Текст книги "Железные Люди в Стальных Кораблях"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 68 страниц)

* * * * *

– Мы нашли пистолет Стандера, – рассказывал через несколько дней уже знакомый голос (Беллоди), – он действительно был заряжен холостыми патронами. Почему? Не спрашивай. Стандеру удалось скрыться.

– А Стефани? – уточнил Хеллборн.

– Ее не нашли среди убитых или пленных. Скорей всего, и она сбежала. С острова успели удрать два или три корабля виксов.

– У вас получилось?

– Болееменее. Мы успели добраться до халистанской радиостанции и передать сигнал «всемвсемвсем». Не спрашивай, сколько туземцев и саргонийцев при этом полегло.

– Саргонийцев?!

– Фанатики великого Китая, они вдруг поняли, что Мэгги – китайская императрица, и вполне достойна быть их госпожой. Присягнули на верность и бросились в бой.

– Императрица?

– Она провозгласила себя императрицей Острова Черепов и основала новую династию с девизом правления. Все как положено. Ее признали уже почти все союзники, – ухмыльнулся Беллоди. – Так на чем я остановился? Ах, да. Передали сигнал, и всего через несколько часов к острову подошла южноафриканская эскадра. Та самая, что утопила «Демон Смерти». Товарищи бедняги Керрдока. Силы были неравны, поэтому очень скоро виксы принялись драпать, а халистанцы массово стреляться и резать себе животы. Вот, пожалуй и все. Еще через сутки к нам заглянул британский дирижабль, летевший из Китая в Южную Америку. Он нас сюда и доставил.

– «Нас»? – сегодня Хеллборн был сама краткость. Сил на длинные фразы все еще не хватало.

– Ты, я, Матильда, Патриция, Клавдий. Только Мэгги осталась на своем острове.

– Понятно.

«И «электростанция» в ее полной власти. Что она теперь натворит – одним китайским богам известно».

– Мой портфель? – вспомнил Джеймс.

– В надежном месте, – успокоил его Беллоди. – В целости и сохранности.

– Хорошо.

– Ну, я пойду, – неуверенно добавил старый товарищ. – Пока меня доктора не прогнали. Я еще буду навещать тебя. Мы здесь задержимся надолго, в ближайшее время рейсов в Альбион не будет. На сухопутных фронтах все болееменее стабильно, но в Южной Атлантике идет большая мясорубка. Все флоты – наш, британский, данорвежский…

…спать, спать, спать…

* * * * *

– Где сейчас Матильда и Клавдий? – спросил Хеллборн через несколько дней, когда сил прибавилось, и он снова мог составлять длинные фразы. Больше того, с его глаз наконецто сняли повязку и даже успели примерить несколько пар очков. Да, теперь придется ходить в очках. Но грех жаловаться, дешево отделался.

– Я поселил их на конспиративных квартирах в разных частях города, – сообщил Беллоди. – Снабдил хорошими документами, деньгами, паролями – все, как положено.

– Ты докладывал о них комунибудь? – уточнил Джеймс.

– Так ведь некому докладывать, – развел руками Беллоди.

– ?!

– Поскольку ты все еще считаешься недееспособным, я являюсь старшим офицером Альбионской секретной службы в Моноплании.

– ???!!!

– Представляешь, прихожу я в наше посольство, в самый первый день, едва мы прилетели, а гросскоммандер Фитцричард, наш резидент, бросает мне связку ключей от сейфа и кабинета, после чего делает ручкой! «Я должен немедленно уехать, срочное секретное дело, ничего не спрашивай, сынок, война, ты уже взрослый, сам разберешься!» Пока успел наладить связь с двумя агентами и одним нелегалом – надеюсь, нигде не напортачил. Расселил наших гостей, регистрировать их не стал – тебе видней, что с ними делать. Так что, – Беллоди понизил голос, – о наших приключениях в альтернативных мирах никто не знает. Я даже понятия не имею, как оформить доклад, чтоб нас не сочли за идиотов и фантазеров. Это же… Ведь это же… – Реджи запутался. – Короче, тебе решать.

– Я подумаю, – кивнул Хеллборн. – А Патриция где?

– С ней все в порядке. Помогает мне с бумажной работой. Кстати, – спохватился Беллоди, – тебе будет интересно взглянуть на этот трофей.

Лейтенант покопался в своих карманах и протянул Хеллборну пистолетный магазин. Точно, «манлихер», 45го калибра, вьетнамская модель.

– На первый взгляд – обычные боевые патроны. Гильза, пуля, капсюль – все на месте, не отличишь. Но это цельнометаллический цилиндрик. Если зарядить в пистолет и выстрелить, фальшивая «пуля» раскроется, как «розочка» в обычном холостом патроне, и все, что вылетит из ствола – струя пороховых газов. Совсем небанальная вещь – специальный заказ, чтобы обмануть профессионала, который тщательно проверяет свое оружие. Я думаю, полковник Стандер действительно собирался тебя убить. Но ктото его подставил и зарядил пистолет холостыми патронами. Чтобы спасти тебя? Вряд ли. Мне кажется, все случайно получилось. Такой эффект никто не мог предсказать. Он ведь мог тебе в грудь выстрелить, и не в упор, а метров с трех. Тут бы обман и раскрылся. А так – нашли мы тебя, в луже крови, лоб разбит вдребезги, идеальный труп. Скорей всего, ктото планировал героическую гибель Стандера в грядущем бою, где предстояла холостая стрельба по вооруженным бойцам, открывающим ответный огонь, – завершил Беллоди, подбрасывая магазин у себя на ладони. – На, держи, на память.

«Хороший подарок на день рождения, – подумал Хеллборн. – Кстати, я его пропустил. Настоящий день рождения. Недели две назад. Бывают же такие совпадения. Самое время уронить скупую слезу».

«Поменьше пафоса, Джеймс!»

– Идеальный труп? – машинально повторил Хеллборн. – Чертова полукровка хотела отрезать мне голову.

– Не успела, наверно, – усмехнулся Беллоди. – Мы как раз начали атаку.

– Аминь, брат мой.

* * * * *

Хеллборна выписали только в начале августа. Он вышел за ворота госпиталя и осмотрелся. Отсюда до альбионского посольства было совсем недалеко, и Джеймс решил немного прогуляться.

Город остался за кадром. Когда пришло время выбирать единую столицу для Американской Конфедерацию, оказалось, что слишком много городов претендуют на эту почетную должность. И, поскольку гордые американцы не собирались уступать друг другу, было принято соломоново решение построить совершенно новую столицу на пустом месте. Как и положено, к работе привлекли самых знаеменитых и прославленных архитекторов планеты. В том числе и братьевфранцузов, в свое время строивших новую столицу Халистана, невпопад вспомнил Хеллборн.

Город как город – еще один город ХХ века, широкие проспекты, стекло и бетон. Разве что небоскребов в нем поменьше, чем в Харбине, НьюЙорке или драконском Кейптауне; и ничего общего с Карфагеном Спаги. А вот это цилиндрическое здание, украшенное гигантскими буквами «УНИВЕРСИТЕТ МОНОПЛАНИИ» несомненно заслуживает визита.

– Скажите, пожалуйста, к кому я должен обратиться, если хочу узнать побольше про «квантовый переход», «пятое измерение», «телепортацию», «нульпространство», «атомное разложение» и «проекцию антимира»? – старательно перечислил Хеллборн.

– К психиатру! – расхохотался секретарь. – Да не спешите обижаться, молодой человек! Зайдите на факультет астрофизики, есть там один чудак, профессор Эйнштейн, он такие штуки любит.

– Вы рассказываете очень интересные вещи, юноша, – заметил седовласый профессор, выслушав Хеллборна.

«Да я тебе и десятой доли правды не рассказал», – подумал Джеймс.

– Понимаете, теория гласит, что эффект гравитационной линзы должен максимально проявляться в экваториальных и приполярных областях планеты, поэтому в ваших рассуждениях есть доля здравого…

Хеллборн вышел от профессора с больной головой. Настолько больной, что он даже не пытался понять, что является причиной – недавнее приключение в кабинете полковника Стандера или заумные речи профессора Эйнштейна.

По прибытии в посольство головной доли прибавилось.

– Только не надо делать квадратные глаза, Джиммибой! – сказал генералкапитан Джеральд Фуллбокс, якобы погребенный под обломками Дворца Конгрессов в Харбине. – Так было задумано.

«Покойники ходят косяками», – отметил Джеймс. – «Кто воскреснет завтра?»

– Я только одного не понимаю, – продолжал генералкапитан, – что ты здесь делаешь?! Даже если бы я на самом деле умер, это не значит, что мои приказы потеряли силу!!!

– Меня доставили в Америку в безсознательном состоянии, – промямлил Хеллборн.

– Это тебя нисколько не опрадывает, – заметил Фуллбокс.

– К тому же, – осмелился добавить Джеймс, – она больше не претендент…

– Болван! Как это не претендент?! – с полоборота завелся генералкапитан. – Особенно сейчас, когда она уже заработала одну корону?! Короче говоря, не о чем тут спорить. Возвращайся на Остров Черепов первым же рейсом и больше от нее ни на шаг! Кстати, очки тебе очень идут. Настоящий манчжурский император! Хахаха!

Хеллборн с ненавистью посмотрел ему в спину. Черт бы тебя побрал! И твои приказы тоже! Жаль, что тебя не разбомбили. Допустим, мне и так не помешает вернуться, но уже не ради Мэгги, а ради «электростанции». Но сперва я должен посетить Альбион!

Впрочем, коварно улыбнулся Джеймс, одно другому никак не помешает. «Первым же рейсом»? Ха! Все равно прямых рейсов на Остров Черепов из Моноплании не существует. Придется лететь через Альбион. Вот такто, милорд генералкапитан.

Так или иначе, одним из итогов разговора стала Свежая Мысль, которую следовало немедленно воплотить. Он развернулся на 180 градусов, покинул посольство и отправился к ближайшему телефонуавтомату. Хороший всетаки город, Моноплания – первый же встречный прохожий поделился с ним мелочью и напомнил, в какую сторону вращать диск.

– Станция.

– Новый Альбион, Фрэнсисберг, американское посольство.

– Оставайтесь на линии, соединяю…

– Ту… ту… ту… – жалобно прогудел ТрансМагелланский телеграфный кабель. – Алло, говорите.

– Добрый день. Я могу поговорить с мисс Вирджинией Вульф?

– А кто ее спрашивает? – поинтересовался печальный голос в трубке.

– Годольфин Гугенхайм, эсквайр. Мы встречались с ней в Лондоне, в прошлом году, и я обещал позвонить ей, как только окажусь в Южном полушарии!

– А разве вы не знаете, молодой человек?… – траурным тоном уточнил собеседник.

– Не знаю, – честно признался Джеймс.

– Мисс Вирджиния поехала на экскурсию в Скоттенбург. Всего за два дня до вторжения. С тех пор от нее нет вестей, и нам остается только молиться за ее благополучное возвращение, – поведал печальный голос.

«Годольфин Гугенхайм, эск.» поспешил пообещать, что тоже будет молиться и положил трубку.

Вот оно что. Поехала на Южный полюс. За два дня до вторжения виксов и прочих фашистов. Случайность? Как бы не так! Виновна, ваша честь! Дважды виновна!!!

Дьявол, мы до сих пор не освободили Скоттенбург?! Город в самом центре альбионской империи?!!! Три с лишним месяца прошло, как такое возможно?!

– Я толком не разобрался, – признался Беллоди, когда Хеллборн наконецто добрался до его кабинета в посольстве. – Сводки собраны здесь, можешь почитать, но даже Альбионский Генеральный Штаб до сих пор точно не знает, что произошло. Наши пытались отбить южный полюс, но у виксов оказалось чуть ли не в десять раз больше солдат и боевых машин, чем мы предполагали! Полный разгром! Теперь армия копит силы для новой атаки. Когда она состоится – самый страшный секрет Альбиона на сегодняшний день.

Патриция была тут же, глазанамокромместе. Скоттенбург – ее родной город, вспомнил Джеймс.

– Я набросал черновик доклада, – продолжал Беллоди. – Вот, взгляни.

– Все правильно, – согласился Хеллборн, просмотрев предложенный документ. – Мы торчали в джунглях Острова и партизанили против халистанцев и виксов. И больше ничего. И никаких альтернативных планет. Только Мэгги может опровергнуть наши слова, но она не станет этого делать. Мы сообщим правду в нужное время и правильным людям.

В десять раз больше солдат… Ничего удивительного! Они перебросили их через Зеркальные Ворота!!!

– Дай мне адреса наших гостей, – попросил Джеймс. – Хочу их навестить.

– Ты не хочешь принять командование?

– Нет уж, извини. Я все еще в отпуске по болезни, – Хеллборн вздохнул и поправил непривычные и неудобные очки. «Настоящий манчжурский император». Тьфу!

– Мне здесь нравится, – сказал Клавдий Аттилий. – Тихий город, спокойный какойто. Ничего общего с Космическими Карфагенами или безумными городами на Земле 21 века…

«Еще бы, – понял его посвоему Джеймс, – город в глубине материка, мощнейшая система ПВО. Хотя после Скоттенбурга ни в чем нельзя быть уверенным».

– Но я еще не решил, что делать дальше, – продолжал римлянин.

«Этот человек – возможно, самое ценное мое приобретение, но нельзя на него давить, – подумал Хеллборн. – Он может очень сильно обидеться. На него уже давили, когда он гостил у греческой секретной службы на острове Гавдос».

– Оставайтесь здесь, – сказал Джеймс вслух. – Документы надежные, этих денег вам хватит надолго, а я свяжусь с вами через месяцдругой. Тогда и продолжим наш разговор.

На том и порешили.

Матильда Робинсон была преисполнена энтузиазма:

– Теперь я верю, что это не розыгрыш. Целый новый мир! Только покажи мне Альбион, и ты получишь вернейшего союзника до гроба и после него.

– Тогда будь готова в любой момент покинуть прекрасную Монопланию, – сказал Хеллборн. – Надеюсь, этот момент наступит в самом ближайшем времени.

«Когда умирает надежда?» – невпопад вспомнил он.

Три дня спустя, очень ранним утром, Беллоди ворвался в одну гостевых комнат альбионского посольства и растолкал Хеллборна:

– Подъем! Только что в Монопланию прибыл альбионский дирижабль! Доставил наших дипломатов на какоето союзное совещание. В полдень летит обратно. Это наш шанс! К тому же Фитцричард вернулся вчера вечером. Я сдал ему все дела, и больше нам делать здесь нечего.

Джеймс не мог не согласиться с младшим товарищем.

– Не забудь позвонить Матильде, она летит с нами.

– Я могу сделать лучше, я за ней заеду. Ключи от машины гросскоммандера все еще у меня, – ухмыльнулся Реджи.

– Хорошо, не задерживайся.

Хеллборн нетерпеливо прогуливался взадвперед у ворот посольства и посматривал на часы. Времени до отелета оставалось предостаточно, но ему не терпелось добраться до аэропорта и погрузиться в брюхо настоящего альбионского дирижабля. Ну куда этот Беллоди запропастился?! И Патриция вместе с ним?!

– Мистер Хеллборн? – поинтересовался голос у него за спиной. – Субкоммандер Джеймс Хеллборн?

– С кем имею честь? – обернулся Джеймс. Перед ним стояли четверо крепких парней в штатском.

– Имперская военная полиция, – сразу трое из них сверкнули жетонами. – Следуйте за нами. Вы арестованы.

– Какого черта?! По какому праву?! – едва не взорвался Хеллборн. – И в чем меня обвиняют?!

– Вы находитесь на территории Британской Империи, где И.В.П. имеет полное право осуществлять арест или задержание. Вас обвиняют в убийстве британского гражданина, профессора Сайруса Лайнбрейкера.

* * * * *

Следователь военной полиции оказался старым знакомым. К счастью, не очередным воскресшим покойником, просто старым знакомым. Капитан Чарльз Рэнкин, с которым они играли в «сундук мертвеца» в Харбине, и который так мило рассуждал о тотальном геноциде неисправимых германцев.

– Жаль, что мы встречаемся вновь при столь печальных обстоятельствах, – сказал Рэнкин, хотя в голосе его Хеллборн не услышал ни жалости, ни сожаления. – Простите, если я позволю себе обойтись без предисловий и сразу перейду к делу. – Американец принялся копаться в бумагах на своем столе. – Где я положил эту папку?… А, вот она! Прошу вас.

«Это новая эпоха, Джиммибой, – думал Хеллборн, рассматривая отличные цветные фотографии. – ХХ век на дворе, пора понять и привыкнуть. Как в нашем, так и в других мирах. Ты постоянно забываешь об этом и потому попадаешь в глупейшие ситуации. Тебя могут подслушать в самых неожиданных местах, твой разговор могут записать на крошечный диктофончик, тебя могут сфотографировать, когда ты будешь убирать нежелательного свидетеля. Черт побери, какие отличные кадры!»

Вот он стоит на крыльце и нажимает на кнопку звонка… вот профессор впускает его в дом… вот они разговаривают в салоне… вот первый удар в грудь… вот второй… Как неизвестному пока фотографу удалось поймать именно эти моменты?!

– Весь процесс снимался на кинокамеру, – подслушал его мысли Рэнкин, – мы нарезали самые выигрышные кадры. Пленку успели вывезти в последний момент из захваченного Лондона, вместе с остальными архивами СкотландЯрда. Посколько ваше дело было самым свежим, оно лежало в заколоченном ящике на самом верху, и его нетрудно было отыскать, – рассмеялся капитан. – Лондонские коллеги и без того заняты, это дело поручили нам. Какая разница, в какой из частей Империи преступник понесет наказание? У нас и свидетель есть, отличный свидетель – тот самый человек, что снимал этот фильм. Плохи ваши дела, мистер Хеллборн.

– Всего один свидетель? – отозвался Джеймс. – Наверняка, лицо пристрастное и заинтересованное. Я уже не говорю о том, что этих улик будет недостаточно для суда. Вы не сможете доказать, что причиной смерти…

– Для гражданского суда в мирное время – быть может, – перебил его Рэнкин, – но сейчас идет война. Мы регулярно вешаем белголландских шпионов, мексиканских военных преступников, собственных дезертиров и всевозможных уголовников – даже если они являются союзными офицерами. Что для нас еще один?

– Преступление – если оно вообще имело место – было совершено до начала войны, – заметил Хеллборн.

– Вы хотите превзойти британскую юстицию в крючкотворстве?! – ухмыльнулся Рэнкин. – Желаю вам удачи! Мистер Хеллборн, – продолжал он задушевным тоном, – вы же понимаете, что отпираться бессмысленно, и единственное, что может вас спасти от петли – добровольное признание и сотрудничество со следствием. Итак, объясните мне, за что вы убили старого уважаемого профессора? Неужели он являлся вражеским агентом? Угрожал безопасности Альбиона? Или даже Британской империи? Если вдруг последнее верно, вы даже можете рассчитывать на награду! – снова ухмыльнулся американец. – Ну же, мистер Хеллборн! Не отнимайте у меня время!

– Мне нечего вам сказать, – пробормотал Джеймс. Настолько нелепа была правда – вернее, те части правды, которые были ему известны, и которые решительно не желали складываться в общую картину.

– Что самое интересное, – продолжал Рэнкин, – судя по снимкам, вы не только его убили, но и ограбили. Что вы забрали из квартиры профессора? Как мне показалось, какието бумаги. Зачем? И где эти документы сейчас? Ваше молчание делу не поможет.

– Я должен подумать, – прошептал Хеллборн.

– Думайте, – неожиданно легко согласился американец. – Думайте, только не слишком долго.

В дверь постучали.

– Разрешите, сэр?

– Дада, конечно, впустите ее. А вот и наш свидетель!

Хеллборн обернулся к распахнутой двери, и не только слова, но и молекулы воздуха застряли у него в глотке.

На пороге стояла мисс Патриция Блади собственной персоной.

– Ты?… – только и смог вымолвить Хеллборн. Дьявол, почему она в британском мундире?! У него не хватило душевных и физических сил задать этот вопрос вслух, но она все правильно поняла.

– Я урожденная англичанка, присягала королю и протектору, – сказала Патриция. – Ты знаешь, я действительно люблю Скоттенбург, это моя вторая родина, но Лондон я люблю еще больше. Ты же сам говорил, Джеймс, есть дружественные государства, но не бывает дружественных разведок…

– Достаточно, не оправдывайся, – прохрипел Хеллборн. Решительно, никому нельзя верить в эти времена. Покойники оживают, старые и надежные товарищи носят чужие маски.

– В ту ночь я тоже перебралась через ограду альбионского посольства, – продолжала мисс Блади.

«Однажды здесь мог пройти враг – очень опытный и опасный враг», – вспомнил Джеймс. И он – она действительно прошла.

– …и поехала за тобой на мотоцикле с выключенными огнями. После того, как ты напоил меня снотворным, заботливо укрыл одеялом и поспешил раствориться в ночи, я не могла не последовать за тобой. Обычная рутина. Хотя и не рассчитывала узнать чтото особенное. Но любая информация могла оказаться полезной – вдруг ты планируешь встретиться с какимнибудь полевым агентом или нелегалом? А оно вот как получилось.

– Так ты просто стояла снаружи и спокойно смотрела в глазок камеры, пока я убивал беззащитного старика? – нашел в себе силы съязвить Хеллборн.

– Все произошло слишком быстро, – спокойно заметила Патриция. – Я уже ничем не могла помочь ему, и поэтому продолжала снимать. Теперь правосудие восторжествует, и это будет самой лучшей помощью.

Хеллборн встретился с ней взглядом – и испугался. Чертова фанатичка. Она действительно в это верит! А ято все эти месяцы думал, что рядом со мной немного циничная, немного сентиментальная настоящая альбионка – как отлично она играла свою роль!

– Так что, мистер Хеллборн? – снова заговорил Рэнкин. – Признание? Мотивы? Адвокат? Альбионский консул?

Джеймс ничего не ответил.

– Жаль, очень жаль. Сержант, верните его в камеру!