Текст книги "Весенние заморозки (СИ)"

Автор книги: Admin

Соавторы: Александр Хомяков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 71 страниц)

–Я понял, тысячник, – прервал его граф Гисс. – это неважно. Пусть переводит, как умеет. А впрочем, я услышал достаточно, перебежчик.

А Лорбаэн наконец поняла, что такое шепнул ей Таларик на ухо перед тем, как это заметил граф Гисс: 'Прекрати'. И шепнул он это слово на Старшей речи.

–Скажи мне только одно: как выглядит то место, где мы выйдем на берег Арриса?

–Так ты проводил там разведку, граф Гисс? – Эрадэах ЭахМираэх уже полностью овладел своими эмоциями. – Тем лучше, твой разведчик лучше меня поймет, когда я опишу это место. Это пологий участок берега, местами болотистый, но в целом проходимый и для пехоты, и для конницы. Он тянется от моста через Аррис вниз по течению на несколько миль. Дальше холмы опять подступают к берегу, и следующее такое же удобное место для переправы находится в двух днях пути на запад. Но там нет брода.

Лорбаэн перевела, на этот раз вняв предупреждению Таларика и не позволяя себе никаких отступлений.

–Хватит, – остановил его граф. – уведите его.

Он выжидательно посмотрел на Лорбаэн.

–И ты ему веришь? – фыркнула она. – На его 'предложение' не купится даже трехлетний ребенок!

–Тебя это не касается! Повтори мне еще раз: что вы там обнаружили?

–Место совпадает с его описанием, – Лорбаэн повторила графу все, что рассказывала тогда, когда они с Броганеком наконец добрались до лагеря армии. В том числе и подслушанный ей разговор. Не стала только говорить о том, что именно тогда она впервые услышала голос Эрадэаха ЭахМираэха и узнала его имя. Граф все равно бы ей не поверил.

Он ей и так не поверил.

–И этому варвару я тоже не верю ни на грош, – заявил он. – Мне передавали, что ты сумела заморочить ему голову. Спишь с этим грязнулей? – он осклабился, увидев, как в лицо Лорбаэн бросилась краска. – Убирайтесь отсюда.

–Подождите, ваше сиятельство, – Галак сделал шаг вперед.

–Что еще, Галак?

–Я тоже не верю этому ардену. Это ловушка.

Граф долго смотрел на своего темника, кривясь все больше и больше. Пауза затягивалась.

–Я знаю, мой старый добрый Галак, – как-то неожиданно ласково сказал он. – Не думаешь же ты, что меня так просто ввести в заблуждение? Знаю я про ловушку. Но, видишь ли, эта девчонка ничего хорошего не желает ни мне, ни своим сородичам. Ее словам я склонен доверять даже меньше, чем предложению ардена – а ведь оно, согласись, не лишено логики. Я говорил с ним, и довольно долго. Он знает, что я не пощажу арденов, помогут они мне или нет. Но говорит, что они рассчитывают со мной справиться после того, как будут побеждены миакринги. Согласись, это уже больше похоже на правду.

–Похоже, – сквозь зубы проговорил Галак. – Но еще больше похоже на то, что ардены собрались в одной битве избавиться и от нас, и от миакрингов.

–Если ваше сиятельство позволит своему покорному слуге высказать предложение... – промурлыкал тонкий голос Альбероника.

–Предлагай, советник, – разрешил граф.

–Благодарю вас, ваше сиятельство. Мне кажется, что мы имеем случай, когда есть два противоположных утверждения двух сторон, ни одна из которых не достойна доверия. Не имея возможности выяснить истину путем проверки утверждений этих сторон, мы можем, тем не менее, попробовать выяснить ее иным, весьма, смею заметить, распространенным способом...

Галак переменился в лице. Лорбаэн еще не поняла, о чем говорит Альбероник, но непроизвольно попятилась назад. Граф, прищурившись, задумчиво смотрел на то, как она отступает все дальше и дальше и наконец натыкается на Таларика. Тысячник осторожно, но крепко взял ее за руку выше локтя и так удержал.

–Хорошая мысль, Альбероник. Очень странно услышать ее от тебя, ведь ты так редко даешь мне столь дельные советы. Хорошая мысль...

Лорбаэн дернулась, попыталась вырваться. Таларик держал ее крепко. Граф смотрел на нее и смотрел, не отводя взгляда. Ее паника явно доставляла ему удовольствие.

–Приведите кто-нибудь обратно этого ардена, – распорядился он. – Понимаешь, девочка, ваш народ оказался очень стоек ко всевозможным мученьям. Собственным мученьям, – подчеркнул он. – Но мне пока не представлялось случая проверить, как они относятся к тому, что больно может быть не им лично. Отпусти же ее, Таларик!

Почувствовав, что хватка удерживавших ее пальцев ослабла, Лорбаэн рванулась прочь, но зацепилась за носок сапога Таларика и упала. Приподнялась на руках, села, вытирая грязь с лица, обернулась.

Граф осторожно смеялся ей вслед; временами лицо его перекашивалось от боли.

–Этот начальник над десятью сотнями зачем тебя держал? Они хотели заставить тебя говорить больше правды?

Лорбаэн умывалась в корыте. Манера Броганека задавать ей вопросы именно в те моменты, когда она пытается привести себя в порядок, уже перестала ее раздражать.

–Может, еще и заставят, Броганек. И меня, и тебя.

–Я не боюсь боли, – гордо выпятил грудь Броганек.

Лорбаэн усмехнулась, почувствовав неуверенность в его голосе, которую не различил бы, кроме нее, пожалуй, никто.

–Боль бывает разная, Броганек. Есть такая боль, которую не сможешь вынести даже ты.

–Это какая еще?

–Не знаю, – она скосила глаза в сторону, туда, где стоял и притворялся, что совершенно не интересуется их разговором, Таларик. – и не хочу знать.

Броганек возмущенно и громко чихнул.

–Я не скажу ему больше правды, чем уже сказал!

Она не ответила. При малейшей мысли о предстоящем 'выяснении истины' ей становилось дурно. У девочки не получалось даже как следует удивиться тому, что еще недавно такие вещи совершенно ее не страшили.

Эрадэаха ЭахМираэха успели связать по рукам и ногам. Путы были наложены так, чтобы не слишком стеснять его, но исключали возможность сделать сколько-нибудь резкое движение. Стражники стояли за его спиной, следя за тем, чтобы арден не попытался ослабить веревки.

Он, судя по всему, не пытался. Стоял, как столб, сложив спутанные веревками руки на груди, и следил за приготовлениями, которыми командовал один из приближенных графа.

Не было ни Галака, ни Таларика. Присутствовал Альбероник Эаприн – стоял в стороне, отвернувшись. По его выражению лица было видно, что происходящее здесь, несмотря на то, что он сам все это и предложил, вряд ли доставляет ему удовольствие. Мерзавец и сволочь, полутемник тяжелой конницы был при этом очень впечатлительной натурой. В войске поговаривали, что от одного вида крови Альбероник мог лишиться чувств.

'Ничего, – подумала Лорбаэн, – это со временем проходит. Она бросила взгляд в сторону шатра графа Гисса, откуда только что вышел его личный лекарь. – Я была права – он ранен. Как это могло случиться?'

'Заплечная команда', как мысленно обозвала ее про себя Лорбаэн, уже вкопала в землю два столба, и теперь плотник приколачивал сверху перекладину с крючьями. Как называется это жуткое приспособление, она понятия не имела – в школе связанный с 'дознанием' предмет девочкам не читали. После того, как перекладина встала на место, плотнику подали веревку; он перебросил ее через перекладину, после чего уставился на старшего заплечной команды с вопросительным видом: чего ждем, мол? Тот вместо ответа повел подбородком в сторону шатра графа Гисса.

Граф, впрочем, не заставил себя долго ждать и покинул шатер вскоре после ухода лекаря. Проигнорировав сооружение палачей, сразу подошел к Эрадэаху ЭахМираэху. Два охранника графа, неотступно следовавших за ним, выбежали вперед, стали слева и справа от своего повелителя с обнаженными короткими мечами. Насколько помнила Лорбаэн, раньше такой осторожности за графом не водилось.

–Перебежчик, я хочу убедиться, что ты сказал мне правду, – граф Гисс, прищурившись, посмотрел на ардена. – Есть мнение, что в месте, куда ты предлагаешь мне вести войско, помимо пологого берега, имеются также укрепления и засада. Так донесли мои разведчики.

Эрадэах ЭахМираэх не пошевелился. Только глянул в сторону Лорбаэн – и во взгляде этом читался неприкрытый скепсис. Альбероник хохотнул, граф посмотрел в его сторону, и советник быстро подавил смешок.

–Чем я могу помочь, граф Гисс? – спросил арден, пожав плечами. – Ты мне либо веришь, либо нет.

–Веришь ли ты сам себе, Старший? Все, что ты сказал – правда ли это, или плохо придуманная, наивная попытка заманить меня в ловушку?

–Я сказал то, что знаю. От твоей веры либо неверия истина не изменится.

Граф покачал головой, не то отрицая услышанное, не то негодуя на упрямство ардена.

–Начнем, – бросил он в сторону старшего над палачами. – Тащите ее сюда.

Двое 'заплечников' направились в графский шатер; оттуда донесся приглушенный шум, кто-то вскрикнул. Наконец они вывели арденку, одну из наложниц графа. Лорбаэн давно их не видела и полагала, что графу они могли успеть надоесть.

Одного взгляда на нее хватило Лорбаэн, чтобы понять, что именно эта – да, надоела. Женщина едва держалась на ногах, былая гордость в глазах Старшей угасла, там был туман боли. Она, как и граф, была перевязана – грязной окровавленной тряпкой поверх изорваного в лохмотья платья. Девочка начала догадываться, как могло получиться, что граф Гисс оказался ранен, не покидая лагеря.

Палачи выволокли ее под перекладину, с некоторым трудом заставили стоять прямо. Она все еще сопротивлялась, непонятно, зачем и чему.

–Это – женщина твоего народа, перебежчик. Чтобы убедиться в том, что ты сказал правду, я заставлю ее страдать.

–Каким образом ты сможешь убедиться в этом, граф Гисс?

Граф некоторое время испытующе смотрел на ардена; на его лице было написано серьезное сомнение в том, что Старший не издевается над ним.

–Нет, перебежчик, я не собираюсь ни в чем убеждаться. Это ты сам должен будешь убедить меня в том, что рассказанное тобой – правда.

–Не понимаю, – пожал плечами арден.

–Сейчас поймешь, скотина! – вскипел доведенный до предела граф и резко обернулся в сторону старшины палачей: – Начинайте!

Заплечники свое дело знали – арденке быстро и деловито обвязали руки той веревкой, что была переброшена через перекладину. Плотник, который по-прежнему сидел сверху, подтянул веревку, намотал на крючья. Стражники внизу помогали, в результате женщина почти повисла за руки на веревке, лишь едва-едва касаясь ступнями земли. Затем все трое убрались в сторону, и вперед вышел собственно палач – на удивление тщедушный мужичонка, лохматый и бородатый. Он выжидательно посмотрел на графа, нетерпеливо следившего за приготовлениями. В ответ последовал быстрый кивок. Тогда палач подошел, рванул за ворот платье пленницы. Одеяние, которое когда-то было добротным, хотя и простым платьем служанки, поползло вниз, повиснув лохмотьями на пояске на талии. Перевязка тоже слетела; Лорбаэн увидела жуткого вида рану на ее спине, стянутую грубым и неумелым швом.

–Как ты себя чувствуешь сейчас, перебежчик, который, мне кажется, и не перебежчик вовсе? – граф опять перевел взгляд на ардена. – Вы, Старшие, я знаю, друг за дружку жизнь отдать готовы. Готов ли ты, Эрадэах ЭахМираэх, отдать свою жизнь за эту шлюшку?

Ни одна черта на лице Старшего так и не сдвинулась.

–Готов, граф Гисс.

Граф несколько растерялся от такого быстрого и прямого ответа. Впрочем, растерянность его продолжалась недолго.

–Меня радует твоя решимость, перебежчик. Если ты готов отдать свою жизнь за ее жизнь, что же ты предложишь мне за то, чтобы прекратить ее унижение?

–Что ты хочешь взамен, граф Гисс? Мою жизнь? Возьми ее.

–Правду, перебежчик. Где засада, которую мне подготовили? Как расположены войска?

–Засада – на дороге, в полудне пути от моста через Аррис на юг. Я уже говорил об этом.

Граф картинно вздохнул и махнул рукой палачу. Свистнула плеть, щелкнула в спину пленницы.

Та вскрикнула, коротко и страшно.

Лорбаэн поспешно отвернулась – она почувствовала, что дальше не вынесет этого. Не сможет.

Она давно уже, как оказалось, не делала различий между народами, что породили и предали ее, и всем остальным миром. Люди, какой бы речью они не говорили, были ей одинаково неприятны. До того, как она надолго покинула лагерь, заблудившись вместе с Броганеком в холмах Эверин, ей казалось, что она их ненавидит. Теперь это осталось в прошлом. По-прежнему оставались те, чьей смерти она в глубине души желала, но ненависть с каждым днем подергивалась дымкой времени и безразличия. Лорбаэн понемногу начала понимать, что случившееся с ней, с ее братом, с ее родителями – частности, капли несправедливости в океане нелюбви людей к себе подобным. Они, эти ранее ненавистные ей существа, творили такое же и куда худшее друг с другом постоянно. Они не могли жить иначе.

Она не хотела их видеть. Но, увы, уйти ей было некуда.

Крики арденки следовали один за другим, сначала громче, потом все глуше и глуше. Стихли.

–Следующую!

–Не смотри, ралдэн, – вполголоса произнес Броганек, когда взгляд ее обратился к шатру графа, откуда выводили еще одну наложницу графа Гисса. Тело первой не стали убирать, просто отвязали и сдвинули в сторону. Вновь повторили процедуру с веревкой, на этот раз в помощь двум стражникам пришли еще двое. Эта арденка, в отличие от предыдущей, не была ранена, взгляд ее был осмысленным. Увидев тело под перекладиной, она побледнела и начала вырываться с неожиданной силой, едва не расшвыряв палачей в стороны. Но их, конечно же, было слишком много.

Лорбаэн на миг встретилась взглядом с Альбероником Эаприном. Бледный еще до начала экзекуции, полутемник теперь начинал зеленеть на глазах. Наверное, Лорбаэн тоже выглядела не лучшим образом, потому что он быстро отвернулся и направился к ближайшим кустам.

И снова треснула ткань, еще и еще раз. Повисло клочьями платье, и поигрывал плетью в ожидании сигнала от графа тщедушный палач.

Граф сверлил взглядом Эрадэаха ЭахМираэха. Арден спокойно выдерживал этот взгляд, выглядел он несколько напряженным, но держал себя в руках. В глазах его даже читалось нечто вроде удивления.

–Тебе, наверное, это нравится, – предположил граф Гисс.

–Нет, конечно, – ответил арден. – Ты убил женщину моего народа. Хочешь убить еще одну. Я прошу тебя прекратить это.

–Ты сам можешь это сделать, перебежчик.

–Как?

–Ну, знаешь ли...

Резко свистнула плеть. Лорбаэн сжала зубы, стараясь на этот раз не отвести взгляда.

–Не смотри, ралдэн. Не надо тебе такое видеть.

–Буду... – прошипела она сквозь зубы.

Ей хотелось заглянуть каждому из них в лицо. Хотелось видеть, как они встречают еще один удар плети, еще один крик боли, еще один кровавый рубец... Еще один судорожный вздох, еще один раз напрягшиеся на спине мышцы, еще, еще, еще... Хотелось понять, зачем они это делают. Хотелось выяснить наконец, чем эти существа отличаются от нее, где она стала иной, разошлась с ними на развилке, чтобы стать кем-то другим, и почему у нее так до сих пор и не получилось до конца поверить, что между ей и остальными людьми есть эта самая разница. Хотелось поставить их всех к перекладине: палача, и блевавшего в кустах Альбероника, и откровенно наслаждавшегося пыткой графа Гисса, и упрямого ардена Эрадэаха ЭахМираэха, и равнодушных стражников, и Галака, который ушел еще до того, как вкопали первый столб. И Броганека, что сжимал ее руку своей медвежьей лапой, жестко и больно, так, чтобы она не потеряла ненароком остатков самообладания. И ее саму – Лорбаэн, которая ничего не могла поделать с тем, что граф ей не верил, и из-за несдержанности которой эти люди творили сейчас Катаар знает что. И ее тоже – вместе со всеми. И пороть, до смерти.

Ей казалось, что чувства уже отмерли, что ужасные крики этой неизвестной ей арденки лишили ее всякой способности реагировать на происходящее. Ей только так казалось; когда вывели третью арденку, Лорбаэн даже губу закусила: это девушка была вряд ли много старше ее самой, и даже на нее чем-то похожа.

Граф задумчиво уставился на очередную жертву. Она стояла с гордо поднятой головой, и пока еще успешно храбрилась, хотя не могла не слышать криков, и ничто не мешало ей сейчас видеть тела ее подруг по несчастью. В который уже раз граф перевел взгляд на Эрадэаха ЭахМираэха.

Ничем не выдавал арден своих чувств. Только сложенные на груди огромные мозолистые руки сжались в кулаки и побелели от напряжения.

–Хорошо ли тебе думалось, арден? – полюбопытствовал граф Гисс. – Готов ли ты дать ответ? Или требуется забить до смерти еще десяток-другой ваших женщин, чтобы ты наконец сломался?

–Я не понимаю, зачем ты убил тех двух, – выдавил в ответ Эрадэах ЭахМираэх. – Укрепления и засада, которые пригрезились твоим разведчикам на берегу, от этого не появятся. Я пришел предложить тебе помощь, а ты пытаешься придумать заговор. Как хочешь. Ардены одолеют завоевателей и без тебя. Теперь убей меня тем способом, какой тебе по душе. Я не хочу видеть того, что будет происходить дальше.

Граф уставился на ардена тяжелым взглядом.

–Я все равно тебе не верю.

–Испытывай на прочность своих разведчиков, – огрызнулся на это арден. – Может, это они получают от герцога Илдинга золото за свои лживые сведения?

Граф перевел взгляд на Лорбаэн. Но девочка уже владела собой, и на этот раз хладнокровно встретила его взгляд.

–Это – вряд ли. Но на всякий случай... – он сделал едва заметное движение рукой, и не успели Лорбаэн и Броганек дернуться, как их уже крепко держали стражники графа.

–Девчонку не надо. А мохнатого возьмите под стражу и в яму, пусть посидит. Не знаю я, что у него на уме.

Лорбаэн тут же отпустили, а Броганека – поспешно разоружили и увели. Личная стража графа Гисса была вышколена отменно.

–А вот этого, – рука его указала на Эрадэаха ЭахМираэха, – обработайте как следует. Может, он боится боли. Только не до смерти, не дождется. Что выпытывать, узнаете у темника Галака.

–Что с бабой-то делать? – старшина палачей указал на девушку-Старшую, которую стражники успели примотать за веревку к перекладине.

Граф недоумевающе посмотрел на палача.

–Ты что, совсем дурак? Отведите ее обратно в шатер. Только связать не забудьте, – рука его непроизвольно дернулась в сторону перевязки на груди.

–Что еще там, Брионек?

Лорбаэн оторвала красные от напряжения и слез глаза от шитья, посмотрела на подошедшего брата Броганека, вождя клана Эктуден.

Она с трудом выяснила, как его зовут. Если все остальные воины клана звали один другого по имени, и с ними все было просто, то к вождю воины обращались только 'вождь', и никак иначе. Лорбаэн же не любила титулы и звания.

Брионек подошел, сел у костра напротив нее.

Он был старше Броганека лет на десять, в волосах и бороде его золото было обильно разбавлено серебром. Лицо его, как и положено лицу уважающего себя воина Равнины, изобиловало шрамами, отчего с виду вождь всегда казался серьезен и свиреп.

–Ты знаешь, зачем Броганека засунули в яму? – спросил он.

Не знай девочка, что дессалии Истона – самый прямодушный народ на свете, могла и не принять этот вопрос всерьез.

–Из-за меня, – ответила она, сворачивая шитье, которое так и так не шло. Ковыряясь с иголкой и нитками, она пыталась успокоиться, но только исколола себе все пальцы; разревелась, и слезы помогли ей куда больше. – Граф алагоров не доверяет Броганеку, потому что не доверяет мне.

–Броганек – не предатель!

–Это знаешь ты, и знаю я. Арагдек знает... – она махнула рукой вслед прошедшему мимо них воину. – Графа переубедить нельзя. Только когда он увидит все то, что мы ему рассказывали, то согласится отпустить Броганека. Если успеет.

Вождь задумчиво засунул один из своих усов себе в рот. Погрыз немного. Выплюнул.

–Воин клана Эктуден не может сидеть в яме, если есть другие воины Эктуден, которые могут его оттуда вытащить.

–Не делай этого, Брионек. Они убьют всех вас и убьют Броганека, но ты ничего не добьешься.

Он поднялся и ушел, не ответив. Она вздохнула ему вслед.

Ночью ей с трудом удалось заснуть. Сначала вокруг шумели истонцы, собираясь на затеянное Брионеком сумасбродство. Потом, несколько погодя, шум поднялся по всему лагерю. Наконец пришли люди Галака во главе с Талариком, разбудили ее и отвели к шатру графа.

Граф был бледен и в ночной рубашке. В свете факелов Лорбаэн заметила хлопочущего над ним доктора, перевязывающего графу руку. Вокруг собралось множество военачальников и простых воинов, было очень шумно и беспорядочно.

Но только когда мимо проволокли тело в медвежьей шкуре, Лорбаэн проснулась окончательно.

–Только не говори, что ты ничего не знала, – зарычал на нее граф.

–Знала – не знала – какая разница? – она пожала плечами. – Я не могла их остановить.

–Ваше сиятельство, – вмешался Альбероник Эаприн. – Дозволено ли мне будет сделать предположение?

–Дозволено, – бросил граф, даже не обернувшись в его сторону.

–Лично мне кажется, что сами дикари эти не могли придумать двойное нападение, которое, по недосмотру стражей глубокоуважаемого темника Галака, чуть было не привело их к успеху.

–Какое-такое двойное нападение? – не поняла Лорбаэн.

–Это у тебя надо спрашивать! – рявкнул граф. – У тебя! Альбероник прав, только твои мозги могли такое породить: напасть сразу и на меня, и на охранников, которые стерегли яму для провинившихся! Надо было уже давно от тебя избавиться, полукровка.

–Так забей меня плетью! – вскипела вдруг Лорбаэн. – Меня, Броганека, темника Галака... Альбероника Эаприна, который всем этим заговором руководил, а сейчас открещивается от тех, кто попался на горячем!

Граф недоверчиво глянул в сторону советника. Тот побледнел.

–Смени свою стражу – они лишь ждут условного знака, чтобы броситься на тебя и порубить на куски! – продолжала неистовствовать Лорбаэн. Двое крепких мечников Таларика с трудом удерживали ее. – Всех убей... параноик!

Ненадолго установилось молчанье, разрываемое лишь громкими взглядами, которыми сверлили друг друга Лорбаэн и граф Гисс. Сам воздух, казалось, накалился в этом поединке без слов – поединке злости и выдержки.

Шум послышался откуда-то из-за спины Лорбаэн. Воины справа расступились, пропуская темника Галака.

–Все, ваше сиятельство, – устало сообщил он. – почти все перебиты. Нескольким удалось уйти.

–Кроме того, что сидит в яме? – уточнил граф.

–Да, кроме Броганека. Он жив и под стражей.

–Отпусти его, Галак.

–Ваше сиятельство, это опасно! – вмешался Альбероник. – Нет больше доверия дикарям! Они спят и видят, как вас убить!

–Так что же, Альбероник, прикажешь перебить их всех? – съязвил граф. – Ты знаешь, сколько воинов Истона в моей армии?

Альбероник раскрыл рот, закрыл и потупился. Он не знал, но догадывался – много.

–Отпусти его, – повторил граф Гисс. – и пусть прекратят дознание у ардена. Если он до сих пор ничего нового не сказал, то это бесполезно. Отведи к нему моего лекаря. И еще... – тут он помедлил, обвел взглядом воинов, стараясь заглянуть каждому в глаза. – Завтра мы выступаем на Скейр. Сбор – с самого утра, разведчики и передовые части выходят с первым лучом солнца. Диспозицию уточните у темника Галака. Ступайте.

–Как ты можешь здесь оставаться?

–Мой клан запятнал себя предательством. Я должен очистить имя клана и доказать, что не мы первые предали графа алагоров. Только тогда я буду иметь право на месть.

–Другие истонцы так не считают.

–Ты, ралдэн, могла слышать слова воинов Эковадак, их стоянка была рядом с нашей. Я скажу тебе, что Эковадак не знают чести.

Лорбаэн и Броганек ехали в свите графа Гисса. Так распорядился сам граф, несмотря на протесты Альбероника и даже предостережения Галака. С них не спускали глаз – тут, по совести, и граф Гисс, захоти он предоставить им полную свободу, был бы бессилен что-нибудь сделать.

Здесь же были, как водится, и Галак, и Альбероник, и многие другие военачальники высокого ранга, которые могли себе позволить не слишком-то слушаться Галака и ехать в свите, вместо того чтобы находиться со своими подразделениями. Здесь был и Эрадэах ЭахМираэх, весь в бинтах и перевязках. Он с трудом держался в седле, но ни разу не позволил кому-либо поддержать себя. Арденская гордость, как обычно, выпирала у Старшего севера отовсюду и без меры.

–Что говорит разведка, Галак? – спросил впереди них граф Гисс.

–На несколько часов пути вокруг все чисто.

–Тебе это нравится?

–Нет, ваше сиятельство. Мне это все совсем не нравится.

–Эй, перебежчик! – граф обернулся к ардену. – Ты не передумал случайно? Может, там все-таки засада?

Ничего не ответил графу Гиссу Эрадэах ЭахМираэх. Даже в седле не покачнулся.

Граф поцокал языком.

–Какая стойкость, после всех испытаний! Ведь о том, что ты перенес, перебежчик, мне, например, и подумать страшно. Галак, может быть, этот Старший все же говорит нам правду?

–Я ему не верю, ваше сиятельство, – Галак стоял на своем.

Граф, как это ни удивительно, промолчал. Впрочем, способности наслаждаться тишиной у него всегда хватало ненадолго. Вскоре все в свите правителя Гиссаны уже слушали очередную историю, вычитанную графом в его книгах, с его личными пространными комментариями...

Ближе к вечеру второго дня перехода арден лишился чувств и чуть не свалился с лошади. То есть, свалился бы, не приди ему на помощь охранявшие его стражники.

–Лекаря! – потребовал граф Гисс. Кто-то бросился выполнять его приказ, тем временем граф быстро обернулся к Галаку.

–Я не хочу, чтобы этот тип что-то заподозрил. Слушай и не перебивай, темник. Я не знаю, что ждет нас на берегу Арриса. Никому не верю – ни ардену, ни девчонке с варваром, но кто-то из них, наверное, все же говорит правду. Мы должны быть готовы ко всему. Поэтому ты возьмешь сейчас свою тьму и по возможности без шума уведешь ее на северо-восток. Ты вчера предлагал вывести часть войска к мосту через Аррис, чтобы блокировать возможной засаде подмогу из города. Так сделай это сам. Езжай же! И держи со мной связь.

Галак коротко кивнул и ускакал вперед по дороге. Таларик и еще один тысячник последовали за ним.

После того, как появился лекарь, ардена довольно быстро смогли привести в себя. Но вот поставить его на ноги удалось с большим трудом.

–У него жар, ваше сиятельство, – словно оправдывался лекарь. – Если надо, чтобы он пошел на поправку, то необходимо обеспечить ему покой. Хотя бы носилки, это будет лучше, чем седло.

Граф распорядился о носилках. Свита хором удивилась такой чести для пленника, но приказание было исполнено. Между двумя смирными тягловыми лошадьми были устроены две жерди, на которые натянули несколько слоев крепкой ткани. Получился перевозной гамак, в котором Эрадэах ЭахМираэх и путешествовал дальше.

Третий день все больше молчали. Следующим вечером передовые отряды должны были выйти к берегу реки. Граф постоянно получал донесения от разведчиков, и все чаще, судя по залегшей у полководца между бровей складке, новости были неутешительными. Однако, в отсутствие Галака, ему было не с кем советоваться, и граф молчал.

–...уважаемый Альбероник, мне любопытно узнать причину, по которой ты так высокомерно относишься к дессалиям.

Обрывок разговора между арденом и подхалимом Альбероником привлек внимание Лорбаэн. Вероятно, потому, что сложно было вообразить себе двух наименее склонных общаться друг с другом людей.

–Что же вызвало твое любопытство, перебежчик? – Альбероник именовал ардена так же, как и граф. Надо сказать, что больше так никто не делал даже в свите графа. Его отношение к Старшим, как она успела выяснить за проведенное с войском графа время, разделяли очень и очень немногие. Как правило, для тех же алагоров происхождение их народа от арденов было предметом гордости.

–Мне странно, уважаемый Альбероник, что вы находите различия между вашим 'цивилизованным' народом и племенами Истона столь существенными. Мне, Старшему, они кажутся очень незначительными, особенно в свете различий между нами и всеми вами, Младшими.

Лорбаэн обернулась на графа – но нет, тот общался сразу с двумя посыльными, слушая одного и выдавая указания второму. Арден как будто знал, когда завести такой разговор. То, что оскорбило бы графа Гисса до глубины души, у Альбероника вызвало лишь возмущение, и то – совсем по иному поводу.

–Как можно даже сравнивать! – забрызгал слюной он. – Как можно ставить рядом алагора и истонского дикаря! Это же примитивные, вонючие хамы, только по недосмотру властей Кагониса остающиеся пока на свободе, а не в рабстве. Они...

–Что там такое, Альбероник? – недовольно обернулся граф. – Что за шум?

–Я доказываю перебежчику превосходство народа алагоров над прочими Младшими народами Арденави, – заявил гордо Альбероник и осекся, наткнувшись на взгляд, которым сверлил его Атранек Экмарен, вождь большого кланового союза с запада Равнины и негласный предводитель истонской части войска графа Гисса. Лорбаэн нечасто его видела, но слышала, что Атранек свободно говорит на языках алагоров и южных миакрингов, и чуть ли и вовсе не учился в университете Кагониса.

Учился или нет, но был при этом истинным сыном своей земли. Взгляд Атранека не предвещал Альберонику Эаприну ничего хорошего. Вот только Альбероник, в отличие от Лорбаэн, не знал, что воины презираемой им народности не слишком-то любят трепать языком и больше предпочитают действовать.

Ночью девочка разбудила Броганека.

–Вставай, Обладатель заговоренного доспеха, – она трясла его до тех пор, пока истонец не соизволил перевернуться на спину и приоткрыть один глаз.

–Что такое случилось, дитя двух народов? Что не дает тебе спать?

–Твой народ готовит заговор, Броганек. Я слышала, что сказал Атранек Экмарен другому вождю, уж не помню, как того зовут.

–И что он сказал?

–Сказал, что сегодня ночью кланы вернут долг алагорам.

Броганек резко сел.

–Почему они не предупредили меня?

–Тише! Потому что это было опасно, Броганек. За тобой следят, – она уперлась ладонями ему в грудь и уложила его обратно на землю. – Тише, не разбуди никого, – шептала она ему в ухо. – Ты должен выбраться отсюда. Найдешь лошадь, и быстро скачи вслед за Галаком. Если ты не приведешь его сюда до рассвета, то можешь возвращаться на Равнину. Войска больше не будет.

Броганек задумался.

–Я не хочу спасать поганые шкуры алагоров, – прошептал он в ответ. – Если мой народ решил разорвать договор с графом, я подчинюсь решению великого совета кланов.

–Они перебьют друг друга, Броганек. Послушай меня, я хоть и младше, да еще и женщина к тому же, и шить не умею, но зато умею считать до большего числа, чем ты. Вас, истонцев, сейчас примерно столько же, сколько и алагоров. Значит, силы равные. У вас – преимущество неожиданности. Они – лучше вооружены. Все, чего достигнет Экмарен, это взаимное истребление. Кому выгодна ссора союзников?

–Врагам, – не задумываясь, ответил Броганек.

–Вот и делай выводы, вождь клана Эктуден, – она вздохнула, вспоминая Брионека, которого не смогла отговорить от самоубийственного нападения на графа Гисса и тем погубила. – Думай, чем ты поможешь своему народу, встав на его сторону в этой бойне, и как ты сможешь его спасти.