Текст книги "Железные Люди в Стальных Кораблях"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 68 страниц)

* * * * *

Тогда Брейвен уклонился от прямого ответа. Но вот, прошло всего несколько часов – и Хеллборн знает все. Похоже, беглый апсак не особо дорожил этой тайной.

– Странно, я почемуто принял вас за англичанина.

– Изза фамилии? – хохотнул Брейвен. – Да, мой прапра… прадед перебрался в Америку из Англии, спасаясь от Кровавой Бесс.

Настоящий альбионец Джеймс Хеллборн должен был на месте прикончить негодяя, посмевшего оскорбить великую королеву и святую покровительницу Альбиона. Но белголландец Лоренс Рузвельт только понимающе кивнул. Потом снова покосился на пустой рукав Брейвена.

– Инквизиция? – на всякий случай уточнил Джеймс.

– Так точно, – кивнул субедарполковник. – И совершенно незаслуженно. Меня оклеветали. В конце концов всетаки разобрались, поэтому жизнь мне сохранили. Извинились, отправили в почетную отставку и дали неплохую пенсию. Но я уже не мог доверять своим вождям. Поэтому забрался в трюм первого попавшегося корабля, идущего в Европу. И вот, уже в Лиссабоне, я стою на площади королевы Терезы… знаете это место?

– Дипломатический квартал? – кивнул Хеллборн. – Да, приходилось бывать.

– …я стою без гроша в кармане – все пришлось отдать капитану, который согласился вытащить меня из Америки – стою и задумчиво изучаю таблички на воротах посольств и консульств. Как можно дальше от Северной Америки и католических церквей! Французы не захотели связываться с инвалидом, ваши соотечественники – тоже, а вот халистанцы мной заинтересовались. Десять лет непорочной службы – и вот, пять лет назад я приехал сюда на подводной лодке, и с тех пор торчу на острове. Прекрасное место, чтобы встретить старость, доложу я вам!

– Спасибо, обнадежили, – поежился Джеймс. – Неужели нет никакого способа?… Стать сикхом, записаться в Халистанский Иностранный Легион…

– Рассказать мне об устройстве вашего чудесного гидрожабля, – подхватил господин Брейвен.

ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!

Ничего замечательного в этом не было, но Хеллборн все равно был доволен собой. Совсем крошечная, но всетаки победа. Он предвидел этот вопрос, и поэтому подготовился. И товарищей подготовил.

– Вы шутите, полковник, – Джеймс изобразил возмущение.

– Ничуть, герр Рузвельт.

– Нуну. К чему были эти разговоры о почетных гостях и союзниках? – продолжал «возмущаться» Хеллборн. – Быть может, и никакого режима секретности нет? И наше положение – мое и моих товарищей – действительно стоит называть пленом? Вы задержали нас только потому, что хотите узнать побольше об устройстве нашего секретного оружия?!

– Вы не должны так сердиться, капитан Рузвельт, – примирительным тоном сказал Брейвен. – Я всего лишь делаю свою работу. И между прочим, все прежде сказанное о режиме секретности было правдой. Обратите внимание, я всего лишь вежливо спросил…

– А что потом? – «вскипел» Джеймс. – Если я откажусь отвечать? Отрежете мне руку?!

– Нетнет, – вздрогнул старый апсак. – Халистанская разведка подобными вещами не занимается. Сикхи слишком щепетильны. Только поэтому я согласился носить халистанскую униформу.

– Сейчас вы в пижаме, – не удержался от смешка Хеллборн. Брейвен только улыбнулся и пожал плечами.

– Мои начальники предвидели это, – уже более спокойным тоном продолжал Джеймс. – Я ведь мог оказаться в гостях не только у добрых халистанских союзников, но и у наших фабриканских противников. Или даже у ваших бывших земляковапсаков. И все равно бы ничего не смог им рассказать. Если вы пригоните на остров целый новый гидрожабль – я покажу вам, на какие кнопки нажимать. Только и всего. Его внутреннее устройство, принцип действия и т. д. – мне неизвестны. И никому из моих товарищей – тоже.

– Странно, они сказали мне то же самое, – усмехнулся субедарполковник. – Как будто сговорились.

– Мы просто читали одни и те же служебные инструкции, занимались на одних и тех же курсах, – скорчил гримасу Хеллборн.

– Да, разумеется… – покивал головой Брейвен. – Но если вы вдруг чтото вспомните…

– Увы, это невозможно.

– Не стану настаивать. Ладно, мне еще нужно успеть на доклад к губернатору. Не прощаюсь с вами, герр Рузвельт, мы еще неоднократно встретимся.

– Аминь.

«Господи, какая нелепая ситуация, – подумал Джеймс, – делать вид, что ты защищаешь якобы незнакомые тебе вражеские секреты. Только бы не переиграть!»

* * * * *

Озеро представляло из себя почти идеальный круг, километра полтора в диаметре. Метеоритный кратер? Эти геологические тонкости Хеллборна пока не интересовали.

«Полумесяц» почти отвесной горной гряды (500 метров плюсминус над уровнем моря) охватывал примерно треть берега с южной стороны. У самого подножия – квартирыпещеры для старших офицеров, два яруса. Здесь мы уже были и даже переночевали.

Чуть выше – еще несколько пещер. «Дворец» губернатора, служебные помещения. Но туда не подойти.

– Вы можете гулять, где угодно, – несколько раз по ходу вчерашнего разговора повторил Брейвен. – Кроме тех участков CampdeLac, куда вас не пустят часовые.

– КампдеЛак?

– Озерный Лагерь, – кивнул апсак. – Разве не красиво?

Да, халистанцы слишком долго были соседями Французской Индии. Гугенотские короли рассматривали Халистан как великолепный буфер против фанатичной Дурранийской империи, поэтому магараджа всегда мог рассчитывать на французские деньги и французское оружие. Вся элита сикхов говорила пофранцузски и получала образование в Париже.

А сегодня Халистан настолько окреп, что решил освободить многострадальную Индию от своих вчерашних французских друзей…

На вершине хребта – шпиль радиостанции. Разумеется, никто не собирается «звонить» в БАРБАРский ГенШтаб. Наоборот, Хеллборн с удовольствием отправил бы в эфир сигнал «всемвсемвсем кораблям и цеппелинам Альянса». Совмещение приятного с полезным – подпалить гнездо белголландских союзничков и убраться отсюда куданибудь подальше. Например, в Альбион. Но увы!

К радиостанции ведет узкая тропинка, а также канатная дорога. Сильная охрана. Несколько промежуточных постов. Часовые расставлены так, что любой из них постоянно видит двухтрех своих товарищей. Это удалось выяснить уже на второй день.

Но были еще две канатные дороги, которые вели к береговым батареям и обзорным площадкам. Одной из них Хеллборну разрешили воспользоваться.

Оказавшись на вершине, он снова осмотрелся. Почти безоблачно, слабый ветерок. Не так душно, как внизу.

Так и есть, море по ту сторону гор. До него примерно три километра джунглей. Пусто, чисто. Никого и ничего. Джеймс развернулся на север.

Вот озеро, как на ладони. На его поверхности в настоящее время покачиваются два каттумаржабля и несколько лодок. Лодки красть бесполезно – куда плыть, на другой берег? Все озеро расположено внутри халистанской базы.

Воздушные корабли? Охрана слабая. Захватить «БердофПрей» – не проблема. Проблема захватить его полностью заправленным и подготовленным. А если корабль заправлен и подготовлен – это значит, что весь экипаж уже на борту. 50–60 человек.

Подводные лодки? Это не здесь. КампдеЛак – только часть халистанской колонии. Большая или малая – неясно.

Что еще мы видим на северном берегу озера? Деревянные бунгало – солдатские бараки, склады, другие служебные помещения. Забор – полоса колючей проволоки в три ряда, в два человеческих роста. А за ним – непроницаемая стена тропических джунглей. Пальмы, эвкалипты и прочая зеленодеревянная мерзость.

Размеры острова?

– Вы не поверите – он огромен, – спокойно сообщил между делом полковник Брейвен. – Но давайте поговорим о чемнибудь другом.

Туземцы каменного века и ничтожные запасы нефти, загадочные чудеса и неизвестные ужасы.

Ах, да, ко всему вышеперечисленному нужно прибавить постоянную угрозу разоблачения.

Условия задачи понятны, но учебника под рукой нет и подсмотреть решение невозможно.

Джеймс Хеллборн тяжело вздохнул.

– Любуетесь пейзажем? – спросил ктото у него за спиной. Альбионец обернулся. Коротышкаевропеец, скорей всего – южанин, в в халистанской форме. Хм, как и все до сих пор встреченные им люди. Это была очень военная база.

«Странное дело, – подумал Джеймс, – за последние часы я как будто стал гораздо лучше говорить и понимать пофранцузски! И в ближайшее время у меня будет еще много возможностей попрактиковаться».

Новый собеседник, впрочем, судя по акценту, был испанцем. Разговорились.

Лейтенант Карлос ЛаКамисаРоха оказался ровесником ХеллборнаРузвельта. Отец пропал без вести на фронтах Первой мировой. Потом пришли солдаты Альянса и разрезали побежденную прогерманскую Испанию на полудюжину мелких государств. Тяжелое детство в комнате без игрушек. Для послевоенной Европы – даже не обычная, а просто банальная история.

Поэтому повзрослевший Карлос с превеликим энтузиазмом встал под знамена кастильского диктатора Мендисабаля, обещавшего возродить великую Испанию. Но Мендисабаль умер, отравленный врагами, его дело потерпело поражение, и Карлосу в числе прочих солдат Визиготского Фронта пришлось спешно покинуть Испанию. И вот он здесь.

– Нас много здесь таких, – рассказывал кастилец. – Солдат проигравших армий и погибших империй.

«Как и в любом иностранном легионе, – подумал Хеллборн. – Кто бы сомневался!»

И уже рука об руку с новым приятелем он направился к оставленному гдето внизу, под горой, офицерскому клубу. (Дежа вю. Или «постоянство как первый шаг на пути к совершенству»?). Сегодня там соберется куда больше народу. С некоторыми из них – своими новыми соседями – он уже успел познакомиться. В ближайшие дни круг знакомств следует расширить и закрепить.

* * * * *

Дым не стоял стобом, и пьяные песни не звучали.

Халистанцы прислали на остров отборных европейских наемников в запредельном смысле этого слова – трезвенников и флегматиков. Это Хеллборн выяснил почти сразу. Конечно, встречались среди них и порочные люди. Это он выяснил чуть позднее.

Хеллборн ненадолго задержался у стойки – радио голосом белголландского диктора озвучивало последние новости. С Британией покончено, правительство эвакуировалось в Южную Америку. Италия и Франция пока еще держатся. Халистанцы вошли в пригороды Дели. Абиссинеры вышли к турецкой границе. На других фронтах «тяжелые и продолжительные бои». Интересно, сколько в этом правды? Неужели все настолько плохо? И что, черт побери, происходит в Скоттенбурге?!

– Razreshite ugostit' vas, gospoda? – спросил Джеймс, приблизившись к одному из столиков.

– Здесь выпивка бесплатная, господин хороший, – не совсем дружелюбно ответил один из грядущих собеседников. – И нет ничего крепче красного вина.

– Ну зачем так сразу? – вмешался другой. – Человек к тебе со всей душой, а ты его обидеть хочешь… Присаживайтесь, прошу вас… простите, не знаю вашего имениотчества.

– Имениотчества? – не сразу сообразил Джеймс Хеллборн. – Позвольте представиться. Штабскапитан Лоренс Рузвельт.

– А как имя вашего почтенного батюшки? – уточнил собеседник.

– Питер, – сообщил «капитан Рузвельт».

– Лоренс сын Питера… Лаврентий Петрович, значит! – подытожил новый знакомый. – Очень хорошо. Теперь наша очередь. Подполковник Лашманов, Владимир Андреевич. Честь имею. Вот этот сердитый субъект, – «сердитый субъект», столь неприветливо отвечавший Хеллборну, ярко вспыхнул лицом, – надпоручик Новосельцев, Евгений Петрович. А вот этот скромный русский интеллигент, – полковник указал на третьего офицера, до сих пор скромно молчавшего в противоположном углу, – капитан Гольтяков, Юрий Алексеевич. Ну, за знакомство!

«Да, так положено, – продолжал вспоминать Хеллборн, пригубив предложенный фужер. – Хм, это не вино, это виноградный сок какойто. Кислота для отпугивания тропических болезней. Напиться невозможно. Просто физическии и технически невозможно. И это хорошо».

Джеймс еще раз окинул взглядом новых знакомых. Интересно, почему полковник Горлинский называл их «ржавые люди на земле»? Надо будет обязательно спросить. Если только старик все еще ждет его в Альбионе.

Последняя русская революция катапультировала в эмиграцию тысячи офицеров бышей императорской армии. Судьбы их сложились поразному, но парижские таксисты в настоящий момент Хеллборна не интересовали. Вот эти, с которыми он сидел за одним столом – совсем другое дело.

«А как бы я поступил на их месте, если бы у товарища Ника Ливермора получилось провернуть маленькую грязную революцию в Альбионе? Так бы и поступил, наверное».

Люди, чуть ли не с младенческих лет носившие военную форму, они умели только воевать и убивать, и дабы заработать пресловутый кусок хлеба, подались на службу первому встречному иностранному флагу. Или не первому. Всетаки, это был не самый плохой флаг – оранжевый штандарт Империи Сикхов. Даже жаль, что сикхи выбрали неправильную сторону в этой войне…

– Лоренс Рузвельт? – переспросил полковник Лашманов. Он был старше других не только по званию, но и по возрасту. Потрепанный жизнью, но еще крепкий солдат с печальным лицом. Вот уже действительно, железный человек, только слегка покрытый налетом ржавчины. – Вы ведь, белголландец, верно?

Это и так было очевидно, но русский офицер пытался быть старомодновежливым.

– Так точно.

– Из какого доминиона, если не секрет?

– Новая Голландия, Владимир Андреевич. – «Кажется, я правильно к нему обратился и ничего не перепутал!»

– А позвольте спросить, где вы научились так хорошо говорить порусски? – прозвучал новый вопрос.

– У меня мама была русская, – заявил Хеллборн. – Она была санитаркой в ПортЖемчужном. А мой отец был лейтенантом морской пехоты ВИК из второй волны вторжения. Там они и познакомились.

– Вот оно как бывает… – протянул надпоручик Новосельцев.

– Да, – кивнул Джеймс. – Я сын войны. Я появился на свет вперед ногами, и женщина закричала…

– Не стоит, – поморщился Лашманов. – Я думаю, мы все читали эту пьесу.

– Дрянь пьеса, – неожиданно заговорил «тихий интеллигент» Гольтяков. – Мне у Шекспира куда больше альбионские пьесы нравятся.

«На что он намекает?» – на всякий случай насторожился Хеллборн.

– Не будем про Шекспира, – решительно заявил полковник Лашманов. – Честное слово, мы чертовски рады встретить в такой глуши соотечественника!

– Вам приходилось бывать в России? – спросил «грубиян» Новосельцев, и в его глазах промелькнула та самая вселенская тоска.

– ФортЭлизабет считается? – неловко улыбнулся Джеймс. – На материке – никогда.

– Неважно, – отмахнулся Лашманов. – Конечно, считается! Еще как считается! Ну, еще раз, за встречу!

Это была прекрасная легенда. Полковник Горлинский мог бы гордиться своим учеником! А субедару Брейвену теперь можно спокойно объяснить, почему это викинг из белголландской военной касты вдруг стал православным ортодоксом: «Так мама настояла, а отец не возражал».

Просто чудесная легенда! А эти русские такие сентиментальные, констатировал Джеймс Хеллборн минут двадцать спустя, когда они беседовали о всякой всячине, как будто сотню лет знакомые друзья. Теперь, если дойдет до дела, у одного из них может рука дрогнуть… или прицельный глазик заслезиться… ХАХАХА!

Коварный альбионец был невероятно доволен собой. И никто не мог испортить ему настроение. Даже мерзкий голос в другом углу комнаты, заявивший понемецки с нижнесаксонским акцентом:

– Здесь столько месяцев не было живых женщин, что даже эта желтая обезьяна за бабу сойдет. Хахаха! А что? Две сиськи, три дырки… Или пять? Хахаха!

Хеллборн медленно повернулся на звук голоса. Бросил взгляды по сторонам. Нет, Мэгги здесь не было, иначе бы мерзавец не посмел так распускать язык. Джеймс оторвался от стула и решительно зашагал в том самом направлении. Новые товарищи не успели его удержать, поэтому поспешили последовать за ним.

Не только испанским и русским офицерам пришлось внезапно покинуть родину после очередной революции. Были и другие. Как этот, громкоголосый. Как его? Оберлейтенант Фриц Канонфуттер.

– Вы не могли бы придержать язык, когда говорите о даме, которая, к тому же, является высокопоставленным союзным офицером? – поинтересовался Хеллборн, нависнув над бывшим кайзерастом.

– А то что? – поинтересовался оберлейтенант, поднимаясь на ноги и в свою очередь нависая над Хеллборном. Он был примерно на голову выше альбионца, и на полторы головы шире в плечах.

– А то я сделаю тебе больно, – пообещал Хеллборн.

– А может не стоит… – попытался вклиниться между ними давешний испанец Карлос.

«Какая нелепая ситуация», – загрустил Джеймс.

– Хахаха! – внезапно расхототался немец и хлопнул Хеллборна по плечу. – Мне нравится этот парень! Садись с нами, я тебя угощаю!

«Точно, и такая предсказуемая».

– Здесь выпивка бесплатная, – вспомнил Джеймс. – И все равно нет ничего крепче виноградного сока.

Оберлейтенант расхохотался в два раза громче.

– Нет, мне определенно нравится этот парень!

«А ведь он играет, – внезапно понял Хеллборн. – Притворяется. А его неведомый сценарист не стал напрягать фантазию и привлек на службу штампы и стереотипы. Якобы тупой громила, восхищенный храбрым малышом… ну и так далее. Зачем? Почему? Черт с ним, почему бы не подыграть? В ближайшие минуты заняться все равно нечем…»

И вот уже все наличные столы были сдвинуты в болееменее правильный круг аля столовая короля Артура, и тосты загремели с новой силой, и разговоры приняли совсем возвышенный характер.

– …но что мне нравится в вас, в виксах, это как вы расправились со своими красными мятежниками! – восклицал Канонфуттер.

– О, да, – оживился Хеллборн, – я тогда еще был совсем зеленым курсантом, но успел принять в этом участие! Как сейчас помню, нас подняли по тревоге… «Открывайте огонь!» «Капитан, но на мачте красный флаг!» «Конечно, идиот! Но это не наш красный флаг! Там нет «И.Х.С.» и полумесяца, а только коммунячие Крест и Молот! Утопите мерзавцев!!!» И мы их утопили! Дьявол, это была славная битва!

Настолько славная, что беллголландцы даже сняли про это цветной фильм. И англичане тоже. И даже русские, но только чернобелый – «Броненосец «Восемнадцать Провинций». И акценты расставили подругому. Джеймс все эти фильмы посмотрел. Это если не считать тщательного изучения мемуаров и документов. Ведь ему надо было играть роль!

– А вот у нас не получилось, – погрустнел оберлейтенант.

– Зато получилось у Антанты, – заметил Лашманов. – Иногда я жалею, что у фабриканцев не хватило сил добраться до Петрограда. Хотя и грех это. Сами не смогли разобраться, чего тогда на чужаков надеяться…

– Тогда все очень устали от войны, – заметил Хеллборн.

– Кроме апсаков и белголландцев, – парировал Новосельцев. – Всю войну размахивали нейтралитетом, явились под занавес на все готовенькое…

– Да, мы – морские шакалы, океанские гиены! – охотно подхватил Джеймс, и подобная самокритика сумела погасить потенциальный конфликт в зародыше. И остаток вечера прошел в теплой и дружественной обстановке. Но совершенно нерабочей.

* * * * *

На следующий день Брейвен познакомил Хеллборна с самим губернатором острова и обещанным «скучающим этнологом».

– Разрешите представить, герр Рузвельт, это генералзаминдар Джавахарлал Неру. И профессор Гаверал Роканнон.

И тот, и другой не были сикхами, а обычными индусами. Ничего странного, ведь сикхи составляют едва 20 процентов от всех граждан халистанской империи. Тот же картирмейстер ДжахангирХан – мусульманин. Про европейцев и говорить нечего – а ведь это не только офицерынаемники, но и достаточно влиятельная община промышлеников, финансистов и судовладельцев.

Джеймс попробовал поднять вопрос о возвращении «домой», но генералзаминдар Неру поспешно сослался на дела и удалился. Брейвен тоже. Хеллборн остался наедине с этнологом Роканноном.

– Господин Брейвен сказал мне, что вы историк, – заметил новый знакомый. Высокий, седой человек, лет 50 плюсминус. Еще один потасканный жизнью старый, но крепкий боец.

– Совершенно верно, – кивнул Хеллборн, но тут же указал пальцем на свою униформу (пусть и подаренную халистанскую). – Ни дня не работал по профессии. Только в студенческие годы немного копал пирамиды Матарама и Шривиджайи.

– Поэтому я и заинтересовался этим островом, – признался Роканнон. – Постройки, здесь обнаруженные, навели первых исследователей на мысль, что здесь когдато правила одна из этих древних индонезийских империй. Но нет!

– Постройки? – переспросил Джеймс.

– Вы обязаны взглянуть на эти прекрасные храмы! – воскликнул собеседник. – Мне требуется свежий взгляд. Я перебрал все возможные варианты.

– Разве их не могли построить аборигены? – предположил Хеллборн.

– Только не эти дикие люди каменного века, – покачал головой Роканнон. – Нет, это просто невозможно. Они не могли настолько деградировать.

– Тогда кто? – заинтересовался Джеймс и напряг память. – В прежние века здесь проплывали самые необычные флоты… Сингалы царя Паракрамабаху? Монголы Кублайхана? Белые кхмеры Джаявармана? Чжурчжени Пусяня Ваньну? Китайцы 1421 года?

– Похоже, вы не пропускали ни одной лекции, – с уважением посмотрел на него индиец.

– Еще как пропускал, – легкомысленно рассмеялся Хеллборн. – Толстые книжки люблю читать. Бывало, сидишь на «телефонном дежурстве», ночь длинная, спать нельзя, заняться нечем… Так как, нравятся вам мои предположения? Кого я еще забыл? Тайцы короля Наресуана? Морские крестоносцы Раджендра Чола? Уж не альбионские ли египтянцы? – Джеймс снова рассмеялся, на этот раз натужно.

– У вас найдется несколько свободных дней, господин Рузвельт? – задумчиво посмотрел на него господин Роканнон.

– Я надолго застрял на этом острове, – с тоской заметил «герр Рузвельт». – Режим секретности, военное положение. Вы можете мной располагать.

– Тогда я обязательно свяжусь с вами в ближайшие дни. Был рад знакомству.

– Взаимно, – раскланялся Хеллборн.

В самом деле, что он теряет? Загадочные чудеса и неизвестные ужасы? Быть может, за воротами военного лагеря он быстрее найдет решение – как выбраться с этого островка.

Возвращаясь в пещеруквартиру, Хеллборн наткнулся на Мэгги. Она снова шла к озеру, облаченная в легкомысленный халатик (переделанный из халистанской форменной рубашки).

– У меня ничего нового, – только и сказала она.

Да, они продолжали наблюдать и собирать любую полезную информацию.

– Аналогично, – признался он.

– Плечо больше не беспокоит? – внезапно спросила Жемчужина.

– О чем ты? – не сразу вспомнил Джеймс. – Ах, да…

Странное дело, шрам от пули абиссинера остался, но боль, действительно беспокоившая в первые сутки, совершенно улетучилась. Хеллборн смутно понимал, что в его рассуждениях и наблюдениях присутствует какойто логический изъян, но в настоящий момент не мог его обнаружить.

– Нет, совершенно не беспокоит.

– Тогда спокойной ночи, – сказала она и удалилась, даже не дождавшись ответа.

Джеймс задумчиво посмотрел ей вслед.