Текст книги "Королева ночи"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

– Значит решено, туда и пойдем, – я задумался. Два дня в дороге – большой срок, многое может произойти, оружие нужно, да и еда не помешает. Придется завтра навестить братьев, попробовать уговорить, чтобы они отдали старый меч, что лежит у нас на чердаке, он все равно никому не нужен.

Отец его всем предлагал, даже пытался как-то продать, но выглядел тот неказисто, потому покупателей не нашлось. Мне его отдадут, если найду нужные слова для братьев для сестер, они оружие не любят так же, как и меня.

– Провизию нужно в дорогу, так что ты свои медяки пока не расходуй, придется на них хлеб покупать.

– Плохое там место, – в третий раз проговорил Денис. – Очень плохое, не хочется туда идти, а тетка очень опасная и сильная ведьма.

– Ну, тогда оставайся здесь, если надеешься выжить, а у меня выбора нет, – я помрачнел. – Завтра же тобой нечисть пообедает, она никого не щадит.

– А вот тут ты не прав, она не всех ест, знаю десяток ребят, которые по улицам ночью ходили и живыми остались, никто их не тронул, хоть тени видели и вой слышали, от которого сердце замирало. Шанс выжить в городе есть, а вот у тетки его может и не быть… боюсь я ее.

– Да что там такое? – не выдержал я. – Ты хоть намекни, тогда тоже бояться стану.

Ответить Денис не успел, подошла служанка и поманила меня пальцем.

– Тебя хозяин зовет. Иди.

Я оглянулся, трактирщик вышел из-за стойки и теперь стоял в дверях, мрачно глядя на меня.

Постояльцы понемногу разошлись, кроме нас с Денисом остались еще двое за соседним столиком, но с ними дело понятное, еще немного, сговорятся, допьют вино, и поднимутся наверх, ключ от комнаты он уже взял, я видел, как мужчина вертел его в руках.

Я подошел к хозяину.

– Тебя я не сразу узнал, Наджес, – мрачно проговорил он. – Жаль, что поздно разглядел, иначе бы не пустил на порог, но если пустил, выгонять не стану, зверем бесчеловечным меня еще никто не называл, да и стражам не понравится, если кого-то убьют на улице возле моего заведения.

– Прости, – я примирительно развел руками. – Поверь, сюда бы не пришел, если бы была другая возможность…

– Что случилось, то случилось, – привычно усмехнулся трактирщик. – Историю твою знаю, но помочь ничем не могу, отца твоего того и гляди начальником стражи поставят, тогда мне не поздоровится. Повторяю, гнать – не гоню. В ночь отправить человека на прокорм нечисти, дело не божеское, но чтобы завтра утром ноги твоей и твоего приятеля не было, и больше никогда сюда не приходи…

– Хорошо, – кивнул я. – Об этом мы сейчас с моим молочным братом и договариваемся. Решаем куда идти из города…

– Если завтра уйдешь и без скандала, то припасы в дорогу дам. Может, еда покажется не очень вкусной, но дня на три хватит, чтобы с голода не умереть.

– Спасибо, – поклонился я. – Утром мы еще по городу походим, надо хоть какое-то оружие найти, а днем уйдем.

– К парадной двери не подходи, зайдешь с проулка, повара я предупрежу, но если вздумаешь, снова вечером вернуться, то я тебя стражам сдам. Если тебя увидят, то отнесутся как к бродяге, на площадь выведут и плетьми отхлещут, такое им дали указание…

– Теперь буду знать, – я низко и уважительно поклонился еще раз, все-таки первый человек, кто сегодня мне добро сделал. – Вас не подведу, все сделаю так, как учили, зайду с проулка…

– Сейчас служанка плошки погасит, масло тоже денег стоит, ложитесь спать на лавках, а утром, чтобы ушли до первых посетителей.

Трактирщик проводил взглядом влюбленную парочку, которая поднялась на второй этаж в свободную комнату, служанка пробежала по столам, гася плошки, и трактир погрузился во тьму.

* * *

Костя еще несколько раз махнул мечом, потом решил, что старосту упускать ни в коем случае нельзя, и зашагал обратно к кузнице.

Ефим время зря не терял, дожидаться его не стал и драпанул, чтобы его догнать, пришлось хорошо побегать – тот почти добрался до дома кузнеца. Костик подбил его ногу, а когда староста упал, пару раз пнул по ребрам, и толкая его перед собой остро отточенным лезвием, привел обратно в кузницу.

Народу вокруг нее добавилось, кузнец уже встал, да и Лог пришел в себя. Мужики держали наготове вилы, косы, кое-кто дубины. Кузнец снова вооружился заготовкой меча, а Лог своим молотом – от нападения их останавливало то, что Костя прикрывался старостой.

– Ну и что будем делать? – спросил громко юноша, так чтобы слышали все. Драться с толпой мужиков ему не хотелось, убивать придется, а это никому не было нужно. – Ты, Ефим, готов умереть за нормальные портки и еду на три дня? А ты кузнец? А мужики твои? Может всех вас и не убью, но троих-четверых точно с собой на тот свет захвачу. Так как расходиться станем?

Староста, было, дернулся, но Костя сбил его с ног в густую пыль и приставил к шее меч, не отводя настороженных глаз от толпы. Надоело ему это все. Только он до сих пор не знал, как из этого выворачиваться. Убежать в лес и там умереть от голода? Не хочется…

Значит, придется держаться до конца. Убьют, так убьют, черт с ними!

Кости сплюнул под ноги мужиков, и те снова попятились назад – бросаться на него явно не собирались, на старосту смотрели кто с жалостью, а кое-кто с усмешкой.

– Отпусти, – прохрипел Ефим. – Договоримся…

Кузнец стоял к нему ближе всех и угрюмо молчал, Лог за его спиной вытирал кровь с разбитой головы, и смотрел не то что зло, скорее растерянно. Похоже, что получилось, никому не нравилось, только как из этого выходить, никто не знал.

– И как договоримся? – спросил мрачно Костя. – Пробовали уже раз, только закончилось все плохо…

– Портки я тебе дам и рубаху, есть у меня запасные, – проговорил один из бывших лучников, он так и стоял держа в руках его как палку. – Только ты у меня лук сломал, надо бы сделать…

– Но я тебя не убил, а мог бы, – Костик поморщился, пот тек по коже, а ветерок холодил. – Ты бы еще немного и в меня бы попал, очень неплохо стреляешь.

– Мог убить, но ведь не убил же, – не согласился мужик, – А раз так, то я тебе портки и рубаху, а ты мне лук сделаешь настоящий, боевой, я видел такие у стражников в городе. Ох и мощное оружие, шагов на пятьсот бьет…

– Не пойдет, – покачал головой юноша. – Боевой лук делать долго, его клеить надо, гнуть из хорошего дерева, а я здесь надолго не задержусь – может, сегодня и уйду, как только получу то, что прошу…

– Точно уйдешь? – спросил Ефим из-под его ноги. – Не врешь?

– Уйду, а что мне с вами делать? Я не крестьянин, мне ваши поля без надобности, пойду искать работу в город.

– Работу и мы тебе можем предоставить, – староста снизу похлопал его по ноге. – Дай я стану, а то как-то трудно договариваться в таком положении. Да и не молодой я уже, чтобы на земле валяться, ребра болят… зачем ногами-то пинал?…

Юноша подал ему руку и помог подняться.

– Так что ты начал говорить о работе?

– На следующей неделе мы отправляем обоз на ярмарку, его охранять надо, – староста мрачно посмотрел на мужиков, видимо ожидая возражения, потом снова перевел взгляд на Костика. – Если доведешь обоз без потерь, то расплатимся харчами и одеждой. Парень, ты ловкий, с мечом обращаться умеешь…

– Одному обоз охранять, нереально…

– Мы же тоже с тобой будем, – вздохнул Ефим. – Понятно, что один везде не успеешь, но я тебя назначу старшим за охрану, поэтому с тебя просто спрос будет особый. Тебе же все равно в город надо, больше ты нигде себе работы не найдешь, так что нам по пути. Устраивает?

– Считай, договорились, только на кузнице я больше работать не стану.

– Не хочешь, не работай, – староста распрямился и тут же охнул и схватился за бок. – Кузнец тебя взял, чтобы мечи ковать, а мы берем, обоз охранять. Ты бездельничать не станешь, деревню тоже защищать надо. Сегодня отдохнешь, а завтра встанешь на дежурство. А меч у тебя получился неплохой, острый…

Мужики засмеялись, за ними староста, а потом к ним присоединился и кузнец, только Лог смотрел на Костика зло, вытирая кровь все еще сочащуюся из глубокой царапины на лбу.

– Только где же нам тебя устроить на ночь? Кузнец, ты его не возьмешь? Или кто другой?

– Нет, мне такой в доме не нужен, он мне едва ребра не сломал, да и Логу вон голову пробил. Убьем мы его, когда заснет…

– Да, дела… – Ефим еще раз посмотрел на мужиков, видимо ожидая, что кто-то откликнется на его просьбу, но все угрюмо молчали и отводили взгляд. – Я его тоже в свой дом не возьму, у меня дочка на выданье – испортит, кому после этого отдам?

– В деревне его никто не возьмет, – покачал головой один из лучников. – Дураков нет. Смотри, что натворил за день, с утра появился, а уже к вечеру со всеми перессорился. Отдельно его от всех надо держать, как зверя в клетке. Может, поместим в избу у леса, где Мартын жил?

– Пожалуй, это неплохой вариант, – покивал староста. – Вот, что, чужак, если хочешь у нас остаться, устраивайся на ночь в доме за околицей возле леса, там сейчас никто не живет. Мужик там один жил, ушел в лес и не вернулся, уже скоро месяц тому будет. То ли пришлые его убили, то ли зверь какой задрал. Жену и дочку родственники к себе забрали, так что дом пустой стоит. Изба большая, хорошая, там и одежду себе, может, найдешь.

– Не найдет он в доме ничего, – вздохнул мужик с разрубленным луком. – Там вся деревня уже побывала, все, что можно в хозяйстве использовать давно растащили – откуда по-твоему у меня лишние штаны и рубаха?

– Я же запретил оттуда что-либо брать, – нахмурился Ефим, обвел суровым взглядом мужиков, те и не думали прятать от него своих насмешливых улыбок. – А жить-то там еще можно?

– Только в сарае, в доме давно ничего нет, все вынесли, в том числе и рамы – стекло нынче дорого.

– В общем там и будешь жить, – махнул рукой староста. – В сарае, в доме, сам определяйся. Одежду и еду тебе туда принесут. Ступай, и чтобы тебя никто на улице не видел, и к девкам не приставай, даже не разговаривай, иначе наш договор потеряет силу. Мне неприятности в деревне не нужны.

– Ладно, договорились, главное еду, чтобы быстрее принесли, проголодался я, а девки мне ваши не нужны, – Костик повернулся и направился к околице. – И одежду, а то ночью прохладно спать будет…

Далеко не ушел, его остановил кузнец, поймав за руку:

– Фартук отдай, и бахилы снимай, они мои. Штаны, если хочешь, можешь оставить, а все остальное отдай…

– А я бы и штаны обратно забрал, – пробурчал Лог, продолжая утирать сочащуюся из царапины кровь. – От этого чужака одни неприятности, мне вон дырку во лбу сделал.

– Тебе мало, парень? – вскинулся Ефим. – Если мало, то я разрешу тебе еще немного с чужаком подраться. Хочешь? Он тогда тебе еще одну сделает…

Мужики засмеялись, увидев, как подручный отшатнулся назад.

– То-то и оно, – усмехнулся староста. – Думаешь, легко все дела миром решать? Чужак всех бы вас поубивает, если с ним не договориться. Видишь, какой быстрый? Даже охотники промахнулись, а они каждый день из леса дичь приносят, так что стрелять умеют. И дерется пришлый так, что всем навалял. Ты у нас, посчитай, самый сильный из парней будешь, а вон до сих пор кровью умываешься. Так что стой и молчи!

Ефим перевел хмурый взгляд на Костика:

– А ты, чужак, отдай кузнецу его кузнечное добро. Сапоги тебе принесут, только не знаю, в размер будут или нет, так что бахилы тебе не нужны, как и фартук. Кстати, как звать-то тебя?

– Зовите Костей, – юноша снял с себя фартук и бахилы, оставшись в одних только рваных штанах, потом неохотно бросил и меч к ногам кузнеца, который до сих пор держал в руках. – Так меня родители назвали.

– Ну, если тебе нравится, то и мы станем тебя так звать.

– Я к этому имени привык, – Костик зашагал к дому, крикнув через плечо Ефиму. – Не забудь об одежде и еде – есть уже давно хочется, да и прохладно без нее.

– Принесем не беспокойся.

Костя все еще не конца осознавал, что происходит, до сих пор не представлял, где находится. Версий было всего две: одна – что его перенесло в сторону километров на триста-пятьсот, так сказать, телепортировали, вторая была намного хуже – его перебросило во времени лет этак на тысячу назад.

Обдумывать этот вариант ему меньше всего хотелось, от одного предположения у него мурашки бежали по телу, а в сердце просыпалось отчаяние.

Одно дело – читать подобное в фантастических романах, и совсем другое самому попасть в такую историю.

Потерять всех своих друзей, забыть вкус современных продуктов, носить то, что сейчас на него одето, и спать на чем придется. А если заболеет, кто его здесь лечить станет? Да и чем?

Антибиотики еще не изобретены, лекарств нет, от одного больного зуба можно загнуться…

Значит, будем придерживаться версии, что его перебросило куда-то в Сибирь, к староверам. Вот съездит в город, найдет там телефон, и все разъяснится…

Костик оглянулся назад. Мужики стали расходиться, староста вслед за ними отправился к своему дому. На кузне застучали мехи, мальчишка разводил огонь, а подручный побежал к реке смывать кровь, а ему в помощь из дома кузнеца уже спешила знакомая ему толстая тетка с какой-то тряпкой.

Неужели староверы не пользуются йодом?

Юноша вздохнул и недоуменно остановился перед крепким забором, в котором хватало дыр, крепкие толстые доски кто-то вытаскивал и складывал в кучу, видимо готовя к тому, чтобы потом подъехать на телеге и все забрать.

Сейчас правда никого не было, а в дыру забора виден был высокий бревенчатый дом, над ним мужики тоже поработали крепко, крыльцо уже развалили, и полуоткрытая дверь покачивалась в метре от земли.

Костя подтянулся и залез внутрь, здесь следы разгрома были видны еще отчетливее – половину досок с пола сорвали и сквозь дыры виднелась земля.

Потолок разворотили, хорошо еще, что саму крышу не тронули, иначе дожди бы насквозь дом промочили.

Рамы выдернуты с корнем, и прохладный колючий ветерок свободно гуляет по двум небольшим комнатам. Массивную русскую печь, на которой вполне можно было бы спать, пока еще не разобрали, хотя ухват и заслонку уже утащили.

В сарае, который прислонился одним боком к дому, вместо пола была утоптанная земля, но имелся второй этаж, проходивший через все строение, там было сухо, лежало немного прошлогоднего сена, в котором вполне можно было разместиться на ночь.

Костик в таких условиях никогда не спал, тем более без одеяла и одежды, спальника и палатки, но тут оставалось надеяться на то, что староста исполнит обещание, и хоть что-то ему даст, чтобы он не замерз ночью.

Если судить по не очень жаркому дню, ночью наверняка будет холодно.

Дверь в сарае сбитая из досок, закрывалась неплотно, и ветерок свободно гулял, где хотел, заставляя волоски на руках и ногах подниматься, в тщетном усилии прикрыть тело отсутствующей растительностью.

На второй этаж лестницы не было – сперли, пришлось прыгать и подтягиваться на руках.

Костя подгреб сена на шершавые плохо-отесанные доски, прижался к бревенчатой стене, подтянул коленки к подбородку и обхватил себя руками, надеясь хоть немного согреться. Ему было тоскливо и очень противно, мышцы болели от тяжелой работы и большой физической нагрузки. Никогда еще он столько не ходил и не двигался.

Ступни ног, руки, плечи, живот и спина были в царапинах и ожогах, которые получил на кузне и в лесу. И еще очень хотелось есть.

Когда остатки адреналина улетучились, и он наконец расслабился, то ему стало так плохо, что возникло ощущение, будто умирает.

Жить ему, правда, и без этого не хотелось – в его голове все больше зрело убеждение, что дальше всё станет еще хуже.

Не случайно он оказался здесь, ох, не случайно. И обратно его никто не заберет. И он никогда не проснется, если все так и будет продолжаться.

Город – если он выдержит и сможет выжить, чтобы в нем оказаться – окажется каким-нибудь скопищем небольших деревянных, кое-где с вкраплениями каменных двухэтажных хибар, с грязными узкими только кое-где мощеными улицами, по которым бегут ручьи из нечистот. Телефона нет, радио тоже…

Такими были города средневековья, и все вокруг говорило о том, что он находится примерно в этом времени. Слишком многое говорило об этом – точнее отсутствие этого многого и привычного…

Зачем староверам ковать мечи, если можно приобрести охотничьи ружья?

Отчего никто не позвонит в город, чтобы прислали милицию? Почему он не увидел и не услышал ни одного самолета или вертолета, кружащего в небе – в конце концов двадцать первый век на дворе… или нет?

Костик вздохнул и решил, что, если ему сейчас не принесут еду и одежду, то он разнесет всю деревню и все заберет силой. Коль милиции нет, а главное оружие – меч, то он вполне сможет с этим справиться.

Вспомнилась еще одна странность. Он не увидел в деревне ни одной собаки, такое даже в кошмарном сне никому не привидится, друзья человека давно стали частью современной жизни.

Значит все-таки в прошлом, или что еще хуже в другом мире?

Если это так, тогда совсем беда. В любом случае – тут он скрипнул от злости и раздражения зубами – стоит надеться только на себя. Гуманизмом здесь и не пахнет, а значит, каждый выживает в одиночку. Он здесь чужой, следовательно, получит только то, что сумеет сам отобрать, даром ему никто ничего не даст.

Придется воровать кур и овец, находить амбары, вскрывать зерновые ямы и многое другое, если, конечно, хочет выжить.

Костик заворочался, сено смялось, ребра уже болели от твердых досок и услышал во дворе звонкий мальчишеский голос.

– Эй, чужак, ты где? Я тебе одежду принес.

Юноша посмотрел в щель и увидел босоногого мальчишку с объемистым тюком нерешительно переминающегося с ноги на ногу посередине открытого двора – ворота тоже унесли рачительные селяне.

– Я в сарае устроился, – отозвался Костя. – Не бойся, с мелюзгой не воюю.

– Ладно, – рассмеялся мальчишка. – Раз так, то и я тебя тоже не трону.

Он подошел к воротам сарая и потянул створку, сбитую из досок, ржавые петли, скованные вероятно все в той же кузнице протяжно заскрипели.

– Куда спрятался?

Юноша опустил руки и рывком забросил мальчишку вместе с узлом наверх, тот только и успел тоненько и испуганно взвизгнуть. Лет тому было около двенадцати, роста небольшого, вихри темные, скулы выдающиеся, такие были у многих в этой деревне, словно когда-то по этим местам прошли татары.

– Что принес?

– Одежду и еду, как дядя сказал, – пацан успокоился, сел на помост, опустив вниз ноги, разглядывая, как Костик развязывает тюк из широкого домотканого полотна.

– А кто дядя?

– Староста… кто же еще?

На самом верху оказались невысокие сапоги сшитые из грубо выделанной кожи и покрытые сверху какой-то остро-пахнущей берестяным дегтем смесью для того, чтобы не промокали. Подошва была толстая из нескольких слоев кожи и пробитая основательно деревянными нагелями – выглядели они не так уж плохо для деревушки затерянной в средних веках.

Размер тоже оказался его, в качестве носков прилагались портянки – две полоски из серой грубой ткани. Вот уж не думал, что придется такое носить в гражданской жизни, считал, только в армии придется.

Под сапогами оказались штаны из той же домотканой ткани, что и портянки, только окрашенные в коричневый цвет, они показались ему немного великоваты, в узле, правда, оказалась толстая веревка сплетенная из растительного волокна, довольно прочная на разрыв – видимо для подпояски.

Рубашка прилагалась к штанам просторная, из той же ткани, и вполне теплая.

Это можно было носить, хоть Костик несомненно привык к более изящной одежде из разных тканей, а не их одной вытканной из какого-нибудь льна, или… ну в общем из того – из чего ее здесь ткут.

Посмотрев на все это богатство, Костя вздохнул и осмотрел свое тело.

Ноги покрывала густая деревенская пыль, руки, плечи и ноги были в зелени травы, царапинах и потеках засохшей крови. Вряд ли стоило одевать чистую одежду на себя – самому же потом станет неприятно.

Сначала следует вымыться, благо колодец имелся во дворе и над деревянным срубом висело деревянное ведро, которое никто из мужиков еще не догадался унести.

Костик посмотрел с тоской вниз и решил, что сначала следует поесть, хотя бы для того чтобы согреться. Вряд ли вода в колодце окажется теплой, как парной молоко, вероятнее всего ледяной, которую стерпеть будет невозможно…

На дне узла обнаружилась все та же каша, сухая без масла, но зато много – почти полный котелок, ею юноша и занялся. Мальчишка подгреб под себя сухую траву, уселся удобнее, продолжая внимательно его рассматривать.

– Чего тебе во мне не нравится? – поинтересовался Костя с набитым ртом, получилось не очень внятно, но пацан его понял. – Тебе я еще ничего плохого не сделал, чтобы на меня волком смотреть…

– Мне только и не сделал, зато вся деревня говорит, что ты здорово дерешься. Логу голову разбил, а он у нас самый здоровый из парней, во все драки лезет, многим от него досталось, а перед тобой спасовал. А еще кузнеца побил, и другу моему Митьке, он на кузне учеником работает, по шее дал…

– И что тебе в этом не нравится?

– Лог – здоровый детина, он тебя выше и сильнее будет, да веса в нем больше чем в тебе. Как ты его побил? Расскажи, может, пригодится.

– Наверно тебя другие мальчишки лупят?

– Бывает… – согласился мальчишка и тяжело вздохнул. – Есть у нас пара здоровых бугаев, они меня постарше будут, вот и пристают, хоть из дома не выходи. Был бы сам местный, они бы меня не тронули, а я здесь оказался из другой деревни, вот мне и достается. Не научишь драться?

– А мне от этого какая польза?

– Научишь драться, чужак, а я за это тебе мяса принесу, или другой вкусной еды…

– Мясо, это неплохо, только за один раз драться никого не научишь, – пожал плечами Костик. – Показать некоторые приемы могу, но при одном условии – если познакомишь с теми мальчишками, кто осколки меча древнего нашел.

– А тебе это зачем?

– Чувствую, мне здесь без хорошего оружия тяжко придется. У кузнеца железо плохое, болотное, в нем примесей много, из него, как ни старайся, ничего хорошего не сделаешь. А вот если удастся найти недостающие осколки, то смогу их сковать в хорошее оружие, и будет у меня хороший меч, который в бою не подведет.

– Я сам нашел эту пещеру и меч тоже, со мной, правда, был еще один парнишка, только его сейчас в деревне нет, отправили к дальней родне за город, у нас сейчас многие своих детей отправляют, боятся. Давай, показывай, как нужно драться, а я тебе потом за это к пещере отведу.

– Слезай вниз, – юноша отставил в сторону железный котелок, оттолкнулся от бревен и спрыгнул на утрамбованную землю. – Только дай мне сначала умыться и одеться.

Костик подошел к колодцу, опустил длинный шест с крюком с деревянным ведром и противовесом на другом конце в виде деревянного чурбака, и когда что-то плеснулось далеко внизу, вытащил. Вода, как он и ожидал, оказалась ледяной, мутной и невкусной, от нее перехватило дыхание и сразу забурлило в животе, но он все равно тщательно, насколько у него получалось, вымылся и напился, смачивая горло после сухой каши. Только отплевавшись от привкуса глины появившегося во рту, начал одеваться.

После помывки все мелкие ранки и царапины сразу заныли, но он страдальчески морщась, все-таки оделся, чувствуя, как тяжелая грубая ткань царапает нежную кожу. Пацан с нескрываемым интересом рассмотрел все его царапины и ожоги, потом улыбнулся:

– Хочешь мазь заживляющую принесу? Бабка, что ее здесь варит, мне дальней родственницей приходится, не откажет, я ей иногда помогаю, то хворосту из леса принесу, то воды в дом натаскаю, или за травами в лес сбегаю. Если ничего делать не будешь, то кровью истечешь. Да и заживать раны долго будут, нагноятся, от этого можно и умереть. У нас тут один мужик жил, так он в лесу, вон как ты, на сук босой ногой напоролся, а потом умер от внутреннего жара. Бабка Маланья сказал, что если бы он свою рану ее мазью сразу помазал, то ничего с ним не случилось бы. …

– Принеси, лишней не станет, – Костик кивнул, глядя на заходящее багровое солнце – Только мне с тобой расплатиться нечем, да и с бабкой твоей тоже.

– Научишь драться и рассчитаемся. Понимаю, что многое за раз не расскажешь, но хоть что-то покажи, а то я машу руками, машу, да все без толка, то промахнусь, то от своего же удара развернет, а они только издеваются – лицом уронят в пыль и есть ее заставляют…

– Наука боя не очень сложная, но чтобы драться навык нужен, тренировка, – Костя натянул сапоги и притопнул, вроде получилось неплохо, хоть и чувствовал, что скоро портянки кожу натрут. – Тебе подойдут простые приемы, которым учиться, особо не надо. Если есть хорошая обувка, наступи сопернику на ступню, или пни в колено – сразу отстанет, потому что больно будет. В живот бей рукой или ногой, по глазам хлещи изо всей силы, в шею бей, там где кадык, вобьешь его внутрь, считай любой бой выиграл. Если при этом сломаешь трахею – это трубка такая, по которой мы дышим – то убьешь. Проще говоря, в драке перед тобой не человек, а лютый зверь. Куда зверя бьют? Туда, где мягко – в живот. В глаза пыль брось, ослепишь, пока твои враги их протирают, по коленям бей, коленную чашечку разобьешь, считай, противник инвалидом стал…

– Такими ударами и убить можно, – недовольно покачал головой парнишка. – Опасные они…

– В драке и стараются сделать другим больно – разве не так?

– Так! – пацан нахмурился, что-то обдумывая. – Но если я глаза Прохору выбью, то меня из деревни выгонят.

– А если он тебе?

– Драться Прохор не умеет, он силой берет, собьет на землю, да сверху навалится всей своей тушей, из-под него не вылезешь. Не столько больно – сколько обидно.

– Вот если не меня бы Лог навалился всей тушей, то мне бы тоже не сладко пришлось, – признался Костик. – В драке с таким массивным противником – главное не попасться ему в руки, бегать вокруг него, пинать, бить, куда получится, главное, чтобы он тебя не зацепил.

– А с двумя мальчишками как драться? – пацан слушал внимательно, запоминал все удары, которые он между делом показывал. – У Прохора брат есть, он хоть и младше меня, но тоже здоровый – когда они вдвоем, то всех ребят в деревне бьют.

– Все то же самое – не попадайся им в руки, бегай вокруг, ищи возможности для удара и не позволяй зажать тебя в угол – если зажмут, считай, пропал. С двумя в два раза быстрее носиться приходится, бывает, набегаешься так, что потом ноги от усталости едва волочишь. В бою то же самое делаешь, руками машешь, да уклоняешься…

– Тяжело это – драться против толстых и тяжелых, – вздохнул мальчишка. – Спасибо, я понял. Правда, это и без тебя знал, ничего нового ты мне и не рассказал, не стоят твои слова лечебной мази.

– За пять минут драться не научишь, так что прости. А ты торгуешься, как Ефим.

– Да я не обиделся, чтобы передо мной извиняться, – мальчишка улыбнулся такой широкой и приятной улыбкой, что и юноша не смог удержаться и улыбнулся в ответ. – Я мазь заживляющую тебе, когда стемнеет, все равно принесу, хоть ты ее и не заслужил. А завтра может и мясо. Сегодня ничего не получится, поздно уже, солнце, вот-вот зайдет. А ты зачем о пещере спрашивал, где мы куски меча нашли? Там больше ничего нет, мы все собрали.…

– Не хватает одного куска, а то и двух, поэтому нужно искать недостающий, иначе меч хороший не получится, без этого осколка его вниз потянет, баланс у него будет неправильный…

– Ладно… – мальчишка улыбнулся. – А меч красивый, необычный, там на нем рисунок, два воина…

– Рисунок я не увидел, а вот надпись заметил, по ней и понял, буквы обрезаны.

– Такой меч, наверное, раньше короли носили. Я уже просил кузнеца, чтобы он мне сковал его, но он говорит, не куется металл, слишком твердый.

– Твердый, не твердый, а попробовать надо. Покажешь, где пещера?

– Покажу, может завтра и сходим поутру. Жди, я рано приду, – мальчишка выбежал из двора, но потом неожиданно вернулся, прокричав от ворот. – Ночью холодно, ты в углу сарая посмотри, мы там с другом шкуру медведя спрятали, ею укрываться можно.

– Спасибо, – поблагодарил Костик, провожая мальчика взглядом, тот отбежав метров на сто, снова вернулся, на этот раз закричал уже издали. – Ты себе палку возьми, или дубину, плохой это дом, в него ночью всякая нечисть приходит, так бабка Маланья говорит, а она врать не станет.

В этом доме много уже людей умерло, ни один еще ночь не пережил, поэтому тебя сюда Ефим и поселил, чтобы от тебя избавиться. А то как мы с тобой завтра в пещеру пойдем, если тебя ночью сожрут?

– Какая нечисть? – спросил Костя, но отвечать было некому, мальчишка умчался, загребая босыми ногами густую деревенскую пыль, которую даже ветер высоко не поднимает, настолько она тяжелая.

– Итак… – пробормотал он, ложась на сено и разглядывая пустынную кривую дорогу, проходящую мимо серой высокой скалы, которая обрывалась к небольшой, но по-видимому глубокой речке.

Здесь на этом суживающемся участке два местных охранника разводили костер, готовясь к ночному дежурству. Место было хорошее, мимо них никто пройти никто не мог, он сам проскользнул только благодаря тому, что они утром уже ушли.

Багровое светило уже опускалось к лесу, собираясь спрятаться за высокими деревьями до завтрашнего утра.

– Так что же мы имеем? Что нам принесло настоящее, ставшее уже прошлым?

Такую привычку имел его отец, приходя вечером, он заставлял его рассказывать о том, что произошло за день, говоря, что это позволяет понять, куда ты двигаешься, разобраться с препятствиями и наметить новые ориентиры, иначе будешь, как лодка без ветрил – куда подуло, туда и понесло. А это плохо, потому что тогда жизнь складывается хаотично, новые беды и проблемы приходят неожиданно.

Ни одна беда не приходит внезапно, сначала звенит звоночек, происходят какие-то мелкие несуразности, чтобы потом слепившись вместе в огромный ужасный ком обрушиться на голову.

– Можно подумать, что мы управляем своей жизнью, – проворчал юноша, продолжая спорить с отцом, хоть тот давно уже испарился из их с матерью жизни. Пропал где-то безвозвратно, сначала приходили редкие переводы и письма, а потом исчезло и это.

Наверно, он его любил – уважал это точно, отец был настоящим мужчиной, бесстрашным, сильным и в то же время заботливым. Конечно, он ушел из семьи, но Костя уже понимал, что отношения между людьми – штука довольно сложная, и не всегда все выстраивается в хрестоматийную схему – отец, мать, дети и все счастливы.

Чаще, насколько он видел вокруг, все как раз наоборот, все несчастливы, и даже не понимают, что их держит вместе.

Костик угрюмо пробормотал, глядя, как сторожа поставили на огонь котелок:

– Ну какой тут анализ? Вот засунули меня в эту дыру, откуда даже не знаю, как выбраться. Здесь все плохо, никаких удобств, к которым я привык, с едой тоже непросто, ее просто нет, как и денег. Оказался в этом мире голым, без кошелька и оружия, совсем как младенец, единственное отличие от него – только то, что умею ходить и говорить.