотят дикари с далекого юга ночевать в гостиной, кухне и чуланах – их личное дело.

Младенец наверху разошелся и орал так, что Лорбаэн стало немного не по себе. Истонцы же, напротив, детский плач вообще не замечали. Привычные. У них в домах и комнат тоже нет. Все помещение истонского жилища разделяется изнутри ширмами из шкур.

Лорбаэн не выдержала и вышла во двор. Рыдания ребенка ее непривычно беспокоили, и она никак не могла взять в толк, почему.

Двор был забит товарами. Хозяин дома, скорее всего, вел торговлю. Несколько алагоров перебирали тюки и ящики, часть грузили на телеги и вывозили. Та же участь постигла и лошадей из конюшни. Конюх, ссутулившись у ворот, провожал животных тоскливым взглядом.

–Арагдек, вот объясни мне такую вещь. Есть люди злые, и есть хорошие. Верно?

–Арагдек хороший.

–Не спорю. А бывает так, чтобы один и тот же человек был одновременно и злым, и хорошим?

–Отдай мою кружку, ралдэн.

–Не отдам. По вашим законам я уже взрослая, и могу пить не только эль, но и водку. И ты не ответил на мой вопрос. Бывает или нет?

–Бывает. Придет хороший Броганек, увидит, что ты тут пьяная, превратится в злого Броганека и больно стукнет Арагдека по голове за то, что разрешил тебе пить водку.

–Да забери тебя Амунус на скалу! Я серьезно спрашиваю!

–Бывает всякое, ралдэн. С хорошим человеком может случиться большое горе. Если этот человек слабый, то он может от горя стать злым.

–А наоборот? Злой может стать хорошим?

–Может. Если злого человека убить, то он опять станет хорошим.

–Железная логика, Арагдек.

–Это правда равнин, ралдэн. У твоего народа может быть другая правда.

–Нет у меня никакого народа, Арагдек. Я одна в целом свете.

–Если человек один, он редко бывает хорошим. Сыны Дессала так не умеют. Человек без клана быстро находит свою смерть.

–А кто умеет?

–Старшие умеют. Эйтории часто ходят по равнине совсем одни и не находят смерти.

–Ты встречал эйториев у себя дома? Они хорошие, как на твой взгляд?

–Добрые воины. Лекари. Сказители. Иногда – торговцы, но честные, а не как люди из долины Сакара.

–Я поняла.

–У нас считают, что Старшим боги дали больше, чем Младшим. Поэтому Старший может выжить один.

–Неправильно у вас считают, Арагдек. Никто из людей не может выжить в одиночестве. И я не смогу.

–Ты не одна, ралдэн. С тобой – двое великих и могучих воинов Эктуден! И одному из этих воинов ты сейчас же вернешь кружку.

–Да забирай. Мне эта гадость все равно не нравится.

Старшей Лорбаэн не была. Но и к Младшим тоже не принадлежала. Могла только догадываться, что проживет, вероятно, довольно долго, так как воспитана арденом. Другое дело, что носителем Старшей культуры она вряд ли является в той степени, которая нужна, чтобы прожить три века – она выросла среди Младших. Скорее всего, ей предстоит что-то около полутора, как графам Гиссам. Предки алагоров, дессалиев и миакрингов тоже ведь не сразу превратились в Младших. Постепенно утрачивая те знания, которыми обладали, поселившись в Арденави, они и жили с каждым новым поколением все меньше и меньше. Она, получается – Младшая в первом поколении.

Есть ли путь назад, к утраченному Старшинству? Никто не знает ответа на этот вопрос. Да, ей бы хотелось считать себя Старшей. Только не арденкой. Да и не примут ее ардены, как не принимали до сих пор – даже если их согласится принять она.

Но просто воображать себя Старшей – мало.

–Почему он все время плачет?

Женщина посмотрела на Лорбаэн с неприязнью. Младенец у нее на руках только-только затих и теперь спал. Лицо у него было маленькое и круглое, смешное, как у куклы.

–Мешает он тебе, что ли?

–Нет. Я просто спрашиваю.

–Иногда он хочет есть. Или ему надо менять пеленки. Или ему страшно.

–Страшно? Чего он боится?

–Может, вас? Вы, чужие, пришли в этот дом, вы шумите и пугаете его.

–Разве ж мы страшные? – Лорбаэн попробовала улыбнуться.

–В зеркало на себя посмотри, девушка.

Кто другой бы обиделся и ушел. Лорбаэн же выяснила у хозяина дома, есть ли у него зеркало, и пошла смотреть, что там за ужас.

Выглядела она, конечно, неважно. Волосы опять запутались, и гребень вряд ли сможет с ними быстро управиться. Кожа от долгого пребывания на солнце потемнела, на носу и щеках рассыпались веснушки. Явно не городская девица – это сразу понятно. Ну и что? Женщина с грудным младенцем тоже больше походила фигурой и лицом на крестьянку.

А, ну да. Платье из алагорского плаща, шкура на плечах и топор в руке. Лорбаэн попробовала посмотреть на себя отстраненно, глазами той полузабытой девочки из Кагониса, которую еще не лишили родителей. Пожалуй, зрелище жутковатое. И хоть бы под этой зловещей наружностью скрывалось, как у Броганека, доброе сердце. Так ведь нет, ничего доброго в душе Лорбаэн не водится.

Никуда ее ненависть не делась – ни к арденам, ни к миакрингам, ни к самой себе. Просто спряталась глубоко-глубоко, затаилась и ждет своего часа. Не может она себе простить Ладираха ЭахЛесмара, которого убила собственными руками. А им, людям двух народов – своих родителей. Так и не простила она никого. Сложно простить тех, кого не понимаешь. И себя в том числе.

Броганек обнаружил ее ближе к вечеру во дворе, свернувшейся на лавке, подложив руку под голову. Тоска успела нахлынуть и отступить, оставив в душе пустоту и усталость.

–Идем, ралдэн, переводить для меня будешь. Таларик приказы воинам раздает.

Дом стоял в тупике, мощеная улица образовывала здесь небольшую круглую площадь. Посреди площади вокруг старого дерева раньше стояли скамейки. Плотники успели приколотить к ним сверху брусья и доски, и получилась что-то вроде коновязи.

Солдат здесь было немного, и в основном алагоры. Таларик расположился в доме напротив того, где обосновались Броганек с Арагдеком. Из большой гостиной на первом этаже повыкидывали шкафы и комоды, оставив только старый круглый стол с покрытыми резьбой ножками.

Здесь собрались все военачальники, которых знала Лорбаэн, и много других, едва знакомых или и вовсе виденных ей в первый раз. Обнаружился и алагор с короткой седой бородкой и ногами в лубках, которого она вытащила в бою на берегу Арриса из ямы. Он узнал ее и кивнул, приветствуя; она заметила, что на нем, в отличие от большинства других военачальников, нет плаща. Задумалась.

Таларик потребовал тишины. Граф Гисс стоял чуть позади него, лениво оглядывая собравшихся.

–Мы перехватили курьера от герцога Илдинга. Его дружина рядом, в полудне пути от нас. Думаю, миакринги или уже знают, что мы в Дассиге, или узнают об этом еще до ночи. Действовать надо быстро, пока герцог Илдинг не перестроил войска и не лишил нас преимущества внезапности.

–Известно, сколько у герцога войск? – спросил Раник Эаскин.

–Да. Курьер сказал, что вся восточная армия защитников насчитывает больше трех тем.

Собравшиеся зашумели, Таларик резким окриком оборвал галдеж.

–Армия построилась на протяжении нескольких миль. Им противостоят дикари с зеленой кожей, которые пришли с Великого восточного океана. Точное число этих дикарей неизвестно, но курьер уверен в победе северян.

–Северян, Таларик? – спросил граф. – Или миакрингов?

–Там не только миакринги, ваше сиятельство. Центр армии – это действительно миакоранские дружинники и ополчение, а также отряды лучников и арбалетчиков. С севера в засаде стоит больше двух тысяч эйторийских рыцарей, с ними – арденские мечники и эйторийские же секироносцы. На юге, ближе всего к нам, находится лагерь самого герцога Илдинга, при нем – его конная и пешая дружина, общим числом около тьмы солдат.

–Герцог севера собирается взять дикарей в клещи, – предположил Раник Эаскин.

–Это очевидно, тысячник. Теперь самое важное. Курьер считает, что битва с дикарями состоится завтра.

Атранек Экмарен буркнул что-то себе под нос.

–Говори громче, Атранек.

–Воины устали, – сказал истонец. – и еще не все отряды подошли.

–Думаешь, герцог Илдинг даст нам отдохнуть?

–Не даст. Но если мы сможем одолеть дружину герцога Илдинга, то от нашей армии после такой победы мало что останется.

–А если мы ее не одолеем, то послезавтра нам придется встретиться в бою со всей восточной армией северян. И не забывай о тех арденских всадниках, что следовали за твоим отрядом по тракту. Мы не знаем, что происходит на западе. Остановившись на одном месте, мы позволим врагам подтянуть резервы и отрезать нам все пути к отступлению.

На это Атранек Экмарен не нашел, что возразить. Таларик уже один раз совершил невозможное, предстоящая битва после переправы через Аррис не казалась сумасбродством.

–Мы выдвинемся после полуночи, – подвел итог Таларик. – На рассвете вступим в бой.

Граф подошел поближе к столу, наклонился, что-то рассматривая. Лорбаэн, поднявшись на цыпочки, увидела карту, исчерканную грифелем.

–Я тебя правильно понял, Таларик, что поведение дикарей, которым ты планируешь оказать неожиданную помощь, входит в авантюрную часть плана?

–Правильно, ваше сиятельство. Мы ничего о них не знаем, кроме того, что их очень много.

–Что будет, если они нас атакуют? – спросил кто-то за спиной Лорбаэн.

–Отступим в Дассиг. Конница кланов будет прикрывать отход.

–Они не пойдут на юг, – заявил граф Гисс. – Если дикари победят в битве, то будут преследовать отступающую армию в северном направлении.

–Можно ли что-либо утверждать с такой уверенностью, когда имеешь дело с дикарями, ваше сиятельство? – этот вопрос принадлежал алагору с переломаными ногами. – Они понятия не имеют о тактике и стратегии, и одержать верх в бою могут только за счет численного превосходства.

–Барон, если бы они не имели понятия о тактике и стратегии, – вмешался Таларик. – то северяне не пригнали бы сюда такое большое войско. Северяне не потеряли бы Веггар, а следом и большую часть восточной Сиккарты.

–Но здесь отнюдь не лучшее войско, какое они могли выставить, – уперся барон. – Если я правильно понял, то большая часть воинов под началом герцога Илдинга – это ополченцы. То есть, по сути, не более чем вооруженные крестьяне.

Лорбаэн, переведя последние слова барона, посмотрела на Броганека. Истонец откровенно скучал. Он не любил долгих разговоров.

–В любом случае, барон, мы сможем укрепиться в Дассиге и дать дикарям отпор. Даже в незащищенном стенами городе можно успешно обороняться.

–Хорошо, Таларик, ты меня убедил, – барон примирительно поднял руки. – Полагаю, ты продумал, как действовать и в том случае, если дикари не станут нас преследовать.

–Разумеется, барон. Однако я предпочитаю не делить шкуру волка раньше времени. Сначала надо победить. Поэтому...

Таларик обвел взглядом всех собравшихся за круглым столом. Его глаза задержались на Лорбаэн.

–Сейчас вы все отправитесь к войскам и начнете подготовку к выступлению. Задержек быть не должно. Первой пойдет конница Истона, за ней – все остальные, кроме Раника Эаскина и его двух тысяч.

Раник, ты остаешься в Дассиге. Кварталы, которые ты должен удерживать, и маршруты патрулирования я отметил на карте. Кроме этого, можешь выбрать дополнительные опорные точки и зоны патрулирования по своему усмотрению. Тебе надо будет продержаться до завтрашнего вечера.

–Будет сделано, Таларик, – Раник Эаскин склонил голову.

Таларик не сводил глаз с Лорбаэн, и ей казалось, что слова темника обращены в первую очередь к ней. Девочка чувствовала себя все более неуютно, но пока еще могла терпеть его пристальный взгляд.

–Альбероник Эаприн, тебе предстоит возглавить арьергард. Вся тяжелая конница и к ней пять сотен панцирников. Будете прикрывать колонну на марше. Атранек Экмарен выделит тебе полсотни конных разведчиков, которые смогут предупредить тебя заранее, если на тракте появятся враги. В этом случае твоя задача – удерживать тракт. После того, как пройдет все войско, подтягивайся следом: пехота впереди, за ней конница.

–Темник, я учился военному делу у отца графа Лорика!

–Может, и учился. Спорить не стану. Но в этом походе я ни разу не видел, чтобы ты командовал арьергардом, и считаю нужным на всякий случай объяснить твою задачу. Чтобы потом не было недоразумений, как с сожженной деревней.

Альбероник покраснел, открыл было рот, но так ничего и не сказал.

–Совет окончен, господа, – возгласил Таларик, наконец переведя взгляд с Лорбаэн на кого-то еще. – Расходитесь.

Девочка вздохнула с облегчением и поспешила выскользнуть из дома.

Когда она дошла до заставы, в гудящем среди домов ветре появились капли. Она улыбнулась – и ветер, и дождь были теплыми. Лорбаэн любила тепло, привычное ей с детства. Зимы в Кагонисе бывали морозными, но летом часто стояла жара, и можно было целых три месяца купаться в теплом море.

Застава представляла собой две телеги, сдвинутые посреди улицы так, чтобы в проход между ними мог проехать только один всадник. Между стенами домов и телегами тоже оставалось свободное пространство, но оглобли, упиравшиеся в мостовую, делали его опасным для конницы.

Заставу стерегли четверо алагоров. Один следил за улицей, остальные играли в кости.

Появление девочки заметили только тогда, когда она подошла к игрокам. Наблюдатель смотрел в другую сторону, а игроки друг за другом, опасаясь мухлежа с придерживанием костей.

–Ты чего тут забыла? – прикрикнул на нее один из них, судя по всему, старший. – Дуй назад живо. Господин тысячник запретили нашим выходить в город без нужды.

–А я не ваша! – вызверилась Лорбаэн. – Мне ваш тысячник не указ!

По лицам алагоров она видела, что страх, который вселяли в них неведомые защитники девочки, вступившиеся за нее в лагере на южном берегу Арриса, еще не до конца выветрился.

–Наша или нет – выпустить не могу, – старший сохранил остатки мужества. – Без дозволения тысячника Раника Эаскина здесь никому ходить не дозволено.

–Ну так зови своего тысячника! – крикнула девочка. Ветер унес ее крик вниз по улице.

Раник Эаскин прискакал так быстро, словно за ним диаволы гнались. У самой заставы он резко осадил коня, спрыгнул на землю.

–Что тут происходит?

Десятник, командовавший на заставе, вместо ответа указал рукой на Лорбаэн.

–Что она натворила?

–Ничего, господин тысячник. Выйти в город хочет.

Временный комендант Дассига уставился на девочку, как на некое невиданное животное. Стражники отошли в сторону, предоставляя начальству разбираться самостоятельно.

–И что это тебе в городе понадобилось, а?

–Пройтись хочу, – она упрямо вздернула подбородок. – Надоело мне в доме сидеть.

Погода разошлась на полную катушку. На востоке сверкали молнии, и гремел то и дело гром. Ветер усилился, над городом неслись с невиданной скоростью тучи, застилая все небо и обещая сильный ливень.

Раник Эаскин нехорошо улыбнулся.

–Темник Таларик предвидел, что тебе взбредет в голову прогуляться. И оставил мне на этот случай недвусмысленные распоряжения. Променад отменяется, девочка. Пойдешь со мной.

Он решительно протянул к ней руку и тут же вскрикнул, скорее от неожиданности, чем от боли – Лорбаэн не задумываясь тяпнула его за пальцы.

–Держи ее!

Она бросила топор, проскользнула между стеной дома и телегой, перепрыгнула через оглобли и припустила по улице со всей возможной скоростью. Ветер дул ей в спину.

–Стой! – кричали сзади.

Впереди показался патруль. Лорбаэн не стала дожидаться, пока они сообразят, что происходит, и метнулась к забору слева. Он был низким, ей по грудь. Лорбаэн перелезла ограду, почти не задерживаясь, протолкалась между хрюшек, бродивших по двору, миновала небольшой огород и перепрыгнула через низкую изгородь в соседний двор.

Преследователи разорались не на шутку, но она понимала, что неплохо выигрывает в скорости. Солдаты в доспехах догнать ее не смогут, а оцепить весь квартал – просто не успеют.

Улица с другой стороны квартала оказалась пуста. Она некоторое время бежала вниз, к реке, потом свернула на перекрестке направо. Выдерживать темп становилось тяжело, шкура на плечах сильно мешала, но расстаться с ней было не в ее силах. Выбрав подходящий бурьян при дороге, она нырнула в самую гущу, упала на землю и затаилась.

Ждать пришлось недолго. Неподалеку простучали копыта. Потом оттуда же послышались крики. Слов из-за расстояния и шумящего в листве ветра она не разобрала. Бурьян оказался на редкость колючим, но девочка терпела, понимая, что Раник Эаскин ее за эту пробежку по голове не погладит.

Лорбаэн не боялась. Напротив, происходящее ее здорово забавляло. Проведя столько времени под защитой Броганека, она уверовала в собственную безопасность. Что бы там ни приказал Таларик Ранику Эаскину, власти у него над Лорбаэн нет и быть не может. Ссориться с Броганеком он не станет – в армии южан только самый тупой солдат не понимает, чем это чревато. За Броганека кланы уже один раз вступились.

Вскоре все стихло. Куда бы не направились ее преследователи, эту улицу они оставили в стороне. Она осторожно выглянула из бурьяна, убедилась, что вокруг никого нет, и пошла дальше, особо не таясь.

Миновав еще два квартала, она снова свернула вниз. Улица проходила мимо прудов, чьи берега заросли плакучими ивами. Среди деревьев попадались крытые беседки, в одной из них она и спряталась, надеясь переждать дождь. На той стороне пруда склон холма круто уходил вверх, и ветра тут почти не ощущалось.

Похолодало, но в медвежьей шкуре ей было донельзя уютно. В таком наряде можно и зимой на снегу спать – не замерзнешь.

Рав любил читать приключенческие романы. Лорбаэн часто подшучивала над ним из-за этого, и брат обижался на нее – порой долго, с обеда и до самого вечера. Она же, напротив, беллетристику не любила. Ей больше всего нравились записки путешественников о дальних странах.

Дальних стран девочке в жизни не встретилось. А вот приключений хватало с избытком. Ее пятнадцатая весна оказалась в этом смысле насыщеннее любого романа.

Буря отказывалась стихать. Когда Лорбаэн наскучило сидеть в беседке, она закуталась как следует в шкуру, вышла на улицу и огляделась.

Итак, сбежать от Раника Эаскина с его приказами она сумела. Что дальше?

Можно было где-нибудь спрятаться и дождаться, пока армия вернется в Дассиг. Под крылышком у Броганека ей никакой Раник Эаскин не страшен, да и Таларику придется как следует потрудиться, чтобы обосновать свои подозрения – в чем бы он ее не обвинил.

А можно было и погулять по округе. В городе Лорбаэн было тяжело, он будил в ней слишком много такого, что она хотела бы забыть. И оскаленные зубы, которыми она встретила руку Раника Эаскина, напоминали, что в ней просыпается зверь. Хотя бы на день ей надо остаться в полном одиночестве и разобраться в своих чувствах. Дальше видно будет.

Выходить на тракт было опасно – скорее всего, его патрулируют на всем участке, где он проходит через город. Девочка выбрала одну из боковых улиц и пошла дальше на запад, рассчитывая покинуть город в стороне от тракта и выбраться к реке вдали от глаз патрульных. Река тянула ее, как будто зачарованная. Лорбаэн нравилось смотреть на текущую воду, это ее успокаивало.

На улицах не было ни души, все горожане попрятались от непогоды и даже ставни позакрывали. Это ее и обмануло. Когда она поняла, что слышит стук копыт, бежать и прятаться было уже поздно.

Окружившие ее всадники не были ни алагорами, ни дессалиями. Лорбаэн, прикрывая от ветра глаза, смотрела на волчьи морды на щитах и судорожно пыталась сообразить, что сказать этим арденам.

–Это она! Я про нее говорил!

Среди арденских всадников она увидела Длуха; он кричал, тыкая в ее сторону пальцем.

–Она! Полукровка! Предательница!

Лорбаэн не стала сопротивляться, когда ей связывали руки. Все ее силы отнимала борьба со всколыхнувшейся внутри ненавистью, которую она считала надежно скрытой под наросшими на нее впечатлениями прошедших дней. Она думала, что после того, как подручные графа Гисса на ее глазах забили до смерти двух арденок, ненависть к арденам и миакрингам больше в ней не проснется. Она чудовищно ошибалась.

Ее посадили на одну из свободных лошадей, привязав руки к луке седла. Двое всадников отделились от отряда, один из них взял поводья лошади Лорбаэн, и они поскакали по улице в сторону окраины.

Она не особо присматривалась, куда ее везут. И старалась не задумываться, зачем. Ветер развевал ее волосы, уничтожая все утренние усилия, которые она приложила, чтобы их расчесать. Ветер забивался под медвежью шкуру и плащ, ветер бросал в лицо брызги дождевых капель. Ветер и дождь отвлекали ее от собственных мыслей. Спокойствие медленно, но уверенно возвращалось к ней.

Что бы ни случилось – у арденов нет власти над ней. Ни у кого во всем мире ее нет.

Ловкие руки подхватывали пряди ее волос, сжимали и быстрыми движениями гребня приводили в порядок. Сверкала в глубине пропасти река.

–Лорбаэн-Лорбаэн, кто тебя такую воспитывал...

Ветер и дождь ее воспитывали. Ветер и дождь.

Лес. Какая-то прогалина, вся мокрая от дождя. Натянутые между деревьями тенты из плотной ткани. Костер. Молчаливые люди в кожаных доспехах и длинных серых плащах.

–Ты служишь нашим врагам?

–Нет.

–Тебя видели в Дассиге, среди солдат графа Гисса. Что ты там делала?

–Я – рабыня.

–Рабы не гуляют по городу свободно, девочка.

–Я убежала.

–Похоже, в последнем случае она не врет, Эраэх. Я слышал крики в городе. Люди говорят, алагоры кого-то искали.

–Пусть так. Девочка, а что ты сделаешь, если мы тебя отпустим?

–Вернусь в Дассиг.

–Вот как? А зачем тебе возвращаться в рабство?

Она не ответила, сжав зубы и уставившись в землю.

–Свяжите ее и уведите. Я не буду судить полукровку. Завтра отправлю ее в Скейр, пусть с ней сама госпожа Аэлевит разбирается.

Ей связали и ноги тоже, бросили на мешки под тентом, пахнущие пшеницей. Костер был рядом, и ей по крайней мере было тепло. Хоть какая-то радость.

Арденские всадники занимались своими делами, которые ей были мало интересны. Появился и пристроился у костра Длух, поглядывая в ее сторону. Лорбаэн отвернулась, чтобы не видеть лица мальчишки, на месте которого охотно представляла себе кровавую кашу.

Успокоиться. Может, даже уснуть. Ничего с ней не случится.

–Сколько южан осталось в городе, девочка? – она узнала тот голос, который спрашивал ее по прибытии в лагерь. Открыла глаза, приподняла голову. Над ней склонились двое арденов.

–Мое имя – Лорбаэн!

–Отвечай.

–Дудки. Можете пытать, если сильно хочется.

По звукам, которые непроизвольно издал арден, она поняла, что попала в яблочко. Предложение прибегнуть к пыткам Старшему очень сильно не понравилось.

–Как хочешь, Лорбаэн. Прорицательница Аэлевит определит твою дальнейшую судьбу.

Ардены ушли. Лорбаэн дернула плечом, пытаясь залезть под шкуру, но ничего не добилась. Длух у костра тихо хихикал, глядя на ее потуги.

Темнело. Буря уходила на запад, шум ветра в кронах деревьев становился все тише. Она могла слышать негромкие голоса арденов в лагере, шипение сырых дров в костре и бурчанье в желудке. Утром она не стала завтракать, и теперь жалела об этом. Оставалось надеяться, что ардены не забудут накормить свою пленницу.

–Не хочу и не буду, Сантор, – услышала она где-то за спиной приглушенный голос, принадлежавший все тому же ардену. – Если она действительно так важна, как тебе кажется, то это только подтверждает, что ее надо обязательно доставить к госпоже Аэлевит.

–Эраэх, ничего не получится. Лучше и не пытайся. Она не поедет в Скейр, потому что не хочет туда ехать.

Лорбаэн поймала себя на том, что действительно не хочет ехать с арденами в столицу. Именно сейчас – нет, она чувствовала, что должна оставаться с армией графа Гисса. Не понимала только, почему.

–И что же меняют ее желания? Ты видишь в будущем, что она не поедет в Скейр?

–Я не прорицатель, Эраэх, равно как и ты. Будущего девочки я не вижу. Но ее прошлое – открытая книга. Посмотри на нее внимательно, и ты сам все поймешь.

–Не хочу. Говори, что такого ты углядел в ее прошлом?

–Она сама выбирает свой путь.

На некоторое время голоса стихли. Лорбаэн старалась не шевелиться, чтобы ардены не заметили, что она слушает их разговор.

–Так не бывает, Сантор. Никто не властен над своей судьбой.

–Она имеет такую власть, Эраэх. Посмотри на нее внимательно. Думаю, что ни один прорицатель не сможет увидеть ее дальнейшую судьбу.

–Как, вообще пустота и ни одного проблеска? Может, девочке всего-навсего суждено в скором времени умереть?

–Я не знаю, Эраэх, что ей суждено.

Рука в тонкой кожаной перчатке тронула ее за плечо.

–Ты хочешь, чтобы тебя отвезли в Скейр, Лорбаэн? – спросил тот, кого один из арденов назвал Эраэхом.

–Нет, – ответила она. – я хочу, чтобы меня отпустили и дали вернуться в Дассиг.

–Эраэх, если ты настоишь на своем, быть беде, – сказал Сантор, подойдя с другой стороны. – Если я прав, и ей дана власть над судьбой – с нами может случиться все, что угодно, что может нам помешать увезти ее силой. Враги выследят наш отряд, буря повалит деревья на наши головы, Аррис выйдет из берегов. Я бы не рисковал без нужды.

Лорбаэн слова Сантора казались мистикой. Но удивительным образом они находили в ее душе отклик. Когда-то в Кагонисе бродяга-эйторий обмолвился о том, что ее ждет страшная судьба. С тех пор все, что касалось прорицания ее будущего, вызывало у нее живейший интерес. Она тянулась к недоступному ей знанию грядущего, верила в него. Тем более что в настоящем верить ей было особо не во что. Только в человеческую подлость и мерзость.

Все люди в этом мире были к ней в той или иной степени враждебны. Может, в другом – там, где-то в неведомом будущем, – они иные? Здесь ей почти не на кого положиться.

Почти.

–Кант из Хигорта, – вспомнила она.

–Что ты сказала? – удивился Эраэх.

–Кантраэх ЭахСтилларт. Он лучник из Сатлонда и... он мой отец.

–Девочка, я ведь знаю, кем был твой отец. Все ардены это знают. Звали его не так, как ты сказала.

–Замечательно, что ты это знаешь, арден. Кант из Хигорта назвал меня своей дочерью. Я бы хотела его увидеть.

–Невероятно! – воскликнул Эраэх, не сдержавшись. – Ни один арден не мог назвать тебя своей дочерью!

Сантор подошел и положил руку Эраэху на плечо.

–Это легко проверить, Эраэх. Я понял, о ком она говорит. Кантраэх – это один из сатлондцев, которых мы привезли с собой. Они сейчас где-то в городе. Я найду его и привезу сюда.

–Хорошо, езжай. Чем быстрее мы с этим разберемся, тем лучше. И так слишком много времени на нее тратим.

Лорбаэн закрыла глаза и откинула голову назад. Скоро она узнает, так ли враждебен к ней этот мир, как ей кажется. И чего стоили слова арденского лучника на обрыве над Аррисом.

Впрочем, скорее всего, чего-то стоили. Чья-то же стрела убила алагора-мечника в лагере южной армии. Иначе она бы и не вспомнила о Канте. Осталось узнать, сможет ли он защитить ее не только от южан, но и от своих сородичей.

Кант смог. Едва соскочив с коня, лучник подбежал к ней и прежде, чем его сумели остановить, разрезал кинжалом веревки, связывавшие ее руки и ноги. Лорбаэн охнула от боли в запястьях – связали ее на совесть, и путы оставили глубокие следы на коже.

–Остановись! – крикнул Эраэх, бросившись к Канту. – Я не разрешал ее отпускать!

–Ты не можешь запретить, – резко бросил Кант, обернувшись к нему. – Лорбаэн – несовершеннолетняя. Если тебе нужен кто-то, на кого ты сможешь повесить всех собак – это я. По законам нашего народа за поступки несовершеннолетних детей отвечают родители.

–Так это правда... – пораженно проговорил Эраэх. – Ты понимаешь, что ты сделал, Кантраэх ЭахСтилларт?

–Прекрасно понимаю, Эраэх. Я вернул Лорбаэн нашему народу.

Девочка хотела возразить Канту, что она не желает считать себя арденкой, но вовремя прикусила язык. Сейчас не стоило лезть в бутылку.

–Твое решение, Кант, может быть оспорено Кругом прорицателей и судом трона.

–Вот когда соберется суд трона, Эраэх, тогда мы об этом и поговорим. А сейчас ты не имеешь никакого права ее удерживать. Лорбаэн пойдет туда, куда хочет, и делать будет то, что ей по душе.

–Не могу взять в толк, зачем ты это делаешь, Кант...

–Я уже говорил тебе, Эраэх, – вмешался Сантор. – Девочке дана власть над судьбой, и дана отнюдь неспроста. В наше время недооценивать ее силу не просто глупо – это смертельно опасно. Ты хоть понимаешь, что от ее решения в какой-то момент может зависеть судьба всего нашего народа? А ты собрался везти ее на суд в Скейр. Лорбаэн и так не сильно-то нас любит. Так давай не будем будить ее ненависть к тем, кто ее отверг.

Лорбаэн видела, что Эраэх колеблется.

–Если мы ее отпустим, Сантор, она может нас выдать.

–Сделай так, чтобы этого не случилось, Эраэх.

–Каким образом? Я-то над судьбой никакой власти не имею.

–Боги Звездного пика, Эраэх, как можно быть таким глупым в твоем-то возрасте! – воскликнул Сантор. В голосе его слышалась горечь. – Посмотри на нее внимательно. Это же маленькая девочка, только и всего. Да, ее отталкивали и унижали, но если она до сих пор не сломалась – в ее душе найдутся силы, чтобы принять протянутую ей руку.

Эраэх вздохнул.

–Ладно, убедили. Лорбаэн пойдет своим путем.

–Вы не можете! – взвизгнул Длух, все это время прислушивавшийся к разговору. – Она предаст вас! Она и раньше предавала. Я видел ее с дессалием в холмах. Никакая она не рабыня, она врет все!

–Помолчи, малыш, – презрительно бросил ему Эраэх. – Девочка принадлежит Старшему народу. Между собой мы как-нибудь разберемся без твоей помощи.

Кант проводил ее до окраины Дассига. Близился рассвет, когда они добрались до яблоневых садов, за которыми начинался собственно город.

–Лорбаэн, постарайся все же осторожнее там, – попросил лучник. – В городе мы не сможем тебя защитить. Если поймешь, что тебе угрожает опасность со стороны графа Гисса или Таларика – беги и не раздумывай.

Лорбаэн по пути рассказала Канту все, что случилось с ней накануне в городе. Лучник, которому по непонятым ею до сих пор причинам взбрело в голову выступить ее заступником перед арденами, вызывал у нее доверие. Она догадывалась, почему так, она устала никому не верить. Правильно сказал Сантор – им достаточно протянуть руку. Ей смертельно хотелось хоть за кого-то в этом мире зацепиться, спрятаться за широкую спину и почувствовать себя наконец в безопасности. Не по силам Лорбаэн в одиночку противостоять всему миру.

–Я постараюсь, Кант. Правда постараюсь. Спасибо тебе! – она чмокнула лучника в щеку, у него округлились глаза. – До встречи!

–Освети Лайта твой путь, дочка... – пробормотал Кант ей вслед.

На первой же заставе ее задержали.

Лорбаэн и не надеялась, что Раник Эаскин и Таларик так просто оставят ее в покое. Но отряды алагоров, которые ей встретились на улицах, не проявили к девочке особого интереса. Она надеялась, что ей рано или поздно попадется кто-то из истонцев, но как назло никого из всадников равнин не было видно. А ведь должны были уже вернуться – обилие воинов в городе говорило, что армия успела выдержать битву с герцогом Илдингом и отступить в Дассиг, как и планировал Таларик.