Текст книги "Железные Люди в Стальных Кораблях"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 68 страниц)

* * * * *

На обратном пути она задремала. Хеллборн не стал ее будить. Ему надо было о много подумать. Кроме того, ему следовало ровно дышать и не превышать скорость. Спокойствие, только спокойствие!

"Лендровер" остановился у американского посольства. Они мило попрощались и договорились в ближайшие дни съездить еще куданибудь. Пока у Джеймса не кончился отпуск, а Вирджиния не устроилась на работу. Кстати, она наконецто разрешила называть себя Вирджинией, и получила разрешение называть его Джеймсом. Посол КША мистер Авраам Вульф собственной персоной появился на пороге, получил дочку в целости и сохранности, после чего добрых пять минут говорил с ним о погоде и прочей ерунде. Пригласил на ужин. Черт побери, на что господин посол рассчитывает и намекает?!

Да какая к дьяволу разница! Через минуту Хеллборн уже выбросил из головы и мистеры Вульфа, и его дочку, и всю Конфедерацию Американских Штатов. "Лендровер" на полной скорости мчался обратно к пирамиде.

Уже за городом его догнал полицейский патруль. Джеймс показал карточку ДСС и простодушно хлопнул глазами.

– Бумажник в пирамиде потерял, – пояснил он.

– Это хорошо, что вы носите документы отдельно, – заметил полицейский. – Счастливого пути, сэр.

– Спасибо, сержант.

Он действительно оставил в пирамиде бумажник, потому что собирался туда вернуться и нуждался в предлоге. На всякий случай.

Киоск был закрыт, давешнего егеря на посту не было. Ну да, он не обязан сидеть здесь круглые сутки. Его давно уже сменили, а сменщику еще надо объехать всю границу заповедника.

Бумажник лежал на том же самом месте. Не хватало коечего другого.

Четвертая Пирамида, Северная "безалтарная" комната. Вот и черная базальтовая колонна в центре. А основание у колонны отсутствует. Диск толщиной в пять дюймов и диаметром в два фута, волшебный "Розеттский камень" бесследно исчез!!!

"Нет, не бесследно, – поправил себя Джеймс Хеллборн. – Так просто не бывает. Всегда остаются следы. Надо только их увидеть".

Увы, через несколько часов самого тщательно осмотра – до покрасневших "вампирских" глаз, стертых коленок и немыслимых акробатических трюков, он понял, что следов неведомых грабителей ему не обнаружить. Работали профессионалы. Конечно, если пригласить сюда команду сыщиков из ДСС или даже столичной полиции… Но лейтенант не мог позволить себе такую роскошь. Черт побери, что теперь делать?!

"Думай, Джеймс, думай. За такой провал по голове не погладят. Ее оторвут с корнем, – заметил внутренний голос".

Идиот, какой идиот! Несколько дней в Лондоне, перелет, потом этот дурацкий банкет в посольстве! Еще полдня с этой девчонкой, держался из последних сил, боялся себя выдать и вызвать лишние подозрения. Столько времени потерял! Надо было тут же связаться с Альбионом, сразу после разговора с профессором…

"С кем связаться?! – поинтересовался внутренний голос. – Кому ты мог доверять?!"

"Не ищи себе оправданий, – это был другой внутренний голос. Не многовато ли их сегодня собралось? – Не ищи оправданий. Найди решение".

Возможно, он бы все равно не успел. Возможно, Большую черную монетку, его "Розеттский камень", выкрали еще до встречи с профессором.

"Не ищи себе оправданий ".

Пора возвращаться домой. Здесь ловить все равно нечего.

Джеймс Хеллборн немного постоял на вершине пирамиды и принялся медленно спускаться вниз. Силы – физические и душевные – были на исходе, их следовало беречь…

– Какой приятный сегодня день, – заметил голос у него за спиной.

Джеймс похолодел и замер.

– Но я все еще не понимаю, Чарли, зачем мы сюда пришли? – продолжал голос.

Этот голос невозможно было ни с чем перепутать. Как писали в тех же старинных романах, наивных и сентиментальных, "альбионцы впитывали его с молоком матери ". Хотя и не каждому доводилось услышать этот Голос в реальной жизни. Хеллборну приходилось. Он тогда был еще курсантом, это была часть подготовки.

– Ах, Чарли, это так романтично! – Голос распирало от восторженных ноток. – Ты не представляешь, как это прекрасно!

"Интересно, что случилось в итоге с этой сладкой парочкой?" – спросил себя Хеллборн и тут же нашел ответ.

– Чарли, ты даже не хочешь на меня посмотреть? – Голос, кажется, обиделся.

Джеймс Хеллборн медленно повернулся. Будь все проклято, он оставил дробовик в машине. К счастью, у него оставался револьвер на поясе. Старый добрый "УэблиХеллдог" 577го калибра. Только бы успеть. Только бы успеть!

Прежде чем прозвучал Голос, Джеймс успел спуститься вниз ступенек на тридцать. А на вершине лестницы теперь стоял Он. Воплощенный кошмар, блаблабла (см. старинные романы). Невысокий, чуть больше двух метров. Черт побери, да это же детеныш! Это многое объясняет. Остался без родителей, или просто отбился от стаи и заблудился. Взрослые твари обычно появляются только по ночам. Красивый – весь угольночерный, с белой грудкой и белым хохолком. И белоснежным клювом, цвета слоновой кости (или своей собственной). Этот клюв легко пробивал металлические кирасы времен Непобедимых Армад – да и современные тоже. Яркие, добродушные и даже мудрые золотистые глаза. Еще у него было красивое латинское имя, придуманное кабинетными зоологами – Titanis walleri. Но простые люди обычно называли его Птица Террора. Иногда – Пситтакиллер.

ПопугайУбийца.

Первые поселенцы приняли их за тех самых демонов, изящно дополнявших пейзаж Преисподней. В более просвещенные времена в них даже видели разумных существ. Да что там, совсем недавно сэр Герберт Уэллс писал рассказы, где доказывал, что Птицы прибыли с Марса. Про Берроуза и прочих сочинителей и говорить нечего. Тарзан и Джон Картер убивали хитроумных юпитерианских Титанисов десятками, сотнями! Современная наука окончательно вынесла вердикт – всего лишь птицы. Свирепые и невероятно опасные, но совсем не разумные существа. В древности населяли обширные пространства обеих Америк, но сохранились только в Альбионе. Наряду с саблезубыми кошками и другой экзотикой. Древние египтянцы поклонялись им как богам и приносили жертвы. Если археологи правильно истолковали рисунки на пирамидах. Длинные тексты им так и не удалось расшифровать…

– Чарли, я начинаю волноваться, – пожаловалось чудовище.

Хеллборн медленно и осторожно положил правую руку на кобуру. Они просто идеально подражали однажды услышанным человеческим голосам. А избыток правильных предложений и в самом деле мог ввести в заблуждение. Казалось, только разумное существо способно так говорить! "Обычные" маленькие попугаи с других материков этим в подметки не годились. Во все смыслах.

– Чарли, только не делай глупостей, – посоветовал титанис.

Джеймс изо всех сил потянул за рукоятку револьвера. Клапан кобуры отлетел с треском.

– Нетнетнет! – заверещало чудовище и бросилось вперед.

БРАНГ! Первая пуля угодила ему прямо в белую грудку, но он даже не затормозил. БРАНГ! Мимо! У 577го калибра слишком сильная отдача. Человек упал на правое колено и обхватил револьвер двумя руками. БРАНГ! Точно в левую ногу!!! Попугай как будто споткнулся на полном ходу, упал и покатился по ступенькам вниз, издавая дикие вопли. Докатившись почти до самого Хеллборна, он принялся тормозить клювом, но лейтенант не дал ему опомниться. БРАНГ! – в голову, почти в упор. БРАНГ! – еще раз. ЩЕЛК! ЩЕЛК! Джеймс вскочил на ноги и отступил назад, с трудом сохранив равновесие. Запрыгали по ступенькам стрелянные гильзы. Дрожащая левая рука отыскала в кармане запасную обойму и поспешно вставила ее в барабан. Затвор закрылся, щелкнул взведенный курок.

Титанис Валлери неподвижно лежал на ступеньках и не двигался. Кажется, готов. С такой разбитой головой не живут даже демоны преисподней. Но дополнительная осторожность не помешает. Тщательный прицел… БРАНГ! – в стороны брызнуло еще немного мозгов и каменной крошки.

Джеймс Хеллборн медленно досчитал в уме до десяти. Глубоко вздохнул. Потом еще раз. Аккуратно вернул револьвер в кобуру.

– Ты дохлая безголовая курица, – сказал он. – а я человек. Я человек и настоящий альбионец. Это моя страна – и я здесь хозяин. Потому что я лучше тебя. Я ЛУЧШЕ ВСЕХ! Я САМЫЙ ЛУЧШИЙ!!!

Потом он снова вздохнул и посчитал до десяти.

Какая жалость. Несколько недель назад это могло стать сенсацией. Первые полосы газет и все такое. Но не сегодня. А в самое ближайшее время до этого и вовсе никому не будет дела. Надо будет только выполнить гражданский долг и позвонить в полицию с ближайшего телефона. Или ему повезет – и он снова наткнется на тот самый патруль. Потом этим займутся егеря. Они уберут труп и внимательно обследуют окрестности – вдруг в зарослях бродят еще несколько потерянных детенышей…

* * * * *

Вернувшись домой, Джеймс устроился в кабинете и тщательно занавесил окна. Разложил на столе бумаге и фотографии.

Итак.

Начнем с начала.

Будем исходить из того, что профессор говорил чистую правду. "Розеттский камень" существовал, он был настоящий. И фотографии тоже подлинные.

Нет, старик не мог обмануть его. Он видел "Монетку", он дотрагивался до нее. Быть может, его обманули? Подсунули фальшивку? Черта с два! Профессор раскусил бы подделку в два счета.

Камень исчез. Когда? Вчера, позавчера, десять дней назад – неизвестно.

"Кто убийца?" Неправильный вопрос, хотя ответ на него известен. Убийцу зовут Джеймс Хеллборн. А вот как зовут вора?

Кто его украл? Свои, враги, предатели – подозреваются все.

Подведение предварительных итогов можно считать завершенным.

Продолжим завтра с утра. Джеймс набросал небольшой список. С этим человеком надо немедленно встретиться. За этим – установить слежку. У этого придется попросить помощи – без раскрытия деталей, разумеется. А этого надо срочно разыскать.

А теперь спать, немедленно спать.

Утром в его дверь постучали.

На тропинке перед домом тарахтел армейский квадроцикл. Сержант ВМФ с грустным и усталым лицом копался в полупустой полевой сумке.

– Лейтенант Джеймс Хеллборнджуниор, сэр?

– Совершенно верно.

– Распишитесь здесь, пожалуйста.

Хеллборн разорвал предложенный пакет и одним взглядом проглотил четыре строчки. "Строго секретно… желтый сигнал… предписывается… немедленно… круглая печать ".

– У вас еще много адресов, сержант? – поинтересовался Джеймс.

– Вы были последним в списке, сэр, – попробовал улыбнуться курьер.

Разумеется, ведь сердитая коммандер Хиггинс внесла его в список только позавчера.

– То есть я могу вернуться с вами в порт?

– Разумеется, сэр.

– Спасибо, сержант. Подождите буквально минуту, я только захвачу свой чемоданчик.

Глава 4. Западный ветер, отвратная погода

Джеймс Хеллборн не пропустил самое интересное. Когда он выходил из лифта, глазам его представилась прелюдия к скучному и весьма нелюбимому им действию – всеобщему построению. Мужчины и женщины в разноцветной форме – парадной, "кабинетной", полевой и рабочей – толпились вдоль всего причала, а офицеры и старшины пытались навести среди них некое подобие порядка. Другие строились прямо на палубах или броне своих кораблей – если размеры палубы такое позволяли. Хеллборн задумался – стоит ли искать свой корабль или же лучше отсидеться в одном из офисов. Прежде чем Джеймс нашел решение, гдето высоко над головой, чуть ли не под самым потолком Пещеры, ожили репродукторы.

– Внимание, всем внимание. Говорит гроссадмирал Уэллинг. Леди и джентельмены, сегодня общего построения не будет. Всем смотреть на Восточную Стенку. Повторяю, всем смотреть на Восточную Стенку. Спасибо за внимание.

Едва голос по ту сторону репродукторов замолчал, как у Западной Стенки лязгнули створки гигантского прожектора. Тем временем солдаты и моряки, заполонившие причал, принялись устраиваться поудобнее. Ктото садился на ближайший ящик или контейнер, ктото оседлал орудийную башню своего корабля; но многие остались стоять. Хеллборн пожал плечами, поставил на бетон свой чемоданчик и повернулся направо. Лампы и фонари, освещавшие Пещеру, принялись постепенно гаснуть. А на Восточной Стене загорелся огромный – метров 60 на 30 – экран.

Это была новинка, впервые ее опробовали в прошлом году, на один из национальных праздников. Моряки остались довольны, но включали проектор нечасто, чтобы не отвлекать персонал от работы.

На экране появилась традиционная "девятка в кружочке", затем восьмерка, семерка и так далее. Потом загорелись большие буквы "ЗА ЧТО МЫ СРАЖАЕМСЯ". Без вопросительного знака. Через несколько секунд текст медленно сполз к нижнему краю экрана и оставался там до самого конца фильма. Из динамиков потекла какаято незнакомая Хеллборну печальная симфония.

В первых кадрах показали Фрэнсисберг с высоты птичьего полета – или с высоты полета дирижабля. Потом на экране появились пирамидальные домики и древние замки, памятник отцамоснователям; и еще один групповой памятник; отдельные памятники Дрейка, Рэйли и других альбионских героев; мемориал жертвам Маклина; бесконечные ряды тепличных плантаций, зеленая граница джунглей; пирамиды – Вторая, Четвертая, Пятая… А вот и другие оазисы – Лизбетсвилль с его Аркой Победы и пирамидами Круглого Стола; Скоттенбург, в центре которого гордо возвышается Ось Земли; снежные скалы Нового Дувра; а вот одно из многочисленных горячих озер – и невероятный, прекрасный, кипящий гейзер, чьи брызги достают до самых облаков. А вот и бесконечная ледяная пустыня, и бредущий через нее караван. Стайка пингвинов у кромки льда, в небе кружатся поморники, на берег выползает морской леопард. Вот снова джунгли, и целая семейка неуклюжих броненосцев, ползущая по своим делам…

"Нет, это уже перебор, – заметил Хеллборн. – Они бы еще титаниса показали".

Он почти угадал – в следующем кадре появилась большая серая саблезубая кошка, вылизывающая своего детеныша.

"Точно, перебор", – подумал Джеймс. Но так думали далеко не все. Некоторые зрители в толпе всхлипывали – и не только девушки из тыловых служб.

Затем показались люди. Сотни людей, сотни лиц, сменяющих друг друга, мужчины, женщины, дети. Граждане Альбиона на городских улицах, у станков, на гелиевой вышке, на тепличной ферме, на борту китобойного крейсера…

В последнем кадре показали знаменитую "космическую" фотографию Альбиона, переданную с борта стратостата "Альбион1" за несколько секунд до того, как связь была потеряна. Буквы "ЗА ЧТО МЫ СРАЖАЕМСЯ" снова переместились в центр экрана. А через несколько секунд экран погас.

– Это все, леди и джентельмены, – добавил голос по ту сторону динамиков. – Возвращайтесь на свои посты. Да хранит вас бог.

Джеймс Хеллборн подобрал свой чемоданчик и принялся протискиваться через толпу.

– Отличное решение, – услышал он краешком уха. – Видит бог, это гораздо лучше, чем длинные скучные речи. Хотя наш гроссадмирал мог бы толкнуть зажигательную речь…

– Одна картинка стоит тысячи слов, – сказал ктото в ответ, и Хеллборн при всем желании не мог с ним не согласиться. – И музыка классная, даже лучше национального гимна…

Были и другие голоса.

– Что же теперь будет…

– Кто бы мог подумать…

– Когда это все закончится…

– Когда? Еще ничего толком не началось…

Несмотря на широко распахнутые уши, самого интересного и важного Хеллборн так и не услышал. Ну что ж, раз на раз не приходится.

Пока Джеймс добирался до 11го причала, толпа успела рассеяться. "Королева Матильда" стояла на том же самом месте, где он оставил ее позавчера. Бортовые люки были распахнуты, и на его глазах несколько последних моряков, только что смотревших фильм, исчезли в недрах корабля. Хеллборн собирался последовать за ними, но вынужден был отказаться от своих планов. На нижней ступеньке трапа сидели двое офицеров в рабочей форме и преграждали ему путь. Кто подумал "курили"? Нет, они выпивали. Разумеется, не алкоголь. Какойто парообразный напиток из термосов.

– Доброе утро, господа, – вежливо поздоровался Хеллборн, после чего на него обратили внимание.

Один из офицеров, лейтенант второго класса, на первый взгляд был чуть младше его. Не только по званию, но и по возрасту. Другой, с нашивками субкоммандера на рабочем комбинезоне, чуть старше. И они были плакатными альбионцами.

– Желаете подняться на борт, лейтенант? – поинтересовался старший. Его голосом можно было глушить пингвинов, и Джеймс уловил в нем знакомые нотки.

– Так точно, сэр. Лейтенант первого класса Джеймс Хеллборн, новый офицер связи "Королевы Матильды".

– Этого не может быть, – убежденно заявил коммандер. – На самом деле, это я офицер связи.

– Прошу прощения, сэр, – смешался Хеллборн. – Я хотел сказать – "младший офицер связи".

– Давно не были на флоте, Джеймс? – заметил коммандер. – Мотались по сухим местам? У нас говорят "второй офицер".

– Я запомню, сэр, – кивнул Хеллборн.

– Но мы до сих пор не представились, – спохватился собеседник. – Субкоммандер Роберт Соренсен, офицер связи. Дадада, я родственник маршала…

"Вот откуда этот знакомый голос!"

– …троюродный племянник, если я правильно помню, мы даже не на каждом семейном торжестве встречаемся, а иногда дядя Фредди даже не здоровается со мной, у него этих племянников… Молодой человек справа по борту – лейтенант Реджинальд Беллоди, второй оружейный офицер.

"Беллоди? Громкая фамилия. 1811й, наполеоновские моряки, пожелавшие остаться на новой родине… Но судя по внешности, от итальянских предков ничего не осталось, кроме фамилии. Типичный альбионец".

– Привет, – сказал Беллоди. – Можно просто "Реджи".

Офицеры обменялись рукопожатиями.

– Правило номер один… – продолжал Соренсен.

"Нет, только не это!!!"

– …когда мы не на посту, никаких "сэров". Мы одна большая дружная семья, называем друг друга по именам и обращаемся на "ты". Кроме капитана, конечно.

"Ну, это еще куда ни шло".

– Добро пожаловать на борт. Твоя служба на этом корабле начинается очень удачно, поскольку ты сразу познакомился с непосредственным начальником и соседом по каюте, – субкоммандер кивнул на младшего товарища. – Должен сказать, это хороший корабль, пусть даже он является ублюдком "молодой школы".

– Ноно, полегче! – вспыхнул Беллоди.

"Всетаки от итальянцев чтото осталось".

– В другой раз, Реджи, – скучным голосом отвечал Соренсен. Ну, здесь все ясно, понял Хеллборн. Лейтенант Беллоди и субкоммандер Соренсен уже неоднократно спорили о недостатках и преимуществах "молодой школы". Надо будет запомнить. На всякий случай. Работа разведчика заключается в том числе и в запоминании мелких и на первый взгляд незначительных фактов.

– Присаживайся, – предложил первый офицер связи.

Хеллборн оглянулся по сторонам, поставил свой чемоданчик на причал и уселся на него.

– Хочешь чаю? – спросил Соренсен. – У меня еще один термос есть. Настоящий "Дракенсберг".

– Спасибо, – кивнул Хеллборн, принимая угощение. – Мы никуда не торопимся?

– Юноша, у нас образцовый корабль, – субкоммандер был сама оскорбленная невинность. – Все подготовительные работы закончены еще вчера. Все системы проверены по пятьшесть раз, и проверять их еще раз – только портить. Все припасы и запчасти погружены. Не знаю, где ты служил раньше – успеешь рассказать – но у нас никто не носится как угорелый в последнюю минуту. Всё готово, все готовы, и мы можем выйти в море в любой момент.

– Тогда чего мы ждем? – поинтересовался Хеллборн.

– Только капитана. Он должен вернуться с брифинга у КомФлота.

– Между прочим, – спохватился Джеймс, – а за что мы сражаемся?!

Нет, не спохватился. Он просто не торопился задавать этот вопрос.

– Как, – удивился Соренсен, – ты до сих пор ничего не знаешь?

– У меня дома даже радио нет, – признался Хеллборн. – Курьер, вручивший мне "восьмой приказ", толком ничего не знал.

– Этой ночью истерлинги разбомбили Манилу, – сообщил Беллоди. – В мелкую пыль. Десятки тысяч погибших, по самым скромным подсчетам.

– А мы здесь причем? – изобразил удивление Хеллборн.

– В порту гостили наши корабли, в городе находилось наше консульство, – уточнил Соренсен. – Очень много погибших. Наши собираются заявить протест.

– А мы сыграем роль этого протеста, – подхватил Беллоди. – Потому что…

– "…ManofWar is the best ambassador ", – понимающе кивнул Джеймс.

– Аминь, – отозвались хором его новые коллеги.

– Так что, война? – продолжил Джеймс.

– Войну пока объявили только корейцы, – пожал плечами Соренсен. – Конечно, в Маниле стояли не только наши корабли. Британцы, португальцы, французы, может быть даже халистанцы и американцы… Наверняка, сейчас половина МИДов планеты бомбит другую половину каблограммами. Возможно, капитан принесет свежие новости. Всю болееменее достоверную информацию мы тебе уже изложили. Тебя интересуют слухи, Джеймс?

– Да, – кивнул Хеллборн. Потому что другой непременный элемент работы разведчика – внимательное изучение и анализ слухов.

– Истерлинги не только Манилу разбомбили, но и Сингапур, Гонконг, Шанхай и Цейлон, а также высадили десанты в Южном Китае, Кохинчине, Бирме и Японии, – поведал Соренсен.

– А в Японии почему?! – почти искренне удивился Джеймс.

– Ты желал узнать слухи, моряк, – ухмыльнулся новый командир. – Со своей стороны готов поспорить, что в Японии уже высадились корейцы…

Несколько минут они молчали, поглощая содержимое термосов.

– Как вам понравился фильм? – нарушил тишину Хеллборн.

– Хорошее кино, – кивнул Соренсен. – Интересно, когда они успели его снять? Неужели с утра пораньше?

– Ты хотел сказать "успели смонтировать", – поправил старшего товарища Беллоди.

– Да, конечно, – иронически улыбнулся Соренсен, и Хеллборн мысленно с ним согласился. "Мы давно молились на эту войну …"

– А вот и капитан, – вскочил на ноги Беллоди. Остальные последовали за ним, и тогда оказалось, что Соренсен не только старше Хеллборна по возрасту и званию, но и чуть выше по росту, на какихто два сантиметра, а Беллоди – с точностью наоборот. "Из нас мог бы получиться идеальный почетный караул", – заметил Джеймс.

– Доброе утро, джентельмены, – коммандер СентОлбанс устал и порачнел еще больше, голос его страдал удивительной бесцветностью. – Мистер Хеллборн, вы уже здесь? Хорошо. Все на борт. Отправляемся через пятнадцать минут максимум.

Капитан двинулся вперед, остальные офицеры поспешили последовать за ним.

– Реджи, покажи Джеймсу каюту и достань ему рабочую форму, – сказал Соренсен. Беллоди согласно кивнул, а Соренсен тем временем поднял блокировочный рубильник и принялся вращать рукоятку складного механического трапа. Старший офицер не чурается работы, которую на других кораблях поручают салагам? Это хорошо, очень хорошо.

– Куда мне явиться потом, командир? – спросил Хеллборн. – В радиорубку?

Соренсен задумался на секунду и покачал головой.

– Реджи, держи новичка пока при себе. Покажи ему корабль или отведи на батарейную палубу, если Томас не будет против – а он не будет. Я потом его заберу.

Каюта оказалась просторнее, чем Джеймс ожидал.

– Я разобрал две полки, – пояснил Беллоди. – Надо будет вернуть их на место. Вряд ли у нас появятся новые соседи, но капитану это может не понравится. Вдруг избыток раненных или другие каюты придут в негодность… – младший лейтенант оборвал себя на полуслове. Альбионские моряки суеверны, как и их британские предки. Подобные разговоры могут накликать беду.

Десять минут спустя Хеллборн и Беллоди явились на верхнюю батарейную палубу. Здесь было тесновато, но виновны в этом были отнюдь не снарядные подъемники или казенники торпедных аппаратов.

– Джеймс, это мой шеф, первый оружейный офицер, субкоммандер Томас Коллинз. Шеф, это Джеймс Хеллборн, наш новый связист…

– Добро пожаловать, Джеймс! – хозяин батарейной палубы схватил его правую ладонь обеими руками и принялся изо всех сил трясти. – Это чудесный корабль, и вам здесь непременно понравится! Вы не представляете…

Еще один жизнерадостный толстяк. Нетнет, до сэра Энтони ему было очень и очень далеко. Про таких говорят – "держится у самой ватерлинии". Будь субкоммандер Коллинз на стодвести граммов тяжелее – его бы непременно списали на берег.

– …вы представляете эту огневую мощь?! А это моя гордость, моя красавица! – первый артиллерист нежно погладил внешний корпус главного калибра.

Еще одна причина, по которой его не списали на берег. Фанат и знаток своего дела. Но в первую очередь фанат. Начальством ценим и любим. Как сказал бы полковник Горлинский, "Sluga tzaryu, soldatam papa".

– Джентельмены, говорит ваш старший помощник, – внезапно пробурчал динамики. – Все на борту, все люки задраены. В сундуке мертвеца ровно пятнадцать человек. Мы отправляемся.

Джеймс Хеллборн улыбнулся. Традиция. И пусть песенку про пятнадцать человек придумал ктото из романистов восемнадцатого или девятнадцатого века, альбионские моряки свято уверены – с этой песней шли в бой их далекие предки, соратники Рэйли и Дрейка.

Гдето на нижних палубах загудели двигатели. Секунд десять спустя корабль заметно содрогнулся и начал свое путешествие. Беллоди увел кудато своего командира. Оставшись в одиночестве, Джеймс Хеллборн уставился в ближайший иллюминатор и задумался.

Протяженность ГрандТуннеля – около двадцати километров. Разумеется, не по прямой. Восьмое чудо света. Главные морские ворота Альбиона. Бутылочное горлышко. Утроба Зверя. "Каково было первым английским визитерам входить в него ?" – риторически восклицал каждый второй романист, посвятивший хотя бы несколько строк альбионскому континенту. Некоторые из них добавляли: "Это были настоящие люди из бронзы и стали !" Воистину так. "Они всего лишь искали убежище от шторма ", – писали циники. Все может быть. Так или иначе, если бы не туннель, ведущий прямо к одному из крупнейших оазисов, европейцы бы еще не скоро заинтересовались ледяным материком. Конечно, они могли наткнуться на один из египтянских караванов на берегу. Так, по крайней мере, утверждали сторонники магелланской теории. Бессовестные лжецы и фальсификаторы!

Теперь у Альбиона были и другие порты, но эти жалкие времянки под открытым небом не могли сравниться с ГрандТуннелем и Пещерой. Будущее, однако, было за аэронавтикой. Уже сейчас бОльшую часть внешних сношений Альбиона обеспечивали дирижабли. Жестокая география диктовала свои законы.

От мыслей Хеллборна оторвали в который раз ожившие динамики.

– Всем офицерам, свободным от вахты, явиться в каюту капитана.