Текст книги "Еврейское остроумие"

Автор книги: Зальция Ландман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)

Еврейское остроумие

Талмуд и Библия

– Йойне, ты можешь мне объяснить, что такое Талмуд?

– Объясню на примере. Вот тебе один талмудический "каше" ( вопрос, задача).Два человека свалились в дымовую трубу и попали в камин. Один весь извозился в саже, второй остался чистым… Который из них побежит мыться?

– Конечно, грязный!

– Вот и неправильно. Грязный, глядя на чистого, думает, что он тоже чистый. А чистый, глядя на грязного, думает, что он тоже весь в саже; так что это он, чистый, и побежит мыться… Сейчас я задам тебе еще один "каше": те же люди снова упали в дымовую трубу. Кто из них побежит мыться теперь?

– А, знаю: тот, который остался чистым.

– Вот и неправильно! Чистый, когда мылся, заметил, что он чистый; а грязный, наоборот, понял, почему чистый в прошлый раз побежал мыться, – так что мыться теперь пойдет грязный… Но я задам тебе третий "каше": оба в третий раз упали в камин. Кто из них побежит мыться на этот раз?

– На этот раз, конечно, мыться будет тот, кто грязный.

– И опять неправильно! Ты когда-нибудь видел, чтобы два человека упали в одну и ту же трубу и один из них остался чистым, а другой был весь в саже?! Вот это и есть Талмуд.

Три еврея, А, В и С, сгружали уголь. Закончив работу, они посмотрели друг на друга, засмеялись и разошлись…

Едва еврей С расстался с евреями А и В, ему пришла в голову мысль: "У А и у В физиономии были черными от угольной пыли. Кто знает: а вдруг я тоже испачкался? Надо было бы мне спросить у них… Но дело можно истолковать таким образом: А засмеялся, увидев физиономию В, В засмеялся, увидев физиономию А. Но так как ни А, ни В не удивились, когда засмеялся я, то, значит, оба они подумали, что я смеюсь над ними… Правда, если ни один из них не знал, что физиономии у обоих тоже в угольной пыли, то почему тогда А не удивился тому, что смеется В, и почему В не удивился, что смеется А?.. Выходит, объяснение только одно: у меня морда тоже вся черная!

Два студента иешивы до глубокой ночи сидели в бейсмидраше ( школа богословия),при тусклом мерцании свечей изучая Талмуд. Устав, они решили поспать и расстелили на скамьях свои подстилки. Вдруг к ним в окно (бейс-мидраш находился на первом этаже) прыгнули два хулигана-казака, схватили подсвечники и подстилки и удрали… Когда оба студента пришли в себя от испуга, они принялись обсуждать случившееся.

– Ничего не понимаю, – сказал первый. – К какой талмудической школе относятся эти два казака? Если к той, которая утверждает, что ночь существует для того, чтобы спать, – тогда зачем им подсвечники? А если к той, которая считает, что по ночам надо учиться, – тогда к чему им подстилки?

– Все очень просто, – сказал второй. – Они принадлежат к разным школам!

Студент иешивы:

– Ах, у меня есть такой великолепный теруц (решение задачи, объяснение),вот только подходящего каше ( задачи)пока не хватает!

Кучер реб Шахне слыл большим знатоком Гемары (часть Талмуда).Однажды он вез нескольких евреев; вдруг среди дороги у экипажа сломалось колесо.

– Что же теперь будет? – удрученно спросили пассажиры.

– Ничего, – успокоил их реб Шахне. – Поедем дальше.

– На чем?

– Вы знаете, что такое кал-вехомер (логическое умозаключение по принципу «тем более»)?Если велосипед, у которого только два колеса, едет на двух колесах, то насколько лучше поедет экипаж, который на трех колесах!

Двинулись они дальше. Тут сломалось второе колесо.

– Ну, а теперь что? На чем дальше поедем? – спросили кучера евреи.

– Очень просто: на ма-мацину ( буквально: то, что мы находим; умозаключение по аналогии).Если велосипед может ехать на двух колесах, то экипаж – и подавно!

Бац! Сломалось третье колесо.

– На чем поедем теперь?

– На кал-вехомер, но по принципу саней. Если сани могут ехать совсем без колес, то насколько лучше будет делать это экипаж, у которого все-таки есть одноколесо!

Лошадь рванула, и – четвертое колесо пополам.

– На чем дальше?

– На ма-мацину по принципу саней!

В 1898 году, после убийства в Женеве императрицы Елизаветы Австрийской, раввин города Пичелев получил приказ провести траурное богослужение. В шабес (субботу),во время богослужения в синагоге, он поднялся на возвышение и начал речь:

– Рабойсай (здесь: господа),вы, конечно, уже слышали, что случилось? Наша императрица убита. То ли в Швейцарии, то ли в Болгарии – я знаю? Убийца, если мне правильно сказали, итальянец. С какой-то странной фамилией. Это грустно. Я в отчаянии. Но что можем мы сделать здесь, в Пичелеве? Да еще в шабес, когда даже звук рыдания не должен покидать уст наших?..

Но не могу же я допустить, чтобы вы просто взяли и ушли: мы должны поговорить об убийстве и о шабесе. Потому я хочу напомнить вам кое-что из Гемары. Я вам прочитаю отрывок, который начинается так: хахорейг парош бешабат – кто убьет в шабес хотя бы блоху…

Старый вор-еврей познакомился с молодым вором, который хотел бы работать с ним вместе.

– Сначала я должен устроить тебе испытание, – говорит старый вор.

Они приходят на постоялый двор и устраиваются на ночлег. Старик говорит: "У меня тут есть гусиная ножка, но съедим мы ее на завтрак". С тем они ложатся спать.

Убедившись, что молодой вор уснул, старик встает и прячет гусиную ножку ему в карман пиджака, потом опять ложится…

Утром гусиной ножки нигде нет, а одежда старика нетронута.

– Расскажи-ка мне, как это ты так быстро нашел гусиную ножку! – велит старик молодому.

– Я подумал, что вы на целую ступень умнее, чем какой-нибудь "там" ( дилетант, простак),и потому посчитаете мой карман самым надежным местом для гусиной ножки. Разве я не умен, мастер?

– Нет, – говорит старик, – ты не выдержал испытание. Дело в том, что я не на одну, а на целых три ступени умнее, чем обычный "там". Я думал, что ты достаточно умен, чтобы не заподозрить меня в таком примитивном трюке, а потому именно его и использовал. Между нами все кончено.

Иешиве-бохер (студент-талмудист)говорит своему однокашнику:

– Уверяю тебя: если еврей изучал Талмуд, ты никогда не поставишь его в тупик. Приведу пример.

Вот стих из Библии: "И упрекали Мариам и Аарон Моисея за жену Кушитинку (Ефиоплянку), которую он взял, – ибо он взял за себя Кушитинку" (Числ. 12, 1).Вопрос: почему «Кушитинка» упоминается в этом стихе дважды?

Вот тебе ответ. Моисей знал, что придет когда-нибудь время евреев-талмудистов. Они посчитают, что он, Моисей, поступил не совсем правильно, взяв в жены нееврейку, да еще чернокожую, и попытаются вывести его на чистую воду. Вот почему Моисей настойчиво, дважды упоминает ее в одной и той же фразе. И что мы имеем? Действительно, как раз повторение этого слова и настораживает евреев-талмудистов. "Два минуса, – говорят они, – в математике дают плюс. Следовательно, – делают они вывод, – два утверждения означают на самом деле отрицание. Стало быть, – заключают они с торжеством, – никакой "Кушитинки" не было. Была еврейка, только с черным лицом!"

Иешиве-бохер поздно ночью сидит в одиночестве в бейс-мидраше над своими фолиантами. Вдруг до него доносится какой-то непонятный шорох. Студент принимается рассуждать:

– Что бы это могло быть? Если кошка, то – брысь! Если злой дух, то – "Шма Исроэл!" («Слушай, Израиль!»: начальные слова молитвы, которые в тяжелые минуты вырываются у всякого набожного еврея).Если воры, то – «Карау-у-ул!».

– Распили-ка мне это бревно на три части! – приказал Янкель слуге-еврею и уехал. Слуга стал размышлять. Что хозяин имел в виду: три распила и четыре части? А может, подумал он, два распила и три части? Так он ломал голову, но ничего не придумал – и отправился к ребе.

Ребе тоже долго размышлял – и пришел к такому выводу:

– Он, конечно, имел в виду три распила и четыре части. Иначе бы он так и сказал: два. Конечно, можно возразить, что он мог иметь в виду один распил и две части. Но тогда он сказал бы еще определеннее: один. И в этом случае было бы ясно, что он имеет в виду один распил и две части. Меньше ведь просто быть не может. Так что ясно, он имел в виду такой вариант: три распила и четыре части.

В Восточной Европе евреи жили часто так же бедно, как тамошние крестьяне. Зарабатывали на жизнь они мелкой торговлей, ремеслом, но только не тяжелым физическим трудом. Гои – неевреи, крестьяне.

В иешиве спорят два студента:

– Как ты думаешь, Янкель, делать детей – работа или развлечение?

– Развлечение. Иначе евреи нанимали бы для этого дела гоев.

В среде ортодоксальных евреев с неодобрением смотрят на тех, кто долго не женится или не выходит замуж. Это относится и к вдовцам, особенно если вдовец – священнослужитель.

У набожного ребе умерла жена. Он, как от него и ожидали, вскоре женился снова. Кто-то из родственников, навестив его, спрашивает:

– Ну, как тебе новая жена?

– Я расскажу тебе притчу, – отвечает ребе. – Жил человек, и у него было две руки. Одну руку он потерял. Заказал он себе новую руку. Стало у него снова две руки. Но новая рука – это была уже не тарука!

– Йосель, говорят, ты большой знаток геморе-лошен (язык Талмуда – смесь арамейского с ивритом).Ты можешь мне сказать, что значит «гаргерет» (горло, глотка)?

– Конечно. Сушеный инжир.

– Ага… А "грогерет" (сушеный инжир)?

– Старая дева.

– Здорово! А "богерет" (созревший)?

– Такое существо: наполовину мужчина, наполовину женщина.

– Интересно. А "андрогинус" (гермафродит)?

– Был такой римский император.

– А Адриан (имя римского императора)?

– Адриан? Не знаю такого.

Лапша на идише – «локшен»; возможно, слово это происходит от ивритского слова «лехеш» (древесное волокно) или «лакош» (собирать). Но не исключено, однако, что оно пришло из тюркского языка хазаров, племени, которое обитало на территории нынешней Южной России и в VIII веке частично присоединилось к евреям.

– Янкель, почему локшен называют "локшен"?

– Это же очень просто. Они такие же длинные, как локшен, мягкие, как локшен, и выглядят, как локшен. Так почему бы локшен не называть "локшен"?

Беседуют два студента иешивы:

– Когда гой ( здесь в значении: крестьянин, мужик)лопает селедку, имеют место пять каше ( буквально: проблемы; здесь в значении «этапы»).

Сначала он вымачивает селедку – и эту воду выпивает. Потом снимает с селедки кожу – и эту кожу съедает. После этого разрезает селедку на маленькие кусочки – и запихивает себе в пасть сразу по три куска. Потом угощает другого гоя водкой из своей фляжки, и сам пьет из фляжки другого гоя. Ну а после этого вцепляется другому гою в волосы – а другой гой вцепляется в волосы ему самому…

– Вот и неправильно. Тут не пять, а целых пятнадцать каше.

– Как так пятнадцать?

– Ты видел, чтобы гой за один раз слопал меньше трех селедок?

– Янкель, у меня для тебя есть каше. Дается пруд. На берегу стоит такса и хочет перебраться на другой берег, но ни плыть, ни бежать кругом она не хочет. Как ей перебраться на другой берег?

– Хм, надо подумать… Нет, не знаю!

– Очень просто: она туда переплывет.

– Но она же не хочет плыть!

– А что делать: придется!

Из письма мужа жене:

"Дорогая Ривка, будь добра, пришли мне твои домашние туфли! Конечно, я говорю про мои, а не про твои домашние туфли. Но если бы я написал "мои домашние туфли", ты бы прочла и подумала, что я пишу про твои домашние туфли. Если же я пишу "твои домашние туфли", ты так и прочтешь: "твои домашние туфли" – и пришлешь мне именно мои домашние туфли. Короче говоря, пришли мне твои домашние туфли".

Литовские евреи слывут в Восточной Европе, в отличие от польских и украинских евреев, скептиками, циниками и вольнодумцами.

Некий литвак объяснял: "Знаете, как можно доказать, что христиане переняли церковные колокола не у древних евреев, а у других народов? Если бы в молитвенных домах у евреев были когда-нибудь колокола, то Талмуд наверняка содержал бы огромные трактаты о них. И Шулхан Орух (свод ритуальных предписаний) был бы в три раза толще, чем сейчас".

Еврея застали в постели с чужой женой – и привели его к раввину. Факта прелюбодеяния еврей не отрицает; но признать свою вину отказывается наотрез.

– Негодяй, развратник! – кричит на него раввин.

– Рабби, – обращается к нему прелюбодей, – в Писании же сказано: никто не может быть осужден, прежде чем будет выслушан.

Раввин вынужден с ним согласиться.

– Рабби, – продолжает грешник, – я имею право спать с моейсобственной женой?

– Что за чушь! Разумеется!

– Рабби, а муж той женщины, с которой меня застали, имеет право спать со своейженой?

– Ясное дело, имеет.

– А имеет он право спать с моейженой?

– Тьфу на тебя! Что ты такое несешь?

– Тогда смотрите сами: если я имею право спать с женщиной, с которой никто другой права спать не имеет, то насколько же больше у меня права спать с женщиной, с которой имеет право спать даже он.

Вариант: карманник перед судом.

– Смотрите сами, ваша честь: если я имею право сунуть моюруку даже туда, куда не имеет права совать своюруку истец, – то насколько же у меня больше права совать мою руку туда, куда имеет право совать свою руку даже он!

Еврей размышляет над «Орестеей»: "Почему эринии хотят убить Ореста?.. Ну да, Орест убил свою мать, Клитемнестру, значит, он не прав, а эринии правы, что хотят его убить… Но ведь мать Ореста убила его отца, Агамемнона. Выходит, Орест прав, что убил Клитемнестру, а эринии не правы, что хотят его убить…

Но ведь отец убил свою дочь, Ифигению. Значит, мать права, желая убить отца, а Орест не прав, желая убить мать, и тогда эринии правы, желая убить Ореста…

Однако выясняется, что отец, Агамемнон, на самом деле вовсе не убивал Ифигению. Стало быть, мать не права, убив отца, и тогда Орест прав, что убил мать, и выходит, эринии вовсе не должны убивать Ореста!"

– Йойне, как ты думаешь, почему у кучера борода бывает рыжей, светлой, седой, черной – но никогда не бывает зеленой?

Йойне:

– Над этим надо подумать!

Спустя некоторое время:

– Йойне, как ты думаешь, почему лошадь всегда запрягают к телеге хвостом, а не головой?

– Над этим надо поразмыслить!

На другой день Йойне прибегает со счастливой улыбкой.

– Я решил обе задачки разом! Если бы борода у кучера была зеленая, а лошадь запрягали к кучеру головой, то лошадь думала бы, что борода – это трава, и норовила бы ее съесть!

– Рабби, в Талмуде написано, что еврей не должен жить в таком городе, где нет врача. А у нас всего-навсего один жалкий фельдшер!

– Ты забываешь: нашего фельдшера люди считают врачом. Следовательно, мы имеем полное право жить здесь.

– Да это верно… Ну а он сам? Как он-то может здесь жить? Он ведь лучше всех знает, что он никакой не врач!

– Он тоже имеет на это право. Как люди опираются на свое мнение о нем, так и он, со своей стороны, может опираться на общее мнение относительно самого себя.

На плакате модной одежды изображен господин в соломенной шляпе и перчатках.

– Смотри, Элиезер, тут что-то не так. Или это зима – но тогда почему он в соломенной шляпе? Или это лето – тогда почему он в перчатках?

– Надо подумать… Ага, знаю! Это таки лето, но он надел перчатки, потому что собирается рвать крапиву.

Коммивояжер ехал на своем автомобиле через Подолье; в каком-то местечке автомобиль у него сломался. Он попробовал починить машину сам, но все его труды были напрасны. Тогда он позвал на помощь еврея-жестянщика. Тот поднял капот, заглянул внутрь, стукнул один-единственный раз молоточком – и двигатель заработал!

– С вас двадцать злотых, – сказал жестянщик.

– Так дорого? Как это вы столько насчитали?

Жестянщик взял бумажку и написал:

стукнуть один раз —1 злотый

знать, где—19 злотых

всего – 20 злотых.

Решение социальной проблемы:

– Знаешь, Рувим, это чистый абсурд: кредит получают всегда те люди, которым он, в сущности, и не нужен. А тот, у кого денег нет, ссуды не получит. Должно же быть наоборот!

– Чепуха! Тогда богатые люди скоро сами станут нищими!

– Ну и что? Зато они сразу получат кредит!

– Как вы считаете: человек растет сверху или снизу?

– Сверху. Я недавно видел шеренгу солдат. Сверху они были неровными. Зато снизу – все как по линейке.

– Вот и неправильно! Снизу. Когда ты растешь, штаны ведь становятся короткими снизу, а не сверху.

– Ты уже понял, отчего чай сладкий: от сахара или оттого, что его помешивают?

– Конечно, от сахара.

– Вот как? А ты пробовал пить чай, не помешав его?

– Ага… Тогда зачем сахар: ведь помешивать и без него можно!

– А чтобы знать, как долго помешивать.

– Ребе, почему люди от вина становятся пьяными?

– Вот почему: в нашем теле с правой стороны находится добрая сила, с левой – злая сила. ( Талмуд говорит об изначальном противостоянии Добра и Зла.)Когда живот наполняется вином, Добро и Зло перемешиваются; это и есть опьянение.

– Ребе, если достаточно, чтобы живот был полон жидкости, то почему тогда нельзя пить воду вместо вина?

– Дурак, ты когда-нибудь слышал, чтобы люди пьянели от воды?

Две шутки про очки.

1

– Куда делись мои очки? На столе их нет, на комоде нет, на книге, на кровати тоже нет… А откуда я, собственно, знаю, что их там нет? Потому что я их там не вижу. А откуда я знаю, что я их там не вижу? Без очков же я не могу это знать! Значит, они должны быть у меня на носу – точно, они на носу и есть!

2

– …На носу у меня их нет, на столе нет… Может, их кто-то украл? Чепуха! Если кому-то нужны очки, они у него есть, а у кого их нет, тому они не нужны… Но очки мог взять кто-нибудь, у кого, правда, есть одна пара, но он подумал, что потерял их… В каких обстоятельствах такая ошибка может возникнуть? Ну, например, если ты поднял очки на лоб и забыл, что они у тебя на лбу…

Но если такое может произойти с кем-то, то разве не может произойти со мной? Точно, вот они, на лбу!

В одном чисто еврейском местечке – иначе ведь там был бы хоть один гой! – ночной сторож Шлойме Гриншпан отстучал полночь. Потом он нашел уютный темный угол, прислонил к стене посох, погасил фонарь, поставил его рядом с собой на землю и, закрыв глаза, задремал. Вдруг что-то блеснуло, он увидел какую-то вспышку. Шлоймо снова закрыл глаза и стал размышлять:

– Должно быть, это был мой фонарь?

Нет, я же его погасил.

Тогда, наверное, это был фонарь на рыночной площади?

Нет, я их тоже все погасил в одиннадцать часов.

Может, это была луна?

Нет, сегодня новолуние.

Может, это была падающая звезда? (Нагнулся и пощупал рукой землю.) Нет, идет дождь…

Пожар!!!

Раввин рассказывает:

– Однажды бедный дровосек нашел в лесу грудного младенца. Ребенок явно был голоден, но чем мог накормить его дровосек? Он обратился с молитвой к Богу, и случилось чудо: у дровосека появились груди, и он накормил дитя.

– Рабби, – возражает ему один юноша, – не нравится мне эта история. Зачем мужчине такая вещь, как женские груди? Бог всемогущ. Он мог бы положить рядом с младенцем кошелек с золотом, и дровосек нашел бы для ребенка кормилицу: это было бы куда лучше.

Раввин долго думает, потом говорит:

– Чушь, полная чушь! Зачем Богу тратить наличные, если он может обойтись бесплатным чудом?

Набожные евреи обязательно покрывают голову. В помещении они носят обычно кипу, маленькую шапочку, которую в Восточной Европе называют ермолкой.

Студент иешивы, сидя над своими книгами в школе, заснул. Когда он проснулся, вокруг никого не было, а на голове у него не было ермолки!

"Куда могла деться моя ермолка?" – подумал он. Потом огляделся и увидел какую-то ермолку на месте, где до этого сидел его однокашник. Студент стал размышлять: "Чья же это ермолка: его или моя? Если моя, то почему на его месте? А если это его ермолка, то с какой стати я должен о ней заботиться? Разве он заботится о моей ермолке? В общем, я забираю ее и ухожу".

Во время коммунистической смуты в Венгрии, после Первой мировой войны, венгерский еврей обменялся с женой, которая находилась в Карлсбаде, следующими телеграммами:

Жена: "Он говорит оперировать оперировать".

Муж в ответ: "Он говорит оперировать оперировать".

Власти решили, что это обмен тайными посланиями, и заподозрили заговор. Еврея вызвали на допрос, и он все объяснил:

– Моя жена уехала в Карлсбад лечиться, она прошла обследование у специалиста и прислала мне телеграмму: "Врач говорит, надо делать операцию. Как ты считаешь: делать?" Я ответил: "Если врач говорит, что надо делать, то делай".

Русский еврей, посетив еврейскую общину в Германии, удивился, какая маленькая у них синагога.

– Разве община у вас никогда не собирается вся вместе? – спросил он у шамеса (служки в синагоге).

Тот объяснил ему:

– Если бы вся община собиралась вместе, она бы тут никогда не уместилась. А так как вся община никогда не собирается вместе, она таки спокойно тут умещается.

– Почему человек никогда не имеет того, чего хочет?

– Очень просто: если бы он хотел то, что имеет, он бы имел то, что хочет. А так как он никогда не хочет того, что имеет, так он никогда и не имеет того, чего хочет.

Лондон, 1914 год. Группа евреев, переселенцев из Восточной Европы, взволнованно обсуждает, будет ли война. Один из них говорит:

– Вы будете смеяться, но я войны не боюсь. Всегда есть две возможности. Или войны не будет – тогда это хорошо. Или война будет. Тогда опять есть две возможности. Или воюют только континентальные страны – тогда это хорошо. Или в войне будут участвовать и другие страны. Тут опять есть две возможности. Или Англия не будет втянута в войну – тогда это хорошо. Или таки будет втянута. Тогда опять появляются две возможности. Или на фронт будут брать только добровольцев – тогда это хорошо. Или начнется принудительная мобилизация. Но тут снова две возможности. Или мне удастся где-нибудь отсидеться – тогда это хорошо. Или не удастся, и меня вытащат на комиссию. Тьфу. Но тогда возникают еще две возможности. Или меня признают негодным – тогда это хорошо. Или поставят под ружье. Тут снова две возможности. Или я останусь в Англии – тогда это хорошо. Или потащусь на передовую. Дело дрянь. Опять две возможности. Или я попаду в распоряжение Красного Креста – тогда это хорошо. Или придется взять винтовку и стрелять. Какие две возможности открываются тут? Или я стреляю в немца – тогда это хорошо. Или он стреляет в меня. Это очень скверно. Но тут опять же существуют две возможности. Или я буду ранен легко – тогда это хорошо. Или тяжело. Ой-ёй. Но и тут есть две возможности. Или я вылечусь – тогда это хорошо. Или умру… Ну а чего бояться покойнику?..

Но где написано, что я обязательно умру?

Диалог двух приятелей:

– Ты осел!

– Наверное, я и вправду осел… Только вот какой вопрос: я осел, потому что я твой друг, или я твой друг потому, что я осел?

– Рабби, я – хамор (осел).Что мне делать?

– Если ты сам это знаешь, то ты не хамор!

– Вот как? Но почему все говорят, что я – хамор?

– Если ты не знаешь, почему все это говорят, тогда ты таки хамор.

Приехавший откуда-то издалека ученый-талмудист сделал в городской общине доклад. Слушатели смущены и раздражены изощренностью его умозаключений. После доклада один горожанин пригласил его на обед.

Гость сидит за столом и не ест свой суп.

– Почему ты не ешь? – спрашивает хозяин.

– У меня нет ложки, только вилка.

– Но ты должен согласиться, – говорит хозяин, пародируя доклад гостя, – что рыбу, которую вообще едят вилкой, можно есть и ложкой, которой едят суп. А почему тогда нельзя сказать обратное: что вилкой, которой едят рыбу, можно есть и суп?

Женщина, которая целыми днями торчит в маленькой лавочке, добывая пропитание для семьи, в то время как ее муж изучает Талмуд, просит своего ученого супруга посидеть часок в лавке: ей нужно приготовить субботний обед. Вернувшись в лавку, она видит: два казака беззастенчиво опустошают полки, а муж молча смотрит на них. Она выгоняет казаков и принимается бранить мужа:

– Ты, батлан ( бездельник), почему ты хотя бы на них не крикнул?

– А чего тут кричать? – удивленно отвечает муж. – Вот если бы сюда вдруг пришли два раввина и занялись грабежом, у меня была бы причина кричать и возмущаться. А если грабят казаки, то это совершенно нормально!

Поперек улицы лежит бревно. Подъезжают на повозке два еврея и принимаются обсуждать, что тут можно сделать. Появляется еще одна повозка, на ней сидит плечистый крестьянин. Он соскакивает с повозки, хватает бревно и оттаскивает его в сторону.

Янкель, повернувшись к Шлойме, с презрением:

– Сила есть, ума не надо!

– Интересно, почему лошадей меньше, чем волов, хотя волов режут на мясо?

– Это же ясно: потому что лошадей воруют!

– Ага… Но почему там, куда уводят краденых лошадей, их все равно меньше, чем волов?

– Тоже понятно: там лошадей тоже воруют!

Читать Талмуд принято негромко, подчеркивая мелодию, которая способствует пониманию смысла фразы. Это мелодичное звучание перенесено и в идиш.

Один еврей назвал другого хвастуном и мошенником, тот подал на него в суд. Судья вынес приговор: обидчик должен публично извиниться перед пострадавшим.

– Я сказал, что он – хвастун и мошенник, – признал ответчик и продолжал с вопросительной интонацией: – Он – не хвастун? Он – не мошенник?

– Это никакое не извинение! – закричал пострадавший.

– Мне было сказано произнести эти слова, и я их воспроизвел точно. Интонация мне не была предписана. Я ведь не хазан ( синагогальный певец).

Вариант.

Действие происходит перед судом раввинов, ответчик по профессии хазан. На возмущенную реплику раввина, что это не извинение, он отвечает:

– Ваше дело, рабби, дин (вынесение приговора).А нигун (мелодия) – мое дело. Коли уж я хазан.

Еврей купил у цыгана хромую лошадь. Другие евреи стали смеяться над ним. Еврей объяснил:

– Лошадь вообще-то хромает не по-настоящему: ей гвоздь забили в копыто.

– Ты думаешь, – сказал другой еврей, – цыган так легко позволит еврею обвести его вокруг пальца? Лошадь точно хромает, а цыган наверняка забил гвоздь в копыто для того, чтобы ты поверил, будто она хромает не по-настоящему.

На что еврей, купивший лошадь, возразил:

– А ты думаешь, еврей так легко даст цыгану обвести его вокруг пальца? На всякий случай я заплатил ему фальшивыми деньгами.

Едут евреи в поезде и беседуют. Первый еврей говорит:

– А вы знаете, что знаменитый хазан Розеншток в Одессе зарабатывает в год тысячу рублей?

Второй:

– Ну-у, это наверняка преувеличение!

Третий, обращаясь к первому:

– Да не слушай ты его! Я знаю, что ты сказал чистую правду. Только Розеншток живет не в Одессе, а в Екатеринославе. И он не хазан, а лесоторговец. И тысячу рублей он не зарабатываетза год: тысяча рублей – столько за год он несет убытков.

– Умер реб Копл. Ты пойдешь на его похороны?

– С какой стати? Он что, на мои похороны собирается прийти?

Экономические хитрости.

– Йосель, почта продает десятикопеечные марки точно по цене десять копеек за марку. Где же тут выгода?

– Погоди, дай подумать… Ага, понял! Письмо с десятикопеечной маркой не может быть больше какого-то веса. Но письма чаще всего весят меньше. Так вот: разница между дозволенным весом письма и его фактическим весом – это и есть чистая выгода почты!

У входа в Государственный банк Санкт-Петербурга стоит часовой. Вольф удивленно качает головой:

– Не легкомысленно ли охрану государственной казны возложить на одного-единственного солдата?

– Ах, – машет рукой Гирш, – этого вполне достаточно. Казна все равно пуста.

– Ага… Тогда зачем солдату вообще тут стоять?

– Ну, это-то понятно. Ему приказано стоять, он и стоит – по крайней мере, не может грабить где-нибудь в другом месте.

Гольдфельд стоит перед судом: он торговал поддельным вином. Не полагаясь на адвокатов, Гольдфельд защищает себя сам:

– Ваша честь, вы что-нибудь понимаете в химии?

Судья:

– Нет. Я юрист.

– Господин эксперт, вы разбираетесь в законах?

Эксперт:

– Нет. Я химик.

– Ваша честь, чего же вы хотите от бедного еврея? Чтобы я разбирался сразу и в том, и в другом?

В шабес приходит Нахман к Шмулю – и что он видит? Шмуль сидит за столом совсем голый, только шляпа на голове, и читает Талмуд.

– Шмуль! Что с тобой? Почему ты совсем без одежды?

– Я думал, в такую жару ко мне никто не придет.

– А зачем тогда шляпу надел?

– Так я думал, вдруг кто-нибудь все-таки придет.

– Янкель, я просто голову себе сломал. Целый день думаю: в состоянии ли Бог создать камень такой тяжелый, что он сам не сможет его поднять?

– Мойше, зачем, собственно, нужна буква "п" в имени «Аман»?

– В имени "Аман" нет буквы "п".

– Как так нет буквы "п"?

– А зачем нужна буква "п" в имени "Аман"?

– Вот и я про то спрашиваю.

Иешиве-бохер рассуждает: «Вот говорят, что могущество Божье безгранично! Чушь! У него даже денег нет! Когда он пообещал евреям, что они уйдут из Египта с богатствами, он им дал хоть грош из собственного кармана? Нет, он посоветовал им одолжить серебро и золото у соседей египетских! А вот несчастья, которые он на египтян обрушил, не понадобилось ни у кого одалживать. Этого добра он из собственного кармана брал сколько угодно…»

Толкование Библии. Еврей читает: «Тисал катал имрати» («Польется (…) как роса речь моя», Втор. 32, 2).Прочитав, переводит и комментирует:

– "Тисал" – это, должно быть, "опухший"; "катал" – "как гора"; "имрати" – "моя теща"…

Вы спросите, как это так: "тисал" – "опухший"? А что же еще, если не "опухший"? Вы спросите: с каких пор "катал" означает "как гора"? А что еще, извините, это означает, если не "как гора"? Вы станете возмущаться: при чем тут "моя теща", если написано "имрати"? Но подумайте сами: если кто-то распух, как гора, то кто это, если не моя теща?

Как известно, никто не знает, где похоронен Моисей. Некий еврей, который много занимался изучением еврейских религиозных текстов, рассуждал таким образом:

– Одни говорят, Моисей перед смертью сам запретил обозначать место, где будет лежать его прах: он опасался, что люди будут обожествлять его личность наподобие язычников. Другие утверждают, что могилы Моисея нет и вообще быть не может, потому что Моисея, когда он умер, ангелы тут же вознесли на небо…

Но настоящая причина известна мне одному. Моисей просто хотел избавить себя и своих единоверцев от позора: он-то знал, что ему по сей день не поставили бы приличного надгробного камня.

Об Иофоре, тесте Моисея, в Библии говорится, что у него было семь имен.

– Я знаю, в чем дело, – объясняет студент иешивы другому студенту. – Когда у нас в городе еврей выдает замуж дочь и дает за ней приданое, он после этого объявляет себя банкротом и берет себе другое имя. У Иофора было семь дочерей!

В Берлине в свое время было два известных универсальных магазина. Один назывался «Герзон», второй – «Израиль».

Маленькая Руфь приходит домой после занятий по Закону Божию и говорит:

– Учитель сегодня рассказывал про Герзона.

– Деточка! Про Герзона?! – удивляется тетя.

– Ну, может, про Израиль, – поправляется Руфь.

Учитель:

– Мориц, перечисли мне двенадцать малых пророков.