Текст книги "Весенние заморозки (СИ)"

Автор книги: Admin

Соавторы: Александр Хомяков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 71 страниц)

–Кого?

–Не знаю. Возможно, самого себя. Пути сходятся, Эрик. Все малозначащие события уже предопределены. Остались только ключевые, и никто из прорицателей не может проникнуть в это будущее своим взором. Пятеро должны сделать выбор – у каждого свой собственный, особенный. Этот выбор и определит судьбу мира. Понимаешь?

–Нет, – честно признался Эрик.

–Это хорошо, Эрик. Это просто здорово, что ты не понимаешь! Ладно... оставь меня.

Эрик кивнул и развернулся, чтобы уйти. В дверях остановился.

–Может, все же помочь тебе? Ты же сама не дойдешь.

Аэлевит посмотрела на него тяжелым взглядом. Так иногда смотрел Верховный прорицатель, в глазах которого словно отражался весь груз взваленной им на себя ответственности.

–Эрик, ведь тебе никто не мешал, когда ты жалел себя? Вот и ты мне не мешай, сделай милость.

Утро выдалось пасмурным, но к рассвету облака разошлись. Солнце осветило промокшую за ночь землю, лужи на брусчатке, хмурые и тревожные лица людей на улицах Скейра. За ночь ситуация за пределами стен города изменилась, и к этому изменению ни воины, ни горожане не были готовы.

На улицах болтали, что армия южан за ночь неожиданно пересекла холмы Эверин и переправилась через Аррис выше устья Катасты. Слухи были самыми разными, разной в устах горожан была и численность вражеского войска. В ратуше должны были лучше знать, что произошло на самом деле, и Эрик направил свои стопы туда.

Новый день встретил Эрика туманом и головной болью. Выбравшись из дворика, где он ночевал на скамейке под навесом, он подумал было заглянуть в лечебницу – голова просто раскалывалась, а у лекарей могло найтись средство от этой напасти. Но через несколько кварталов свежий утренний воздух и влага, которой он был пропитан, немного привели его в чувство. Боль не была похмельной, выпил-то Эрик немного. Вот Аэлевит, скорее всего, после вчерашней бутыли вина не позавидуешь. Он побродил по улицам, послушал разговоры и решил, что скорее всего в ратуше прямо с утра будет созван совет военачальников. Он не ошибся.

В зале собраний его встретили без удивления. И воеводам, и ратманам было не до выяснения, кто он такой и что здесь делает. Помимо сидевших за круглым столом военачальников и советников скейрской управы, в зале хватало и другого народа. Положение, возможно, оказалось слишком серьезным, чтобы совета малого круга наделенных властью людей было достаточно, чтобы его выправить.

Эрик быстро нашел Аэлевит. Выглядела она более-менее живой, но была при этом очень бледна. На своего вассала она даже не посмотрела.

Двое ратманов в роскошных мантиях ожесточенно спорили. Один – дородный, с цепью бургомистра на шее, восседал на своем стуле, задрав вверх короткую бородку по алагорской моде. Глаза, заплывшие жирком, сердито взирали на оппонента – чуть менее плотного, низкорослого и всклокоченного. Ратман склонился над столом и свирепо отстаивал свою точку зрения. Из военачальников мало кто смотрел на спорящих. Вид у воинов был усталый, многие пришли на совет в доспехах, лица же их, похоже, с бритвой не встречались уже несколько дней. Даже у Старших.

Ратман настаивал на том, чтобы конница атаковала южан на Веггарском тракте. Аргументация сводилась к необходимости защитить поселения между Катастой и Аррисом от разорения, а также по возможности и Дассиг.

Бургомистр большую часть сказанного ратманом оставил без ответа. Эрик не знал его, даже ничего о скейрском градоначальнике не слышал. Впрочем, он мало интересовался делами Младших, и даже имени нынешнего герцога завоевателей не помнил. Комплекция бургомистра вызывала у него, Старшего, отвращение. Ардены не были склонны к полноте и за собой обычно следили до старости.

–Тихо все!

Прорицательница подняла руку повелительным жестом. Ратман оборвал свою речь, взгляды всех, сидящих за столом, обратились к единственной присутствующей здесь женщине.

–Южане смогли переправиться, – голос Аэлевит был напряженным и выдавал ее самочувствие. – Мы догадывались, что они захотят вырваться из холмов, и понимали, что они не собираются отступать на юг. Но никто не ждал, что им удастся за одну ночь сделать и переход на восток, и навести переправу. Конунг Ригалис сообщил, что атаковать их с реки будет сложно. Мост они перекрыли. Чтобы прорваться туда, надо или искать переправу через Катасту выше по течению, или перевезти конницу и фалангу по реке. Все это требует тщательной подготовки. До сих пор никто из наших врагов не преподносил нам сюрпризов. Сейчас мы столкнулись с действительно талантливым полководцем. Я уверена, что его замысел не заканчивается на переправе через Аррис и блокаде Веггарского тракта.

Вас всех беспокоит то, что произойдет с нашими поселениями за Катастой. Многим могло ударить в голову опьянение вчерашней победой. Вы забыли, что под стенами города уже стоят следующие завоеватели. Прежде, чем бросить все наши силы против южан, нам следует подумать, что делать с сорока пятью тысячами эсгуриев, кассорийцев и лиртодийцев под стенами города.

–Сорок пять тысяч! – воскликнул, не сдержавшись, кто-то из ратманов.

–Да, сорок пять. Семь тысяч кассорийских воинов остались в Эггоре, но к остальной армии присоединились моряки с лиртодийских кораблей и уцелевшие после сражений на севере эсгурии.

–Наших сил хватит, – вмешался старый эйторий в рыцарских латах. – Против кассорийцев – хватит.

–Да, Таивис, – согласилась Аэлевит. – против кого-то одного их точно хватит. Либо армия графа Гисса, либо кассорийцы, либо регадцы.

–Давайте не думать пока о регадцах, господа воеводы, – предложил бургомистр. – Если их и в самом деле так много, как говорят арденские прорицатели, то тут и говорить нечего – придется за стенами отсиживаться, когда они придут.

–Правильно, – поддержал его эйторий в богатых латах, с длинными и густыми усами. – сейчас надо решать, как избавиться от южан на востоке и кассорийцев на западе. И для начала не мешает знать, что собрался делать Таларик, темник графа Гисса.

–Думаешь, магистр Таланос, это так просто – выяснить, что у него на уме? – скептически поинтересовалась Аэлевит. – Он морочил нам голову несколько дней, и никто из разведчиков так и не заметил, что все это время армия южан готовилась к переправе.

–Не думаешь же ты, что он попытается объединиться с кассорийцами и совместно осадить Скейр?

–А почему бы и нет? Что им мешает найти общий язык?

–Ничего не мешает, госпожа Аэлевит, – ответил эйторий, названный Таланосом. – Но есть еще наша армия на востоке, и есть десять тысяч твоих воинов в предгорьях на севере. И те, и другие будут иметь возможность ударить осаждающим в тыл.

–Таларик может знать и о тех, и о других. И учитывать их в своих планах.

–Не переоцениваешь ли ты его талант полководца?

–Нет! После сегодняшней ночи – нет. Я боюсь его недооценить, магистр.

–Давайте поставим себя на место Таларика, – предложил старый эйторий, говоривший до Таланоса. – Попробуем выбрать для него лучшую стратегию в той ситуации, в которой он оказался.

–Уйти на юг, – тут же ответил кто-то из арденских военачальников. – закрепиться в Веггаре, пополнить войска резервами из Латонсы и Истона. К следующей весне собраться с новыми силами и провести повторную компанию.

–Да, – согласилась Аэлевит. – мы ожидали, что южане отступят. Мы все сделали, чтобы они почувствовали себя в безнадежном положении. Однако они уперлись и не уходят. Давайте считать, что этот вариант южане, как и нерберийцы, для себя исключили.

–Осада, – сказал арден в доспехе из заговоренной бронзы. Эрик вспомнил, что видел его в битве – он командовал правым крылом фаланги. – Только осада и штурм. Оставлять Скейр в тылу и идти на север, к Звездному пику – крайняя глупость. Если завоеватели так поступят, то развяжут нам руки. Выйдя всеми силами вслед за ними, мы окажемся в куда лучшей позиции, чем кассорийцы и южане. Даже самый бездарный военачальник не оставит в тылу такую крепость, как Скейр, да еще и набитую под завязку войсками.

–Господа военачальники, – поднял руку бургомистр. – вы к чему ведете свои речи? К тому, что враги обложат Скейр со всех сторон?

–Не со всех, – поправил его арден в бронзовом панцире. – Река остается нашей. Холмы Эверин свободны, мост есть, кораблей в гавани – больше чем надо. Мы можем переправлять войска туда, куда нам заблагорассудится.

–Знаете, а в этом что-то есть, – снова заговорил старый эйторий. – Если мы сможем создать на реке оживленное движение, то в наших силах – запутать врагов в достаточной степени, чтобы они не знали, откуда последует удар.

–Сначала, Таивис, надо понять, чего мы хотим достичь, – усталым голосом сказала Аэлевит. – За этим и собрались.

–Мне кажется, госпожа Аэлевит, или ты и в самом деле хочешь пропустить ход, предоставляя Таларику возможность развить успех?

За столом установилось молчание. Все ждали, что скажет прорицательница.

–Да, Таивис, именно это я представляю лучшим выходом из создавшегося положения. Что бы не сделал Таларик, Скейр все равно в безопасности. Даже если ему взбредет в голову среди ночи посадить всю свою армию на плоты и спуститься вниз по течению, чтобы атаковать город с берега, мы сможем отразить эту атаку и будем знать о ней заранее. Все остальное требует времени. А гоняться за южанами по Веггарскому тракту – верный способ попасть в ловушку. Я считаю риск неоправданно высоким.

–Да их же мало! – воскликнул ратман, который настаивал на атаке южан. – Всего лишь две тьмы, а у нас в городе и в холмах – втрое против них, если не больше. Уничтожить их, а потом разбить кассорийцев.

Никто ему не ответил. Военачальники понимали, что простого превосходства в численности в бою недостаточно для победы. Ратман – нет.

–Перерыв, – сказала Аэлевит, поднявшись. – В полдень соберемся снова и будем определяться уже окончательно.

Аэлевит обедала в своем любимом кафе. С ней были Таланос и Таивис, а также двое незнакомых Эрику арденов. Он хотел было пройти мимо, но прорицательница окликнула его и встала из-за столика.

–Не забыл, что я тебе вчера говорила?

–Нет, Аэлевит. Ты так и не объяснишь, зачем тебе это?

–Не могу, Эрик, – она явно ожидала этого вопроса. – Хотела бы, но не могу. Но это очень важно.

–Для тебя? – уточнил он.

–Не говори ерунды. Я бы предпочла, чтобы мы с ним были вместе. Но именно сейчас этого лучше избежать.

Он почувствовал в ее словах какую-то фальшь, но не стал пытаться вывести Аэлевит на чистую воду. В конце концов, это ее возлюбленный. Не Эрику вмешиваться в судьбу этих двоих. Он уже пытался – и получил отказ. Пытаться снова? А какой в этом смысл? Он не в силах совладать и с собственной судьбой, куда уж тут другим помогать.

–Он будет в казармах?

Она покачала головой.

–Вечером, ближе к ночи. В том ресторане, где ты вчера разговаривал с Арварихом. Миакринг, кстати, поможет тебе.

–Хорошо. Я выполню твою просьбу, Аэлевит.

–Надеюсь на тебя, Эрик.

Очень все это было странно, конечно. Эрик мог бы понять, если бы Аэлевит пыталась таким образом спасти своего нерберийца. Но Скейр куда безопаснее, чем укрепления на севере. Тут было что-то еще, и от всей затеи прорицательницы сильно разило предвидением будущего. Некими еще не происшедшими событиями, которые заставляли прорицателей совершать на первый взгляд нелогичные поступки. Не обладая пророческим даром в его обычном виде, Эрик не мог толком поставить себя на место кого-либо из прорицателей. Оставалось соглашаться с ними – или не соглашаться. Возражать тому же Уиверу ЭахТислари он уже пробовал, и без всякого результата – старик все равно оказался прав.

С другой стороны, старик утверждал, что судьба Эрика и Эрви – быть вместе и только вместе. И где теперь Эрви? Только в памяти его... ну да, с этой стороны истина тоже оказалась на стороне Верховного прорицателя.

В лечебнице со вчерашнего дня стало посвободнее. Легкораненых горожане разобрали по домам, и большая часть временных помощников при лекарях тоже разошлась кто куда. Подвод с телами умерших во дворе тоже не было. Под присмотром врачевателей оставались только наиболее пострадавшие в битве воины.

–Пришел таки? – бесстрастно встретил его вчерашний лекарь. – Последи тут, а я пойду хоть кусок хлеба съем. Если что – зови, я внизу буду.

Следить было несложно: сиди да жди, пока кто-нибудь не начнет стонать или орать от боли. В битве с нерберийцами участвовали только Старшие, и прилюдно показывать слабость никто из них не спешил. Эрик скучал на своей табуретке, приводя в порядок мысли и внутренне готовясь к тому, что ему предстояло совершить вечером.

Подмешать снотворного зелья в тот же эль несложно. Да и вывезти бесчувственного нерберийца через северные ворота при помощи Арвариха проблемой не будет. Вот дальше, за городом, придется поспешить. Кассорийцы, насколько Эрик успел понять, патрулировали равнину к западу от Скейра, дожидаясь подхода основных сил. К северу, на дороге, по которой он приехал в город, врагов может еще не быть. Но это ненадолго. Даже на двух лошадях, одна из которых будет нести ценный груз, ему не удастся за ночь добраться до предгорий и того укрепления, которое Аэлевит назвала 'последним рубежом'. С другой стороны, Эрику и не надо до рассвета оказаться на месте. Достаточно доехать до долины Катасты, где укрытие в случае чего найти куда проще, нежели в чистом поле.

Беспокоила его не предстоящая поездка, и даже не то, что ему придется везти человека против его воли. Беспокоила кажущаяся бессмысленность всего этого. Чем так ценен этот нербериец на севере? Возможно, что вопрос надо ставить иначе: чем он так мешает Аэлевит здесь, в Скейре? Никаких зацепок в словах или поступках прорицательницы, позволивших бы Эрику приблизиться к объяснению, он не видел. Или не замечал.

Лекарь вернулся нескоро. За это время Эрик несколько раз подставлял и выносил судна, записал по просьбе одного из эйториев письмо в Мигронт и нашел, кого с ним отослать к эйторийскому капитану, на драккаре которого ходил прежде автор письма. Эйторий был очень плох и говорил в полубреду. Вряд ли он осознавал, что его сородичи могут и не выбраться из Риммарави живыми, и некому тогда будет передать его послание. Помог кухарке разнести ужин и накормить тех, у кого не хватало сил самому взять ложку. У одного из солдат не было правой руки, но его кухарка накормила сама, и справилась с этим куда лучше, чем Эрик со своими подопечными.

Небо за большими окнами лечебницы потемнело. Выйдя во двор, Эрик увидел, что причиной тому был не вечер, до которого было еще долго, а тучи. Погода испортилась основательно.

Дозорные на западной стене стояли неподвижно. Похоже, что кассорийцы отошли от стен. Эрику захотелось подняться наверх и посмотреть самому, что там творится. Однако в башню, которая была ближе всего к лечебнице, его не впустили. Он пожал плечами и пошел разыскивать своего коня. В день приезда он оставил жеребца в конюшнях возле ратуши, но как знать – не нашли ли превратности войны за это время вороному нового хозяина?

Жеребец оказался на месте, ухожен и чист. Конюх признал Эрика и позволил забрать скакуна. Тучи на небе сгустились и грозили близким дождем, и он счел нужным поспешить оказаться под крышей до того, как хлынет.

Сегодня в ресторанчике было менее оживленно. Вчерашние музыканты либо еще не пришли, либо и не собирались выступать этим вечером. Эрик выбрал свободный столик, попросил у служанки-арденки стакан воды и не слишком удивился, когда за его стол подсел вчерашний миакринг.

–Комендант скоро придет, – сказал Арварих, оглянувшись, точно заговорщик. – Он не дурак выпить эля, но лучше закажи вино, арден, и сразу добавь туда то, что тебе прорицательница дала.

–Ты знаешь, зачем мы это делаем?

–Не знаю и знать не хочу, – в голосе Арвариха Эрику послышалась недовольная нотка. – Я в ваши арденские игры с судьбой играть не обучен. Госпожа Аэлевит сказала, что наш гарнизон нужен на севере. А старшой может взбрыкнуть из-за нее и остаться. Поэтому нам с тобой и надо его опоить.

–И ты вот так просто согласился выполнить ее волю? Кто она тебе, что ты выполняешь ее приказы?

Миакринг посмотрел на него с подозрением, словно пытаясь уловить подвох.

–Я тебе говорил вчера, кажись, что старшой меня беспокоит. Затея госпожи Аэлевит мне по душе. Лучше им побыть сколько-то времени порознь.

–Почему?

Арварих неопределенно пожал плечами.

–Чуется мне что-то такое... не должно быть так, как у них. Война кругом, враг, считай, на пороге. Ей надо войско в бой вести, а не из-за мужика своего переживать. И ему...

–Что – ему? Кто вы, кстати, такие, что за отряд?

–Ты не знаешь, что ли? Мы – то, что осталось от гарнизона замка Риммор.

–Наемники? – уточнил Эрик.

–Некоторые – да. Но сейчас они не за плату дерутся.

–А за что?

–Сложный ты вопрос задаешь, арден. Знаешь, как разбойные банды появляются? Когда тебя прижимают со всех сторон, ты ищешь таких же, как ты, отчаянных, и совместно с ними уже пробиваешься. Так и они. Нерберийцев собственные сородичи на каторгу хотели отправить, а что те им сделали? Они воевали за плату – дык в Нерберии ихней это позором не считается. Тогда чего людей на смерть в Варралу отправлять, на рудники медные? Теперь они вместе с нами, я в этих парнях уверен. За комендантом они, коли надо, и на Звездный пик полезут. Да и я вместе со всеми.

–Удивительные вещи ты рассказываешь, – Эрик откинулся на спинку стула, заложил руки за голову и потянулся. В спине что-то хрустнуло пару раз. – Никогда о таком не слышал, чтобы вы, миакринги, под чужое командование шли.

–Всяко бывает. За морем и на юге наши часто оказываются на службе под чужими воеводами.

–За морем – может быть. Но ты же дома, Арварих.

–Я ему верю, арден, – в глазах Арвариха сверкнул жесткий огонек. – Может, в этом все дело. Его ж нерберийцы чуть насмерть не заморозили, пока мы в плену были. Пальцев на ногах ни одного не осталось, все лекарь арденский отрезал. Ему предлагали плыть домой, в Нерберию. Он отказался и повел нас в Скейр.

–Убедил, – Эрик примирительно поднял руки. – Эй, сударыня, можно нам бутылочку нерберийского?

Служанка улыбнулась на непривычное обращение, кивнула и ушла к стойке за вином.

–Лихо ты ее. 'Сударыня', – Арварих усмехнулся.

–Это еще пустяки, Арварих. Вот вспомнить, как мы с моим другом тут, в Скейре, в молодости чудили...

–Когда твоя молодость-то была, арден? Старым ты не выглядишь.

–Давно, Арварих. Лет сто назад.

–Да уж...

–Ах вот ты где! – услышал Эрик уже знакомый ему голос с мягким акцентом. – О, Эрик, и ты тут? Не ожидал тебя здесь встретить.

–Я просил Эрика разыскать сына нашего барона, – сказал Арварих прежде, чем Эрик успел открыть рот. – Он сегодня на восток едет, к войску герцога Илдинга. А Берейх в дружине герцогской служит...

–Я помню, – остановил его нербериец. – Что это? Вино? С каких пор ты, Арварих, полюбил нашу кислятину?

–Это я заказал, – вмешался Эрик, предусмотрительно наливший себе в фужер вина до того, как вылить зелье из флакона в бутылку. – Выпьешь со мной?

Нербериец кивнул. Эрик налил ему вина, тот выпил мало не залпом. Все шло, как по маслу. Аж противно. Эрик посмотрел на Арвариха, но миакринг погрузился в кружку с элем и выныривать оттуда не спешил.

–Ты видел сегодня Аэлевит? – спросил Эрика нербериец. В его серых глазах легко читалось беспокойство – да Мальтори его, похоже, и не пытался скрывать. – Я ее весь день ищу, но она словно сквозь землю провалилась. Уже и в гавани был, и в ратуше – везде говорят, что она где-то в разъездах.

'Аэлевит почти весь день провела в ратуше, – подумал Эрик. – Может, и сейчас еще там. Избегает его?'

Он вспомнил свет на лицах этой пары. Казалось невероятным, чтобы в мире хоть что-то могло их разлучить. Что бы ни заставило Аэлевит удалить от себя своего возлюбленного, вряд ли это решение было для нее легким. Потому, наверное, прорицательница и напилась вчера до состояния, женщине неподобающего.

–Утром видел. А потом я в лечебнице был, лекарям помогал. Передать ей что?

–Не надо, – голос нерберийца уже слегка поплыл. – я ее позже сам найду. Только сначала, похоже, придется вздремнуть. Сил нет как глаза слипаются.

Эрик с Арварихом переглянулись. Мальтори еще боролся с собой, но голова его клонилась все ниже.

–Давай отведем его на улицу, – предложил Эрик. Арварих кивнул, они подхватили нерберийца под руки и, провожаемые изумленным взглядом служанки, вывели из трактира.

–Куда?

–В подворотню, – Арварих мотнул головой влево. – там лошадь для старшого. А твоя где?

–Напротив.

Коняга, предназначенная Мальтори, была явно не призовым скакуном. Однако, приглядевшись в потемках, Эрик понял, что это лошадь северной породы, из тех, что разводят на Гирисской равнине – довольно шустрой, неприхотливой, выносливой и хорошо переносящей зимние морозы. С жеребцом Эрика она в скорости, конечно, не сравнится, но гнать ее галопом он не собирался.

Вдвоем они подняли нерберийца, перекинули через седло, привязали и накрыли сверху плащом. В темноте казалось, что на лошадь навьючены мешки.

–Ступай за своим конем, арден. Я провожу вас до ворот.

В воротах их ждала Аэлевит собственной персоной. Ни слова не говоря, проверила, как закреплены ремни, коснулась рукой щеки Мальтори, отвернулась и ушла прочь.

–Езжай, арден, – сказал ему Арварих, едва они вышли за ворота. – Езжай и не думай о том, чего нам с тобой знать не дано. И береги старшого. Он только к завтрашнему вечеру окончательно в себя придет, ты успеешь к тому часу до рубежа доехать. А нет, так вот я вино недопитое прихватил, держи.

–А вы что?

–А мы тоже скоро выступим за вами. Пешком оно дольше выйдет, ясное дело. Освети Лайта твой путь, Старший.

Эрик проводил взглядом фигуру Арвариха, пока та не скрылась за воротами. Створки с грохотом захлопнулись за ним, стукнули один за другим тяжелые брусья, запирая ворота. Эрик вскочил в седло, подхватил поводья вьючной лошади и поехал по дороге на север.

Воспитанники.

–Я – Эриак ЭахТих! Я поведу вас в бой, мои воспитанники!

Небо нависло грозовыми тучами над лесом и равниной. Вся равнина была заполнена людьми – маленькими зеленокожими дикарями в безрукавках и коротких штанах. Они стояли лицом к востоку, безмолвно внимая разносящемуся над головами крику. Вдали, за лесом, над берегом, где в марте, причалив на больших плотах к каменистому берегу, дикари первый раз ступили на эту землю, сверкали молнии и гремел гром.

–Подобно волнам великого океана, подниметесь вы над равниной. Вы будете моей стихией, моим обузданным ураганом, моей почти божественной силой. Вы! Я отведу вас туда, где стоят в ожидании многочисленные враги, теша себя надеждой, что битва будет для них легкой. Но нет! Этот бой они так просто не выиграют, потому что я – Эриак ЭахТих! И я живу собственной жизнью! Я сам выбираю свои пути!

На самом краю леса, схватившись рукой в черной перчатке за ветку огромной сосны, над толпой раскачивался прорицатель. В свободной руке он держал обнаженный меч, размахивая им в такт своим крикам. Черный плащ за его спиной реял на ветру, развевались седые волосы, а шрам на лице налился кровью от напряжения.

–Вы ничего не понимаете! Конечно же, вам незнакома Старшая речь, как и мне – ваш дикарский язык. Но я все равно расскажу вам о том, кто поведет вас в бой. Я – Эриак ЭахТих!

Я родился в Нодере, но прожил почти всю свою жизнь в Веггаре, на берегах великого океана. Я жил среди людей, что привыкли смотреть в океан. Для них океан был жизнью и смертью, началом и концом мира. Одни взирали на волны с грустью об утраченных днях, другие – с надеждой на день завтрашний. Одни были выше, стройнее, и жили в несколько раз дольше, чем вторые. Вторые жили мало и умирали рано. Это было несправедливо – так думал я, Эриак ЭахТих, когда мне было тридцать лет. Еще более несправедливым казалось мне то, что я принадлежал к долгоживущим. К тем, кто выше и стройнее. Старше! Так они, мои сородичи, называли нашу исключительность, не задумываясь, что это слово имеет больше одного смысла.

Головы темноволосых дикарей были обращены к раскачивающемуся на ветке прорицателю, глаза-щелки следили за ним, не отрываясь. Они не понимали ни слова из того, что кричит высокий и беловолосый. Они даже толком не знали, зачем он пришел к ним, почему помогает убивать здешних жителей, так на него похожих. Посланник доброго бога, осенью позвавший людей на битву, больше не появлялся, и шаманы не могли узнать точно, кем был этот безумец в черных одеждах. Но никто не смел его ослушаться. Устами безумных часто говорил добрый бог – это знали все люди. И было в их новом вожаке что-то такое, что заставляло подчиняться и выполнять его волю. А что – они не понимали и даже не старались понять.

–Младшие мнили себя нашими хозяевами. Они ошибались – над тем, чего не понимаешь, истинную власть обрести нельзя. А мы, Старшие, считали себя воспитателями при маленьких детях. Нас так учили, нам это вдалбливали в головы с юных лет. Мы верили в нашу исключительность, в наше право воспитывать, учить и обманывать. Отдыхая от напряженных трудов, мой народ смотрел в океан, тоскуя о прежних временах. В те давно забытые времена мы были хозяевами Младших, мы наслаждались своей властью и своим долголетием, мы считали себя высшими существами и не нуждались в обмане. Жизнь наших предков была легка и беззаботна. Обманывать тяжело, неискренность – утомительное занятие. Но каждый из нас считал, что рано или поздно наши труды будут окончены, и мы вернем себе утраченную легкость жизни.

Я, Эриак ЭахТих, разделял веру своего народа. Вместе со всеми я смотрел в океан и пытался найти в себе силы грустить и печалиться. Но я родился в Нодере, где люди никогда не испытывали нужды в обмане, ибо никто и никогда их не завоевывал. В Нодере была своя суровая правда – правда камня, правда волн, правда высоких стен и башен. Правда весла и правда паруса, правда меча и правда пиршественного стола в трапезной зале нодерских баронов. В Нодере не было лжи, а океан не привлекал никаких взоров, кроме тревожных. Океан был зверем, которого необходимо остерегаться, но его можно и обуздать. Люди же Веггара не знали, как надеть узду на океан – и на себя тоже. В воспитании Младших Старшие находили свою отраду, а Младшие тешили себя кажущейся им властью над Старшими. Однако я упрямо смотрел вместе со всеми в океан, не желая выделяться, и наконец океанские глубины раскрылись передо мной, являя взору грядущее.

Я – Эриак ЭахТих, которого ваши враги называют Безумным прорицателем. И я безумен!

Глядя в бездну, открывшуюся в волнах, я ощутил, что схожу с ума. Мне предстало будущее, в котором я видел многих и многих Старших, делавших вид, что воспитывают Младших. Я видел весь свой народ, погрязший в обмане, и меня ужаснуло это видение. Представьте себе эту картину! Больше сотни тысяч лжецов, везде и всюду, и великое множество одураченных ими людей. Это было неправильно, это было несправедливо – но, взирая на открывшуюся мне истину, я стал прорицателем. Тем, кто видит путь. Я пожелал увидеть путь, который откроется мне. И я увидел! Я был прав – я, Эриак ЭахТих, был тем самым, кто уничтожит обман. Тем, кто сделает обман – истиной! Приведите мне коня!

Они, конечно, не поняли ни слова. Никто из бесчисленных детей океана не знал языка, на котором вещал безумец. Но заржал и забил копытом страшный черный зверь, на котором ездил беловолосый, и они поняли, куда указывает меч висящего над ними оратора. Несколько дикарей подвели на растяжках зверя поближе к дереву. Безумец отпустил ветку, неожиданно легко приземлившись на ноги, перекатился через голову, вскочил, забрался черному чудовищу на спину, воздел над головой меч и указал им на запад.

–Вперед! Вперед, мои ученики, мои верные последователи! Вперед! Зададим им жару, этим зазнайкам!

Безбрежное море черных голов двигалось по болотистой низине на запад. На поверхности этого моря плыли, покачиваясь, большие щиты. Море несло длинные жерди с заостренными краями, обоженными в огне, море несло сети, в которых не было рыбы. Над морем плыл на вороном коне человек со шрамом на лице, его рука была простерта вперед, и воды этого человеческого моря неслись по его воле вперед. А над морем бушевала гроза, сверкали ветвистые молнии, и хлестали с небес струи холодного дождя. Стихия медленно и величаво катила свои волны вперед, перед ней сминались камыши и разлетались с кряканьем утки.

–Я, Эриак ЭахТих, лишенный собственной судьбы! Я безумен, но в своем безумии я – один против всего мира! Никто не наступает мне на пятки, не говорит под руку, не указывает, что мне делать! Я сам буду противостоять навязанной мне судьбе – как я делал ранее! Как я делал всегда!

Они косились на меня! Они крутили пальцами у виска, они качали головами. Они, мой народ, не понимали меня. Но я стал прорицателем Круга, и никто из них не смел меня открыто осудить. В моих руках было их будущее, без меня оно осталось бы скрыто от моих сородичей в Веггаре. А они не могли жить без будущего! Они были слепы в своем мире, и только прорицатели вели их вперед в потемках. Они не смели отрицать мое право самому выбирать свой путь.

А я отвернулся от своего народа и протянул руку Младшим. Рука моя была обращена ладонью вверх.

Я учил миакоранских детей. Учил по-настоящему, как учат детей в моем народе. Я помогал тем из взрослых, кто искал свой путь. Я открывал им судьбу и вещал свои пророчества на берегах великого океана. Если мои сородичи просто оберегали Младших от опасности, снижали их природную агрессивность, учили бояться Серого волка и вообще всячески облегчали себе жизнь, то я делился с Младшими знаниями, которые мой народ накопил за две тысячи лет. Они относились к моим дарам недоверчиво, как истинные варвары. Варварами они и были, за двести лет жизни рядом со Старшими миакринги так и остались темным народом. Да, они владели Старшей речью и писали на бумаге, но они читали книги моего народа, не понимая их смысла. Я был тем, кто открыл им смысл. Я, Эриак ЭахТих, избрал своей миссией истинное воспитание Младших. И в моих видениях я видел, что мои труды будут не напрасны.

Море выплеснулось на равнину, замедлило свое течение, остановилось, раздалось в стороны, словно наткнувшись на невидимую стену. По морю шли волны – это головы дикарей оборачивались к плывущему над ними всаднику в черном, с воздетой рукой, кричащего хриплым голосом непонятные им слова. Он взмахивал рукой, и молнии били в землю и деревья, он орал – и ему вторил гром. Он был той силой, что сплотила их, разбредшихся по холмам и лесам, собрала воедино, дала неведомое и непонятное оружие и повела в бой. Теперь, увидев перед собой врагов, они ждали от безумца приказов. И не задумывались о том, что ни слова не понимают из его речей.