Текст книги "Королева ночи"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

После того, что Маланья наговорила кузнецу, Костя уже и сам не хотел трогать такое оружие. А вдруг правда? Не зря же и кузнецу его жалко, да вот и Лог по-волчьи зыкает из-под густых бровей, тоже видать жалко с мечом расставаться. Да и сам он никогда раньше не любил оружие, а эти куски как в руки взял, так словно сердце сжалось.

Костик посмотрел на кузнеца, подручного и мальчишку бросившего меха и теперь с нескрываемым удовольствием наблюдающего за происходящим, и протянул руки к мечу. Им-то действительно оружие без надобности, а ему наверняка пригодится.

А то что меч обладает какой-то магией – явная глупость. Он в отличие от деревенских тупых мужиков человек просвещенный, прекрасно знает, что магии никакой нет, а есть только непознанные законы природы.

Бабка, похоже, умело владеет внушением и гипнозом, вон как всем голову задурила…

– И долго тебя ждать? – Маланья взглянула на него из-под кустистых седых бровей. – Предупреждала же, времени у меня на тебя нет. Давай быстрее…

Костя вздохнул, поднял куски двумя руками и аккуратно перенес на наковальню. Когда их аккуратно разложил и прижал друг к другу, то они замечательно точно совпали, сложившись в ровное блестящее лезвие, даже следов разлома не стало видно.

Только вот пока укладывал, опять порезался…

– Видишь, как этот меч кровь пьет? – бабка толкнула кузнеца. – А ты его себе оставить порывался, он бы из тебя всю ее высосал…

С ладони юноши упала капля крови, но повела себя необычно – просто исчезла, словно впиталась в сталь. А сам порез тут же затянулся, оставив только легкую ломоту в ладони.

– Вот и еще раз породнились, – кивнула Маланья. – По всему видать твой это меч – значит скуется. Сделай еще раз разрез на руке и проведи по следам разлома.

Костя снова протянул руку, но ему даже не пришлось снова резать руку, кровь сама хлынула из пореза, пробежала ручейком по лезвию и снова исчезла.

– Теперь возьми молот и бей по нему что есть силы…

– Так разлетятся по сторонам осколки… от первого же удара улетят с наковальни…

– Ты делай то, что тебе говорят, молод еще мне указывать. Это для тебя все просто, да для мужиков наших. – Бабка кивнула на кузнеца, подручного и Лога, стоявшего поодаль у огня, похоже никто из них к наковальне приближаться не собирался. – Тебе молотом махать, а мне свою колдовскую силу использовать, еще неизвестно кому тяжелее. Бей!

Костя ударил, в конце все-таки немного приглушив удар, боясь, что осколки разлетятся. Они же острые, могут и кому-то в живот вонзиться.

От удара части меча разошлись в стороны, образуя крупные трещины, но потом снова сбежались вместе, словно их что-то притягивало друг к другу. Он ударил еще раз, бабка что-то зашептала, губы почти не раскрывала, а вся кузница наполнилась ее голосом. Слова разобрать невозможно, но страшно. Все внутри словно завибрировало. Костя ударил еще раз, потом еще, и бил долго, уже не очень-то понимая, что делает.

Осколки разлетались и снова соединялись, дрожали и вибрировали, потом как-то само собой получилось, что он опустил молот и протянул к мечу руку, который неожиданно приобрел багровую окраску, словно стал раскаленным.

Из пореза снова хлынула кровь, металл зашипел, словно его окунули в воду, над ним поднялось облачко пара, только было оно красным, как кровь. Лезвие после этого снова побелело, на этом все и закончилось.

Маланья замолчала, меч перестал вибрировать и замер. Стало тихо и как-то грустно. Костя взял в руки меч, и он почему-то не распался на составляющие его куски. Махнул им, потом неожиданно даже для самого себя ударил по наковальне, и лезвие срубило с нее тонкую стружку, на что кузнец недовольно пробурчал:

– Инструмент-то зачем портить? Ты эту наковальню не делал, она мне вообще от прадеда досталась, а он ее, видите ли, рубить собрался. Баловство только на уме. Ты бы сам ее сначала сделать, а потом бы рубил. Сталь хорошая на мече, да и закалка что надо, только радоваться-то нечему – это все магия, обычным молотом и молотком такое не сделаешь…

– Между прочим, это наш меч, – встрял в разговор Лог. – Мы его у мальчишек выменяли на подкову, так что можем и не отдавать!

– Сам что ли с ним ходить по деревне будешь? – ехидно осведомилась Маланья. – Может мне его тебе отдать?

– И отдай!

– Дурак ты, Лог, – бабка сплюнула ему под ноги. Костя в очередной раз удивился, откуда у Маланьи столько слюны во рту набирается. – Это же меч не простой, а сделанный с помощью магии. Хочешь, чтобы беда пришла в нашу деревню? А она к нам придет обязательно, ежели меч не отдать. Вот и выбирай – либо магическое оружие с чужаком уйдет, а вместе с ним и беда, либо всё к нам придет!

– Я только сказал, что мы за этот меч заплатили, а ты ему его бесплатно наш меч отдаешь…

– Магические вещи никому даром не даются и просто так не находятся. Меч сам выбрал себе хозяина. Хочешь проверить? – Маланья повернулась к Костику. – Отдай ему меч!

Юноша протянул Логу оружие неохотно, у него даже возникло ощущение, что отдает какую-то частицу самого себя.

Подручный жадно схватился за рифленую рукоятку, которая уже стала покрываться чем-то непонятным, похожим на кожу акулы, шершавую, чтобы потная рука могла меч удержать. Японцы такой кожей рукоятки лучших своих мечей покрывали. Это было странно.

Лог поднял меч и тут же заорал, что есть силы. Все вздрогнули и испуганно отшатнулись. Из глаз молотобойца брызнули слезы, он бросил меч на землю и схватился за руку.

– Он же раскаленный! Зачем нагрели и мне подсунули?

Бабка подошла к нему и отвесила сильную пощечину, подручный даже растерялся. Пользуясь этим, Маланья открыла сжатую в кулак ладонь, на которой действительно расплывался огромный багровый ожог. Знахарка сжала Логу руку в кулак и что-то зашептала, а когда снова раскрыла, опухоль исчезла, осталось только красное пятно.

– Помажешь мазью от ожогов, что я вам на прошлой неделе дала, и все пройдет, – она отошла в сторону и кивнула Косте. – Забирай свое оружие, больше на него в нашей деревне никто претендовать не будет, да не забудь ножны к нему, эти-то добровольно тебе не отдадут.

– Ножны?

– Конечно, мальчишки и ножны в пещере нашли, сохранились правда плохо, но сделаны из настоящей кожи, только неизвестно с какого зверя снятой. Но раз меч стал целым, то и ножны вернут себе былой вид.

– Забирайте эту поганую железяку и уходите отсюда, – прорычал кузнец, вытаскивая из угла ножны для меча. Выглядели они не очень хорошо, часть кожи сгнила, обнажив деревянный каркас с металлическими кольцами, но в целом сохранилось действительно неплохо, даже ремни, которыми к поясу крепился меч остались целыми. – От тебя, пришлый, одни проблемы, чтобы я тебя больше в своей кузнице не видел. А ты, бабка, придумала, чем играться! Что мне с этим идиотом делать, он же теперь молот держать не сможет? Всю работу на сегодня мне загубила!

– Помажет моей мазью, и уже через час рука будет как раньше. Ожог-то не настоящий, а магический, в нем больше обмана, чем правды. А если бы я ему не позволила меч взять, он бы обиженным полгода ходил и на меня дулся. Ведь так, Лог?

– Уходи, Маланья, пока тебя случайно не прибил, – пробурчал подручный, рассматривая руку. – Могла бы и словами сказать, а не подсовывать эту раскаленную железку. Должно быть сама ее и разогрела, чтобы мне больно сделать.

– Дурак ты, Лог! – снова сплюнула знахарка под ноги кузнецу и его помощнику. – Если б ее разогрела сама, ты бы легким ожогом не отделался бы. И я тебя предупреждала, что этот меч сам себе выбирает себе хозяина, а ты не поверил. Любой, кто коснется этого оружия, будет обожжен, так он устроен. Меч кровью чужака умылся, поэтому признает только его. Ладно, парень, бери свое оружие и пошли отсюда. Да поклонись кузнецу за щедрый подарок.

Бабка зашагала прочь, Костик поднял меч засунул его в ножны и забросил его на плечо, решив, что ремни в сарае закрепит, с которыми можно будет оружие носить за спиной.

Смущенно улыбнулся кузнецу, разводя руками, показывая, что он к этому инциденту никакого отношения не имеет.

Ему снова захотелось есть. Бабка вела его обратно к себе домой, почему-то девушки им на пути больше не попадались, то ли их разогнали отцы по домам, то ли работали дома или в огороде. Багровое солнце поднялось высоко над землей, на серо-зеленом небе не было ни одного облачка. С каждым шагом становилось жарко, не то что идти, даже дышать.

– Ты мне больше не нужен, герой, – бросила ему через плечо бабка. – Я тебя подлечила, меч тебе сковала, дальше давай как-нибудь сам…

– Я мешок у вас в бане оставил, – произнес Костик костлявой согнутой спине. – Да и есть хочется, время к обеду.

– Кормить я тебя не обещала, поэтому не буду…

– Так мне, что, от голода помирать?

– Кусок хлеба дам, все остальное найдешь в доме, в котором тебе разрешили жить, так огород имеется – по нему походишь, овощи из земли выроешь и поешь.

– Я никогда еду в земле не искал, – смущенно пробормотал Костя. – Раньше в магазинах покупал…

– В лавках что ли?

– Ну да, в них…

– Ничего научишься, наука не сложная, быстро все поймешь, особенно, когда есть захочешь, – Маланья свернула к дому, а Костя отправился в баню, там он еще раз разделся и, как следует, умылся, используя синюю глину, уже понимая, что больше ему никто в этой деревне теплой воды ему не предложит и в баньке не попарит.

Забрал свой мешок и подошел к дому, на крыльце на куске серой ткани лежала краюха хлеба – знахарка даже не вышла, видимо, больше не хотела с ним разговаривать.

Костик отломил кусок и, засунув в рот, зашагал к своему сараю, на улице было пусто и тихо, только слабый ветерок едва шевеливший густую деревенскую пыль чуть шумел в ушах. Так он и прошел улицу и никого не заметил, а всего-то час назад девушки табуном за ними с бабкой шли.

– Так и проходит земная слава, – пробормотал он, озираясь. – Час назад ты герой, а теперь снова чужак.

В сарае он долго возился с мечом, устраивая ремни таким образом, чтобы они плотно прижимали ножны к спине. К его удивлению ножны менялись, чем больше он вертел их в руках, тем больше приобретали такой вид, словно их только что изготовили. Отпавшие куски кожи неизвестным способом восстановились, с колец исчезла ржавчина, а кожа приобрела мягкий блеск. Когда он закончил, то в его руках оказался замечательный новый меч с великолепным балансом, ощущаемый в руке как ее продолжение.

Юноша довольно хмыкнул, залез наверх, лег на шкуру и закрыл глаза.

Устал он от всей этой суеты, непонимания и дикости, задумчиво съел остатки хлеба и заснул под шуршанье каких-то мелких животных – мышей или крыс. Похоже, уже стал привыкать к этому миру.

Перед тем как заснуть, еще раз мысленно проверил свое тело. Не было в нем боли, никакой, только жуткая усталость, словно прошел тысячу километров, не сделав ни одного привала.

Веки отяжелели, солнце слепило, какие-то насекомые на огороде стрекотали, а он так и не нашел никакой еды….

С этой печальной мыслью он заснул и проспал до утра следующего дня.

Проснулся от крика Никиты.

– Чужак, вставай, а то обоз без тебя уйдет!

Костик недовольно сморщился и спустился вниз, была ранее утро, точнее поздняя ночь, звезды едва побледнели, а краешек неба только чуть посерел.

– И чего кричишь? – поинтересовался он. – Кого-то снова убили?

– Никого не убили, меня дядя к тебе послал, сказал, чтобы ты готовился. С первыми лучами солнца выступаем, пойдет три телеги, а с ними Ефим и еще пара мужиков, которых не знаешь, а тебе придется всех охранять.

– Понятно, – пробурчал Костя, подходя к колодцу. Следовало бы умыться, хоть от одной мысли, что придется на себя опрокидывать ледяную воду, тело само по себе уже задрожало мелкой дрожью. – А еду принес? Я между прочим не завтракал, а вчера еще не обедал и не ужинал…

– Ничего я не принес, никто мне не говорил, что ты есть хочешь, – мальчишка исчез. – Я у дяди спрошу, стоит ли тебя кормить? Ты ведь больше не герой…

– Как это?

Но ответить было некому, мальчишка исчез в вязкой серой предутренней мгле.

Он еще раз с тоской посмотрел на колодец, потом превозмогая себя, вытащил ведро с водой и вылил на себя. Ощущение было, как и предполагало заранее тело, если говорить одним словом – жуть!

Но зато через пару минут снова захотелось жить, глаза открылись, широко и недоверчиво поглядывая на мир, точнее на серый сумрак вокруг.

– В конце концов я сам хотел отправиться в город, – напомнил Костик сам себе. – Так что должен радоваться, что мое желание исполняется. Там в городе может и останусь, а то здесь только умирать хорошо – тихо, покойно, будто ты уже в могиле.

Он посмотрел на забор, за которым виднелась какая-то зелень, но туда не пошел, решив, что обязательно выкопает что-нибудь не то, и съев, сразу умрет.

Для него сама мысль о том, что овощи растут в земле, а не на полках магазина, была если не крамольной, то чрезвычайно глупой, хоть конечно прекрасно знал, откуда что берется. Только веры в себя не было.

Юноша вышел на улицу и посмотрел на место, где должны были находиться сторожа, там никого не было, только костер затухал, поигрывая синеватыми маленькими язычками на углях.

Темный цвет ночи менялся на серый, что-то уже можно было различить в паре шагов, а дальше все только угадывалось.

И стояла настолько густая тишина, что в ней слышалось только свое дыхание, шелест легкого ветерка и скрип рассыхающихся бревен разваливающегося без хозяина дома. Такой тишины в городе не бывает. А здесь в деревне все было огромным: небо, звезды, темнота, тишина…

Где-то далеко в лесу о чем-то громко и тревожно закричали птицы. Он вздрогнул и увидел, как к нему стремительно несется от темнеющих домов небольшая тень. В трех шагах от него стало ясно, что это бежит Никита.

– Пошли. Дядя сказал, что некогда нам тебя кормить, поешь в дороге. Ты только оружие свое возьми. Кузнец рассказал, что тебе Маланья сковала новый меч. Он вроде как волшебный, и Логу руку сжег, когда он его без разрешения схватил. Так?

– Так, – усмехнулся Костя, прилаживая ремни с ножнами за спиной, еще на всякий случай цепляя на пояс нож. – Он мне предназначен, и у любого, кто его возьмет без моего разрешения выпьет всю кровь.

Никита с каким-то странным уважением посмотрел на него, впрочем, ему могло и показаться, рассвет не спешил, а в сером свете многое кажется более значительным, чем есть на самом деле.

– Тогда догоняй, мужики на том конце деревни.

Мальчик исчез в сумраке, а Костя почувствовал где-то внутри себя озноб. Начинался какой-то новый этап в его жизни, а он уже начинал понимать, что в этом мире движется от плохого к худшему. Наверно, поэтому защемило сердце, и возникло ощущение, что бросает что-то родное, хоть и понимал, что ему не были здесь рады, и никто не вспомнит его добрыми словами. Он вздохнул и зашагал вперед.

В конце деревни действительно уже стояли три телеги, в которых были запряжены три полудохлые клячи с втянутыми боками, торчащими ребрами и следами побоев на шкуре. Ефим был здесь, уже сидел на первой телеге, глядя на мир живыми и даже почему-то радостными глазами, похоже, ему нравились такие путешествия.

Косте было приготовлено место на третьей телеге, рядом с ним сел незнакомый ему мужик с седой аккуратной бородой и крепкими огромными руками. Он взял в руки вожжи и обоз тронулся.

Вокруг по-прежнему стояла ночь, юноша какое-то время таращился в нее, но потом решил, что если что-то случится, то его обязательно разбудят. Тогда он нашел себе место, где было навалена солома, там и улегся, глядя как розовеет небо и приближается лес. Дорога – пробитая колея среди кустов, частично заросшая шла по извилистой кривой, обходя чащу и бурелом. Было тихо, сыро, свистели птицы, шуршал ветер и… ни одного человека.

Так что в дороге он немного поспал. До города оказалось километров двадцать, но клячи, что были запряжены в телеги, могли идти только шагом, хоть и груз был невелик. Как пояснил староста, они направлялись в город больше для того, чтобы пожаловаться на тех, кто прячется в лесах, и попросить стражей для защиты от нечисти. А солонина, овощи и зерно нужны лишь для того, чтобы оправдать эту поездку.

Позавтракать ему дали по дороге, сунули несколько кусков черствого хлеба, да засохший комок козьего сыра. Костик изредка вставал, делал обход, когда затекали ноги, а потом снова залезал на телегу, ложился на сено среди мешков с зерном и благополучно спал дальше.

Места были дикими, дорога – разбитая телегами грунтовка, временами заросшая густой изумрудной травой, шла большей частью по густому лесу, лишь изредка выныривая в низкий подлесок, появившийся после лесного пожара. Здесь не только люди, но и звери могли напасть на людей. То ли они выехали из деревни слишком рано, когда все еще спали, то ли на этой дороге грабителей не было, а зверь, соблюдая закон древних, людей не трогал, но за все время им никто так и не попался на глаза.

И героизм Костика не понадобился, хоть он его особо старался не демонстрировать.

Ближе к городу, когда дорога вынырнула из леса и пошла мимо обработанных и засаженных злаками полей, стали попадаться крестьяне так же как и они отправившиеся в город. Они занимали место со своими возками за ними и все вместе медленно тащились вперед.

Понемногу деревенские телеги стали авангардом огромного обоза, тянувшегося за ними верст на пять сзади.

Как только за ними стали пристраиваться другие, с лица старосты сразу исчезла напряженность. Он тут же перестал бояться нападения, слез с передней телеги и отправился назад, чтобы переговорить с другими крестьянами о видах на урожай, о нечисти, если она есть, и вообще о жизни.

Костя меланхолично вздыхал, глядя как из полей перед ними вырастают серые стены города, выстроенные из разномастных валунов и камней, около двадцати метров в высоты, с башенками и зубцами, за которыми можно прятаться от стрел нападающих.

Вороты ведущие в город были сделаны из твердого, местами потрескавшегося дерева и обиты полосами кованого металла. Возле них стояли стражники, вооруженные алебардами, в серых домотканых куртках и штанах, с нашитыми на груди и спине полосами металла.

А еще у ворот стоял маленький человечек в богатой и яркой одежде, оказалось, что это чиновник, собирающий входную плату за въезд в город. Многие крестьяне расплачивались зерном и мясом, но у старосты нашлось пара медных монет с изображением короля, которые вполне удовлетворили клерка.

Дома в городе в большинстве своем были каменными сделанными как и крепостные стены из валунов, самые высокие имели три этажа, редко попадалось четыре.

Улицы были мощеными булыжником, но узкими, на многих из них не прошел бы человек с широкими плечами, только боком удалось бы ему протиснуться, и все эти маленькие улочки как ручейки выливались на широкий центральный проспект.

Выливались – это правильное слово, потому что по всем ним лилась серо-бурая вонючая жижа, в которой легко угадывалась фекальные стоки.

Все что потреблял город потом собиралось таким образом в небольшую речушку, протекающую через город. Проблему отходов здесь решили простым и очень эффектным способом, то есть не делая ничего.

Запах на улицах стоял гнусный, казалось, он пропитал здесь все и булыжники улиц, и стены домов, да и самих людей, идущих посредине, обязательно задрав голову вверх, чтобы своевременно заметить, как из окна на них начнут выплескивать помои.

По центральной улице они проехали всего-то ничего и свернули на узкую улочку, по которой едва смогли пройти телеги, она вывела к рыночной площади, на которой уже располагались пара десятков телег крестьян, приехавших раньше их.

Они выбрали себе место с хорошим обзором, поблизости от маленьких улочек, чтобы первыми попасться на пути горожан, и стали раскладывать свои товары.

Староста ушел, наказав Костику охранять обоз от мелких воришек, которых в этом городе огромное множество, заодно разъяснив кое-какие городские законы.

Мальчишек можно бить, как и воров постарше – на это здесь никто не обратит внимания, на рыночной площади действуют свои правила.

Здесь всегда находится наряд стражи, который в конфликтах встает на сторону селян из простых и всем понятных соображений – если те не будут возить в город пищу, то все городское население вымрет с голода. Поэтому бей всех, кто пытается у тебя что-то украсть, а потом сдавай стражникам, но при всем этом будь вежлив и обходителен с покупателями – этих трогать нельзя.

Костя пожал плечами, вытащил из кармана краюху хлеба и, привалившись к телеге, стал жевать ее, разглядывая горожан.

Ну, вот он добился своей цели, оказался в городе и… что?

Он здесь так же никому не нужен, как и в деревне. Да и городом это назвать вряд ли можно – население едва ли перевалит за десять тысяч, если судить по общей площади. Чего он ждал от этого убогого поселка городского типа, обнесенного для защиты от нападения стенами?

Получается, что прибыл сюда напрасно. Если останется, то нарвется на новые неприятности. Уж лучше в деревне, там тихо и спокойно, и его уже знают. Как там учил Никита – выберет себе девку, нарожает деток и будет жить, с тоской вспоминая свой мир…

Тут у Костика вдруг поднялись волосы дыбом, внезапно он почувствовал, как к нему приближается нечто очень опасное, сам не до конца понимая, что делает, юноша сделал шаг назад, прижался к телеге и потянулся за мечом.

Мимо проходивший паренек, видимо почувствовал то же самое, он так же вздрогнул и встал спиной к другой телеге, затравленно вертя головой в поисках неведомой опасности.

Их глаза встретились…

– Ты кто? – крикнул он прохожему. – Экстрасенс?

– Нет, и не знаю, что это такое, – покачал тот головой. – Скорее воин.

– Ты что-то чувствуешь? – Костя вздохнул. Он и сам не понимал, почему крикнул, и что хочет услышать. Да только этот парень был явно не дурак и держался очень уверенно, а еще неизвестно откуда он понял, что у того есть оружие. – Ведешь себя очень странно. Шел, шел, и вдруг скакнул к возу.

– Беду я чувствую, опасность! – паренек одетый по-походному, то же в кожаную куртку, домотканые штаны и рубаху, потянулся к мешку за спиной, оттуда, если приглядеться, можно легко было заметить рукоятку меча. – И она приближается…

– Может, стоит нам встать рядом? – Костик еще раз окинул взглядом площадь и наморщил свой лоб, недоумевая почему-то он чувствует доверие к этому парню, хоть в этом мире не верил никому. – Хоть я тебя и не знаю, но если ты прикроешь мне спину, а я закрою твою, то нам это не помешает. Враг может придти и не один.

– А если беда пришла за тобой, а не за мной? – спросил паренек, для себя уже видно решив, что такой напарник в бою его вполне устроит. Он был явно не трус, и не дурак. Решения принимал быстро и правильные. Видно было его раздумья, тоже решал, стоит ли ему доверять. – Не боишься? А если беда пришла за тобой? Но согласен – всегда хорошо, когда кто-то тебе прикрывает спину. Он быстро перебежал к возу и встал рядом.

– Ну вот мы и вместе, теперь осталось узнать, кто так нас напугал? – усмехнулся он, цепко и внимательно оглядывая рыночную площадь. Выглядели они, надо признать, довольно глупо, потому что были единственными, кто чего-то испугался, остальной люд занимался обычными делами, торговал, покупал, спорил, просто расхаживал меж рядов. – В любом случае мне не помешает твоя помощь, особенно если ты деревенский. У меня как раз в жизни трудный момент, надо куда-то деваться из города. Может, стоит отправиться в ваше село? У вас там как – хорошо?

Косте сразу понравилось то доверие, которое внезапно установилось между ними. Он молча повернулся, чтобы отслеживать правую половину площади, предоставив другую парню. Его слова он пропустил мимо ушей, решив, что тот над ним издевается, но подумав все-таки ответил.

– Меня зовут Костей, – сказал он довольно громко, чтобы перекричать мерный базарный гул. – Я действительно прибыл из одной деревни, потому что охранял обоз. Но я и там был чужой. У меня там ни родни по-настоящему, ни знакомых, так что возвращаться мне некуда. Думал, у вас в городе устроюсь…

На самом деле это было здорово! О таком напарнике, который понимает без слов, можно было только мечтать, особенно в тяжелом бою, когда шансов выжить немного, а паренек был именно таким, и Костя решил, ему следует с ним обязательно подружиться. Правда, выглядели они смешно, потому что находились не на поле боя, а на рыночной площади, где люди спокойно занимались своим делом.

Сзади их прикрывал воз, набитый глиняной посудой, все остальное хорошо просматривалось.

В половину обзора парня входила улица, по которой тот не так давно спустился. А Костик отслеживал въездные ворота на площадь, в которые продолжали неспешно въезжать новые крестьянские обозы.

Выглядели оба глупо, хоть оружие пока не достали он, единственное утешало, что на их свирепые лица и боевые стойки никто не обращал никакого внимания.

– А меня называют Наджесом, – выкрикнул паренек. – Это мое прозвище, настоящее имя, прости, не назову – не настолько близко знакомы. Не хочу давать над собой власть человеку, которого едва знаю.

– Веришь в магию?

– В нее не верить нельзя, без нее никак, у нас каждый ребенок знает, что такое настоящее имя, и как его использовать. Колдуны и маги, ведьмы и волшебницы, это то, без чего не обходится ни одно поселение в нашем королевстве.

– Пусть так, – Костик переступил, чувствуя себя с каждой миной все более глупо. – А теперь расскажи, почему мы с тобой переполошились?

– Ладно, – парень продолжал внимательно следить за всем, что происходило на площади, несмотря на то, что воз, возле которого мы устроили себе оборону, находилось на небольшом возвышении, многого мы не могли видеть – слишком большое количество людей толкалось на площади. Могли только заметить какое-то быстрое движение или услышать крики. Чувство опасности не исчезало, а наоборот усиливалось. – У меня в животе холодок, обычно это бывает у меня перед дракой. А что чувствуешь ты?

– Да ничего особенного, просто стало страшно, – Костя привалился к возку, словно просто стоит и наблюдает. – Вроде как что-то приближается нечто ужасное.

– У нас в городе последнее время происходит много странных вещей, особенно по ночам. Я не маг, способностей не имею, но всегда чувствую приближение опасности. Я своему предчувствию верю, оно не раз меня выручало из беды.

– Значит, еще немного постоим, – улыбнулся Костик. – Мечи мы с тобой не достали, так что большого внимания к себе не привлекли. А направление определить можешь, откуда ждать беды?

– Не знаю, – Наджес задумался, потом начал медленно поворачиваться, пытаясь определить откуда возникает у него это чувство и тут он увидел. Даже вздрогнул, а на лбу появилась испарина. Маленький человек из его снов. Или это был не сон? Только что никого не было и… вот он – стоит метрах в двадцати от него и насмешливо разглядывает. Именно с насмешкой, со злобной насмешкой.

Сейчас он сумел его разглядеть. Коротышка был одет, как воин. Крепкие домотканые штаны, крепкие высокие сапоги. У него и оружие имелось, меч за спиной, как у воина и кинжал на поясе, еще так была фляжка… вероятно с водой. Правда, все это скрывалось под плащом, коричневым с капюшоном и богатой вышивкой.

– Что?! – Костик видимо что-то почувствовав, завертел головой. – Что случилось? Ответить Наджес ему почему-то не мог, как и не мог отвести взгляд от глаз коротышки, они затягивали. Самое неприятное, что в своей голове он слышал чужой голос:

– Обещал, что найду, и вот встретились. Всегда исполняю свое слово. Поспал, поел, и пришел. А кто это с тобой? Его не знаю, хоть и в нем что-то есть для меня притягательное…

Расстояние между ними было достаточно велико, да и гомон на рыночной площади не прекращался, но странное дело, он стал слабым, а голос человека в голове усилился, превращаясь постепенно в злобное шипение, похожим на змеиное.

– Вижу его, – прошептал Костя. – Ты стой, не двигайся, пусть он занимается только тобой, тогда я смогу зайти к нему сзади. Хороший удар меча решает многие проблемы, правда, здесь лучше пригодится нож. Не знаю, кто он, но явно твой враг. Карлик или лилипут?

Наджес хотел ему ответить, что лучше бы тому вообще исчезнуть с площади, что коротышка вряд ли пришел сюда один, да только голос ему не подчинялся, изо рта выползал только хрип.

Это мгновение растянулось на века. Странное чувство. Жаркие лучи багрового солнца, уже поднимающегося к зениту, обжигали лицо.

Он чувствовал это, как и неспешное движение мух, которых всегда было много на рыночной площади, мог даже рассмотреть, как медленно поворачиваются их прозрачные крылья, расцвеченные солнцем в разные цвета.

Люди едва поднимали ноги, иногда замирали с раскрытыми ртами, а их голоса слились в один долгий протяжный гул. Ветерок ласково трогал его лицо, высушивая капли пота, выступившие на лбу.

«Вот оно какое время, – подумал Наджес. – Его можно растягивать и спрессовывать в нечто единое. Если удастся выжить, то обязательно займусь временем, и тогда мне откроются все тайны нашего мира. Нужно только научиться им управлять, и тогда мне его хватит на все. Только бы выжить сегодня…»

Он замычал, сбрасывая оцепенение, вырываясь из этих невидимых пут и потянулся к рукоятке меча, торчащего из мешка за спиной. Движение его было медленным, каким-то рваным. Самое забавное, что Костик, за это время успел только повернуться на пол оборота и положить руку на пояс, где у него висел небольшой нож с простой деревянной рукояткой.

И тут произошло сразу много событий. На площади появилась высокая рыжеволосая женщина с властным красивым лицом, она шла сквозь толпу, мимо людей, которые, казалось, даже не замечали ее.

Она подошла к коротышке, посмотрела на Наджеса и кивнула:

– Чутье тебя вновь не обмануло, этот мне пригодится, как и тот, что рядом. Оба имеют способности, забери их.

Она повернулась и ушла так же стремительно, как и появилась, и тогда наваждение кончилось, время вернулось. Люди что-то закричали, задвигались, заговорили….

Наджес бросил руку к рукоятке меча, пальцы легли на нее, такую знакомую, шероховатую и привычную, на этом все его попытки спастись, закончились.

Время снова замерло. Коротышка усмехнулся:

– Думал, тебя спасет меч, или что я разрешу тебе его вынуть? Ты слышал, что сказала королева? Отныне ты и твой случайный друг – оба принадлежите ей. А что будет с вами дальше, будет решать она, или судьба, или случай, все зависит от того, кто окажется сильней. Сделай шаг ко мне, всего один…

Мышцы Наджеса напряглись, и он вдруг понял, что если сделает этот шаг, то с этого момента не сможет управлять своим телом. Им станет управлять этот жуткий карлик. И решил, что должен сопротивляться, напрягая все свои силы. Трудно сказать какие…