Текст книги "Еврейское остроумие"

Автор книги: Зальция Ландман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

Мессианство и сионизм

– Хаим, наш ребе считает, что Мессия скоро придет!

– Боже сохрани! Тогда воскреснут все мои родственники, сколько их было со дня сотворения мира, и все они явятся сюда и захотят жить в моем доме!

– Люди упорно говорят, что Мессия скоро придет. Знаешь, Ривка, я совсем этому не рад. Нам тогда придется бросить все на произвол судьбы и переезжать в Израиль. И это теперь, когда мы наконец-то имеем такой прекрасный дом!

– Успокойся, Мойше. Господь спас нас от Амана ( персидского царедворца, который хотел уничтожить всех евреев)и от фараона – сохранит он нас и от Мессии!

Раввин был в гостях у одного арендатора. На прощанье он пожелал тому дожить до прихода Мессии.

– Избави Бог, – отвечает арендатор, – тогда мне придется здесь все бросить и уехать в Израиль!

– Но и жить здесь опасно, – возражает ребе, – того и жди новых погромов!

– Да, это правда… А нельзя ли так устроить, чтобы погромщики вместе с Мессией отправились в Израиль, а мы, евреи, остались бы здесь?

Бедный еврей стучится ночью в окошко богатого соседа.

– Вы что, совсем помешались – будить меня среди ночи? – кричит тот.

Бедняк отвечает ему:

– Мне пришло в голову нечто срочное. Говорят, что когда Мессия придет, то грешники двинутся к нему по железному мосту, и он рухнет, а праведники пойдут по мосту из бумаги, и он выдержит. Вот я и хотел вам сказать ^-, по-моему, все-таки надежнее идти по железному мосту!

Когда на Пейсах зачитывают определенное место из Агады, то, по старинному поверью, в еврейские дома заходит пророк Илья и для него на короткое время открывают двери.

Служанке поручили открыть дверь. Поясок от ее фартука зацепился за ручку двери. Служанка зарделась и сказала с упреком ^-.

– Реб Илья! Вам это как-то не к лицу…

– Мое единственное утешение в том, – говорит бедный портной, – что рано или поздно, но Мессия придет. Тогда все мертвые воскреснут и всем им понадобится одежда.

– Ну и осел ты! Ведь тогда воскреснут и все портные.

– Ничего страшного, они мне не конкуренты ^-, ведь они не знакомы с новой модой!

Два еврея рассуждают, как все будет, когда придет Мессия.

– Теперь нас преследуют, – говорит первый, – а тогда все будет наоборот!

Они проходят мимо рабочих, которые чинят дорогу, и останавливаются посмотреть.

– Понимаю, – говорит второй. – Когда Мессия придет, то нам придется чинить дорогу, а они будут стоять и смотреть.

Свадьба. Радостное возбуждение. Все уже порядком напились, а хозяин дома озабоченно замечает, что вина явно не хватит.

Один из гостей вскакивает и кричит в пьяном восторге:

– Я приведу Мессию!

– Хорошо, только не сейчас, а завтра, – просит его хозяин дома. – Сегодня мне бы только продержаться до конца свадьбы!

Ежедневно еврей ждет только почты и Мессии.

Старшие классы иешив в Израиле зависят от пожертвований, собираемых с диаспоры.

Когда придет к нам Спасение?

Когда в Израиле будут собирать деньги на иешивы за границей.

Одна берлинская жительница считала:

– Сегодня мы видим все признаки мессианского времени: бедность, нужда, испорченность нравов, владычество наглецов… Не хватает только ослика, на котором должен явиться Мессия, потому что все ослы за последнее время превратились в вождей сионизма.

Крещеный сын умер, но семья тем не менее хочет похоронить его на еврейском кладбище. Однако раввин требует за место тысячу гульденов.

– Ой, это же чистый грабеж! – сокрушается отец покойного.

– Ничего подобного, – отвечает раввин, – это еще дешево. Подумайте сами: когда Мессия придет, воскреснут все евреи и отправятся прямиком в Иерусалим. А он будет единственным, кто останется на кладбище и пребудет там вечно!

– Купите надгробный камень из мрамора! Гарантирую, что он не изменится в течение шестисот лет.

– Что я, сумасшедший, чтобы вкладывать деньги в такое бесполезное дело, когда мы ждем Мессию со дня на день!

Жена приходит домой и сообщает мужу:

– Мессия пришел.

– Что за ерунда!

– Нет, это правда. Ты ведь знаешь нашего мясника-христианина? Он порядочный человек и никогда не врет, верно? Так вот, это были егослова!

Одному еврею пришлось бежать из своей страны. Он сходит с парохода в Израиле и вздыхает:

– Две тысячи лет мы напрасно молились о возвращении, а теперь, как нарочно, эта доля выпала мне!

К богачу Бродскому в России пришла делегация сионистов с просьбой оказать им финансовую поддержку.

– Должен ли я продать в России мои фабрики и недвижимость и отправиться в Палестину? – спросил Бродский.

– Никто от вас этого и не требует, – возразил один из членов делегации. – Разве вас когда-нибудь принуждали лежать в одной из больниц, которые вы построили для бедных евреев?

Берлинский еврей размышляет вслух:

– С сионизмом такая штука: я просто не могу себе представить массовое переселение евреев… Но, в конце концов, если в Герингсдорфе (в свое время – излюбленное место купания у берлинцев)получается, почему бы и в Палестине не получиться?

В Средиземном море встречаются два парохода. Один идет из Израиля, другой направляется туда. На обоих пароходах собрались на верхней палубе евреи: едущие в Израиль – на одном, возвращающиеся обратно – на другом. Когда пароходы сближаются, пассажиры на том и на другом делают один и тот же жест: постукивают себя пальцем по лбу…

– Сионизм, – говорит берлинский адвокат, – сам по себе прекрасен. Что касается меня лично, то я хотел бы, как только возникнет еврейское государство, стать его консулом в Берлине.

– Шлойме, я подумал, кто же должен быть самым умным человеком на земле? И рассудил так: самый умный народ, ты с этим, наверно, согласишься – это евреи. А самые умные среди евреев – российские, в этом никто не сомневается. А умнее всех среди российских евреев – сионисты, это тоже ясно. Умнейшие из сионистов сидят в Центральном комитете, – а разве могло быть иначе? И самого умного из Центрального комитета они сделают своим президентом, верно?

И вот что непонятно: он-то как раз такой осел, какого на всем свете не сыскать!

Что такое сионизм?

Это когда один еврей поручает другому взять у третьего деньги, чтобы можно было послать четвертого в Палестину.

– Господин доктор, что вы имеете против сионизма?

– В принципе ничего. Лишь несколько отдельных возражений. Во-первых, почему вы выбрали себе именно Палестину? На севере – болото, на юге – пустыня. Вы что, не могли найти место получше? Во-вторых, почему вы хотите, чтобы люди там говорили на таком мертвом языке, как иврит? И в-третьих, почему вы выбрали, как нарочно, именно евреев? Ведь есть народы куда более симпатичные.

Разговор в Берлине между сионистом и молодой дамой-еврейкой. Сионист:

– Здесь, в Германии, вас, несмотря на вашу красоту и образованность, неевреи презирают. А в Палестине вы будете чувствовать себя равноправной..

Дама:

– А в чем разница? Ведь и там я буду общаться только с евреями.

В нью-йоркском порту старый оборванный еврей уговаривает капитана парохода, отправляющегося в Израиль:

– Господин капитан, пожалейте старого еврея, стоящего одной ногой в могиле! Возьмите меня, ради Бога, в Израиль, чтобы меня похоронили в стране моих предков!

Капитан сжалился над стариком и взял его на борт. Какое-то время спустя, при отплытии из Хайфы, он видит на пристани того же старика. Он умоляет капитана взять его с собой обратно в Нью-Йорк.

– Видите ли, – объясняет он, – мое здоровье улучшилось. Умереть в Израиле – это да. Но жить?

Конкурс на иерусалимском радио. Ведущий объявляет:

– Первый приз – недельное пребывание в Израиле. Второй приз – месяц пребывания в Израиле. Утешительный приз – год пребывания в Израиле.

В коммунистической Польше допрашивают еврея:

– У вас есть родственники за границей?

– Нет.

– Что значит "нет"? А кем вам приходится Давид Кон в Тель-Авиве?

– Это мой брат.

– А кто такая Хая Гольдбаум в Хайфе?

– Это моя сестра.

– Черт вас побери, спрашиваю еще раз: есть у вас родственники за границей, да или нет?

– Нет, точно нет. Из всей семьи я единственный, кто живет за границей.

Евреи в Израиле

Для молочных и мясных блюд нельзя использовать одну и ту же посуду. В Пейсах, еврейскую Пасху, едят из особой посуды, которая тоже делится на «молочную» и «мясную». Кроме всего прочего, евреям запрещается есть свинину.

Один еврей хочет эмигрировать в Израиль. Хозяйственную утварь можно провозить беспошлинно. "Утварь" у этого еврея включает, помимо всего прочего, еще и пять холодильников.

– Без пошлины я могу пропустить только один холодильник, – говорит таможенник.

– Как это так! – возмущается еврей. – Не могу же я в один и тот же холодильник впихнуть молочное и мясное!

– Ну ладно, раз уж вы такой набожный, будь по-вашему. Но за три холодильника пошлину придется все же заплатить.

– А как же быть с Пейсах?

– Ну, хорошо, пропустим четыре. Но все же не пять!

– А кусочка свинины тоже иногда ой как хочется! Что же мне – хранить его вместе с кошерной едой?

Еврей выезжает в Израиль из СССР. В чемодане у него лежит картина в рамке. Таможенник убеждается, что это портрет Ленина, и растроганно говорит:

– Все в порядке!

Переехав через границу, еврей заменяет портрет Ленина портретом Теодора Герцля (основоположника сионизма).На израильской таможне служащий слегка счищает краску с рамки и строго говорит:

– Ах ты мошенник! Это же чистое золото!

В разных городах, на вокзалах и в портах, развешаны приветствия: «Добро пожаловать в…»!

В порту Тель-Авива написано: "Вас-то мы и ждали!"

Теннебаум из Берлина, весь в наградах за Первую мировую войну, в нацистские времена уехал в Палестину и там скончался. Его вдова кладет военные награды в могилу и плачет:

– Никогда бы не подумала, что мой бедный Ганс будет лежать в чужойземле!

Эмигрант, доктор экономики, рассказывает о происшествии, случившемся в самом начале его пребывания в Израиле.

Идет сбор апельсинов. Бригадир с интересом наблюдает за его действиями, потом спрашивает:

– Вы доктор?

– Да.

– Но не хирург?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Потому что резать вы совершенно не умеете!

После прихода к власти нацистов Кон постоянно мотается между Европой и Палестиной. Когда он в третий раз прибывает на Священную землю, его спрашивают, какой смысл в этих поездках туда и обратно.

Кон объясняет:

– Тут нехорошо, там совсем худо, повсюду одни цорес (заботы, беды).Спокойно только на пароходе.

Немецкие евреи, стремившиеся к быстрой ассимиляции, часто называли своих детей именами героев германской истории.

Малыши Вотан и Зигфрид на пляже Тель-Авива. Зигфрид пристально разглядывает товарища и задает вопрос:

– Что это, Вотан, ты не обрезан?

Вотан отвечает:

– А мы еще не знаем, останемся здесь или нет.

Арабо-израильская война. Бомбардировка Тель-Авива. Мойше сидит в погребе и размышляет вслух:

– Если уж англичане должны были подарить нам страну, которая им не принадлежит, почему бы не подарить нам сразу Швейцарию?

В те времена, когда Палестина была английской подмандатной территорией, евреи получали въездные визы с огромными трудностями. Тогда и возник такой шуточный вопрос: «Почему Моисея не впустили в Израиль?» – «Потому что у него не было визы».

В период английской администрации в Палестине два еврея стоят ночью на посту охранения от враждебных соседей-арабов.

– Йося, – шепчет один, – ты можешь мне сказать, почему местные жители в далекие времена спокойно позволили патриарху Аврааму и его роду поселиться в этой стране, а сегодня арабы воюют с нами?

– Это очень просто, – шепчет в ответ Йося. – Авраам ссылался на обетование Бога, а не на мандат Лиги Наций.

У Стены плача в Иерусалиме старый раввин стонет:

– Боже, дай мне жить со своими!

Рядом стоящий вмешивается:

– Ребе, почему вы жалуетесь? Здесь же кругом свои!

Ребе смотрит на него, не понимая:

– Ты что, мешуге (ненормальный)?Все мои в Голливуде!

Еврей-турист встречает в Израиле давнего знакомца из Европы и спрашивает:

– Вы здесь надолго?

Тот, со вздохом:

– Пожизненно.

Что такое сионизм?

Это такая болезнь, которая излечивается только в Израиле.

Плохо живется лучше всего в Израиле.

Радиопередача в Израиле:

– Мы вещаем ежедневно в десять, ну, может быть, в четверть одиннадцатого, во всяком случае, самое позднее – в одиннадцать на волне триста двадцать (шепотом),для вас– триста пятьдесят!

Радио Иерусалима. Ведущий сообщает:

– Сейчас мы ненадолго прервем передачу. Четыре человека потребовались для миньяна в соседней синагоге.

Ицик приезжает в Израиль. Его друг Залман, уже давно живущий там, встречает его в порту.

– Залман, какой величины территория Израиля?

– Какой величины? Ну, четыреста километров в длину, сто в ширину и сто семьдесят сантиметров в высоту.

– Как это – сто семьдесят сантиметров в высоту?

– Ну, у меня рост сто восемьдесят восемь, так Израиль (показывает на горло)мне уже вот до сих!

Бен-Гурион, глава правительства Израиля, собирается войти в кнессет ( парламент)в рубашке с закатанными рукавами и без пиджака. Кто-то его останавливает и говорит:

– Это может оскорбить депутатов! Наденьте хотя бы пиджак.

– Не надену, – отвечает Бен-Гурион. – Мне разрешил сам Черчилль.

– Как так?

– Когда я был в Лондоне, Черчилль решил показать мне палату общин, а я хотел пойти в таком же виде, как сейчас. Тогда он сказал: "Здесь этот номер не пройдет. Приезжайте к себе в Израиль и там в кнессете можете ходить без пиджака!"

Кто самый лучший коммерсант в мире?

Бен-Гурион. Левые партии утверждают, что он продал страну Америке. Правые партии упрекают его в том, что он продал страну России. А если кто-нибудь умеет продать один и тот же товар дважды, значит, он и есть самый лучший коммерсант в мире.

Разговор с израильским садоводом.

– В моем саду прекрасно цветут флоксы и люпины, но вот дельфиниум все время гибнет. Что можно сделать?

– Вы говорите, – переспрашивает садовод, – что флоксы и люпины цветут прекрасно?

– Да.

После долго раздумья:

– Если все это у вас так хорошо растет, то зачем вам понадобился еще и дельфиниум?

Кон, убежденный сионист, еще дома, в Европе, выучил иврит. В Израиле он встречает своего бывшего однокашника Леви и сразу же заговаривает с ним на иврите. Леви прерывает его:

– Вот от этоготебе придется здесь отвыкать.

Израильский флот ищет лоцманов для работы на побережье, усеянном рифами. Приходит наниматься один еврей.

– Вы знаете все рифы на этом побережье? – спрашивает его капитан.

– Каждый по отдельности!

Не проходит и четверти часа – раздается страшный грохот, и корабль налетает на риф.

– Это был первый, – докладывает "лоцман".

Американскому пропагандисту сионизма предложили бесплатно поехать в Израиль. Он телеграфирует в Америку: «Великолепно! Все пропагандистские сказки, которые я наплел, оказались правдой!»

Израиль. Старика, торгующего вразнос, полицейский предупредил за отсутствие у того лицензии. Когда старик попался во второй раз, полицейский сказал ему:

– Я обязан вас арестовать.

– Ой гвалт! – завопил старик. – Мы что, в царской России?

Полицейский:

– С самого основания нашего государства я еще никого не арестовал. Если буду продолжать в том же духе, то потеряю работу, а у меня жена и ребенок. Так что вам придется пройти со мной.

Нищий:

– Гвалт! Что значит гвалт – десять раз гвалт! У меня нет выбора, только идти с вами. Разве это по-честному?

В Тель-Авиве был когда-то регулировщик уличного движения – верхом на белой лошади, в шикарных рейтузах, сапогах со шпорами и с роскошными усами, он производил на туристов неизгладимое впечатление.

Недавно прибывший репатриант долго любуется этим регулировщиком, а потом спрашивает у прохожего:

– Скажите, этот гой тоже еврей?

– Янкель, ты читал? Теперь у нас в Тель-Авиве стало сто тысяч жителей.

– Меня это совсем не удивляет. Ты бы видел, какая давка была сегодня в автобусе!

Израиль. Мать кормит четырехлетнего Эзру. Тот вопит:

– Зачем ты напихиваешь мне полный рот? Я что – автобус?

Кон приехал в Израиль. В службе репатриации ему задают вопросы о его намерениях и возможностях.

– Я хочу стать премьер-министром, – заявляет Кон.

– Вы что, мешуге?

– Это тоже вопрос об уровне квалификации?

На иврите пишут справа налево.

У торговца граммофонами в Иерусалиме: "И не забудьте – пластинка на иврите должна крутиться в обратную сторону!"

Дети в Израиле говорят на иврите. Их родители зачастую приехали в страну взрослыми, им легче общаться на прежнем родном языке. После нацистских времен многие, однако, стеснялись говорить по-немецки.

Дети разговаривают о взрослых секретах.

– Теперь я знаю, как появляются дети, – говорит маленькая Рут. – Вчера ночью я внимательно следила за тем, что делают мама и папа, когда остаются одни.

– Ну, и что же они делают?

– Сначала они уходят в свою комнату.

– А потом?

– Потом они гасят свет.

– Вот это да! А потом?

– Потом они разговаривают друг с другом по-немецки.

На рубеже XIX и XX веков в сионистских кругах еще велись дискуссии о том, на каком языке нужно говорить в Палестине – на иврите или на идише. Решили, что на иврите. Сейчас только пожилые люди иногда говорят еще на идише.

Разговаривают два израильских мальчика:

– Ты знаешь, что такое умереть?

– Знаю. Сначала люди рождаются, потом они идут в школу, женятся или выходят замуж, становятся папами и мамами, потом бабушками и дедушками, начинают говорить на идише и умирают…

В израильском автобусе не пишут, как в других странах, «Прыгать на ходу опасно!». Вместо этого написано: «Только спрыгни, увидишь, что будет!»

Американский госсекретарь – Бен-Гуриону:

– У нас в Америке рабочий зарабатывает в неделю сто долларов и тратит примерно пятьдесят.

– А что он делает с оставшимися? – спрашивает Бен-Гурион.

– Это не наше дело. У нас демократия.

– А у нас рабочий, – говорит Бен-Гурион, – зарабатывает пятьдесят долларов, а тратит сто.

– Где же он берет остальные?

– А это не наше дело. У нас демократия.

В чем разница между американским президентом Эйзенхауэром и израильским президентом Бен-Цви? Эйзенхауэр может в любой момент уволить своего государственного секретаря Даллеса («далее» на идише – «бедность»),а Бен-Цви своего – никогда.

Пароход из Израиля заходит в порт Лиссабона, моряки сходят на берег. В портовой пивной один португалец задает им такой вопрос:

– Мы многое слышали про вашу страну. Вы блестяще со всем справились – пустыню оросили, болота осушили, арабов отбросили… Одна загвоздка: говорят, у вас огромные трудности с евреями. Это правда?

Многие репатрианты, прежде всего с Востока, раньше понятия не имели о социальном и медицинском обслуживании, поэтому они то и дело злоупотребляли услугами учреждений типа больничных касс.

Один безработный еврей из Йемена ежедневно являлся в больницу и устраивал там скандал. Один день он как-то пропустил, и врач спросил его:

– Где ты был вчера?

– Вчера я болел, – объяснил тот.

На входной двери иерусалимского кафе «Вена» висит прейскурант:

Мокка – 10 пиастров

Мокка тонкого помола – 15 пиастров

Мокка очень тонкого помола – 20 пиастров

Мокка первый класс – 25 пиастров

Ой, что за мокка! – 30 пиастров

На киоске с прохладительными напитками висит объявление: «Если вы можете жить и без моей газировки, все-таки пейте ее, чтобы я тоже мог жить!»

Жизнь в Израиле не совсем такая, как может показаться туристам.

Один еврей после смерти попадает в рай, осматривается и думает: нет, тут скучища, как в синагоге. И переходит в ад. А там – дым коромыслом, шум и веселье. Естественно, он решает здесь остаться. Но едва решил, тут же откуда ни возьмись является черт с рогами и хочет насадить его на вертел.

– Стой! – вопит еврей в ужасе. – Раньше здесь все было иначе!

– В том-то и фокус, – объясняет черт. – Раньше ты был здесь туристом.

Дядя приехал повидаться с племянником, который стал в Израиле фермером. Он хочет помочь племяннику по хозяйству и решает подоить корову. Берет ведро, идет в хлев – и не выходит оттуда. Наконец решили посмотреть, в чем дело. Дядя сидит возле коровы на складном стульчике, ведро стоит под выменем, а дядя уговаривает корову:

– Ну, давай же, давай!

Нацистские времена. Нескольким евреям удалось уехать в Палестину. Они сидят на пляже, бездельничают, голенькие малыши возятся в песке. Приходят две маленькие девочки. Мориц смотрит на них и удивляется.

– Знаешь что, – объясняет ему Давид, – они, наверно, беженцы, которые всепотеряли.

Американский еврей хочет поехать в Палестину туристом. Его друг советует ему, что надо обязательно посмотреть:

– Ты должен подойти к Стене плача. Там плачут евреи.

Американец приезжает в Иерусалим, но он забыл, как

называется та стена. Он берет такси и велит шоферу:

– Вези меня туда, где плачут евреи!

Шофер останавливает машину возле налоговой инспекции.

Сразу после Второй мировой войны большинство выживших югославских евреев уехали в Израиль. Но один из них присоединился к ним лишь через год. Прежние друзья расспрашивают его:

– Ну, как там?

– Я не мог ни на что пожаловаться.

– Тогда почему же ты приехал?

– Потому и приехал, что не мог ни на что пожаловаться!

– Как поживает Зандберг?

– Он теперь в Италии, строит там социализм.

– А что поделывает Липницер?

– У него замечательная должность в Англии, он строит там социализм.

– А что слышно о Диаманте?

– Он в Израиле…

– …И тоже строит здесь социализм, верно?

– Ты с ума сошел! Зачем же в своей-то стране?

Многие репатрианты меняют в Израиле имена.

Один неграмотный марокканский еврей, который раньше ставил на бумагах отпечаток указательного пальца, вдруг стал подписываться средним пальцем.

– Почему так? – спрашивают его.

– Я решил поменять свое имя.

Один польский раввин приехал в Израиль. Его друг, приехавший туда немного раньше, встречает его в порту и показывает ему Тель-Авив. Приходят они и на пляж. Там на солнцепеке лежат сотни молоденьких девушек, почти без всякой одежды.

– Что это они делают? – спрашивает ребе.

– Поджариваются на солнышке.

Ребе поражен:

– А в сыром виде они невкусные?

Иерусалим. Полицейский записывает имя автомобилиста, нарушившего правила, и говорит:

– И в следующий раз, господин Гольдштейн, не называйте меня "шамес" (служка в синагоге).

Американская еврейка, вся обвешанная бриллиантами, приезжает в кибуц (сельскохозяйственный кооператив в Израиле).Руководитель кибуца спрашивает:

– Сколько стоят ваши серьги?

– Десять тысяч долларов.

Руководитель подсчитывает в уме и говорит:

– Поверите вы или нет, мадам, но вы носите на ушах одного племенного быка и пять молочных коров!

Иерусалим, прием в честь дипломатического корпуса. Один израильский офицер появляется в зале с какой-то фантастически роскошной парадной саблей. Его сразу окружают:

– Откуда у тебя эта диковина?

– Раньше я заведовал реквизитом в "Габиме" (самом известном театре в Израиле),и меня по старой памяти пускают туда на склад…

Иерусалим. Приезжий христианин просит на улице еврея:

– Возьмите меня с собой в синагогу, мне хочется посмотреть на еврейское богослужение!

Выйдя из синагоги, христианин говорит:

– Мне в общем понравилось. Но почему при упоминании имени Моисея каждый раз раздавался недовольный ропот? Он же был вашим великим пророком!

На что еврей отвечает:

– За прошедшее время мы пришли к выводу, что он повел нас неправильным путем – не к дорогой нефти, а к дешевым апельсинам.

В Израиле есть немало ортодоксальных евреев, но значительная часть населения не очень-то соблюдает религиозные законы. Даже строгие правила субботы тоже нередко нарушаются.

Один шофер-нееврей живет в Израиле. Он принадлежит к христианской секте, чтущей субботу, и, следовательно, отказывается в шабес водить машину. И вдруг его видят в субботу за рулем!

– Что случилось? – спрашивают у него.

– А я перешел в иудаизм…

Набожный еврей приехал в Тель-Авив. В субботу он сидит в отеле за завтраком и вдруг видит: два еврея курят! Вне себя от гнева, он подзывает хозяина отеля и спрашивает его:

– Вы это видели?

– У нас здесь, в Израиле, никто не принимает такие мелочи всерьез. Курить в субботу – не грех, а удовольствие.

Еврей смотрит в окно и видит, что многие евреи садятся в машины.

– Пфуй! – возмущается он. – И это в шабес!

– А что такого? – спокойно отвечает хозяин. – Люди отправляются погулять, получить удовольствие. Это не грех, они же не в контору едут.

Еврею после такого шока нужно расслабиться, и он заказывает арак. Напиток довольно крепкий, и он хочет развести его водой. Тут уже хозяин отеля взрывается:

– Стойте! Лить воду в такой замечательный арак – это и есть настоящий грех!

– Слава Богу, – вздыхает еврей, – по крайней мере одингрех они все еще признают.

Израильский генерал Моше Даян потерял на войне один глаз и с тех пор носил черную повяжу.

Мойше и Сара отправились в варьете. Показывали номер со стриптизом, и Мойше все глаза проглядел, когда стриптизерша в танце сбрасывала с себя белье из черного шелка…

По пути домой он все никак не мог успокоиться – такой прекрасный был вечер! А Сара, напротив, считает, что деньги потрачены зря: такое же удовольствие она может доставить ему дома, причем бесплатно. На следующий день она покупает черное шелковое белье, а вечером, уже все с себя сняв, кокетливо прикрывает бюстгальтером одну грудь и спрашивает:

– Ну, Мойше, что это тебе напоминает?

Мойше, рассеянно взглянув на нее, цедит:

– Моше Даяна.

Владелец апельсиновой плантации видит, что на одном из его деревьев сидит бородатый еврей и ест апельсины. Он строго кричит тому снизу:

– Ты что, Библии не читал? Там же написано: не укради!

Еврей с дерева:

– Какая все же прекрасная страна – Израиль! Сидишь себе на дереве, ешь апельсины, а тебе еще и Библию цитируют!

Временами в Израиле некоторых продуктов не хватало.

Длинная очередь за продуктами. Один из из очереди не выдерживает и уходит, бросив через плечо:

– Пойду к министру продовольствия и застрелю его!

Через полчаса он возвращается и говорит, понуро опустив голову:

– Там очередь еще длиннее…

Турист из Аризоны видит в Музее Иерусалима, как люди толпятся вокруг рукописей Мертвого моря, и спрашивает гида:

– Что это такое?

– Книга пророка Исайи.

– Это, наверное, ваш великий герой?

Экскурсовод пристально смотрит на него и объясняет, чтоб было понятно:

– Этот свиток содержит программу разоружения, составленную нашим главным экспертом. Программа ходила по рукам, и множество людей ее переписывали, особенно ту ее часть, где говорится, что мечи надо перековать на орала. К сожалению, предложения Исайи никогда не были приняты. Американцы сказали, что Исайя потворствует русским, коль скоро он возвестил, что Небо принадлежит Богу, а не людям, то есть он против плана "открытого неба". А русские обвиняют его в симпатиях к империализму и подозревают в сионизме. Так что ему ничего не оставалось, как только записать свои идеи и спрятать свиток в одной из пещер вблизи Мертвого моря. Там он и оставался, пока один человек не нашел этот свиток и принес его сюда…

Темой многих израильских анекдотов стали противоречия между различными группами эмигрантов. Давно осевшие здесь потомки сионистской интеллигенции из России считаются далекими от жизни идеалистами, польские и литовские евреи изображаются в анекдотах как пройдохи, румынские – слывут обманщиками. Но большинство насмешек относится к немецким евреям, так называемым йекес. Эта кличка происходит от немецкого Jacke (пиджак, куртка), то есть европейской, западной одежды, в отличие от традиционной одежды ортодоксальных евреев. Йекес (в единственном числе – йеке) высмеивают за немецкий национализм, плохое знание Талмуда, слабый иврит и отсутствие деловых качеств.

– В чем разница между йеке и девственницей?

– Йеке так и останется йеке.

– Чем отличаются йекес от жителей Галиции? – хочет дознаться новый репатриант.

– Я тебе это сейчас продемонстрирую, – обещает ему давно здесь живущий приятель. – Пойдем-ка вместе за покупками.

Они заходят в лавку немецкого еврея и просят коробок спичек. Приятель открывает коробок и возвращает его продавцу со словами:

– Мне бы хотелось такой коробок, где все спички лежат по-разному.

Продавец снимает с полки один коробок за другим и говорит:

– Они все лежат в одном направлении.

Друзья выходят из лавки и приходят к торговцу из Галиции. Они и тут просят коробок спичек и опять не соглашаются с тем, что все спички лежат одинаково. Галициец тут же убирает забракованный ими коробок, под прилавком быстро его переворачивает и протягивает им со словами:

– Пожалуйста. Но этот коробок стоит на пять пфеннигов больше: изготовлен по спецзаказу.

В израильском городе Нахария жило много немецких евреев. Когда в свое время обсуждался план разделения страны, то говорили, что Нахария может отойти к арабской части. Тогда мэр нервно прервал дебаты.

– Так или иначе, – сказал он, – но Нахария останется немецкой!

В периоды опасности мужчины Нахарии охраняли свой город по ночам. С несколькими винтовками они выдвигаются к ливанской границе. Во главе одного такого патруля идет господин X., старый йеке. Вдруг раздается подозрительный шорох.

– Кто там? – кричит господин X. по-немецки. Оттуда доносится ответ на иврите. Тогда господин X. кричит срывающимся голосом: – Сейчас же говорите по-немецки! Иначе буду стрелять!

У йеке, недавно приехавшего в Израиль, еще нет квартиры, и он ночует в снятом с рельсов вагоне. Ночью, в одной рубашке, трясясь от холода, он ходит вдоль вагона взад и вперед.

– Что случилось? – спрашивает его товарищ по несчастью.

– Не мог заснуть и покурить захотелось.

– А зачем вылезли наружу?

– Так написано же – вагон для некурящих.

Фрау X., родом из Германии, живущая теперь в Нахарии, едет в автобусе в час пик. На автобус нападают, раздаются выстрелы. Водитель кричит на иврите:

– Всем лечь на пол!

С заднего ряда раздается возмущенный голос фрау X.:

– Тут стреляют, а у него нет других забот, кроме как поговорить на иврите!

У прилавка с прохладительными напитками йеке и румынский еврей заказывают по стакану лимонада. Румын кладет на прилавок пять пиастров – столько стоит лимонад, – а йеке платит фунт. Продавец по ошибке подает сдачу румыну. Йеке как джентльмен не вмешивается в чужие дела. Румын кладет сдачу в карман и уходит. Теперь уже йеке требует свою законную сдачу. Продавец бежит за румыном и принимается его ругать:

– Вы негодяй и разбойник!

Румын, глубоко оскорбленный:

– Откуда мне знать, сколько у вас стоит стакан лимонада!

В день поста и покаяния Йом Кипур румынский еврей приходит к йеке – и что же он видит? Тот сидит и обедает!

Румын возмущен, но йеке и не думает волноваться.

– Подумаешь! – говорит он. – Весь год я не краду, не лгу и не мошенничаю. В чем же мне каяться и зачем поститься?

Ошалевший румын выбегает на улицу и всем рассказывает:

– Представьте себе, какой идиот этот йеке! Весь год он не крадет, не лжет и не мошенничает – и все это ради того, чтобы в Йом Кипур можно было пообедать!