Текст книги "Дневник научного работника (СИ)"

Автор книги: Владимир Буньков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 96 страниц)

Принесли платёжные ведомости с новыми окладами за июнь. Я и Эдик – по 5000 руб, Рыбаков – 4100, Кузьмина – 3400, Мосунов – 3500. Света сначала удивилась, почему ей так мало, но я объяснил, что неожиданно повысили Мосунову. Мы народ интеллигентный, и никто никуда не бегает жаловаться. Не то, что Булычёв, которому сначала срезали с 5500 (которые он себе требовал) до 5200, а у Поповского ещё раз срезали до 5000. Поповский ему ответил: «Мне тоже срезали».

Инфляция удивляет каждый день. М.И. сдаёт свой гараж за 2000 руб в месяц! Это больше Лилиного оклада учительницы.

7 июля 1992 года, вторник.

В августе планируется Советско-Китайская конференция по прочности самолётов. От нас заявлены доклады Евсеева, Крапивко (по шимми колёс самолёта). Амирьянц просил меня вместе с ним сделать доклад по аэроупругости. Я обещал подумать. Папка с программой конференции у Парышева. Мы с ним обсудили этот вопрос. В обсуждении участвовал также Соболев, потом все наши: Наб, Мос, Куз.

Очень сложный вопрос. Амирьянц призывает публиковать свою науку во всём мире: «Иначе ты состаришься в неизвестности». Я же не прельщаюсь такой дешёвой популярностью. Мне жаль расставаться с секретами нашей методики. Эдуард всё-таки советует выступить с рекламным сообщением, не раскрывая сути метода. А я ему в ответ: «Тебе приятно читать американкие статьи, в которых много графиков и экспериментальных точек, но скрыта суть метода?» «Нет, конечно», – отвечает он. Я думаю, что китайцы достаточно сообразительны, чтобы понимать это. А раскрывать сущность нашего метода не хочется. Нашу методику КС2 можно рассказать за 5 мин, а для талантливого слушателя это заменит научную работу 20-летней продолжительности. То, что создано у нас, невозможно изобрести в тиши академических кабинетов. Амирьянц мне напомнил, что наш метод полиномов опубликован в Трудах ЦАГИ выпуск 905, 1964г. Но с тех пор всё новые математические модели сменяли друг друга: УРФ, КС, КС1, – это каждый раз были новые возможности. А то, что сейчас воплощено в КС2 – это небывалые гигантские возможности. Это новый организм, прошедший длинную эволюцию, объяснить которую невозможно, но скопировать очень легко. Света согласилась со мной, что только при угрозе голодной смерти мы согласимся продать нашу методику.

8 июля 1992 года, среда.

«Врагов надо любить, потому что они указывают на твои слабости честнее и вернее, чем друзья», – это одна из многочисленных фраз, подчёркнутых в книге, которую мне дал почитать Чернов. Так с «Четвёртым позвонком» я и провёл весь рабочий день, как дежурный на посту в гордом одиночестве. Однако здесь сегодня были и Валера, и Эдик. Но Валера заглядывает сюда на полчаса, т.к. весь день проводит на VAXе, в том здании, а Эдик заканчивает работу всегда в 15¹⁵, да и пришёл он сегодня на работу в 10 час. Вот почему я сижу почти весь день один. А Кузьмина сегодня со всей семьёй уезжает на озеро Селигер. С тяжёлым грузом двух байдарок и запасом консервов, которые они копили целый год. Кто путешествовал на байдарке, знает, каково это с маленькими детьми. А на широких озёрах тем более.

Света рассказывала, как однажды их байдарку перевернуло, они не растерялись и стали спасать вещи и продовольствие, выбрасывая всё это на берег. Кто-то кричит: «Где Катя? Катя где!» Тогда Виктор пошарил под водой и вытащил оттуда Катю. Она не ревела, а только возмущалась: «Я не хочу так купаться!»

Когда я утром рассказывал Боре Брянцеву, как они в прошлом году утопили свою трёхлетнюю Катю, однако, вовремя выловив её, Боря в ужасе схватился за голову, – ведь он тоже всю жизнь возил на байдарке своего сына Алёшу. Теперь у них катамаран – это безопаснее.

А я уж смирился с тем, что в ближайшие годы ехать некуда. Во-первых, я уже почти всё видел. Во-вторых, всё дорого и опасно. А в-третьих, в последнее время я больше удовольствия получаю от общения с друзьями и клиентами, а они всё идут, и идут. Вчера пришла дочь Лыщинского Лена (наконец-то, Лыщинский стал дедом!) починить фотоаппарат. У меня нашлось для этого время только с 7⁰⁰ до 7³⁰, и за это время я нашёл неисправность. Им фотографировать Настю.

  

Я пытался привлечь внимание Геры к покупке ВМ «JVC-321» у Серёжи Птицына за 33 тыс руб, но Гера что-то равнодушен. А у меня, даже если я распродам всё советское: ВМ-12, «Корвет»… – не хватит.

9 июля 1992 года, четверг.

В ЦАГИ напряжённое ожидание: когда выдадут аванс за июнь, хотя пора выдавать уже и зарплату. Сегодня видел свежую картошку по 40 руб – это рекорд. А вообще цены стабилизировались, и даже снизились. В НИО-3 продавали сахар по 61 руб, а мы купили по 67.

У меня наметилась совместная работа с Амирьянцем, и по этому поводу ко мне часто приходит Володя Балабанов. У нас возникла задача приспособить систему КС2 к задаче статической аэроупругости. Этот Балабанов довольно сообразительный физтеховец. Кое-что он придумал лучше меня, но хорошо получается, когда мы объединяемся. Я помню, как я такие задачи решал в 1969 и 1976г, – это делалось по-разному. В 1990г мне вновь пришлось заняться этим, и я увидел, что способ 1969г лучше, чем 1976г. Вот и сейчас я настраиваю Балабанова на способ, который я придумал в 1969г.

Годы идут, а новые задачи я уже не могу так ловко и быстро решать, как я это умел 20 лет назад. И может быть даже не в старости дело, а в перестройке. Нарушено психологическое равновесие. Всё перевернулось. Ещё три года назад я жадно вчитывался в статьи на экономические и политические темы. Сейчас я не могу смотреть на газеты без отвращения. Многие молодые научные работники ушли из ЦАГИ и получают теперь в 10 раз больше нас. Гера презирает инженерную работу и зарабатывает на стороне до 10 тыс в день. Он даже обещал мне подарить 20 тыс на покупку ВМ «JVC-321».

10 июля 1992 года, пятница.

Уже неделю стоит прохладная погода. Прохладно и в нашей научно-технической жизни. Я и Эдуард занялись чтением художественной литературы. Только Валера увлечённо проводит время за терминалом Лабтама (но чаще на VAXе). Не отходит от персоналки также и Соболев. Я зашёл к нему, смотрю на экран, и вижу, что его волнует то же самое, что и Мосунова, а именно автоматический поиск флаттерных корней. Из разговора с ним я понял, что и трудности у них одни и те же. Я могу объяснить, что это за трудности.

Как у нас, так и у Соболева расчёт флаттера делается одинаково: маленькими шагами увеличивается скорость потока (полёта), пока какая-нибудь комплексная частота не перейдёт за границу устойчивости. Но беда в том, что таких частот несколько, и бывает, что в тот момент, когда одна частота уйдёт за границу, на этом же шаге другая вернётся назад. А автоматический поиск, – это как игра в жмурки: если кто-то незаметно поменялся местами, то и не догадаешься, что кто-то уже перебежал границу. Такая логика не справляется с задачей, и сразу два флаттерных корня оказываются потерянными.

Мы поговорили об этом с Эдиком, – он уверяет, что если он посмотрит на годограф (это графики комплексных частот), то по картинке легко определит потерянные корни. «Правильно, – отвечаю я, – ты так же легко узнаёшь фамилию человека, взглянув на его лицо. Но этот алгоритм узнавания настолько сложен, что вряд ли будет запрограммирован в этом веке. Но насчёт флаттерных корней дело обстоит проще. И надо сделать их нахождение гарантированным. И это будет сделано. Согласен?» «Согласен», – ответил он.

11 июля 1992 года, суббота.

Наметились враждебные отношения между Ириной и нашим зятем Алёшей. Я наблюдаю традиционную извечную коллизию между зятем и тёщей по второму кругу. Первый круг – это моя собственная судьба. Всю молодость я ненавидел тёщу за то, что она всё время вмешивалась в мои дела, вечно поучая и требуя.

Второй круг – это судьба Ирины. Теперь она в роли тёщи, а я спокойно наблюдаю со стороны. Я вижу, что Ира неправа. Нет, конечно, Алексей эгоист, и взвалил на Лилю не только хозяйственные дела, но и денежные. У них настолько мало денег, что приходится не доедать не Алексею, а Лиле. Перед уходом на свою работу он выпивает последнюю кружку молока (а это 10 руб), съедает последние 5 котлет, а Лиле остаётся пить пустой чай и доедать кашу.

Алексей возвращается с работы в 22 часа, потом час болтается на улице с молодёжью (это всё Ванины друзья). После полуночи он идёт на кухню есть, а Ирина не может заснуть, – ждёт, когда он пройдёт мимо нас наверх. А ходит он тяжёлой походкой, как слон. Сначала Ира запретила смотреть ему телевизоры в подвале до двух ночи. Теперь она запретила ему ходить на кухню после полуночи. Короче говоря, она объявила ему войну и требует, чтобы я тоже вмешался. А у меня нет повода поговорить с ним по душам. А начинать разговор с каких-либо требований нельзя, как я понимаю. А Лиля похудела и плачет.

И Лиля стала нервной. Она нас обвиняет: «Вы не умеете воспитывать детей!» Или: «Вы не читали Спока!» Почему же тогда внучка, заслышав издали мой голос, начинает реветь, пока я не подойду к ней?

Второй день стоит жара, но я с 8 до 19 просидел в подвале за ремонтом Дурынинского ВМ-12. Он был в ужасном состоянии. Гонорар 300 р. Косте это так понравилось, что он принёс ещё один ВМ.

12 июля 1992 года, воскресенье.

Снова установилась жаркая погода. В 10 час в тени было +24^о. Я с 7⁰⁰ до 10⁰⁰ удачно справился ещё с одним ВМ-12. Алексей уехал в 5⁴⁰ на свою биржу дежурить сутки. Саша Гоноровский в 11 час позвонил мне, чтобы я забрал свой японский ВМ с новыми записями.

И вот в полдень (уже 12²⁰) я жду, когда подъедут давнишние друзья Виктор и Жора, чтобы вместе отправиться на купание. Я звал их на Генеральское озеро, но Виктор уговорил меня ехать на Быковку, напротив Жориной дачи. Я звал также Юру, но он «уже договорился».

Когда 40 лет живёшь в одном таком городке, то сеть знакомств переплетается. Вот уже и Олег ходит со мной к Гринбергу на КТВ.

Кстати, я блестяще помог Гринбергу отремонтировать ламповый цветной телевизор «Рубин-714», для чего я приносил свой осциллограф. Он был так восхищён возможностями осциллографа, что на другой день по моему совету купил себе тоже. Купил у меня. Но не мой самый лучший, а мой второй старомодный СИ-1 за 1000 руб. Этот СИ-1 я купил 20 лет назад у Глотова за 40 руб. А ещё один такой СИ-1 за 80 руб перешёл от покойного профессора Голубинского 8 лет назад нашему Гере, а до этого он был у Рыжикова, который в ~1970г купил его по остаточной стоимости за 36 руб. Они уже не помнят, а я помню.

13 июля 1992 года, понедельник.

По пути на работу у проходной меня догнал Гера, и сообщил плохую новость: опять был сбой кадровой развёртки в ТВ «Фотон». Его телевизор оказался для меня пробным камнем, на котором я тренирую своё мастерство и терпение.

Зато до начала рабочего дня эта неприятность компенсировалась другим, приятным событием: в утреннем блице Фаянцев обыграл Венедиктова со счётом 3:1. И это был реванш за поражение в пятницу.

Стоит 30-градусная жара. Жизнь в ЦАГИ замерла. Такое впечатление, что во всём нашем НИО продолжают работать только Дима Евсеев, да Гена Амирьянц. Гена сейчас оформляет отчёт по модели Боинг и просил меня повторить те графики, которые увезли с собой американцы. В это время зашёл Аркадий Минаев, и я ему рассказал, что модели крыла Боинг, несмотря на то, что выполнены из сплошного металла, всё-таки теряют около 5% в аэродинамических силах из-за упругости, и это очень удивило американцев. Аркаша ответил, что в этом нет ничего удивительного, и привёл замечательный пример: если из сплошного крыла вынуть изнутри 90% металла, оставив только внешнюю оболочку, то масса уменьшится в 10 раз, а жёсткость – только в 3.7 раза. В результате, как ни странно, частота колебаний только возрастёт, и довольно значительно: на 65%. «Так что, – подытожил Минаев, – сплошное и пустотелое крыло имеют похожие жёсткости и частоты». Аркаша всегда восхищал меня своей изобретательностью. Вспомните, как он выступал на семинарах: не имея информации, мог складно говорить 15 мин и больше.

14 июля 1992 года, вторник.

В прежние годы заводы Сухого и Микояна процветали и легко оплачивали нам договорные работы по расчёту их самолётов. А такие предприятия, как самолётное КБ при МАИ (в кооперации с Авиатикой), ещё не достигли процветания, и были неплатёжеспособны. Теперь они поменялись местами. Сегодня приехала Тамара заключать с нами договор ещё на один самолёт. Расчёт необходимо выполнить к концу августа. За эту работу взялись мы с Эдиком за 15000 руб на двоих.

15 июля 1992 года, среда.

День волнующих событий. Во-первых, день рождения Вани, – ему сегодня 22 года. Мы никогда не забываем, что у кота Кэти тоже день рождения – ему 7 лет. Он уже мышей не ловит, но обедать приходит вовремя. Ваня как раз вчера вернулся с военных сборов, и с сегодняшнего дня в палисаднике снова собираются его друзья: пиво, преферанс, музыка. Кстати, насчёт музыки. Сколько лет я уговариваю Ваню не форсировать громкость на моих колонках, но всё равно он старается заводить их на полную мощность. Так и сегодня, стоило нам с Ирой уехать на велосипедах купаться, как он включил мои колонки на максимальную громкость, да ещё добавил +12 дб.

На этот день у меня была договорённость с Серёжей Птицыным о покупке у него ВМ JVC-321. Основной взнос: 20 тыс руб, – обещал мне дать Гера. И он действительно в 21 час принёс эту сумму, а в 21⁴⁵ я появился с этой суммой у Серёжи. Я догадываюсь, что Сережа, как и я, впервые в жизни держал в руках такую большую сумму. Он с удовольствием всё это пересчитал, кроме мелких пятёрок, на пачках которых стояла Герина подпись. Потом мы перенесли JVC ко мне и проверили его на запись (что мы забыли сделать в прошлый раз).

Это радостное событие: приобретение первоклассного японского магнитофона было у меня омрачено потерей 1900 руб. Позавчера пришла М.И. просить у меня взаймы 3000 руб. Ольгина подруга продала свою квартиру в доме лётчиков за 2 млн руб, уезжая на Запад, и заодно распродаёт мебель. М.И. просила «на один день», и я уже вынес ей 1900 руб из подвала, но на всякий случай спросил, где же она завтра возьмёт. Она ответила, что завтра обещали принести пенсию. Тогда я раздумал ей давать, а пакет с деньгами куда-то перепрятал. Сегодня я хотел эти деньги (а у меня появилось ещё 100 руб, т.е. уже стало 2000) отнести Птицыну, но на обычном месте их уже не было. А я смутно помню, что когда я собирался позавчера дать эти деньги М.И., то она видела, откуда я их доставал. А потом, когда я их понёс обратно на место, то мне стало неприятно, что посторонний глаз видел, где я их прячу (смех! – по старому это 40 руб), и я решил спрятать их в другое место. За двое суток я абсолютно забыл, куда я их перепрятал. Я полез за ними в привычное место: под банкой с проводами на полке слева, но там их не было. Зная свою привычку всё перепрятывать (как сорока-ворона!), я стал всё вокруг обыскивать. Бесполезно! Я стал советоваться с Ирой: может, утащил кто-нибудь из Ваниных дружков? Нет, она уверена, что этого не может быть!

Ложка дёгтя может испортить бочку мёда! Я могу из собственного опыта утверждать, что когда одновременно радость и горе, то побеждает горе. Даже, если это не горе, а всего лишь небольшая потеря. Я начал понимать, что это не кража, а моя забывчивость, как уже было не раз. Я надеялся вспомнить к утру. Первый раз я проснулся в 4⁴⁰. Стараясь не скрипеть на деревянных ступеньках, я снова спустился в подвал, чтобы проверить под большой банкой с токарным инструментом. Там не было. Потом я долго не мог заснуть, и второй раз проснулся в 7⁴⁴, – вот теперь-то я уже знал, где надо искать. Я понял (не вспомнил, а понял), что я вообще перенёс этот пакет из подвала в гостиную. А раз в гостиную, то значит, в тумбу под магнитофоном. Так и есть! В обед я отнёс Серёже 2000 руб, сократив долг с 13 до 11 тыс.

17 июля 1992 года, пятница.

В 7³⁰ я зашёл к Рыбакову, чтобы вернуть его приёмник (когда надо менять батарейки, он просит сделать это меня). Он всё ещё в гипсе.

Компания, с которой я путешествовал по Лене и Амуру, на этот раз уехала на Телецкое озеро. Я не поехал с ними по трём причинам: 1) Я там родился (у реки Бия) и посещал те места в 1974г вместе с отцом. 2) Всё сейчас дорого: дорога 700 руб, путёвка 1000 (это со скидкой 50%). 3) Сейчас нет настроения развлекаться, когда надо запасаться продовольствием на случай голода.

  

Гера после того, как дал мне 20 тысяч рублей, больше не стесняется пользоваться моей аппаратурой. Он вечером зашёл со своим приятелем и попросил: «Папа, дай мне на пару дней какой-нибудь из своих видеомагнитофонов». А как раз в это время у нас в подвале мы смотрели «Огненный лис» и заодно шла перепись с JVC на AIWA. Среди гостей были Олег (он же и принёс кассету) и несколько Ваниных друзей. Свободным был только ВМ-12, который я привёл в порядок и собирался продать за 11 тыс руб в счёт долга Птицыну. Я отдал Гере ВМ-12.

В ЦАГИ объявили по радио, что желающие могут поработать в совхозе под Азовом. Полдня работать на сборе овощей, потом море. Бесплатный проезд и питание. Договариваться об этом ездил в Азов наш Гера, – в этом состояла цель его командировки в Ростов-на-Дону. Но он ездил во время своего отпуска, и ему обещали возместить расходы. Между прочим, когда Гера приехал в Ростов-на-Дону, его там сразу же обворовали. Похоже, что там каждый второй – вор. Его обокрали нагло, не стесняясь. Он это увидел и попросил воров, чтобы оставили денег на обратный путь, на что они ответили: «Там у тебя ещё много!» Гера пошёл в местную милицию, и через два часа ему всё вернули: и деньги, и документы.

18 июля 1992 года, суббота.

Когда Гера забрал у меня ВМ-12, то я забеспокоился, не сломает ли он там что-нибудь, потому что, как он говорит, ему со своим товарищем пришлось участвовать в дегустации коньяков. Я в тот же вечер пошёл к нему домой. А беспокоиться была причина, т.к. он поставил ВМ-12 на ТВ, а ТВ – на картонную коробку от ТВ. Кстати, и ТВ у него мой, т.к. его «Фотон» находится у меня в ремонте.

Я тревожно спал, думая, что картонная коробка может развалиться, и всё рухнет на пол: и телевизор, и видеомагнитофон. Я предупреждал Геру об этом, но он надеется на авось.

Утром я поехал по дворам на велосипеде поискать какую-нибудь тумбу или железную плиту в качестве подставки под Герин ТВ. Я так всегда делаю, и каждый раз что-нибудь нахожу. Я нашёл подходящую вещь в первом же дворе! Это был прочный тяжёлый столик с толстыми точёными ножками. Вид у него был облезлый, но для подставки он вполне годился. Я даже пробовал на нём плясать, – он не шелохнулся. Я отнёс его Гере (в 10 час они ещё спали), и он согласился его взять, собираясь предварительно его почистить и помыть (или покрасить).

19 июля 1992 года, воскресенье.

Выходные дни пролетели незаметно. Настолько незаметно, что трудно вспомнить, чем они были заполнены. Особенно непонятно было, куда делись 32 часа полезного времени: в субботу с 8 до 24 час, и столько же в воскресенье. Я с трудом вспоминаю только несколько слагаемых из этой огромной суммы 32 часа. Одно слагаемое: каждый день в любую погоду мы с Ирой ездим на велосипедах купаться на Кратовском пруду. Проплывём (по очереди, чтобы не украли велосипеды) по 200 м – и домой. Конечно, 200 м – это не те 1500 м, которые я проплывал в бассейне, но вода грязная, и плыть противно.

Ещё одно слагаемое: ремонт лампового телевизора у друга Шлемака, тоже пенсионера. Они были очень довольны, что за 100 руб я им не только исправил телевизор, но и всё обстоятельно объяснил.

Ещё много часов я провёл с внучкой Женей. Теперь уже всем ясно, что она больше всех любит меня, потому что только я устраиваю ей танцы с музыкой. Под музыку Fausto Papetty, Paul Mouriat, James Last,– мы крутимся с ней по гостиной. Она либо у меня на руках, либо верхом на плечах. Разыгравшись, она машет ручками и пытается петь. Лиля, счастливая, выглядывает из кухни.

Много часов ушло на запись музыки Electric Light Orchestra и др, – с лазерных дисков, которые принёс мне Птицын (а Ваня тут как тут!)

И ещё, бесконечные ремонты многочисленной аппаратуры.

20 июля 1992 года, понедельник.

Распустился на каникулы шахматный клуб. И если добавить к этому тихую пасмурную погоду, то картина получается печальная.

В 10 час прибыла Тамара Юрченко, – мы с Эдиком ждали её с нетерпением, т.к. с сегодняшнего дня мы должны начать новый большой расчёт для её самолёта МАИ-90 (а может, МАИ-92). Зимой для Тамары делали расчёт Мосунов с Набиуллиным, а я был в отпуске. Теперь все в отпуске (Рыбаков в гипсе), кроме меня и Эдуарда. Вот и получается, что этот расчёт придётся делать нам вдвоём.

Тамара привезла подробные исходные данные для расчёта своего самолёта. Эдик разделил всё на две порции, и мы с ним введём все исходные данные за два дня. На обратном пути Тамара попала под дождь, рискуя испортить свои красные туфли. Я в таких случаях снимаю обувь и иду босиком, но, к сожалению, посоветовать то же самое Тамаре, не догадался.

21 июля 1992 года, вторник.

Второй день стоит дождливая погода, весьма благоприятная для расчётных работ. Мы с Эдиком с утра засели за терминалы Лабтама. Кроме нас двоих, и Толи Зубакова всё лето больше никто не пользовался Лабтамом. Чижов что-то сочиняет на своей персоналке, и всё время ворчит, как профессор.

К обеду я закончил набирать исходные данные по своим четырём агрегатам: киль, руль направления, стабилизатор и руль высоты. После обеда закончил и Эдик. У Тамары оказалось около 10 ошибок, а всего в моей порции было около 1700 чисел. Наверное, столько же будет и у Эдика. Немного раздражало, что Тамара задавала жёсткости и массы с четырьмя знаками, например: 584.3 или .4115106. Я бы непременно написал по-другому: 584 (или просто 580) и 411000. Но я не стал в уме переделывать по-своему, чтобы не сбиться, потому что и так набрать 1700 чисел за 7 часов – это утомительно.

  

Чтобы наконец найти причину сбоев в Герином ТВ я изучил работу модуля кадровой развёртки по книге Ильяшевича, которая осталась у меня на память о погибшем Саше Щукине. Появилась надежда, что причина – в обратной связи по постоянному току.

Я всё время помню, что надо мной висит долг 11 тыс руб Птицыну. Олег обещал продать мой старый ВМ-12, и сегодня он забрал его у меня, оставив залог. Я впервые держал на руках 22 новеньких пятисотки, – на них по-прежнему Ленин и Герб СССР. А металлические рубли, говорят, во Владивостоке можно продать по $10 – это 1500 руб.

22 июля 1992 года, среда.

С утра в доме было оживление. Алексей встал в 6³⁰ и направился в кухню, где Лиля сварила для него с вечера кастрюлю пельменей. В 7³⁰ встал Ваня, и, сварив себе 2 яйца (и заодно мне одно), уехал с другом Сергеем в Москву. В 7⁵⁰ заехал Гера на минуту на огромном грузовике и внёс в квартиру флягу с творогом (по 36 р). На этот раз у Геры вместо прибыли убыток 4 тыс руб, потому что в понедельник он проспал.

Я предупреждаю и Ваню, и Геру, что коммерция – ненадёжная профессия, и что они рискуют остаться без работы. Тем более, у них нет ни магазина, ни склада, ни собственного транспорта. Случайные закупки неизбежно будут перехвачены более энергичными и твердолобыми купцами. Сотрудничество с товарищами невозможно застраховать от обмана и предательства. Вместо доверия требуется осторожность и твёрдый расчёт. Так что заняться коммерцией – это обречь себя на одиночество.

Сегодня решается вопрос о моём долге Птицыну 11 тыс руб. Я ему уже говорил в обед, когда относил 1 кг творога, что Олег увёз в Москву мой ВМ-12 и вечером всё выяснится. Я обещал ему немедленно сообщить о результате, но Сергей настолько нетерпелив, что звонил мне в 20 час и в 21 час, а я в ответ просил ждать. Наконец я сам не вытерпел и 21²⁰ позвонил Олегу, надеясь на его возвращение. Он и в самом деле вернулся и ужинал. Я с нетерпением спросил Олега: «Ну, как? Положительно, или отрицательно?» «Не то и не другое, – ответил Олег, – я сейчас приду и всё объясню».

Он пришёл, неся в руке мой тяжёлый чемодан. «Значит, – подумал я, – не удалось продать». Мы спустились в подвал, и он стал рассказывать: «Ну, и намучился я с Вашим магнитофоном!» «Конечно, – согласился я – возить в Москву туда и обратно чемодан весом 10 кг…»

«Не в тяжести дело! – продолжал Олег. – Мы никак не могли его включить. Тыркались, тыркались, – ничего не показывает! Наконец с трудом настроили! Потом пытались записать с телевизора, он имел в виду – с тюнера – не записывает. Да и переключатель отломан. Наверное, Ваш Герман отломил…»

Олег ещё и ещё наводил на меня тоску, на что я заметил: «Почему они не захотели приехать сюда в Жуковский? Я бы им всё показал, как следует!» А Олег продолжал: «И они ни за что не хотели покупать без коробки, – говорили, давай чемодан взамен коробки. Но я им отвечал, что чемодан дополнительно стоит 300 руб…»

Тут Олег внезапно открыл чемодан – он был пустой! Ну и шутник! Артист! – в его руке чемодан был тяжёлый, но куда же девалась тяжесть? Мы начали радостно смеяться, я пожал с благодарностью ему руку: «Молодец, Олег! Ты внёс полезный вклад в наше общее дело!»

Олег не забыл о залоге и попросил его обратно, а мне отсчитал другие 11 тыс руб. Разница существенная: его залог – это 22 новеньких купюры по 500 руб, а он привёз мне бывалые двухсотки. Кроме того, он попросил оставить за ним право выкупить чемодан за обещанные 300 р (а я подумал, что он расплатится, когда такие деньги станут ничем).

Птицын примчался в 22 час, мы с ним рассчитались, и тоже пожали друг другу руки. Я его проводил до дому, чтобы не ограбили.

24 июля 1992 года, пятница.

Между мной и Эдуардом установилось разделение труда. По квалификации он сравнялся со мной, о чём свидетельствуют и одинаковые оклады. Но этот новый оклад нам пока ещё не платят, т.к. в ЦАГИ нет денег. Возможно, июньскую зарплату будут выдавать в сентябре. Поэтому мы с ним с радостью ухватились за этот контракт по расчёту самолёта МАИ-90. Этот самолёт КБ МАИ начало делать в 1985г, но тогда они были бедными, и самолёт был законсервирован. После удачной продажи самолёта МАИ-89, который по простоте конструкции можно сравнить с раскладушкой, они вернулись к тому проекту, назвав его МАИ-90, а в предстоящем АВИАШОУ с 11 по 14 августа они выставят свои четыре самолёта (включая планер, который Эдик с Валерой рассчитывали зимой). Из этих четырёх летать будет только МАИ-89.

У Эдуарда замечательные коммерческие способности. Начиная этот расчёт, он выторговал аванс у заказчика по 3 тыс руб, которые Тамара обещала привезти до 10 августа. Работу мы с ним разделили пополам. Он взял себе крыло, элерон, закрылок и связи. Я взял киль с рулём направления, фюзеляж и стабилизатор с рулём высоты. Эдуард, как всегда, уходит домой в 15¹⁵ (а в пятницу в 11¹⁵). Я сижу с расчётом ещё лишних два часа. Ко всему прочему, меня мало интересуют деньги, и всё это я делаю с удовольствием независимо от ожидаемого гонорара.

Сегодня мы уже посчитали спектр частот колебаний для симметричных форм колебаний. Эдуарда беспокоит, что один из трёх нулевых тонов получился не чистым нулём: f=0.2 гц, что составляет 1% от первого тона. Я его успокаиваю, что это в пределах точности.

25 июля 1992 года, суббота.

Постепенно я теряю счёт клиентам и исправленным телевизорам …

…а теперь о Герином ТВ «Фотон». Вот уже третий день он работает без сбоя. Его блок кадровой развёртки стал для меня настоящей школой для поиска блуждающих неисправностей. Последняя наладка заняла у меня всё утро, и я нашёл три погрешности: царапина в печатной плате, непропай в конденсаторе и перегрев одного из диодов средней мощности КД208А (заменил на КД105) – всё это в кадровом модуле.

26 июля 1992 года, воскресенье.

Гере явно не хватает собственного магазина, т.к. продавать продовольствие в нашей гостиной, – это довольно хлопотливое дело. Гера поручил Ирине продавать сыр. Она снабдила Литовским и Буковинским сыром всех соседей по 120 и 125 руб за кг, и даже некоторых моих знакомых: Птицына, Гринбергов и др. Ирина уже распродала 2 ящика, когда обнаружила, что в 3-м ящике сырные бруски начали оседать из-за тепла. Пришлось Гере 3-й и 4-й ящики срочно сдать в магазин. Конечно, это работа на износ: закупать молочные продукты за сотни км от Москвы, и, не имея при этом ни склада, ни холодильника, срочно распределять тонны творога или сыра по различным магазинам или в ЦАГИ.

И всё-таки эта работа солиднее, чем та, которой занимаются Ванины друзья: они закупают партию мороженого и продают на пляжах в жаркую погоду. Кажется, сейчас по всей стране студенты, да и начинающие инженеры, – все кинулись в спекуляцию. Попытки заняться каким-либо производством к успеху не приводят, т.к. ценятся только добротные фабричные вещи, сработанные на уровне современной технологии.

Не повезло нашему коллеге Коле Рудковскому. Он трижды ездил на своём автомобиле спекулировать в Югославию. Проезжая по Украине, он, по-видимому, нахватался чернобыльской радиации, и вот уже год как у него заболевание крови.

Жара +27^оС. Ваня уехал в Крым работать пионервожатым. Мы с Ирой не пропускаем ни одного дня купания на Кратовском пруду. Я, кроме того, каждый день хожу на руках для видеосъёмки, которую мне обещал Юра Муллов (обещанного три года ждут).

В это лето яблок не будет, но вишни в нашем саду я собрал 2 бидона.

27 июля 1992 года, понедельник.

По-прежнему стоит жара. Я и Эдик мужественно переносим жару и продолжаем дважды в день делать зарядку. Мы с ним уже наладили расчёт самолёта МАИ-90. За 30 лет совместной работы я наконец понял, чем мы с ним отличаемся. Это выяснилось в прошлый четверг, когда он потребовал от Тамары подготовить исходные данные для аэродинамики крыла. Я удивился, зачем он от неё это требует, когда проще сделать это самим. Но тут я почувствовал разницу: для него легче, чтобы сделал заказчик, а для меня наоборот. И вот почему. Когда я беру исходные данные от заказчика, то я всё равно всё переделываю, и получается двойная работа: сначала я разбираюсь в логике заказчика, нахожу ошибки и потом составляю исходные данные заново. Вот почему для меня быстрее и вернее всё сделать самому. Поэтому, когда в пятницу в 11¹⁵ Эдуард ушёл домой, я сделал за оставшиеся 2 часа всю аэродинамику на крыле, центроплане, щитке и элероне.

Так же получилось и с пружинами (упругие связи между агрегатами). Когда сегодня в 15¹⁵ Эдуард ушёл домой, я стал выяснять причину заклинивания нулевых тонов антисимметричных форм колебаний. Из 22 пружин связи между агрегатами половина была с ошибками. За 2 часа я успел заново их все переделать и даже посчитать частоты. На этот раз результат получился безупречный. Если бы эти пружины сочинял я сам, то правильный результат получился бы сразу.