Текст книги "Глория (СИ)"

Автор книги: Юлия Елихова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

– Её ранил калтиной, прежде чем умер сам от яда, – Милара подошла ближе к клетке, за которой сидела ящерица. К большому удивлению Алекс, пиринта направилась к профессору. Наросты на голове её, по мере приближения к изгороди, не меняли своей окраски. В Миларе рептилия не видела никакой опасности и словно дрессированная ползла к ней.

– А она её не укусит? – испуганно спросила Алекс и от переживаний схватила Семилу за руку.

– Что ты! Для каждого животного в этом саду профессор Милара – как вторая мать. За каждым, кто попадает сюда она лично ухаживает и лечит.

Ящерица подошла совсем близко и склонила голову перед профессором. Милара провела своей рукой по её голове. От удовольствия пиринта даже закрыла глаза и нагнулась ещё ниже. Ничего подобного в своей жизни Алекс ещё не видела. Сколько доверия и благодарности было в этой сцене.

– А кто такой калтиной? – всё также тихо спросила Алекс у Семилы.

– Калтиной – это страшный хищник. Он беспощаден и жесток. В высоту он достигает трёх метров. На четырёх лапах его острые когти, размером с твою ладонь каждый. Немного выше стопы, на задних лапах есть ещё два острых когтя. Они больше, чем все остальные в два раза. Это – стопроцентный убийца. Клыки калтиноя как огромные острые кинжалы, крепкие и от них нет никакого спасения. Почти никому не удаётся спастись от калтиноя. Все, кто попадаются на его пути гибнут и становятся его добычей.

– Но этой пиринте удалось спастись?

– Семила упустила одну очень важную деталь, – повернулась к ним профессор. Она слышала весь их разговор и невозмутимо добавила, – Почти всё тело калтиноя покрыто твёрдым, непроницаемым панцирем. Пробить его практически невозможно, он крепок как раковина моллюска. Единственные уязвимые места этого хищника – глаза, изгиб шеи и переходы между туловищем и лапами. Как раз туда и попала эта малышка.

– Первый раз слышу, чтобы ящериц так называли. У нас на Земле их, если можно так выразится, недолюбливают.

– Это необоснованно. Они, – профессор указала на пиринту, – Такие же Божьи существа, как и другие животные и заслуживают нашу любовь и сострадание.

Ещё несколько вольеров они успели обойти. Но солнце неумолимо клонилось к закату. Алекс попрощалась с профессором Миларой, поблагодарив её за самую интересную, удивительную и необычную экскурсию в своей жизни. После чего, они с Семилой вернулись во дворец.

Алекс шла рядом со своей глорианской подругой по королевскому саду. Они болтали обо всём на свете. Алекс, без умолку, делилась впечатлениями от увиденного за сегодняшний день.

– Профессор Милара – потрясающая женщина, – говорила она, – И производит впечатление настоящего знатока своего дела, преданного ему до кончиков волос.

– Ты права. Она посвятила науке всю свою жизнь. Животные её любят и мне иногда кажется, что она с ними разговаривает и они её понимают.

– А семья у неё есть?

– Нет. Я даже не слышала, чтобы она когда-нибудь была томинатос, то есть замужем. И детей у неё никогда не было. Всю свою любовь она отдаёт животным.

– Мне показалось, что она очень расстроилась, когда я вспомнила про Нину Картелёву. Они дружили?

– Да. Вообще странно это было. Профессор Милара не желала общаться с кхинеями.

– Людьми? – догадалась Алекс.

– Да! Я вижу, наши занятия по изучению кларианского языка не проходят даром и приносят свои плоды.

– Я стараюсь, – довольно улыбнулась Алекс.

– Так вот, Нине удалось расположить к себе Милару и они действительно подружились. Вообще, Нина была удивительной женщиной. Мы её очень любили. Когда она погибла, Милара долго не могла найти себе места. Она горевала и даже её питомцы грустили вместе с ней. Но потом она погрузилась в работу и, казалось, на время забыла о смерти подруги.

– Сегодня я видела, что она вовсе не забыла, а просто закрыла свои воспоминания в дальний ящик и старается туда поменьше заглядывать, – Алекс тяжело вздохнула. – А у Милары есть ещё ученики, кроме тебя?

– Да, конечно! В зоологическом саду, где мы сегодня с тобой были, работает группа из пяти человек. Все они – её ученики. Я тоже когда-то училась у профессора. Но остаться у неё мне не разрешили.

– Отец? – догадалась Алекс. Семила кивнула головой и вздохнула.

За разговором они и не заметили, как прошли почти половину царского сада. Вот уже показались центральные двери дворца.

– Я с Ниной тоже много времени проводила, – грустно сказала дочь жреца, – Я плохо помню маму. Но мне всегда казалось, что Нина Картелёва похожа на неё. Я тянулась к ней. Она меня многому научила. Она рассказывала про свой дом, про людей, про сына. – Семила немного замедлила шаг, – А скажи, у Ильи на Земле есть семья, дети?

– На сколько я знаю – нет, – пожала плечами Алекс, – Навряд ли. Если были, думаю он бы рассказал нам. А почему ты о нём спрашиваешь, – лукаво улыбнулась она.

– Просто, он такой красивый, умный. А ещё, у него глаза Нины, большие и добрые. Не может быть такого, чтобы такой мужчина был одинок, – после своих слов Семила залилась румянцем.

– Илья действительно очень хороший парень. Но, как это не парадоксально, у нас на Земле девушки чаще замечают плохих парней, а хорошие, вроде Ильи, остаются одинокими.

– Почему? – удивилась Семила.

– Я не знаю. Быть может, судьба бережёт хороших парней от потрясений и душевных переживаний, которые приносит с собой любовь. – Но, разве любовь – это плохо? У нас любовь считается даром Всевышнего, также как жизнь и дети.

– У нас приблизительно также. Во всяком случае, так мечтается, а на самом деле, – Алекс печально вздохнула и не стала дальше продолжать свою мысль. Она вспомнила свой неудавшийся брак и бывшего мужа. Все свои переживания и ожидания, которые разбились о быт и разлетелись на миллион мелких осколков, которые застряли в ней и не дают открыться новым чувствам.

Вечером того же дня ребята снова собрались на, всем уже полюбившемся, балконе. Семила, неизменно, сидела рядом с Алекс. Они успели здорово подружиться с ней. Дочери жреца было безумно интересно с чужеземкой. Она не оставляла её ни на минуту. Разве что на ночь. И то, каждое утро Семила спешила первой встретить Алекс и провести с ней весь день. Но был среди землян ещё один человек, с которым девушка хотела видеться как можно чаще. И он, в этот вечер сидел как раз напротив неё.

– Как продвигается ваша работа? Уже успели что-нибудь сконструировать? – неожиданно спросила Алекс у ребят.

– Тебя стала интересовать наша работа? – усмехнулся Тигран, – Это что-то новенькое!

– Почему тебя так это удивляет? – невозмутимо спросила она.

Но Тигран не успел ей ответить. Это сделал за него Макс:

– Возможно потому, что ты ещё недавно была весьма категорична, относительно нашей помощи народу Клариона и его царю. Что-то изменилось за прошедшую неделю?

Басаргин внимательно посмотрел на Алекс. Он не мог видеть, но чувствовал какие-то перемены в ней. Это-то его и насторожило. Макс буквально пронзил её взглядом своих шоколадно-карих глаз.

– С чего ты взял? – Алекс старалась делать вид, будто ничего не произошло. Но Макс держал её «на мушке». Нет, ей было не отвертеться. И Алекс рассказала всё, что произошло прошлой ночь. Почти всё.

– Н-да-а-а, – протянул Тигран, – Что скажешь, капитан?

– Ты про что? – Макс продолжал смотреть на Алекс. Басаргин, как будто ждал, что она ещё что-то должна поведать, что-то очень важное. Но Алекс молчала. Она опустила глаза. Ей, почему-то совестно было смотреть ему в лицо.

– Макс, ты во всё это веришь? – расшифровал Тигран свой вопрос и посмотрел на Илью и Павла. Они одобрительно молчали, как-бы соглашаясь с вопросом, адресованным капитану. Но вдруг, своё мнение высказал Седой.

– Прежде, чем ответит капитан, я хочу попросить кое-кого оставить нас, – он посмотрел в сторону Семилы и добавил, – То, о чём пойдёт дальше речь касается исключительно нашей команды.

– Это почему же, – Илья не стал терпеть такой дискриминации, и заступился за Семилу. Она же, почувствовав, что может стать причиной ссоры внутри их коллектива, вскочила и поспешила уйти. Но Картелёв не дал ей это сделать. Он схватил её за руку и остановил. – Семила никуда не уйдёт. Она – наш друг. Она нам помогает и знакомит нас со своим миром. Семила теперь тоже часть нашего коллектива.

– Интересно, это с каких пор? Или мы чего-то не знаем? – лукаво прищурил глаза Павел и ехидно улыбнулся. – А, Королёв? Может быть, пока я в лаборатории пытаюсь придумать велосипед, вы тут уже подружками обзавелись?

Илья сорвался с места и, сжав кулаки, шагнул в сторону Павла. Его намерения были ясны. Но Макс вовремя перехватил его и остановил.

– Так, стоп! – Басаргин стал между Ильёй и, уже подскочившим в ответ, Павлом, – Оба успокоились и сели по местам. Илья прав, Семила – теперь тоже часть нашей команды. Кто против, прошу высказаться сейчас.

Макс сурово посмотрел на товарищей, ожидая ответной реакции. Но все промолчали. Даже Павел, видя, что накал страстей растёт, на сей раз решил не высовываться и не нарываться на неприятности. Капитан продолжил:

– Отлично. Все промолчали – значит согласны. К этому вопросу больше не возвращаемся. Что касается возражений Седого – будем считать, что своим предложением он никого не хотел обидеть, а просто прояснил сложившуюся ситуацию. Верно? – Макс нахмурил брови и грозно посмотрел на Павла. Тому ничего больше не оставалось, как согласиться с капитаном. – Вот и отлично. А теперь, вернёмся к вопросу Тигра и к тому, что нам поведала Алекс, – Макс занял своё прежнее положение, – Если бы всё это я услышал ещё месяц назад, я бы, конечно же, не предал этому никакого значения. Но после всего, что я видел на этой планете и увижу ещё… Да даже после того, как я вообще увидел эту планету! Теперь я склонен верить всему. И думаю, что к рассказу Алекс следует отнестись вполне серьёзно.

– Но тогда, что же получается? – недоумевающе, посмотрел на своего капитана Тигран, – Земля тоже под угрозой?

– Получается, что так, – тяжело вздохнула Алекс. – Теперь понятно, почему я немного по-другому стала относиться к вашей работе?

– То есть, убивать во имя жизни теперь более логично и гуманно, чем до того? – не удержался Павел и язвительно прокомментировал своё видение ситуации.

– Я же сказала, что «немного» по-другому стала относиться к тому, что вы помогаете в военном оснащении, – с нескрываемым призрением она ответила Павлу, – Я сегодня слегка прикоснулась к удивительному, неповторимому и прекрасному животному миру Глории. И я по-прежнему не хочу, чтобы хоть кто-то, хоть одна живая душа пострадала от войны. Даже, если это делается во благо тех, кто останется жив.

– Если я тебя правильно понял, в случае победы Хетта погибнет не только Кларион, но и Земля? – проговорил Илья, – Но в таком случае, мы не можем быть безучастными. И война – единственный способ разрешить этот конфликт.

– А может есть и другие способы? – стояла на своём Алекс.

– Боюсь, другого способа не существует, – сказал Макс. – Конечно Хетт, если он знает об этом заклятии, не станет убивать царя и, возможно, сохранит ему жизнь. Но можем ли мы так рисковать и подвергать потенциальной опасности два мира? Думаю, что единственным правильным решением будет продолжить, а главное завершить, начатую ещё нашими родителями, работу. Этим мы поможем и себе, и народу Клариона, и родной Земле.

– Кстати, о работе, начатой нашими родителями, – Павел демонстративно повторил слова капитана, чем обратил внимание своих товарищей на себя, – На днях Варус показал мне один прибор, изготовленный моим отцом. Вы ни за что не догадаетесь, что это?

Но никто и не пытался догадаться. Все молча смотрели на, пытавшегося заинтриговать их, Павла и ждали ответа.

– Что? Никто даже не попытается? А, ну вас! Никакой фантазии. С кем приходиться иметь дело. И эти люди…

– Седой, – остановил Макс, – Хватит причитать и говори уже быстрее.

– Ладно. Мой отец изобрёл телепорт. И это не фантастика. Это – реальная вещь. Правда, с его помощью отцу удалось телепортировать только неодушевлённые предметы, а вот живой организм – нет. Но я сейчас, как раз над этим работаю. Пытаюсь, так сказать, усовершенствовать его разработку.

– Как такое может быть? – спросил его Тигран.

– Я сам не понимаю. Но по записям отца попытаюсь во всём разобраться. И тогда…

– Тогда победа Клиоса – это лишь вопрос времени, – закончил за него Макс.

В помещении воцарилось молчание, которое вскоре нарушила Семила.

– Вы можете верить или нет. Но то, что рассказал Алекс наш царь – сущая правда, – она опустила глаза и нахмурила брови, – История Клариона хранит множество тайн. Есть и такие, про которые нам нельзя рассказывать чужеземцам. Но я думаю, что вы должны об этом знать, – и Семила продолжила, но уже тише, почти шёпотом, – Несколько столетий назад уже было нарушено Великое равновесие. Это случилось во времена правления царя Фиана. Его коварный, жаждущий власти и трона брат Ниоклей убил нашего царя, который так и не успел оставить после себя законного наследника. Царица Эноя не могла иметь детей. Царство и власть и так когда-нибудь перешли бы к Ниоклею, но он не стал ждать и совершил цареубийство. И тут случилось то, что никто не ожидал, даже сам Ниоклей. Кларион сошёл со своей оси и двинулся на встречу Земле. Такой разрушительной силы наша планета не испытывала никогда прежде, – лицо Семилы стало каменным, а глаза наполнились слёз, – Треть населения Клариона погибло.

– Но почему? – перебил её Макс, – Ведь в легенде, то есть в пророчестве, – он исправился, подумав, что определение «пророчество» больше подходит к тому настроению, с которым дочь жреца повествовала о беде, случившейся с её народом много веков назад, – В нём сказано: когда прервётся царский род произойдёт катастрофа. А Ниоклей, он же был братом царя Фиана.

– В семье царя Лироя, отца Фиана и Ниоклея была одна тайна: принц Фиан, наследник трона, был родным сыном царя, а вот принц Ниоклей – нет. Его царь Лирой и царица Деора усыновили. Ниоклей был сыном одного из полководцев царя – Милона Нарийского. Однажды, во время царской охоты он, по нелепой случайности, был смертельно ранен и умер на месте. Царь Лирой долго оплакивал гибель своего полководца и близкого друга Милона, у которого остался маленький сын. Мать Ниоклея умерла вскоре после того, как он появился на свет.

– Значит, вот как Ниоклей отплатил за доброту царя, – Макс покачал головой и добавил, – У нас говорят «От добра – добра не ищут».

– А как же так случилось, что планеты не встретились? – тревожно спросила Алекс. – Что остановило Глорию?

– Дитя! Царь Фиан с раннего детства был влюблён в Никию – дочь служанки, которая присматривала за садом царицы Деоры. Будучи детьми, принц Фиан и маленькая Никия играли в том саду, проводили в нём дни напролёт. Но, вместе с дружбой родилась любовь.

– И что было дальше? – как любой женщине, Алекс было любопытно услышать эту историю до конца.

– Потом принц Фиан вырос. Царь Лирой женил его на дочери знатного дворцового вельможи – красавице Эное. А бедняжку Никию выгнал из дворца, чтобы она не попадалась на глаза его сыну. Но, несколько лет спустя, царь Лирой умер и Фиан взошёл на престол. Корону царя он принял в главном храме Ислинора. Вы в нём уже были. Так вот, в день своей коронации, в храме, он встретил Никию. Она прислуживала там и выполняла мелкие поручения жреца. Царь Фиан увидел её и былые чувства вернулись к ним. Никия не помнила его предательства, а Фиан не помнил свою царицу. Никия вернулась во дворец, но уже не на правах прислуги, а в качестве придворной дамы, с титулом и почестями.

– А Эноя всё знала?

– Да. Всё происходило на её глазах. Она знала про измену мужа и вскоре отомстила ему за все его похождения. Но не только измена отравляла ей душу. Никия могла дать царю и Клариону то, что было не под силу ей. Спустя год, как Никия вернулась во дворец, она забеременела. И все понимали кто отец её будущего ребёнка. А всё это время, за спиной счастливого царя, Ниоклей ожидал удобного случая, чтобы расправиться с ним. И дождался. И случая, и сообщника, точнее сообщницу.

– Эноя? – догадалась Алекс.

– Эноя, – подтвердила Семила её догадку, – Ночью она пустила Ниоклея в царскую спальню и тот убил своего брата, зарезал ножом. С Никией царица Эноя решила расправиться иным способом, лично. Она приказала своим слугам тайком вывезти её из дворца и утопить в море. Но всё пошло не так, как задумали заговорщики. В первую минуту после убийства царя Фиана, земля пошатнулась под ногами всех и каждого. Кларион сошёл со своей оси. Она стал двигаться в направлении к Земле, и катастрофа была неизбежна. Но, случилось чудо, которое спасло жизнь Никии, Клариона и вашей планеты. На пути к морю, к своей гибели, Никия родила малыша. Это был мальчик, будущий царь Клариона – царь Нодар. Слуги Энои, когда поняли, что родился их спаситель, кровь и плоть убиенного царя Фиана преклонились пред Никией и малышом и не тронули их. Так, судьбы наших планет были спасены.

– А что случилось с Ниоклеем и Эноей? – спросил Макс.

– Эною заточили в темницу этого дворца, где она, спустя пять лет и скончалась. А Ниоклей, когда узнал всю правду, покончил с собой, вспоров себе живот всё тем же ножом, которым убил своего брата, – Семила окончила свой рассказ. Она замолчала, дав тем самым возможность высказаться землянам.

– Н-да-а, – выдохнул Макс, – Это теперь объясняет то, что рассказывал нам профессор Белоусов.

– Ты о чём? – не понимая, что имеет ввиду капитан, спросил Тигран.

– Да от том, что ещё в 17-ом веке Глорию видели на Земле. Директор Парижской обсерватории Кассини первым увидел её. В 1740 году – Шорт, в 1759 – Майер, в 1761 – Роткиер. Все они видели Глорию. И отец об этом писал в своём дневнике. Семила, скажи, – Макс снова повернулся к дочери жреца, – А через какой промежуток времени Кларион вновь вернулся на своё прежнее место?

– После рождения царя Нодара, а потом его сына Фелая и внука Гирема Кларион вернулся на прежнее место, – ответила она.

– Три поколения, значит. Ну вот, всё сходится! Именно её астрономы и видели.

– Выходит, это правда! И после смерти последнего из рода царя обоим мирам конец! Вот это заклятие, – сокрушаясь, проговорил Павел.

– Семила, а есть какое-нибудь заклятие, чтобы снять это, – спросил Илья.

– Нет. По крайней мере, мне оно не известно.

– То есть, если Хетт, предположим, убьёт Клиоса, то жизнь в нашей Солнечной системе исчезнет?

– Боюсь, что так, – пожала плечами Семила.

– Теперь понятно, почему ты сменила свой гнев на милость и перестала быть такой категоричной, – произнёс Макс, глядя на Алекс. Но та молчала, – Что же, друзья, думаю на сегодня хватит информации. И так, зашкаливает через верх. Нам нужно всё хорошенько обдумать, взвесить, как говориться, переспать с этой мыслью. А завтра будет новый день. Завтра всё ещё раз обсудим.

Этими словами капитан Басаргин подвёл черту сегодняшнего вечера. Но подвёл он её не для всех. Догнав в коридоре Алекс, он предложил пройти к нему в комнату для важного разговора. Девушка согласилась.

– Макс, если ты опять вернёшься к тому разговору, предупреждаю сразу…

– Успокойся, я не стану ворошить прошлые толки, – Макс упал в мягкое низкое кресло и предложил Алекс последовать его примеру, – Я хочу поговорить с тобой наедине, не при всех.

– О чём, – заметно нервничая, спросила Алекс.

– О вашем с царём разговоре.

– Я уже всё рассказала. Мне нечего добавить.

– А мне показалось, что ты чего-то не договариваешь, – Макс подался вперёд и пристально посмотрел на Алекс, как на допросе, – Возможно, ты не хочешь говорить об этом при всех?

– Тебе показалось.

Макс встал со своего места подошёл к Алекс. Она следила за его действиями, стараясь сохранять невозмутимый вид. Наконец, Басаргин сел на подлокотник её кресла и спросил прямо:

– Почему он вызвал тебя к себе, в столь позднее время, одну и без нас?

– Я же сказала уже. Он знает о моём мнении относительно войны и насилия. И потому, Клиос хотел меня переубедить и перетянуть на свою сторону. А вас ему не нужно переубеждать. Вы и так ему помогаете.

– А может быть, он хотел не только перетянуть тебя на свою сторону, но и затянуть…

– Что? Давай, договаривай? Ну? – взорвалась Алекс. Она догадалась, о чём думал Макс.

– Ты поняла меня, – Максу стало невыносимо стыдно и неловко от этого разговора. Он опустил глаза вниз.

– Конечно поняла. Макс, за кого ты меня принимаешь? А? Я что, по-твоему, похожа на ту, которая лишь по одному приказу царя будет бежать в его спальню и прыгать к нему в постель?

– Алекс, прости. Я не хотел тебя обидеть.

– Обидеть. Да ты, – она запнулась. Немного помолчав, Алекс хитро улыбнулась, – Ты ревнуешь? Признайся, ты приревновал меня к царю.

Макс покачал головой. Он наклонился вперёд, подперев плечи руками, и ответил:

– Да. И мне не стыдно в этом признаться, – Басаргин повернул голову в её сторону, – Я схожу по тебе с ума. Разве ты этого не видишь?

Алекс смотрела на него. Глаза её наполнялись влагой, а к горлу подступил колючий ком. Она ничего не могла ему ответить на это. Лишь хлопала огромными, как небо глазами, и, не выдержав напряжения, вскочила с места и убежала в свою комнату.

А Макс, закрыв лицо руками, сидел и думал только о ней:

«Она моё наказание и награда в одном лице. И вместе невозможно, и порознь не выносимо. Алекс, Алекс! Ты одно сплошное противоречие. Прекрасное и недосягаемое».

Илья как раз шёл в направлении своей комнаты, когда его догнала Семила. Она была какая-то взволнованная и растрёпанная.

– Семила? – удивился он, – Что ты тут делаешь?

– Я просто хотела поблагодарить тебя.

– Меня? За что?

– Ты заступился за меня сегодня перед Павлом. Спасибо.

– Да не стоит. На моём месте каждый сделал бы то же самое. И наш капитан в том числе. Он лихо заткнул рот Павлу. Вообще, мне кажется, что только Макс может совладать с этим необузданным выскочкой.

Пока Илья таким нелепым способом оправдывался за своё благородство, Семила, не мешкая ни минуты, поцеловала Картелёва. Крепко вонзившись своими губами в его уста, она слегка приобняла его и руками зафиксировала голову так, чтобы Илья никак не смог увернуться. Потом она улыбнулась и посмотрела в его растерянные глаза, спрятанные за стеклом линз.

– Ты поступил благородно. За меня ещё никто в жизни не заступался. Спасибо.

– И тебе, – растерянно произнёс Илья. Он не знал, как вести себя дальше. От волнения губы его пересохли, и пульс зашкаливал. Сердце и вовсе отплясывало чечётку. – То есть, я хотел сказать, что вовсе и не стоило так беспокоиться и благодарить меня.

– Тебе не понравился мой поцелуй, – разочарованно спросила Семила.

– Нет-нет, что ты, – взволнованно пролепетал Илья, – Понравился. Меня тоже никто так не благодарил. Никогда. А если бы и благодарили, то ради такого можно хоть каждый день совершать какие-нибудь подвиги.

Лицо Семилы расплылось в довольной улыбке. Она ещё раз поцеловала Илью, но на этот раз в щёчку и пожелала ему спокойной ночи:

– Калиторос паритум, – сказала она и упорхнула, словно бабочка, неуловимая и такая же прекрасная.

– Калиторос паритум, – повторил тихо Илья, блаженно улыбаясь и глядя ей в след. Он нежно провёл пальцами по щеке и губам, на которых остались следы поцелуев Семилы и глубоко вздохнул. Когда она исчезла из вида, Илья направился в свою комнату. Ноги его были ватными, а походка шаткой. Но такое блаженство разлилось по его телу, что ему казалось, будто он плывёт по воздуху. Илья вошёл в комнату и, обессиленный, повалился на кровать. Улыбаясь уходящему дню, он тихонько уснул.

Простившись с Ильёй, Семила отправилась к отцу. Но, на полпути, её остановил Кериф. Его Семила безмерно боялась и избегала с ним всяческой встречи.

– Что тебе нужно? – испуганно спросила она.

– Царь прислал меня к тебе. Он ждёт.

Кериф как всегда был не многословен. Но взгляд его говорил о многом. Словно ворон смотрел он на Семилу, раздирая своим взглядом как маленькую беззащитную мышку. Глаза его блестели опасным, лихорадочным блеском. Испытуемая этим электрическим взглядом, Семила покорно пошла за военачальником царя.

Кериф привёл Семилу в зал допросов. Царь уже ждал её там. Он попросил Керифа остаться при их разговоре. И тот с радостью согласился, не выпуская из виду дочь жреца.

– Ну, расскажи, как прошёл сегодняшний день? – Семила видела, что Клиос пребывал в добром расположении.

– Сегодня мы с Алекс, простите, с чужеземкой были в зоологическом саду. Нас там встретила профессор Милара.

– Та сумасшедшая, – усмехнулся Клиос, – Надеюсь, она не болтала ничего лишнего?

– Что вы, владыка, – смущённо ответила Семила и склонила перед царём голову, – Профессор познакомила нашу гостью с животным миром Клариона.

– И что она? Ей понравилось всё?

– На сколько я могу судить, Алекс пребывает в полном восхищении.

– Как ты это поняла?

– Она попросила меня ещё привести её в сад. И профессор Милара произвела на неё приятное впечатление.

– Это хорошо. Пока всё идёт по плану, – довольно произнёс царь и потёр руки. – Ну а как её отношение к войне на Кларионе? Что-нибудь изменилось после нашего с ней разговора? Или она по-прежнему стоит на своём?

Семила вспомнила о той беседе, которая разгорелась между землянами и ответила, как есть:

– Изменилось, повелитель, – девушка по-прежнему не поднимала глаза, – Страх перед тем, что всё то великолепие, которое насыщает, населяет наши планеты – Кларион и Землю, может быть уничтожено пугает Алекс. Теперь она прекрасно понимает, что сохранить жизнь можно только путём войны. Алекс дала понять, что настроена не так категорично, как прежде.

Клиос довольно улыбнулся. Он посмотрел на Керифа и одобрительно кивнул головой. Тот понял жест повелителя без слов и, приложив правую руку ко лбу тыльной стороной, что было знаком безмерной преданности и уважения, склонился перед царём.

– Ступай, – сказал царь Семиле, – Я благодарен тебе за преданность. Жду от тебя и далее хороших вестей. Мне нужно, чтобы у землян не было ни тени сомнения в том, что они для нас делают. Особенно, это касается чужеземки.

Семила понятливо кивнула и, расторопно подобрав полы своего платья, поспешила к выходу. Кериф, дождавшись разрешения царя, последовал за ней.

Семила сразу же заметила, что военачальник идёт по её следам и насторожилась. Девушке было не по себе и жуткое, удушающее чувство стало сжимать её грудь изнутри. Она ускорила шаг. Но как бы Семила не старалась, оторваться от преследования у неё не получилось. Наконец, Кериф оказался так близко, что смог ухватить её за локоть и Семила резко повернулась лицом к нему.

– Куда ты так торопишься, дочь жреца? За тобой не угнаться.

– Так и не гонись, – ответила она сухо, – Мне давно пора быть у отца. Он ждёт меня.

– Заур подождёт. Тем более, он знает, что ты у царя, – и Кериф притянул её к себе ближе. Семила почувствовала на своём лице его дыхание, горячее и тяжелое.

Девушка попыталась освободиться из его рук, но у неё не получилось. Кериф схватил Семилу за плечи и прижал к себе.

– Почему избегаешь меня, почему сторонишься? Я что, совсем не нравлюсь тебе?

– Нет, – резко бросила Семила в его сторону.

– Я не причиню тебе вреда. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. И поверь мне, так и будет.

– Нет, Кериф, я не пойду за тебя замуж. Я боюсь тебя.

– Это дело решенное. Сам царь благословил наш брак. И, если бы я не любил тебя, если бы не уважал Зура, то сегодня бы, прямо сейчас ты была бы моей. Не дожидаясь твоего согласия.

Слова Керифа звучали угрожающе и настойчиво. Ужас бодрящей волной прошёл по телу Семилы. А жёсткие, удушающие объятия сдавили её грудь ещё сильнее. Так, что она почти не могла дышать.

– Пусти меня, Кериф, я задыхаюсь.

После её просьбы он ослабил руки и опустил их вниз.

– Когда закончится война и я принесу голову Хетта нашему царю – вот тогда мы сыграем нашу свадьбу.

Непримиримо, с нескрываемым отвращением, Семила завертела головой.

– Нет, Кериф, не бывать этому. Я прошу тебя, не принуждай меня, не люблю тебя, – она взмолилась. Но военачальник был непреклонен. Казалось, ничего не видит он, ничего не слышит, только Семила перед глазами его стоит.

– Может быть, ты любишь кого-то другого? – грозно спросил он.

– Может быть, – на свой страх и риск ответила она. И тогда, Кериф взревел словно раненный зверь:

– Кто он? Кто? Я тебя спрашиваю!

Но Семила решила больше не испытывать судьбу и, не теряя ни минуты, метнулась в сторону. Она бежала что было силы. А Кериф смотрел убегающей возлюбленной в след и думал:

«Беги, беги. Всё равно, от меня не убежишь. Как не старайся. Ты уже моя. Только, почему-то, противишься этому».

– Кольтурния, – профессор Милара повернулась к клеткам с удивительными птицами. Окрас перьев их был небесно-синего цвета, с лазурным и зеленоватым оттенками. И когда они перелетали с ветки на ветку, которыми вольер был густо пронизан, их длинные метровые пушистые хвосты переливались всем изобилием оттенков морской волны. Словно кусочек моря разливался в этой огромной пятисотметровой клетке. – Это вымирающий вид. На всей планете их осталось восемнадцать особей. И все они живут здесь, у нас.

Профессор не скрывала восхищения, любуясь своими подопечными. Она подошла к решётке, и сказала что-то не понятное для Алекс, что-то на кларианском языке. Эти слова она повторила подряд несколько раз. Они были похожи на призыв.

– Она зовёт их к себе, – тихо пояснила Семила.

– И они слушают её, как дрессированные, – Алекс осторожно приблизилась к клетке, чтобы лучше рассмотреть этих красивых, величественных птиц.

Профессор сунула руку в карман своего широкополого кардигана и достала из него пригоршню каких-то крупных красновато-розовых зёрен. По-видимому, они были настоящим лакомством для этих пернатых красоток. По одному взмаху руки, профессор рассыпала зёрна и все восемнадцать «цыпочек» спустились со своих веток вниз. На макушках у самочек красовались небольшие синие гребешки. И размером они были меньше самцов. Последние же благородно охраняли своих «дам», пока те клевали любимое лакомство. На головах самцов, а их во всей стае Алекс насчитала всего три особи, были густые высокие хохолки сине-фиолетового цвета, которые они важно поднимали, прохаживаясь вокруг самочек.

– А почему они на грани вымирания? Что им угрожает? – тихонько спросила Алекс.

– Все, – сухо, но в то же время, довольно ёмко ответила профессор, – Звери, хищные птицы. Но главными врагами кольтурнии являемся мы. Кларионцы очень любят мясо этих птиц. А из их красивых перьев делают различные украшения.

– Я видела веер в руках у царя. Он сделан из их пера?

– Да. И он тоже.

Но вдруг, из главного корпуса прибежал работник зоосада. Он сообщил Семиле, что во дворце её ждёт отец.