Текст книги "Время собирать камни. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Кумин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 53 страниц)

Даже корабли Третьего Флота под командованием Сизого выстраивали что-то наподобие боевого порядка, заставляя обе стороны конфликта ощущать над собой этот своеобразный Дамоклов меч.

Каин, поднявшись на «Булаву», поспешил на капитанский мостик. С собой он никого не взял, потому как бесполезно. Если Наушник все же предатель, то на его корабле не поможет никакая охрана. Иннокент даже пистолет и тот собирался оставить без каких-либо пререканий, если от него потребуют его сдачи, но не потребовали, что внушило ему некую веру.

– С благополучным прибытием, – поприветствовал Каина Наушник на капитанском мостике.

– Благодарю, камрад-адмирал. Какова обстановка на кораблях?

– Напряженно-стабильная. По крайней мере, ни один из кораблей не заявил о нейтралитете и тем более не решил перейти на сторону противника. Как у меня, так и у Кентавра.

– Но это не значит, что кто-то не начнет чудить во время боя?

– Все может быть.

– А какова ситуация на фронтах?

– Аналогично. Пушки в полной боевой готовности, но еще никто не стрелял.

– Понимаю. Кентавр, кажется, начинает понимать, что этот бой не принесет ему победы в войне. Сизый спутал ему все планы, и договориться, как и мы, Кентавр с ним не сумел.

– Это ты правильно подметил. Даже если он разобьет нас, остается еще Сизый.

– Да. Но и Сизый дурак.

– Почему? – удивился камрад-адмирал. – У него выгодная позиция.

– Ему в самом начале надо было примкнуть к кому-нибудь, а не оставаться в стороне. Сначала уничтожить общего врага, а потом разбить исподтишка своего временного союзника, к которому уже втерся в доверие.

– Он может опасаться, что любая из сторон пошлет его в первой линии атаки, где он потеряет все корабли и останется у разбитого корыта.

– Похоже, так он и думал, – согласился Каин. – Что ж, по крайней мере, мы до поры до времени можем его не опасаться. Потому как если он вдруг сейчас сдуру решит принять одну из сторон, любой из нас именно так и поступит.

Каин Иннокент всмотрелся в голограмму, на медленное перемещение точек кораблей всех трех Флотов, общим числом в семьдесят пять меток. Построения становились все более четкими, и хватит лишь одного толчка, чтобы маховик ужасной карусели смерти завертелся, с каждой секундой набирая обороты, пожирая корабли, а вместе с ними десятки, сотни жизней.

– Пауза опасно затягивается, – произнес Каин, чувствуя, что этот роковой толчок вот-вот произойдет. – Думаю, нужно дать Кентавру последний шанс сохранить лицо и уйти. Вдруг он только того и ждет?

Камрад-адмирал понял все правильно и приказал немедленно установить связь с крейсером «Тесак». Кентавр долго не хотел отвечать, но потом его лицо, по бесстрастному выражению которого ничего нельзя было понять о его состоянии, все же появилось на мониторе.

– Чего надо? – неприветливо спросил Кентавр.

– Я полномочный посланник и представитель Оникса и имею право говорить и действовать от его имени.

– И что же ты хочешь сказать от имени Оникса, Ригель?

«Сдавайся», – чуть не выпалил Каин, но вовремя опомнился и промолчал. Это было бы по меньшей мере нелепо.

– Одумайся, Кентавр… Ты заварил слишком густую кашу, и неизвестно, удастся ли ее расхлебать с минимальными последствиями для республики Ассалт. Не усугубляй положение. В этом бою не будет победителей. Потеряй мы в общей сложности хотя бы один Флот, и нам не сдержать атаки Конфедерации, Ассалт падет.

– А мне и не нужен Ассалт! Эта идея… с республикой вообще полная дурость! – выпалил Дмитрий Баренцев, чуть замявшись, но не выдав своего родства с Ониксом. – Мы – корсары, свободные люди! А эта планета точно гиря на наших ногах. Чихать на Ассалт, мы вернемся к прежним временам и снова станем свободными охотниками, жить в свое удовольствие.

«Идиот! – мысленно кричал Иннокент. – Ты даже не представляешь, что творишь!»

Этот мятеж мог разрушить планы Оникса.

– Кентавр, старые времена потому и старые, что уже прошли, канули в Лету, поросли мхом! Они остались в прошлом, и возврат к ним невозможен. Конфедераты вас выявят и быстро перебьют. Больше пиратов никто укрывать не станет, себе дороже. Но, если хочешь, ты можешь уйти… вместе со своими товарищами, с кем ты замутил переворот. Не забывай, я говорю от имени Оникса, я даю слово, что тебя не тронут и не будут преследовать в дальнейшем. Думаю, тебе, как никому другому, должно быть ясно, что это действительно так.

Казалось, на секунду намек Иннокента на родственную связь поселил в Дмитрии сомнение. Ну не станет же Виктор действительно убивать своего брата?! Насчет остальных, конечно, точно сказать нельзя, может, и прибьют по-тихому, но Дмитрию вряд ли будет грозить что-то серьезное.

– Нет…

– Но почему?!

– По кочану…

– Кентавр, тебе не победить! Все в руках Сизого! Он только того и ждет, чтобы мы измочалили друг друга, а он потом нашими руками загребет весь жар. Ты этого хочешь?

Дмитрий Баренцев промолчал. Расстановку сил он понимал не хуже Иннокента.

– Допустим, ты победил и Второй Флот разлетелся на гайки. Как ты собираешься справиться с Сизым, если учесть, что твои корабли частью погибнут, а все остальные получат существенные повреждения? – продолжал давить Каин. – А он тебя не отпустит, потому как он хочет большего, стать самым главным, а не возвращения к прошлому, как ты, где он вновь превратится в мелкого бригадира.

И снова появилась надежда, что Дмитрий одумается. Кентавр закусил губу, словно в поиске чего-то пошарил взглядом по сторонам, и снова взгляд стал твердым и неподвижным.

– Сизый – плохой адмирал… Я переиграю его даже с тем, что у меня останется.

На этом связь оборвалась.

– Ч-черт! – вскрикнул Каин. – Глупец! Идиот!

– Корабли противника начинают движение, – доложил оператор радарной.

– К бою! – скомандовал камрад-адмирал Наушник. – Время переговоров прошло…

55

Бой начался обыкновенной перестрелкой на встречных курсах. Оба флота палили друг в друга из главных калибров, медленно, но верно сближаясь до дистанции эффективного огня. А пока, в первые минуты боя, эта пальба с такого дальнего расстояния больше походила на архаичный размен ударами, ритуальное бросание перчаток или проверку нервов, как это часто бывает у пилотов истребителей. Ничего нового.

Корабли легко уходили с линии огня и продолжали стрелять. Но чем ближе подходила та граница эффективного огня, за которой начинался реальный бой, когда от снарядов уже не так-то просто увернуться, о чем свидетельствовали более частые сообщения о попаданиях и повреждениях, корабли по приказам своих командиров под общим управлением своих камрад-адмиралов начали сложный танец маневров.

Каин имел определенную подготовку, знания, даже опыт командования большими кораблями в составе флота (скорее уж эскадры республики Витим), но то, что он видел и в чем сейчас участвовал, говорило ему: раньше были лишь игры в песочнице. Сейчас шел самый что ни на есть реальный бой, а не учение, где тебе за твою же ошибку грозит лишь условное поражение и столь же условная смерть.

Тут все всерьез.

Нет, в этой свалке опыта и знаний Иннокента явно не хватило бы: управлять таким количеством кораблей, отслеживать не меньшее количество вражеских меток, действовать в соответствии с маневрами противника и в свою очередь пытаться навязать ему свою волю…

«Танец скорпионов, – подумал Каин. – Танец десятков скорпионов в ограниченном пространстве, и никогда не знаешь, какой из них, сокрыв свои намерения ложными выпадами, нанесет смертельный удар…»

Корабли группами или в одиночку двигались по своим векторам во все возможные стороны пространства, выманивая противника ложными подставами и в свою очередь стремясь зайти противнику под его слабое место и расстрелять его, не подвергая себя опасности.

Этот танец войны без видимого успеха как с той, так и с другой стороны, продолжался не меньше часа. Никто не хотел делать по-настоящему решающий ход, от которого бы зависело начало «схода лавины» – ситуации, когда можно двигаться только вперед до победного конца. Правда, победный конец не всегда ждал того, кто эту «лавину» пускал. Потому никто и не торопился, ожидая наиболее удобного случая, чтобы его не переиграли в ответственный момент.

Все это время Каин Иннокент помимо хода боя наблюдал и за кораблями Третьего Флота. Но Сизый оставался в стороне от схватки, подтверждая сделанный на его счет прогноз, что он собирается разделаться с ослабленным победителем, чтобы захватить власть без особого напряга.

– Кажется, Кентавр начинает продавливать наш левый флаг… – с озабоченностью в голосе поделился своим мнением Каин в тот редкий момент, когда не звучали скороговорки команд и докладов.

Понятие «фронт» в космосе довольно условно. Сейчас, например, фронт больше напоминал две неровные полусферы, соприкасающиеся основаниями, образуя нечто наподобие шара. Основания в свою очередь имели выпуклости и впадины, соответствовавшие впадинам и выпуклостям фронта противника – это корабли враждующих сторон атаковали или отступали под напором друг друга.

В космическом бою, в отличие от сухопутного, помимо «левого», «правого» и «центрального» фланга имелись еще «верхний» и «нижний». Тоже весьма условные понятия, так как они не всегда соответствовали обозначению противника. Так, «верхнему» флангу мог запросто противостоять «нижний», и так далее. Тут наверняка разве что «центральные» противостояли друг другу.

– Знаю…

Иннокент тут же «отвял» от камрад-адмирала Наушника, понимая, что тот все-таки решил сделать первый шаг, и все, что происходит, им просчитано и продумано до мелочей.

И, похоже, Кентавр клюнул на приманку, что неудивительно, уж больно ожесточенный шел бой на левом фланге. Обе стороны подтягивали туда значительные силы. Но поскольку Кентавр усилил давление и на нижнем фланге, Наушник воспользовался предоставленным предлогом и на левый фланг поступало чуть меньше сил, чем посылала атакующая сторона, из-за чего образовывался дисбаланс сил и происходило продавливание.

Дошло до того, что в бой вступили маломерные корабли – рейдеры с их пятидесятками, до сего момента державшиеся в авангарде: снаряды большого калибра крейсеров и линкоров им категорически противопоказаны. А потом подключилась и авиация с тяжелыми ракетами на подвесках.

В общем, на левом фланге вертелась настоящая карусель.

– Какова цель?

– Нужно расчистить дорогу по центру… Сейчас сформируем зону наибольшей плотности, и ударная эскадра попробует нанести кинжальный удар прямо в сердце противника.

Каин еще раз посмотрел на голограмму. И правда, камрад-адмирал Наушник припас в резерве два фрегата, которые все еще не участвовали в сражении, а значит, полностью боеспособны и не имеют повреждений, что для подобной задачи немаловажно. Броня должна быть целой. Эти два корабля метались из стороны в сторону, создавая иллюзию активного участия в сражении, даже стреляли издалека, но не воевали, входя в зону интенсивного огневого контакта.

Каин забеспокоился. А что если Кентавр также подготовил свою ловушку? Он попытался найти ее. Но не получалось.

– Чего хочет добиться Кентавр, пробивая фланг? – спросил Иннокент у камрад-адмирала.

– Без понятия… Скорее всего, он решил развить успех на представившейся ему возможности, вот и продолжает дожимать… Крейсеру «Дарбару» взять на двенадцать – двадцать четыре право-низ с заходом под киль метки ноль-одиннадцать!

Иннокент мысленно покачал головой. Дмитрий Баренцев – хороший адмирал, он сам имел возможность убедиться в этом во время налета на Прерию, когда тот отбился от двух легких патрульных крейсеров Конфедерации. Тогда что?

«Переоценил свои возможности? – подумал Каин. – Или, точнее, недооценил мастерство Наушника?»

Последнее представлялось Иннокенту наиболее вероятным. Несколько последних налетов на новообразованные метрополии камрад-адмирал Наушник «продул» вчистую. Кентавр просто не знает, что сделал он это по приказу Оникса, чтобы возвысить флоты метрополий в подставных битвах для развития своей политической игры по своему глобальному Плану сбора камней. А потому Кентавр решил, что складывающаяся ситуация на левом фланге – одна из типичных промашек Наушника как недалекого стратега, вот он и решил ею воспользоваться, развить успех и довести его до логического конца – разгрома Второго Флота.

56

Время шло, и обстановка на левом фланге накалилась до предела. Общей численностью там участвовало уже десять тяжелых кораблей, два десятка мелких и около сотни истребителей.

– «Дарбар» получил сильные повреждения в районе четвертого отсека, – докладывал обстановку один из помощников камрад-адмирала Наушника. – У него обширная разгерметизация и сильные пожары. Все орудия по правому борту вышли из строя из-за разрушений накопителей. Просит разрешения выйти из боя…

– Нет! У него еще есть орудия по левому борту! Вот пусть ими и бьется. Мне нужно, чтобы он продержался еще двадцать минут. Так и передайте ему!

– Так точно.

– Вам не кажется, что ситуация становится опасной? – осторожно сказал Каин Иннокент. – Как бы Кентавр не догадался, что это ловушка, и сам не нанес удар по нашим ослабленным позициям.

– Не нанесет… Почти все его ударные силы увязли в драке…

– Но догадаться-то он может.

– То же вряд ли… – не согласился Наушник. – Сейчас все его внимание приковано к этой самой каше, а заварилась она на славу! Но чтобы ты успокоился, то скажу, что атака начнется через пять минут… Сейчас мои ударные фрегаты встанут на вектора и наберут нужную скорость, чтобы нанести кинжальный удар в самое сердце врага.

Иннокент быстро отыскал в голограмме два корабля, которым по плану камрад-адмирала Наушника отводилась решающая роль в битве. Один из них находился на правом фланге и вел с кораблем противника вялую перестрелку с дальней дистанции. Второй на верхнем фланге вел аналогичный бой, но оба они разворачивались, и, судя по векторам, они пересекутся в непосредственной близости с флагманским крейсером Первого Флота «Тесаком», находящимся в центре, в охранении всего из двух корветов, и постараются размолотить его из пушек главного калибра и всеми торпедами, что есть на борту.

Полностью погруженный в наблюдение за боем, а заодно учебой (когда еще представится такая шикарная возможность научиться искусству быть адмиралом, да еще в реальных условиях?), Иннокент не сразу обратил внимание на странный звук за переборкой, отделяющей командный пункт «Булавы» от коридора.

– Камрад-адмирал, вы слышали?

– Что?

– Какой-то странный шум… – сказал Каин, показывая на люк из ГКП.

– Мне не до странного шума… Всеми странными шумами пусть занимаются соответствующие службы корабля. Мое дело – флот и сражение.

И в подтверждение своих слов начал быстро отдавать приказы сразу по нескольким кораблям: кому, куда и с какой скоростью двигаться, чтобы выполнить какую-то тактическую задачу.

Только Каин хотел обратиться непосредственно к командиру корабля, также занятому управлением флагманом, как дверь буквально снесло сильным взрывом. Она пролетела всего в каком-то метре от Иннокента, зашибла командира корабля и разбила несколько постов, покалечив еще трех офицеров из комсостава.

В образовавшийся проем вломились несколько человек в тяжелой броне и начали стрелять по всему, что движется.

Действуя на одних инстинктах, в прыжке переваливаясь за один из постов, Каин успел заметить, как очередь абордажника, стреляющего от пуза, решетит камрад-адмирала, выбивая из него кровавые фонтаны. Убитыми и ранеными пали еще с десяток офицеров, сраженные пулями, прежде чем кто-то зычным приказом остановил неожиданно разыгравшийся праздник смерти.

– Хватит! Ты перебьешь все оборудование!

– Да, босс…

Каин невольно подумал, что в ГКП едва ли остался хоть один целый пост управления. Ворвавшиеся постреляли от души.

– Работаем…

Пять секунд – и в ГКП набежала бригада абордажников, взяв его под свой контроль. Иннокент даже пистолет не успел вытащить. Да и не стал бы, слишком глупо одному с пистолетом бросаться на десяток в броне с автоматами. Увидев оружие у пленника, один из десантников пнул его пару раз, после чего, насмешливо буркнув что-то нечленораздельное, забрал ствол себе.

– Корабль захвачен и переходит на сторону камрад-адмирала Кентавра, – заявил командир местных мятежников. – Несогласные есть?

Если несогласные и были, а они были, то благоразумно промолчали, хорошо зная, что бывает с такими героями, кто скажет об этом вслух, а точнее идиотами.

– Вот и ладушки.

«Черт! – ужаснулся Иннокент, осознав всю глубину произошедшей катастрофы. – Флагман взят мятежниками, адмирал убит, Флотом командовать некому! Командиры кораблей еще продержатся некоторое время, но без грамотного руководства они вскоре станут удобными мишенями! Вопрос в том, на сколько их хватит, прежде чем они начнут „сыпаться“?»

Ответ не радовал. Обиднее всего, что адмирал не успел отдать приказ фрегатам, уже завершившим разворот и готовым к выдвижению. Не хватило всего одной минуты. А без точного приказа, на свой страх и риск, они не двинутся с места.

В том, что произошло, Каин не видел ничего необычного. Вряд ли эти парни – «троянские кони», засланные специально, чтобы в самый ответственный момент переломить ход событий в пользу Кентавра, наверняка обычные предатели, а Кентавр об этой выходке, скорее всего, ничего не знает.

Просто кто-то узнал, что творится на левом фланге, как их потихоньку-помаленьку давят корабли Кентавра, и решил сыграть на опережение, встав под знамена победителя до того, как их окончательно разнесут корабельные пушки противника.

Догадка Каина подтвердилась, когда командир абордажников потребовал:

– Соедините меня с крейсером «Тесак», с самим Кентавром.

– Увы, это невозможно. Связь не работает… – ответил Иннокент, прежде чем раненый офицер-связист успел что-то вякнуть, сам не зная, что делает и что будет делать впоследствии. – Этот громила ее хорошо порешил.

Блок связи на самом деле находился в рабочем состоянии, разрушения его не коснулись, в отличие от радарного блока по соседству, разлетевшегося вдребезги. Но блеф, рассчитанный на слабое знакомство абордажников с системами управления кораблями, сработал, разрушения вокруг тому способствовали.

– Это плохо. Но вам будет еще хуже, если вы не установите связь с Кентавром.

– Связь установить не проблема… нужно только перебраться в ЗКП… Там все оборудование цело, а тут уже мало что можно сделать.

– Хорошо. Идем в ЗКП.

57

– Шагай.

Иннокент, подталкиваемый в спину дулом автомата, послушно направился в сторону ЗКП. Тут шутить не следовало – абордажники прекрасно знали, где он находится, в конце концов их как раз и тренировали брать командные пункты, будь он главным или запасным.

Каин размышлял над тем, что ему делать дальше. Понятно, что нужно как-то выиграть время и отделаться от мятежников, чтобы вернуть управление кораблем, а следовательно, и Флотом. Нельзя дать мятежникам сказать в эфир, что флагман под их контролем, иначе все рухнет. Но как?

Существовала слабая надежда, что экипаж корабля атакует взбунтовавшихся абордажников, но, увы, ничего подобного не происходило и вряд ли произойдет. Нигде не слышно даже намеков на сопротивление, коридоры пусты, все затаились в своих норах.

Похоже, матросы благоразумно решили отдаться воле политического течения, выжидая, кто возьмет верх, и примкнуть к победителю. Каина начинала раздражать подобная апатичность или приспособляемость пиратского сообщества.

«Это гражданская война, – напомнил себе Иннокент. – В этой сече простые бойцы ничего не выигрывают. Все лавры достаются главарям, бойцам перепадают лишь пули, и они это, несмотря на обкуренность, прекрасно осознают».

– Быстрее… – поторапливал его Тауэр, так звали командира взбунтовавшихся абордажников.

По пути в ЗКП так ничего и не произошло. Никто на них не напал, никто его не отбил… Но, может, это даже хорошо, а то еще чего доброго словил бы шальную пулю, и не важно, с чьей стороны. Пуля она и есть пуля, что с нее возьмешь.

– Добро пожаловать, – открыв дверь в ЗКП, предложил Иннокент своим сопровождающим пройти первыми.

– Пш-шел, шутник, – усмехнулся Тауэр, вталкивая Иннокента в помещение.

– Как пожелаете…

Запасной командный пункт выглядел куда как скромнее ГКП как по размерам, так и по оснащению. Из ЗКП, как правило, боем не управляют: не то что целым флотом, кораблем и то проблематично. Он скорее предназначается для сохранения общего управления судном, для того чтобы вывести его из боя и продержаться до подхода помощи. Предполагалось, что один офицер тут совмещает сразу несколько должностей и на одном пульте можно управлять сразу несколькими постами. Теоретически кораблем вообще мог управлять один человек. Здесь самым информативным постом являлось, естественно, командирское место. За него по-хозяйски, без спроса, и уселся Каин Иннокент.

– Давай, включай связь. У нас мало времени.

– Минутку…

Каин запустил пост, зажглись мониторы, и включились все доступные ему системы.

– Вот связь… я не знаю частоты Кентавра, потому включу открытую передачу. Годится?

– Да.

– Включаю…

Каин действительно включил связь, а заодно, вполне естественно скользнув рукой чуть дальше, и систему пожаротушения. Всего одна секунда – и дверь в ЗКП мгновенно закрылась, отсекая большую часть абордажников, оставшихся снаружи, а с потолка ударили струи негорючего газа белесого цвета, замещающие воздух, в одно мгновение погружая ЗКП в подобие тумана.

Все, кроме Иннокента, тут же закрывшего щиток своего скафандра, переводя его на собственное обеспечение, на несколько мгновений замешкались, не понимая, что происходит, рефлекторно устремив взгляды вверх на возможный источник опасности, и получили легкое отравление, которого хватило для небольшой дезориентации и нарушения координации движений.

Тауэр тоже получил свое, струя газа пришлась ему чуть ли не в лицо. Он резко отвернулся и закашлялся, отстранив руку от оружия, чтобы закрыть лицевой щиток своего скафандра.

Каин с командирского места тут же бросился на него и повалил на пол. Драки не получилось. Несмотря на хваленую реакцию десантников, сработал эффект неожиданности, и Иннокент, крутанувшись, просто вырвал из рук обалдевшего Тауэра его автомат и отстучал по нему короткую очередь, а потом еще по трем оставшимся с ним в ЗКП бойцам.

Снаружи тут же послышался стук кулаков и ног бойцов, обеспокоенных самим фактом закрытия двери, а теперь еще и стрельбой. Стучать они наверняка начали сразу, просто Каин обратил на это внимание только сейчас.

– Вломитесь, и я вашему командиру очко отстрелю! – вновь вернувшись на командный пункт и включив громкую связь, срывающимся от напряжения голосом выкрикнул Каин. – Усекли, уроды?! Не убью, а именно отстрелю очко! Он потом вас сам всех на хрен поубивает с особым извращением за потерю такой ценной части собственного тела! А то и вовсе евнухами сделает!! Будет однояйцевый безъяйцевыми командовать!!!

Решив, что угроза действительно подействовала, а скорее, просто заклинила мозги бойцов, по крайней мере, на некоторое время (не один мужик, согласитесь, ни за что не захочет остаться без того, что делает его мужиком), а это главное – время. По крайней мере, стуки в дверь прекратились.

– Внимание экипажу! Говорит спецпредставитель Оникса! – уже по общекорабельной связи заявил Иннокент, решив, что нужно ковать, пока горячо. – Главарь мятежников обезврежен, и управление кораблем вновь в наших руках! Приказываю всеми доступными средствами и методами ликвидировать оставшихся бунтовщиков, если они не пожелают добровольно сдаться! Повторяю! Приказываю ликвидировать, если они не сложат оружие добровольно!

В дверь снова забарабанили, и Каину вновь пришлось повторить угрозу жестоко покалечить их командира, хотя тот уже был мертв. Неизвестно, что на них больше подействовало: призыв к экипажу ликвидировать мятежников, пленение командира или угроза его покалечить, но бойцы, стоявшие под дверями, дрогнули и куда-то суетливо убежали, что Каин прекрасно видел на мониторе с камеры слежения, установленной над дверью ЗКП.

Поскольку ГКП все еще оставался в руках мятежников и неизвестно, когда он вновь перейдет в прежние в руки, а время никого не ждет и идет себе дальше, как шло, Иннокенту не осталось ничего другого, как брать управление кораблем из ЗКП. Да что там кораблем – Флотом – в свои руки, о чем тут же пожалел.

В эфире творился настоящий гвалт, никто ничего не понимал, и все запрашивали друг у друга пояснений. Понятное дело, что просто невыход флагмана на связь так долго не мог не остаться незамеченным, а это уже могло породить опасную ситуацию. Люди требовали инструкций, приказов, объяснений…

– Всем молчать!!! – набрав в грудь побольше воздуха, рявкнул в эфир Иннокент.

И после того как в эфире на командной частоте спустя пять секунд установилась тишина, он продолжил все так же повышенным тоном, рубя фразы, точно забивая гвозди:

– Говорит флагманский крейсер «Булава». Я – Каин Иннокент, позывной Ригель, спецпредставитель Оникса, принимаю командование на себя. Камрад-адмирал Наушник в ходе внутреннего мятежа был убит, как и еще несколько офицеров из ГКП. Мятежники локализованы, и управление Вторым Флотом Ассалта вновь в надлежащих руках. А теперь слушайте приказы и немедленно выполняйте их, или нас постигнет поражение.

Каин вгляделся в голограмму боя, чтобы ознакомиться с тем, как изменилась обстановка за то время, пока корабль переходил из рук в руки. Выходило, что несильно, и это не могло не радовать.

– «Булава» – всем: начинаем финальную фазу боя. Фрегатам «Алеут» и «Сармат» начать плановую атаку. Остальным как можно дольше и плотнее связывать корабли противника. Поехали!

Иннокент с очень большим облегчением выдохнул, когда увидел, что два флагмана начали разбег. Значит, они его приняли, может быть, просто находясь в шоковом состоянии из-за смерти камрад-адмирала, и никто пока не собирается оспаривать его мандат, чего он так опасался и что так в духе заносчивых пиратов. В конце концов в такой сложной обстановке лучше подчиняться хоть кому-то и действовать, чем находиться в подобном подвешенном состоянии и тем более начинать выяснять степень главенства, это просто вопрос выживания.

58

Каину Иннокенту все же приходилось то и дело вмешиваться в ход боя, подправляя курсы кораблей, выводя их на нужные вектора для лучшего выполнения боевого задания. В этом он все же кое-чему успел научиться за время своего адмиральства и даже сегодня у покойного камрад-адмирала Наушника.

– Линкору «Мавр» взять поправку на сорок один – тридцать семь лево-верх, цель – метка восемнадцать, врежьте по движкам…

– Линкор «Мавр» принял, – лаконично отозвался командир корабля.

– Рейдеру «Зубр» немедленно уйти с настоящего вектора движения по курсу десять – сорок пять право-низ… Вы находитесь на линии огня крейсера «Макбет»… Выходите на метку ноль шесть прямо по курсу. Помогите корвету «Ленивец».

– Рейдер «Зубр», выполняю десять – сорок пять право-низ… с выходом на ноль шесть.

Иногда кто-то наоборот запрашивал у него дальнейшие инструкции, и их приходилось давать. Но, несмотря на это, Каин в общий ход боя старался вмешиваться как можно реже. Ему не хватало общего ощущения боя, чувствовалось, что его полководческого таланта явно не хватает, и он лишь бледное подобие того же камрад-адмирала Наушника, с легкостью направлявшего корабли в атаки, отходы… Но иногда даже ему становилось понятно со всей очевидностью, что нужно делать.

Вот и сейчас противник наконец просек назначение двух фрегатов, идущих пересекающимся курсом в районе крейсера «Тесак», и из разных точек пространства им наперерез поспешили сразу несколько меток.

«Эти трое не успеют, и дергаться по их поводу не стоит, да и нечем… – решил Иннокент, посмотрев данные по тоннажу, ускорению и дистанции сорвавшихся наперерез кораблей. – А вот эта сволочь вполне может помешать…»

– «Дарбар», немедленно задержать метку двадцать один!

– У нас орудия по…

– Я знаю! Огонь из всех орудий по левому борту! Вы ближе всех к противнику, а двадцать первый не должен вырваться из вашего района! После чего можете выйти из боя.

– Так точно…

С космического боя Каин переключил свое внимание на внутреннюю обстановку. Все-таки командовать в одиночку флотом не очень-то удобно. Да и сам крейсер мог бы внести свою лепту в общую победу, а то висит в космосе грудой мертвого железа, хоть бы раз выстрелил.

Как показывали камеры внутреннего наблюдения, среди экипажа наблюдалась активность. Матросы бегали по коридорам с оружием, а в двух местах, в том числе и в районе ГКП, шел жаркий бой.

«Что ж, по крайней мере, они определились», – с облегчением подумал Каин.

Снова пришлось вернуться к космическому сражению, а вот тут все шло не так хорошо, как в сражении внутри корабля.

Вражеская метка под номером двадцать один продолжала движение с пересечением курса фрегата «Алеут». И что самое поганое, несмотря на задержку «Дарбаром», он все равно успевал встать на пути у фрегата и помешать ему.

– «Дарбар», где вы? «Дарбар»…

«Дарбар» не отвечал. Его вообще не наблюдалось на экране радара. И прямо на глазах исчезла еще одна метка Второго Флота.

– Дерьмо…

И это не первые потери, не хватало еще по меньшей мере четырех меток. Двое самостоятельно выходили из боя. Но разбираться с ними и возвращать в сражение у Иннокента не было ни времени, ни желания. По сути они выполнили поставленную перед ними задачу – связали на себя значительные силы противника, и желать от них чего-то большего просто невозможно.

Первый Флот под командованием камрад-адмирала Кентавра тоже понес потери, но вполовину меньшие из-за сосредоточения большего количества средств на левом фланге, что определило перевес в огневой мощи. И с течением времени обстановка для Второго Флота будет только ухудшаться. Лавинообразно. Скоро повреждения достигнут критического предела и корабли начнут разлетаться на куски один за другим.

Теперь требовалось сделать так, чтобы понесенные потери не были напрасными. Но для этого придется вмешаться в битву лично, что не совсем по статусу флагманскому кораблю.

Каин еще раз вывел на монитор камеры слежения, установленные в районе главного командного пункта «Булавы». Недавно шедший здесь бой уже закончился. Повсюду тела убитых матросов и мятежных абордажников. Вопрос в том, кто из них одержал верх и под чьим контролем находится корабль?

– ГКП, на связи ЗКП, вы меня слышите?! Говорит спецпредставитель Оникса Иннокент. ГКП…

– ГКП на связи…

– Доложите обстановку.

– Если вы о состоянии дел на ГКП, то бывало и лучше… – позволил себе несколько судорожную усмешку докладчик, но, опомнившись, добавил по существу: – Противник выбит силами экипажа. ГКП чист и готов продолжить работу.