Текст книги "Железные Люди в Стальных Кораблях"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 68 страниц)

Глава 46. Когда на равнинах Афгана

– Велиал, Вельзевул, Бафомет и Аполлион! – громко произнес Джеймс Хеллборн, пытаясь выбраться из кабины подбитого микроцепа. – Аааааааааааааааааа! – он очень неудачно уткнулся покалеченной рукой в борт машины – острая боль и круги перед глазами. Сознание только чудом не потерял. Приземлился в сугроб. Отдышался. Осмотрелся.

Микроцеп был невероятно прост в управлении – ручка, штурвал, педаль газа, пулеметная кнопка, кнопка прожектора – и только поэтому Хеллборн ухитрялся справляться с ним одной рукой. Но это пока он летел по прямой. Когда его атаковали сразу два перехватчика, Хеллборн не смог маневрировать, и результат был предсказуем.

Он так и не понял, кто его сбил. Возможно, виксы, а может быть и свои. Может быть, по ошибке, а может быть и нет. Ктото обнаружил пропажу дирижабля и отправил за похитителем погоню. Все может быть. Хорошо, что они не стали снижаться, чтобы добить его. Раскурочили несущий баллон и улетели. А до границы Скоттенбурга оставалось какихнибудь стосто двадцать километров!

– Сто двадцать километров, – повторил он вслух. – Ничего страшного. Дойду за три дня. Или за четыре.

В настоящее время Хеллборн щеголял в утепленном многослойном летном комбинезоне, почти скафандре (натянул с огромным трудом, с одной рукойто!). Этот факт решал бОльшую часть проблем. Даже туалет как минимум двое суток посещать необязательно, хотя думать об этом было неприятно. Джеймс снова заглянул в кабину. Аварийный ящик по правому борту. Предполагается, что если пилот выбрасывается с парашютом, в процессе он может сбросить и ящик. Всего лишь два рычага нажать. К счастью, ему не пришлось этого делать.

Так, что тут у нас? Компас, хронометр, барометр, фляжка с алкоголем, сухой паек, фонарик, зажигалка, складная саперная лопатка, другие подобные мелочи и рюкзак для переноски всего этого добра. Дальше. Старый добрый «УэблиХеллдог» 577го калибра плюс запасная обойма, а также приставной приклад. И лыжи. И лыжные палки. К сожалению, от палок мало проку (с одной рукойто! надо в самое ближайшее время озаботиться универсальным протезом), но настоящий альбионец может ходить на лыжах без всяких палок. Точно, за три дня доберусь. В путь!

Высоко в небесах горела почти полная Луна, освещавшая дорогу. А вокруг простирался настоящий, истинный, неподдельный Альбион – безжизненная ледяная пустыня, в которую не забредали даже пингвины. Что ж, у этой пустыни имелось по крайней мере одно достоинство – воды здесь было с избытком. Пусть и в кристаллическом состоянии. Шагом марш, запевай!

Правойлевой, правойлевой,

Под ногами – Альбион,

Мы – солдаты Королевы,

Заполярный Легион.

Мы шагаем по болотам,

Через речку, через лес,

С револьвером ВеблейСкотта,

И винтовкой Браун Бесс.

Через снежные равнины,

Миллионнолетний лед,

Где брачуются пингвины,

И поморник в глаз клюет.

Чьи усы и бакенбарды

Промелькнули под водой?

То морские леопарды,

Хищник страшный, но смешной.

Тут солдаты не зевают,

Уходящие в пикет,

Бродят в джунглях попугаи –

Их страшней на свете нет!

Погода благоприятствовала – складывалось впечатление, что при такой температуре заморозился даже воздух. А бледномолочный туман на горизонте только усиливал это впечатление. Ни единого намека на ветерок. Просто прекрасно, три дня – и я на месте.

И стоят, прекрасны видом,

Выше зданий прочих всех,

Здесь такие пирамиды,

Что Египет – просто смех!

Покорили четверть мира –

Здесь ли повернем назад?!

Наши красные мундиры

Ярким пламенем горят!

Тут живут не иудеи,

Но как Божеский наказ

Чтут законы Моисея –

Зуб за зуб, и глаз – за глаз!

Что китайцы, что японцы,

Что Хайберский перевал,

Кто не видел альбионцев –

Тот в бою не побывал!

Попугаи когти точат,

Будут кровь в три глотки пить,

Там длины подобной ночи,

Что длинней не может быть!..

Хорошо, я доберусь до Скоттенбурга. А что потом?

Джеймс Хеллборн не хотел об этом думать. Он думал совсем о другом.

«Как странно, я все это время считал себя чудовищем, но оказывается, настоящие чудовища управляли Альбионом».

«Интересно, они все умерли?»

«Это и была так называемая «атомная бомба»?!»

Хеллборн попытался вызвать из памяти обрывки школьных знаний по физике, но вместо этого вспоминал красочные довоенные журналы научной фантастики, на страницах которых постоянно мелькали атомные пистолеты, атомные пушки, атомные звездолеты, атомные чудовища, атомные девушки и даже обнаженные атомные девушки…

Вирджиния! Его сестра! Интересно, она знает об этом? На посла Вульфа было жалко смотреть. Собственно, Джеймс на него и не смотрел. Но какой дурак, почему он так торопился уйти и не вытащил из маршала Соренсена больше подробностей?

Как будто чувствовал.

Как будто почувствовал, что в замке губернатора нельзя задерживаться. И как угадал!

Она уничтожила весь город? Половину города? Дворец губернатора? А где в это время были Люди Первого Круга?

Кто сейчас руководит Альбионом и как долго ему осталось? Есть ли у виксов еще бомбы? Или это была только первая попытка?

Что будет завтра?!

Завтра – понятие относительное в Антарктике. Хорошо, что на дворе ХХ век – а уж как настрадались первые колонисты, с ихто песочными часами! Кстати, пора бы остановиться и отдохнуть.

Хеллборн скинул рюкзак, достал из него саперную лопатку и принялся строить эскимосское иглу… тьфу, египтянский леддомик. Давно ему не приходилось этим заниматься – с той памятной ночи в манчжурском лесу, когда ему на помошь пришел торопливец…

Что за бред?! Ну как тупое животное могло прийти к нему на помощь?! Но ведь пришло!

А титанисы? А данайские броненосцы?! Что происходит, черт возьми?! Что все это значит? Они как будто преследуют меня. И одновременно – охраняют. Что сказал «ниватакавач» в сумрачном коридоре индоокеанской крепости?

«Этот человек находится под защитой. Его нельзя трогать. Не сейчас. И те, и другие – запретили».

Какие еще «другие»? Почему запретили?! Нет ответов…

Это было очень нелегко (с однойто рукой!), но убежище готово. Ужинать. Таблетки. Спать…

Шесть часов спустя Хеллборн снова отправился в путь.

Сотни дней не светит солнце,

И чудовищный зюйдвест,

Только небо альбионцам

Украшает Южный Крест.

Только ночи не мешают

И холодная земля,

Метко снайперы стреляют

По гвардейцам короля!

Вот боец – стремился к славе,

Но влетела пуля в лоб,

Южный Крест над ним поставят,

Над опущенным в сугроб.

Не считай удары сердца,

Тяжек наш солдатский труд,

Разве к югу от Суэца

Десять Заповедей чтут?…

Правойлевой, правойлевой,

Под ногами – Альбион,

Мы – солдаты Королевы,

Заполярный Легион!

* * * * *

– Правойлевой, правойлевой, под ногами Альбион… Вот тебе и пустыня, – пробомотал Хеллборн, поднявшись на вершину очередного холмистого гребня. – Похоже, я здесь не один!

У подножия холма стоял изящный купол леддомика, судя по тонкой струйке дыма над крышей – населенный. Кто бы это мог быть? Почти наверняка – альбионец. Хотя, по неподтвержденным данным, «снежные обезьяны» виксов проходили специальные курсы по выживанию в альбионской пустыне. А также «белые береты» апсаков и «полярные волки» британцев. Ну да какой смысл гадать? Некоторое время Джеймс размышлял над дилеммой – сбежать или познакомиться? Оба варианта имели свои достоинства и недостатки, но желание познакомиться всетаки одержало верх. Хеллборн на всякий случай проверил револьвер и решительно направился к леддомику.

Так, где у него вход? Пришлось обойти вокруг леддомика дважды, прежде чем вход обнаружился. Изящно и профессионально, отметил Джеймс, не сразу и заметишь. Похоже, обитатель убедища очень небольшого роста…

– Эй, хозяин! – крикнул Хеллборн что было сил – сквозь шерстяную маску, прикрывавшую лицо. – Есть дома ктонибудь?

Нет ответа.

Рискованно влезать без разрешения. Надо всетаки попробовать докричаться.

– Хозяин! – «Или хозяйка?! Что за нелепые мысли!» – Туктук! Простите за беспокойство! Я тут случайно проходил…

Не отвечает. Спит? А если он ранен? Еще один сбитый летчик? А вдруг – угорел? Задохнулся? Всякое может быть.

– Хозяин!!!

А вдруг он поанглийски не понимает? Всетаки враг?

Черт побери, это никуда не годится. Конечно, Джеймс Хеллборн – чудовище, но бросить возможно беспомощного человека в альбионской пустыне – это хуже, чем убить собственного брата выстрелом в спину! Так просто не делают!

Проклиная все на свете, Хеллборн отстегнул лыжи, встал на четвереньки и полез внутрь. И тут же наткнулся на чтото мягкое, теплое и влажное.

НННННННЕТ!

В этот раз он не застрял, как тогда, в южносибирском лесу – негде было застревать. Отпрянул назад, упал на задницу, попытался машинально притормозить падение руками – и пережил очередной приступ боли. Только в этот раз пришел в себя быстрее. Но недостаточно быстро, потому что внезапный страшный удар отбросил его еще дальше от «леддомика». Дьявол, какая адская боль! Неужели чтото сломал?! Похоже, да. Как минимум одно ребро, а то и два. Нет времени разбираться. Попытался встать, подскользнулся и снова упал. Тогда Хеллборн просто пополз прочь, волоча за собой револьвер с прикладом, отталкиваясь здоровой рукой и проклиная себя последними словами. Как можно было так ошибиться?! Расслабился, размечтался. Полгода, проведенные в далеких жарких странах, явно не пошли на пользу.

«Леддомик» тем временем зашевелился, задрожал и принялся извергать негромкие, но отчетливо слышные звуки. То ли фырканье, то ли рычание. К струйке дыма над крышей прибавилась струя пара, вырвавшаясь из «входа». Еще одно содрогание, и «леддомик» заметно сдвинулся с места. «Фыркфырк». Пробудившийся обитатель убежища явно принюхивался.

«Так далеко от ближайшего оазиса – голодный, должно быть. Очень голодный», – сообразил Хеллборн и подтянул к себе оружие.

«Леддомик» внезапно и очень резко развернулся градусов на сорок пять, так что «вход» оказался точно напротив лежащего на снегу Хеллборна. А потом повернулся обратно, так же быстро.

«Опытная тварь, – понял Джеймс, поднимая оружие и взводя курок. – Не хочет подставлять морду. Будет подбираться боком и давить всем корпусом!»

«Леддомик» окончательно пришел в движение. А Хеллборн открыл огонь.

Круглые 15миллиметровые пули превращали замороженную броню монстра в мелкую пыль, во все стороны летели ледяные осколки, но его мягкая плоть была пока что в безопасности. Старый, большой, сильный зверь – и очень толстая броня…

…В своем «оригинальном» виде он более всего походил на гигантского дикобраза. Возможно, и был дальним родственником дикобразов и прочих ежиков, обитавших в северных теплых странах. При этом являлся хищником. Водоплавающим. Обитал в горячих озерах на границах альбионских оазисов. Но время от времени отправлялся в путешествие. Мигрировал, порой через полконтинента, и переселялся в другое озеро. Что заставляло его так поступать? Природные инстинкты? Тайный замысел творца? Кто знает…

Прежде чем пуститься в дорогу, «дикобраз» набивал свой желудок горячими угольками со дна озера. Именно так – некоторые морские животные глотают для балласта обычные камни, а он – горячие. Чтобы не замерзнуть. Время от времени он стравливал пар через специальный клапан на затылке – китовый фонтан, да и только. И, разумеется, всего через несколько часов нахождения на альбионском морозе, его торчащие во все стороны мокрые иглы превращались в сосульки. Постепенно и пространство между «сосульками» заполнялось, образуя прочный ледяной панцирь. Гораздо прочнее обычного льда, потому в его состав входила не только вода, но и какаято мерзкая клейкая слизь, выделяемая животным. И «дикобраз» становился гигантским броненосцем, глиптодонтом ХХ века.

Добравшись до пункта назначения, чудовище ныряло в горячее озеро, где его броня быстро таяла, после чего «снегобраз» мог вернуться к привычному образу жизни. Гоняться за рыбками, пингвикондами и приходящими на водопой веблюдонтами и торопливцами.

Он почемуто приснился Хеллборну в один из первых дней пребывания на Острове Черепов. Сон оказался вещим…

Револьверный барабан опустел, а снегобраз был уже почти рядом. Мерзавец вовсе не был медлительным и неуклюжим, как могло показаться на первый взгляд – он передвигался очень быстро, отталкивался лапами и скользил в своем ледяном панцире как хорошо смазанная шайба по хоккейной площадке. Вне себя от ужаса, Джеймс изогнул здоровую руку под немыслимым углом, пытаясь достать из рюкзака запасную обойму. Идиот, ну почему он не приготовил ее заранее?! Чудовище как будто заметило перерыв в стрельбе и снова развернулось к человеку «входом», откуда вынырнула черная выдроподобная морда, сверкнувшая рубиновыми глазами – точьвточь, как у последнего из встреченных титанисов. (На снег посыпались стрелянные гильзы. Черт, как неудобно перезаряжать одной рукой!!!) ХРЯСТЬ! – крепкие челюсти сомкнулись на правом ботинке Хеллборна. Нет, не прокусил. (КЛАЦ! – защелкнулась рамка перезаряженного револьвера). Но сейчас он попробует снова!..

Окончательно потерявший способность хладнокровно соображать, Джеймс выпустил полный барабан прямо в морду «дикобразу», как раз повторявшему попытку. Надкушенный ботинок оказался на линии огня. Но пули наконецто нашли цель – «снегобраз» выплюнул добрые поллитра крови, содрогнулся всем корпусом и замер.

* * * * *

– Все, это конец, – констатировал Хеллборн, так и не сумевший высвободить простреленную и прокушенную ногу из челюстей снегобраза. И даже если у него получится – остается проблема сломанных ребер. Черт, больното как! Да, это конец. Не будем строить иллюзий. Господи, как обидно. Сколько там оставалось? Километров сорок? И все впустую, и все напрасно. Грязная скотина, ну почему тебе не сиделось в твоем вонючем озере?!

И холодно, холодно. Это от кровопотери? Или просто альбионский мороз проникает через разорванную ткань комбинезона? Какая разница. Еще немного, и он уйдет в страну вечной охоты или как она там называется…

Господи, что за бред лезет в голову! Предсмертный? Скорей всего. Именно так он и должен выглядеть. Или нет? Откуда ему знать? Впрочем, и драконская лихорадка в свое время подарила немало ярких впечатлений; а вот в кабинете Стандера все произошло очень быстро.

Проклятый Стандер!.. Но он действительно умер – не вернется, его опознали по целому набору особых примет, когда трофейный дирижабль отбуксировали в Маленькую Исландию. Не вернется.

А я? Я же побывал на берегах Стикса! Но меня все равно укусили за пятку. Какая ирония. Как можно было так ошибиться?! Не в первый раз. Но в кабинете Стандера все произошло очень быстро.

А теперь? Недостаточно быстро. Достаточно времени, чтобы спеть еще одну последнюю песню. Черт, я закончусь раньше, чем пафос.

…Когда на равнинах Афгана,

Как будто излишняя ноша,

Ты будешь с тяжелою раной

Своими забыт или брошен –

…допустим, здесь не Афганистан, но равнина присутствует, как и ранение. Два из трех!

Не плачь в бесполезной обиде,

Когда над чужими песками

Ты женщин афганских увидишь,

Идущих с кривыми ножами.

…определенно, женщин не хватает. Намибия, Патриция, Мэгги – иных уж нет, а те далече… Разве что старуха с косой. У англосаксонских народов Смерть мужского пола, но у великого множества других – женского. Это он знает наверняка – издержки образования. Вот интересно, какого пола была египтянская Смерть?…

Поймешь, что отмеряна мера,

Финала никто не отменит,

В глаза посмотри револьверу –

И спуск нажимай без сомнений.

…хорошая идея. И действительно, зачем тянуть?…

И с этим последним напевом,

Прямой и короткой дорогой,

Ступай, как солдат королевы,

На службу к Солдатскому Богу.

…патронов нет. То есть совсем нет. Чертов снабженец, всего две обоймы в аварийный ящик положил – курам на смех. На одну хорошую перестрелку. Жаль, один из парней пришел на перестрелку в собственном танке…

…неважно…

…все напрасно…

…за что мы сражаемся? Прекратите сражаться – и тогда узнаете.

…еше немного – и я буду знать.

…жди меня, Господин Солдат, я уже почти пришел…

…это ты?! похож – высокий, суровый и бородатый… но почему верхом на верблюдонте?!..

Глава 47. Человек на верблюдонте

Кажется, ни одна из цивилизаций Земли не избежала этого феномена, и уж конечно Новый Альбион не стал исключением. В каждом человеческом сообществе находятся люди, которые плохо уживаются с другими людьми – и тогда эти мизантропы спешат покинуть шумные большие города и даже тихие маленькие поселки, удалившись туда, где не только не ступала нога человека, но и вряд ли ступит в обозримом будущем.

– Я добровольно вызвался нести Закон в Холодные земли, – говорил Жерг Хазель, но Джеймс Хеллборн отказывался понимать его.

– Нести кому? Пингвинам? Снегобразам?! Здесь же больше никого нет!

– Как это никого?! – возмущался Жерг Хазель. – Ты же здесь!

– Случайность, – пожал плечами Хеллборн.

– Закономерность, – возражал отшельник. – Все в этой Вселенной подчиняется единым законам, и только поэтому ты здесь.

– Я здесь потому, – усмехнулся Джеймс, – что ктото нарушил законы. И не единожды.

– Или так, – не стал спорить старик. – Все беды от того, что люди больше не уважают Закон. Единожды нарушив его, они настолько погрязли в грехе, что теперь уже не остановятся, пока не погубят себя окончательно. И только немногие спасутся.

– Аминь, святой отец! – с неподдельным воодушевлением воскликнул Хеллборн (а что ему оставалось делать?)

– Не называй меня так, – нахмурился судья Хазель, – ибо я недостоин.

– Простите, ваша честь, – понурился Джеймс. – Право, я не хотел…

– Пустое, – небрежно отмахнулся отшельник. – Я обречен, но ты еще можешь спастись.

– Вы и так меня спасли, поэтому границы моей благодарности…

– Я не о том спасении толкую, юный глупец!

– Больше того, – заметил Хеллборн, – похоже, вы и не о том законе говорите. Не могли бы вы уточнить? Потому как двадцать шесть поправок к нашей славной конституции…

– Вот болван! – вздохнул достопочтенный Жерг Хазель. – Двадцать шесть поправок! Есть ли предел людскому скудоумию?! Семь простых и ясных законов дал Всевышний потомству Ноя, уцелевшему после Великого Потопа. Казалось бы, что может быть проще?!

– Ничего, – поспешил согласиться Джеймс. – Мне бы в Скоттенбург пробраться, там засели враги…

– Опять война? Снова восстали мятежные приверженцы Маклина? – поинтересовался отшельник.

– Никак нет, сэр. Это виксы, хансы и австрияки маршала Глобанчика…

– Впервые слышу, – признался Жерг Хазель, – но в этом нет ничего удивительного. Вот уже почти сорок лет, как я удалился от внешнего мира.

«Живут же люди», – поразился Хеллборн. – «Даже застрявший в Индоокеании адмирал Верхувен был куда лучше осведомлен о наших проблемах и заботах».

– Так или иначе, тебе не стоит торопиться, – продолжал отшельник. – Ты еще не пришел в себя и не восстановил силы. Лежи, отдыхай. Чтонибудь придумаем.

Джеймс Хеллборн вздохнул и устроился поудобнее.

Убежище Жерга Хазеля представляло из себя уютную подземную пещеру. Сюррелистичный рисунок гранита, вкрапления какогото фосфоресцирующего минерала; аккуратно отпиленные сталактиты на потолке.

Пещера была огромна, и примерно четверть ее занимал бассейн – иначе и не скажешь – с горячей водой. Теплый подземный источник. Другой источник – холодный ручеек – стекал с одной из стен. Рядом с дальней стеной пещеру пересекал неширокий – метров пять, но стремительный поток. Хеллборн быстро выяснил, что маленькая подземная речка обеспечивает работу минигенератора, освещающего пещеру («фосфорит» явно не справлялся), а также является бесплатным приложением к уютной туалетной кабинке. Вот уж действительно, все удобства!

Ко всему вышесказанному стоит добавить, что температура воздуха в пещере никогда не падала ниже 20 градусов по Цельсию.

В одном из углов были живописно разбросаны шкуры верблюдонтов и прочих млекопитающих – на одной из них Хеллборн возлежал, другой был прикрыт. Поедал вяленое мясо погибшего снегобраза, снадобье из половых органов пингвинов и строил невнятные планы на туманное будущее.

Будущее наступило внезапно.

Гостеприимный хозяин часто пропадал на поверхности, где он верхом на верном верблюдонте патрулировал мертвую ледяную пустыню, пытаясь утвердить власть Закона или спасая заблудившихся путников (Хеллборн был первым за последние 20–25 лет, к тому же первым, успевшим чтото рассказать о событиях во внешнем мире). Самое большее через 12–14 часов судья Хазель возвращался. Только не в этот раз. Патруль затянулся часов на тридцать, и поэтому Хеллборн совсем не удивился, когда хозяин ввалился в пещеру, обессиленный и окровавленный.

– Меня обстреляли с летающей машины, – поведал Жерг Хазель, когда сумел разлепить замерзшие губы. – Ослепили гигантским фонарем и расстреляли.

И хотя едва успевший встать на ноги Джеймс делал все возможное, некоторое время спустя отшельник начал прощаться с ним.

– Не оставляй меня здесь – вынеси на поверхность. Не желаю осквернять это прекрасное жилище своим посмертным зловонием. Быть может, оно послужит еще не одному поколению служителей Закона. Быть может, уже ты захочешь стать первым…

– Нет, это вряд ли, – не стал лицемерить Хеллборн. – Меня ждут во внешнем мире. Дела, друзья, враги – я не могу их разочаровать.

– Я знал его, – неожиданно сказал Жерг Хазель. – Я знал твоего отца. Он был тогда совсем молодым офицером. Мы покинули Фрэнсисберг почти одновременно. Он отправился в ПортЖемчужный на борту своего корабля, а я – в Холодные земли. Но ты на него совсем не похож. Ты не настоящий. Боюсь, ты не его сын.

– Даже так? – не стал удивляться Джеймс. – Надо же, были времена, когда я мог как минимум врезать по морде за подобные грязные намеки. Даже умирающему старику. Но только не теперь. Итак, кто сей достойный муж, что моему отцу рога наставил?!

– Ты не понял, – покачал головой отшельник. – Все было не так. Ты был его сыном, но чтото изменило тебя…

– Взорвавшийся браслет? – поморщился Хеллборн. – Выстрел в голову? Ночные встречи с Птицами Террора?! ЧТО?!!!

– Не знаю, – прошептал Хазель, – не могу понять. Ты как будто встретил самого себя…

Джеймс равнодушно пожал плечами. Стандартный предсмертный бред. Не заслуживает особого внимания. «Встретил самого себя»? Даже если в этих словах есть какойто смысл, до него трудно будет докопаться. Если вообще возможно. Ну и что? Рано или поздно все тайное… и дальше по тексту.

Еще через несколько часов он протащил тело по узкому гранитному коридору наверх. Это было нелегко – с однойто рукой!

Хеллборн тщательно обыскал жилище отшельника на предмет оружия и снаряжения. Сменил свой разорванный летный комбинезон на одежду из шкур верблюдонта. Вооружился старым «Кольтом» 56го калибра, из которого стреляли еще интервенты Уильяма Уокера. Взгромоздился на одного из трех верблюдонтов, дремавших у входа прямо на снегу. И – в который раз! – попытался добраться до Южного полюса.

– Цеппелин сменил на лыжи, лыжи поменял на верблюдонта, – затянул Джеймс жалобную песню собственного сочинения. – Ничего почти не вижу, но дойти хочу до горизонта. Ждут меня ублюдкихансы, виксы, монголоиды и турки. Как ничтожно мало шансов, но я еще дойду до Скоттенбурга!

Хеллборну удалось избежать встреч с летающими машинами, и примерно двадцать четыре часа спустя его остановил патруль альпийскимх стрелков маршала Глобанчика.

– Хальт! Вер ис да?!

– Nid wyf yn deall, – простодушно признался альбионец. – Ничего не понимаю.

– Спик инглиш? – уточнили австрийцы.

– Ni thuigim, – Джеймс перешел на другой кельтский язык. Ах, не зря он листал этот словарь в ту страшную и фантастическую ночь, когда окончательно пал Фрэнсисберг!

– Быть может, вы говорите полатински? – сообразил спросить командир альпийцев.

– Ну, наконецто! – возликовал Хеллборн. – Язык цивилизованных людей! А ято думал, что меня занесло в совсем уже варварские земли!

– Назовите себя, – потребовал австриец.

– Охотно, мой добрый господин! – добродушно кивнул альбионец. – Меня зовут Нробллех ап Смежд. Я патриций Империи, Legate Digitant ет Agitant гигантских Верблюдов и наследственный князь Гивладдина.

Эту страну он только что придумал.