Текст книги "Тройная игра афериста (СИ)"

Автор книги: Владимир Круковер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

сейчас, а лишь потом я поеду в банк. Заложником у тебя я сам и останусь.

Я посмотрел на сухощавого Барина с уважением. Да, в нем было достоинство и

широта жеста. И расчет. Конечно, он ничем не рискует, воры все ему вернут с

наваром, никто из нас в долг жить не привык. Но все равно жест был хорош.

Меня жутко интересовало – кого же выберет Барин. Ну, Пахана, это

обязательно. А кого еще?

К моему удивлению, кроме Пахана и других Барин назвал своего противника -

Желтка. Тоже жест? Или тонкий психологический расчет? Большая воровская

политика? Меня, естественно, не упомянули. Кому я нужен, новичок!? Разве

что Серым Ангелам. Да и то из-за своего идиотского сходства с одним из них.

Филин тоже назван не был. И это понятно. Он только для нашей команды

величина, правая рука Пахана. Для остальных он просто киллер, штатный

убийца. Скорей всего никто и не знает о его образовании, о его притязаниях

на паханскую. должность. Все это должно было решиться на сходке, для чего и

готовились определенные доводы, плелись интриги, вербовались сторонники. И

все это осталось за кадром.

Ушли освобожденные, увели в банк Барина. Желток за все время не сказал ни

слова, но глаза на его одутловатом лице сверкали выразительно. Я не

сомневался, что через час все воры СНГ будут приведены в боевую готовность.

Зачем же тогда хан их отпустил? Он, ведь, не хуже меня понимает опасность

контрудара? Или у него совсем другие планы, не те , о которых он говорил?

Может, он просто хочет со всех получить бабки, а все его предложения – блеф?

Дальнейшие слова татарина подтвердили мои догадки.

• Вижу, что воевать за Крым вы не хотите. Что ж, с паршивой овцы... Кто

какой выкуп осилит, давайте решайте. Принимаю только наличные или безналом

на Дойчбанк.

Через час в ковровой комнате остался один я. Если не считать двух полуголых

янычаров у дверей.

• Садись, Верт, – похлопал по подушке рядом с собой толмач. – Теперь мы

можем спокойно поговорить. Филина хочешь выкупить?

• У меня больших денег нет, сам понимаешь. Своих тысяч 60. А общаком Филин

с Паханом командуют.

• Какие деньги! – обиделся татарин. Ты что ж, не считал разве? Я за час

твоих коллег выдоил на 12 миллионов долларов. И никто не будет отпущен,

пока деньги не предъявит. Ты же слышал: кто-то звонить пошел, кто-то

посыльных отослал. К вечеру большую часть соберут. Так что мне с тебя не

деньги нужны, отнюдь. Я заметил, что тебе моя идея по захвату Крыма

понравилась. Не хочешь ли в дело войти со мной на пару?

"Что это они все на мне заклинились? – подумал я. – Нашли, понимаешь,

ценность. Ну, Серые Ангелы – это понятно. Сходство. Воры тоже понятно.

Понравился я Пахану, вот он меня и продвинул. А чем я татарам– то могу быть

полезен? Тут я вроде совсем пустая карта."

• Ты вхож к Серым Ангелам, – начал толмач и мне сразу все стало ясно.

Воров этот узкоглазый пощипал быстро и эффектно. Теперь раскатал губу на

Ангелов. Может он надеется на их военную поддержку? Вполне разумно, если

так. Оставаясь за кулисами Серые вполне могут подключиться к такой крупной

авантюре. Совместное владение Крымом дело выгодное.

• Ты мог, – сказал я, не дослушав, – и сам с ними связаться. Твое

предложение само по себе весомей, чем сотня таких мелких аферистов, как я.

• Не прибедняйся, Верт, – резко сказал толмач. – Если ты, конечно, Верт. А

не Николай Николаевич. А?

У меня в груди родилась горячая волна и мгновенно смыла страх,

неуверенность, растерянность. Даже жрать расхотелось. Такие волны

появлялись во мне перед удачными авантюрами, в моменты крупных выигрышей в

карты или рулетку. И сейчас шарик дрожал у зеро, на которое я поставил все

свои фишки.

• Откуда ты знаешь Николая Николаевича? – в лоб спросил я.

• А вот и знаю. И знаю, что Николай Николаевич второй человек после Ивана

Ивановича. И знаю какая громадная власть сосредоточена в ваших руках. И,

если вы прикрываясь наглыми татарами, захватите Крым, то ровно половина

всего, что мы с него будем иметь, ваша.

• Почему ты решил, что я Серый Ангел? – опять спросил я.

• Я провел подробный анализ жизни Верта. Он действительно мелкий аферист.

И, вдруг, такое внезапное возвышение. Вор в законе, доверенное лицо Пахана,

вершитель воровских судеб на малом сходняке в Красноярске. Не слишком ли

резкая перемена. Одно дело, когда это Верт, Адвокат, который ничем

особенным всю жизнь не блистал, кроме побегов. Другое дело, если это сам

Николай Николаевич, один из семи. У меня есть фотография вашей Ангельской

сходки. Хоть вы никогда вместе и не собираетесь...

Он прервал фразу, а я, естественно, задумался: как это сходка, а вместе не

собираются? Это было для меня новостью. Похоже, что и фразу-то прервал

хитрый татарин с целью своеобразной проверки. Ну же, Верт, решай загадку.

Минута на размышление. Известны две буквы: сходка, но без съезда. О,

конечно же! Они там все помешаны на электронике. Значит диспетчерские

собрания проводятся в компьютерной сети. Да, теперь я окончательно готов

превратиться в Ангела. Начинаю очередную игру, с нее, тем более, я могу

неплохо поиметь. Стану совладельцем южного полуострова, плохо что ли!

• Значит твои люди перезвонили нас в компьютерном режиме, – осторожно

сказал я.

• Да, Николай Николаевич, – радостно воскликнул татарин. Но как чертовски

вы похоже на этого Верта?! У меня его фотографии тоже есть, правда не

такие четкие. С его личного дела в ментовке.

• Ладно, – сказал я сурово, компьютер в интеренете есть хоть один?

• Найдется.

• А специалист?

• Конечно.

Я не боялся, что татарин усомнится. В конце концов я вовсе не был обязан

разбираться в компьютерах, чтоб разговаривать в интеренете с другими

Ангелами. Сталин тоже не был телефонистом, хотя по телефону разговаривал.

Мне оставалось только связаться с Иваном Ивановичем. А его телефон я

запомнил легко. Да и что тут не запомнить: очко, казна, бура плюс единичка.

2117331. Он говорил, что этот телефон устроен так, что свяжет меня с ним в

любое время, где бы он сам в это время не находился. Сотовой связи он не

доверял, говорил, что легко прослушивается.

• Филина отпусти, – напомнил я. – Он должен верить, что я – Верт. И должен быть рядом с Паханом.

• Можем представить дело так, будто ты его выкупил, – предложил толмач.

• Годится. Только откуда я деньги взял?

• Пообещал достать. А сам остался заложником. Ты потом у него самого и

попросишь деньги.

• Красиво. Давай, делай. Я к телефону.

Иван Иванович моему звонку не удивился. Такое впечатление, что информация со

всего земного шара стекалась на его штабквартиру. Не удивился он и когда я

представился Николаем Николаевичем. Он среагировал так, будто я и в самом

деле был Николаем Николаевичем и мы вместе работали много лет.

• Да, Николай, – сказал он задумчиво, – меньше всего мы предполагали,

посылая тебя на сходку, что татары решаться захватит воров. Ну, он к

лучшему. Так или иначе, но их выступление мы игнорировать не могли бы. У

нас в Крыму достаточно вложений. Один радиотелескоп чего стоит!

• Как там Верт? – окончательно обнаглел я.

• А что ему сделается, – по-прежнему задумчиво сказал Иван Иванович. -

Живет, хлеб жует. Где там это хан?

Я повернулся к татарину и указал ему на телефон, включенный на громкую

связь.

• Я слушаю, – сказал толмач.

• Это хорошо, что ты слушаешь. Николай вкратце твое предложение пояснил.

Если есть, что добавить – добавляй. И на всякий случай имей в виду, что

радиотелескоп самый крупный в мире в Симеизе наш. И Международный курортный

комплекс в Евпатории тоже нас. И Магарыч не вздумайте трогать, на этом

комбинате в крымские вины нами вложена крупная сумма. "Черный доктор" и

"Мускат Прасковейский" за рубежом ценятся выше, чем французские вина.

• Мне особенно добавлять нечего, – сказал татарин, – Николай Николаевич все

правильно изложил. Очень мы надеемся, что вы нам поможете. Ваши имена нигде

упомянуты не будут. А разрушать такие ценные объекты мы и не собирались.

Если флот направит орудия на берег, то только на жилые районы. Да и

стрелять никто не станет, сами понимаете. Самоубийством и татары не

увлекаются. Так, один два выстрела по свалке для понтов.

• Хорошо, – жестко сказал Иван Иванович, – мы посовещаемся. Точка зрения

Николая нам уже известна. Он за ваш план. Остальные пятеро выйдут со мной

на связь тот час. Думаю, к вечеру получите ответ. Оставьте кого-нибудь

постоянно дежурить на этом телефоне. Компьютерной связью баловаться не

будем. У меня все.

Он повесил трубку, а толмач повернул ко мне счастливое узкоглазое лицо:

• Не желаешь отдохнуть, расслабиться? По-восточному, с гуриями и хорошим

вином?

Вино действительно было хорошее. Может, тот самый неизвестный мне "Черный

доктор" или "Прасковейский мускат". Наклеек на тонкогорлых медных кувшинах,

в которых оно подавалось, не было. Не было наклеек и на чернобровых гуриях

в прозрачных шальварах. Я впервые не в кино видел настоящий танец живота.

Вернее, танец животов. Этих гурий было нексолько десятков и все они крутили

жопами и прочими местами достаточно темпераментно. Впрчем, все они были для

меня излишне полные. Я человек не восточный, меня пышнотелые красавицы не

возбуждают.

• О чем речь, – возмутился толмач – хан, откладывая индюшачью ножку и

вытирая жирные губы. Сейчас организуем все типы, на выбор.

Он сделал незаметный жест рукой и двое подручных выскочили из пиршественной

залы.

Мы успели уже прогуляться по берегу и хан показал мне тот самый самый

большой радиотелескоп, о когтором тревожился Иван Иванович. На гранитном

пьедестале метров ста от берега в море стояло сетчатое зеркало этой

загадочной машины. Ничего особенного. Вдоль берега тянулись бараки,

помещения для воинских подразделений на случай войны. В них сейчас

расположилась татарская армия. Левее на возвышении находился небольшой

санаторий Академии наук, а правее – небольшой городок поселкового типа,

составленный из двухэтажных, по южному открытых домов. Надо думать, что

женщин сейчас вылавливали именно в этом поселке, который по словам хана уже

третьи сутки был захвачен татарами и полностью изолирован от остального

Крыма.

Не успел я доесть плов (он был насыпан золотистой горой на огромное

серебряное блюдо и я брал его, как татарин, руками), как в залу начали

вводить женщин. Первыми вошли школьницы, их, похоже, вырвали прямо с

уроков, если только школа продолжала работать. Девчонки были в школьной

форме и белых фартучках.

• Специально для вас одели так, – сказал сопровождающий, рассеяв мое

удивление тем, что школа еще работала.

Девчонки были разновозрастные: от 13 до 17 лет. Они все были хорошенькие и,

если бы не жгучий испуг на их лицах, могли бы меня заинтересовать.

Вторая группа была составлена из официанток и горничных. Санаторная

обслуга. Их тоже нарядили в рабочую униформу, и вид у них был не такой

испуганный: насмотрелись, видать, девушки всякого в академическом санатории.

Третья группа – явные домашние хозяйки – радовала сухощавостью форм.

Подручные хана четко выполняли команду по отсеиванию полных.

• Выбирай, Николай Николаевич, – гордо сказал толмач – хан. И вас проводят в

покои.

Я выбрал пятнадцатилетнюю шпингалетку чем-то похожую на мою Машу и нас

отвели в комнату пол которой был сплошь завален пуховиками и подушками.

Сопровождающий поставил в угол два кувшина, один с водой, другой – с вином,

и, поклонившись, удалился. Я откинулся на подушки, поморщившись от боли в

застуженной в яме пояснице, и подмигнул девчонке:

• Садись, пасанка, да не боись ничего. У меня дочка такая же, как ты. Разве

побойчей. Я тебя забрал с собой, что тебя там татарва не обидела. Пусть

думают что ты со мной. Лады?

Девчонка расцвела и сразу стала очень хорошенькой.

• Если хочешь, – сказал я, зевая,– поспи чуток. А А не хочешь, посиди

просто ак. Мне отдохнуть надо полчасика. Через полчасика разбуди, а? Надо,

чтоб они думали, будто я тебя трахаю. И не нервничай, скоро мои люди

приолетят, всех вас освободят.

Я искренне верил, что так и будет. Зачем мирному населению отдуваться за

татарско-ангельско-воровские амбиции. Но спать хотелось отчаянно.

• Там, в кувшине вода, а в другом – вино. Если хочешь, попей. На тебе мои

часы, обязательно разбуди...

И я уплыл в вялый, но спокойный сон.

Глава 13

Приедается все, лишь морю не дано примелькаться. Дышит оно полой грудью, мерно теребя песок и гальку прибоем. А недалеко от пляжа стоит хрустальный дворец и в этом дворце ждет меня спящая красавица. А я в плену у татарского хана. На моих руках и ногах цепи. И утром меня должны посадить на кол. Вернее не утром, а как только проснусь. Поэтому я решил не просыпаться. Но ханские наложницы нахально теребили меня, щипали за уши и требовали пробуждения. И я вынужден был открыть глаза.

• Дядя Володя, ну просыпайтесь же!

Меня действительно теребили. Но не татарские гурии, а пацанка, похожая на дочку.

• Дядя Володя. Там моя подружка, я побоялась сразу сказать. Вдруг они ей что-нибудь плохое сделают.

• Плохое? Это они могут, татары этакие. Ладно, сейчас схожу, узнаю. Как зовут-то подружку?

• Лена.

Я вышел за дверь, отметив про себя отсутствие охраны. Пиршественная зала гудела голосами. Я вошел и с любопытством стал наблюдать за настоящей оргией. Нет, я не ханжа, повидал всякое, особенно на блатхатах. Но то, что творилось тут, своим размахом напоминала описанные в литературе оргии древних римлян времен Калигулы. Человек сорок татар прямо на коврах трахались с двумя – тремя бабами сразу.

Ко мне подошел полуголый слуга – янычар.

• Что желаете? – спросил он с сильным акцентом.

Да, отношение к Николаю Николаевичу совсем другое, чем к аферисту Верту!

• Еще одну девчонку хочу, – сказал я небрежно. – Школьница, зовут Лена. Подружка той пацанки, которую я выбрал.

• Сейчас найдем, все будет якши, – сказал слуга и пошел зигзагом, всматриваясь в сплетенные тела. Через пять минут он подвел ко мне заплаканную, насмерть перепуганную полуголую девочку.

• Пойдем, – взял я ее за руку, и уже по дороге спросил: – Ну, что? Успели они тебя трахнуть?

Да ты не бойся, я тебя к подружке веду, все теперь будет хорошо, никто тебя не тронет.

Но девочка продолжала дрожать и только войдя в мою опочивальню и увидев подружку успокоилась. Трахнуть ее, к счастью, еще не успели. В порыве благодарного освобождения она внезапно разговорилась. Сильный стресс часто вызывает повышенную откровенность. Лучше бы она не болтала. Оказывается она уже второй год трахается за деньги с приезжими дяденьками. Но родители об этом не знают. Знает ее подружка и тоже мечтает зарабатывать доллары таким образом. Совершенно идиотская психология. Впрочем, этих ялтинских девочек можно понять. Курорт есть курорт: проституция тут давно узаконена, а если родители зарабатывают 12 долларов в месяц, то каждая гривна представляет для молодежи гораздо большую ценность, чем для россиянина 50 рублей. Бедная Украина!

• Сколько же тебе лет? – спросил я.

• Пятнадцать, – гордо ответила она. – А можно я вина выпью?

• Пей, пей, – сказал я задумчиво ее разглядывая. Девчонка была, видимо, метиской: черные очи и розовые щечки контрастировали с пшеничными волосами. Фигурка была девичья, не зная вполне можно было дать лет 19. Под южным солнцем девушки созревают быстро. И, если ее подружка меня не взволновала (отчасти из-за похожести на дочку, отчасти из-за подростковой угловатости), то Лена была вполне в моем вкусе. Ковры, усеянные голыми телами подействовали на меня как конский возбудитель. Но к насилию я не привык. Поэтому спросил осторожно:

• А сколько тебе обычно платят отдыхающие дяденьки?

• Когда 10, когда, даже, двадцать долларов.

• За пятьдесят со мной ляжешь?

• Конечно, – сказала она, чуть ли не возмущенно. – А вы меня тем не отдадите?

• Кончено, – повторил я ее интонацию. – А куда мы твою подружку денем, ей же из это спальни выходить без меня опасно?

• Пусть смотрит, учится, – сказала Лена с детским бесстыдством, – все равно никуда не денется от этого дела, у нее отца нет, а мать всего 70 гривен получает.

• Что за блядская страна! – сказал я сердито. – Ладно, ты, малышка, все же отвернись, а то я стесняюсь.

Лена сняла остатки порванного платья. Лифчик она не носила, груди у нее были налитые, с маленькими сосками, шоколадные от загара.

• Что, загораешь голышом? – спросил я, пристраиваясь.

• Да, мы один пляж знаем, где можно голышом. Ой, вы сразу весь не засовывайте, а то мне сперва больно немножко.

«О, времена, о, нравы, – подумал я, просовывая палец к клитору и потихонечку раскочегаривая им девчонку, – как это говорят по телевизору: секс помолодел. Да он, вроде, и не старел никогда. В пацанские годы я в Иркутске в 14 лет уже во всю трахался с девчонками в подвале. Мы в прятки в этих старинных подвалах – катакомбах любили играть. И была даже девятилетняя девчонка, которая все вокруг нас, мальчишек, крутилась. Она у меня и была первой. Причем инициатива от нее исходила. Предложила она мне в папу маму играть, а потом рассказала, что с ней сводный брат уже второй год в папу маму играет. Послевоенное поколение, безотцовщина».

Лена застонала счастливо, изгибаясь в пояснице. Девчонка ловила кайф, как взрослая. Могучая судорога захлестнула и меня, и впился в ее пухлые губы и сильно сжал упругую грудь.

Потом мы немного полежали друг на друге, обессиленные, и она спросила тихонько:

• Тебе было хорошо?

• Да, ты молодец, – сказал я искренне. Сполз с нее и вытер своего "дурачка" остатками ее платья. Подожди, сейчас я тебе шмотки принесу какие-нибудь.

В пиршественной зале мало что изменилось. Татары демонстрировали половую мощь, слуга подошел с тем же акцентом:

• Что нужно господину?

• Одежду для девушки. Европейскую, дорогую.

• Будет доставлено, все будет якши.

Я вернулся в свою комнату, где подружки о чем-то оживленно и жарко шептались, выпил из кувшина несколько глотков чудесного вина.

• Может, кушать хотите?

• А можно?

• Все можно.

Я, не мудрствуя лукаво, сходил в зал и навалил на серебряный поднос всякой вкуснятины. Вернувшись, я застал девчонок за примеркой. Груда тряпок лежала на ковре.

• Тут татарин принес... Это все нам?

• Естественно. Что не оденете, можете с собой взять. Сейчас денег еще дам.

Я подразумевал, что дам обеим, но девчонки меня не поняли. Малышка надула губы:

• Опять все Ленке! Давайте и со мной, я согласная. Только тихонько, я боли боюсь.

Меня передернуло. Вот ведь мокрощелка! Хотя, что я мечу икру. Все равно она свою целку продаст какому-нибудь толстожопому армяшке. За двадцать долларов. Все они тут на этом курорте обречены на блядство. А я не благодетель из Армии Спасения, я – вор, у меня своих проблем выше головы. И, даже, дай я ей крупную сумму денег – это судьбу ее не изменит. Другие идеалы. Она же не о нормальной жизни мечтает, а о богатой. Ее герой – не рыцарь на белом коне, ее герой какой-нибудь Хуан Кампанелла с богатой фазенды. Может, и в самом деле ее отодрать, как сидорову козу? Если, конечно, у меня встанет на такую мелочь. У нее титьки-то всего с детский кулачок. И ноги тощие, как у мальчишки...

Мои мысли прервало новое предложение, окончательно меня разочаровавшее в добрых помыслах:

• А то давайте, я вам минет сделаю. Вы не думайте – я умею.

Теперь мне уже хотелось не трахать ее я как следует отлупить. Ремешком, по голой заднице. И, вообще, какое-то равнодушие появилось. Вечно я загружаю себя некими идеалами, все хочу благородные поступки совершать. А поступки эти вовсе никому и не нужны. Тоже мне, вор – романтик! Прекрасный принц – аферист.

Мои грустные размышления прервал хан. Он вежливо постучал и вошел с улыбкой.

• О, я вижу вы не удовольствовались одной. Вы не стесняйтесь, Николай Николаевич, все девочки Крыма к вашим услугам. Только мигните. Простите, что я вас отрываю, но Иван Иванович просит к компьютеру.

Операторы хана наладили связь в компьютерном режиме. Даже видиокамеру присобачили. Так что я имел возможность лицезреть толстые щеки Серого Ангела на мониторе.

• Николай, моя команда уже грузиться на самолет. Попробуют приземлиться не в Симферополе, а в ялтинском аэропорту. Там посадочная полоса маленькая, только для кукурузников, но они используют тормозные парашюты. Через пару часов встречайте. Даю тебе неограниченные полномочия, наша семерка большинством голосов приняла предложение татар о сотрудничестве.

Я слишком мало общался с этим толстощеким хитрецом, но всей шкурой чувствовал, что он лукавит. Хотя, предоставление мне полномочий, да еще – неограниченных, открывало новые игровые возможности. Жаль, что мы не могли с ним посекретничать. Приходилось импровизировать. В любом случае главным было беспрепятственное внедрение боевиков Серых Ангелов в татарскую команду. Наверняка Иван Иванович все уже просчитал и нужные указания я получу от одного из прилетающих. Что же за самолет он посылает, сколько в нем будет людей? Спросить или лучше промолчать? Я решил промолчать. С умным видом. И повернулся к татарину.

Хан смотрел на меня с обожанием.

• Я рад, – сказал он искренне, – наслышан о вашей организации, куда там ворам! Теперь Крым наш. И я честно поделюсь с компаньонами. Вы тоже поедите на аэродром?

• Поеду, – сказал я, искоса взглянув на монитор. Иван Иванович кивнул одобрительно. Похоже, я совершенно правильно вел себя, не задав вопросов и собравшись на аэродром.

• Тогда до связи, Иван, – сказал я в микрофон. После встречи свяжемся. – Ну, – обернулся я к хану, – давай познакомимся, что ли. Не ханом же тебя звать все время.

• Среди нашией нации такое обращение наиболее правильное. Но для вас я Аликар.

• Алик, по-нашему, – пошутил я. Но татарин шутки не принял.

• Аликар в переводе означает одаренный счастьем. Так что, давайте без упрощений. Какого в глазах моих поданных услышать как их повелителя, одаренного счастьем, называют Аликом, будто официанта!

• Да нет, это я неудачно пошутил, – полуизвинился я. – С твоего, Аликар, разрешения, я пойду к себе. Через полтора часа подгоняй машины, поедем. Пару автобусов организуй, для бойцов наших. И все будет, как у вас говорят, якши.

Я пошел к себе, думая про себя, что Иван Иванович наверняка подготовит татарам такое якши, что мало не покажется. Ну, никак не мог я поверить, что Серые Ангелы, рвущиеся к законной государственной власти ввяжутся в грязную авантюру по захвату Крыма. Они и так его могут получить на откуп или в аренду, когда придут к официальной власти. Продала же царица Аляску. И Украина запросто может продать или сдать в аренду Крым лет так на двадцать. Но не кучке авантюристов, а законному правительству России? Да и нужен ли им, Ангелам, Крым. Может им Сахалин выгоднее арендовать или Камчатку?

В спальне на меня воззрились две чумазые рожицы. Я уже и забыл про девчонок. Младшая явно с нетерпением ждала ответа на свои гнусные предложения. Но мне сейчас было не до постельных забав. Скоро ожидалась гораздо более интересное развлечение – схватка Серых Ангелов с татарвой. Как это там, у Киплинга?

"Что опьяняет сильнее вина?

Женщины, лошади, власть и война".

Любой мужчина готов поиграть в войнушку. Хоть понарошку.

• Эй, – повернулся я к хану, – там у меня твои люди отобрали кошелек...

• Прости, забыл, – он чуть двинул подбородком и слуга сорвался с места, – сейчас все вернут.

Он еще развивал фразу, поясняя, что тогда, когда брали сходку, у него не было возможности четко определить кто есть кто, а слуга уже вернулся с моим кошельком и прочими карманными вещами. Вещей было немного: зажигалка «Ронсон», выкидной стилет, несколько золотых николаевских червонцев и портмоне с документами (фальшивыми, естественно) и деньгами.

Я раскрыл его, вытащил пачку баксов, разделил на две неравные части и дал девочкам, большую – Лене. Та, даже, не сразу взяла. Сумма ошеломила ее.

• Вы щедры, – сказал хан.

• Деньги – мусор, – ответил я. – Я пойду искупаюсь и потом поедем.

Глава 14

Когда над маленьким аэродромом, рассчитанным на винтовые АНы, завис штурмовой бомбардировщик ТУ-16, рты раскрылись не только у татар. Этот гигант не только не вписывался в коротенькую посадочную полосу, он своими крыльями в размахе казалось перекрыл все летное поле. Тем ни менее, сделав пробный круг и оглушив всех ревом турбин, самолет отважно пошел на посадку. С грохотом коснулись покрытия многочисленные колеса шасси, взвыли тормоза, с громким хлопком вылетели и зависли за фюзеляжем тормозные парашюты. В воздух поднялась пыль с гравием, мы отвернулись, закрывая глаза руками.

Самолет не удовлетворился посадочной полосой и нагло вывалился на окраину аэродрома, сминая траву, но у дощатого забора все же сбавил скорость настолько, что мог развернуться и величественно подплыл к нам, протиравшим глаза и уши.

Мгновенно открылись бомбовые люки и оттуда посыпались бойцы в спецназовской форме. Все они были вооружены короткими автоматами, новой разработкой знаменитого "калашникова", получившего громкое название "акула". Я слышал про них, но никогда живьем не видел. Эти автоматы имели увеличенный рожок на 70 патронов, патроны заправлялись разные, вперемешку: разрывные, зажигательные, со смещенным центром. Только калибр напоминал прежнюю десантную модель – 7,62.

Воинов оказалось больше, чем я ожидал. Хотя, никто и предполагать не мог, что Иван Иванович пришлет гигантскую армейскую машину, способную вместить пару тысяч человек, не считая бомбового запаса.

В это время самолет опустил заднюю грузовую платформу, преобразовав ее в пандус, и на поле съехали легкие танки – три штуки – и четыре БМРТ, в каждом из которых на турели стоял крупнокалиберный пулемет. Да, сил вполне хватало для небольшой войны где-нибудь во Вьетнаме. Бедный Крым!

Хан потряс меня за плечо и совсем по-мальчишески сказал:

• Во, дают!

• Да, уж, – отозвался я.

Ко мне подошел подтянутый офицер с четырьмя звездочками и отрапортовал о прибытие и о том, что рота полностью переходит под мое руководство. И поинтересовался задачами.

• Потом определимся, – сказал я, и попросил хана: – организуй размещение бойцов. Определи место для выносного штаба, связь помоги организовать, ну и еду там, баб. Насколько я понимаю, до завтра у нас боевых действий не предвидится, пусть бойцы расслабяться.

Хан кивнул и умчал размещать и определять. Я внимательно посмотрел на капитана.

• Иван Иванович передает привет, – сказал он тихо, – все продуманно, к утру не останется ни одного узкоглазого. Есть одобрение правительства России и согласование с президентом Украины. Эта операция очень нам поможет перед выборами. Вы действуете, как Николай Николаевич, включая интервью для прессы. Позируйте без стеснения. Чем больше фотографий и видиозаписей, тем лучше. Но, кроме меня – никому. Я – Иван, ученик Ивана Ивановича. Со временем займу его пост. За тактику операции не волнуйтесь, мои бойцы – высочайшие профессионалы. Все офицеры. Действуем мы под крышей ФСК с привлечением ФСБ. А Николай Николаевич, то бишь – вы, официальный сотрудник ФСБ

Он сдержанно улыбнулся и отошел. Воины рассаживались по машинам. Автобусы тоже заполнялись до отказа. Часть спецназовцев оцепила аэропорт. Похоже, они ожидали еще один самолет. Широко размахнулось ангельское воинство. Но мне-то до лампочки. Надо бы только деньги, которые хан у воров выманил, экспоприировать.

Довольный Аликар пригласил меня и капитана в джип. По дороге он щедро делился с Иваном своими планами в отношении Крыма.

• Главное, захватить флот, – говорил он, брызгая слюной от возбуждения, – тогда мы вне опасности. Никто не позволит расстреливать побережье из корабельных орудий. А нам, главное, чтоб начали официальные переговоры, то есть – признали нас. А там что-нибудь придумаем.

Иван вел себя по-солдатски:

• Как прикажите. Наше дело – исполнять.

Приехали, вошли в пиршественную залу, где все уже было прибрано и ничем не напоминало о недавней оргии. Столы тоже были накрыты.

• Может позовем младших офицеров? – спросил Аликар.

• Не стоит, – ответил Иван. – В наших частях демократия не принята.

Сели за стол. Неслышные слуги обнесли гостей напитками. Вместе с ханом за столом присутствовал смуглый, низкорослый татарин – его военный советник. Они с капитаном затеяли свой разговор, определяя тактику и стратегию завтрашнего боя. Короткий сигнал из маленькой японской рации на поясе капитана прервал их диалог.

• Да, – сказал капитан в трубку, – да. Конечно. Жду.

Татарский охранник появился на пороге залы.

• Там к капитану подчиненные. Пустить?

Вошли четыре бойца в камуфляже. Иван громко сказал мне:

• Пригнитесь.

И, не успел я толком пригнуться, раздались короткие очереди, хеки, вскрики и, почти мгновенно, я обнаружил связанного хана и трупы янычаров и слуг.

• Ну вот, – сказал Иван, будто ничего не произошло. По рации мнет передали, что наружная охрана ликвидирована, так что можно было и тут порядок навести. Сейчас подчистим все остальное.

Он достал из наколенного кармана заполненный шприц, порвал обертку и прямо через шаровары вколол его содержимое в ляжку хана. Хан, сверливший нас бешеными глазами, почти сразу обмяк и произнес капризным детским (сюсюкая) голосом:

• А что я такого сделал. Развяжите меня, я хороший.

• Нет, ты плохой, – ответил Иван, – ты нам не говоришь, где расформированы твои воины.

• А вы не спрашиваете, – обиженно протянул Аликар. И начал подробно рассказывать где и как и кто. Один из вошедших достал записную книжку и конспектировал рассказ. Потом он вопросительно посмотрел на капитана, дождался кивка, поднес рацию к губам и отдал несколько четких распоряжений.

• Через полчаса все закончим, – сказал мне Иван и потянулся к кувшину. – Хорошее вино, крымский мускат, как видно?

• Прасковейский, – блеснул я знанием.

• О, не хуже "Черного доктора", коллекционный розлив. У вас в Крыму еще дела есть? Иван Иванович просил, чтоб вы к нему выехали. Сейчас пресс конференцию соберем, вы немного попозируете, объясните, что ФСБ этой операцией по ликвидации татарского заговора опровергло слухи о вражде с ФСК и можно лететь.

• Подожди, Иван, – сказал я, переключая внимание на хана. – Аликар, ты нехороший мальчик, ты нас всех очень обижаешь, ты жадный.

• Нет, я не жадный, – засюсюкал Аликар, – я хороший.

• Тогда, где деньги, которые ты от воров получил, 10 миллионов долларов?

• Они у меня. И, если хочешь, я их тебе подарю. Я не жадный.

• Подари.

• Сейчас.

Аликар встал (руки ему уже успели развязать) и пошел к выходу. Мы с Иваном за ним. Хан зашел в комнату связи, где у монитора сидел уже спецназовец, и из открыл, набрав код, замаскированный под бар сейф.

• Пожалуйста. И не десять, вовсе, а одиннадцать с половиной. Скажи, что я не жадный.

• Ты не жадный, – охотно сказал я, ты хороший. Где бы мешок большой достать? Да и с ворами мне связаться надо, если они еще в Ялте?