Текст книги "Железные Люди в Стальных Кораблях"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 68 страниц)

*****

– Человек рождается на свет, чтобы сражаться. Наша жизнь – это борьба. Борьба за кусок хлеба, за место под солнцем, и даже за место на кладбище – ибо когото поспешно забросают землей в безымянной могиле, а другие покинут наш грешный мир под залпы салютов, чеканный шаг почетных караулов, и будут возлежать под бронестеклом в небеснолабрадорном мавзолее. Война – я говорю про войну как столкновение государств, народов и смертоносных боевых машин – всего лишь высшая форма этой борьбы. Человек рожден, чтобы воевать. Ego cogito, ergo sum? нет, «я сражаюсь – следовательно, я существую». «В чем смысл жизни?» – спрашивали древние; теперь мы знаем ответ. Нам даны глаза, чтобы видеть цель; ноги, чтобы преследовать врага; руки – чтобы прикончить его; и мозг – чтобы принять решение. Такова наша природа; в наших жилах течет горячая кровь, в наших деснах покоятся острые зубы хищников. Спросите меня, что будет завтра – и я отвечу: завтра будет война. Бесконечная война – вот цель, вот предназначение, вот смысл существования человеческой расы!

Ктото из присутствующих неосторожно опустил вилку на тарелку; на него немедленно устремились удивленные взгляды – люди и думать забыли, что собрались здесь ради примитивного ужина. Теперь речь шла о чемто большем.

– Древний охотник вышел из своей пещеры и прикончил мамонта, сорвал с него шкуру и сделал себе доспехи; сломал бивни – и сделал себе новое смертоносное копье. Построил – нет, не дом – построил крепость, чтобы обороняться от себе подобных; добыл огонь, чтобы сжигать вражеские крепости; построил корабль, чтобы перебраться через океан и убить людей на другом берегу. Древний художник смешал краски и оставил на серой скале память о великой битве; древний поэт сложил первую песню, чтобы воспеть героев своего народа – тех, кто победил, и тех, кто не вернулся. Война – вот двигатель прогресса, война – точка опоры, на которой лежит рычаг цивилизации!

Полковник Ганнибал откинулся на спинку своего стула и холодно улыбнулся. Адские огоньки блуждали в уголках его глаз.

– Это слишком возвышенная философия, – очнулся и тут же бросился в атаку Хеллборн, – давайте вернемся с небес на землю – на африканскую землю; я хочу понять, как ваша скромная «солдатская республика» собирается скрестить высокие материи и грязную прозу повседневности.

– Мы вступили в эту войну, чтобы одержать победу, – спокойно продолжал легионер. – Наша армия – лучшая в мире, наша боевые машины – последнее слово техники; наши солдаты преисполнены боевого духа, отлично подготовлены, обучены, оснащены и рвутся в битву. Это будет долгая и трудная война, но все шансы на нашей стороне. Мы одержим победу; бойцы побежденных армий вольются в наши ряды – или погибнут, или станут нашими рабами; и даже самый бедный гражданин будет иметь не менее трех рабов. Наши враги порой называют нас нацистами – пусть так; но мы не делим людей на лучших и худших согласно цвету кожи или благородным предкам. Солдаты – вот наша раса господ; шпаки – вот наша каста неприкасаемых. Человек, высшее существо – тот, кто сражается; неспособный сражаться – слизняк, ничтожество, раб, недочеловек, животное.

– Ну, предположим, вы сможете нас победить… – начал было Хеллборн.

– Не «предположим», – насмешливо посмотрел на него Ганнибал.

– Неважно. Что будет потом? После победы?

– Потом – будет еще одна война, и еще одна, пока вся Земля не окажется в нашей власти; пока вся планета не станет единой Солдатской Республикой!

– А потом? – спохватился Аттила Кун. – С кем бы будете воевать после окончательной победы? С каким врагом сразится ваше всемирное государство? Или ваши солдаты немедленно бросятся в горнило гражданской смуты?

– Никак нет, зачем? – пожал плечами пленник. – Мы отправимся на битву с новым врагом – туда.

И он показал пальцем в потолок.

Хеллборн поспешил истолковать этот жест посвоему:

– Достойная цель для правоверного митраиста! – расхохотался он. – Ты прав, отличный ход: итак, я нахожу, что Ангелов толпа готова к мятежу! Вам должно в бой идти – иль сгинут со стыда ваш царственный престол, корона и звезда!

– И все же мы летим, и цель настигнем яро. Держись – небесный свод не выдержит удара! – подхватил Ганнибал и ухмыльнулся. – Нет, вы меня с кемто перепутали.

– О чем это они? – прошептал ктото на другом конце стола.

– Это «Люцифер» ван Ден Вондела, неуч, – зашипели в ответ.

– Мы живем в век торжества науки, – продолжал легионер, – мы верим, что Марс, Венера и другие миры – на расстоянии протянутой руки. Через какихнибудь десятьпятнадцать лет мы легко сможем посещать небесные тела на ракетных кораблях. И тогда мы покорим эти планеты – или уничтожим, во славу Земли и Человеческого Рода. И если Марс, Юпитер, Нептун населены, как верят многие из наших ученых – тем лучше для нас и хуже для них. Марсианские осьминоги должны узнать свое место и униженно кланяться, если белому сагибу вздумается побить их палкой!

– О! – вскинулся Белгутай, – вот оно, «белый сагиб»! Как я рад это услышать! Что вы там говорили о высших и низших расах?

– Не следует понимать меня настолько буквально, – снисходительно усмехнулся полковник. – Я уже сказал, как выглядит наша раса господ. Когда закончится последняя война на Земле, останутся только они – самые лучшие, самые сильные, самые умелые бойцы высшей человеческой расы – а цвет их кожи, разрез глаз и форма черепа не имеют никакого значения. Между прочим, – Ганнибал окинул взглядом вагонресторан, – я чтото не вижу среди вас достойных черных офицеров, снявших меня сегодня с дерева. Похоже, друзья, вы еще бОльшие расисты, чем те, кого вы свергли, – снова усмехнулся легионер.

– Товарищ Намибия просто вежливо отказалась… – растерянно пробормотал Аттила.

– Разумеется, разумеется, – снисходительно кивнул полковник Ганнибал. – Прежние господа говорили про «бремя белых» и «дикие недоразвитые народы», вы любите жалкое и бессмысленное лопотание о «первобытнообщинном строе» и «разложении феодальных отношений». Ничего этого нет в нашей Доминации. Мы – подлиное интернациональное сообщество. Любой, кто способен держать оружие, может быть нашим братом – или сестрой.

Джеймс Хеллборн вспомнил, как они обошлись с Патрицией, но промолчал. Не стоило лишний раз привлекать внимание к нелегкой судьбе заблудившихся альбионцев.

– Как и нашим братом, – вскинулся Аттила. – Среди нас есть англичане, немцы, французы, русские, китайцы, евреи, португальцы, даже индоокеанцы…

– Словом, кто угодно, – перебил его Ганнибал, – при одном условии – ваш брат должен быть белым. Хахаха!

– И я тоже белый? – удивился Белгутай.

– А разве вы черный? – в свою очередь удивился легионер. – Как по мне – настоящий ариец Дальнего Востока! Но мы не о том говорим. Самое главное заключается в том, что вы – солдаты. Хорошие солдаты, насколько я могу судить. Поэтому вас встретят с распростертыми объятьями по ту сторону фронта.

– Вы предлагаете нам предательство? – ледяным тоном поинтересовался до сих пор молчавший полковник Маккорд, командир бронепоезда.

– Не надо громких слов, сэр, – равнодушно пожал плечами Ганнибал. – Я внимательно слушал вашего комиссара. Действительно, среди вас есть греки, немцы, китайцы, тамплиеры… только почемуто они сражаются за Драконию, а не за свои родные страны вроде Грифона, Ксанаду или Франкитая… Кто предал один раз, способен предать снова – тем более, что я предлагаю вам покинуть ряды борцов за фальшивую идею и сражаться за действительно правое дело.

– Когда я был маленький и глупый, – спокойно заговорил полковник Маккорд, и Ганнибал дернулся, как будто от удара, – я тоже думал, что родина – это нечто, нарисованное на карте. Потом я повзрослел, поумнел и коечто понял. Родина – это не страна, не государство, не королева и парламент; и тем более не красивая картинка в атласе, заключенная в толстую красную линию. Родина – это прежде всего люди. Люди, а не толстая красная линия или бесплатная больница в рабочем квартале, где ты появился на свет. Иногда эти люди – твой народ; иногда – твоя семья, твои друзья, твои боевые товарищи. Я _своих_людей_ никогда не предавал. Не собираюсь предавать и впредь. И довольно об этом. Приятного аппетита, коллеги.

«Издевается?» – подумал Хеллборн. Куски остывшего бегемотного мяса против его бедного горла…

Остаток ужина протекал в гробовом молчании.

* * * * *

Песня благородная – пускай в ушах гремит,

Горит земля холодная, от ужаса кричит,

Горы содрогаются под яростным огнем,

Когда мы по Африке идем!

Ура! Ура! Трепещет злобный враг,

Ура! Ура! Увидев красный флаг,

От полюса до полюса раскинулся Дракон,

По Африке шагает батальон!

Линии начерчены на карте для полков,

«Шерманы» и «черчилли» горят среди песков,

Битва продолжается, ночью или днем,

Когда мы по Африке идем!

Путь украшен взрывами, свирепствует фугас,

Но «панцеры» и «кировы» не остановят нас,

Битва продолжается, ночью или днем,

Когда мы по Африке идем!

Маузер за поясом,

С гранатою в зубах и нашим бронепоездом

Несем на север страх!

От полюса до полюса раскинулся Дракон,

По Африке шагает батальон!

Плачут люди белые, увидев этот флаг,

Наци очумелые сдаются просто так,

Головы ложатся под карающим мечом,

Когда мы по Африке идем!

Взяли ХарперФерри три десятка молодцов,

Дрогнула Империя, отчизна подлецов,

Тело Реда Брауна лежит в земле сырой,

Но дух Реда Брауна витает над землей!

Ревет и содрогается заправленный бензин,

Флаги Доминации повержены в грязи!!!

А вот и наши маршалы – и Никель и Тефлон!

Не страшен с ними даже промежуточный патрон!

– изо всех сил надрывался радиоприемник, внося некоторую сумятицу в левое ухо Джеймса Хеллборна. А ведь еще только пять часов утра по местному времени (пересекли треть континента и всего на час отклонились от Кейптаунского меридиана. Хоть какоето разнообразие – впервые со дня Манильской бойни Хеллборн перемещался вдоль меридианов, а не параллелей).

«Сто банок пива на стене, – подумал Джеймс. – Мы выпили одну и осталось девяносто девять. Девяносто девять банок банок пива на стене. Мы выпили одну и осталось девяносто восемь. Девяносто восемь банок пива…»

Правое ухо тем временем прислушивалось к пафосным речам Аттилы Куна, обращенным к недостаточно подкованному бойцу:

– Как называется наш бронепоезд?

– «Легендарный борец за свободу БДВР товарищ красный командир Пусянь Ваньну»! – отбарабанил солдат.

– А почему мы его все время называем «Пуссикэтом»?

– По двум причинам, товарищ комиссарподполковник, сэр! Дабы запутать врага и сэкономить время в бою!

– Совершенно верно. А кем был Пусянь Ваньну?

– Легендарным борцом за свободу Бохайской Демократической Восточной Республики и партизанским красным командиром!

«Надо же, – удивился Хеллборн, – а на моей планете он был самым обычным императором».

Процесс удивления длился недолго и был прерван сиреной тревоги.

– Все по местам! По местам! – кричал пробегавший Белгутай, за которым немедленно последовал Хеллборн. – Торпедная атака!!!

«Торпедная что?!» – поразился альбионец. – «Неужели я всетаки на корабле?!»

Истина открылась ему через минуту с лишним, когда он выбрался на крышу и схватил бинокль. Бронепоезд «Легендарный… и так далее» попрежнему двигался на север, но вскоре ему предстояло сделать крутой поворот на северозапад, согласно изогнутой береговой линии. Перпендикулярный отрезок дороги наблюдался без помех (солнце как раз показалось изза линии горизонта) – как и несущийся по данному отрезку одинокий броневагон неизвестной госпринадлежности. Понятно, это и есть торпеда, решил Хеллборн и ему стало нехорошо. Не только поэтому – «Пуссикэт» принялся замедлять ход, что повлияло на желудок. Не морская болезнь, так железнодорожная.

Загрохотали пушки, в том числе под ногами Хеллборна. Разнесенные спонсоны позволяли вести огонь под немыслимыми углами. Черт побери, попали, констатировал Джеймс с облегчением. Предчувствия не оправдались. С другой стороны, еще ничего не закончилось. Ага, а вот и «торпедоносец». Бронепоезд Доминации. Короче нашего, гораздо короче, всего один паровоз и пять вагонов. Далековато, стрелять из зенитных автоматов бесполезно, остается продолжить наблюдение. Или даже спуститься вниз, задумался Хеллборн, прислушиваясь к наушникам.

Первый залп легионерских орудий прошел высоко над головой. Второй рассеялся красивой полосой по пляжному песку и волнам залива. Третьего не было, потому что драконские артиллеристы накрыли цель. УБИТ! Вот это называется – в клочья! Прямое попадание в арсенальный вагон, не иначе. «Пуссикэт» даже не замедлил ход, когда сметал с рельсов остатки вражеской машины.

А вот и третий залп. Опять над головой. Но с другой стороны. Что за чертовщина?! Мы же его уничтожили?!

Километрах в четырех от берега на волнах Атлантического океана покоился неказистый скалистый островок. Как раз в этот момент изза него показался корабль – морской корабль, немедленно окутавшийся бледным дымом. Снова перелет. Небольшой такой кораблик, нечто среднее между эсминцем и фрегатом. Небольшой, но мерзкий. Вот и еще один залп.

Что за нелепая ситуация, заметил Хеллборн. Даже на «Матильде» он находился в центре событий, а сейчас торчал на третьестепенном боевом посту, без возможности на чтолибо повлиять – и даже без возможности во всем разобраться. Чей это корабль вообще? Легионерский? Флагов не разглядеть. Хоть бы один самолет прилетел, или пехота какаянибудь подошла по…

БРРРАНГ!

…ближе.

Один из вражеских снарядов разрезал состав примерно на две равные части. Головная часть продолжила движение, хвостовая затормозила – и это еще мягко сказано. Удивительно, но все вагоны (кроме уничтоженного прямым попаданием) остались на рельсах. Рельсы тоже уцелели. Кроме тех, что были под невезучим вагоном – они раскрылись в разные стороны подобно розочке, и притомозили движение хвостовой части. К счастью, скорость в этот момент не превышала десяти километров час.

Хеллборн ощупал себя («экстренное торможение» естественным образом опрокинуло его на крышу вагона), повреждений не обнаружил. «Разве что мои бедные уши…» Орудия бронепоезда загрохотали с удвоенной энергией. Залп, второй, третий… Джеймс не отрывался от бинокля. Ага! Накрыли! Задымился, тварь!!! Вражеский корабль больше не стрелял, но его прожектор засверкал всеми цветами радуги. Век учись, они используют для сигнализации разноцветные фильтры. Это так ненадежно…

Век? Нет, я не собираюсь оставаться здесь так долго!!!

Пушки «Пуссикэта» прекратили огонь.

– Спускайся вниз, Джеймс, – позвал его Белгутай через бесконечные пять минут. – Нет, не сюда – на насыпь.

Хеллборн подчинился, и вскоре стоял рядом с другими старшими офицерами, изучавшими разрыв между головной и хвостовой частью состава. Тщательный осмотр прояснил многое, если не все. Вражеский снаряд угодил в насыпь под злополучным вагоном – последовавший взрыв очень удачно подбросил вагон в воздух, расцепив его с остальными. Только поэтому прочим вагонам удалось задержаться на рельсах. Санитары – и Патриция в том числе – копались в разрушенном вагоне. Джеймс решил на всякий случай не смотреть в ту сторону. Черные амазонки обшаривали разбросанные вдоль путей обломки взорванного бронепоезда Доминации.

– Сколько? – только и спросил полковник Маккорд. Нет, он не имел в виду убитых и раненых.

– Двадва с половиной часа, сэр, – отозвался Тетлок. – Если очень постараемся, то…

– Нет времени, – покачал головой командир. – Аттила!

– Сэр? – мадьяр был тут как тут.

– Разделяемся. Примешь командование над хвостом. Твой позывной… Как звали первого заместителя Пусяня?

– Ваньянь Агада, – напомнил комиссар.

– «Агада». Вернешься на ближайшую развилку, потом свернешь на любую из центральных магистралей. Будем держать связь и договоримся о месте встречи.

– А как же они? – Аттила кивнул в сторону моря.

– Правильно, сначала с ними разберешься. Все, мы уходим! Желаю удачи!

Аттила Кун окинул взглядом остающихся с ним офицеров.

– Паламедес, Хеллборн, Намибия – займитесь.

– Чем, сэр? – имел глупость ляпнуть Хеллборн.

– Они капитулировали, – на удивление охотно пояснил комиссар и снова кивнул в сторону моря. – Составите призовую команду и… Вы же моряки, не мне вас учить.

– Как мы туда доберемся? – не понял Джеймс.

– Они пришлют катер, – Аттила был терпелив. – Ждите их на берегу. Вперед, время не ждет!

«Дежа вю», – констатировал Хеллборн некоторое время спустя, наблюдая за подплывающим катером. Давно ли он так стоял на песочном пляже ПортСултана? Черт побери, даже этот офицер похож на покойника ЖанЛюка Дюпонта… Нет, совсем не похож. Даже ниже ростом, белобрысый и уши оттопыренные. Желтокоричневая форма?! Так это не легионеры, это же…

– Флудеркапитан Гезельшафт, – представился спрыгнувший на берег офицер, – Индоокеанский Атлантический Флот.

«Чудеса с географией», – отметил Джеймс. – «Отцыоснователи Индоокеании явно поторопились дать государству название. А есть ли у них Индоокеанский Ледовитый флот?»

Уаскар Паламедес назвал себя и представил других офицеров. Гезельшафт немедленно принялся пожирать глазами Намибию. Товарищ принцесса приняла это как должное.

– Почему вы решили капитулировать, капитан? – поинтересовался Паламедес.

Индоокеанец неохотно оторвал взгляд от прекрасного зрелища и повернулся к византийцу:

– Наш командир убит, мачта с флагом сбита, машина повреждена… Капитуляция – стандартная процедура при нашем положении вещей.

– Как называется ваше судно?

– «Дирфингер», порт приписки – ПраядиСантьягу. Эскадренный фрегат, восемнадцать тысяч тонн…

– Неважно, – прервал его Паламедес. – Проследуем?

– Прошу, – попытался щелкнуть каблуками флудеркапитан, но на песке у него это плохо получилось. Поэтому он молча указал на свой катер. Большой катер, почти три десятка драконцев легко и свободно разместились на палубе, ничуть не потеснив малочисленный индоокеанский экипаж. Мотор загудел, и катер отчалил. Флудеркапитан Гезельшафт поднялся в рубку. Повинуясь приказу Паламедеса, Хеллборн последовал за ним.

– Служили на флоте? – вежливо поинтересовался индоокеанский офицер, когда Джеймся присоединился к нему.

– Так точно, – равнодушно отозвался Хеллборн. – Грифонская береговая оборона.

– Соотечественник! – возликовал собеседник и перешел на немецкий. – Да, после деимперизации наш флот уже не тот, что раньше. Куда только нашего брата не занесло! Я сам десять лет назад в Индоокеании натурализовался. Вы на каком корабле славного ГИФа имели честь служить?

– На «Генрихе Птицелове», – осторожно сказал Джеймс. Так назывался грифонский кораблик, аляповатую картинку которого он видел в «Энциклопедии Военного Искусства».

– Это название серии, – кивнул Гезельшафт, – а на каком именно корабле? Кто был вашим капитаном? Вы учились в Рюгенской академии ВМФ? Или в Дунайском Колледже?

Проще всего было ответить болтливому «индогерманцу»: «Не твое собачье дело, военопленный, заткнись и продолжай управлять катером». Но эта простейшая мысль в голову Хеллборна явиться не пожелала.

Отправляясь на «абордаж», Джеймс захватил с собой старый, но надежный «британский бульдог». И теперь пустил его в ход.

Получив пулю в живот, Гехельшафт согнулся пополам; вторая пуля угодила ему прямо в макушку. Третий выстрел прикончил рулевого матроса – тот даже не успел упасть, а Хеллборн уже спрыгнул на палубу, и ствол его револьвера искал новую цель в неприличной униформе.

– Засада! – орал он при этом. – Измена! Ловушка!

Его боевые товарищи в глубине души были готовы к чемуто подобному, поэтому не стали задавать лишних вопросов. Не прошло и секунды, как драконские солдаты и черные амазонки принялись расстреливать, резать и рубить на части ошеломленных индюшатников. Еще через несколько минут все было кончено. Катер не успел удалиться от берега даже на сотню метров; застреленный рулевой перестал давить на педаль управления, и мотор заглох.

– Джеймс, разворачивай его обратно! – крикнул Паламедес, стреляя в небо из сигнального пистолета. Красная ракета, вторая, третья…

«Если бы я еще знал – как», – подумал Хеллборн. Слава Будде, все достаточно просто. Руль, педаль газа как на автомобиле. Ура, работает! Так, развернулись… Все в порядке, доплывем.

Катер снова уткнулся в пляжный песок, и в этот момент опять заговорили орудия бронепоезда – только хвостовой части, но хватило и этого. Драконские артиллеристы успели пристреляться еще в ходе предпоследнего короткого боя, а наивные индюшатники на борту фрегата планировали капитулировать и расслабились… Все было кончено в несколько минут.

– Хорошо взорвался, – констатировал Паламедес, приложив ладонь козырьком ко лбу.

«Они собирались мирно сдаваться, а я довел их до могилы», – цинично подвел итоги «абордажного приключения» Хеллборн. Никаких моральных терзаний по этому поводу он не испытывал.

Это же индюшатники, сослуживцы Ла Бенева и воздушные палачи Кейптауна.

Виновны, ваша честь – казнить их огнем!!!