Текст книги "Еврейское остроумие"

Автор книги: Зальция Ландман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

Йеке хочет продать на рынке тощую корову. Он просит всего лишь сто фунтов – но никто не проявляет интереса. Польский еврей, глядя на эту картину, из сочувствия подходит к нему поближе и говорит:

– Ты не с того конца начинаешь. Сейчас я покажу тебе, как это делается. Эй, люди! Первоклассная корова! Все, что ни съест, усваивает без остатка! Неприхотлива! Высокие надои! Всегочетыреста фунтов!

Толпа покупателей окружает польского еврея. Тут йеке расталкивает всех и кричит:

– Вы что, с ума сошли? Такую замечательную корову я не могу продать за четыреста фунтов. Я оставляю ее себе!

Румынский ресторан в Тель-Авиве. Посетитель входит, сдает в гардероб пальто, садится за столик и заказывает вареную говядину. Официант уходит на кухню и возвращается с известием:

– К сожалению, говядины уже нет.

Посетитель заказывает шницель. Официант опять удаляется на кухню и опять сообщает:

– К сожалению, и шницеля уже нет.

Посетитель заказывает то и это – и всякий раз оказывается, что этого уже нет. Тогда клиент взрывается от злости:

– Принесите мое пальто!

Официант уходит, возвращается и сообщает:

– К сожалению, его тоже нет.

Небольшой портовый город Акко в Израиле называют «Аккорест», по созвучию с Бухарестом, потому что там живет много румын. Портные там шьют костюмы с наглухо зашитыми карманами.

Глагольные формы в Тель-Авиве.

Три еврея стоят перед витриной часового магазина. Старожил мечтательно произносит:

– Такие часы я когда-нибудь буду иметь.

Поляк:

– Такие часы я давно имею.

Румын:

– Такие часы ты имел.

Недавно приехавшие в Израиль друзья сидят в кафе. Один из них рассказывает, какую жуткую работу он нашел в порту:

– Я должен поднимать ящики по пятьдесят килограммов и таскать на спине огромные тяжеленные мешки!

– Бедняга! И сколько времени ты уже это делаешь?

– Завтра должен начать.

Молодой израильтянин слышит доносящиеся со стройки какие-то монотонно повторяющиеся звуки. Любопытство заставляет его подойти поближе. Там стоит шеренга обнаженных до пояса и докрасна загоревших мужчин, которые передают друг другу кирпичи и вполголоса бормочут:

– Пожалуйста, господин доктор! – Спасибо, господин прокурор! – Пожалуйста, господин профессор! – Спасибо, господин советник юстиции!

То были недавно прибывшие немецкие евреи.

Недавние репатрианты в Израиле, как правило, очень плохо говорят на иврите, в отличие от собственных детей, которые уже родились здесь.

– Господин Дейч, говорите ли вы на иврите?

– Ну и вопрос! Я вам что, ребенок?

– Господин Дейч, вы уже немного научились говорить на иврите?

– Всего несколько слов: шалом (приветствие, дословно – «мир вам»),бевакаша (пожалуйста),тода (спасибо).

– Но ваш сын наверняка свободно говорит на иврите?

– Конечно. Но тех трех слов, которые я знаю, он совсем не употребляет.

Литовские евреи считаются особенно трудолюбивыми.

Только что приехавшие в Израиль поначалу берутся за любую работу. Однажды по объявлению в газете: "Требуется кормилица" в дом пришел бородатый литовец. Хозяйка дома, в ужасе:

– Вы беретесь работать кормилицей?

– А почему бы и нет? – удивляется литовец. – Мне только один раз покажи любое дело – и я с ним справлюсь!

Разговор между новыми репатриантами:

– А какая у него профессия?

– Он специалист по пароходам.

– Бога ради, что это значит?

– Ну, пока он плыл сюда на пароходе, он придумал себе такую профессию.

Семья приехавших из одной «развивающейся страны» получила от властей прелестный домик. Соседи пригласили их на современный пикник в саду.

– Странно все-таки, – рассуждает про себя дедушка из семьи приглашенных. – Раньше клозет был снаружи, а ели в доме. Теперь все наоборот.

В Тель-Авиве из цирка сбежал лев. В течение семи дней его не могли найти, как будто он сквозь землю провалился. Но потом его все же нашли в здании Гистадрута (администрации профсоюзов).Лев совершил большую ошибку: в течение шести дней он съедал по одному чиновнику Гистадрута в день – и этого никто не заметил. Но на седьмой день он сожрал йеменского мальчишку, который разносил кофе по кабинетам, – и это все сразу заметили!

Израильский армейский юмор

Медицинская комиссия. Шмулю удается убедить военного врача в том, что он почти совершенно ослеп. Получив освобождение от воинской службы, Шмуль прямиком направляется в кино. Какой же ужас охватывает его, когда он видит рядом с собой того самого врача! Но он быстро берет себя в руки и обращается к врачу с вопросом:

– Девушка, я правильно сел в автобус – мы едем в Рехавию?

Гольдберг приезжает в Израиль и идет добровольцем в армию. Его направляют в авиацию. Едва он немного привык к самолету, как ему приказывают прыгать с парашютом. Он произносит «видуй» ( покаяние в грехах перед смертью) – и прыгает. Потом прибегает к офицеру и докладывает:

– Запишите, что я прыгал два раза.

– Гольдберг, но вы же прыгнули только один раз!

– Нет два. В первый раз и в последний.

Солдат Гершель Мандельбаум, проходя мимо старшего офицера, не отдает тому честь.

– Почему вы меня не поприветствовали?

– Вы ждали от кого-то привета?

– Вы что – не видели, какие звезды у меня на плечах?

– А разве я астроном?

– Вы знаете, что вам за это будет?

– А разве я пророк?

Майор идет по улице, а новобранец Мойше, которого майор знает по гражданке, хочет пройти мимо, его не поприветствовав.

Майор, в некотором замешательстве:

– Мойше, разве мы с тобой поссорились?

Заседание Совета министров в Иерусалиме. Министр финансов докладывает об ужасном платежном балансе. Министр торговли предлагает:

– Давайте объявим войну Соединенным Штатам. Мы пошлем нашу канонерку к Нью-Йорку и обстреляем город.

– Но тогда, – возражает министр обороны, – сюда придет Шестой американский флот, и мы проиграем войну.

– А тогда, – продолжает министр торговли, – американцы нас завоюют, мы получим план Маршалла, как немцы, и дела у нас пойдут так же хорошо, как в Германии.

– Все это здорово, – говорит министр обороны, – но что будет, если мы, не дай Бог, победим?

Призыв в армию. Кон в чем мать родила стоит перед врачом. Тот командует:

– Повернуться! Наклониться! Годен.

Кон:

– То же самое вы могли бы сказать мне и в лицо.

Маневры в Израиле. На мосту висит плакат, специально для маневров: «Мост взорван».

Капитан на командном пункте видит в подзорную трубу, что по мосту, который считается разрушенным, спокойно марширует пехотный взвод. Взбешенный, он прыгает в джип и мчится туда, чтобы устроить солдатам выволочку. И тут он видит, что те несут транспарант с надписью: "Мы плывем".

В недавно созданной израильской армии идут маневры. Солдат Леви видит пробегающего мимо солдата «неприятеля». Леви наставляет незаряженное ружье на «врага» и выкрикивает: «Пиф-паф!» Тот бежит дальше.

Тогда Леви кричит возмущенно:

– Почему ты не падаешь? Я же тебя застрелил!

– Что значит застрелил? – возражает "неприятель". – Я же танк!

Во время маневров командование высылает дозорных, которые очень быстро возвращаются.

– Дайте нам в сопровождение, – просят они, – двух полицейских, потому что там темный лес и в нем, наверное, очень опасно.

Другой израильский дозор должен был выяснить, пригоден ли мост для прохода войск. Разведчики возвращаются с ошеломляющим известием: мост проходим для артиллерии и танков, но не для пехоты.

– Это полная бессмыслица! – кричит на них командир.

– Вовсе нет. Там на мосту сидит огромная злющая собака.

Приказ по израильской армии: "Запрещается давать офицерам эйцес (советы)во время боя".

Вариант.

Просьба генералам советов не давать.

Перестрелка на иорданской границе. Старый Мойше идет между израильскими солдатами с двумя глиняными кружками и выкрикивает:

– Свежая вода, двадцать пруто (разменная монета в 1949–1960 гг.)кружка!

Тут в одну из кружек попадает пуля. Мойше кричит:

– Сорок пруто кружка!

Вариант.

Война в Израиле. По израильскому окопу идет лоточник Йойне и выкрикивает:

– Шнурки для ботинок, пуговицы, расчески – все по дешевке!

Тут взрывается граната. Йойне с трудом поднимается и продолжает выкрикивать:

– Йод, лейкопластырь, бинты!

На памятнике Неизвестному солдату в Тель-Авиве высечено: «Здесь покоится неизвестный солдат Давид Робичек, кормовое зерно оптом и в розницу».

Изумленный иностранец спрашивает местного жителя, как это может быть.

– А что такого? – отвечает тот. – Как коммерсанта его знали все, но как солдат он был совершенно неизвестен.

Вариант.

Но еще неизвестно, был ли он солдатом.

Иностранный офицер в больших чинах наносит визит в израильскую танковую часть. Он просит Кона, водителя танка, объяснить, как переключаются передачи. Кон включает передачу и поясняет:

– Это первая задняя передача.

– То есть как это – первая задняя? – переспрашивает офицер.

– Ну, если противник стреляет. А вот это – вторая задняя передача.

– Да, но зачем…

– Если противник энергично наступает. А это – третья задняя передача…

– Еще и третья?

– Конечно, если противник лупит из всех калибров. А вот это – передний ход.

– Но, дорогой Кон, зачем вам еще и передняя передача?

– Видите ли, противник может иногда атаковать и сзади!

Война. Ицика включили в разведгруппу. У вражеской артиллерийской позиции он слышит дистанционные данные: 1000 1100 1200…

Ицик мчится назад:

– Ура! Война окончена! Они уже продают свои пушки!

Семейство Боргес приехало в Израиль. Их сына призывают в армию. Спустя несколько недель госпожа Боргес радостно сообщает мужу:

– Представь себе, наш Сами стал рыцарем в Назарете! Мне сообщили об этом по телефону.

– Какую ерунду ты мелешь! – отвечает супруг. После нескольких звонков в разные инстанции он сообщает жене: – Ну и здорово же ты ослышалась! По телефону тебе сказали: "Он лежит с триппером в лазарете".

Арабо-израильская война. Под английским мандатом доставать оружие было очень трудно, тем не менее у евреев есть пулеметы. Один из них установлен на позиции и направлен в сторону арабов. Осталось только выяснить, работает ли он.

Стрелок хочет уже нажать на гашетку, но напарник нервно хватает его за руку и просит:

– Не полагайся на чудо! Сначала скажи Теилим (псалмы)!

(Эта история показывает, насколько велика у рассеянных по миру евреев вера в силу молитвы и неверие в действенность реальности. Для них действенность молитвы – нормальное явление, а нормальное действие реального предмета – чудо.)

Два еврея хотят служить в израильском военно-морском флоте. Их направляют на медицинское освидетельствование. Врач спрашивает:

– Вы умеете плавать?

Один из евреев оборачивается к другому:

– Ну, что я тебе говорил? Кораблей у них тоже нет!

Еврейский флот. Первый помощник говорит капитану:

– Господин капитан, надвигается шторм, барометр падает…

Капитан, встревоженно:

– Что? Падает? Продавать немедленно!

Мойше и Янкель призваны в израильскую армию, их направили в парашютную часть. Перед первым тренировочным прыжком сержант объясняет:

– Все очень просто. Вы прыгаете из самолета, считаете до двадцати и нажимаете на кнопку вот здесь, справа, после чего парашют раскрывается. Если он все же не раскроется – а это бывает в одном из ста тысяч случаев, – то вы еще раз считаете до двадцати и нажимаете вот здесь, на левую кнопку. Тут уж он наверняка раскроется. А внизу уже будут ждать машины, которые отвезут вас на базу…

Мойше и Янкель прыгают, считают до двадцати и нажимают на правую кнопку – парашюты не раскрываются. Они опять считают до двадцати, нажимают на левую кнопку – парашюты не раскрываются. Тут Мойше говорит Янкелю:

– Типично еврейская организация. Вот увидишь, когда мы окажемся внизу, машин там тоже не будет.

Вариант.

Грюн и Блау прыгнули с парашютами. У Блау парашют не раскрылся. Блау кричит вверх Грюну:

– На помощь! Мой парашют не раскрывается!

Грюн кричит ему вниз:

– Не паникуй! Это же только маневры!

Израильская военно-авиационная база. Хаим Левин только что сообщил: «Говорит ноль-двадцать один. У меня отказал левый двигатель». С пункта управления поступает инструкция: «Включите правый двигатель!» Через несколько минут новое сообщение: «Левин с борта ноль-двадцать один. Новые трудности. Быстро теряю высоту, вхожу в штопор!»

С пункта управления: "Левин, повторяйте за мной: Йитгадал вейткадаш шмей раба…" (начальные слова поминальной молитвы «Кадиш»).

Мойше, приехав в отпуск, рассказывает:

– Раньше я прыгал с парашютом один-единственный раз и, конечно, боялся. Офицер орал на меня и толкал к открытой двери самолета. Я шагнул туда ни жив ни мертв и тут только понял, что неправильно надел парашют. И действительно, он не раскрылся. А я уже лежал на земле – живой! Я ощупал себя – ни одной царапины!

– Мазлтов ( пожелание счастья)! У тебя, наверное, выросли крылья, пока ты летел.

– Какие еще крылья? Ведь самолет еще не успел взлететь!

Американский еврей-летчик воюет на стороне Израиля против арабов. Ночью его сбивают, и он приземляется на парашюте недалеко от кибуца. Но что будет, если кибуцники в темноте примут его за араба? Ведь иврита он не знает!

И вдруг его озаряет: он бежит к кибуцу и кричит что есть мочи то немногое, что знает: "Гефилте фиш! Гефилте фиш!" («фаршированная рыба» на идише).

Мойше предоставили отпуск, поскольку он утверждал, что у него жена на сносях. Товарищ, провожая его к автобусу, спрашивает:

– А когда должно произойти радостное событие?

Мойше:

– Тсс, не так громко! Точно я не знаю, но предполагаю: через девять месяцев после моего возвращения.

Ученый пражский еврей в Израиле попадает на фронт. Ему точно объяснили, как он должен себя вести, если услышит что-нибудь подозрительное.

Ночью он стоит на посту и вдруг слышит какой-то шум. Не до конца проснувшись, он вскакивает и кричит:

– Алло, кто говорит? Я доктор Ледерер.

В кибуце недалеко от границы объявлена награда в сто пиастров за каждого пленного араба. Старый Мойше тоже просит винтовку. Ему говорят, что есть мужчины помоложе, им и положено воевать, но он уходит только после того, как получает старое ружье.

Вечером он пригоняет сто пленных арабов и получает десять тысяч пиастров! Мишпоха (родня)не дает ему покоя:

– Что ты будешь делать с такой кучей денег?

– Вам бы только языком болтать, – отвечает Мойше. – И никто не спросит, сколько стоило их всех купить!

Борух притащил от арабов легкий пулемет и получил четырнадцать дней отпуска. Дома все восхищаются его храбростью.

– При чем тут храбрость? – удивляется Борух. – Просто я встретил одного араба, который тоже хотел в отпуск, и мы поменялись пулеметами…

Израиль, май 1967. Грюн и Блау идут в армию.

– Арабы заявили, что хотят отправить нас туда, откуда мы пришли, – говорит Блау. На что Грюн отвечает:

– Именно по этой причине нам и будет помогать весь мир!

– Солдаты! – говорит израильский офицер. – У противника ровно столько же живой силы, сколько у нас. Пусть каждый из вас возьмет одного на мушку!

Один из солдат:

Я запросто могу подстрелить двоих!

Другой солдат:

– В таком случае мне можно идти домой?

Дама в Тель-Авиве в начале Шестидневной войны:

– Самое большее через месяц война кончится.

– Откуда вы знаете?

– Моего сына мобилизовали. А он никакой работы дольше месяца не выдерживал!

Предостережение солдатам: «Не пишите слишком часто вашей девушке. А то еще она влюбится в почтальона!»

Быстрая победа Израиля над арабами в июне 1967 года породила новый вид израильских шуток над хвастающимися своей храбростью, самоуверенными победителями.

Генералы Даян и Рабин скучают. Даян предлагает взять и начать войну. Рабин возражает:

– Ну, хорошо. А что будем делать во вторую половину Дня?

Брежнев угрожает Джонсону атомной бомбой. Джонсон отвечает: «Не забывайте, что Израиль – наш союзник!»

Министр обороны Моше Даян приезжает к американскому президенту Джонсону, чтобы договориться о поставках оружия.

– Израильтяне тоже могли бы кое-что сделать для американцев, – говорит Джонсон. – Например, послать несколько батальонов во Вьетнам!

– Зачем? – удивляется Даян. – Разве вы хотите завоевать Китай?

Следующую шутку можно понять, только если исходить из душевного состояния израильтян после Шестидневной войны. Тогда, в июне 1967 года, Израиль атаковал намного превосходящие силы арабов лишь после того, как арабские армии подступили к его границам и объявили, что намерены уничтожить государство и народ Израиля. Хотя Израиль действовал в порядке самозащиты, тем не менее не только СССР и восточные страны, но и дружественная к нему до той поры Франция назвали его действия «агрессией».

Израильтянин, англичанин и американец отправляются на охоту в Африку и попадают в руки людоедов. Вождь дает пленникам понять, что перед смертью каждый может высказать по одному желанию. Израильтянин, к всеобщему изумлению, просит, чтобы вождь пнул его в зад. Тот с удовольствием выполняет это желание и сильно пинает его в зад ногой. Израильтянин отлетает в сторону, падает на землю, выхватывает из внутреннего кармана револьвер, убивает вождя и других людоедов и освобождает своих товарищей.

– Почему же ты не выстрелил сразу, раз у тебя был револьвер? – спрашивают его двое спасенных.

– А чтобы потом не говорили, что я поступил, как агрессор!

Лучше не придумаешь

Нафтали приходит под вечер пятницы в страховую компанию, чтобы заключить договор о страховании жизни. Служащий удивляется:

– Вы уже слишком стары для этого!

– Мне восемьдесят.

– И вы хотите застраховать свою жизнь? Знаете, мы сейчас закрываем бюро, приходите завтра.

– Завтра я не смогу: шабес!

– Тогда приходите в понедельник.

– Не получится. В понедельник у моего отца день рождения.

– Господи, у вас еще есть отец? Сколько же ему лет?

– Ему сто.

– Поздравляю! Значит, придете во вторник.

– Тоже не получится. Во вторник женится мой дедушка.

– Так у вас и дедушка есть? А ему сколько?

– Сто двадцать.

– И он еще хочет жениться?

– Что значит "хочет"? Он обязан!

На приеме в огромном переполненном зале сталкиваются два еврея, и господин Вольф спрашивает господина Симона:

– Вы не видели младшего Крона? У него еще воротник рубашки тридцать восьмого размера.

– Янкель, слушай внимательно! Если возьмешь два и еще раз два, то получишь четыре.

Янкель обдумывает и кивает в знак согласия.

– А если возьмешь единицу и три, то опять получишь четыре.

Янкель долго думает и замечает:

– Да, но тут какая-то махинация!

На океанском пароходе.

– Слушай внимательно! Наш пароход имеет сто метров в длину и пятьдесят в ширину. Угадай, сколько лет капитану?

– Дай мне час, чтобы найти ответ.

Спустя час:

– Ему ровно пятьдесят.

– Как ты это вычислил?

– Вычислил? Да я у него спросил!

– Придумайте предложение, в котором слово «трудно» встречается семь раз.

– Мне трудно в понедельник, мне трудно во вторник и т. д.

Что главное в слове «зарница»?

Буква "р". Потому что если заменить ее на "д", сами знаете, что получится.

Что такое «бажу»?

Средняя часть слова "абажур".

Что такое «стел»?

Это опечатка. А должно быть "стол".

Какие птицы самые порядочные?

Гуси. Они спасли римлянам Капитолий и не потребовали никаких процентов!

Что такое перпетуум-мобиле?

Это еврей, который пытается догнать шотландца, задолжавшего ему 10 центов.

– Вы знаете Елинека?

– Нет.

– А Гроссмана знаете?

– Нет, тогда уж скорее Елинека!

– Господин коммерции советник, ваш сын учится в Вене. Кем он станет, когда окончит университет?

– Боюсь, старым евреем.

Купершмита вечер пятницы застал в Пшемысле у родственников, и его пригласили поужинать. На столе стоит блюдо с замечательным заливным карпом. Родственники спрашивают гостя:

– Что поделывает мама Зося?

– Она умерла, – отвечает Купершмит и, пока женщины рыдают, а мужчины грустно покачивают головами, берет себе огромный кусок карпа с самой середины.

А на стол тем временем подают фаршированного гуся с клецками. Дамы уже немного успокоились и спрашивают:

– А как дела у папы Йоси?

– Утонул, – сообщает Купершмит. Дамы опять начинают плакать, а гусь кусок за куском перемещается на тарелку Купершмита.

Вносят яблочный штрудель с хрустящей корочкой.

– Что поделывает Йосина теща? – интересуются дамы.

– Умерла от старческого слабоумия, – говорит Купершмит и принимается за штрудель.

На этот раз он наталкивается на возражение. Один из гостей вмешивается в разговор:

– Вы ошибаетесь! Я только вчера видел эту даму на променаде в Карлсбаде здоровой и бодрой.

– Может быть, – равнодушно отвечает Купершмит. – Когда я ем, все остальные для меня покойники.

Бедный родственник из провинции приглашен к столу. Внезапно он лезет пальцами в блюдо с гуляшом и мажет соусом свои пейсы.

Хозяйка дома, растерянно:

– Что это вы делаете?

Родственник, испуганно:

– Ой, простите, я думал, это шпинат!

Янкель сдает в окошко почты письмо с наклеенной маркой.

– Эй, – кричит ему вдогонку служащий, – письмо слишком много весит. Нужно наклеить еще одну марку!

– А вы и вправду думаете, что от этого письмо станет легче?

Телеграмма счастливого отца родителям жены: «Ривка благополучно родила сына».

При первой же возможности тесть отводит зятя в сторонку и упрекает его:

– Разве можно так легкомысленно выбрасывать деньги на ветер? Каждое слово в телеграмме стоит денег! Посмотри сам: ты пишешь "Ривка" – а кто же еще? Разве ты станешь посылать нам телеграмму, если какая-то совершенно чужая женщина родит ребенка? И потом – "благополучно": с каких это пор посылают телеграммы, если роды прошли не совсем гладко? И уж совсем лишнее – "родила"! Ты что, думал, я поверю, будто ребенка принес аист? И наконец – "сына". Когда родится дочка, радость не бывает такой большой, чтобы посылать телеграмму, так что мы и сами бы догадались!

Вариант.

Еврей-коммерсант шлет жене телеграмму: "Муку продал удачно, еду домой, Хаим". А потом, чтобы сэкономить деньги, вычеркивает слово за словом от конца к началу по указанному выше образцу ("она что, не знает, как меня зовут?", "а куда мне еще ехать, как не домой?" и т. д.).

Пробное представление в цирке. Артист ставит попугая на голову собаке, и попугай читает стихи. Директор цирка в полном восторге:

– Я беру вас и плачу сто гульденов за вечер!

Артист, потупившись:

– Пятидесяти будет достаточно.

– Почему же вы отказываетесь от половины?

– Тут есть небольшая хитрость. На самом деле стихи говорит не попугай, а собака: она у меня чревовещательница.

Вариант.

– Я не могу включить ваш номер в программу, – говорит директор. – Попугай слишком похож на еврея.

В кафе входит некто, хватает пустую рюмку и съедает ее, потом проходит по стене, идет вдоль потолка, спускается по другой стене и молча выходит на улицу.

Один из посетителей ужасно удивлен и никак не может прийти в себя. Другой его успокаивает:

– Да бросьте, я его знаю, он всегда так: приходит и уходит, не здороваясь и не прощаясь!

У портного.

– Я собираюсь жениться. Сшейте мне красивый костюм, чтобы люди надо мной не смеялись.

– Не бойтесь, – отвечает портной, – над моей работой еще никто не смеялся. Все плакали!

В цирке выступает лилипут. Кон, взволнованно:

– Ицик, посмотри, какой он маленький!

– Подумаешь, – говорит Ицик, – я видел карликов и повыше!

Цирк в Израиле. Артист нагромождает один на другой столы и стулья, влезает на самый верх, становится на голову и начинает играть на скрипке.

Борух тихонько говорит своей жене:

– Далеко не Хейфец!

Варьете в Вене. Знаменитый Растелли жонглирует пятью мячами, ногой крутит обруч и одновременно держит на кончике носа биллиардный кий с шариком на остром конце.

Генрихсон, восхищенно:

– Фантастика!

Кон, пренебрежительно

– А, это он в книжках вычитал!

Этот анекдот возник во время преследований коммунистов в Америке.

Шмуль приходит в кафе с большой коробкой.

– Что это ты принес? – спрашивает его приятель.

– Хочешь посмотреть? – вопросом на вопрос отвечает Шмуль и открывает коробку. В ней белые мыши, которые играют на разных музыкальных инструментах. Один из гостей смотрит на них завороженно и спрашивает:

– Можно купить?

– Да, за тысячу франков.

Господин тут же расплачивается и счастливый уходит с коробкой.

– Ну ты и шлемиль! – говорит приятель. – С таким оркестром я бы на твоем месте поехал в Америку и зарабатывал каждый вечер по тысяче франков!

– Легко сказать, – возражает Шмуль. – Понимаешь, две скрипачки – коммунистки, их в Америку не пустят!

– Из-за собаки у меня в лавке творится черт знает что! Сначала она покусала продавца по фамилии Кац (на идише– " кошка"),и в конце концов пришлось Каца уволить. Нового продавца зовут Экштейн (на идише– " угол дома, забора") – так стало еще хуже!

Некоторые послебиблейские еврейские тексты содержат мысль о переселении душ.

Бедный разносчик рассказывает жене:

– Когда я пришел в поместье, на меня бросился бык. К счастью, его прогнала свора грязных бродячих собак.

Жена, растроганная до глубины души:

– Эти собаки, я уверена, были нашими покойными предками!

Давид Блох возвращается домой с горного курорта и радостно рассказывает:

– Рядом с отелем был такой миленький фуникулерчик! При спуске он все время позванивал: Довидл-Довидл-Довидл, а при подъеме поскрипывал: Блох-Блох-Блох!

– Сын мой, запомни: все, что встречается редко, стоит дорого. Хорошая лошадь попадается редко, потому она и стоит дорого!

– Но, тате (папа),хорошая лошадь, которая стоит дешево, попадается еще реже!

Блау и Вайс поссорились. Блау с улицы видит Вайса,

стоящего у окна, и кричит ему:

– Вайс, если бы я был так красив, как ты, я бы лучше

выставил в окно свой зад!

– А я так и сделал, – отвечает Вайс, – но люди сказали: "Добрый день, господин Блау!"

На перроне какой-то еврей кричит:

– Рубинштейн, Рубинштейн!

Другой еврей высовывается из окна купе. Тот, что на перроне, отвешивает ему пощечину и уходит.

Все смеются, особенно сильно хохочет тот, кого побили.

– Послушай, – недоуменно говорит один из пассажиров, – мы смеемся над тобой.А над чем смеешься ты?

– Ха-ха-ха! – отвечает тот. – Я ведь не Рубинштейн!

На улице один еврей отвешивает пощечину другому, потом застывает на месте и говорит:

– Ой, простите, пожалуйста, я принял вас за Янкеля!

– Ну, а если бы я был Янкель – тогда можно?

– Только не надо жалеть Янкеля!

Вариант.

– А вам какое дело до Янкеля?

– Привет, Орнштейн!

– Я вовсе не Орнштейн.

– Господи Боже, как человек может измениться! Фигура другая, цвет волос другой, нос – тоже, так мало того – еще и фамилию сменил!

– Привет, Хаим! – дружелюбно кричит еврей и хлопает по плечу человека, идущего по улице перед ним.

– Ой, откуда вы меня знаете? Только меня зовут вовсе не Хаим.

Один еврей останавливает другого на улице:

– Когда я увидел вас издали, мне показалось, что я вас узнал. Потом, когда вы подошли ближе, мне почудилось, что это не вы, а ваш брат-близнец. Потом я понял, что это все же вы. Но теперь, когда мы стоим лицом к лицу, я вижу: это не вы и не ваш брат.

Рот жалуется судье, что Кан угрожает набить ему морду.

Судья:

– У вас есть свидетели?

– А зачем? Я ему и так поверил!

– Вчера у меня был Мендель. Он хотел меня побить.

– Откуда ты знаешь, что он этого хотел?

– Ну, если бы не хотел, то и не побил бы.

– Спорим, что я пну ногой в зад вон того господина, который завязывает шнурки на ботинке?

– А он влепит тебе пощечину.

– Не влепит. Потому что я ему скажу: "Пардон, я принял вас за Леви!"

Сказано – сделано. Тот господин оборачивается и с размаху бьет нахала по морде.

– Так почему же вы не сказали ему: "Я принял вас за Леви"?

– Потому что это и в самом деле был Леви!

Вокзал в Лемберге (ныне Львов). Еврейка спрашивает у еврея:

– Когда последний поезд на Перемышль?

– Последний поезд? До этого, мадам, вы не доживете!

Блау и Грюн, охваченные альпинистским азартом, поднимаются по горному склону. Внезапно они срываются вниз, страховочный трос зацепляется за выступ скалы, и они повисают в воздухе. Появляется вертолет спасательной службы, и пилот кричит

– Это Красный Крест, служба горноспасателей!

Оба одновременно кричат в ответ:

– Мы уже сделали пожертвования!

Какой-то еврей маленького роста каждый день приходит в сигарную лавку, чтобы там зажечь свою сигару от газовой горелки. Владельцу лавки это надоело, и однажды он спрашивает:

– Собственно говоря, кто вы такой?

Тот искренне изумлен:

– Разве вы меня не знаете? Ведь я тот самый низенький еврей, который приходит к вам каждый день, чтобы зажечь сигару!

Люди в вагоне томятся от скуки.

– Давайте разгадывать загадки, – предлагает один. – Вот, например: что такое – начинается на "о", черное и есть у каждого?

Никто не знает.

– Но это же однапара сапог!

Все смеются.

– А это что такое – начинается на "д", тоже черное и есть не у каждого?

Опять никто не догадывается.

– Ну, это же двепары сапог… А что такое – красного цвета, висит на дереве и…

– Ха-ха-ха! – прерывает его кто-то. – Теперь-то мы уже знаем – это три пары сапог.

– Шлойме, отгадай, что это такое: висит на стене, зеленого цвета и пищит.

– Ну, скажи уже!

– Селедка.

– Бред какой-то! Селедка не висит на стене.

– Можно повесить.

– И не зеленая она.

– Можно покрасить.

– Но она и не пищит!

– Что правда, то правда: не пищит.

Пловец-рекордсмен переплыл Ла-Манш. Когда он выходит на сушу, его окружает толпа. Один любознательный еврей пробрался к пловцу поближе и спрашивает:

– Вы что, не знали, что здесь ходит пароход туда и обратно?

В купе вагона старый еврей издал неприличный звук. Дама, сидевшая напротив, возмущена:

– Это неслыханно! Со мной еще никогда такого не случалось!

– Вот оно что, так это с вами случилось? А я-то подумал, что со мной! Совсем уже ничего не соображаю.

Два еврея спорят на улице. Один кричит:

– Твоя сестра шлюха!

Второй молчит.

Случайный прохожий не выдерживает и вмешивается:

– Почему вы позволяете срамить вашу сестру?

– Да нет у меня никакой сестры!

Тогда прохожий поворачивается к первому:

– У него же нет сестры!

– Хорошо, – отвечает тот. – Я это знаю. И он это знает. А теперь и вы это знаете. Но сколько же людей это слышали и незнают!

На идише «лошадь» такое же ругательное слово, как «осел».

Старый еврей приезжает в гости к сыну, уже давно живущему в Вене. Старик никогда в жизни не видел трамвая. Он удивляется, как это вагон едет сам по себе, и спрашивает сына:

– Скажи мне, где же здесь лошади?

На это сын:

– Они сидят в вагоне.

Еврей покупает в магазине шарики против моли. Через час он приходит опять и требует два кило шариков. Через несколько часов он хочет купить еще два кило.

– Зачем вам так много шариков против моли? – удивляется продавец.

– А как вы думаете, сколько их нужно, чтобы попасть в эту тварь?

– Господин почтмейстер, нет ли для меня письма?

– Как ваше имя?

– А вам какое дело?

– Как же иначе я могу выдать вам ваше письмо?

– Ага! Моя фамилия Шабескугл ( сладкое кушанье).

– Нет, для вас нет письма.

– Подумаешь! Ведь и моя фамилия вовсе не Шабескугл!

Кон отправляет телеграмму своему компаньону Грюну: «Прими их предложения. Письмо позже. С уважением Кон».