Текст книги "Неолит Северной Евразии"

Автор книги: Владимир Тимофеев

Соавторы: Леонид Хлобыстин,Михаил Косарев,Михаил Потушняк,Майя Зимина,Светлана Ошибкина,Лия Крижевская,Екатерина Черныш,Александр Смирнов,Дмитрий Телегин,Нина Гурина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 46 страниц)

На территории поселений найдены захоронения. Известно 12 погребений, обнаруженных в Джейтуне, Чопан-депе и Чагыллы-депе. Все они расположены под полом домов и во дворах. На Джейтуне одно погребение вскрыто к югу от помещения 6 во дворе. Скелет принадлежал ребенку. Голова его обращена на запад, тело лежало на правом боку с подогнутыми ногами. Погребального инвентаря нет.

В Чопан-депе вскрыто три взрослых, четыре детских погребения и одно – подростка. Захоронения взрослых расположены: одно – на правом боку со скорченными ногами, головой на север, два – на спине с полусогнутыми ногами, головой на запад. Детские скелеты располагались в скорченном положении, на левом боку, скелет подростка – в вытянутом, на спине. Ориентация разная: на восток, северо-восток, северо-запад, юго-запад. В трех случаях (взрослый и два детских скелета) отмечена окраска охрой затылочной части черепа.

В Чагыллы-депе обнаружено три погребения: детское и два взрослых. Первый костяк взрослого лежал прямо в очаге, второй – на полу, погребение ребенка найдено у стены. Два скелета ориентированы головой на север, один – на северо-запад, все лежат на правом боку со слегка согнутыми ногами.

Таким образом, для джейтунских захоронений характерно скорченное, реже – вытянутое положение без устойчивой ориентировки. Как будто скорченное положение типично для детских костяков, вытянутое – для взрослых и подростков.

В коллекциях из раскопок джейтунских поселков преобладает керамика, вылепленная ленточным способом (рис. 30). В качестве отощителя использовали рубленую солому. Поверхность сосудов тщательно заглаживали. Следы неравномерного обжига в изломе черепков позволяют предполагать, что обжиг сосудов производился в примитивных горнах или печах. На окраине Джейтуна вскрыто сооружение – «платформа А» – с двумя продолговатыми углублениями. Одно из углублений имело следы длительного воздействия огня. Возможно, тут было два горна для обжига керамики.

Рис. 30. Керамика джейтунской культуры: позднего (1-25), среднего (26–40) и раннего (41–54) этапов.

1-16 – Бами; 17–25 – Чагыллы-депе; 26, 28, 31,32 – Тоголок-депе: 27, 29, 30, 33 – Песседжик-депе; 30–40 – Чопан-депе; 41–54 – Джейтун.

Основные формы сосудов – плоскодонные корчаги, чаши, миски полусферические или с ребром в придонной части, а также кубки, сосуды баночной формы. К числу редких относятся плоские четырехугольные сосуды, получившие название «салатниц». В Чопан-депе появляются горшковидные сосуды. Стенки посуды снаружи и изнутри обмазывались глиняным раствором.

В Джейтуне встречены оригинальные формы керамических изделий: подставка на цилиндрической ножке, полый толстостенный цилиндр с темно-красной росписью на внутренних стенках, керамические плиты с невысокими бортиками и сквозными отверстиями диаметром 1–1,5 см, выполнявшие, видимо, функции сита.

Джейтунская керамика разделяется на две группы – расписную и нерасписную. Роспись наносилась красной краской, которая в зависимости от температуры обжига приобретала оттенки от темно-коричневого до малинового или темно-каштанового. Она применялась, главным образом, для украшения корчаг, служивших для хранения припасов. Реже встречается роспись на чашах и «салатницах».

На Джейтуне (рис. 30, 41–48) роспись чаще всего состоит из вертикальных струйчатых линий, изредка переплетающихся с горизонтальными, и локализуется в верхней части сосуда. Другой вид узора – горизонтальные пояса, составленные из вертикальных рядов скобочек.

Для Чопан-депе (рис. 30, 34–40), Песседжик-депе (рис. 30, 27, 29, 30, 33) и др. характерен орнамент в виде вертикальных линий, пересекающихся с горизонтальными. Реже представлена роспись в виде вертикальных или горизонтальных параллельных линий, сетки, крупных точек, залитых треугольников, горизонтальной полосы изнутри вдоль венчика.

В Бами (рис. 30, 1-16) появляются новые виды росписи: ячеистая, дугообразная, нанесенная на внутренней поверхности сосуда, лесенка. Для керамики Чагыллы (рис. 30, 17–25) характерны горизонтальные волнистые линии, вертикальные зигзаги, изображение дерева.

Для джейтунской культуры характерна пластинчатая техника обработки камня (рис. 31). Заготовками были пластины удлиненных пропорций со скошенными ретушированными верхними концами. Сырьем служил кремень медового или красновато-коричневого цвета. Предметы со вторичной обработкой встречались лишь в верхних слоях Чопан-депе, Тоголок-депе, Песседжик-депе, Чагыллы и других поздних памятниках. Основными орудиями труда являлись вкладыши жатвенных ножей (25–36 % изделий). Характерны также скребки, вкладыши ножей, скобели. Большой процент составляют геометрические микролиты, представленные в Джейтуне трапециями, треугольниками и сегментами, а в более поздних памятниках – только трапециями. Типичны и микроскребки, часть из которых выполняла функции резчиков и скобелей.

Рис. 31. Кремневые, каменные и костяные изделия джейтунской культуры.

1-30 – позднего (Чагыллы-депе), 31–62 – среднего (31–57, 59 – верхние слои Чопан-депе; 58, 60–62 – Песседжик-депе) и 63–98 – раннего (Джейтун) этапов.

В технике обработки камня и типах орудий заметны мезолитические традиции. Они выразились в микролитоидности кремневого инвентаря, сохранении типов орудий, распространенных еще в мезолитических слоях пещер Джебел и Гари-Камарбанд.

Вместе с тем изменяется техника обработки камня и появляются новые типы изделий: вкладыши жатвенных орудий, составные струги для обработки шкур и выделки кож, внедряются изделия, связанные с развитием ткачества. Впервые применялась абразивная и точечно-ударная техника. Типичны заготовки в виде призматических пластин с прямым профилем (размеры 2,5–5×0,9–1,4 см). Характерные изделия – пластины с видимой зеркальной заполировкой без ретуши на краях, микроскребки (Джейтун) и ножевидные пластины с односторонней ретушью на краях (Песседжик-депе) (Коробкова, 1975).

Среди каменных орудий в джейтунской индустрии встречаются шлифованные топорики и тесла, краскотерки, зернотерки, куранты, ступки, песты, отжимники-ретушеры. Среди костяных орудий обычны скребковые, изготовленные из лопаточных костей козы и овцы, шилья, лощила, кочедыки для плетения циновок, шпатели для выглаживания стенок сырых сосудов. Часто встречаются глиняные и каменные поделки – конусы, усеченные конусы, фишки с полусферическим навершием цилиндро-конической формы, характерные и для других раннеземледельческих комплексов (рис. 32, 12–15, 38–45, 60–69).

Рис. 32. Пластика, поделки, украшения джейтунской культуры.

1-21 – позднего этапа (Чагыллы-депе); 22–47 – среднего этапа (22–30, 32–35, 38–47 – Песседжик-депе; 31, 36, 37 – Чопан-депе); 48–77 – раннего этапа (Джейтун).

Известны и украшения из раковин каури, бусы из камня и кости дисковидной и цилиндрической формы, амулеты из камня в виде фигурок животных и людей с отверстиями для подвешивания, глиняные браслеты (рис. 32, 1-10, 23–37, 48–59). Редкими образцами представлена мелкая пластика. К ней относятся головка антропоморфной статуэтки, выполненной в плоскостной манере, и торс женской фигурки с конической грудью (рис. 32, 74).

Зооморфные статуэтки сделаны из обожженной и необожженной глины с большой долей схематизма. Реже встречаются образцы реалистического мастерства. Найдены фигурки козла, крупного рогатого скота. На поверхности некоторых статуэток сохранились конические вдавления, нанесенные заостренной палочкой, имитирующие, по-видимому, колотые раны на теле животного. На поселении Чагыллы-депе обнаружена фигурка с воткнутым в нее обломком заостренной кости (рис. 32, 19).

Вначале по материалам Чопан-депе было предложено деление джейтунской культуры на два этапа – ранний и поздний (Массон, 1960). Изучение стратиграфии и керамики поселений Бами и Чагыллы-депе позволило О.К. Бердыеву (1965) выделить третий, завершающий этап.

Этап I (ранний) представлен материалами Джейтуна, нижних слоев Чопан-депе и Тоголок-депе. Для этих комплексов характерны сосуды, украшенные вертикально-волнистой и скобчатой росписью, реже сетчатой, и силуэтными треугольниками. Заготовками орудий служили пластины правильной призматической формы, со скошенным ретушью верхним концом, пластины с симметричными выемками у основания. Значительную серию образуют трапеции, сегменты, треугольники, выемчатые пластины или скобели, скребковые орудия из лопаточных костей животных, шлифованные топоры и тесла, микроскребки, вкладыши жатвенных ножей без вторичной обработки, костяные шилья, иглы, лощила.

Этап II (средний) отражают материалы верхних слоев Чопан-депе и Тоголок-депе, Песседжик-депе, Гиевджикдепе, Гадыми-депе, трех нижних слоев Монджуклы-депе, Чагыллы-депе и Бами, Новой Нисы. Для орнаментации керамики характерна вертикально-волнистая роспись, силуэтные треугольники, появляется точечный узор. Керамика двух нижних горизонтов Бами отличается своеобразием. Здесь появляется ячеистая роспись, дугообразный узор вокруг венчика, роспись лесенкой. По мнению В.М. Массона (1971), к этому периоду относится и третий горизонт Бами, где встречается роспись силуэтными треугольниками, типичными для названного этапа.

Индустрия этапа II во многом повторяет черты первого. Продолжают использоваться пластины со скошенным концом и геометрические микролиты. Появляются небрежно сколотые призматические пластины. Известны единичные вкладыши жатвенных ножей с зубчатым лезвием, сверла со специально выделенными плечиками, относящиеся к разряду станковых (лучковых) сверл. Единичны скребковые орудия из лопаточных костей животных. Исчезают сегменты и треугольники, трапеции становятся меньше. Пластины с симметричными выемками у основания отсутствуют. Сокращается число микроскребков и скребков на отщепах.

В этот период установилась традиция территориального совмещения поселения и некрополя, а полы домов начали покрывать глиняной обмазкой.

Этап III (поздний) джейтунской культуры представлен материалами верхних слоев Бами и Чагыллы-депе. Для украшения керамики продолжали использовать роспись вертикально-волнистую, крупно– и частосетчатую, вертикально-полосчатую, точечную и силуэтными треугольниками, а также горизонтальные волнистые линии, вертикальный зигзаг, рисунки деревьев.

В кремневой индустрии падает роль геометрических микролитов, сокращается число скоблящих орудий (выемчатых пластин), исчезают скребки из лопаточных костей животных, микроскребки миндалевидной формы, концевые скребки. Вкладыши жатвенных ножей имеют зубчатые лезвия. Среди сверл преобладают экземпляры с выделенными плечиками. В архитектуре при возведении стен домов наряду с глиняными блоками стали использовать уплощенные кирпичи.

Сопоставление керамических комплексов Бами (рис. 30, 1-16) и Чагыллы-депе (рис. 30, 17–25) с расписными сосудами других памятников джейтунской культуры установило определенные различия в орнаментации керамики этих двух поселений, отмеченные при характеристике материалов II и III этапа. На основании этих различий О.К. Бердыев (1969) поставил вопрос о локальных вариантах джейтунской культуры.

На поселении Монджуклы-депе джейтунские слои перекрыты горизонтами времени Анау IA (Бердыев, 1972). Таким образом, верхняя граница джейтунской культуры определяется комплексами Анау IA. К сожалению, отсутствуют аналогичные данные для установления нижней границы. Абсолютный возраст джейтунской культуры определяется радиоуглеродными датировками, полученными для памятников среднего (Тоголок-депе) и позднего (Чагыллы-депе) этапов, и путем сравнения джейтунских комплексов с близкими памятниками Передней Азии и Ближнего Востока.

Возраст угля средних слоев Тоголок-депе 7320±100 (Bln-719) и 6890±100 (Bln-718), т. е. 5370 и 4940 гг. до н. э. Для Чагыллы-депе есть дата 7000±100 (ЛЕ-592), т. е. 5050 г. до н. э. (Тимофеев, Долуханов, 1972). Таким образом, памятники среднего этапа джейтунской культуры могут датироваться серединой VI тыс. до н. э., позднего – концом этого тысячелетия. Наиболее ранний памятник Джейтун, по аналогии с материалами верхних слоев Джармо и Тепе-Гурана, можно отнести к началу VI тыс. В.М. Массон (1971) не исключает возможность углубления даты джейтунской культуры до конца VII тыс. до н. э.

Материалы джейтунской культуры свидетельствуют о комплексном характере экономики джейтунских племен, в которой ведущей отраслью было земледелие. На это указывают долговременность оседлых поселений, находки зерен злаков и их отпечатков, использование в качестве примесей к глине рубленой соломы, высокий процент жатвенных орудий, инструментов, связанных с переработкой продуктов земледелия. Отпечатки зерен пшеницы и ячменя известны в Джейтуне (Якубцинер, 1956), нижних слоях Чопан-депе (Ершов, 1956), обуглившиеся зерна найдены в нижних горизонтах Бами (Бердыев, 1963), Чагыллы-депе (Бердыев, 1966) и принадлежат двухрядному ячменю (Hordeum disticum), мягкой (Triticum vulgare) и карликовой (Triticum compactum) пшенице.

Поселения располагались по берегам небольших речек и ручьев, разливающихся в половодье и затопляющих прилегающие участки земли. Так, полевые участки Джейтуна орошались водами Кара-Су, которые, по мнению Л.Г. Добрина и Г.Н. Лисицыной, достигали самого поселения и проникали дальше на север. И другие поселения джейтунских племен находились в зоне постоянно действующих водотоков (Лисицына, 1965), разливы которых использовались для орошения посевных участков.

Землекопные орудия не известны. Предполагают, что обработка земли производилась с помощью палок-копалок. Об этом говорят каменные утяжелители, найденные в среднем джейтунском слое Монджуклы-депе и жилой комнате Гадыми-депе.

Уборка урожая осуществлялась с помощью жатвенных ножей, оснащенных кремневыми вкладышами. Оправой для них служило дерево или кость, о чем свидетельствует найденная в Чопан-депе основа джейтунского серпа. Вкладыши жатвенных орудий составляют на всех джейтунских памятниках 25–36 %. Данные экспериментов показывают, что производительность жатвенных ножей из неретушированных вкладышей сравнительно низка. Жатвенные орудия, оснащенные пластинами с зубчатой ретушью, значительно продуктивней.

Обработка продуктов земледелия производилась с помощью каменных зернотерок, пестов, ступок, курантов. Вероятно, использовали и деревянные ступы, и песты, ибо обрушивание пленчатых пшениц, высевавшихся на джейтунских полях, возможно лишь с применением деревянных инструментов, судя по опытам, связанным с обработкой подобного зерна.

Второй основной отраслью производящего хозяйства джейтунских племен было скотоводство. По определениям В.И. Цалкина (1970б) и А.И. Шевченко (1960), в составе стада уже были домашние овцы или козы. На среднем этапе и к концу джейтунской культуры был доместицирован и крупный рогатый скот (Бердыев, 1966). Соотношение костных остатков диких и домашних животных свидетельствует о преобладании скотоводства над охотой. По предположению В.М. Массона (1971), скотоводство носило отгонный характер, поскольку на территории джейтунских поселков отсутствуют следы каких-либо загонов и кормохранилищ. Крупный рогатый скот составлял незначительную часть стада, что характерно и для поздних энеолитических памятников Южной Туркмении. Продукты охоты давали около 25 % мясной пищи на самом раннем поселении Джейтун (Массон, 1971). Основными объектами охоты были джейран, дикий баран, кабан, лиса, волк. В Чагыллы-депе среди костных остатков большое место занимает кулан (Бердыев, 1966). В средний период джейтунской культуры роль охоты снизилась, еще заметнее ее падение в хозяйстве древних земледельцев в последующее энеолитическое время.

Наконечники стрел для джейтунской культуры не типичны. Известен лишь один наконечник кельтеминарского типа в материалах среднего этапа из Чопан-депе. Нет наконечников и в раннеземледельческих комплексах Ближнего Востока – Джармо, Сиалке I, Тепе-Сараб, Хассуне. Характерным охотничьим оружием как для джейтунской культуры, так и для неолитических культур типа Джармо, Хассуна, была праща, которую, видимо, использовали при охоте на мелких зверей. Возможно, существовала и облавная охота в местах водопоя животных.

Среди домашних промыслов ведущее место занимало производство орудий труда. Одним из ведущих являлось и кожевенно-скорняжное производство, связанное с обработкой шкур и выделкой кож. Орудия труда, связанные с этим производством, известны во всех хозяйственно-жилых комплексах поселков. В Джейтуне обнаружены специализированные хозяйственные помещения (23 и 25), где сосредоточены многочисленные орудия для обработки шкур и выделки кож. О раннем зарождении ткачества свидетельствуют находки каменных и керамических дисков с просверленным отверстием в центре, позднее встречающихся наряду с керамическими пряслицами. Немаловажное значение в домашних промыслах имела обработка дерева и кости (посуда, рукоятки к орудиям и сами орудия, украшения, бытовые предметы).

К числу распространенных производств относится керамическое, производившее ручным ленточным способом сосуды с ограниченным числом форм и примитивной росписью. С гончарным производством косвенно связаны работы по изготовлению минеральной краски, употреблявшейся при нанесении орнамента на сосудах. Растертая охра употреблялась и в погребальных обрядах джейтунцев, и, возможно, в косметических целях.

Архитектура поселений и жилых комплексов позволяет коснуться вопроса об общественном строе джейтунского общества. Планировка поселков свидетельствует о том, что небольшие по площади дома (16–30 кв. м) принадлежали одной малой семье из пяти-шести человек. Равномерное распределение орудий труда по всем жилым комплексам Джейтуна позволяет говорить о децентрализации домашних производств. Это значит, что малая семья владела не только домом, но и имела в личном пользовании необходимые для существования инструменты, была «основной и самообеспечивающей производственной и потребляющей единицей» (Массон, 1971, с. 104). Поселение Джейтун состояло из 30 однокомнатных домов, в которых обитало 30 парных семей, или 150–180 человек. Такие памятники, как Чагыллы-депе и Монджуклы-депе, насчитывающие до 10–15 домов, заселенных 10–15 семьями, включают в общей сложности 60–90 человек. К числу поселков средней величины относится поселение Песседжик-депе, где, по мнению О.К. Бердыева (1976), проживало более 200 человек. Поселение Чопан-депе по плотности застройки могло вмещать до 600–800 человек, образующих одну общину (Массон, 1971). Любой джейтунский поселок с социальной точки зрения следует рассматривать как общину, состоящую из нескольких малых семей. Центром поселения являлись общинные дома, отличающиеся крупными размерами и массивными окрашенными или расписными стенами (Песседжик-депе, Чагыллы-депе и Гадыми-депе).

Большой интерес представляет группа поселков – Песседжик-депе, Тоголок-депе и Чопан-депе, – приуроченных к одному Геокдепинскому оазису и принадлежащих, по мнению В.М. Массона (1971), одному небольшому племени.

Имеющиеся материалы характеризуют идеологию джейтунских племен как типичную для ранних земледельческо-скотоводческих обществ. Захоронение усопших в пределах поселения подчеркивает связь умерших с коллективом общины, а следы красной охры на костяках указывают на погребальный ритуал, известный у многих неолитических и энеолитических племен Средней Азии и Ближнего Востока. О религиозных воззрениях земледельцев свидетельствует мелкая пластика, в частности женские фигурки, правда, на поселениях джейтунской культуры сравнительно редкие. Небольшие фигурки животных, обычно вылепленные из необожженной глины, видимо, использовались в магических целях только однажды, после чего выбрасывались. Предполагается, что наколы на статуэтках – это следы обрядов, связанных с охотничьей магией.

Особый интерес представляет появление специфических святилищ. На Джейтуне такое святилище отсутствует. Это может указывать на то, что в ранний период джейтунской культуры культовым центром мог служить один из домов (например, помещение 4 с полихромной росписью). На среднем этапе джейтунской культуры, как показали раскопки Песседжик-депе, уже появляется специальное святилище, служившее, вероятно, и местом общих собраний. По планировке это тот же стандартный жилой дом, но почти вдвое увеличенный в размерах. Особый интерес представляет наличие в интерьере фресковой живописи, на которой мы видим геометрические фигуры и животных – черных кошачьих хищников с загнутыми вверх хвостами (барсов?), и каких-то травоядных, переданных красным цветом. Продолжение раскопок на Песседжик-депе показало, что на протяжении трех строительных периодов святилище не только традиционно располагалось в центре поселка, но и имело примыкающий хозяйственный комплекс с различного рода подсобными строениями и хранилищами (Лоллекова, 1978). Рассматриваемый ансамбль является как бы прообразом древневосточных храмовых комплексов, игравших роль религиозных и хозяйственных центров.

О происхождении джейтунской культуры существуют разные точки зрения. В.М. Массон высказал гипотезу о генетической связи Джейтуна с охотническо-собирательскими группами племен района Туркмено-Хорасанских гор и Эльбруса. В основу этой гипотезы было положено сходство кремневых индустрий Джейтуна и мезолитических комплексов Прикаспия. Однако памятники протоджейтунцев в районе Туркмено-Хорасанских гор пока не известны. Г.Ф. Коробкова (1969б), опираясь на отсутствие на территории Копет-дага памятников с традицией пластинчатой техники и сходство кремневого инвентаря Джейтуна с индустриями мезолитических комплексов Прикаспия (в частности, V слоя Джебела), высказала гипотезу о том, что прямыми предшественниками джейтунцев были прикаспийские племена охотников-собирателей. В.М. Массон признает сходство джейтунской культуры с памятниками прикаспийского мезолита, но полагает, что процесс формирования джейтунской культуры был более сложным и не ограничивался одним источником. Сильное влияние на сложение культуры оказали ближневосточные традиции домостроительной техники, предполагающей применение окраски полов известковым раствором и отмеченной на ряде памятников Ближнего Востока VIII–VI тыс. до н. э., таких, как Иерихон, Чейюню-тепеси, Тепе-Гуран (Kenyon, 1955; Çambel, 1974; Meldgaard, Mortensen, 1964), и керамического производства с идентичными мотивами росписи. Можно предполагать, что в формировании джейтунской культуры участвовали местные прикаспийские племена охотников-собирателей и ближневосточные земледельцы.

Джейтунская культура – одна из древнейших земледельческо-скотоводческих культур Старого света, входящая в систему раннеземледельческих культур Древнего Востока. В настоящее время в пределах этой системы намечается ряд локальных культур или культурных общностей. Так, П. Мортенсен ставит вопрос о загросской общности, объединявшей такие памятники, как Джармо, Тепе-Гуран и Тепе-Сараб (Mortensen, 1964). Исследователи отмечают наличие в центральноиранском памятнике Сиалк I элементов, возможно, восходящих к комплексам джейтунского типа. Таковы прямые основы жатвенных ножей, терракотовые фишки, некоторые элементы росписи на керамике (Массон, 1971; Ghirshman, 1938).

Сама джейтунская культура обнаруживает больше аналогий с памятниками типа Джармо, что прослеживается в кремневой индустрии, костяных бусах, каменных дисках с отверстиями, глиняных конусах, некоторых формах сосудов и типах расписной керамики (Braidwood, 1960). Особый интерес представляют находки керамических браслетов в Тоголок-депе и Чагыллы-депе. По мнению О.К. Бердыева (1976), это подражание каменным браслетам, характерным для комплексов типа Джармо.

Близкое сходство с джейтунской архитектурой имеют синхронные ей материалы Тепе-Гурана, где в технике домостроительства применялись сырцовые кирпичи, а в окраске стен и полов использовались известь и красная охра. Наблюдаются аналогии и в формах ряда сосудов и элементах росписи, наличии каменных и костяных бус (Meldgaard и др., 1964).

Имеются параллели с архитектурой Иерихона времени культуры В. Там, так же как в Джейтуне, полы покрывались известковой штукатуркой и окрашивались в красный и бежевый цвет (Kenyon, 1957; Kirkbride, 1966). Наблюдается сходство в бусах из камня и раковин.

Единство элементов домостроительной техники малоазийских памятников Хаджилара и Чатал-Гуюка и среднеазиатского Джейтуна проступает в использовании сырцового кирпича, пропорции которого близки джейтунским блокам, и в окраске полов. Есть сходство в деталях росписи и некоторых формах сосудов (Mellaart, 1961; 1965; 1975).

Сходство джейтунской культуры с синхронными памятниками Малой Азии и Ближнего Востока можно объяснить наличием культурных контактов, а также общими генетическими истоками. Показательны параллели между Джейтуном и Сиалком I, которые, по мнению В.М. Массона (1971), могут свидетельствовать о близости неолитического пласта, оказавшего влияние на формирование культуры типа Сиалка и Джейтуна. Это позволило исследователю поставить вопрос о возможном существовании североиранской-южнотуркменской общности, испытавшей воздействие со стороны загросской общности. Таким образом, в этнокультурном плане джейтунские памятники – особая группа племен, возможно, находившаяся в родственных связях с племенами, оставившими памятники типа Джармо. Высказано предположение, что все эти племена говорили на языках нерасчлененного протоэламского-протодравидского единства (Массон, 1977). В антропологическом отношении носители джейтунской культуры принадлежали к долихокранным европеоидам восточно-средиземноморского типа, т. е. к тому расовому типу, к которому относится почти все население Средней Азии эпохи неолита и бронзы (Гинзбург, Трофимова, 1972).

В настоящее время джейтунский материал обнаружен в нижних слоях поселения Ярим-Тепе, расположенного в юго-восточной части Прикаспия в долине Гюргена (Crawford, 1963). Возможно, новые данные позволят поставить вопрос о наличии в эпоху неолита джейтунской культурной общности, охватывающей территорию Южного Туркменистана, частично центральную и северо-восточную часть Ирана.

В заключение отметим, что джейтунская культура не исчезает бесследно. Ее традиции лежат в основе последующего развития раннеземледельческих комплексов Южного Туркменистана и особенно четко проявляются в домостроительстве и керамическом производстве (Бердыев, 1974).

Кельтеминарская культурная общность.

Кельтеминарская культура была выделена С.П. Толстовым (1946) после раскопок стоянки Джанбас 4 на Акчадарье. В дальнейшем Хорезмская экспедиция исследовала десятки стоянок на древних руслах Амударьи, Узбоя, в Присарыкамышской дельте и других районах (карта 5). Изучались памятники близкого типа и в бассейне Махандарьи, в Каршинской и Канимехской степях, Центральных и Северных Кызылкумах, в Северном Приаралье.

В 70-80-е годы территория поисков расширяется, открыты и исследованы группы стоянок в Акчадарьинской дельте, по среднему течению Амударьи и на окраине Заунгузских Каракумов. Серии памятников обнаружены в Присарыкамышской дельте, где особенно важен могильник Тумек-Кичиджик в бассейне староречий Сырдарьи, во Внутренних Кызылкумах, где представляют интерес лявляканские стоянки и мастерские по производству бус (Мамедов, 1975). Своеобразны стоянки и ювелирные мастерские в Бешбулакской, местонахождения и кварцитообрабатывающие комплексы в Минбулакской, стоянки в Каракатинской впадинах. Серия стоянок выявлена в северной части староречий Зеравшана, в районе Аякагитменской впадины, Дарьясая и Эчкиликсая.

В настоящее время известно более 1500 памятников кельтеминарской культуры. Ряд их исследован раскопками (Джанбас 4, стоянка Толстова, Кават 7, Лявлякан 26 и др.), другие – шурфовкой. Исследования могильника Тумек-Кичиджик в северной Туркмении дали первые антропологические материалы для охотничье-рыболовческого неолита среднеазиатского региона. Однако многие вопросы, связанные с кельтеминарской проблемой, остаются спорными. Нет единого мнения, имеем ли мы дело с одной культурой или серией сходных культур, входящих в единую кельтеминарскую общность, не ясны ее территориальные границы, нет общепринятой хронологии и периодизации. Вместе с тем ряд историко-культурных выводов, сделанных еще С.П. Толстовым, остаются в силе до сих пор. Рассмотрим материалы памятников кельтеминарского облика по географическому принципу.

Акчадарьинская дельта.

Основная масса кельтеминарских стоянок сконцентрирована на юге Акчадарьинской дельты, простирающейся от Амударьи на западе до границы коренных песков на востоке, от Турткуля на юге до хребта Султануиздаг на севере. В IV–III тысячелетиях до н. э. это был хорошо обводненный район с системой протоков, отдельными заболоченными участками и тугайной растительностью (Толстов, Кесь, 1956). Стоянки расположены здесь группами. Среди них выделяются джанбасская, каватская, байрамказганская, мамурская, таджиказганская и др.

Основополагающими памятниками джанбасской группы являются стоянка Толстова и Джанбас 4. Культурные слои их тяготеют к верхней границе аллювиального песка и перекрыты «болотным горизонтом» и слоем суглинка. В нижнем горизонте Джанбас 4 вскрыты остатки жилища каркасно-столбовой конструкции, размерами 26×13 м, с многочисленными очагами (рис. 33, 4–8). На стоянке Толстова обнаружены три жилые постройки. Из них дом 1 в плане прямоуголен, его площадь 110–120 кв. м, двухслойная кровля состояла из камыша и древесной коры, внутри располагались хозяйственные ямы и прослеживались очажные пятна. Рядом выявлена полуземлянка (дом 2), углубленная на 70-100 см, с остатками столбовой конструкции. Центральную часть занимает долговременный очаг с зольниками. Третье жилое сооружение находилось рядом с домом 2. По мнению А.В. Виноградова, все три жилища относятся к одному поселению.

Рис. 33. Кельтеминарская культурная общность. Планы и реконструкции жилищ.

1 – Дарбазакыр 1; 2–3 – Кават 7; 4–8 – Джанбас 4.

Основными находками в джанбасской группе стоянок является керамика, кремневые и костяные изделия, украшения, фаунистические остатки. Сосуды вытянутых пропорций, есть полусферические чаши, в том числе с открытым сливом, шаровидные или яйцевидные с цилиндрическим горлом, ладьевидные. На стоянке Толстова (рис. 34) обнаружены единичные плоскодонные сосуды: с цилиндрическим туловом и реберчатый. Интересна группа миниатюрных сосудов, также, по-видимому, плоскодонных. Керамика украшена прочерченными прямыми и волнистыми линиями, зубчатым штампом, короткими насечками, образующими узор в виде лесенки, елки, иногда обрамленный прочерченными поясами. Изредка представлены ногтевидный, желобчатый и ямочный орнаменты (Виноградов, 1968б; 1981). Найдена крашеная керамика, расписанная коричневато-красной охрой. Роспись наносилась поверх прочерченного орнамента в виде полос или по направлению узора. Единична керамика с белой росписью. Интересны диски с отверстием в центре, изготовленные из обломков сосудов, диаметром 5–8,5 см.